Ровно 155 лет назад, 17 апреля 1864 года, вступил в строй в строй броненосец Конфедеративных Штатов Америки под названием "Албемарл". А уже на следующий день он в одиночку принял бой с целой эскадрой и одержал победу в этом бою. Вряд ли в мировой истории найдется еще хоть один корабль с подобным началом биографии.

( Читать дальше... )

@темы: 19 век, СшА

---

Eyvind Earle Three Noble Horses

@темы: картины

---

В последнем рассказе мы пришли к заключению, что крейсерская скорость античной триерына достаточно протяженных переходах составляла в среднем 7-8 узлов. Скорость ее реплики Olympias – 5,4 – 5,77 узла. Казалось бы, невелика разница. Однако взглянем на график зависимости потребной эффективной мощности от скорости триеры.




Скорость в 5,5 узла при использовании весельного движителя требует мощности 4,2 Квт, в то время как для достижения скорости в 7,5 узла необходима мощность 12,5 Квт. В три раза больше! Если гребцы на Olympias на пределе сил добились скорости хода 5,5 узла, смогут ли они УТРОИТЬ свои усилия и поддерживать их на протяжении всего перехода? Отрицательный ответ очевиден.

( Далее )

@темы: флот

---

Полиция в Эдинбурге небольшая. Меня направили в отдел, который назывался «Иностранцы и опасные лекарства», где я получил удостоверение личности. Поскольку в Советском генеральном консульстве в Шанхае умудрились перепутать мое отчество: «Прокопьевич» заменили на «Прокофьевич», я решил в Эдинбурге это поправить и указал в анкете «Прокопьевич». Но полиция всегда придерживается официальных документов, и мне в удостоверении написали «Виктор Прокофьевич, кличка - Прокопьевич», как обычно пишут бандитам. Это удостоверение я храню до сих пор. e-libra.ru/read/488292-zapiski-shanhayskogo-vra...

@темы: имена

---

Репатриация взбудоражила эмигрантскую прессу, и та усердно обливала грязью Советский Союз и советскую колонию Шанхая. Английские газеты тоже включились в эту полемику, но на более интересном уровне. Не обошла она стороной и английскую газету «Норд Чайна Дэйли Ньюс», что в переводе означает «Северокитайские ежедневные новости» (как Шанхай очутился на севере Китая, остается загадкой).

У английской прессы есть замечательная традиция -систематически публиковать письма читателей на имя главного редактора, для чего существует самостоятельный отдел газеты. Письма могут быть на любую тему. Разрешается ругать и самого редактора, не применяя, естественно, грубых выражений. Его нельзя назвать идиотом или сумасшедшим, но можно написать, что «ваше мнение сильно отличается от мнения большинства людей» или «ход ваших мыслей кажется мне странным и вызывает удивление». В начале этого отдела стоит эпиграф: «Редакция газеты не отвечает за мнения, высказываемые авторами писем». Эта удобная формула позволяет редактору плевать на мнения авторов писем, а тем самым дает возможность писать все, что они хотят. Поэтому раздел всегда интересен и злободневен.

В полемике, опубликованной в газете «Норд Чайна Дэйли Ньюс», приняли участие и англичане, и советские граждане, и белые эмигранты. Газетная баталия длилась несколько недель. Писали зло, часто остроумно, иногда просто глупо, но читать было очень интересно. Единственным условием для опубликования письма было приложение к нему визитной карточки с указанием домашнего или рабочего адреса. Допускалось применение псевдонима, но с обязательным приложением визитной карточки.

Бумажная битва закончилась совершенно неожиданным образом. Утром я приехал на работу в автомобиле (после окончания войны фирма купила мне старенький «Моррис», и велосипед я бросил) и прошел в кабинет к секретарше, чтобы просмотреть свежую газету. Среди писем редактору мне попалось совершенно блестящее письмо, написанное то ли советским гражданином, то ли русским, симпатизирующим Советскому Союзу, которое, как выражаются англичане, «редактором пол подтирало». Письмо заканчивалось стандартной формулой вежливости: «Сэр, я остаюсь вашим покорным слугой...», - и внизу стояла подпись. Фамилия мне показалась странной - двойная через тире и какая-то непонятная. Я внимательно ее прочел еще раз и буквально обалдел. Английскими буквами было написано такое русское трехэтажное ругательство, о существовании которого я не подозревал и которое позже в СССР никогда в применении не слышал.

В то время у нас работала русская секретарша - Наталия Александровна Менде (урожденная баронесса фон Дрентельн), высокая красивая, уже не молодая дама. Она окончила Смольный институт и была воплощением этикета и благовоспитанности. Я решил проверить ее реакцию на загадочную фамилию.

«Наталия Александровна, - сказал я, протягивая ей газету, - сегодня есть интересное письмо редактору с очень необыкновенной русской фамилией. Вот посмотрите».

Она взяла газету, надела очки и начала читать. Дойдя до фамилии, она тоже «споткнулась», но мгновенье спустя вскочила, схватившись за голову, и с криком: «Боже! Какой ужас!» - выбежала из кабинета.

Под необыкновенной фамилией, как и полагалось, был напечатан адрес, и я решил посмотреть, где все-таки живет этот остроумный человек. Шофер привез меня к большому пустырю, обнесенному красной кирпичной стеной. Этот участок, на улице Бьющего Ключа, знали все шанхайцы: он принадлежал багдадской миллионерше Лизе Хардун, которая много лет грозилась построить здесь нечто грандиозное. Конечно, участок имел и свои номера, но такого номера, какой был указан в газете, никто никогда не видел. Всю эту ситуацию и использовал автор нашумевшего письма. Он пошел в китайскую типографию и оформил срочный заказ на сто визитных карточек, указав для них свою «историческую» фамилию и адрес пустого места. Через час карточки были готовы. Он приложил визитную карточку к своему письму и отправил его в газету. Третий помощник младшего редактора, которому был поручен отдел писем, не обратил внимания на фамилию. В его функции входило чтение писем с единственной целью - не допустить неуважительных выражений в адрес королевы Великобритании. А так как письмо касалось советской репатриации, то он, не колеблясь, отдал его в набор. К этому времени русских служащих в газете уже не было, так что письмо появилось во всей своей первозданной красе.

В то утро сначала хохотали все русские шанхайцы - и советские, и эмигранты, а чуть позже, после объяснения иностранцам тонкостей русского юмора, потешался уже и весь иностранный Шанхай. Не смеялся только Пейтон-Гриффин, редактор газеты: он был взбешен. Его реакцию усугублял еще и тот факт, что жена у него была русская и бедняга не имел ни малейшего шанса скрыть от нее этот скандал. Удар нанесли ему, несомненно, ниже пояса.

На другой день в отделе писем газеты было напечатано следующее извещение, вполне обычное и принятое, когда полемика длится очень долго: «Ввиду того, что всем сторонам была дана полная возможность высказаться по поводу советской репатриации, дальнейшая полемика по этому вопросу прекращается. Редактор». e-libra.ru/read/488292-zapiski-shanhayskogo-vra...

@темы: фамилии

---

История лагеря Лунгхуа началась после того, как японцы, посадив в начале войны всех малоимущих еврейских беженцев из гитлеровской Европы в гетто (богатые откупились), начали готовиться к интернированию всех граждан вражеских государств: англичан, американцев, бельгийцев, голландцев, а в конце войны и итальянцев. Иностранцев они сажали поэтапно, по неясному для нас плану. Война на Тихом океане началась 8 (7) декабря 1941 года, моего шефа посадили лишь 25 марта 1943 года, а нашу секретаршу-канадку - в апреле 1943 года, а в октябре уже репатриировали в Канаду. Концлагеря создавались так: японцы забирали комплекс зданий на окраине, а иногда и в центре города и окружали его колючей проволокой. Лагерь Лунгхуа находился за городом. Кстати, лагеря назывались не лагерями, а «центрами гражданского сбора» и находились не в ведении военной администрации, а в ведении генерального консульства.

Лицам, подлежащим интернированию, японцы выдавали инструкцию для подготовки. Передо мной лежит такой лист, в котором перечисляется, что можно взять с собой и что надлежит оставить в японском генеральном консульстве. Взять можно было походную кровать (раскладушку), одеяла, простыни, сетку от москитов, по два костюма для весны, лета, осени и зимы, три пары ботинок, пять пар туфель, четыре-пять тарелок на человека, чашки, ложки, термос, ножи и вилки, салфетки и скатерть, спортинвентарь и вещи для развлечения (?), книги, консервы. Все это упаковывалось в тюки, не более четырех тюков на человека. Остальное имущество интернированный должен был оставить в квартире, квартиру замкнуть, а ключи передать японским властям.

Драгоценности можно было сложить в открытый ящик и передать на хранение в нейтральное консульство, которое защищало интересы данной вражеской страны (в Шанхае - швейцарское консульство). Иногда интернированные оставляли ценности (обычно, бруски золота граммов по пятьдесят) знакомым из нейтральных стран, а те покупали им дополнительные пайки и сигареты и посылали через швейцарский Красный Крест. У Бертона, например, был приятель, капитан шведского судна, застрявшего в Шанхае, который хранил для него золотые бруски.

Чтобы не запутать читателя, следует повторить, что русские, сидевшие в концлагерях, не были ни советскими гражданами или лицами, подавшими на советское гражданство, ни русскими эмигрантами. Туда, как правило, попадали русские женщины, бывшие замужем за англичанами, американцами, бельгийцами, голландцами. У них были паспорта, делавшие их лицами, подлежавшими интернированию, причем если у них были английские, бельгийские или голландские паспорта, они были подданными соответствующих королевств (Англия, Бельгия и Голландия - королевства), а если американские или французские - гражданками этих стран (США и Франция - республики). «Русские женщины - гражданки США» были вражескими лицами и сидели в концлагерях, а «русские женщины - французские гражданки» не сидели, так как Япония не воевала с Францией Петэна, а все французы в Шанхае, чтобы не сидеть в концлагере, немедленно стали петэновцами.

Я хорошо представлял себе жизнь в лагерях, так как из них к нам все время поступали пациенты. Стариков английские врачи, находившиеся в концлагере, присылали с диагнозами, из которых было ясно, что меня просят держать их в больнице как можно дольше. У меня в отдельной палате всю войну просидел католический епископ Ноэль Губбельс, бельгиец, на которого раз в месяц я направлял в японскую жандармерию справку о том, что он страдает старческим слабоумием. У меня сложилось впечатление, что японские жандармы вообще не читали моих ежемесячных отчетов. Они больше полагались на лагерных врачей, которые сами из больницы забирали больных. Молодые англичане с подтвержденным диагнозом язвенной болезни двенадцатиперстной кишки всю войну провели также в больнице. Если привозили больного с острым аппендицитом, я вызывал хирурга. Больного оперировали, я сообщал об этом в лагерь и после этого ничего не делал, пока его недели через четыре не забирали.

Поразительно, что, несмотря на плохое питание, в лагерях ни разу не было никакой эпидемии. Впрочем, причина того, что не было ни бациллярной, ни амебной дизентерии, понятна: из овощей интернированные получали только картошку и капусту, а их сырыми есть не будешь. А то, что не было холеры, неудивительно, так как группу лиц, находящуюся в ограниченном пространстве, легко контролировать. К тому же в Шанхае всегда была хорошо поставлена вакцинация против холеры. Зато в туберкулезное отделение поступало много больных, оно всегда было переполнено, и от туберкулеза, к сожалению, чаще всего умирали. Лечить его нам было тогда нечем: изониазид (тубазид) появился в Шанхае лишь года через два после окончания войны, а искусственный пневмоторакс мало что давал.

Большой проблемой в лагерях были аборты, особенно для тех девиц и женщин, которым беременеть не полагалось. Один молодой английский врач рассказал мне, что у него забеременела его подруга. Об открытом аборте не могло быть и речи, и он делал его в лагерной амбулатории ночью. Стол со всех сторон пришлось занавесить простынями и одеялами так, чтобы нигде не проникал свет, и под ним при свете карманного электрического фонарика он сделал ей аборт. Но не всегда все кончалось хорошо. Однажды ко мне в отделение в тяжелом состоянии привезли молодую англичанку, которой врач, делая в лагере по тем же самым причинам аборт, проткнул дно матки. Девушка умерла в больнице от перитонита.

Из лагерей больных доставляли на машинах скорой помощи. Не знаю, имелась ли такая машина в каждом концлагере, или одна на все лагеря. Вероятнее последнее, потому что бензина в Шанхае не было совсем, машины переделывали для работы на древесном угле, которого тоже было в обрез. Управлял машиной кто-нибудь из интернированных. Для водителя машины такая поездка была сплошным удовольствием на несколько часов. Если больного привозили в девять часов утра, то водитель оставался в больнице часов до пяти. Японцы не сопровождали эти машины. Больницы тоже никем не охранялись. У Дженерал Госпитал не было не только сторожа у ворот, но и самих ворот. Считалось, что бежать европейцу из оккупированного Шанхая некуда: его сразу узнают в китайской толпе. Да и установлением какого-то особого порядка и контроля за его соблюдением заниматься было некому. В больнице числился японский главный врач, но его никто никогда не видел, он появлялся только в день зарплаты.

В больнице можно было встретиться со своими «нейтральными» друзьями (шведами, русскими, норвежцами), которые приходили якобы проведать неинтернированных больных. Так как интернированные лежали в общих палатах, то проверить, кто к кому пришел, было просто невозможно, да администрация и не пыталась этого делать. «Нейтральные» друзья всегда приходили с какой-нибудь едой и с русской водкой, которую больные держали в термосах. Естественно, больница была местом, куда интернированные стремились попасть любым способом, проявляя чудеса сообразительности.

В лагере Лунгхуа находился некий биржевой маклер, британский подданный родом из Багдада (персонаж прямо из сказки Шехерезады). У него была подруга, удивительно красивая китаянка. Молодой человек хотел с ней регулярно встречаться и придумал для этого очень простую, но гениальную вещь. Раз в месяц на санитарной машине его привозили в больницу по поводу гонорейного сужения уретры, которого у него, конечно, не было. Формально он приезжал ко мне, но я почти никогда его не видел. Привозили его рано утром, а увозили поздно вечером. Два санитара проносили его на носилках прямо в венерическое отделение якобы для бужирования. Там всегда были пустые палаты, эту часть больницы сестры-монашки никогда не посещали: в ней грех и соблазн. В венерическом отделении работали только китайские фельдшера, и оно было удобным местом для амурных свиданий. Кстати, обычно на бужирование больные приходят своими ногами. Зачем же нашему герою нужны были носилки? Я думаю, чтобы дать возможность еще двум интернированным выпить в больнице водки. А может быть, в душе маклер был актером.

Побывать в лагере Лунгхуа мне удалось практически на второй день после окончания войны, и я собственными глазами увидел, как жили интернированные иностранцы. Лагерь представлял собой ровную площадь, огороженную колючей проволокой. В центре находилось два двух- или трехэтажных здания, в них жили семьи с маленькими детьми. Рядом стояли бараки, помещения в которых были разгорожены тряпками на так называемые комнаты; в каждой комнате имелось маленькое окно. Одну из таких комнат и занимали мой шеф с женой. Кормили японцы интернированных плохо, но те имели право получать посылки через Красный Крест. На некоторых обитателей лагеря жизнь здесь действовала разлагающе. Так, у одного моего пациента украли новые ботинки. А группа поваров, состоявшая из управляющих крупными банками и фирмами, была поймана на воровстве администрацией лагеря - своей, не японской (японцы так об этом и не узнали). Эти господа через колючую проволоку обменивали у соседних китайских крестьян часть мяса, предназначавшегося лагерникам для супа, на русскую водку «Сноп». Все это я слышал от самих англичан. Японцы, по-видимому, мало вмешивались в жизнь лагеря: всей лагерной жизнью управлял выборный комитет. Интернированные работали на кухне и на уборке территории. Настроение у большинства из них было хорошее. Они верили в победу, чего нельзя было сказать о японцах, но об этом ниже.

Молодые англичане иногда бежали из лагерей. С одним таким я разговаривал. Он пробрался из Шанхая в Чункин, в котором находились тогда гоминдановское правительство и британское посольство. По прямой линии на карте это свыше семисот километров, но опасно продвигаться было только первые пятьдесят миль. Дальше японцы идти не рисковали: там территорию контролировали китайские партизаны. Днем англичанин прятался в канавах, а ночью его провожали партизаны, передавая с рук на руки, кормили лепешками и зеленью - тем, что ели сами. После войны этот молодой человек вернулся в Шанхай.

Но побеги из лагерей случались редко. Интернированные, не зная, как будут реагировать японцы, боялись, что бежавшие могут поставить под удар оставшихся. Однако в Шанхае японцы жестоко обращались только с китайцами и евреями в гетто, а с иностранцами вели себя довольно прилично. В этом отношении Шанхаю повезло по сравнению с Гонконгом, Сингапуром или Индонезией, да и с Филиппинами - там долго не могли говорить о японцах спокойно, поскольку те проявили крайнюю жестокость и к европейцам, и к коренному населению. До сих пор непонятно, почему к Шанхаю была проявлена такая лояльность: то ли потому, что Шанхай был крупным международным городом и все, что в нем творилось, от множества тайных радиостанций в тот же день становилось известным в Европе и Америке, то ли нашлись еще какие-то причины. Возможно, японские капиталисты, жившие до войны в Шанхае на протяжении многих лет, не были враждебно настроены к иностранцам, с которыми их связывали деловые отношения, и надеялись продолжать здесь свои дела и после войны. e-libra.ru/read/488292-zapiski-shanhayskogo-vra...

@темы: 20 век

---

17.04.2019 в 10:41

Пишет  Sindani:

16.04.2019 в 17:22

Пишет  Trickster Avariya:

"Пиздец теюе, позвоночник гребанный"
Единственное объяснение по теме "неужели ломать шею легче, чем резать о лямки пальцы?", найденное мной, в том, что человеческая ходьба - это череда контролируемых падений (шаги), что вызывает постоянное движение ноши по инерции, что задействует для стабилизации самые разнообразные и не самые сильные мышцы в теле. Трата энергии в никуда, просто ради сохранения равновесия, а голова и плечи практически не подвижны относительно центра тяжести. С другой стороны, еще не понятно что больший пиздос - носить на горбу или компрессионное давление на позвоночный столб.
Ну и не в последнюю очередь охеренное чувство равновесия (как в школах леди учат носить стакан/книгу на голове), даже без рук. Хотя человек вполне себе не беспомощное создание с интересными вариациями адаптации: можно убежать даже с переломом малоберцовой кости, способен проходить в легкую 6000 метров и не уставать, бежит медленно и долго не перегреваясь, способен питаться практически всем (сюрстремминг, плесневые сыры/колбасы, веджимайт, почти вся китайская кухня, шоколад) и имеет огромные компенсаторные-адаптивные возможности мозга.


Вообще ранее было повсеместно распространено, но со временем исчезло в более-менее проходимых странах.
Носильщики в России, например.




Примерно 2500 лет до н.э., в гробнице советника Ти на барельефе была запечатлена процессия женщин, совершающая приношения в гробницу:

На увеличенном фрагменте последней иллюстрации видно, что иногда носильщики использовали подкладки под грузы, смягчающих давление на голову и более равномерно распределяющих нагрузку:



Эмиль Огюст Ублен - "Путь к рынку, Финистер", 1878г., Франция.

Как тебе такое, позвоночник?

@темы: история вещей

---

Хочу внести свои пять копеек на фоне пожара в парижском соборе Нотр Дам. Не он первый, не он последний (и на заглавном фото тоже не он горит, что подтверждает эту мысль). Меня удивляют часто встречающиеся высказывания: «Всё, теперь всё пропало, даже если восстановить, точно как было, уже будет совсем не то». История показывает: через совсем небольшое время забывается, что со зданием что-то произошло, и большинство людей воспринимают новодел, как самую что ни на есть историческую сущность.
Сегодня мои личные десять лучших новоделов, созданных по мотивам старых зданий. Про большинство из них уже и не помнят этого факта из их биографии, а про новодельность остальных забудут в скором времени. Расположены новоделы в том порядке, в котором они были воссозданы.

( 10 якобы старинных зданий )

@темы: история зданий и мебели

---

Electronic musical instruments had been around in some form since the late nineteenth century.


1. Telharmonium Or Dynamophone – The World's First Electronic Synthesizer
The Telharmonium was an early electrical organ, developed by Thaddeus Cahill circa 1896 and patented in 1897. The electrical signal from the Telharmonium was transmitted over wires; it was heard on the receiving end by means of "horn" speakers.
( Audion Piano )

@темы: история музыки, история бытовой техники

---

Черная кошка в темной комнате без Конфуция

Сразу отметим, что в романе братьев Вайнеров (1975) это изречение звучало иначе: «Очень трудно поймать в темной комнате кошку…» – просто кошку, не черную, хотя Шарапов с Жегловым охотились за бандой «Черная кошка».

В июне 1973 года, за два года до публикации «Места встречи…» (переименованного затем в «Эру милосердия»), «Огонек» напечатал отрывок из историко-революционного романа Сергея Сартакова «А ты гори, звезда…». В этом отрывке Ленин напоминает товарищу по партии «афоризм Конфуция: самое трудное – поймать кошку в темной комнате, особенно тогда, когда ее там нет». Произнеся этот афоризм, «Ленин остановился, поглядывая на плещущее мелкими волнами [Женевское] озеро, на дальние цепи гор».

Эту мудрость Ильич – т.е., собственно, Сартаков, – почерпнул отнюдь не из трактата Конфуция «Лунь юй», а из мартовского номера «Иностранной литературы» за 1973 год. Здесь был напечатан роман французско-марокканского писателя Дрисса Шрайби «Осел» (1956). Роман открывался эпиграфом: «Самое трудное – это поймать кошку в темной комнате, особенно тогда, когда ее там нет», с подписью: «Конфуций». Именно так и приведено это изречение у Сартакова и братьев Вайнеров – со словами трудно, поймать (вместо найти или искать) и упоминанием о Конфуции, но без упоминания о цвете кошки. (Во французском оригинале кошка как раз черная, но переводчик решил, что сойдет и так.)

Между тем неуловимая черная кошка была замечена у нас гораздо раньше, причем без Конфуция. В № 5 журнала «Большевик» за 1947 год критиковался, среди прочих «буржуазных философов», профессор С.Э.М. Джоуд. «Представления этого философа о философии столь же оригинальны, сколь и невежественны, – указывал советский философ М.А. Дынник. – Так, он заявляет, что <…> философ нередко подобен “слепому человеку, ищущему в темной комнате черную кошку, которой там нет”».

И тут мы выходим на правильный путь, хотя об оригинальности мысли профессора Джоуда говорить не приходится: эта фраза известна в англоязычной печати с 1880-х годов. За сто с лишним лет она приписывалась самым разным авторам – Р.У. Эмерсону, лорду Бальфуру, Г.Л. Менкену, Ч. Дарвину. Вместо философа часто фигурирует метафизик, а в последнее время – математик.

В книге американского эссеиста Клифтона Фейдимана «Я верю» (1939) приведен диалог богослова с философом: «Философ подобен слепцу, который ищет в темной комнате черную кошку, которой там нет». – «А теология эту кошку находит». Позднее этот ответ был приписан психологу и философу Уильяму Джеймсу, автору книги «Многообразие религиозного опыта» (1902).

Поначалу фразу о слепце в темной комнате приписывали либо анонимному правоведу, либо британскому юристу Чарлзу Боуэну (1835–1894). При этом изречение бытовало в двух вариантах; во втором кошку (cat) заменяет – что бы вы думали? – шляпа (hat). В «Оксфордском словаре цитат» приписываемая Боуэну фраза выглядит так: «Когда я слышу о равенстве в таких случаях, как этот, я вспоминаю о слепце, который в темной комнате ищет черную шляпу, которой там нет». (Тут можно было бы заметить, что как раз слепцу все равно, темная комната или светлая, и какого цвета шляпа – или же кошка.)

Оборот «черная кошка в черной комнате» появился еще раньше, только кошку предлагалось не ловить, а гладить с целью извлечения электричества. Сенатор штата Мичиган Л.Д. Норрис, выступая перед студентами Мичиганского университета 2 февраля 1869 года, говорил о «такой большой искре, какую можно получить, поглаживая черную кошку в темной комнате». Кошка в темной комнате должна быть именно черной, поскольку «она излучает вдвое больше электричества, чем белая кошка», – указывалось в одном из американских журналов в 1888 году.

Чарлз Боуэн, как и многие юристы, был литератором и даже переводил «Энеиду». Кроме фразы о кошке (или о шляпе?), ему приписывается поправка к евангельскому изречению об Отце Небесном, который «посылает дождь на праведных и неправедных»:

Нисходит дождь – писания правы –

На праведных и грешных с высоты;

Но более – на праведных, увы,

Ведь грешные крадут у них зонты.

(пер. А. Саара)

Эту мысль, надо думать, Боуэн вынес из своей юридической практики. http://chitaem-vmeste.ru/reviews/articles/chernaya-koshka-v-temnoj-komnate-bez-konf

@темы: книги

---

*Артур и его команда (лат)

Два в одном

Собственно говоря, в исторической и культурной традициях Мерлинов двое, и лишь один из них связан с Артурианой - тот, чей образ полностью вымышлен и появился сравнительно поздно. Первый же Мерлин, скорее всего жил в 540-603 годах в бриттском королевстве Регед (южная Шотландия и северная Англия). Звали его Мирддин Виллт, а также он известен как Лу[ай]лах, Лалойкен, Дикий Мерлин, Мерлин Сильвестрис или Мерлин Каледонский. Он был родственником короля Регеда Уриена ап Кинварха (570-586).



( Читать дальше... )

@темы: книги

---

Помните летчика из кинофильма "Служили два товарища"?

@темы: самолеты, фильмы, 20 век: Россия и вокруг нее

---

Abraham Mignon - Still Life with Fruits, Foliage and Insects

@темы: картины

---

Hendershot Ray-Working Late

@темы: картины

---

Эдвин Дикин (Еdwin Deakin)1838-1923 англо-американский художник-пейзажист
Нотр-Дам де Пари, 1893

@темы: 19 век, СшА, картины

---

Генеалогию Е.И. Пашкова изрядно затуманило то обстоятельство, что его дед Еремей Афанасьевич имел шестерых сыновей, двое из которых звались Иванами www.facebook.com/nikolai.karayev/posts/23903891...

@темы: имена

---

An illustration from 'The Conquest of the Moon' (1889), a science-fiction novel by André Laurie.


( + 3 )

@темы: иллюстрации

---

во времена Французской революции новая атеистическая власть массово разрушала католические готические соборы во Франции. это дело было поставлено на поток так, что даже один архитектор написал специальную техническую книгу: "Как взрывать готические соборы". со схемами и планами, так вот, для разрушения огромного собора надо всего лишь 3 кг взрывчатки, которые необходимо установить в трех ключевых местах. Всего лишь, понимаете? Взорвать их - и собор рухнет.

Пожарные точно это знали. они знали гораздо больше - они знали ВСЕ ЧТО НУЖНО, для принятия правильных решений по спасению памятника. Нельзя было сбрасывать воду массивом - она бы пробила каменный потолок. нельзя было даже просто лить воду сверху - огромная масса воды, которая скопилась бы на крыше как, в ванной с бортиками, рано или поздно продавила бы потолок и он бы рухнул. они сразу это сказали. и продолжили делать свою работу. 400 пожарных. они и сейчас еще там работают - охлаждают нагревшиеся элементы и гасят остаточные очаги. делают свою работу

итого: 1) потрать время на подготовку, изучи проблему максимально. потом времени не будет. 2) имей силы отстоять свое видение, не дай никому тебе помешать 3) делай свою работу 4) будь готов к тому, что никто не оценит добытый тобою результат 5) не рассчитывай на благодарность 6) будь готов сделать это еще столько раз сколько понадобится.

@темы: история зданий и мебели

---

Мощностей для электроснабжения Царского села первой электростанции (о ней будет рассказ отдельно) не хватало, было принято решение, в 1896 г., построить отдельную (вторую) электростанцию.
Электростанция предназначалась для освещения Александровского, Большого Екатерининского и Владимирского дворцов, всех дворцовых построек в Царском Селе, казарм лейб-гвардии Сводного пехотного полка и Собственного конвоя ЕИВ. Руководство строительными работами осуществлял арх. С. А. Данини, ответственность за электрическое оборудование здания возлагалось на инженера-механика Л. Р. Шведе, заведующего водопроводом и электрическим освещением в Царском Селе.

[далее]

@темы: история зданий и мебели, 20 век: Россия и вокруг нее

---

Тут в новостях пришла ужасная новость — практически сгорел Собор Парижской Богоматери — один из символов Парижа в частности и всей Франции в целом. Шедевр готического зодчества, расположенный на месте первой христианской церкви Парижа, построенной, в свою очередь, на месте римского храма Юпитера.... Отдельные его части датируются XII веком, а строился он почти 200 лет, если не считать последующие работы по внутреннему интерьеру. Я не буду выкладывать фото или видео горящего шедевра, вместо этого предлагаю посмотреть одну из серий «взрывая историю» телеканала Discovery, описывающую как ученые с помощью комбинированного лидара создавали точнейшие трехмерные модели, средневековых соборов, которая теперь очень пригодиться в восстановлении Нотр Дам. И я ОЧЕНЬ надеюсь, что он был так же «оцифрован».

Ну и сама технология очень интересная!

( Читать дальше... )

@темы: история зданий и мебели