Вчера какой-то псих напал в Третьяковке на знаменитую картину. "Холст прорван в трех местах в центральной части работы на фигуре царевича. От падения стекла сильно пострадала авторская художественная рама", сообщает пресса. Бедная картина, что же она психов так привлекает... Давайте почитаем про первое нападение на нее, случившееся в том же музее.


( Читать дальше... )

@темы: картины

---

ЛЕКАРСТВА ОТ УСТАЛОСТИ



Ну я-то сейчас знаю, что моя дикая усталость от артроза, но пусть будет и это

@темы: медицина

---

Среди произведений, изображающих наши нравы, нет ничего фальшивее комедий, в которых предметом любви является барышня. В данном случае наш театр лжет. Пусть иностранец не заблуждается: барышни не являются предметом любви, так как бывают заперты в монастырях до самого дня свадьбы. Нет никакой возможности объясниться им в любви. С ними никогда не видишься с глазу на глаз, и приличия не позволяют прибегать к чему-либо похожему на ухаживание. Дочери крупных буржуа тоже воспитываются в монастырях; в кругах средней буржуазии они не отходят ни на шаг от своих матерей; вообще девушки не располагают ни малейшей долей свободы и не имеют ни с кем общения вплоть до самого замужества.

Только дочери мелких буржуа, ремесленников и простолюдинов пользуются полной свободой, бывают, где угодно, а следовательно, и любят по своему усмотрению. Остальные получают мужей из рук родителей. Свадебный контракт — просто торговая сделка, и мнения дочерей никто не спрашивает. Гризетками называют девушек, наводняющих мастерские модисток, белошвеек и портних. Многие из них представляют собою нечто среднее между содержанками и оперными фигурантками.

Гризетки сдержаннее и пристойнее; они способны к привязанности. Содержание их стоит недорого и не дает повода к скандалам. Они свободны только по воскресеньям и праздникам, и на эти-то дни им и нужен друг, который вознаграждал бы их за скуку всей недели; а неделя тянется долго, когда с утра до вечера приходится сидеть с иглой в руках. Наиболее благоразумные из них накапливают достаточно денег, чтобы найти себе мужа, или выходят замуж за своих прежних любовников. Другие до самой старости не выпускают из рук иглы или поступают в богадельню.

Итак, авторам комедий следовало бы внимательно присмотреться ко всем этим условиям и знать, что признание в любви можно сделать барышне не иначе, как с позволения ее родителей, а в этих случаях брак обычно уже предрешен. Вот почему драматурги, изображая в роли влюбленной девушку из хорошей семьи, в действительности изображают лишь любовные похождения гризетки.

Им следовало бы изображать вдов, если они не хотят определенно противоречить установившимся обычаям. И для чего непременно нужны во всех комедиях благородные девицы, так же как и неизбежные графы и маркизы, между тем как этажом ниже сцена становится гораздо разнообразнее, интереснее и оживленней? Но как существует условный язык для трагедий, так же точно создан другой, особый язык для комедий; однако ни короли, ни дворянство не узнают в нем своего языка: его создал автор в итоге бесконечных стараний и словно нарочно для того, чтобы погубить свою пьесу. catherine-catty.livejournal.com/167867.html

@темы: женский вопрос

---

Таки я профессиональный филолог, а кто будет возражать, дам по голове тубусом с чертежами)

7 из 9

www.pravmir.ru/kakoy-vyi-filolog-test/

@темы: хи-хи

---

Джыгит!

@темы: птички

---

( +3 )

Все просто, если правильно объяснить.

@темы: хи-хи

---

Другим непременным персонажем историй о Робине Гуде является монах - Брат Так (Tuck). Впрочем, появился он там довольно поздно, в XVII веке. Рассказ о его первой встрече с разбойником содержится в балладе "Робин Гуд и лихой монах". Эта история рисует отнюдь не "классический образ" толстого обжоры, выпивохи и трикстера - согласно тексту, Робин узнает, что в аббатстве Фонтэйн есть монах, который лучше его стреляет из лука и дерется на мечах. Желая проверить доблести "святого брата", разбойник встречается с... вооруженным мечом, щитом и в шлеме воином. Сперва они состязаются в "любезностях", таская друг друга через ручей, а когда Так таки скидывает Гуда в воду, дерутся - и всё оказывается правдой, клирик ни в чем не уступает бандиту, а когда тот трубит в рог и вызывает своих "весельчаков", Так свистит и призывает из лесу полста собак. Правда, Маленький Джон убивает из лука с десяток, и только тогда брат соглашается дружить с Гудом - кормить и поить его людей в аббатстве и платить нобль (серебряную монету) в неделю в обмен на "защиту и покровительство". Вот такая "дружба"...

Аббатство Фонтэйн взаправду находилось недалеко от Барнсдейлского леса. Вот только Так никак не мог быть его аббатом или монахом - он не monk, а friar, то есть монах ниществующего ордена, которые должны были шататься по миру и жить подаяниями добрых людей. Зато в 1417 году в Сассексе жил некий священник по прозвищу Так (варианты перевода - небольшой меч, или человек, скрывающийся от правосудия), который бросил приход и вступил в банду разбойников. В 1429 году он уже упомянут как их главарь, и сообщается его имя - Роберт Стаффорд. В общем, скорее всего Брат Так был персонажем своего собственного цикла легенд, который потом был поглощен робингудовским, где он превратился в пьяницу и обжору, сатиру на католическое монашество...

еще здесь qebedo.livejournal.com/1205294.html

@темы: книги

---

В эпоху Возрождения при приеме на работу тоже требовалось резюме. И, например, Джордано Бруно отрекомендовался ректору Оксфордского университета следующим образом:

«Филотео (греч. «друг Бога». — С. Ц.) Джордано Бруно Ноланец (уроженец Нолы. — С. Ц.), доктор самой изощренной теологии, профессор самой чистой и безвредной магии, известный в лучших академиях Европы, признанный и с почетом принимаемый философ, всюду у себя дома, кроме как у варваров и черни, пробудитель спящих душ, усмиритель наглого и упрямого невежества, провозвестник всеобщего человеколюбия, предпочитающий итальянское не более, нежели британское, скорее мужчина, чем женщина, в клобуке скорее, чем в короне, одетый скорее в тогу, чем облеченный в доспехи, в монашеском капюшоне скорее, чем без оного, нет человека с более мирными помыслами, более обходительного, более верного, более полезного; он не смотрит на помазание главы, на начертание креста на лбу, на омытые руки, на обрезание, но (коли человека можно познать по его лицу) на образованность ума и души. Он ненавистен распространителям глупости и лицемерам, но взыскан честными и усердными, и его гению самые знатные рукоплескали…»


Прочитав это представительное резюме, ректор, вероятно, хмыкнул, но на работу взял. Поскольку кафедры самой чистой и безвредной магии в Оксфорде отродясь не водилось, пробудителя спящих душ определили ординарным профессором философии.

Впрочем, через полгода он вылетел с работы с формулировкой:

«Более смелый, чем разумный, он поднялся на кафедру нашего лучшего и прославленнейшего университета, засучив рукава, как жонглер, и, наговорив кучу вещей о центре, круге и окружности, пытался обосновать мнение Коперника, что Земля вертится, а небеса неподвижны, тогда как на самом деле скорее кружилась его собственная голова...»

sergeytsvetkov.livejournal.com/745261.html

@темы: исторические россказни

---

www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=44467...

@темы: картины

---

С 25 мая)

@темы: книги

---

Экономика плантационного рабства

@темы: 19 век, СшА

---

Ее родители, хотя и будучи простыми фермерами, имели репутацию «свободомыслящих». Отец Мэри не гнушался домашней работой, а мать, в свою очередь, внушила дочери, что корсеты и тесная шнуровка вредят здоровью. Работая на ферме, Мэри носила мужскую одежду. Кроме того, Уокеры основали в своей деревне школу, не в последнюю очередь для того, чтобы у их дочерей была возможность получить образование. Впрочем, они полагали, что девочки должны быть образованы не хуже, чем мальчики, поэтому, окончив начальную школу, Мэри и две ее старших сестры отправились в Фултон, где продолжили обучение. В свободное время Мэри изучала справочники по анатомии и физиологии, которые нашлись дома. Она устроилась работать учительницей и таким образом скопила достаточно денег, чтобы оплатить обучение в медицинском колледже, который закончила с отличием в 1855 году. В своей группе Мэри была единственной девушкой.


В том же году она вышла замуж за своего однокурсника Альберта Миллера. Во время венчания на Мэри была короткая юбка поверх брюк. Во время обмена брачными клятвами она отказалась произносить слово «повиноваться», а кроме того, пожелала сохранить свою фамилию. Супруги стали заниматься медицинской практикой вместе; к сожалению, дела у них шли не слишком хорошо. Брак тоже не продлился долго: причиной его расторжения стала неверность Миллера.
Уокер решительно бросила вызов традиционной женской одежде. В 1871 году она писала: «Физические, нравственные и психические проблемы, от которых страдают современные женщины, вызваны их негигиеничной манерой одеваться». Она была решительной противницей длинных многослойных юбок, не только потому что они ограничивали подвижность женщины и были неудобны, но и потому что элементарно собирали грязь и пыль. Еще в юности она начала экспериментировать с длиной и плотностью одежды. К 1861 году типичным туалетом Мэри Уокер стала просторная юбка (или платье) до колен, поверх мужских брюк. Конечно, подобные новшества вызывали резкую критику, а порой провоцировали откровенное хулиганство. Однажды, еще когда Мэри работала в школе, некий живший по соседству фермер, заодно с компанией мальчишек, подстерег ее на улице и забросал яйцами. Тем не менее, Мэри Уокер упорствовала в своем желании реформировать женский гардероб. Она полагала, что женский костюм должен «защищать тело, позволять свободу движений, не стеснять кровообращение и не делать женщину рабыней собственной одежды». Статьи Мэри Уокер, написанные ею для журнала «Сибилла», сделали ее популярной фигурой, в том числе, в сообществе врачей.

читать больше tal-gilas.livejournal.com/339995.html

@темы: женский вопрос, 19 век, СшА, история одежды

---

Свой самый известный эксперимент, заставивший задуматься о будущем целое поколение, он провел в 1972 году совместно с Национальным институтом психического здоровья (NIMH). Целью эксперимента «Вселенная-25» был анализ влияния плотности популяции на поведенческие паттерны грызунов. Кэлхун построил настоящий рай для мышей в условиях лаборатории. Был создан бак размерами два на два метра и высотой полтора метра, откуда подопытные не могли выбраться. Внутри бака поддерживалась постоянная комфортная для мышей температура (+20 °C), присутствовала в изобилии еда и вода, созданы многочисленные гнезда для самок. Каждую неделю бак очищался и поддерживался в постоянной чистоте, были предприняты все необходимые меры безопасности: исключалось появление в баке хищников или возникновение массовых инфекций. Подопытные мыши были под постоянным контролем ветеринаров, состояние их здоровья постоянно отслеживалось. Система обеспечения кормом и водой была настолько продумана, что 9500 мышей могли бы одновременно питаться, не испытывая никакого дискомфорта, и 6144 мышей потреблять воду, также не испытывая никаких проблем. Пространства для мышей было более чем достаточно, первые проблемы отсутствия укрытия могли возникнуть только при достижении численности популяции свыше 3840 особей. Однако такого количества мышей никогда в баке не было, максимальная численность популяции отмечена на уровне 2200 мышей.
...Появилась категория «отверженных», которых изгоняли в центр бака, они часто становились жертвами агрессии. Отличить группу «отверженных» можно было по искусанным хвостам, выдранной шерсти и следам крови на теле. Отверженные состояли, прежде всего, из молодых особей, не нашедших для себя социальной роли в мышиной иерархии. Проблема отсутствия подходящих социальных ролей была вызвана тем, что в идеальных условиях бака мыши жили долго, стареющие мыши не освобождали места для молодых грызунов. Поэтому часто агрессия была направлена на новые поколения особей, рождавшихся в баке. После изгнания самцы ломались психологически, меньше проявляли агрессию, не желали защищать своих беременных самок и исполнять любые социальные роли. Хотя периодически они нападали либо на других особей из общества «отверженных», либо на любых других мышей.
Самки, готовящиеся к рождению, становились все более нервными, так как в результате роста пассивности среди самцов они становились менее защищенными от случайных атак. В итоге самки стали проявлять агрессию, часто драться, защищая потомство. Однако агрессия парадоксальным образом не была направлена только на окружающих, не меньшая агрессивность проявлялась по отношению к своим детям. Часто самки убивали своих детенышей и перебирались в верхние гнезда, становились агрессивными отшельниками и отказывались от размножения. В результате рождаемость значительно упала, а смертность молодняка достигла значительных уровней.
Вскоре началась последняя стадия существования мышиного рая — фаза D или фаза смерти, как ее назвал Джон Кэлхун. Символом этой стадии стало появление новой категории мышей, получившей название «красивые». К ним относили самцов, демонстрирующих нехарактерное для вида поведение, отказывающихся драться и бороться за самок и территорию, не проявляющих никакого желания спариваться, склонных к пассивному стилю жизни. «Красивые» только ели, пили, спали и очищали свою шкурку, избегая конфликтов и выполнения любых социальных функций. Подобное имя они получили потому, что в отличие от большинства прочих обитателей бака на их теле не было следов жестоких битв, шрамов и выдранной шерсти, их нарциссизм и самолюбование стали легендарными. Также исследователя поразило отсутствие желания у «красивых» спариваться и размножаться, среди последней волны рождений в баке «красивые» и самки-одиночки, отказывающиеся размножаться и убегающие в верхние гнезда бака, стали большинством.
Средний возраст мыши в последней стадии существования мышиного рая составил 776 дней, что на 200 дней превышает верхнюю границу репродуктивного возраста. Смертность молодняка составила 100%, количество беременностей было незначительным, а вскоре составило 0. Вымирающие мыши практиковали гомосексуализм, девиантное и необъяснимо агрессивное поведение в условиях избытка жизненно необходимых ресурсов. Процветал каннибализм при одновременном изобилии пищи, самки отказывались воспитывать детенышей и убивали их. Мыши стремительно вымирали, на 1780 день после начала эксперимента умер последний обитатель «мышиного рая».
Предвидя подобную катастрофу, Д. Кэлхун при помощи коллеги доктора Х. Марден провел ряд экспериментов на третьей стадии фазы смерти. Из бака были изъяты несколько маленьких групп мышей и переселены в столь же идеальные условия, но еще и в условиях минимальной населенности и неограниченного свободного пространства. Никакой скученности и внутривидовой агрессии. По сути, «красивым» и самкам-одиночкам были воссозданы условия, при которых первые 4 пары мышей в баке экспоненциально размножались и создавали социальную структуру. Но к удивлению ученых, «красивые» и самки-одиночки свое поведение не поменяли, отказались спариваться, размножаться и выполнять социальные функции, связанные с репродукцией. В итоге не было новых беременностей и мыши умерли от старости. Подобные одинаковые результаты были отмечены во всех переселенных группах. В итоге все подопытные мыши умерли, находясь в идеальных условиях.
...Однажды Кэлхуна спросили о причинах появления группы грызунов «красивые». Кэлхун провел прямую аналогию с человеком, пояснив, что ключевая черта человека, его естественная судьба — это жить в условиях давления, напряжения и стресса. Мыши, отказавшиеся от борьбы, выбравшие невыносимую легкость бытия, превратились в аутичных «красавцев», способных лишь на самые примитивные функции, поглощения еды и сна. От всего сложного и требующего напряжения «красавцы» отказались и, в принципе, стали не способны на подобное сильное и сложное поведение.
sofya1444.livejournal.com/4597791.html www.cablook.com/mixlook/eksperiment-vselennaya-...

@темы: блокнот

---

Гражданская война в США 1861–1865 годов принесла кучу технических новинок: бронепоезда, броненосцы, первые массово используемые на поле боя пулемёты, казнозарядные нарезные орудия и колючую проволоку. И, конечно, новые методы применения взрывчатки.

Северянин Бернард Сейдж выпустил во время войны брошюру, в которой призывал устроить мятежникам «горящий ад». Спецподразделения бомбистов должны были взрывать гражданское население и административные центры власти — всё это объявлялось законной целью военных действий. Главное — запугать противника и расстроить его тыл.

Южане-конфедераты не отставали. Чтобы снизить темп наступления армий северян под Йорктауном, генерал Габриэль Райнс минировал буквально каждую кочку. В этом он следовал решениям военного министра Джорджа Рэндольфа, известного апологета минной войны в городе. Были и очень успешные примеры отдельных терактов: взрыв часовой бомбы в штаб-квартире армий Севера в Виргинии покалечил более 300 человек.

Генерал Габриэль Райнс и взрыв мины, заложенной им в Йорктауне

дальше здесь masterok.livejournal.com/4481224.html

@темы: история оружия, 19 век, СшА, англомания

---

Куда же пропали 13 букв? Их украло время. По мере того как славяне, в том числе и русские, осваивали свой язык и свою письменность, многие буквы отпадали за ненадобностью. Одна за другой из алфавита исчезли S (зело), I (и десятичное), Ђ (чье), OY (оук), Ѡ (омега), Ҁ (коппа), Ѣ (ять), Ѧ (малый юс), Ѫ (большой юс), Ѯ (кси), Ѱ (пси), Ѳ (фита) и Ѵ (ижица). Далеко не все буквы уходили мирно, «без боя». С трудом отстоял своё место в алфавите твёрдый знак, но теперь у него «новая работа».

Подробнее см.: https://www.nkj.ru/archive/articles/33130/ (Наука и жизнь, Забытые буквы)

Лучше всего сохранял «ять» язык церковных книг, вообще не склонный к новшествам. Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля разъясняет: «Смысл и значение буквы этой до того утрачено, что правописание через неё стало шатко, и прибегали для установления правила то к малорусскому языку, то к особому списку слов. Вообще “ять” произносится мягче, ближе к “э” или к немецкому “ое”, но изъятий (то есть исключений. — Прим. авт.) слишком много. Принято, например, писать “свѣдѣния”, потому, будто бы, что так принято в церковном языке, а между тем пишут “рѣчь”, хотя в церковном — “речь” и “рещи”». Кстати, Даль приводит несколько слов, которые начинаются с буквы «ять». Самые важные среди них: «ѣхать» и «ѣсть», последнее в значении «принимать пищу», «кушать». Но, наверное, для этих глаголов было очень сложно придумать маскарадный костюм, чтобы явиться на карнавал, который описан в стихотворении Саши Чёрного.

Словарь Даля признаёт, что «ять» в некоторых случаях звучит, как «е», а «е» — как «ять». Школьникам приходилось заучивать длинные ряды слов, потому что ясного и чёткого правила не существовало. Например, в слове «беркут» писали букву «е», а в слове «бѣлка» — «ять», в слове «берег» — «е», а в «обѣщание» — «ять». В слове «белена» (растение) — «е», а в слове «бѣлуга» (рыба) — «ять». Всего нужно было запомнить около 130 слов с буквой «ять». Наверное, ученики просто бесились от злости! Кстати, слова «беда» и «беситься» писали так: бѣда, бѣситься.


Подробнее см.: www.nkj.ru/archive/articles/33308/ (Наука и жизнь, Забытые буквы)

Начнём с самой загадочной буквы «Ѵ» (ижица или Ѵжица — так писали её название до 1918 года). Она пришла в русский язык из греческого и происходит от буквы «Y» (ипсилон). Ижицу использовали для обозначения гласного звука, как, например, «мѵро», «сѵнодъ», «ѵпостась». У Ѵжицы есть родной брат — буква «v», но произносится она как «в».

Почему же такие похожие на письме буквы звучат совсем не похоже? Дело в том, что «v» в свою очередь «потомок» финикийской буквы «Y» (вав, произносилась как ўаў). В странах, где говорили на латинском языке, этот звук превратился в «w», а в странах с греческим, а потом со славянскими языками — в «i».

Но, видимо, Ѵжица всё же не забывала брата, с которым рассталась. Не случайно Владимир Иванович Даль в «Словаре живого великорусского языка» пишет об Ѵжице, что она отвечает за «и» и за «в», и приводит примеры старинных русских имён греческого происхождения: Ѵпат (Ипат), Еѵфимiй (Евфимий) и Еѵдокiя (Евдокия).

В алфавите Ѵжица занимала самое последнее место, следом за буквами «Я» и «Ѳита». В связи с этим её упоминали во многих русских поговорках. Например, о том, кто изучил что-то от начала до конца, говорили: «Он знает науку “от Аза до Ѵжицы”». Азом называлась буква «А», которая и в те времена стояла в алфавите первой. Когда кто-то только притворялся знатоком и упрекал других в невежестве, о нём говорили с насмешкой: «Сам ни Аза в глаза, а людям Ѵжицей тычет». Правда, тогда никто не мог напомнить зазнайке, что «Я — последняя буква в алфавите», но зато лодырей предостерегали: «Ѳита, да Ѵжица, к ленивцу плеть близится!»

Судьба Ѵжицы была не простой. Пётр I, реформируя алфавит, то выкидывал её, для простоты заменяя на «I» и «В», то возвращал вновь. Так же поступали и его преемники. Ѵжицу отменили в 1735 году, потом вновь вернули в 1758-м. Затем снова последовали отмена в 1799 году и очередное восстановление в правах в 1802-м, а через несколько лет —
в 1857-м — её опять собрались отменить, но потом сменили гнев на милость. В конце концов Ѵжица исчезла из русского языка сама собой. Авторы орфографической реформы 1918 года, отменившие «ять», «фиту», а также «и-десятеричное», даже не стали упоминать Ѵжицу, решив, что ею и без того никто не пользуется. Так оно и вышло. Букву-призрак можно было увидеть только как марку на паровозах серии «Ѵ», которые курсировали на железных дорогах с 1931 года до середины 1950-х годов. Что ж, не самый худший конец. Можно сказать, что Ѵжица уехала лихо, с ветерком, сопровождаемая звуками паровозных гудков.

Букве «I», в отличие от Ѵжицы, в историческом декрете 1918 года всё же нашлось место. Наверное, потому, что она выполняла в русской орфографии совершенно особую задачу.

Родословная буквы «I» похожа на родословную Ѵжицы. Её прародительницей также была финикийская буква «йод» (j), которая относится к согласным. От неё произошла греческая буква — «йота» (ι. Когда букву «I» использовали для счёта, она имела значение цифры 10. Вот почему в русском языке её стали называть «i-десятеричное». «Потомки» этой буквы в различных вариантах кириллицы, приспособленных для разных славянских языков, — «I», «J» и «Ї» — отражали разные способы произнесения гласного звука «i», согласного «j» и их сочетаний. Так буква «I» вошла во все языки восточных славян: русский, украинский и белорусский.

Буква «Ї», также попавшая в восточнославянские алфавиты, означала звук «ji», она до сих пор встречается в украинском языке (хлїб, дїд, Україна). В русском языке она тоже присутствовала, но быстро вышла из употребления, так как в нём почти не встречалось слов, где её можно было использовать.

А вот буква «I» осталась. Для неё нашлось своё, особое, место: её писали в тех словах, где звук «i» должен произноситься перед гласными и перед «й»: исторія, русскій, Іерусалимъ и тому подобное.

Была у буквы «I» ещё одна работа. Напомним, что в русском языке существуют два омонима слова «мир»: один из них означает такое состояние, когда отсутствует война, а другой — окружающий нас мир, мирозданье и человеческое общество. Так, в частности, «миром» называлась сельская община, которая, собираясь на «мирские сходы», решала дела «всем миром», а потом устраивала пиры «на весь крещёный мир». Так вот, чтобы различить эти значения, в первом случае стали писать букву «и», а во втором «I» (мiрской сход, решить всем мiром).

Название знаменитого романа Льва Николаевича Толстого «Война и мир» в изданиях до 1918 года писали совсем не так, как мы привыкли. На обложке было напечатано: «Война и мiр», то есть не «война и мирная жизнь», а «война и общество», что, конечно, соответствовало той идее, которую вкладывал в это произведение Толстой.

Победительницей из соревнования трёх «и» вышла буква «и». Мы сейчас знаем только её. В XIX веке она называлась иже (или «и-восьмеричное»), так как при арифметических подсчётах в прежние времена заменяла цифру 8.

До XVI века буква «и» означала сразу два звука: гласный «i» и согласный «j». Позже, чтобы различать эти звуки, там, где нужно было прочесть «j», над «и» стали ставить «галочку». Так появилась ещё одна хорошо знакомая буква —«й». Вы уже знаете, что на протяжении трёхсот лет она «дружила» с буквой «I» и «требовала» ставить её на письме перед собой, так же как перед гласными. Например, название романа А. С. Пушкина до революции писали так: «Евгенiй ОнѢгин».



Подробнее см.: m.nkj.ru/archive/articles/33686/ (Наука и жизнь, Забытые буквы. Слишком много «и»)

Дело в том, что у ѳиты был коварный «сводный брат» — ферт, который очень любил стоять, уперев «руки в боки». В XIX веке даже говорили: «стоит фертом», то есть подбоченясь. Ферт — это буква «Ф». Как и ныне, ферт стоял перед буквой «х». Считается, что ферт — близкий родственник греческой буквы «фи», которая выглядела так: «φ». Возможно, ферт состоял в «кровном родстве» и с ѳитой, так как в старых книгах его писали так: , а ѳиту вот так: Ѳ . Ѳита стояла в алфавите на предпоследнем месте, перед буквой «ижица» и после ещё одной гречанки — буквы «пси» (Ѱ.

 

 

Объединяло ферта и ѳиту одно. Все слова, в которых они встречались, были не русского, а иностранного происхождения: греческого (география, миѳ, фонарь и т. д.), латинского (реформация, манифест, трансформация) или тюркского (кафтан, сарафан, кефир).

До XVIII века никаких правил, касающихся правописания ферта и ѳиты, в русском языке не существовало, их писали так, как нравится. Например, у новгородцев в берестяных грамотах XIII века археологи не находили текстов с буквой «ферт» — везде стояла только ѳита. Через сто лет, наоборот, пошла мода на букву «ферт», а про ѳиту забыли.

 

Пётр I поначалу благоволил ѳите. Вводя гражданский шрифт, он даже отменил букву «ферт», и в течение нескольких лет (с 1707 по 1708 год) звук «f» в русском алфавите обозначала только ѳита. Но в 1710 году ферт восстановили в правах. Потом эта буква стала теснить ѳиту, и вскоре место для неё осталось в основном в именах древнегреческого происхождения: Ѳеодра, Ѳеодосий, Ѳилоѳей, Ѳёкла и т. д. Вот почему упомянутый в стихотворении Д. Д. Минаева Ѳаддей Булгарин — русский писатель, журналист, критик, недруг Пушкина и Лермонтова — писал своё имя через Ѳ.

Подробнее см.: https://www.nkj.ru/archive/articles/33491/ (Наука и жизнь, Забытые буквы. Ферт против Фиты)

@темы: Вавилон-18 по-русски

---

В его иллюстрациях постоянное напряжение, страх и ярость, и отказ от «хорошего вкуса». Вальтер Молино – очень известный, очень популярный художник. В 1941 году Молино стал главным иллюстратором итальянского еженедельника «Доменика дель Корриере». Надо сказать, что еженедельник любил выделять самые важные факты - младенцев, которые падают с балкона, быка, который разбивает вагон-поезд, стюардессу под угрозой, катастрофы всех видов ... - и у Молино был шик, он создавал концентрат отчаянных ситуаций. Такие динамические образы, они исследую линии судьбы – в них сочетают безупречное техническое мастерство с чувством захватывающего движения.

( Читать дальше... )

@темы: иллюстрации

---

На первой: у девушки загорелся кринолин. Вызывайте пожарных! Сзади уже кто-то спешит с ведром воды.



Еще картинки:
( Читать дальше... )

@темы: история одежды

---

www.facebook.com/sergey.temerev.watercolor/phot...

@темы: картины

---

Постная пища по русски kulinarny-larec.livejournal.com/195902.html, kulinarny-larec.livejournal.com/196252.html

оформлено, правда, почти нечитаемо.

@темы: 19 век, история кухни, 20 век: Россия и вокруг нее

---

22.05.2018 в 15:56

Пишет  Sindani:

*делает серьезное лицо

22.05.2018 в 04:00

Пишет  Веселый робот:

Правдивая история «Острова Сокровищ»
В романе «Остров сокровищ», который многие из нас знают с детства чуть ли не наизусть, очень много странностей. Даже сам посыл, что пираты, накопив золото в количествах, сопоставимых с золотым запасом любой из великих европейских держав того времени, не разбегаются с награбленным по норкам, а зарывают его на каком-то островке, и отправляются дальше, искать приключений на свои обросшие ракушками кормовые части, выглядит сомнительно. При этом они не могут не

...читать дальше (еще 10561 символов) >>

понимать, что никаких гарантий получения денег у них нет – даже от того, что кто-то, как Бен Ганн, перебравшись на другой корабль, вернется за золотом, они не застрахованы.

Еще более странно то, что толпа головорезов позволяет капитану это сделать, полагаясь на его порядочность, и не утрачивает этой веры даже после того, как он возвращается на борт один, убив шестерых делегатов, которых послали с ним в качестве контролеров от команды. И ведь это не стадо баранов, среди них есть отчаянные сорвиголовы и настоящие лидеры, Слепой Пью, который, даже потеряв зрение, остается вожаком банды, Сильвер, которого, как он сам утверждает, боялся сам Флинт. Они не боялись идти на убийство в Англии и поднимать мятеж на британском судне – что бы их остановило от мятежа на пиратском паруснике вдали от судей и палачей? Но нет, эти ребята говорят «забыли» и делают вид, что ничего не случилось, вместо того, чтобы немедленно выписать Флинту «черную метку» и начать выдергивать ему ногти, требуя вернуть честно наворованные миллионы. И странностей в романе множество…

Настало время пролить свет на подлинную историю этого произведения и вернуть доброе имя Роберту Льюису Стивенсону, тем более, что я все равно проболтался на днях в комментариях. Мало кто знает, какую трагическую роль сыграл этот роман в творческой судьбе великого шотландского писателя, вынужденного разменять свой талант на штампование развлекательных поделок в угоду алчным издателям и неприхотливой публике.

Нужда, необходимость кормить семью – вот что толкнуло гениального автора на путь ремесленничества. Он надеялся, что в будущем, заработав достаточно денег и став знаменитым, он еще сможет писать то, что хочется, но судьба отмерила ему слишком малый срок жизни.

А ведь все могло сложиться иначе… Первоначальная версия «Острова сокровищ» была на одну главу длиннее. Причем это была ключевая глава, без которой весь роман остается нагромождением непонятных совпадений, нелепых случайностей, и просто невероятных событий, которые более уместны были бы в историях барона Мюнхгаузена. Именно эту главу и потребовал от Стивенсона изъять его первый издатель – Эндрю Ланг, хваткий делец от литературы. Без нее сложнейший психологический триллер превратился всего лишь в добротную попсу.

Ну и, разумеется, он настоял на изменении названия. Первоначальное - «Странная история Джеймса Хоккинса и Бенджамена Ганна», показалась ему слишком сложным для бульварного романа, на котором он рассчитывал неплохо нажиться.

Тогда, будучи никому не известным начинающим автором, под давлением обстоятельств, Стивенсон пошел у него на поводу, но жалел об этом все оставшиеся ему 11 лет жизни. Более того, он не раз впоследствии пытался уговорить Ланга издать, наконец, полную версию книги. Вот, в одном из последних писем, написанных уже на Самоа, он пишет ему «Дорогой Эндрю, единственное, о чем я молюсь, это о том, чтобы ты все-таки согласился вернуть «Острову» его истинный облик…». Но издатель, понимавший, что разовый всплеск интереса не окупит потерь от того, что книга перестанет после этого восприниматься как массовое чтиво, был непреклонен.

Характерно, что Стивенсон периодически проговаривается об истинной задумке принесшего ему славу романа. Он, в частности, неоднократно упоминал в частных разговорах и переписке, что вся история «Острова сокровищ» выросла из карты, нарисованной маленьким мальчиком. Большинство исследователей творчества писателя решили, что речь идет о приемном сыне Стивенсона, Ллойде Осборне, и никто не подумал о другом «маленьком мальчике».

Другим возвращением к исходному замыслу «Острова» стало одно из последних произведений Стивенсона – «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» (вам это название, кстати, ничего не напоминает?). Но и его писателю не удалось опубликовать в задуманном виде – на этот раз Роберт был вынужден уступить давлению жены, религиозной фанатички, которая сочла столь глубокое погружение читателей в глубины человеческого безумия хулой на божий промысел. Стивенсон, которому было не впервой отступать, снова сдался – и в итоговой версии история Джекила и Хайда оказалась значительно более благопристойной и беззубой.

Остались кое-какие ключи к тайне последней главы и в тексте сокращенного романа. Например, если внимательно проанализировать те источники, из которых мы получаем информацию о тех или иных ключевых фактах, становится понятно, что что-то по-настоящему важное в романе мы узнаем только от двух персонажей – самого Хоккинса и Бена Ганна. От них мы узнаем о существовании сокровищ, карты, том, как эти сокровища попали на остров, об охотящихся за картой пиратах, о том, что на самом деле (ТМ) команда состоит из пиратов, о том, что она готовит мятеж и т.д. Более того, от них же получают информацию и остальные участники . При этом нет ни одного свидетеля, который мог бы подтвердить или опровергнуть эти слова.

Другая странность, Джим Хоккинс, маленький мальчик, ничего не рассказывает в романе о своих отношениях со сверстниками, своих играх, том, как он проводил время до того, как события стали принимать угрожающий характер. Зато нам достаточно подробно, что в сложившихся обстоятельствах даже странно, рассказывает историю своего детства другой персонаж, и это (барабанная дробь!!!) – все тот же «несчастный Бенджамен Ганн»!

В общем-то, вдумчивый читатель может уже самостоятельно восстановить содержание последней главы авторской версии романа – все составляющие для разгадки тайны уже у него в руках. Для остальных же изложу ее вкратце чуть ниже…

Итак, последняя глава, что является для того времени просто революционным литературным ходом, ведь не то что психоделических, но и обычных детективных произведений тогда еще практически не существовало, была призвана, наконец, объяснить все странности истории, поставить все с головы на ноги и сложить кусочки пазла в цельную картину .

В ней, наконец, выяснялось, что всю историю клада Флинта и его поисков излагает пациент психиатрической лечебницы, страдающий раздвоением личности. Одна из этих личностей воображает себя сказочным богачом, нашедшим несметные сокровища, другая помнит о том, что никакого золота Флинта никто не нашел (да и откуда ему было взяться, чай, времена конкистадоров давно прошли, и основная добыча пиратов – товары, которые приходится сбывать перекупщикам за гроши), а его, за то, что обманул товарищей историями о золоте, оставили одного на необитаемом острове, откуда его в итоге спасли английские моряки – спасли тело, но не разум.

И сказочная история о невероятных приключениях становится тем, чем она и была изначально – фантазией маленького мальчика, рано оставшегося без отца. Мальчика, который строит вымышленный мир и постепенно не только сам в него начинает верить, но и окружающих убеждает в его реальности. Он стремился самоутвердиться среди сверстников и помочь матери деньгами, играя в орлянку. Но вместо этого залез в долги и был вынужден воровать плату, которую вносил за проживание в гостинице единственный постоялец – старый моряк.

Для того, чтобы обман не вскрылся, он подпаивал старика, а всех остальных пугал тем, что это ужасный пират, который зарежет ни за понюшку табаку… Но Билли Бонс спился и умер, отсутствие денег надо было как-то объяснять, тут и пригодились подвернувшиеся под руку контрабандисты и история про пиратов. Запугать мать, инсценировать ограбление, вот и нет никаких денег. Но ведь и историю про пиратов Доктору Ливси нужно было как-то объяснять. К месту пришлась срисованная из старой лоции самим Джимом карта.

Ну а дальше петля лжи только затягивалась. За идею ухватывается богатый бездельник Трелони, снаряжает корабль, и мальчика везут на другой конец света. Надо что-то делать, ведь скоро корабль прибудет на остров, где не найдется никакого золота.

И Джим идет по проторенной дорожке – спасением от стыда и страха снова становится ложь. Сначала он врет команде про сокровища, пытаясь заслужить у нее авторитет, а потом выдумывает заговор и провоцирует конфликт. Когда пролилась кровь, и обеим сторонам уже некуда отступать, они не могут спокойно обсудить ситуацию и понять, что их всех обманул маленький врунишка.

Впрочем, Сильвер пытается выяснить причины внезапного бегства с корабля всех начальников, разговаривая с капитаном Смоллеттом у ограды форта, но сословная спесь и профессиональная узколобость не позволяют тому понять, что кок не хитрит, а искренне недоумевает.

После первого сражения и потерь, когда пыл у обеих сторон несколько остывает, самое бы время попытаться разобраться, и кому-то сдаться на милость победителя. Но Джим делает новый неожиданный ход – он сбегает из форта (зачем?!?). В поисках выхода он бродит по острову и в результате выходит на новый уровень безумия.

Он "встречает" свое альтер-эго, Бена Ганна. Сначала это всего лишь обычный для детей и подростков синдром вымышленного друга, прекрасно описанный Астрид Линдгрен в «Карлсоне» (кстати, и тут тоже придется отдать приоритет Стивенсону).

Но со временем он становится полноправным обитателем тела Хоккинса, своего рода мистером Хайдом, который периодически берет власть в свои руки. Именно разгорающееся безумие, которое, как известно, порой позволяет больным совершать невероятные вещи, проявляя фантастическую изобретательность, нечеловеческую ловкость и силу, позволяют Джиму рассорить старика Хендса и его товарища, захватить корабль, а потом убить и самого Израиля Угон корабля позволяет озлобить команду, не допустив примирения сторон, а история про Бена Ганна – объяснить Ливси и остальным, почему клада нет там, где он отмечен на карте.

А для того, чтобы Сильвер не сдался, и чтобы спровоцировать новую схватку, Джим как бы случайно попадается в руки одноногому Джону. Он то знает, что тот всего лишь мирный кок, и что ему ничего серьезного не угрожает.

Но вот, последняя схватка произошла, остатки «пиратов» разгромлены. И тут, наконец, выясняется, что никакого золота и не было в помине, а разгневанные взрослые не находят никакого другого решения (не вешать же больного ребенка), кроме как оставить Хоккинса в наказание одного на острове, наедине с его фантазиями. А уж одиночество и лишения, завершают процесс разрушения его личности.

Вот такая печальная история. Я пересказал ее своими словами и получилось достаточно длинно. У Стивенсона, это, конечно же, было написано гораздо интереснее, почти по киношному – короткими емкими фразами, после каждой из которых в мозгу читателя как будто происходил щелчок, ставящий все на свои места.

Жаль, что последняя глава этой «Странной истории…» дошла до нас лишь в блеклом пересказе.

@темы: книги