Разгребая завалы арта в поисках референсов к одному из своих самописных сеттингов, наткнулся на несколько интересных артов. Автора нескольких из них я выделил отдельно как очень хорошо рисующего в стиле книжных иллюстраций первой половины XX века. Содержимое его галереи весьма порадовало, особенно аутентично рисовка смотрится под стать выбранному периоду. Кроме как арта по периоду Первой мировой войны, у него нашлось довольно много арта по альтернативно-историческому, а то и совершенно фантастическому варианту этой войны. Итак, предлагаю вам посмотреть на облик Другой Великой войны.
Германский торпедный катер A 47 против Царь-танка Лебеденко.
Германский авианосец (Flugzeugtrager) с ангаром для дирижабля или нескольких дирижаблей.
Германский дирижабль осуществляет эвакуацию повреждённой подводной лодки.
Некий германский дирижабль с поисковыми прожекторами пролетает над полем отгремевшего танкового сражения. Что интересно, дирижабль не простой - он оснащён либо ангаром гаражного типа (служит воздушным авианосцем-маткой?), либо воздухозаборником. Лично я склоняюсь к первому варианту.
Авторское видение боевого танка Фостера, построенного в альтернативно-историческом мире художника.
Апофеоз идеи землекрейсера, буквально танкодесантный землекрейсер "Граф фон Шпее" (очевидно, основан на одноимённом тяжёлом крейсере), осуществляющий доставку и десант танков A7V под прикрытием своей брони и артиллерии. Как пишет художник, носитель изображён под влиянием дизайна ходовой машин, предлагавшихся германским изобретателем танков (называвшего их как раз землекрейсерами - landkreuzer) по имени Friedrich Goeble. Шизомилитаризм во всей красе.
Гибрид авианосца и линкора совершенно неприличных размеров. Что характерно, автор очень характеризующе назвал свой рисунок - "Megalomania".
Я нашел для вас еще один интересный образец современного творчества. Вот смотрите ...
Талантливый китайский художник Hua Tunan творит в оригинальной, присущей только ему технике – рисовании брызгами красок. Все, поставленные кляксы, ему виртуозно удается превращать в потрясающие картины, наполненные мощью и энергией.
На сегодняшний день Hua Tunan уже не просто свободный художник, полулегально рисующий картины на городских стенах. Молодой человек уже перешел на качественно новый уровень. В эти дни в галерее Чикаго Galerie F проходит его первая персональная выставка под названием Earth Spirit («Дух Земли». Это событие наглядно свидетельствует о признании общественностью таланта китайского художника.
В небольшом магазине Токио под названием Ameshin, работает симпатичный 27-летний художник Shinri Тэдзука. Он практикует искусство amezaiku. Это не новое искусство - еще в 8 - м веке, японские мастера создавали крошечные инструменты - пинцеты и ножницы, для создания сложных съедобных скульптур.
Я уже писала о шедеврах Тэдзука в прошлом году, когда он привлек к себе массы покупателей и просто зрителей своими реалистичными золотыми рыбками, лягушками и другими представителями дикой природы. Теперь он только что представил свежую летнюю коллекцию сладких поварских шедевров, не менее ослепительных, чем его более ранние чудесные леденцы. читать дальше
Об этом знаменитом «Обезьяньем процессе» я впервые услышал от учительницы в школе, как один смелый американский учитель рискнул рассказать своим ученикам про теорию Дарвина, а злые американские реакционеры его за это засудили. Что свидетельствовало, конечно, о разгуле мракобесия в стране, где по будням в школе изучают Библию, а по выходным вешают негров. И с тех пор, когда какой-нибудь очередной придурок (их потом много было) подает в суд очередной иск (а их тоже было много) о запрете преподавания в школе теории эволюции, СМИ разрождаются однотипными статьями «Это новый обезьяний процесс!». На самом деле мало кто знает предысторию того самого первого «Обезьяньего процесса» и для чего было проведено это судебное шоу. Чисто американское, очень забавное, и невозможное ни в какой другой стране мира.
. Американский Юг в начале прошлого века отличался религиозным консерватизмом, и именно там, в штате Теннесси 21 марта 1925 года был принят Закон Батлера, запрещающий преподавание теории эволюции Дарвина в государственных школах штата, за что учитель должен быть оштрафован на сумму от $100 до $500. Пролоббировал этот закон один законодатель штата – полуграмотный но богатый сельский фермер Джон Батлер, который позже честно признался что ничего толком про теорию эволюции не знает, но слышал что это что-то неприличное, и чего мальчикам и девочкам лучше не знать. Губернатор штата Остин Пия тот закон подписал, чтобы получить перед выборами поддержку среди других религиозно настроенных законодателей Теннесси. Позже он будет утверждать, что полагал, что этот закон никогда исполняться не будет, как не исполняется множество дурацких законов США (я уже рассказывал об этой особенности американской судебной системы). К тому же в утвержденных школьных учебниках штата, теории эволюции Дарвина был посвящен целый раздел, и штатный департамент образования не издавал никаких инструкций, ограничивающих его использование. Тем ни менее руководители Американского союза гражданских свобод разместили в газетах Теннесси своё заявление о готовности защищать любого учителя, пострадавшего из-за этого мракобесного Закона Батлера. .
Табличка на здании суда Дейтона в память об «Обезьяньем процессе» - ничего лучшего в городе никогда не было и уже не будет
Есть в штате Теннесси маленький городишка Дейтон, в котором в 1925 году проживало менее 2 тыс. человек. И двум его жителям: инженеру угольной компании Джорджу Рэпли и местному руководителю школьной системы Уолтеру Уайту пришла в голову идея организовать в Дейтоне шумный судебный процесс, который привлек бы внимание к их родному городу, дав его жителям возможность немного подзаработать. Которой они и поделились с Американским союзом гражданских свобод, которому тоже был нужен громкий судебный процесс. А еще Дейтоне проживал один недоучившийся студент Джон Скоупс – ранее он изучал геологию в Университете штата Кентукки, но из-за недостатка денег не смог закончить учёбу, и на время устроился тренером местной школьной футбольной команды. Он также иногда заменял на уроках школьных учителей. Американский союз гражданских свобод пообещал Джону Скоупсу, что если он сделает всё как надо, то получит деньги для продолжения учебы.
Джон Скоупс (с книгой) в окружении общественности города Дейтона. Джордж Рэпли (в очках) стоит над ним
Было найдено три ученика, которых под присягой показали, что когда Джон Скоупс в мае заменял на уроке биологии учителя, то, якобы, рассказывал ученикам что-то про теорию эволюции Дарвина. Скоупс этого не отрицал, и против него было выдвинуто обвинение местным прокурором Сью Хиксом, который был полностью в курсе всего «заговора». Местный судья Джон Раулстон, тоже отлично знал всю подоплеку этого дела, и вот 10 июня 1925 года шоу началось. Американский союз гражданских свобод привлёк к нему внимание всей Америки, причем так широко, что сам английский писатель Герберт Уэллс просил придумать как его можно присоединить к команде защиты. Еще за несколько дней до суда в городок слетелась куча репортеров, сторонников дарвинизма, противников теории эволюции, и просто зевак. В Дейтоне не было дома, в котором не сдавались бы комнаты на постой, а игрушки обезьян и Библии разлетались у продавцов как горячие пирожки. Хозяйки соревновались по заманиванию гостей на недорогие домашние обеды, а налетевшие на этого шоу проповедники состязались друг с другом в красноречии. На улицах города царил карнавал – по нему даже водили живых одетых обезьян.
Уильям Брайан (слева) и Кларенс Дэрроу (справа) на слушании дела Скоупса
Тот судебный процесс стал первым, который транслировался по радио на национальном уровне, а первые страницы крупнейших американских газет в течение недели были заняты материалами этого дела. Его настоящими звездами выступили представители сторон. Группу представителей защиты Джона Скоупса (бесплатно, разумеется) возглавлял знаменитый адвокат Клэренс Дэрроу, который за год до этого отмазал от смертной казни «двух евреев, начитавшихся Ницше». Группу обвинителей возглавил Уильям Брайан – бывший госсекретарь США, трижды сам баллотировавшийся на пост президента. Я не буду описывать судебные баталии, которые продолжались семь судебных дней с 10 июня по 21 июня, но они были очень жаркими и довольно забавными – на них обыгрывались не столько юридические вопросы, сколько все нелепости и несуразности Библии.
Лозунг «Читайте Библию» провисел на здании суда Дейтона всё время слушаний
Жюри присяжных было набрано из местных жителей, которые тоже были в курсе подоплёки происходящего – в маленьких городках трудно утаить секреты. Адвокат защиты Кларенс Дэрроу так «заигрался», что сам попросил присяжных вынести обвинительный вердикт. Он мечтал довести это дело до Верховного Суда США и там признать Закон Батлера противоречащим Конституции США. Присяжным хватило всего пять минут, чтобы вынести обвинительный вердикт, но, увы, дело Скоупса до Верховного суда США так и не дошло. Через полтора года Верховный суд штата Теннесси отменил приговор по формальным основаниям – присяжные в вердикте забыли установить размер штрафа, и судья Раулстон сам установил его в $100. А по тогдашним законам штата Теннесси ,судья не мог единолично, без присяжных, назначать штрафы больше $50.
Джон Скоупс перед вынесением вердикта
Повторных обвинений к Джона Скоупсу прокуратура не предъявляла. Более того, хотя Закон Батлера сохранял свою силу в Теннесси до 1967 года, но за все эти годы, ни один учитель штата никогда не был привлечен к уголовной ответственности за его нарушение. К чести руководства Американского союза гражданских свобод, они не обманули 24-летнего Джона Скоупса – после суда он получил стипендию в Университете штата Чикаго, закончил его, и потом всю жизнь проработал геологом. В следующем, 1927 году Американский союз гражданских свобод затеял в штате Арканзас похожий «Обезьяний процесс» против учительницы биологии Сьюзан Эпперсон, и довёл его до Верховного суда США. В 1968 году Верховный суд по делу «Эпперсон против Арканзаса» признал несоответствующим Конституции США аналогичный Закону Батлера закон штата Арканзас, запрещавший преподавание теории эволюции в государственных школах.
. «Обезьяний процесс», это было чисто пиаровское чудкбное шоу, проведённое в чисто американском духе – судебный процесс, в котором не было, и не могло пострадавших. Ну, кроме Бога, конечно...
Майами — племя североамериканских индейцев алгонкинской языковой группы.
Жили у западных берегов озера Мичиган и с 1658 года стали впервые известны французам. Вскоре после этого майами были вытеснены оттуда другими индейскими племенами и поселились на территории современных штатов Индиана и Огайо.
Майами были оседлыми земледельцами, занимались также охотой на бизонов.
Активно участвовали во всех индейских восстаниях и войнах вплоть до 1812 года.
Несмотря на сопротивление американским переселенцам, майами вынуждены были в период с 1795 по 1854 гг. покинуть все свои земли (лишь часть племени осталась в Индиане) и уйти на запад (за реку Миссисипи), сначала в Канзас, а потом в Оклахому.
В середине XX в. численность майами, оставшихся в Индиане, была около 400 чел., они представляли собой метисов, рассеянных по штату небольшими общинами, представляющими собой мелкие фермерские хозяйства.
До появления европейцев, область, в которой сейчас располагается Майами, населяло индейское племя текеста[10], проживавшее на большей части юго-востока полуострова, в том числе территории современных округов Майами-Дейд, Броуард и южную часть округа Палм-Бич. Племя занималось рыболовством, охотой и собирательством диких фруктов и корней, однако никогда не практиковало сельское хозяйство.
Первым европейцем, посетившим эту территорию, был испанский конкистадор Хуан Понсе де Леон, который в 1513 году приплыл в залив Бискейн. Его записи свидетельствуют о том, что он посетил Чеквеста (англ. Chequescha), что стало первым названием Майами[11]. На настоящий момент точно неизвестно, высадился ли де Леон на берег и встречался ли с местными жителями. В этих же местах до середины 18 в. обитало малочисленное племя майяими, от которого позднее произошло название города. Первым достоверно известным белым человеком, высадившемся на этот берег стал Педро Менендес де Авилес, который со своей командой в 1566 году посетил поселение Теквеста в поисках своего сына, потерпевшего кораблекрушение в этих краях за год до этого[12].
Первые постоянные европейские поселения в южной части Флориды появились в начале 1800-х годов. Люди прибывали с Багамских островов в поисках сокровищ кораблей, которые садились на мель в водах Большого Флоридского рифа (англ. Great Florida reef). Некоторые из них селились на испанских владениях вдоль реки Майами. Приблизительно в это же время на этих территориях появились индейцы племени семинолов (англ. Seminole), среди которых находились и сбежавшие чернокожие рабы. В результате конфликтов разгорелась так называемая «Вторая семинольская война» (англ. Second Seminole War), в которой майор Уильям Харни (англ. William Selby Harney) возглавил несколько экспедиций для вытеснения индейцев. Война стала одной из самых опустошительных в американской истории, в результате которой индейское население района Майами было практически полностью истреблено.
После окончания Второй семинольской войны в 1842 году Уильям Инглиш восстановил колонию на берегах реки Майами, основанную его дядей. Он нанёс на карту «деревню Майами» (англ. «Village of Miami») на южном берегу реки и продал несколько участков земли. В 1844 году городок стал главным населённым пунктом округа, а спустя 6 лет опрос показал, что здесь проживает 96 жителей[13]. Третья Семинольская война (1855—1858) не была столь разрушительной, как вторая, однако она затормозила развитие поселений на юго-востоке Флориды. К концу войны там проживало всего несколько солдат.
читать дальшеВ 1891 году состоятельная женщина по имени Джулия Туттл (англ. Julia Tuttle)[14] из Кливленда, Огайо скупила огромную плантацию цитрусовых, расширив свой небольшой участок земли, доставшийся ей в наследство от отца. Таким образом территория её новых владений стала составлять около 640 акров. Ещё до этого события, в 1886 году, умер её муж, и она решила перебраться во Флориду ради здоровья своих детей. Туттл попыталась уговорить железнодорожного магната Генри Флаглера (англ. Henry Flagler) продлить его Флоридскую Прибрежную железную дорогу (англ. Florida East Coast Railway) до Майами, но получила отказ.
Майами-тауэр Зимой 1894 года Флорида пережила несколько необычайно холодных дней, и в результате был уничтожен практически весь урожай цитрусовых. Единственным районом, который не пострадал от заморозков, оказался район Майами, и плантация Туттл оказалась единственной, чьи фрукты смогли попасть на американский рынок. Туттл обратилась к Флаглеру снова, и тот принял решение протянуть железнодорожную ветку к Майами и построить там курортную гостиницу.
7 апреля 1896 года дорога была построена, а уже 13 апреля в Майами прибыл первый поезд с самим Фраглером на борту. Первое регулярное железнодорожное сообщение с Майами было открыто 15 апреля 1896 года.
28 июля 1896 года в результате голосования на объединительном собрании было принято придать Майами статус города. Право голоса имели все лица мужского пола, проживавшие в самом Майами и округе Дейд. После утвердительного решения были сделаны шаги по выдвижению городской управы, дано официальное имя «The City of Miami» и определены границы города. Первыми жителями города Майами стали 444 человека.
Что ж, я ждал, ждал и дождался критических статей о переводах на английский переводчиков Pevear & Volokhonsky, супружеской пары, прошедшейся садовыми ножницами по лицу классической русской прозы.
В последние год-два уже было где-то в серьезной прессе, уже не припомню, где, а сейчас вот в престижном NYRB:
Дженет Малколм настолько резко проходится по переводам Пивера и Волохонской, что в тематических блогах обсуждение ее статьи породило даже определенную защитную реакцию со стороны людей, которым не нравятся их переводы, но не настолько. См. интересные дискуссии у LanguageHat и XIX век .
Я не разделяю этих защитных сентиментов. Оно все именно настолько плохо, и еще хуже. Пивер и Волохонская - ужасные переводчики, уродующие каждый текст, которого касаются. После перевода "Вы что, были у врача?" как "You've, what, been to the doctor?" (и сотен других подобных примеров), нет смысла с серьезным лицом обсуждать их профессиональный уровень, за отсутствием такового.
Но хватит об этом. В любом случае подозреваю, что репутация их переводов еще долго будет оставаться на высоте, хоть понимание проблемы постепенно и медленно выходит за пределы среды русскоязычных интеллектуалов (Малколм не владеет русским языком). Ну и ладно. Предлагаю обсудить любопытную проблему перевода слова "образуется", которое всплывает в статье Малколм и в обсуждениях в блогах.
В "Анне Карениной" камердинер Стивы Облонского Матвей говорит ему: "Ничего, сударь, образуется", и из текста понятно, что это для Облонского незнакомое выражение, немного странное: "А может быть, и образуется! Хорошо словечко: образуется, - подумал он. - Это надо рассказать". И еще несколько раз в тексте романа "образуется" встречается в этом значении как новое словечко, путешествующее от человека к человеку.
читать дальшеПо-видимому - я не знаю, были ли серьезные исследования на эту тему - в русскую литературу в этом значении "уладится, сложится" - это слово действительно ввел Толстой. Вполне вероятно, оно существовало раньше в просторечном/диалектном языке. Даль приводит множество примеров (корень "ображать"), из которых ясно видны первоначальные конкретные, вещественные значения: "давать вид, образ, обтесывать, слагать". Образить невесту: нарядить. "Образить избу": исправить. Но при этом важно заметить, что более абстрактное, выхолощенное значение слова уже было повсеместным в 19-м веке: "составлять, формировать, являться". Облонский несомненно был знаком со словом "образует" в таких контекстах, как "глагол образует такую-то форму", "река такая-то, сливаясь с такой-то, образует...", "вещество образуется в результате такой-то химической реакции", "то-то и то-то образуют единое целое" итд. итд. (множество примеров можно найти на ruscorpora.ru). Не все слово было для него внове, а именно это безличное применение "образуется" по отношению к ситуации: не что-то образуется из чего-то, а "оно всё" само собой образуется, без дополнения. Рискну предположить, что словечко понравилось ему именно потому, что необычным использованием нарушает привычную выхолощенность и абстрактность слова "образует", возвращает нас к его более вещественным смыслам. Все образуется - все сложится, слепится, сгладится как-то.
Малколм упоминает в статье, что в классическом переводе "Анны Карениной" Констанс Гарнетт "образуется" превратилось "it'll work out" - вполне адекватно передает значение, но совершенно потеряно ощущение новизны, необычной фразы. Подозреваю, что Малколм тут либо цитирует исправленную версию перевода Гарнетт, вышедшую в свет в 1950-х, или путает с другим переводом - в переводе Гарнетт, как его знает проект Гутенберг, написано "she'll come round" - это то же, что "come around" (британский вариант), и опять-таки нет новизны, и безличности тоже нет. Другая популярная версия, использованная в двух переводах как минимум, включая Пивера и Волохонскую: "things will shape up". Наконец, в недавнем переводе Мариан Шварц использован настоящий неологизм: "it'll shapify". Малколм критикует этот вариант за неожиданную, режущую глаз странность: "where the Russian neologism is funny, the English one is merely weird. It stops the reader in his tracks."
Мне тоже не нравится shapify, но в отличие от автора статьи и нескольких комментаторов этого слова в блоге XIXvek, мне кажется, что проблема не в том, что это неологизм, и не в степени "неологичности", а в том, какой это неологизм, какую коннотацию это слово несет. В устах слуги "образуется" отталкивается от привычного выхолощенного и абстрактного смысла и возвращается к конкретному. "Shapify", наоборот, использует французский по происхождению "ученый" суффикс -ify (сравните: mortify, certify, quantify, calcify...), который звучит в устах Матвея крайне неуместно. Хоть и нелепое ввиду своей выдуманности, это все равно ученое, абстрактное слово. Радоваться удачному, меткому словечку тут нет никакого повода.
Если мы хотим постараться воссоздать по-английски ощущение меткости и странности, которое вызывает "образуется" у Облонского, нам следует искать слово или фразу, которые в принципе существуют в языке, но не используются в безличном варианте, по отношению к просто ситуации, и одновременно по эмоциональному настрою создают впечатление того, что все успокоится, уладится, наладится, исправится, соберется вместе. "it'll shape up" подходит по первому критерию, но не по второму; up вообще в глагольных фразах чаще сочетается по смыслу с чем-то неожиданным, с развитием событий, а не их затуханием (bring up, turn up). Я бы предложил вариант "it'll set down". Так не говорят (не путать с "settle down", обыденной фразой, которая отлично подходит по смыслу, но в ней ноль новизны), но из контекста и эмоциональных коннотаций фразы set down можно понять, что подразумевается "успокоится, наладится, станет на свои места", и странное употребление, как и в случае "образуется" для Облонского, возвращает читателя от абстрактного к конкретному, порождает в голове картинку того, как вещи физически возвращают на свои места, пыль и муть опускаются, все проясняется.
Так что мой вариант - "it'll set down". Или можно "it'll pipe down", из тех же соображений примерно.
Нашла тут у себя старый рассказ. Собственно, сейчас мы так не пишем. СЛ отошел от писательства (или свернул куда-то в сторону и пошел своей дорогой), и я большей частью пишу одна, потому что писание вдвоем - это тоже большие нервы и проще писать одной. Ну и вдобавок, я уже заранее прикидываю, что может сказать и сотворить соавтор (за годы совместной жизни я освоила телепатию), так что ему вроде как и дела не остается. Разве что пообсуждать. Но были ж времена... Вот в те времена и был написан этот рассказ
Как мы пишем вдвоем
Существует легенда, что братья Стругацкие писали так: примерно раз в год приезжали в Бологое, равноудаленное от Питера и от Москвы, ставили на стол портативную машинку, один из них садился и писал, пока не уставал, потом садился другой, перечитывал, что написал первый, и продолжал текст с того же места. И так до конца книги. Не так все это было, совсем не так… Впрочем, сейчас речь не о Стругацких. А о себе, любимой. Вернее, о нас, любимых. О И. Кублицкой и С. Лифанове. Не знаю, как устраиваются с этим процессом все, кто пишет в соавторстве. Каждый, я думаю, выбирает свой путь. Сомневаюсь, что метод буриме такой уж распространенный, сомневаюсь также, что он такой уж эффективный. Возможен вариант, когда одного главного героя «ведет» один соавтор, второго – другой, они координируют друг с другом свои действия и ведут сюжет к развязке. Нам, впрочем, это не подходит. Во-первых, слишком много героев – главных и лезущих в главные. Во-вторых, координировать действия мы так и не научились. Мы в нашей работе скорее руководствуемся формулой, подслушанной в одном из КВН: «Авторство отличается от соавторства, как пение от сопения». Автор – это И.К. (поет самозабвенно, иногда заходится). Соавтор – это, сами понимаете, С.Л. (сопит потихоньку рядом, стараясь попасть в такт). Если же без шуток, то С.Л. скорее исполняет роль внутреннего редактора. Процесс работы над книгой начинается с того, что один из нас говорит другому: – Слушай, мне пришла в голову идиотская мысль! («Мысль» косноязычно излагается и принимается вторым собеседником без особого восторга. «Мысли» И.К. обычно неоригинальны до пошлости, хоть сейчас засовывай с книжку серии «шарм», если, конечно, избавить их от легкого фантастического налета; сплошная психология и сопли в сиропе. «Мысли» С. Л. обычно глобальны: мир такой, мир этакий, голый антураж, если короче, – и совершенно нет никакого героя. Уже в процессе изложения тот, кто придумал «мысль», сам понимает, что придумал ерунду на постном масле и смущенно умолкает. «Мысль» с соответствующими почестями (пинками, если уточнить) отправляется на Кладбище Идей). Проходит время. Однажды один из соавторов говорит другому: – Слушай, мне пришла в голову гениальная мысль! читать дальше«Мысль» излагается. Второй соавтор возмущенно кричит: – Это моя мысль! Я ее тебе рассказывал месяц (год) тому назад. – Не помню! Начинается оживленный разговор, иногда переходящий на личности. Помимо выяснения вопросов «А ты кто такой?», «Вас здесь не стояло!», «А еще шляпу надел!», происходит незаметная работа над «мыслью», с нее обдувают пылинки, ее мнут, выворачивают наизнанку, придают другую форму и содержание, добавляют в нее других «мыслей». Наконец соавторы берут «мысль» за хвост, внимательно осматривают ее, обнюхивают, морщатся, кисло говорят: «Но об этом уже писали (длинное перечисление классиков и коллег по цеху)…». – Подумаешь! А мы напишем совсем по-другому! После чего СЛ дает команду: – Инка, начинай! ИК с ненавистью смотрит на клавиатуру: – А я не знаю, с чего начинать! – С чего хочешь, с того и начинай! Для того, чтобы начать писать, ИК обязательно нужна первая фраза. Ей-богу, проще написать сам роман, чем придумать первую фразу. ИК слоняется как потерянная, СЛ ругает ее за лень, но процесс уже запущен, «мысль» угнездилась в голове и потихоньку там переваривается. Мучения на тему первой фразы – это отдельная тема, но вот она таки написана, написан первый абзац, первая глава. ИК пишет и каждый час оглядывается на СЛ: так? Так? ВОТ ТАК? СЛ раздражается и орет, что нечего к нему с пустяками привязываться. Текста пока нету, а отрывочки он читать не будет, все равно там всякая фигня написана. Наконец он таки решает, что ему есть уже над чем работать, и садится читать. Разумеется, ему не нравится. – Кто будет такую муру читать? Опять у тебя одни бабы! ИК робко соглашается, да, главный герой, увы, – женщина. И ее лучшая подруга – тоже существо женского пола. – Садись и пиши нормальный текст. Мужиков надо побольше! ИК полностью согласна: мужиков надо больше. Но если вы думаете, что мужских персонажей вводит СЛ, вы ошибаетесь. Их придумывает ИК, чем вызывает новый приступ раздражения СЛ: – Ну что это за мужик! Мужики разве так поступают! Чего это он у тебя ведет себя по-бабски? На этот раз есть резонный ответ: – Вот садись и сам пиши. СЛ чешет репу и садится править текст. Начинаются суровые рабочие будни. Поскольку темперамент у СЛ буйный, соавтор старается держаться от него подальше. Ночами (СЛ – ночное животное) слышится зубовный скрежет, клацанье по клавиатуре и львиный рык. Так послушав, можно решить, что СЛ написал уже весь роман. Ха-ха. Когда утром ИК смотрит текст, она обнаруживает, что там ничего не изменилось. Где зубовный скрежет и львиный рык? Ни-че-го не изменилось. Но герой перестал вести себя по-бабски. Там добавилось подробностей. Здесь вставлена цитата из Стругацких (ничего, это мы сейчас уберем). Здесь появилось что-то новенькое. Ага. Вот теперь я знаю, почему он это сделал. ИК сидит и вяло, без эксцессов, плетет канву повествования. Тихо, никто не отвлекает. СЛ проснется еще не скоро. Потом начинает нагнетаться усталость и тупость Просыпается СЛ, выгоняет ИК и начинается бурная критика. Написано мало, написано плохо, и кто это тут вычеркнул мою любимую цитату? Возникает небольшой скандал, грозящий перейти в убийство на бытовой почве. Останавливает только мысль, что без соавтора писать ИК уже отвыкла, СЛ еще не научился. Соседи по коммунальной квартире с трепетом и интересом вникают в подробности творческого процесса: – Какой идиот поставил здесь запятую? – Здесь всегда была запятая! – Только полный дурак может влепить запятую между подлежащим и сказуемым! – От дуры слышу! У кого было написано: «Он пошел к двери, засовывая ее в карман»? – А кто на гербе изобразил головы, «гадящие в разные стороны»? Вам смешно… А Сергея сосед в свое время спрашивал с неподдельным интересом: «Вы что, ругаетесь с женой только из-за романов?» Иногда случается так, что кто-то из нас просыпается, а другой поворачивается к нему от компьютера и печально сообщает: – Прокол! Нарушается логика повествования, или обнаружился грандиозный ляп, или ну никак не может получиться то, что мы запланировали, на основании того, что уже написали. Тогда срочно устраивается что-то вроде мозгового штурма: срочно увязываются концы, вводятся новые эпизоды, иногда ставится с ног на голову вся концепция. На каком-то этапе выясняется, что кого-то из героев мы видим по-разному. Проще говоря, если ИК герой кажется мягким и пушистым, то СЛ понимает его мягким и скользким – где-то так. Поэтому у нас возникла привычка приглашать на роли героев актеров из любимых фильмов – так проще всего объяснить, какой типаж ты имеешь в виду. В полной мере мы воспользовались этим в «Там, где Королевская Охота». У меня еще и понятия не было, с какого слова начать первую фразу, а образ Рет-Ратуса в исполнении Игоря Ясуловича уже стоял перед глазами. Наора в образе Прекрасной герцогини была «Беатриче из «Много шума…», где принца играет негр», а уж когда нам потребовался монарх, инкогнито гуляющий по городу, сами понимаете, ничего удивительного, что этот персонаж получил имя «господин Годол». Но… все когда-то заканчивается. Однажды ИК растерянно говорит СЛ: – Ты знаешь, я написала… – Что ты там могла написать! – пренебрежительно по привычке бросает СЛ. Тем не менее он плотоядно потирает руки и садится к компьютеру. Вид его ужасен. «Вот идет Голый Дьявол, знаменитый эсторский палач-расчленитель…» Палач-расчленитель – это самое то. Незатейливое повествование, написанное ИК, подвергается страшным изменениям. В общем, «Правый фланг будет у нас – где? – слева… Гениально!..» Куски текста расчленяются, переставляются, меняются местами… ИК, как автор, который создал целый роман, видит, что роман разваливается на глазах. Возражать бессмысленно. Поэтому ИК, как глупый пингвин, робко прячет… в общем, прячет голову под одеяло, если дело происходит ночью, или в страхе убегает на кухню жарить оладьи. В текст сейчас лучше не смотреть. Он валяется отдельными истекающими кровью кусками по нескольким папкам и ждать, что он способен воскреснуть, способен только полный оптимист. Но… текст живет. И спустя некоторое время ИК может садиться за компьютер, читать, что там натворил СЛ, и потихоньку править орфографию: понятия СЛ о правилах русского языка настолько чудовищны, что профессиональный филолог попросту бы поседел. У СЛ есть книжка, которую написал некто Розенталь, а в этой книжке есть глава, написанная мелким шрифтом, а в этой главе есть абзац, написанный еще более мелким шрифтом – и на этот абзац СЛ постоянно ссылается, когда ему пытаются доказать, что так нельзя. В абзаце говорится (если пересказывать своими словами), что если нельзя, но очень хочется, то можно. ИК со своим техническим образованием – даже не возмущается. Она попросту переставляет запятые в тех местах, которые СЛ уже отработал, исправляет опечатки и по просьбе СЛ дописывает несколько эпизодов. Когда текст готов – в смысле СЛ расчленил и переставил все, что только нужно было, а ИК расставила все запятые, – его, текст, оставляют на некоторое время в покое: пусть полежит пару недель без движения. Потом СЛ читает текст и делает небольшие поправки. Потом ИК тупо вычитывает текст на предмет ошибок и опечаток. Все. И что дальше с этим романом делать?
Подарочная аптечка, в состав которой входит шприц, набор игл, ампулы с кокаином и героином. Такие наборы родственники посылали солдатам британской армии, сражавшимся на фронтах I Мировой войны.
Фото из великолепного сообщества Sons of Medicine.
Еще одна вещь, отсутствующая в английском языке — это пожелание "Приятного аппетита". Жена время от времени проходит на работе мимо кухни, где во время обеда народ ест принесенный из дома ланч. Надо что-то сказать, но что? "Enjoy your lunch" звучит совершенно ужасно. В итоге она нашла выход: говорит французское Bon appétit.
Все-таки северные народы относятся к еде без должного почтения.
Пациент Эдгар П. сорока лет был обнаружен октябрьским вечером под лестницей таверны Райана в Балтиморе, где находился избирательный участок и доставлен в больницу Washington College Hospital.
Он находился в тяжёлом полуобморочном состоянии, не мог самостоятельно двигаться и связно говорить. На нём была грязная и потрёпанная одежда, ему не принадлежавшая.
Утром того же дня пациент был абсолютно здоровым, так как выехал из Ричмонда. Не было никаких признаков травмы и запаха алкоголя. «Эдгар П. работал писателем, что не вызывает аллергии, ишемической болезни сердца или другого системного заболевания и не принимал лекарств. Он воздерживался от алкоголя на протяжении полугода, признаков белой горячки не наблюдалось».
Тем не менее, после поступленияя в больницу, в три часа ночи у него развился тремор и бред, начались зрительные галлюцинации…
Пациент не помнил, как попал в больницу, не понимал, почему на нём чужая одежда, говорил, что у него ничего не болит (кроме дискомфорта в животе и головной боли), но он «чувствует себя несчастным». Пульс был около 50 ударов в минуту, нитевидный.
Состояние пациента улучшилось, его перевели в общую палату. Здесь врачи, предполагавшие диагноз «делирий» пытались лечить его алкоголем, но пациент категорически отказывался пить.
Потом у пациента снова наступило резкое ухудшение, бред, буйство. Он с трудом пил, ощущал слабость и на четвёртый день скончался, произнеся перед смертью «Господи, помоги моей бедной душе»…
Портрет Эдгара По, сделанный за три недели до смерти
…Раз в год с 1995 года в Мэриленде происходит весьма и весьма любопытное действо. На конференцию в местный университет съезжаются солидные учёные и обсуждают диагнозы необычных пациентов. Почти как в «Докторе Хаусе», только все пациенты здесь давно уже умерли.
Принявшие в балтиморской больнице пациента врачи предполагали диагноз «делирий», однако на первой Исторической клинико-патологической конференции неврологи провели дифференциальный диагноз, обсудив диагноз, сочли, что врачи - ошиблись. Но кто же пациент – первый в череде медицинских загадок?
Вы, конечно, узнали автора знаменитого «Ворона», американского писателя и поэта Эдгара Алана По.
Да, вы правы, маститые врачи на этой конференции ставят диагнозы давно умершим знаменитостям. Жанна д’Арк, Ленин, Эхнатон, Дарвин… Как мы уже писали, в 2016 году они даже поставили диагноз героине полотна «Мир Кристины».
Кенотаф на месте первого захоронения Эдгара По
Но что же случилось с Эдгаром По?
В ходе дифдиагноза (прямо как у Хауса), были отвергнуты следуюшие варианты: делирий, другие проблемы, связанные с алкоголем – синдром Вернике в совокупности с синдромом Корсакова, бореллиоз, восточный лошадиный энцефалит, малярия и даже порфирия.
Современная могила Эдгара По в Балтиморе после перезахоронения в 1875 году
Консилиум над мёртвым автором «Ворона» постановил: Эдгара По сгубил не алкоголь, а болезнь, от которой и сейчас нет лечения. Это – бешенство. Ключевыми факторами здесь стали категорический отказ больного от алкоголя и последующие трудности с попытками напоить писателя водой, а также пена у рта и повышенное слюноотделение. Кроме того, в клиническую картину укладываются вообще все описанные симптомы (включая временные улучшения между приступами), а также то, что и поныне медиана выживаемости составляет четыре дня от проявления первых симптомов. Кстати, можно вспомнить, что в одной из серий уже упоминавшегося «Доктора Хауса» его пациентка тоже умирает – с похожей клинической картиной – от бешенства. Мы не знаем, кто укусил писателя (вероятнее всего - бродячая собака), сейчас же в США чаще всего заболевание переносят летучие мыши.
Кабачки, которые солят на зиму, обычно нарезаются крупными кусками и маринуются медленно. Но есть и рецепты быстрого маринования, когда кабачки нарезаются тонко, как и добавленные к ним овощи. Уже через несколько часов их можно подавать к столу.
Для маринада: 100 мл растительного масла 3-4 ст. л. 3%-ного уксуса (рисового или белого винного) 2 ч. л. меда, сахара или патоки 1/2 ч. л. черного перца 1/2 ч. л. паприки свежая или сухая зелень по вкусу 1 ч. л. соли
Кабачки вымыть и почистить. Нашинковать кружочками толщиной не более 2 мм. Выложить в миску, немного посолить, оставить на 30 минут.
Остальные овощи очистить. Морковь и лук нашинковать очень тонко, морковь можно натереть. Перец тонко нарезать. Зелень мелко нарубить. Чеснок пропустить через пресс.
Нарезанные овощи смешать с маслом и медом (если мед густой, растопить его на водяной бане) или сахаром, солью, уксусом, перцем, паприкой и мелко рубленой зеленью (можно взять кинзу, базилик, эстрагон, укроп, петрушку или готовые смеси сухих трав с орегано, тимьяном, майораном).
Кабачки слегка отжать, слить образовавшуюся жидкость. Выложить в маринад в овощами, перемешать. Убрать в холодильник на несколько часов или на ночь. Перед подачей снова перемешать.
Как по-испански чупакабра? Вовсе не *la chupacabra, как можно подумать, но el chupacabras (дословно — «сосёткоз»). Это не множественное число: слово образовано по той же модели, что и el salvavidas («спасаетжизни», спасательный круг), el matamoscas («убиваетмух», мухобойка) или, скажем, Santiago Matamoros («убиваетмавров», Иаков-Мавробойца), el chotacabras («доиткоз», козодой), el engañapastores («обманываетпастухов», другое название козодоя), el atajacamino («перекрываетдорогу»? «срезаетдорогу»? не уверен. Это ещё одно название козодоя, и на этом его имена не кончаются).
В следующих выпусках: шлагбаум по-немецки не шлагбаум, а штангенциркуль не штангенциркуль.
Когда президент Эквадора генерал Элой Альфаро занял свой пост в 1895, то сразу же объявил о строительстве новой железнодорожной линии между прибрежным городом Гуаякиль и столицей Кито. Из-за труднодоступного расположения в горной местности и сложности проекта сразу же появилось множество противников. Многие в то время думали, что Анды невозможно покорить с помощью железной дороги. Несмотря на протесты и уныние, генерал Альфаро нанял несколько американских подрядчиков и определил для них задачу создания "самой трудной железной дороги в мире". Историческая стройка началась в 1899 году.
Создание железной дороги в горной местности было не простой задачей. Частая сейсмическая активность, проливной дождь, ягуары, ядовитые змеи, малярия, дизентерия и желтая лихорадка задерживали процесс. Наиболее технически сложная часть этого железнодорожного маршрута проходила по чистому обрыву скалы, известной как Нос Дьявола (Nariz del Diablo) между поселениями Алауси и Сибамбе. Чтобы преодолеть этот 800-метровый утес, инженеры вырезали серию крутых американских горок для смягчения спуска и подъема.
Фото 3.
Железная дорога проходит вдоль узкого карниза по перпендикулярному отвесу скалы Дьявольского Носа. Когда поезд проходит один из спусков, стрелочник спрыгивает с локомотива и переводит рельсы, чтобы поезд продолжал движение до следующего узкого карниза. Таким образом поезд передвигается от карниза к карнизу, постепенно преодолевая спуск. Вне всяких сомнений, Нос Дьявола входит в список самых опасных железных дорог мира.
Фото 4.
Местные жители считают, что Нос Дьявола был проклят сатаной, который был против строительства дороги в этом месте. К концу строительства этой дороги более 2,000 рабочих умерли от болезней, тяжелых условий труда и климата. Основными жертвами были рабочие из английских колоний в Карибском море, главным образом из Ямайки — сотни заключенных были вынуждены работать за обещанную майором Джоном Харманом (главным инженером проекта) свободу.
Фото 5.
Стоит сказать, что железнодорожного транспорта в Эквадоре нет. Американские компании довольно успешно препятствуют строительству железные дорог, снабжая страну подержанными грузовиками и горюче-смазочными материалами, так что единственная в Эквадоре узкоколейка между Риобамбой и городком Алауси превратилась в развлечение для туристов.
Несколько раз в неделю в небольшом вагончике за 10 долларов с человека, каждый уважающий себя турист может проехаться по этому маршруту, который проходит между горными хребтами с несколькими вулканами.
Фото 6.
Из поезда открываются красивые виды на окружающие пейзажи, да и просто интересно наблюдать, как поезд корячится по горам.
Раньше ездили настоящие поезда, а сейчас остались лишь бывшие автобусы, которые переделали под поезда и раскрасили.
Поезда отправляются на "Нос" по понедельника, средам и воскресеньям, стоимость 20 долларов, билет продаются на жд вокзале
— Весь секрет литературной работы заключается в умении ставить каждое слово на такое место, где только и положено ему стоять, где никакое другое слово не только не должно стоять, но и не может стать. Но главное, чего вы должны добиваться, так это уменья употреблять как можно меньше слов, отбирая из них только такие, которые работают на идею, интонацию, на сюжет, характеры, и безжалостно выбрасывая все, без чего произведение может обойтись так же легко, как здоровый человек без костылей. Максим Горький писал: «Слово — одежда всех фактов и всех мыслей». Вот вы и следите за тем, что же находится под вашими словами: какие факты, какие мысли? Если слова не прикрывают ничего — выбрасывайте их. Какими бы красивыми они ни были.
Маршак органически не принимает «литературных фокусов», всяческой манерности, словесной акробатики и «новаторства», за которым не стоит ничего, кроме желания удивить читателя литературным трюкачеством.
— Писать надо просто. Слова должны быть ясными, чистыми, звонкими. Как у Пушкина. А все эти словесные побрякушки и финтифлюшки — только притязания сказать со значительной миной что-то очень значительное, но что именно — это и автор сам вряд ли объяснит... Знаете, кого напоминают чересчур цветистые произведения? Замоскворецкую купчиху! Сидит она на скамеечке, сложив на коленях руки, да пошевеливает пальцами, чтобы все видели, что у нее на каждом пальце по пять золотых колец нанизано. Смотрите, какая богатая я!.. Я не против метафоры вообще, но... будьте с ними поосторожнее. Не злоупотребляйте! Запомните, чаще всего метафора только удивляет и очень редко волнует. Пушкин хорошо понимал это.
Азиатская коническая шляпа общепринята в Восточной, Южной и Юго-Восточной Азии, особенно в Бангладеш, Бутане, Китае, Камбодже, Индии, Индонезии, Японии, Кореяи, Малайзии, Мьянме, Филиппинах, части русской Маньчжурии и Вьетнаме. Она держится на голове при помощи подбородочного ремешка. Стиль этой шляпы используется в основном для защиты от солнца и дождя.
Когда она выполнена из соломы или рогожи, ее можно окунуть в воду и носить в качестве импровизированного испарительного охлаждающего устройства. На Филиппинах такие шляпы носят крестьяне, но и даже дворяне в богатых вариациях с драгоценными камнями или изготовленные из панцирей черепах.
Такие шляпы носили туземные солдаты, особенно в испанской колониальной армии в последние годы испанского колониального периода. Аналогичным образом в Индии и Борнео, простые конические шляпы носили простолюдины во время повседневной работы. В Сабах красочные конические шляпы носят для определенных танцев, а в Ассаме их развешивают на домах как украшение или носят для особых случаев. В Китае такие шляпы, как правило, связаны с фермерами. Во Вьетнаме, название «Нон Ла» («Non la» переводится, как «шляпа лист». Образы подобных шляп были выбиты на барабанах Нгок Лу около 3000 лет назад.
Фото 5.
Среди конических шляп, Нон Ла вьетнамского народа образует идеальный прямой круговой конус, который плавно сужается от основания к верхушке. Специальные конические шляпы Вьетнама содержат красочные изображения или слова, в то время как шляпы Хюэ славятся своими «Нон бай тхо» (буквально: поэма конического головного убора). Они содержат поэтические строки. Сегодня она стала частью национального костюма Вьетнама.
Фото 6.
Эта шляпа была изображена на антиквариате - на бронзовом барабане Нгоклу, на бронзовом сосуде Даотхинь 2500-3000 лет назад.
В ходе истории, просуществовав в течение разных эпох, шляпа нон меняется как по фасону, так и по материалу, из которого она сделана. В начале, когда еще не было инструмента для шитья, шляпа была вязаная. А современная пальмовая шляпа, шитая с применением иголки, появилась уже в железном веке (примерно в третьем веке до н.э.).
Материал для пальмовой шляпы не сложен – листья пальмы Sabal palmetto, нитка из волокон лесного растения, очень упругая для шитья (теперь используют нейлоновую нитку для этой цели), и бамбук для каркаса и обруча. Пальмовые листья собирают, когда они еще зеленые и мятые, и мастера гладят их тряпичной вязькой на раскаленном железном листе. Здесь важно отрегулировать температуру – высокая температура делает листья хрупкими, пожелтевшими, а низкая температура делает листья гладкими только на первое время, затем они опять становятся мятыми. После глажения листья держат еще над огнем горящей серы, чтобы листья лучше отбеливались, и чтобы предохранить их от развития плесени и поедания разными насекомыми.
Для каркаса и обруча шляпы выбираются стволы бамбука с длинными поленьями , их размещают на потолках кухни – дым делает бамбук устойчивым к плесени и насекомым. В деревне Чуонг (уезд Тханьоай, Ханой), известной производством качественных шляп, готовят каркас шляпы из 16 обручей. Красота шляпы очень во многом зависит от умелых рук мастера. При шитье шляпы мастера должны делать ровные петли, одного размера. Обычно нити для шитья шляпы имееют разные длины, и их необходимо соединить при шитье. Умелый мастер может спрятать узлы соединения нитей так, что при осмотре шляпы мы видим только красивые, ровные петли шитья.
Фото 7.
Вьетнамские девушки заботятся о своей шляпке, как об украшении, как о части своей внутренней, духовной жизни. Иногда крепят маленькое круглое зеркальце на вершине конуса шляпы – для тайного осмотра за собой, соблюдая аккуратность своей внешности. Иногда мастера наносят на пальмовые листья различные узоры, картинки или лирическое стихотворение, которое видно только при взгляде на шляпу против солнца – таким шляпам дали название «шляпа – стихотворение».
Фото 8.
Вьетнамцы носят пальмовую шляпу и во время полевых работ, по пути на базар или на народных празднествах. Неудивительно, что вьетнамцы привязаны к этой простой шляпе, где бы не встречали ее в нашем мире.
Фото 9.
Форма шляпы позволяет защитить голову от палящих лучей солнца, а в дождь соломенная шляпа «Non la» служит в роли зонта. Кстати, дожди во Вьетнаме идут очень часто. Бывает несколько месяцев подряд. Шляпу можно использовать и в качестве корзины для сбора овощей, и в качестве емкости для воды. Ею очень удобно обмахиваться в жару, т.е. использовать как веер. Молодежь тоже нашла применение соломенной шляпе – скрываться за ней для поцелуев во время свиданий
Фото 10.
Знаменитую вьетнамскую шляпу можно купить практически в любом месте, где продаются сувениры. Почти в каждом городе Вьетнама шляпу можно приобрести на центральном рынке. Стоимость такой соломенной шляпы несправедливо низкая – от 10,000 до 100,000 донгов (от 0,5 до 5 у.е.).