Оригинал взят у в О вранье суду
Что же гарантировало, что ответчик просто не соврет? Дело в том, что, принося присягу, он фактически шел ва-банк. Потому что истец теперь не имеет возможности возбудить процесс по тому же делу, но он имеет другой иск - иск о нарушении присяги. А это уже штрафной иск. В обычном иске дело идет только о наличествующих обязательствах. Но если истцу удастся доказать, что ответчик сказал под присягой неправду, то ответчик заплатит кроме спорной суммы еще и огромный штраф - обычно он платил вчетверо. Так что ответчик хорошо подумает, приносить ли ему присягу, даже если уверен в своей правоте - ведь возможно не только вранье, но и добросовестная ошибка с его стороны.
А вот кто решительно не мог врать суду, так это свидетели (testes). Их никто ни к какой присяге не приводил, потому что и так понятно, что амплуа свидетеля - говорить правду. И если свидетеля уличали во лжи, это становилось крахом всей его жизни. Потому что он объявлялся intestabilis. Шишков, прости, но перевести это на русский трудно - что-то вроде "несвидетельствуемый".
Это значит, что, во-первых, он больше никогда не сможет выступать свидетелем. Но это полбеды - он никогда больше не сможет привлекать кого-либо свидетелем. А это означает, что он фактически выброшен из жизни. Все римские дела, все сделки - все происходило устно и в присутствии свидетелей. Позже появились литтеральные (письменные) контракты, но их был весьма ограниченный набор. Таким образом, человек более не мог покупать, продавать, давать в долг, получать в долг, составлять завещание, получать наследство - он терял возможность судебной защиты. Это была гражданская смерть.