Oscar Nussio - Kristalline Landschaft mit Silvaplaner und Silsersee

@темы: картины

---

07.06.2019 в 17:51

Пишет  Sindani:

07.06.2019 в 18:16

Пишет  Groemlin:

После окончания в Финляндии гражданской войны 1918 года в бедственном положении оказались 20-25 тысяч детей. Особенно тяжелой ситуация была в семьях «красных», они зачастую голодали. «Юле» рассказывает, как и в чьих интересах финское государство решало эту трудную проблему. В статье приводится история двухлетней девочки, которую при живой матери отдали в новую семью.

Yle (Финляндия): после гражданской войны Финляндия боялась красных матерей и озлобления детей
Острые углы истории

Двухлетнюю Рауху отдали в белую семью, как и многих других красных детей

02.01.201932606
Хенри Лямся (Henri Lämsä, Ханне Лейво (Hanne Leiwo)

читать дальше?

Осенью 1918 года в муниципалитете Вяхякюрё в области Южная Остроботния семья Кайстрёмов (Kaiström) готовилась к приезду маленькой девочки по имени Рауха (Rauha; по-фински «rauha» — мир, отсутствие войны, прим. перев.).

Вяхякюрё был белой территорией в центре белой Финляндии. Рауха была полусиротой из муниципалитета Кюми, супружеская пара Кайстрёмов решила предложить ей свой дом. На приехавшей Раухе была куртка, сшитая из красного флага.

Двухлетняя девочка долго смотрела на красный дом, видневшийся из окна, и наконец произнесла свои первые после переезда слова: «А в том доме есть хлеб?»

Семеро детей и мать

В 1918 году область Кюменлааксо была известна как территория красных. Во время гражданской войны отцы многих семей пропали, были расстреляны, убиты в бою или взяты в плен. Бедность сопровождалась голодом и вынуждала детей попрошайничать. Отец Раухи был кузнецом на лесопилке в приходе Кюми, нынешнем городе Котка. Когда отец ушел на войну, мать и семеро детей прогнали из дома, который сдавался работодателем в аренду.

Дочь Раухи Улла Кески-Рауска (Ulla Keski-Rauska) хорошо знает историю своей матери. У бабушки, которая осталась с детьми одна, не было никакой собственности. Все было в дефиците. Бездомных детей и мать разместили в школе. Старших детей взяли в детские дома. «Был такой голод, что бабушка пыталась получить у военных какую-нибудь еду и относила ее своим детям в детдом», — рассказывает Кески-Рауха.

Помощь бедным вдовам и детям

По оценкам представителей финской власти, после окончания гражданской войны в бедственном положении оказались 20-25 тысяч детей. Большая часть сирот были детьми красных. Белых сирот было около тысячи. Если все белые вдовы и дети получали пенсии, то красным вдовам приходилось жить на пособие для неимущих. Государство выплачивало первую половину пособия, муниципалитет — вторую. Дополнительную помощь получали только те, кто не мог выжить иначе.

Одна из форм оказания помощи заключалась в размещении ребенка в другую семью. В некоторых случаях это была единственная помощь, которую предлагали одинокой матери.

Когда летом и осенью 1918 года ситуация с красными вдовами обострилась, социальные службы Финляндии начали готовить план по размещению детей в приемных семьях. Приемные семьи искали в регионах, которые пострадали от войны не так сильно, как на юге Финляндии. Ситуация с продовольствием в деревнях была лучше, чем в городах.

Лектор университета Мерви Каарнинен (Mervi Kaarninen) пишет в своей книге «Красные сироты 1918» (Punaorvot 1918), что, согласно плану по расселению, детей из красных семей хотели отправить в зажиточные религиозные семьи, занимающиеся сельским хозяйством — то есть в те регионы, которые считались наиболее удачным вариантом для хорошего воспитания. Такие дома чаще всего встречались в Остроботнии и Саво.

Шесть детей из семьи Раухи отправили в приемные семьи. Рауха и ее шестилетняя сестра Лаура оказались в Южной Остроботнии, а братья — в Центральной Остроботнии. Когда и старшие дети через «детский» аукцион попали в Остроботнию, с матерью остался только один младенец. (В конце XIX — начале XX века в Финляндии и Швеции проводили «аукционы», на которых желающие могли набрать себе рабочую силу из бедных детей, а также получить от муниципалитета компенсацию за содержание ребенка. В Финляндии такие аукционы были официально запрещены в 1923 году, в Швеции — в 1918 году, прим. пер.).

Сострадательные землевладельцы из Остроботнии

Чтобы размещение детей в новые семьи проходило удачно, социальные службы назначали в муниципалитетах местных доверенных лиц. Их задача заключалась в том, чтобы узнать, хотят ли семьи взять красных сирот. Волонтеры помогали с поиском семей.

Хуго Салоканнель (Hugo Salokannel), станционный писарь в муниципалитете Лайхиа, играл важную роль, когда детям из Кюми искали новые семьи в Остроботнии. У него были связи с приходом Кюми и он знал, как плохо обстояли дела у местных детей. Вместе с учительницей Сельмой Кархула (Selma Karhula) он организовал размещение детей в Остроботнии еще до начала официальной процедуры.

В объявлении газеты «Илкка» (Ilkka, 19 августа 1918) Салоканнель писал, что в приходе Кюми было около тысячи сирот, которым не хватало государственной помощи. Этим детям в возрасте от 4 до 12 лет Салоканнель искал новые семьи среди «сострадательных землевладельцев». В Вяхякюрё удалось найти дом для 18 детей. Не всем семьям удалось получить воспитанников.

Во время государственной процедуры перемещения детей в Вяхякюрё приехали еще 44 ребенка. Статистика была не очень точной, поскольку время пребывания детей в семьях различалось. Дети могли переходить из одной семьи в другую еще до появления новой статистики.

Пекка Мяенпяя (Pekka Mäenpää, изучавший историю Вяхякюрё, говорит, что детей привозили на поезде в поселок Тервайоки, откуда их забирали в семьи. На станции детей тепло встречали, присутствовал и класс Сельмы Кархула. «Класс пел со слезами на глазах что-то трогательное для приехавших детей, и плач усиливался», — рассказывает Пекка Мяенпяя.

Условия жизни и грамотность проверяли

По словам Мерви Каарнинен, семьи, принимавшие детей, были очень разными — от бездетных пар до многодетных семей.

Часть семей назначала для приемных детей определенные условия. Некоторые были готовы принять детей без какой-либо компенсации.

Местные доверенные лица, отвечавшие за сирот, должны были найти подходящие семьи для размещения, составлять договоры и следить за тем, чтобы требования, поставленные приемными родителями, были выполнены. Условия жизни детей нужно было проверять по меньшей мере четыре раза в год и отправлять отчет социальным службам. Следили и за грамотностью детей.

Местным доверенным лицом в Вяхякюрё была учительница Сельма Кархула.

В интервью внучке в 2004 году почти 90-летняя Рауха вспоминает, как специалисты посещали приемные семьи для контроля. «Ничего особенного она не спрашивала. Она хорошо знала отца и мать, но это было ее обязанностью», — рассказывает Рауха на записи.

Красные вдовы представляли опасность

Бедность была важной, но не единственной причиной расселения детей в 1918 году. За этим стояли идеологические мотивы. Деревни считались более подходящим местом для воспитания детей. Полагалось, что красные матери могут воспитать детей в духе социализма и привить детям негативное отношение к белой Финляндии.

Красные вдовы считались опасными элементами общества, от которых детей надо было спасать. «Говорили так: вы ведь не хотите, чтобы дети росли у красных матерей, и у нас появилось поколение потомков красных, со злобой относящихся к окружающим, которые провели детство в голоде и холоде, в стесненных условиях», — говорит Каарнинен.

По словам Мерви Каарнинен, в детях надо было пресечь красные взгляды и дать им хорошее воспитание. Считалось, что жители Остроботнии могут хорошо с этим справиться. «Также существовало мнение, что жители этих территорий в свое время рьяно избавлялись от красных, и их мучала совесть. Теперь же появилась возможность покаяться», — говорит Каарнинен.

По словам Каарнинен, многие семьи были готовы принять только одного ребенка. Поэтому биологических родственников часто заселяли в разные семьи, иногда даже в одном муниципалитете. Улла Кески-Рауска отмечает, что братьев и сестер ее матери Раухи тоже поместили в разные семьи. «Вероятно, такой вариант считался более подходящим для перевоспитания. Легче, чтобы в новой среде ребенок жил один», — рассуждает Кески-Рауска.

«Лучше них никого не было»

По словам Мерви Каарнинен, для многих детей жизнь в новой семье была хорошим временем. Однако были и те, кто стал в новом доме рабочей силой и объектом издевательств из-за своего происхождения. Иногда семью приходилось менять из-за того, что к ребенку относились чересчур плохо.

Раскол в отношении к сиротам гражданской войны подтверждается в данных Пекки Мяенпяя, который изучал местную историю, а также в рассказе Сельмы Кархула о сборе средств в поддержку сирот (газета «Илкка», 30 января 1919):

«Сборщики сталкивались с разным отношением во время обхода деревень. Были богачи, которые с угрюмым видом протягивали одну марку, другие и вовсе ничего не давали. Были и такие, которые наотрез отказывались помогать детям красных».

Семья Кайстрёмов была для Раухи единственной. Улла Кески-Рауска рассказывает, что Рауха очень любила свою мачеху. «Лучше них никого не было. Мы жили скромно, никакой роскоши не было, но была еда и любовь», — позже рассказала Рауха в интервью своей внучке. И хотя Рауху не удочерили официально, до свадьбы она использовала фамилию приемной семьи вместо полученной при рождении.

Визиты биологической матери в Вяхякюрё были для Раухи очень волнительными. Девочке, которую увезли в новую семью в очень раннем возрасте, мачеха и отчим казались настоящими родителями. «Рауха знала, что где-то далеко у нее есть мать, братья и сестры, но ее очень угнетало, когда приходил чужой человек и его приходилось называть матерью», — рассказывает Улла Кески-Рауска.

Помощь детям была типичной для военного времени

По словам Мерви Каарнинен, расселение детей уже тогда вызывало споры и шквал критики. «Конечно, социал-демократы и рабочее движение были оскорблены такой мерой», — говорит Каарнинен.

Однако Каарнинен напоминает, что речь шла о способе, которым обычно решали проблему сирот и людей, нуждающихся в поддержке общества. Детей отдавали на попечение семей, которые считались хорошими. Перемещение детей из городов в сельскую местность в годы Первой мировой было способом обеспечить им безопасность. «Такой была судьба детей в годы войны — переезжать из одного места в другое. Эта практика сохранилась в Финляндии и в годы Второй мировой войны», — говорит Каарнинен.

По словам Каарнинен, проблема красных сирот способствовала появлению в Финляндии новых детских домов и организаций, которые занимались правами детей. В 1922 году супруга президента Эстер Столберг (Ester Ståhlberg) основала объединение «Дома для бездомных детей» (Koteja Kodittomille Lapsille), на базе которой позже появилась организация «Спасите детей» (Pelastakaa Lapset ry).

В 1940-х красные вдовы получили право на пенсию. «Это было важно. Они всегда чувствовали себя несколько отверженными», — говорит Каарнинен.

«Мама всегда видела во всем светлую сторону»

Мать Уллы Кески-Рауски всю жизнь поддерживала связь со своей биологической матерью, сестрами и братьями. По словам дочери, отношения Раухи с биологической матерью не были очень теплыми, но с сестрами и братьями она общалась часто. «Сестры смеялись над одним и тем же, весело проводили время вместе, несмотря на то, что детство и молодость они провели порознь», — говорит Кески-Рауска.

Как и многие другие красные сироты, оказавшиеся в новой семье, братья Раухи и старшая сестра вернулись к матери сразу же, когда это стало возможным. Отец семьи пропал после войны в Советском Союзе. Улла Кески-Рауска рассказывает, что Суло (Sulo), брат Раухи, встретился со своим отцом в начале 1930-х годов, когда ездил в Советский Союз. Отца расстреляли во время сталинских чисток в 1938 году.

Улла Кески-Рауска описывает свою мать как веселого и доброго человека, который не жаловался на свою судьбу. По мнению дочери, мать всю жизнь отдавала окружающим то добро, которое она получила. «Мама всегда видела во всем светлую сторону».

Теперь Кески-Рауска — сама мама и бабушка. Она понимает, что решение ее бабушки отдать своих детей в другие семьи было продиктовано необходимостью. Мир 1918 года сильно отличался от нынешнего. «Это не означает, что бабушке было легко отказаться от своих детей. В тех условиях у нее не было другого выбора. Не из-за идеологии, а потому что дети каждый день могли получать еду и ходить в школу».

Цит. по: inosmi.ru/social/20190102/243934662.html
Оригинал публикации: Sisällissodasta selvinnyt Suomi pelkäsi punaisia äitejä ja lasten kasvavaa katkeruutta — 2-vuotias Rauha ja sadat muut punaorvot siirrettiin valkoisiin perheisiin Pohjanmaalle: yle.fi/uutiset/3-10496714

@темы: Interbellum

---

07.06.2019 в 17:51

Пишет  Sindani:

07.06.2019 в 18:16

Пишет  Groemlin:

Немного о гражданской войне, в которой победили белые.



В новом исследовании, проведенном в Лапландском университете, утверждается, что расстрел женщин в 1918 году в районе Хеннала финского города Лахти был инициирован самими финнами. В лагере для военнопленных было более 2000 женщин и даже грудные младенцы.

В 1918 году в лагере для военнопленных в Хеннале были расстреляны 218 женщин без судебного разбирательства, утверждает новое исследование. Основаниями для массового убийства послужили идеи расовой гигиены и демонизации образа «красных» женщин в буржуазной прессе.
В ходе написания лиценциатской работы в Лапландском университете автор также выяснила, что в военном лагере, вопреки ранее полученным данным, находились дети младше 15 лет, многие из которых погибли в лагерях.
Марьйо Лиукконен (Marjo Liukkonen), магистр социальных наук, занимавшаяся вопросом судьбы женщин и детей в Хеннале, рассказывает, что сама удивилась итогам исследования: «Я начала подозревать, что не все рассказывалось. Позже выяснилось, что та информация, которую я нашла, не была изучена ранее».


Ханна Лумме (Hanna Lumme)
См.: yle.fi/uutiset/3-8775599

читать?

Изучением происходившего в лагере для военнопленных занималась и автор научных исследований Тууликки Пеккалайнен (Tuulikki Pekkalainen). По ее мнению, хорошо, что о теме, о которой умалчивали прежде, все еще можно получить новую информацию.

Гражданская война в Финляндии закончилась в мае 1918 года, когда в лагере для военнопленных в Хеннале оказалось около 13 тысяч красногвардейцев. Лагерь для военнопленных в Хеннале был одним из крупнейших в Финляндии.

Более ранние исследования сообщали, что пленных женщин было лишь несколько сотен, но в работе Лиукконен утверждается, что их было значительно больше. По ее словам, в Хеннале находились 2216 женщин.

Среди них были бежавшие из Южной и Юго-Западной Финляндии жены, сестры и дети красногвардейцев, женщины, находившиеся на вспомогательных должностях в красной гвардии, и бойцы женских батальонов.

Самым молодым женщинам, расстрелянным в Хейноле без судебного разбирательства, было 14 лет. По словам исследователя, раньше расстрелы приписывались немецким солдатам, но результаты нового исследования говорят об обратном.

«В воспоминаниях, которые я находила во всех архивах, финские, немецкие солдаты и сами красные пленные говорили, что расстрел женщин был проектом финнов», - говорит Лиукконен. По ее словам, среди причин убийств женщин была в том числе и расовая гигиена: испорченных и строптивых «красных» женщин-солдат считали угрозой для чистых сексуальных отношений буржуазного общества.

Раньше утверждалось, что казни женщин, носящих брюки и входящих в состав женских батальонов, были мифом, отмечает исследователь.

По результатам исследования Лиукконен выяснилось, что среди пленных женщин в лагере Хенналы было 289 детей младше 15-ти лет. В лагере были и младенцы.

«То, что в лагере были дети, скрывалось, потому что лагерное начальство запрещало наличие детей в лагерях. Главный врач лагеря в Хейноле даже отправлял подтверждение начальству лагеря о том, что матери и дети были отпущены домой. Историки верили этим отчетам и не проверяли личные карточки военнопленных».

Дети тоже умирали. В воспоминаниях тех, кто побывал в лагере для военнопленных, рассказывается, что детские трупы лежали грудами в коридорах и на чердаках казарм.

«Я осознала, что, судя по всему, все, что я читала по теме раньше, оказалось неправдой. В лагерях не должно было быть ни одного ребенка», - говорит Марьйо Лиукконен.

В ее исследовании ставятся под сомнения и утверждения об условиях жизни военнопленных в Хеннале. Пленным не давали еду, которую им покупали на государственные средства и которую они получали в дар от немецких солдат. Вместо этого еда продавалась тем пленным, у которых были деньги.

По словам Лиукконен, также нашлись доказательства того, что у женщин вымогали сексуальные услуги за еду. Сексуальное насилие не было исключительным явлением в военных лагерях, хотя раньше это отрицалось.

Пленные писали об изнасилованиях в воспоминаниях, которые Лиукконен изучала для написания исследования. Почему судьба женщин и детей осталась в тени? Для проведения исследования Лиукконен изучила много документов.

Она прочла сотни воспоминаний военнопленных и лагерной охраны. Кроме того, она изучила 26 тысяч карточек арестованных, 11 тысяч карточек военнопленных, письма, доказательства в судебных делах о совершении государственного преступления, протоколы допросов, заметки в газетах и сообщениях церковных приходов о погибших и без вести пропавших на гражданской войне.

Происходившее в лагерях для военнопленных изучалось, по этой теме писали и раньше. По словам Лиукконен, массовое убийство женщин, наличие в лагерях детей и обращение с военнопленными долгое время оставались в тени, потому что более ранние исследования основывались на статистике и других исследованиях.

«В более ранних исследованиях рассматривались сразу все лагеря для военнопленных в Финляндии, в общей сложности 61 лагерь, подсчитывались средние показатели и проценты. Личности в таких показателях терялись. К тому же, женщин было меньше, чем мужчин, поэтому о судьбах женщин и детей почти ничего не говорили», - считает Лиукконен.

Лиукконен говорит, что материал, использованный для написания ее исследования, сильно отличается от материала предыдущих исследований.

Клубок начал распутываться, когда она обнаружила, что более ранние данные о количестве пленных женщин, данные в карточках военнопленных и арестованных и имена казненных не совпадали. Эта нелогичность вызывала подозрения.

«Более ранние исследования основывались на письмах руководителей лагерей и отчетах. Исследователи верили, что чиновники составляли отчеты честно. Однако, когда они нарушали правила, например, держали в лагерях детей, они старались заметать следы».

Происходившее в лагерях удивило и людей, живших в то время...

Марьйо Лиукконен продолжит изучать тему условий жизни военнопленных в лагере для военнопленных в Хеннале. Она собирается написать диссертацию о судьбе женщин лагеря Хенналы, а потом темой ее исследования станут мужчины, оказавшиеся в лагере.

Эта тема интересует исследователя и по личным причинам, поскольку ее прапрадед умер в 1918 году в лагере для военнопленных, правда, не в Хеннале, а в Хямеенлинне.


По мнению Лиукконен, ее работа имеет большое историческое и общественное значение. Она сравнивает происходившее в лагере для военнопленных в Хеннале с событиями в Германии 1930-1940-х годов.

«Финны часто удивляются тому, как в Германии могло произойти то, что произошло. С таким же успехом они могут задаваться вопросом, как в Хеннале произошло то, что произошло в 1918 году. Подобное происходит, если образ какой-то части народа демонизируют».

У Лиукконен часто спрашивают, может ли подобное произойти в наше время.

«Мне хотелось бы верить, что не может. С другой стороны, в воспоминаниях, которые я прочла, тоже никто не мог поверить, что такое могло произойти. Что 14-летнюю девушку изнасилуют и убьют только потому, что у нее короткая стрижка и она носит брюки. Мне снились об этом кошмары».

Лиукконен готова к тому, что ее исследование вызовет обсуждения, потому что результаты ее работы сильно отличаются от более ранних трудов.

«Наверняка что-то начнется. Ведь если этот вопрос не изучался уже сотню лет, то значит, что на него было наложено табу».

@темы: Interbellum

---

Свиток, на котором маркиз де Сад написал «120 дней Содома». Маркиз написал книгу за тридцать семь дней во время заключения в Бастилии. Опасаясь конфискации при обыске, он писал убористым почерком на двенадцатиметровом бумажном свитке.

@темы: книги

---

По мотивам книги Кира Булычёва «Сто лет тому вперёд», помимо фильма «Гостья из будущего» был сделан ещё и диафильм. Понятно, что всю книгу вместить в один диафильм невозможно, поэтому здесь взята короткая история пребывания Коли в будущем, Алисы Селезнёвы здесь нет.

( Читать дальше... )

@темы: книги, иллюстрации

---

... и каждый землепашец имел не меньше двух рабов...)))

. Во всей Европе существовало в те времена уже неписанное правило - крестившийся раб получает свободу, но в Севилье на это просто забивали, и рабы-христиане прилежно ходили в церкви и даже создавали религиозные братства (например, Братство маленьких негров - Cofradia de los Negritos). Когда же Филипп IV распорядился конфисковать частных рабов для службы на военных галерах, севильцы возмутились, указав на то, что страдают не только какие-то магнатыи воротилы, но и обычные горожане, "большинство которых — бедняки или вдовы, порядочные люди, исправно выполняющие свои обязанности, но не имеющие другого источника дохода, кроме как за счет рабов". qebedo.livejournal.com/1739089.html

@темы: история

---

Sukit Sukrakan

@темы: картины

---

06.06.2019 в 18:16

Пишет  Sindani:

06.06.2019 в 12:45

Пишет  ninaofterdingen:

Драконы и совы
Из телеграм-канала t.me/suchstuff/10

Вот, например, Библия короля Иакова, английский перевод начала XVII века, книга Иова, глава 30, стих 29: I am a brother to dragons, and a companion to owls. Иов, понятное дело, жалуется на свою печальную судьбу, но — драконам брат и совам товарищ!.. Да любой автор фэнтези схватит такое, содрогаясь от страсти, и утащит в нору. Допустим, утащил, допустим, пришёл переводчик, считал, умничка такой, библейскую аллюзию, полез в синодальный перевод... и обмер, потому что там:
"Я стал братом шакалам и другом страусам". Иов, 30:29, всё точно.

Есть, конечно, церковнославянский вариант, туда и устремимся, но ничего утешительного не обретём:
"Брáтъ бы́хъ Си́ринамъ, дрýгъ же пти́чiй".

Сирины — это сирены Септуагинты, σειρήνων. Те самые, гомеровского образца: живут на прибрежных скалах, поют, завлекая мореплавателей, пожирают тела погибших. Единства нет: в Вульгате "frater fui draconum", у Мартина Лютера в версии 1534 года "ein Bruder der Schlangen", но уже в Эльберфельдеровской Библии "ein Bruder geworden den Schakalen", то же и в большинстве новых европейских переводов, а в китайском вообще дикие собаки.

Кто ж там в оригинале-то?..
А в оригинале, говорят нам печальные знатоки, там путаница множественного и единственного числа, шакалов с крокодилом, и мы почти готовы вздохнуть с облегчением. Гезениус аккуратно фиксирует все случаи упоминания этого, скажем так, биологического объекта. И мы выясняем, что он а). выл и рыскал в руинах царских чертогов (Ис 13:22) как безусловный шакал, б). глотал, т.е., нюхал воздух (Иер. 14:6), что тоже говорит о шакале, в). жил в пустыне (Мал 1:3) шакал шакалом, г). покоился в источниках вод среди камышей (Ис 35:7) — а вот это уже крокодил, говорили же умные люди, д). кормил детёнышей молоком (Плач 4:3), в синодальном переводе превратившись в чудовище, но это явный шакал... е). жил в море (Пс 73:14), будучи по-русски змием, ж). поглощал людей целиком (Иер 51:34) в виде дракона... здесь мы сходим с ума и прекращаем попытки угадать зверька.

"Иногда, — пишет осторожный Барнс в комментариях к библейским текстам, — это слово, в различных формах, может означать "шакал или сирена" (шакал или сирена, этого уже достаточно для счастья), но ещё оно означает "большая рыба, кит, морское чудовище, дракон, змей".
Змей, чудище морское, крокодил — но иногда шакал... о, как я люблю это переводческое: здесь — шакал (букв. крокодил, ядовитая змея).

Про то, что совы — не то, чем кажутся, смешно и вспоминать.

@темы: Вавилон-18

---

Шпионы - они, известно всем, как мы, приходят с холода, и "которого мы любили". Но вообще-то это еще и чрезвычайно интересные экземпляры "хомоцапуса", особенно в смутные и "ветродуйные" времена.

Топ-10 шпионов с 1789 по 1815 год

1. Эмманюэль Анри Луи Александр де Лонэ, граф д'Антрэг. Если кого и можно называть "королем шпионов" в описываемое время, то это был именно сей "вертлявый французишко". Военная карьера его не удалась после отказа драться на дуэли - пришлось спутешествовать аж в Турцию. Вернувшись, граф накатал свободолюбивое брошюрко, за что был избран в Генеральные Штаты. Но там он узнал дао - в том, что "роялизм навсегда", да так, что в 1790 году отказался от кресла депутат и эмигрировал. Он обосновался в Венеции сперва как представитель Испании, а потом России, но "настоящим его делом" было руководство резидентурой роялистов во Франции - он служил графу Прованскому, будущему Людовику XVIII. Прославился своими "секретными" бюллетенями, в которых сообщал, что "все правительство Франции у него на содержании, а остальных он на клюшке вертит". Когда же в 1797 году войска Буонапарте вошли в Венецию и схватили д'Антрэга, он купил свободу портфелем секретных бумаг - в том числе тех, которые уличали в измене генерала Пишегрю. Оставаясь на русской службе, де Лонэ исполнял дипломатические поручения Павла I и Александра I в Германии, пока в 1807 году не решил радикально сменить приоритеты - смылся в Англию, да не один, а с секретными протоколами к Тильзитскому договору. За такой подарок премьер-министр Джордж Каннинг его полюбил, как дядю, и платил пенсию. Закончил свой жизненный путь д'Антрэг классическим для шпиона способом - в 1812 году он и его жена были зарезаны слугой-итальянцем Лоренцо, которого нашли неподалеку застреленным (или застрелившимся - расследования особо не вели)...



[Нажмите, чтобы прочитать]

qebedo.livejournal.com/1738299.html

@темы: 19 век, Interbellum

---

Специалист по англо-саксонской эпохе Кристина Ли (Christina Lee) взяла рецепт из так называемого «Лечебника Балда» (Bald’s Leechbook) – манускрипта IX века, хранящегося в Британской библиотеке. Снадобье представляет собой мазь из лука-порея, чеснока, вина и бычьей желчи, предназначалось оно для лечения болезней глаз. Ингредиенты требовалось варить в медном сосуде, процедить и дать перед использованием отстояться в течение девяти дней.

Когда лекарство по данному рецепту было изготовлено, его проверили в лаборатории на бактериальных культурах, а также на фрагментах кожи мышей, зараженных метициллин-резистентным золотистым стафилококком (MRSA) – опасным штаммом болезнетворной бактерии, которая не поддается лечению многими антибиотиками. Выяснилось, что средневековое средство уничтожило 90 % бактерий. Ни один из компонентов, взятый по отдельности, такого эффекта не имел.

https://polit.ru/news/2015/03/31/ps_bald/

@темы: медицина, медицина-историческое

---

Согласно новому исследованию, проантоцианидины – биологически активные вещества, содержащиеся в ягодах клюквы крупноплодной (Vaccinium macrocarpon) – делают ряд патогенных для человека бактерий чувствительнее к антибиотикам. После обработки этими веществами бактерии погибают от более низких доз антибиотика и не вырабатывают устойчивость к нему.

https://polit.ru/news/2019/06/04/ps_cranberry/

@темы: медицина, фрукты-овощи

---

Профессор биохимии Фрэнсис Бродски (Frances Brodsky) и ее коллеги из Университетского колледжа Лондона утверждают, что древняя мутация, которая распространилась среди людей после изобретения обработки пищи, защищает их от высокого уровня сахара в крови и сахарного диабета второго типа. Если бы эта мутация не возникла, человечеству угрожал бы почти поголовный диабет из-за возросшего количества углеводов в пище.

https://polit.ru/news/2019/06/05/ps_diabetes/

@темы: медицина, генетика и генеалогия

---

новости из истории яблок:
https://polit.ru/article/2019/06/01/ps_apple/
Как выяснилось, Алма-Ата своё название оправдывает. Родина культурной яблони действительно там.

@темы: фрукты-овощи

---

Шпион 18-го века, который привез в Европу большую клубнику

@темы: фрукты-овощи

---

"Сам Маркс — основатель "Нивы" — был чистокровный немец, а не еврей, как многие думали, сын часовщика, изготовлявшего, по преимуществу, башенные часы. С упорством немца он разрешал свою задачу. Сначала, в 1869 году, он наметил себе создать русский журнал, вроде пресловутого "Gartenlaube"; он с неослабеваемой энергией шел к намеченной цели, как истый шваб побеждая все своим упорным трудом. Он сам рассказывал, как питался с женой сорокакопеечными обедами m-me Мильбрехт, не имея возможности держать дома своего стола, — это в то время, когда у него было 10 тысяч подписчиков! Он сам завертывал бездоставочным подписчикам журнал, сам принимал подписку, сам выплачивал сотрудникам гонорар и довольствовался в день двумя бутылками пива. О даче, конечно, он и не думал, удовлетворяясь тем, что по вечерам ездил в Зоологический сад к своему соплеменнику Росту — тоже сильному, бородатому, как и он сам, немцу, бывшему акробату, женившемуся на хозяйке сада.

Он немного понимал в живописи, еще меньше в литературе. Русскому языку он не выучился до самых последних дней; и когда уже получил звание потомственного дворянина и какие-то важные ордена, и когда уже у него было 250 тысяч подписчиков, — он все еще говорил гостям: "сядайте, пожалюста!" Но он великолепно понял, гораздо лучше, чем те, которые превосходно владели русским языком, — что нужно русскому подписчику. Культурное значение Маркса для России — огромно. Он издал многие сотни сочинений по всевозможным отраслям науки и искусства и издал превосходно. Он бесплатно дал при "Ниве" полные собрания Тургенева, Гончарова, Грибоедова, Гоголя, Достоевского, Григоровича, Фонвизина, Ломоносова, Екатерины II, Кольцова, Фета, Алексея Толстого, Майкова, Тютчева, Чехова. belkafoto.livejournal.com/1152967.html

@темы: 19 век

---

Если королю Англии случалось переходить Фоверсмилльский мост в Шревенхаме (графство Вильтшир), глава семьи, владевшей тамошними землями, должен был представить ему двух белых каплунов со словами: Вот, Сир, два белых каплуна, которых вы получите, но не теперь. seminarist.livejournal.com/1032016.html

@темы: англомания

---

Перечень кораблей нейтральной Швеции, потопленных в ВМВ.

Шведов топили все, и немцы, и итальянцы, и англичане, и русские. По оценкам авторов странички, всего было потоплено 270 шведских транспортов, при этом погибло 1,400-1,500 моряков. Еще 500-600 шведов погибло на кораблях с чужими флагами.

Доставалось и другим нейтралам, т е датчанам, норвежцам, аргентинцам и даже будущим "союзникам" финнам. Этих я подробно не изучал, но только в июне 1940 немцы отправили на дно 4 финских транспорта:

3 июня: Снабб, близ берегов Испании, потоплен U-37, 1 погиб;
9 июня: Маргарета, там же, потоплен U-46, погибло 5;
18 июня: Сарматиа, там же, потоплен U-28, погибших не было;
21 июня: Хилда, там же, потоплен U-52, погибло 5.

В июле немцы потопили 1 финский транспорт, еще 1 потопили итальянцы, и 1 подорвался на мине. И т п.

Причина, как я понял, в том, что англичане фрахтовали в конвои чьи попало корабли, включая финские, эстонские, латвийские и проч. Ну вот напр, состав конвоя HN23A из Норвегии в Англию в апреле 1940 посмотрите, там только один британский транспорт был. Так что с немецкой стороны ничего личного, только бизнес. В конвое HN23A немецкой ПЛ U-38 был потоплен финский транспорт Сигне со всем экипажем (19 чел).

agasfer.livejournal.com/2363030.html

@темы: Interbellum

---

04.06.2019 в 18:34

Пишет  Sindani:

06.05.2019 в 21:24

Пишет  ZEAl:

@темы: 19 век, СшА

---

«Плот Медузы». Теодора Жерико. 1818 - 1819 гг. Холст, масло.(кликабельно)

Как бы ни был утомлен и пресыщен впечатлениями посетитель Лувра, он наверняка остановится в 77-м зале галереи "Денон" перед картиной «Плот "Медузы"» и, забыв усталость, начнет рассматривать огромное полотно. Публику, впервые увидевшую картину на выставке парижского Салона в августе 1819 года, она поражала не меньше, чем наших современников. Газеты писали, что толпы посетителей останавливались "перед этой пугающей картиной, которая притягивает каждый глаз". Парижанам, в отличие от сегодняшних зрителей, не надо было объяснять, что изобразил молодой живописец Теодор Жерико (1791 -1824). Хотя картина называлась "Сцена кораблекрушения", все безошибочно узнавали плот "Медузы", история которого была в то время известна каждому французу.

( Читать дальше... )

@темы: "Титаник" и др., картины

---

04.06.2019 в 13:31

Пишет  Эрл Грей:

Les Garçonnes

Независимые модницы, упрощенные и уплощенные войной, не хотели быть мужчинами. Пиджаки и брюки с манжетами, ботинки-оксфорды, галстуки и тяжелые перстни, ровные проборы и выбритые затылки – были не для них. Мужское начало «фриков природы» привлекало и пугало одновременно. Открыто имитировать их стиль, о котором во второй половине 1920-х уже много писали и говорили, никто не желал.
Аккуратно, подобно талантливому ретушеру, мода совместила получившийся образ с грубоватым военным femme moderne. Проделано это было столь успешно и ловко, что возник любопытный феномен – la garçonne, «мальчишка», асексуальный и притягательный своей бестелесностью, смелый до брутальной агрессии, женственный и живописно утонченный, восхитительный андрогин, пожалуй, лучшее творение моды XX века.
Литературные холостячки

Термин garçonne придумал, как говорят, Жорис-Карл Гюисманс, скромный министерский чиновник с бородкой добропорядочного буржуа и одновременно – нелегальный торговец декадентским парижским ядом, писавший о самых чувственных и опасных наслаждениях. В нескольких своих сочинениях, самое раннее из которых – «Парижские наброски» 1886 года, он упомянул, как бы невзначай, вскользь, девушек, кокетливых и длинноволосых «с юными, еще почти детскими телами». Почти мальчишек.

В 1922 году французский писатель Виктор Маргерит, тоже специалист по части изъянов городского общества и тонкий ценитель прекрасных пороков, издал роман «La Garçonne», который у нас перевели как «Холостячка».

Благодаря роману Виктора Маргерита образ девушки-garçonne обрел пикантность, чем воспользовались издатели.
В Париже начал выходить «Альманах гарсон», весьма фривольного содержания
Это был скандал. Пресса ревела, члены Французской академии брызгали слюной и обидными эпитетами, из которых «безнравственный» был самым мягким. Члены Совета ордена Почетного легиона торжественно лишили писателя заслуженной награды. И все потому, что Виктор Маргерит подробно, со вкусом и неизбежными сахарными виньетками описал горестную жизнь Моники Лербье, девушки-garçonne.
...Худая, почти бесплотная, безразличная ко мнению общества, открыто презирающая мужчин и прохладно отвечающая на флирт женщин, Моника Лербье превратилась в литературную икону стиля. Ей стали подражать. К чему писателю были эмалевый орден и муаровая лента, если за его роман публика голосовала кошельками. В июле 1922-го, как только вышла книга, за четыре дня продано 20 тысяч копий. В течение лета – 150 тысяч, к концу 1922 года – 300 тысяч и к концу десятилетия – более миллиона экземпляров[1]. В 1923 году на основе романа Арман дю Плесси снял фильм «La Garçonne», мгновенно запрещенный к показу как несоответствующий моральным нормам. Одним словом, успех книге и новому образу был обеспечен.

«Мальчишки» начали проникать в моду сразу после скандальной публикации романа и к 1926 году прочно в ней укрепились. Тогда же началось массовое переиздание книги Виктора Маргерита.
Тело

Образ garçonne появился в результате гармоничного соединения стиля военной femme moderne, элементов одежды и внешности «дам с моноклями», неоклассики ар-деко, спорта и гламура самой высокой голливудской пробы. Его главные признаки – лаконичность, геометризм, динамика, инфантильная раскованность, моложавость и та особая, бесполая асексуальность, соблазнительнее которой, пожалуй, в двадцатые ничего и не было.

От femme moderne «мальчишки» унаследовали патологическую, туберкулезную худобу. Она молодила, раскрепощала, позволяла чувствовать себя уместной в холодно-стальных, угластых модернистских интерьерах, в строгих бензином пахнущих салонах авто и в авангардном лучизме безжалостного трувильского солнца. Мягких модерном взлелеянных округлостей не существовало. Ни груди, ни бедер, ни покатых плеч. А вместо – выпирающие ключицы, острые локти, треугольники лопаток и едва намеченные теннисом мышцы. И все это – на безупречных картинках Vogue. Жизнь, как обычно, не поспевала. Те лаконичные фигуры, которые Ириб и Бенито выкраивали острыми карандашами за несколько минут, жизнь лепила мучительно долго. Худощавых и тонкокостных было среди женщин начала 1920-х еще совсем немного. Большинство страдало от лишнего веса.
...Если в самом начале двадцатых производили пояса с каучуковыми вставками, то примерно в 1924 году, когда вошел в моду стиль «garçonne», появились цельнорезиновые корсеты. Самым востребованным в США был «Madame X» – каучуковый пояс, который не только преображал фигуру, но и помогал женщинам избавиться от лишнего веса. Так, по крайней мере, утверждала реклама. Во Франции аналогичную разработку предлагали под брендом «Доктор Монтей». Стоила она 150 франков. За 40 франков у того же заботливого «доктора» можно было приобрести каучуковые обмотки для ног, которые предлагалось носить один час в день, чтобы подтянуть икры. Существовали даже каучуковые маски для лица и шеи, которые дамы терпеливо носили ради избавления от двойного подбородка.
...Похожи они были на мартышек в намордниках. Были и резиновые бюсто-держатели – широкие полосы с каучуковыми жилами, которые сдавливали грудь до идеальных мальчишеских пропорций. Их еще называли «бандо» и «улучшителями груди». Большинство бюстодержателей имели штрипки для крепления к корсетному поясу, к которому снизу пристегивались чулки.
...Помимо корректирующего нижнего белья, модницы обзавелись «гарсонистыми» пижамами. Они тоже были придуманы не в двадцатые. Французские, американские и даже консервативные русские журналы писали о «пижама» (именно так, с фасонистым ударением на последний слог) в начале 1910-х годов. Тогда же изобретательный революционер Поль Пуаре представил дневной и вечерний туалеты, созданные по образу и подобию этих костюмов. Во время Первой мировой femme moderne убедительно оправдали их присутствие в своих гардеробах страхом перед ночными бомбежками и риском оказаться на разрушенной улице в неприличном (то есть женском) ночном белье.
В начале двадцатых Шанель, Пуаре и Пату создавали соблазнительные «пижама» из лоснящегося шелка с широченными зуавскими панталонами, собранными у щиколоток, и глянцевыми блузами самых свирепых оттенков, перехваченными змеистыми кушаками. Такие тогда осмеливались надевать лишь избранные garçonnes, «странные персонажи, не мужчины и не женщины», как писал Vogue. Но уже в конце десятилетия у каждой «мальчишки» была как минимум пара пижамных костюмов – вполне строгих, удобных, вполне мужских.
Стрижки

Жесткой редукции «мальчишки» подвергли не только тело, но и волосы. Уже во время Первой мировой дамы придумали разные способы избавиться от длинных волос, отнимавших уйму времени, мешавших работать, а главное, не соответствовавших моде на высокие воротники а-ля Директория и а-ля Бонапарт. Экстремистки, к числу которых относились Коко Шанель и Ирэн Касл, волосы просто остригли, чем, конечно, позабавили мужчин и сильно смутили подружек.
...Стрижки укорачивались от года к году. В самом начале двадцатых появился «боб», авторами которого, помимо революционерки Шанель, считаются два великих мастера женских преображений – французские парикмахеры Антуан и Рене Рамбо. «Боб» – завивающиеся или подвитые, а иногда хорошенько взбитые локоны чуть ниже мочек ушей, игривая челка и лента в качестве приятного дополнения. Эта почти детская стрижка молодила и усиливала инфантильность тех, кто ее носил. Одним из ранних типов считается «Касл боб», придуманный в 1915 году танцовщицей Ирэн Касл. С 1918 года в прессе публиковали описания «бобов» в стиле Жанны д’Арк (весьма популярной в послевоенный период) и а-ля дети Эдварда.
...В списке любительниц новой экстравагантности значились также графиня де Мустье, баронесса Гранмазон, маркиза де Шабанн.

Что позволено аристократкам, не позволено горожанкам. Мелкие буржуа, особенно провинциалы, считали короткие волосы признаком распутства и всего самого дурного. Стрижется – значит, не работает, курит, выпивает, гуляет. Значит, ведет аморальный образ жизни. Значит, флаппер! Бывало, родители секли непослушных дочерей, по старинке учили уму-разуму и во гневе таскали их за волосы, вернее за то, что от них осталось. Горожане зажиточные отправлялись в суд – за высшей справедливостью и суровым наказанием. Эти «волосяные» процессы изрядно забавляли публику.
...В городах «мальчишки» тоже вытребовали себе немного свободы. Они заставляли портных укоротить юбки и низ дневных платьев, отчего получили прозвище «femmes deshabille» («разоблаченные женщины»). Но портные яро противились, предупреждали об опасностях, о том, что девушки рискуют здоровьем, что они простынут и не смогут рожать. Ничего не помогало. Garçonnes щеголяли в дневных костюмах, скроенных на манер «дам в моноклях» и берлинских «фриков природы». В 1924 году появились платья-тайеры, сочетавшие женский и мужской типы кроя. Их предлагали в Париже модные дома Bernard, Redfern, Martial et Armand.
Во второй половине двадцатых журналы сетовали на то, что нынче одежды для мужчин и женщин кроятся по одним лекалам, все носят двубортные пиджаки с пошетами и карманными клапанами, бриджи, гетры, фетровые шляпы, сорочки с накрахмаленной грудью, высокие воротнички и галстуки, а также смокинги (их реклама тогда появилась во многих изданиях). И впредь мужчинам, предупреждали журналы, нужно быть весьма осмотрительными – «старина», с которым хочется пропустить по стаканчику, или тот задиристый «молокосос» с бритым затылком, которого нужно проучить, могут оказаться девушками. Иногда мужчины действительно попадали впросак.
...Garçonnes обожали сигареты. Не курение, а сигареты. Курение считалось признаком равенства полов, и мужеподобные дамы, за это боровшиеся, устраивали публичное представление – посреди деловой спешащей улицы вытягивали из твидовых бриджей серебряный портсигар с добрый кулак бретонского рыбака, вытаскивали сигарету, хорошенько выстукивали ее, приминали кончик, вставляли в уголок рта и раскуривали, оголив зубы и прищурив глаз – для большего полового равенства. И курили, всей грудью, глубоко затягивались, выдергивали окурок по-мужски, большим и указательным пальцами, жадно смакуя процесс и тот эффект, который производили на окружающих.
Garçonnes не курили и не боролись за смутное равенство смутно различимых полов. Они превратили сигарету в аксессуар, модную необходимость. Ее не курили, а, вставив в костяной или янтарный мундштук превосходной работы, грациозно держали в тонких холеных пальцах и позировали – на жарком восточном диване в переливчатом мареве алжирских шелков, в залах Гран-Пале, пронизанных хрустальными лучами холодного весеннего солнца, на пахнущей бензином и деньгами Пятой авеню, прильнув к зеркальной стали новенького «понтиака», в открытом ресторане на крыше двадцатиэтажной «Пенсильвании», посылая персиковому вечернему Нью-Йорку теплые поцелуи и сизые облачка сладкого дыма.

Сигарета возбуждала воображение, провоцировала целлулоидные галлюцинации де Мейера, Стайхена, Гюне и Ребиндера. Они попадали под ее терпкое очарование и возвели в ранг высокого искусства. Сигарета развязывала язык, придавала значительность случайным жестам, завершала модный образ. Тонкий финальный белый штрих возле остро очерченного рта, глянцевитый «шингл» в легком расфокусе серебристого дыма – и garçonne готова.

Из книги Ольги Хорошиловой "Молодые и красивые: Мода двадцатых годов"

@темы: Interbellum, история одежды