Щас я вам, ребята, такую икону покажу: закачаетесь!
Ну, эту греческую икону я уже когда-то давно показывал. Она очень удивительная! И сюжет - такой сюжет я встретил впервые, и больше нигде не находил. Это Георгий Победоносец. Он уже победил дракона, сразил его, убил. Но у дракона остались детки! Двое – посмотрите, ребят! И Георгий кормит их каким-то мясом, кроликом, наверное.

Мы в ответственности за того, кого победили.

Ну а на заднем плане – Георгиев конь ради любопытства трогает копытом хвост поверженного этого многодетного дракона: “правда ли твёрдый или это только видимость?”

PS: и да, φιλεύσπλαχνος означает “сострадательный”. Т.е. надписание полностью звучит так: “Святой Георгий Сострадательный”. Вот такой вот “победоносец”. А, может быть, как раз и есть самый настоящий “победоносец”! Потому что, по-моему, только настоящие победоносцы бывают сострадательными, а остальные - так, фраера. www.facebook.com/photo.php?fbid=168138921527231...

@темы: картины, имена

---

Оказывается, как оно на самом деле в Аламо было... Скрывают!!!

@темы: Дикий Запад, фильмы

---

Klaus Pillon, "Sightseeing" ("Зрелище"
Оригинал: https://www.artstation.com/artwork/agLmR

@темы: картины

---

07.06.2018 в 17:45

Пишет  Sindani:

07.06.2018 в 18:32

Пишет  kurufin_the_crafty:

Салерно: акведук, медицинская школа и дело об апостольском зубе


Одна из самых приятных вещей в отпуске – таскаясь по соответствующим местам, непременно обзаводишься массой исторических «знакомых». Вот еще неделю назад персонаж был для тебя тремя унылыми строчками в Википедии (в лучшем случае, кастратом в опере) – но по мере того как ты натыкаешься на него на каждом углу, он с фатальной неизбежностью становится тебе все роднее и роднее. И в конце концов мозг начинает воспринимать его кем-то вроде соседа или дальнего родственника, из тех, кому перемывают кости за рюмочкой кофе («Слыхали, а наш-то Гвискарчик опять на Византию пошел!» - «Ну, совсем мужик обалдел, хапает и ртом, и жопой…»).

Но все это так, архитектура (©), а вообще я собираюсь рассказать о славном городе Салерно. Сорок минут на электричке из Неаполя (можно и морем, но морем дольше) – и добро пожаловать в медицинскую столицу Средневековья. Здесь была лучшая медицинская школа Европы – лучшая, поскольку, словно жадный Гвискарчик, хапала и ртом, и жопом, пользуясь достижениями как византийской, так и арабской медицины, благо, и византийцев, и арабов в этих краях всегда было пруд пруди. Здесь училась – и, что характерно, ПРЕПОДАВАЛА – целая когорта женщин-врачей, включая звезду двенадцативечного феминизма Тротулу Салернскую (она же Трота, она же Трокта), прославившуюся по всей Европе как автор трактатов по гинекологии и косметологии (между прочим, на фоне той эпохи невероятно вменяемых).

Ну и, само собой, именно здесь в XIV веке приглашенный заезжий испанский специалист Арнольд из Виллановы написал знаменитый «Салернский кодекс здоровья», в котором в стихотворной форме давались советы как весьма сомнительные (лечить облысение тертым луком, а рак – примочками из плюща с медом), так и на редкость здравые: мыть руки, чистить зубы, поменьше жрать на ночь и ни в коем случае не пить прокисшее пиво.

Правда, это был практически последний всплеск славы Салернской школы, поскольку к XIV веку в Европах уже успели расплодиться многочисленные университеты с медицинскими факультетами, и пришлось салернитанцам отойти на обочину истории. Так что остались нам от них только ворох средневековых трактатов и виртуальный музейчик в бывшей церкви святого Григория в Салерно, где можно посмотреть познавательные мультики про Галена, Гиппократа, местного епископа-медика Альфана (тоже хороший мужик был) и, конечно, про Тротулу.



Кроме Салернской школы в Салерно еще имеется собор, средневековый акведук и развалины лангобардского замка. Про развалины поговорим чуть позже, а вот акведук я вам покажу прямо сейчас. Построен в IX веке, состоял из двух линий, питал горными водами местный монастырь святого Бенедикта, а потом еще и присосавшийся к нему монастырь Пьянтанова. Во времена оны имел длину шестьсот пятьдесят метров, от которых на сегодняшний день осталось дай бог метров сорок.









В общем-то, по сравнению с древнеримскими акведуками выглядит он довольно хило (эх, пролюбили в Средние века высокие римские технологии, пролюбили!), но для местных жителей это было, естественно, чудо техники. Поскольку любому среднестатистическому средневековому индивиду было ясно, что у нормального человека возвести такую махину ума не хватит, акведук едва ли не с момента постройки оброс легендами. По одной версии, его построили четыре мифических основателя Салернской медицинской школы – араб Адела, грек Понт, иудей Элин и латинянин Салерн. Встретились, значит, вчетвером на ровном месте в бурную ночь и решили: все равно школу основывать придется, так давайте, мужики, и акведук заодно отгрохаем. Ну и отгрохали – за одну ночь.

По другой версии, акведук возвел легендарный местный чернокнижник Пьетро Барльярио – тоже за одну ночь (бурную), с помощью вызванных из ада демонов. На кой фиг чернокнижнику и демонам сдалось обеспечивать водой святых отцов-бенедиктинцев – легенда умалчивает. В честь этой версии акведук получил народное название «Мост дьявола», и предполагалось, что тот, кто по неосторожности очутится под его арками ночью, непременно будет унесен в преисподнюю лично аццким сотоной (вариант: злыми духами).



От акведука, пропетляв минут пятнадцать узкими улочками, можно выйти к собору. Собор хорош, как может быть хорош только романский собор, не сильно испоганенный барочной реконструкцией. В религиозном плане он славен тем, что в его крипте хранятся мощи апостола Матфея. В историческом – тем, что его построил норманнский разбойник завоеватель Роберт Гвискар, душегуб высшей пробы и вообще интересная личность.

Кусок стены с входом (разумеется, строя свой собор, душегуб ни хрена не позаботился о туристах, которые через тысячу лет будут его фотографировать, поэтому с того закоулка, который здесь нагло именуется площадью, взять нормальный ракурс невозможно в принципе):



Ну а теперь – немного о душегубе. Ибо этот товарищ – воистину знаковый персонаж для всей Южной Италии, ибо в свое время практически всю эту Южную Италию и завоевал.

Роберт д’Отвиль, впоследствии прозванный Гвискаром («хитрецом»), родился в 1016 году в Нормандии. Папенька Роберта, Танкред, был потомком скандинавов, перебравшихся в Нормандию за полтораста лет до описываемых нами событий и фактически отнявших эту Нормандию у французского короля Карла Простоватого. Папенька был феодал хоть куда – за душой у него была «армия» аж в целых десять рыцарей (читай: обычных норманнов-голодранцев, у которых хватило сноровки отжать себе где-то коня) и замок из говна и веток Отвиль-ла-Гишар.

Собственно, никакими талантами Танкред д’Отвиль в веках не прославился, кроме умения делать детей: от двух жен сей достойный муж наплодил двенадцать сыновей и как минимум двоих дочерей. Вообще, впоследствии появилась легенда, что обе жены Танкреда были внебрачными дочками нормандского герцога Ричарда I (и, таким образом, Роберт и его братцы приходились двоюродными дедушками самому Вильгельму Завоевателю), но, скорее всего, это враки. Дочерей у герцога, конечно, была целая куча, но родниться с заштатным голожопым сеньором он вряд ли бы стал.

Короче, отпрысков у Танкреда д’Отвиля было много, а замок всего один. Посему подрастающие Отвили-младшие начали по очереди сваливать в Южную Италию, которая среди юных норманнских гопников феодалов считалась крайне перспективным направлением.

Города и веси Южной Италии на тот момент разделялись на три категории:

1. Владения Византии, управлявшиеся присланными из Константинополя наместниками – управлявшиеся иногда плохо, иногда хорошо, но по большей части все-таки безалаберно и через задницу.

2. Мелкие королевства-княжества-герцогства, в которых правили потомки лангобардов, явившихся сюда еще в VI веке расхищать остатки развалившейся Западной Римской империи.

3. Немногочисленные папские владения и города-республики, с переменным успехом лавировавшие между лангобардскими князьками и Византией.

Все три категории в глазах норманнов подпадали под определение «то, что плохо лежит» и, соответственно, с их точки зрения, нуждались в немедленном захвате и присвоении. Надо сказать, что хотя нормандские норманны (простите за тавтологию) уже давным-давно забыли и язык предков, и далекую Скандинавию, но дух викингов они сохранили целиком и полностью. Особенно младшие Отвили. Среди всей этой толпы уголовников, хлынувшей из Нормандии на берега Южной Италии, сыновья плодовитого Танкреда оказались самыми хваткими, самыми жадными и самыми безжалостными.

Плод сих похвальных душевных качеств не заставил себя ждать: не прошло и восьми лет, как самый старший из братцев Отвилей, Вильгельм Железная Рука стал графом Апулии. Правда, правил он недолго, ибо через четыре года неожиданно помер. Апулия перешла ко второму брату – Дрого, а после того, как Дрого грохнул некий наемный убийца (предположительно – византийский агент), к третьему братцу – Онфруа.

Что же касается Роберта – шестого по счету сына старого Танкреда (и старшего от второго брака), то он дорос до Южной Италии в тот период, когда Апулией еще правил Дрого. Понятное дело, приплыв в Италию, Роберт первым делом отправился за поддержкой к успешному старшему братцу. Однако внезапно выяснилось, что Дрого почему-то совершенно не горит желанием наделять свалившегося ему на шею сиблинга ни титулами, ни землями. Роберта такое нечуткое отношение к своей персоне глубоко оскорбило, но ничего не поделаешь – пришлось начинать карьеру самостоятельно.

В итоге следующие десять лет наш герой болтался по Южной Италии как говно в проруби – то в качестве предводителя банд, сколоченных из безхозных норманнов-головорезов, то на службе у Дрого (в конце концов братцы все-таки помирились), а после смерти Дрого – на службе у Онфруа.

И вот, наконец, в 1057 году Роберту подфартило. Его старший брат Онфруа, третий по счету граф Апулийский, имел глупость умереть, предварительно назначив Роберта опекуном своих малолетних сыновей. Не успел Онфруа испустить последний вздох, как Роберт спихнул племянников с графского престола и уселся на него сам. Апулийские норманны отнеслись к его поступку с полным одобрением – ну, действительно, на хрена Апулии эти сопляки, если есть такой крутой мужик, как Роберт! Ростом – великан, в плечах – косая сажень, одним ударом кулака дух из любого выбьет, а уж сколько народу успел за десять лет перерезать – видимо-невидимо!

Достойнейший человек, короче.

Между прочим, приблизительно в это же время этот достойнейший человек решил жениться. Собственно, Роберт уже был женат – на норманке Альбераде из Буональберго, но Альберада ему к тому времени уже, видимо, поднадоела. Роберт внезапно вспомнил, что они с супругой состоят в какой-то там степени родства, и обратился к папе с просьбой аннулировать брак. Как ни странно, развод прошел довольно мирно: папа против аннулирования не возражал, Альберада – тоже (надо понимать, к тому времени Роберт надоел ей не меньше, чем она ему). Супруги расстались, Альберада быстренько выскочила замуж за племянника Роберта, Ричарда д’Отвиля, а сам Роберт отправился свататься в Салерно.

О его новой невесте, сестре салернского герцога Сишельгаите, лучше всего выразиться словами Норвича:

«Сишельгаита – персонаж в духе Вагнера и должна оцениваться как таковая. Перед нами реальная историческая фигура, максимально близко стоящая к валькирии. Женщина могучего сложения и колоссальной физической силы, она оказалась прекрасной женой для Роберта и со дня свадьбы до его смерти всегда была рядом с ним, в том числе и в битвах, которые доставляли ей истинное удовольствие. Анна Комнина, которая, как пишет Гиббон, восхищалась с некоторой долей ужаса ее мужскими доблестями, рассказывает, что «в полном военном облачении эта женщина имела устрашающий вид». Мы еще увидим, как много лет спустя в битве при Диррахии она в опасной, если не отчаянной, ситуации спасла положение благодаря своему мужеству. Когда Сишельгаита неслась в битву с длинными волосами, струящимися из-под шлема, оглушая нормандских воинов своими боевыми кличами или проклятиями, она, должно быть, выглядела как истинная дочь Вотана, достойная занять место рядом с Кримхильдой или самой Брунгильдой».

И это не преувеличение. Анна Комнина, у которой на самом деле было мало причин любить Сишельгаиту, ибо Роберт полжизни воевал с Анниным батюшкой, византийским императором Алексеем Комнином, рассказывает феерическую историю о том, как Сишельгаита вразумила на поле битвы струсивших норманнов:

«Тут Гаита, жена Роберта, которая скакала бок о бок с ним и была второй Палладой, если не Афиной, увидела, что их воины бегут. Она в ярости обратилась к ним, призывая их громовым голосом на своем языке, в словах, достойных Гомера: «Далеко ли вы бежите? Остановитесь и успокойтесь, как пристало мужам». Увидев, что воины продолжают отступать, она схватила длинное копье и, пустив лошадь в галоп, помчалась за беглецами, после чего те опомнились и вернулись на поле битвы».

Вообще норманнские воины были очень отважными ребятами, раз решились вернуться: если бы за мной гналась такая Паллада, потрясая копьем и поливая меня словами, достойными Гомера, я бы с перепугу доскакала от Диррахия до Апулии по воде аки посуху…

Однако вернемся к Роберту. За время последующего долгого и дружного житья со своей воинственной Сишельгаитой он успел:

1) оттяпать себе практически всю Южную Италию и значительный кусок Сицилии (в последней, впрочем, от его имени воевал в основном его самый младший брат Рожер, с которым, к огромному сожалению Роберта, потом пришлось делиться);

2) вышибить для себя у папы Николая II официальный титул герцога Апулии, Калабрии и Сицилии (то есть, фактически легализовать все оттяпанное);

3) сходить набегом на Рим и сжечь его к чертовой матери – в рамках освобождения следующего папы, Григория VII, из рук антипапы Климента III (правда, после этого римляне так возненавидели и Роберта, и папу Григория, что пришлось «освободителю» забирать Григория к себе в Салерно, где Григорий вскорости и помер);

4) задолбать целых трех византийских императоров регулярными походами на Балканы (Роберт мечтал ни много ни мало воссесть на византийский трон, однако, к счастью для Константинополя, во время последнего своего похода наш герой – уже 69-летний – подхватил какую-то желудочную заразу, на чем жизненному пути Роберта Гвискара пришел конец).

Согласитесь, для сына нищего нормандского феодала карьера просто феерическая!

Однако, поскольку мы с вами в Салерно, имеет смысл рассказать, как Роберт в 1076 году завоевывал себе Салерно.

Вообще, Салернское княжество ему уже давно очень нравилось, но там на тот момент правил лангобардский князь Гизульф II – родной брат Сишельгаиты. Гизульф отличался двумя основными качествами: во-первых, он был жлоб, а во-вторых – дурак. Первое качество неизменно накладывалось на второе, посему любви окружающих Гизульф не снискал, так как постоянно пытался что-нибудь отжать либо у потенциальных союзников, либо у собственных подданных – то бишь, фактически гадил в собственном гнезде.

Кроме этого, он умудрился вступить в тайный альянс с мятежными племянниками Роберта (теми самыми, которых Роберт оттер от апулийского трона), но сделал это так бездарно, что тайное очень быстро стало явным. В итоге, когда Роберт понял, кто именно прячется за спиной его мятежной родни, он плюнул на сестринские чувства своей супруги (которых, впрочем, было не так чтоб много – Сишельгаита братца не жаловала) и отправился отбирать у шурина Салерно.

Стоило Роберту двинуться к городу, как Гизульф сразу же показал себя во всей красе. Он заставил горожан запастись провизией на два года – но, как только Роберт осадил Салерно, тут же всю эту провизию отобрал и принялся продавать ее тем же горожанам по двойной цене.

Результат был предсказуем. Не стерпев такого эпического жлобства, жители Салерно открыли завоевателям ворота, и пришлось Гизульфу со своими немногочисленными приближенными драпать в лангобардский замок (он же замок Арехиса), возвышавшийся на горе над городом.

Развалины замка и Салерно внизу:





Затея была, мягко говоря, бесперспективная: деваться с этой горы было тупо некуда, и, просидев там несколько месяцев, как сверчок на шесте, Гизульф был вынужден сдаться на милость победителя.

Поскольку это все-таки был брат любимой жены, Роберт обошелся с побежденным довольно мягко. Незадачливому шурину было предложено убираться за пределы Салернского княжества ко всем чертям – без княжеского венца, зато живым и невредимым – при условии, что он отдаст Роберту зуб апостола Матфея, семейную реликвию правителей Салерно.

Естественно, Гизульф не мог не пойти ва-банк. Верный своей натуре, он заныкал настоящую реликвию куда подальше, а Роберту прислал зуб, выбитый у какого-то несчастного салернского еврея. На Робертово счастье, в этот момент рядом оказался некий клирик, знавший апостольский зуб, так сказать, в лицо – так что операция «Обмани норманна» не прокатила.

Осатанев от злости, Роберт выдвинул шурину последнее китайское предупреждение: или тот приносит ему на блюдечке настоящий зуб, или он, Роберт, самолично вышибет Гизульфу все зубы до единого. Гизульф понял, что шуточки закончились, отдал зуб и отчалил в изгнание.

А Роберт превратил Салерно в столицу герцогства Апулийского и принялся украшать и отстраивать город. Этому завоевателю-уголовника не чужды были некие эстетические порывы – во всяком случае, денег на архитектуру он не жалел, особенно на новый собор. Конечно, лично определением его внешнего облика Роберт не занимался, разумно возложив эту работу на человека более сведущего – архиепископа Альфана I, ученого, врача, поэта и вообще большого умницу, – однако, повторюсь, на финансирование не скупился.

Альфан решил возвести собор по образу и подобию храма в своем любимом аббатстве Монтекассино – трехнефный, с тремя апсидами, с двором, окруженным галереей, и с колокольней-кампанилой солидных размеров. Сначала входим во двор – через Львиные ворота:



Это овцеобразное львиное семейство здесь не просто так: лев символизирует власть Церкви, а львица, кормящая львенка, – милосердие (тоже Церкви).



А вот и дворик. Как и всякий уважающий себя итальянский церковный дворик, он зовется Райским, и, в общем, не сказать чтобы незаслуженно. Вообще же, считается, что таких чудных романских клуатров в Италии всего два – здесь и в миланской базилике Сант-Амброджо.













В центре дворика некогда имелся фонтан, но кто-то из неаполитанских Бурбонов спер перевез его к себе в Неаполь. Поэтому вместо фонтана теперь тут евангелист Матфей, выложенный из цветочных лепестков (а перо у него в руке – настоящее!).







По всей галерее щедро расставлены античные саркофаги: салернская аристократия просто обожала хорониться в античных саркофагах – солидно, красиво и на изготовление гробницы тратиться не надо. Ну а что на барельефе идолища поганые изображаются – так мы люди простые, мифологии энтой вашей языческой не обучены, нам главное, чтоб картинка красивенькая…

Вот, кстати, кентавры с Дионисом и Вакхом – третий век нашей эры, а через двенадцать столетий здесь похоронился кто-то из представителей местного семейства Нортунно:



Тоже третий век – миф о Мелеагре. В последующей инкарнации – гробница Вильгельма д’Отвиля (не того, который Железная Рука, а одного из его младших братьев: нормальная такая средневековая практика – давать сыновьям одинаковые имена). Говорят, каждый год 4 августа сюда приходит призрак вдовы Вильгельма Гваидальгримы – порыдать над могилой любимого мужа, а из гробницы вылетает золотистая бабочка и, пролетев между колонн, исчезает.





Второй-третий век – саркофаг с вакханалией, он же гробница семейства Капограссо:



Мы вот с Элиссой думаем, что в те времена в Салерно непременно должны были существовать компании черных археологов по поставке саркофагов «под ключ»: сертификат подлинности, гарантия на пятьсот лет, иллюстрированный каталог продукции, мессер, обратите внимание на страницу сто шестнадцать – розовый мрамор, ваш размерчик, себе в убыток отдаем…

А через N столетий потомки этих коммерсантов втюхивали Изабелле Чарторыйской стул Шекспира и прах Лауры и Петрарки.

Тоже второй-третий век: путти с совершенно зверскими физиономиях. В руках держали, видимо, портрет предыдущего владельца саркофага, замененный в тринадцатом столетии на герб семьи Де Викариис:





Многие саркофаги остались безымянными – в смысле, имена последующих владельцев установить не удалось. Хотя считается, что в этом дворике должно быть похоронено еще много интересных личностей, включая архиепископа Альфана и Сишельгаиту (правда, насчет последней сомнительно).

А это благочестивые супруги Ландольф Бутрумиль и Гвизана Себасти, заказавшие в конце одиннадцатого века в Константинополе двери для собора (попрошу заметить: двери были именно заказаны, а не, как водилось у норманнов, сперты, потому что плохо лежало в рамках грабительского набега!).



Собственно двери: византийские кресты, изображения святых (где-то там среди них евангелист Матфей), и все это было покрыто серебром и золотом, но потом покрытие стерлось, и осталась одна бронза.





Двери охраняют, опять-таки, львы. Есть легенда, что как-то во время нападения на Салерно сарацинских пиратов львы ожили и не дали басурманам разграбить собор – но мне так и не удалось понять, какие именно львы имеются в виду: эти или то львиное семейство, что у входа во дворик.



Кстати, если хотите, вот вам еще одна легенда – так называемая легенда о Бедном Генрихе. Швабский принц Генрих заболел проказой, и однажды ему во сне явился дьявол. Дьявол предложил средство для исцеления: пусть Генрих съездит в Салерно, и тамошние врачи искупают его в ванне из крови невинной девственницы, принесшей себя в жертву добровольно. Прослышав об этом, невеста Генриха Эльза тут же предложила себя в девственницы, но Генрих не был гадом и предложение с негодованием отверг. Однако в Салерно жених с невестой решили все же съездить – а вдруг доктора придумают какой-нибудь более бескровный метод.

Прибыв в город, жених с невестой отправились в собор – помолиться на могиле апостола Матфея. Естественно, апостол чудесный образом исцелил Генриха, и пара тут же обвенчалась – прямо в крипте, где лежат мощи Матфея.

(Кстати, существует тринадцативечная поэма Гартмана фон Ауэ с альтернативным вариантом: Генрих там не принц, а граф, а его невеста – дочка крестьянина, который принял у себя прокаженного сеньора. Рецепт насчет кровавых ванн Генриху подсказывает не дьявол, а салернский врач. Крестьяночка предлагает себя в жертву, Генрих, представьте себе, соглашается – правда, после долгих колебаний – и везет девушку в Салерно. Но в самый ответственный момент Генриха перемыкает, и когда уже врач готов вскрыть жертве вены, Генрих влетает в операционную с криками: «Да ну его к черту, не нужно мне такое исцеление, поехали домой!» И чем ближе они подъезжали к родной Швабии, тем чище становилось тело Генриха, а когда доехали до места, проказа и вовсе исчезла.

Между прочим, врач в этой истории не сволочь – он очень долго девушку отговаривал, но та принялась твердить, что желает таким образом обрести венцы небесные, и в конце концов уговорила доктора на процедуру).

А вообще я думаю, если подобная история когда-либо и имела место быть, то у мужика наверняка был какой-нибудь аллергический дерматит. Салернские эскулапы прописали ему подходящую диету, и пациенту, соответственно, полегчало.

Продолжение следует…

@темы: женский вопрос, история зданий и мебели, медицина-историческое

---

из этой подборки almondd.livejournal.com/488671.html

@темы: цветики-листочки

---

В Ярославле 25 мая появился необычный и не сразу заметный памятник Потерянному Бумажнику.


Расположился новый арт-объект на улице Собинова у ресторана "Брюгге", владельцу которого и принадлежит идея его создания. Ярославский предприниматель и историк Ян Левин надеется, что памятник станет локальной городской достопримечательностью.
Действительно, сразу после установки на тротуаре кованого памятника, прочно закрепленного металлическим штырем метровой длины в бетонном основании, многие горожане захотели незаметно положить его в карман
https://www.newsru.com/cinema/30may2018/wallet.html

@темы: фигурки

---

Что за имя такое - Проклампий d-clarence.livejournal.com/253178.html

@темы: имена

---

07.06.2018 в 10:50

Пишет  Grissel:

Царица воздуха и тьмы
Эта строка ( в другой версии "Королева ветров и тьмы") хорошо известна любителям фантастики. Так названы по меньшей мере три книги. Впервые мы узнали повесть Пола Андерсона, которая так называется. Однако первым в оборот строку ввел Т. Х. Уайт. По ней назван второй его роман из цикла "Король былого и грядущего" о короле Артуре. Современная фэнтезистка Кларисса Клэр также назвала так свой роман из циклао Сумеречных охотников.
Каково же происхождение цитаты?
Она взята из стихотворения английского поэта Альфреда Эдварда Хаусмана. Хаусман ( в единственном русском издании - Хаусмен) - "последний классик луговой Англии" (М. Гаспаров), тридцать лет преподававший латынь в Оксфорде и писавший комментарии к сочинениям древнеримского астролога Манилия, в Англии считается одним из самых популярных и чаще всего цитируемых поэтов. У нас он известен довольно мало, хотя его переводили.
"Царицей воздуха и тьмы" он называет Моргаузу, сестру короля Артура, королеву Оркнейский островов.
Теренс Уайт, автор с классическим английским образованием, естественно , в своем романе к Моргаузе эти слова и относит. гипнотического
У Андерсона так именуется правительница инопланетной расы аутлингов, которая, ради воздействия на землян, использует архетипы культуры переселенцев
У Клэр, которую я не читала, именования, насколько я знаю, относится к эльфийской королеве Мэб.
Такие дела.
Подробнее о Хаусмане здесь.
ru.wikipedia.org/wiki/Хаусман,_Альфред_Эдвард

@темы: книги

---

Подробнейшая (кликабельно !) карта Нью-Йорк-Сити и Бруклина образца 1891 года с разбивкой по полицейским участкам.

cpp2010.livejournal.com/1377804.html

@темы: карты, 19 век, СшА

---

Честно говоря, достали немного в ответах на прошлую загадку однообразными репликами "Раз целлюлит -- это Рубенс!". Отдельное спасибо artx за ответ в формате "Отличить не трудно. У Рубенса мягче свет - более золотой, у Тициана - более мaтовый". Действительно, оба художника писали женщин примерно одной и той же комплекции, но поскольку они принадлежали к разным эпохам (и темпераментам) они и видели, и показывали их через разные фильтры. Один -- через мягкий, другой через "лампу дневного освещения". Поэтому у одного ямочки видны, а у другого нет. И, самое главное, такое видение, такие фильтры не являются характерными чертами исключительно Тициана и Рубенса, нет, они присущи их стилям вообще, их поколению художников глобально. Просто Рубенс, как самый плодовитый и прославленный автор своего времени, этим типом телосложения и запомнился.

А другие мастера его поколения, и вышедшие из его мастерской, и просто современники, они делали тоже самое. Дело не в том, что Рубенс "любил толстых баб". Тогда ВСЕ любили толстых баб (англ. статья). В том числе покупатели Рубенса со всех концов Европы, которые платили за это золотом. Если б тогда любили тощих, белив ми, Рубенс-конъюнктурщик гнал бы конвеерно то, что востребованно, писал бы Твигги. Но так счастливо совпало, что его тип женщин был моден.
А когда королю хотелось купить картину, а свободного "рубенса" на рынке не было, он покупал целлюлитных баб у других живописцев. Итак, сможете ли вы угадать, где кто?
( Читать дальше... )

@темы: картины

---

Марсия Паскаль (Marcia Pascal), наполовину чероки, дочь американского офицера Джорджа У. Паскаля, 1880-е

немного индейских девушек здесь kaverdon.livejournal.com/51888.html

@темы: индейцы

---

07.06.2018 в 07:17

Пишет  Нари:

переводчик Иринарх Введенский: Роман "Дженни Эйр", действительно, не переведен, а переделан мною, и это я готов теперь объявить, по секрету, одним только ученым редакторам "литературного журнала". Стараясь по мере сил воспроизводить как можно вернее Диккенса и Теккерея, которых люблю и уважаю от всего моего сердца, я в то же время считал для себя совершенно позволительным не церемониться с английской гувернанткой (написавшей роман "Дженни...", извините, "Джен Эйр", под псевдонимом Коррер-Белль), которой, говоря по секрету, я вовсе не люблю и не уважаю по причинам, очевидно неизвестным "литературному журналу"... Да и кто в нынешнем веке церемонится с какими-нибудь английскими гувернантками?"

seminarist.livejournal.com/990752.html

az.lib.ru/b/bronte_s/text_1847_jane_eyre-oldorf... а тут сам перевод

@темы: книги, Вавилон-18

---

На чем готовили наши пра- и даже прапрабабушки? Исторический экскурс в плиты и прочую кухонную утварь.



Название «плита» для кухонного прибора, на котором готовят пищу, — не самое очевидное. Очевидным название стало уже в наше время - плитой она стала из-за того, что использовалась большая чугунная варочная поверхность, под которой разводился огонь

Читать дальше...

@темы: история бытовой техники

---

Мы вряд ли когда-нибудь узнаем, кто первым придумал клизму: слишком давно промывание кишечника известно человеку. Плиний Старший (I в н. э.), например, утверждал: идею клизмы древние египтяне подсмотрели у лесного ибиса. Последний, говорит римский энциклопедист в своей «Естественной истории», «при помощи своего кривого клюва промывает желудок, освобождая его от остатков пищи через место, наиболее подходящее для проведения этой операции».

Древнейшее известное науке упоминание клизмы (хотя и без описания внешнего вида самого устройства) и впрямь принадлежит египетской цивилизации. Это один из первых известных нам медицинских текстов — «папирус Эберса» (XVI в. до н. э); авторы советуют бороться с болями в животе клизмами из смеси растительного масла и мёда.

Пристрастие египтян к этому виду лечения подтверждал тысячелетием позже и Геродот: «Образ же жизни египтян вот какой. Желудок свой они очищают каждый месяц три дня подряд, принимая слабительные с детства, и сохраняют здоровье рвотными и клистирами. Ведь по их мнению, все людские недуги происходят от пищи» («История»; V в. до н. э.).

( Читать дальше... )

@темы: медицина-историческое

---

Adriana Johanna Haanen - Still Life with Strawberries and Gooseberries

@темы: картины

---

26 января 2012 года в одной из клиник Буэнос-Айреса Наталия Орейро родила мальчика. Ребёнку дали имя Мерлин Атауальпа

@темы: имена

---

За пятнадцать веков до нашей эры на египетском престоле оказалась Хатшепсут – дочь фараона Тутмоса I. Она правила более двух десятилетий и оставила Египет процветающим и богатым. И до неё, и после в Египте бывали женщины-фараоны, но никто из них не добился и половины того изобилия и порядка, которые царили во времена правления Хатшепсут. Возможно, все эти правительницы оказались на вершине власти по прихоти обстоятельств и часто находились под влиянием различных политических сил, а иногда и своих фаворитов. Правление же Хатшепсут было светлой полосой в жизни Чёрной Земли (так в те времена называли Египет).

Во времена её царствования Египетская держава стала ещё могущественнее, чем при Яхмосе I, изгнавшим из Египта кочевников-гиксосов. Женщина-фараон много строила. Пожалуй, только великий Рамзес II построил больше. Одно из её имен – «золотой сокол, сын Бога». И сейчас в Луксоре можно любоваться её чудесными обелисками и ослепительными террасами великолепного заупокойного храма в Дейр-аль-Бахри, носившего некогда название святая святых – Джесер-Джесеру.

Хатшепсут была женой и дочерью фараона, имела титулы супруги Бога Амона, что являлось высшей степенью жрицы. Двадцать два года абсолютного, самодержавного и удивительно яркого и успешного правления принесли Хатшепсут славу мудрой и великой правительницы. Хотя её пасынок, Тутмос III, ненавидел мачеху и, казалось, сделал все, чтобы уничтожить всякую память о ней. Он повелел сбить множество хвалебных надписей, окружил некоторые обелиски непроницаемыми заборами, засыпал памятники песком. Хатшепсут долго сдерживала его. Иначе этот первый из известных миру полководцев, совершивший девятнадцать весьма кровавых и беспощадных походов, совершил бы их сильно больше двадцати, перебив и обратив в рабство множество людей. Но даже в этом «Бонапарте древности» Хатшепсут сумела посеять семена любви к высокому. Ведь никто из кровожадных восточных царей- полководцев, обычно довольно примитивных в вопросах культуры, не покровительствовал так наукам, искусствам и архитектуре, не имел столь развитых навыков государственного управления и такого широкого кругозора и образования, как Тутмос III, воспитанный в царствование своей великой мачехи. Впрочем, в своей мести не так уж он и был неправ, поскольку действительно был отстранен от власти довольно бесцеремонно и получил её в свои руки, лишь будучи уже совсем взрослым мужчиной. При его серьезном полководческом таланте и государственном уме, помноженных на абсолютно непоколебимые права на престол, длительное ожидание для него вполне могло стать настоящей пыткой.

Родители Хатшепсут – фараон Тутмос I и его супруга царица Яхмес – и не представляли, что их дочь будет править: у нее было четыре младших брата, двое из которых, правда, не пережили младенчества. Кроме того, у нее была ещё и сестра, Нефрубити. После смерти своего отца, как это было заведено у правителей Египта, она вышла замуж за своего сводного брата, Тутмоса II. Сам Тутмос II, сын младшей жены фараона Мутнофрет, правителем был слабым и ничтожным, государственными талантами не блистал, если не считать исключительной жестокости. Правил он недолго, около четырех лет. Вот что интересно: ещё при жизни мужа Хатшепсут изображали с регалиями фараона и с пятисложным тронным именем, среди которых одно – Мааткара (Маат-Ка-Ра) – присваивалось обычно владыке Египта. Такой пассаж при живом муже-фараоне многие египтологи объясняют огромным влиянием Хатшепсут при дворе, и даже предполагают её участие в управлении страной еще при жизни Тутмоса II.

У этого владыки от Хатшепсут была дочь Нефрура, которую выдали замуж за пасынка Хатшепсут, Тутмоса III, сына её мужа от наложницы. Несмотря на то, что Тутмос III был объявлен наследником и даже соправителем отца, историки подозревают, что Хатшепсут готовила её в самостоятельные правительницы, что косвенно подтверждает назначение её фаворита (и, возможно, любовника) Сенмута воспитателем царевны. Но Нефрура скончалась довольно рано, и Тутмос женился на второй дочери Хатшепсут, Меритре. После смерти Тутмоса II Хатшепсут стала регентом при двенадцатилетнем Тутмосе III. Опираясь на жречество и некоторых военачальников, служивших еще её деду, буквально через полтора года она отстранила пасынка от власти. Столичные жрецы Амона возвели её на престол. Оправданием этому послужил случай в храме во время одной из церемоний, когда несшие корабль со статуей бога жрецы якобы в изнеможении рухнули на колени рядом с царицей. Оракул это расценил как проявление воли бога.

В результате Тутмос III отправился в почетную ссылку «на воспитание в храм», где за ним присматривали верные царице жрецы. У царицы был отличный набор преданных ей советников, составлявших элиту радикальной египетской интеллигенции: высшие жрецы, некоторые крупные полководцы, наиболее образованные аристократы. По существовавшей традиции Хатшепсут вынуждена была на официальных мероприятиях выходить в мужской одежде в короне-хат с уреем и с подвязанной бородой в специальном футляре. Будучи воплощением Хора, фараон мог быть только мужчиной. Хотя есть несколько её изображений как в женской одежде, так и в комбинированном костюме. Несмотря на все эти выкрутасы, Хатшепсут называла себя прекраснейшей из женщин, повелев высечь такие надписи на стенах храмов. И совершенно по-женски отказалась от грубоватого и чисто мужского царского наименования «Могучий Бык».

После завоевания гиксосов, более ста лет разрушавших великолепие Египта, Хатшепсут восстановила огромное количество разоренных храмов и памятников прежних династий, построила Карнакское святилище, возвела там же гигантские гранитные обелиски. Самый большой обелиск, который не был закончен, достигал почти 42 метра в высоту и весил 1200 тонн, впечатляя современных туристов возможностями египетских строителей. Некоторые из этих обелисков были крупнейшими в Египте. Уже упомянутый заупокойный храм Дейр-эль-Бахри, творение Сенмута, поражает великолепием могучих колоннад, расписными пилястрами, колоссальными статуями и сфинксами. По всему Египту было построено и восстановлено не менее двухсот храмов и архитектурных фрагментов.

Процветала торговля. Была отправлена экспедиция в Пунт, в результате которой в Египет поступили многие ценные товары, а владыки Пунта (побережье Сомали) признали её власть. По крайней мере, на корабли женщины-фараона жители Пунта напасть не осмеливались. Новейшие открытия позволили также установить, что правление Хатшепсут было удивительно тихим и мирным, так как женщинам не свойственно воевать. Как оказалось, в её правление было совершено несколько удачных походов в Нубию, один из которых она возглавила лично. В ее царствование Египтяне плотно контролировали Финикию, Сирию, Синай и Палестину.

Царица умерла примерно в 1458 году до н.э. Многие полагали, что её отравили. Но в 2007 году удалось провести полный анализ её мумии. Это исследование показало, что у женщины-фараона, умершей в 50 с лишним лет, был целый букет весьма опасных и неизлечимых средствами тогдашней медицины болезней. Тут и сахарный диабет, и даже рак печени с метастатическим поражением костей. Диабет или «мочевой понос», как его называли в древности египтяне, как известно, лечили настойками лаврового листа, ячменной шелухи и соком граната, а также луком, чесноком и грецким орехом. Некоторые из этих снадобий приходилось покупать у финикийцев за баснословные деньги. Но всё это помочь не могло. А новое исследование мумии показало, что Хатшепсут пользовалась одной крайне опасной мазью, снимавшей боли. Входивший в мазь бензопирен, вещество канцерогенное, при многолетнем применении мог нанести непоправимый вред здоровью и даже убить человека.

Еще через некоторое время археолог З.Хавас установил доподлинно, что царица погибла от сепсиса. Незадолго до смерти местные дантисты удалили ей коренной зуб. Его, кстати, нашли в особой расписной коробочке из-под скарабея, вложенной в особую шкатулку для забальзамированных и засушенных кишок, печени и прочей требухи мумии, как это принято у египтян. После этого начинаешь понимать шуточки дантистов, отдающих тебе твой зуб после удаления с пожеланием положить в гроб. Вот откуда эти уши растут, оказывается. Зуб сдерживал разрыв мешка с гноем, и когда его удалили, повредив при этом нёбо, инфекция захватила ротовую полость, а затем распространилась на всё тело. Хатшепсут умерла в своём дворце в Фивах, одинокая, всеми покинутая, после долгих месяцев страданий от болей и лихорадки. www.facebook.com/ilyinskyhospital/posts/6121634...

@темы: женский вопрос, медицина-историческое

---

«Я бывал в таких странах, где жарко, как в кипящей смоле, где люди так и падали от Жёлтого Джека, а землетрясения качали сушу, как морскую волну. Что знает ваш доктор об этих местах? И я жил только ромом, да! Ром был для меня и мясом, и водой, и женой, и другом...»
Монолог Билли Бонса из «Острова сокровищ» Р.Л. Стивенсона.

Британские медики называли эту болезнь «жёлтой горячкой», а испанские конкистадоры – «чёрной рвотой». А британские моряки, выжившие после сей прилипчивой заразы, окрестили её Желтым Джеком. Историки медицины полемизируют, когда и где именно был зафиксирован в письменном источнике первый случай жёлтой лихорадки (амариллеза). Это острое заразное вирусное заболевание, общее для животных и людей в тропической Африке и Южной Америке, передаётся с укусом отвратительных тропических комаров родов Aedes и Haemogogus. Часть учёных считает, что впервые жёлтая лихорадка была зафиксирована на острове Пуэрто-Рико. Там британский граф Джордж Камберленд, что был известен не только своей безрезультатной деятельностью в Новом Свете, но и изобретением чудесного соуса к дичи на основе красной смородины, портвейна и пряностей, потерял приличное количество солдат. Но это неточно, поскольку его люди могли погибнуть и от малярии, которая в то время называлась тропической лихорадкой и разворачивалась тоже после наступления сезона дождей.
Первое клиническое описание этой болезни дал в 1635 году француз Дю Тартр. Однако сочинения его были недостаточно известны, и первым источником считаются сведения с полуострова Юкатан в Центральной Америке. Известны также эпидемии в Бразилии, в Ресифе, на острове Барбадос в 1647 году. Теперь считается, что как раз активная замена лесов плантациями сахарного тростника и создала условия для репродукции вируса и вспышек жёлтой лихорадки. Дело в том, что в джунглях жили весьма прожорливые насекомоядные птицы, которые значительно прореживали не только комаров, но и их личинки и яйца, а с вырубкой популяция их значительно сократилась.
Несмотря на тропическое происхождение, жёлтая лихорадка проникала и в Североамериканские Штаты. Известны эпидемии в Нью-Йорке в 1668 году и в Филадельфии в 1793 году. Упоминается также эпидемия во Французской Луизиане, в долине Миссисипи в 1699 году и в Новом Орлеане. В последующие времена крупные очаги эпидемий постоянно вспыхивали как в Северной, так и в Южной Америке, в Африке, буквально истребляя тогда ещё не очень многочисленные поселения европейских колонистов. Случались эпидемические вспышки и в Европе, куда болезнь приплывала на кораблях. Упоминаются Гибралтар, Барселона и другие города. Считается достоверным, что «Жёлтый Джек» явился причиной обретения независимости Гаити, так как высланные туда Бонапартом войска почти полностью оказались перемолотыми болезнью. Посылать солдат во второй раз Наполеон не решился. Некоторые историки считают, что и Новый Орлеан был продан США Наполеоном за сравнительно небольшие деньги именно по причине жёлтой лихорадки, не раз опустошавшей город. Известно, что во время эпидемии 1793 года вымерло почти 10% населения Филадельфии, и даже сам Джордж Вашингтон предпочёл сбежать оттуда.
Ученые предполагают, что болезнь возникла в Африке, откуда распространилась в Южную Америку, прибыв на кораблях работорговцев в 16-17 веке. И в 18, и в 19 веках жёлтая лихорадка считалась одним из опаснейших инфекционных заболеваний. На пароходных маршрутах из Нового Орлеана в 19 столетии погибло порядка ста тысяч человек! Историки согласны с тем, что Лессепс, прорывший Суэцкий Канал, отступил и не смог построить Панамский Канал из-за жёлтой лихорадки, буквально косившей рабочих. Врач Вильям Горгас, принявший меры против Жёлтого Джека, при повторном строительстве канала американцами сумел обезопасить рабочих, и проект был успешно завершён.
Людей, как правило, поражают два вида этого заболевания: «лихорадка джунглей» и так называемая «городская лихорадка». «Лихорадку джунглей» чаще всего подхватывали моряки и пираты, что отправлялись в прибрежные заросли свалить деревья, пригодные для замены мачт, реев и других деревянных деталей своих кораблей. А поломки их были весьма часты, как вследствие морских сражений, так и после штормов и бурь, трепавших оснастку кораблей. Также «лихорадка джунглей» часто нападала на каторжников и рабов, трудившихся на расчистке джунглей под плантации. Источником лихорадки были дикие животные – обезьяны, опоссумы и прочие лесные твари.
Для «городской лихорадки» источник всегда один и тот же —больной жёлтой лихорадкой человек. Инкубационный период составляет от четырех до шести дней, у очень крепкого человека – до десяти суток. Начало болезни буквально скашивает: согласно описанию 17 века, «люди валились, как снопы». Температура подскакивает до 40 градусов, колотит озноб, от боли раскалывается голова, ломит все мышцы. Приходят тошнота и рвота, уходит сон. Возникает светобоязнь, по лицу непрерывно текут слёзы. Больные громко бредят, высокая температура держится до десяти суток. Лицо становится одутловатым (т.н. «амарильная маска»), набрякают веки. Лицо, шея и плечи краснеют, а слизистые покровы рта и язык становятся ярко-алыми. Увеличиваются печень и селезенка. Человек буквально блюёт свернувшейся кровью, что превратилась в отвратительную чёрную массу. Оттого по-испански название болезни и звучит как «vomito negro» – «чёрная рвота»…
Потом наступает короткая ремиссия, Жёлтый Джек ненадолго отпускает свою жертву. Температура спадает, краснота кожных покровов сходит на нет. Если организм сильный, а форма болезни лёгкая, болезнь отступает, человек выздоравливает. Но очень часто болезнь возвращается снова. Температура растет, кожа становится синюшной и бледной. Моча не поступает в мочевой пузырь, человека снова начинает рвать кровью. Кровят дёсны, возникают внутренние кровотечения. В результате бедолагу ждёт мучительная смерть от инфекционно-токсического шока, печеночной или почечной недостаточности.
Как известно современной медицине, арбовирус Viscerophilus tropicus из рода флавивирусов передаётся комарами указанного выше вида от больного человека или животного к здоровому. Вирус легко может уничтожить ультрафиолетовое излучение, обычные санитарные средства с хлоркой, нагрев свыше 60 градусов и пары эфира. При этом замороженным он может храниться до года, а высушенным — не менее пяти часов. В настоящее время этот вирус регулярно поражает население Африки и Латинской Америки. В Африке жёлтая лихорадка свирепствует на территории тридцати стран, а в южной и Центральной Америке – в двенадцати. Ежегодно болеют этой болезнью 200 000 человек, и 30 000 от неё умирает, несмотря на современные возможности медицины.
Ещё в 1881 году кубинец Карлос Х.Финлей, а позднее Рид и Кэррол доказали, что болезнь переносят комары. В 1901 году на Кубе уничтожили большинство очагов инфекции. В 1937 году ученый-вирусолог Макс Тейлер создал вакцину от жёлтой лихорадки, за что получил Нобелевскую премию. Сейчас больных Жёлтым Джеком сразу помещают в изолятор. Для лечения используют внутривенное введение иммуноглобулина, экстренную профилактику и симптоматическую терапию. Если слизистые кровоточат, переливают кровь. Тяжкие формы лечат и глюкокортикоидами (стероидными гормонами коры надпочечников), а при почечной недостаточности требуется гемодиализ (внепочечное очищение крови). Как можно заметить, требуется и оборудование, и кровь, и много чего ещё, чем сегодня в достаточном количестве не располагают многие из тех сорока с лишним вышеуказанных стран. Возможно, именно это является причиной высокой смертности, а вовсе не тяжесть болезни. Поэтому профилактические меры – вакцинация и борьба с насекомыми-переносчиками – просто необходимы.
Собираясь в поездку в страны Африки и Латинской Америки, надо помнить о вакцинации, которую необходимо проводить заранее. К примеру, вакцина от жёлтой лихорадки должна быть введена не менее чем за 10 суток до поездки. ВОЗ гарантирует пожизненный иммунитет при применении новейших препаратов. Ранее вакцинацию проводили раз в десять лет, хотя к реально переболевшим болезнь уже не возвращается. Есть и различные репелленты, москитьеры, специальные сетки и сетчатое бельё от москитов, выглядящее как сеть из толстеньких хлопчатобумажных или синтетических веревок, что хорошо защитят от насекомых даже в джунглях. Проткнув рубашку хоботком, москит просто не дотягивается до кожи. Обиженное насекомое вынуждено ретироваться в поисках зазевавшейся обезьяны...
Да, и не слушайте старого пирата Билли Бонса. Ром – особенно выдержанный, старый и хорошего качества – может быть, и сможет некоторым отдельным людям заменить отца и мать, но изгнать им Жёлтого Джека не стоит и пытаться...www.facebook.com/ilyinskyhospital/posts/6121558...

@темы: медицина-историческое

---

оказывается, в Америке популярность конкурсов красоты катастрофически упала с начала 80-х, равномерно, по причинам, которые мне не очень понятны. Возможно, и во всем мире так же (исключая всплески там, где это внове, типа СССР после распада)? 



Я узнал это из обсуждения новости о том, что в конкурсе Мисс Америка решили отказаться от оценки участниц в купальниках, и собираются привлечь "больше участниц всех размеров". В свете падающего количества зрителей, впрочем, это выглядит, возможно, как попытка утопающего ухватиться за какую-то ветку (представительница конкурса ссылается на #MeToo, например).Рейтинг мисс Америка за последние годы (в зрителях, а не домах, как на картинке):

2013: 8.6 million viewers
2014: 7.1 million viewers
2015: 7.9 million viewers
2016: 6.25 million viewers
2017: 5.6 million viewers

(данные из этой ветки) avva.livejournal.com/3120316.html

@темы: женский вопрос

---

Около 335—175 миллионов лет назад, материки были объединены в один сверхконтинент Пангею. Движение материков продолжается и через 250 миллионов лет они снова образуют сверхконтинент Pangea Proxima.
Никуда не уходите.

via

@темы: карты