22.09.2014 в 11:18

Пишет  Нари:

Устав частной зубной лечебницы для приходящих больных, учрежденной зубным врачем Пинкасом Хаимовым Рикманом в г. Туле. 1907 год

dlib.rsl.ru/01004045818 - документ в свободном доступе.

@темы: медицина-историческое, 20 век: Россия и вокруг нее

---

Сегодня в мире известно около 200 разновидностей природных драгоценных камней. Наряду с драгоценными камнями (природные алмазы, изумруды, рубины, сапфиры и александриты, а также природный жемчуг в сыром (естественном) и обработанном виде) есть множество полудрагоценных камней, некоторые из которых невероятно редки, что их стоимость превышает многие из самых ценных драгоценных камней в мире.

( Читать запись полностью » 

@темы: камешки

---

"Амазонка - женский костюм для верховой езды - развивалась в течении всего девятнадцатого века и к концу столетия приобрела этот узнаваемый стандартизованный вид и конструкцию, целью которых была не только эстетика, но и безопасность всадницы..."

@темы: лошади и телеги, история одежды

---

Оригинал взят у в Русские солдаты Шекспира

Комедия Шекспира "Конец - делу венец" (All's Well That Ends Well), действие IV, сцена I, перевод Донцова. Отряд солдат собирается захватить трусливого пройдоху Пароля, но хочет это сделать так, чтобы он принял их за иностранцев. Для этого солдаты договорились разговаривать на выдуманной тарабарщине.

Пароль

А, понял я, - вы из отряда Муско!
Неужто вы убьете человека
За то, что ваш язык ему неведом?
Есть между вами немец иль датчанин,
Голландец, итальянец иль француз?
По-своему со мной пусть потолкует.
Я вам открою все, и флорентийцев
Вы победите.

Первый солдат

Боскос ваувадо! -
Я знаю твой язык. - Корелибонто!
Подумай о душе: к твоей груди
Приставлены две дюжины кинжалов.

Пароль

Ой-ой! Ой-ой!

У этого отрывка есть две любопытные особенности. Первая состоит в том, что слова Пароля "А, понял я, - вы из отряда Муско!" (в оригинале: I know you are the Muskos' regiment) нужно переводить так: "Я знаю, вы - отряды Московитов". Очевидно, что слово Muskos' в данном случае обозначает Muscovites, то бишь, русских. Да и кто еще в Европе говорит на языке, который не похож на немецкий, датский, голландский, итальянский или французский?...

А вторая особенность совсем необычная. Этот псевдо-русский Первый солдат вставляет в свою тарабарщину слова из иврита, причем насмехается над трусостью Пароля. "Боскос ваувадо" это "в храбрости как храбрость и порука", а "Корелибонто" - "я знаю про его обман".

Конечно же, с ивритом простое совпадение. Но любители теорий заговора и альтернативной истории как мухи слетаются к этому отрывку и делают самые дикие выводы. Начиная от предположения, что Шекспир знал иврит (нет, не знал), и заканчивая теорией, что тексты Шекспира написаны крещеной еврейкой Эмилией Ланье (нет, он почти все написал сам).

Нет ничего особо удивительного в том, что у Шекспира солдаты выдают себя за московитов. Другом Шекспира и соавтором его нескольких пьес был Джон Флетчер. Его дядя, Жиль Флетчер, был английским послом в Московии. На титульном листе его книги о Московии изображен русский воевода в медвежьей шапке, с саблей на боку и шестопером в руке.

запись создана: 25.04.2015 в 10:29

@темы: книги

---

кусок из поста

Еще я узнал о том, как римляне считали на пальцах. У них была особая система, довольно сложная. Она подробно объясняется в статье на том же сайте: Roman Elementary Mathematics: The Operations. Вот картинка оттуда:



Автор этой статьи впервые заметил, что в одной из своих эпиграмм Марциал использует счет на пальцах, чтобы продемонстрировать неприличный жест. Вот эта эпиграмма; в русском переводе начинается она так:
Шестьдесят, Марциан, и даже на две
Больше жатв, полагаю, видел Котта,
Но и дня одного он не припомнит,
Чтоб ему надоело страсти ложе,
И, бесстыдно сложивши пальцы, кажет
Он на Симмаха, Дасия, Алконта.
Симах, Дасий, Алконт - это имена врачей. А чтобы понять, как именно Котта "бесстыдно сложил пальцы", поглядите по таблице, как он может показать свой возраст - 62 года. Чтобы показать 62, нужно на левой руке загнуть все пальцы, кроме среднего.

(комментаторы Марциала и раньше понимали, о каком жесте идет речь, благодаря сравнению фразы с другими текстами; но связь с числом 62 до этой статьи 1951-го года никто, как я понимаю, не замечал)





от Шано: упоминаемый сайт penelope.uchicago.edu/Thayer/E/Journals/CJ/47/2...*.html, но оно английское. Может быть, кто может подсказать аналог статьи на русском? мне чё-то смутно чудится, что я такое когда-то давно и по-русски читала. Не, ну я и английский текст почитаю, гуглтранслейт наше все. Но хотелось бы все-таки про римский счет почитать на русском.



ну и вдогонцу, шоб два раза не вставать, о среднем пальце, тоже английское
Digitus Impudicus:
The Middle Finger and the Law
www.wired.com/images_blogs/threatlevel/2010/03/...

запись создана: 25.04.2015 в 08:45

@темы: Вавилон-18, Арагарта, наука в истории

---

10.02.2020 в 17:59

Пишет  Sindani:

09.02.2020 в 20:18

Пишет  ZEAl:

---

Роллан Быков носил интересное имя, которое присвоили родители благодаря Ромену Роллану, известному писателю. В России к такому французскому звучанию явно не привыкли. Во время оформления документов в имени упустили одну букву «Л». Кстати, в будущем ошибку с именем допускали не раз. Когда парень получил паспорт, в нём было совершенно другое имя — Роланд. picturehistory.livejournal.com/5170414.html

@темы: имена

---

Папа Юлий II,диагноз по портрету Рафаэля

@темы: медицина-историческое, картины

---

"Описание пышного ложа позднего Средневековья дает Джеффри Чосер. Какое-то время он служил королевским камердинером, и по должности ему полагалось убирать королевскую постель. Он со знанием дела описывает роскошную кровать в золотисто-черных тонах:
... Расшитый златом пуховик
Отменно пышен и велик,
Подушек шелковых немало,
И стеганое одеяло
Из наилучшего атласа...



Даже в конце периода Средневековья внушительные деревянные кровати, украшенные богатой резьбой, были большой редкостью. Большинство людей спали на соломенных постелях внутри деревянного короба, иногда на низких ножках.

( Читать дальше... 

@темы: мебель, история вещей, англомания

---

На западном окне распустились гиппеаструмы. В наши дни выведено порядка 600 сортов. Эти кумачовые — из простаков, но всё равно красавцы.


Солнышки сорта 'Orange Souvereign' — мой зимний антидепрессант.

Чаще в культуре эти растения называют амариллисами. Дело в том, что описывая род Амариллис в 1759 году, Карл Линней по запарке окрестил одним именем и бразильские и южно-африканские сборы. Лишь в середине XIX века роды разделили и за африканцами оставили Amaryllis, а латиносов переименовали в гиппеаструмы ("звезда кавалера" с греческого). Впрочем, садоводы по-прежнему предпочитают "амариллис" назло ботанам типа меня .

( ДРУГИЕ СОРТА – МОИ И НЕ ТОЛЬКО 

@темы: цветики-листочки

---

Но хватит копаться в родственных связях, давайте лучше вспомним о милой женщине, которая то как раз появлялась на страницах оригинальных повестей. "Миссис Хадсон бросит Бейкер стрит? Скорее Англия падет!" Про нее было написано несколько литературных серий и отдельных книг, правда намного меньше, чем этот персонаж заслуживает.

Именно миссис Хадсон мы обязаны тем, что знаем как начинался путь великого сыщика. Да-да, именно она была его Босэллом до Ватсона. Именно она описала первые дела Холмса в своих воспоминаниях. Шерлок еще допускает ошибки, делает неверные выводы, но при этом оттачивает свой талант сыщика, готовясь стать именно тем, кого мы будем знать по заметкам доктора Ватсона.

дальше здесь kaidzin.livejournal.com/67344.html

@темы: ШХ

---

Детская коляска с защитой от непогоды. 1913

@темы: детский вопрос, история одежды

---

Оригинал взят у в Сюжет для картины

Все умерли.

…

Действие происходит в 1901 г. на американской военной базе под Гаваной. Коллеги проверяют теорию Уолтера Рида (суровый усач в белом кителе) и Карлоса Хуана Финлея (почтенный старик с бакенбардами) о возможности передачи вируса жёлтой лихорадки от человека к человеку комарами. Врач Джесс Ласеар прислоняет к руке доктора Джеймса Кэрролла пробирку с комаром, уже кусавшим пациента, заражённого вирусом. Джеймс Кэрролл заболел жёлтой лихорадкой и умер, подтвердив теорию с неоспоримой достоверностью. Джесс Ласеар так же подвергся экспериментальному заражению и умер через месяц. Медсестра Клара Маасс (отсутствует на картине) была заражена и выжила. Чтобы проверить гипотезу о возможности выработки иммунитета к вирусу жёлтой лихорадки, мисс Маасс подверглась повторному заражению. Обычно, у людей, перенесших жёлтую лихорадку, вырабатывается пожизненный иммунитет. В случае с мисс Маасс этого не произошло, медсестра погибла.

Клара Маас на почтовой марке США.

Аналогичным способом – через заражение добровольцев – была доказана передача комарами малярии. Вакцина против вируса жёлтой лихорадки была создана много позднее, специфического лечения не существует до сих пор. Но само знание о переносчике инфекции спасает людей. При строительстве Панамского канала американцы залили керосином буквально каждую лужу в зоне стройки – смертность среди рабочих сократилась в разы. Тогда же началось осушение «малярийных» болот, в том числе и у нас. Привет городу Сочи (где тёмные ночи. А ведь было время, когда курорт был самым малярийным местом в России.

Картина принадлежит перу Дина Корнуэлла
Источник: d3.ru/comments/359409/

запись создана: 25.03.2015 в 08:46

@темы: медицина-историческое, картины

---

Оригинал взят у в В общественном Нимфейском туалете...

Важный вопрос, касавшийся греческих поселений на Чёрном море - тот ил иной археологический памятник был самостоятельным полисом, или колонией? Т.е., поселением, не имевшим суверенных прав?
На примере города Нимфей помогли... граффити в общественном сортире.
Безвестный матрос нацарапал на стене (цензурный вариант): "Имел я всех граждан Нимфея куда попало!"

Понятно, что если речь о гражданах, то Нимфей - полис. Спасибо анониму и его сложным отношениям к гражданам Нимфея! )))

отсюда

запись создана: 23.03.2015 в 14:05

@темы: Сантехнически-гигиеническое

---

Оригинал взят у в Португальский стрелок глазами африканцев...

Статуэтка, изображающая португальского аркебузира, 16-й век, Бенин, нынешняя Нигерия... Я вообще не особый поклонник примитивного искусства, но тут не могу не отметить обилие совершенно точно подмеченных мелких деталей - морион c наушниками, кираса с набедренниками, мелкие детали аркебузы, включая подъемную крышку полки запального отверстия, гульфик, шпага, шомпол, пороховница, перевязи и ремни, обвязанные вокруг кистей "браслеты" из фитиля, и, похоже, пара пистолетов на бедрах...

Тут у "левого" явно гораздо более поздний кремневый замок на оружии, но все остальное практически повторяет заглавное фото.  У "правой" фигуры качество в общем похуже, хато отлично видно, что аркебузы именно историчная, фитильная.

Тут у нас слева, похоже, опять фитильный замок. А вот фигура справа - скорее всего арбалетчик, сужу по явной "козьей ноге", приспособлению для взведения арбалета.

запись создана: 20.03.2015 в 15:29

@темы: история оружия, фигурки

---

Французскими учеными в 1968 году на острове Мадагаскар были найдены кости эпиорниса, с бронзовым кольцом на ноге. На нем была печать Мохенджо-Даро, индийской цивилизации существовавшей в пятом тысячелетии до нашей эры.

запись создана: 19.03.2015 в 03:04

@темы: птички

---

Оригинал взят у в Истоки старой советской нормы

Я этот пост написал четыре года тому назад, по ходу очередной тогдашней дискуссии про языковые нормы, а выложить все как-то руки не доходили. Но вот тут в посте про апОстрОф мне задали вопрос:

"> Наше языковое сознание страшно сопротивляется любым ситуациям, когда нам разрешают говорить или писать как захочешь.
Кто такие эти «мы»? Почему они не радуются свободе от училки с красной ручкой, от оценки в дневнике, от угрозы оставить на второй год? Зачем они загоняют себя в ситуацию, когда разрешается только один вариант чего бы то ни было, а остальные запрещаются?"

И я понял: пора! Хотя текст этот, по правде говоря, писан в порыве вдохновения, после полбутылки приятного чилийского винца. Принимать его совсем уж всерьез не стоит, но все-таки…

Когда до меня доперло, что старая советская норма, по сути своей, чрезвычайно чопорна, я, естественно, задался вопросом: как же так? Откуда? Почему так? Казалось бы: революция, свобода, равенство, братство, все дела… И спустя каких-то десять-двадцать лет те же самые люди, которые выросли в разгар этой революции, демонстрируют резкое неприятие любой фамильярности, отвращение к просторечию, ужасно заботятся о том, чтобы говорить правильно и культурно, требуют обращения исключительно на вы и по имени-отчеству и вообще, так сказать, постоянно ходят при галстуке и застегнутыми на все пуговицы. Откуда же взялась эта натянутость, чопорность, эта «звериная серьезность»?

И тут мне пришло в голову посмотреть, кто же они были, носители и распространители этой самой нормы. Те, кто писал статьи, учил чужих детей, воспитывал своих, писал книжки для детей, в конце концов. Те, кто задавал тон.

Собственно, косвенно на эту мысль меня натолкнуло одно эссе из «Иронических юморесок» Носова. Эссе о мещанстве. А именно – мысль о том, что мещанин готов пойти на все, лишь бы его не приняли за мещанина.

Так вот, мысль моя довольно проста. Как правило, культурную и языковую норму определяют аристократы. В Советском же Союзе, особенно довоенной поры, норму определяли мещане.

Тут следует объяснить, что именно я имею в виду, говоря об «аристократах» и «мещанах». Разумеется, речь идет не о формальной принадлежности к сословиям (я, например, не уверен, что всякий отпрыск каких-нибудь «старосветских помещиков» чувствовал себя таким уж аристократом). Аристократ – это человек, от рождения принадлежащий к сливкам общества (уж какие бы там ни были сливки), человек, уверенный в своем высоком статусе. Мещанин – это человек из низов (относительных), который достиг более высокого статуса, чем его родители, и, возможно, рассчитывает, что его дети достигнут более высокого статуса, чем он сам. Соответственно, к своему происхождению мещанин может относиться по-разному (иной раз он им и гордится напоказ, дескать, вот, мол, сам, своим умом всего достиг!), но, как правило, в глубине души он его стыдится и старается скрыть.

Соответственно различается и отношение аристократа и мещанина к норме, культурной и языковой. Аристократ норму знает, но особого пиетета к ней не питает. Фактически, он сам и есть – норма. Он впитал эту норму с молоком матери, норма для него естественна, как воздух, все прочие возможные варианты для него вторичны. Если говорить о языковой норме, то для него она – «родной язык». К нарушениям нормы, допущенным по незнанию, он относится свысока, но снисходительно. Сам же он норму нарушать не стесняется именно потому, что свободно ею владеет. Его-то уж точно никто не упрекнет, что он говорит «эфто» потому, что не знает, как правильно. А если кто упрекнет, аристократ только пожмет плечами или посмеется. Это же игра, забава, остроумная шутка, а тот, кто этого не понял, просто лишний раз демонстрирует, что он – не из «своего круга».

Мещанин – другое дело. Для него норма – не воздух, а достижение. Символ принадлежности к высшей касте. Он ее усвоил, в лучшем случае, в школе, и далась она ему, прямо скажем, недешево. Неудивительно, что он ее чтит, дорожит ею, и любое отступление от нее считает за преступление. Он говорит грамотно и правильно, как иностранец, и избегает ошибок так старательно, будто ему за это тотчас влепят двойку. Играть с нормой? Помилуй Боже! Для того, чтобы играть с нормой, мещанину нужно переломить себя об колено, осмелиться выпустить из рук ту самую золотую рыбку, которая ему так дорого досталась и так много для него значит. Это требует изрядного мужества, и решается на это только человек действительно незаурядный; зато уж который решился, того, пожалуй, и аристократы сочтут за своего.

Ну ладно, это все лирика. А теперь смотрим: вот революция. Всю верхушку, все сливки общества вырезали под корень: кого расстреляли, кого отправили на каторгу, кого посадили на пароход и выслали в никуда. Некоторое время все бурлит и устаканивается, а когда устаканилось, оказывается, что революцию делать с бунтарями и сокрушителями основ можно, а вот чтобы построить нормальную повседневную жизнь, нужна норма и, соответственно, ее носители. И нишу, которую прежде занимали аристократы, занимают – кто? Те, кто владеет знаниями, а заодно владеет и нормой, пусть для них она и не «родной язык», а выученный, как латынь или французский.

«Мама моя была чернобровая, осанистая, высокая женщина. Лицо ее, красивое и правильное, кое-где было тронуто оспой, потому что родилась она в крестьянской семье, где натуральная оспа была обычной болезнью.

Я никогда не слыхал, чтобы кто-нибудь называл мою маму прачкой, и очень удивился бы, если б услышал. Между тем в ту зиму она не разгибая спины стирала чужое белье, и деньги, получаемые ею за стирку, были, кажется, ее единственным заработком.

Держала она себя гордо, с достоинством. Ни с кем из соседей не водила знакомства. По праздникам, уходя со двора, надевала кружевные перчатки и стеклярусную черную шляпку, а узлы с бельем приносила ей на дом Маланка, дочка соседнего дворника, тоже чуть-чуть рябоватая... Маланка называла маму "барыней". А торговки, которые приносили к нашему крылечку груши, яблоки, кабачки, огурцы, называли ее "мадам"...

Говорила она по-южному, певуче и мягко, наполовину по-украински, наполовину по-русски. Маруся часто поправляла ее:

– Так не говорят!

Но мне почему-то нравилось, когда вместо "шея" она говорила "шыя", вместо "умойся" — "умыйся", вместо "грязный" — "замурзанный", вместо "воробей" — "горобец".

– Ах, мама, ты опять сказала "цибуля"! Надо говорить не цибуля, а лук! — поучала ее Маруся.

И мама так стеснялась своей прекрасной украинской речи, что при посторонних предпочитала молчать». К. Чуковский, «Серебряный герб»

Соответственно, мама героя Чуковского – первое поколение тех, кого я называю «мещанами», тех, кто начал зубами и когтями прокладывать себе и своим детям дорогу наверх, сам герой – который героически, вопреки указу о кухаркиных детях, окончил-таки гимназию – второе. Николай Носов, с которого мы начали этот разговор – сын эстрадного актера (надо ли напоминать, что в 1908 году эстрадный актер отнюдь не принадлежал к сливкам общества?); не знаю, кто были родители его отца, но не факт, что тот в детстве посещал гимназию. Мой дед – крестьянский сын из глухого угла Калужской губернии, окончивший церковноприходскую школу, и незадолго до революции приехавший в Москву и устроившийся мальчиком в лавку; всю жизнь проработал клерком или, как тогда говорили, «служащим»; подрабатывал переплетным делом, матушку мою водил по театрам и консерваториям. Бабка моя была дочка звонаря из Мценска; окончила все ту же церковноприходскую школу, тринадцати лет была отправлена в Москву, к дяде-купцу, продолжать обучение, но как-то заленилась и учиться не стала; все свободное время проводила за книжками.

Думаю, если вы пороетесь в своих корнях, то обнаружите там примерно то же самое. Подлинной аристократии в России и до революции было негусто, а революция ее вымела и вычесала частым гребнем. Крестьяне, рабочие, мещане (в юридическом смысле), поповские дети, местечковые евреи, прочие инородцы, купцы (не первой гильдии), если дворяне – то из мелкопоместных (см. у Гоголя описание детства Чичикова)… Их отпрыски, в первом или во втором поколении, отчасти еще до революции выгрызли, выцарапали себе образование, доросли до врачей, до учителей, до инженеров, отчасти – «поднялись» после революции (как тогда говорили – «революция открыла им дорогу к…» - ко всему хорошему, в общем). И вот они-то и задавали тон, определяли норму, о которой идет речь. Конечно, рабоче-крестьянское происхождение считалось как бы достоинством. Но усвоенные с детства представления не обманешь: демонстрировать свое рабоче-крестьянское происхождение в поведении или в речи было крайне неприлично (сколько анекдотов ходило про того же Никиту Сергеича, а тридцать лет спустя – и про Михал Сергеича!) Неудивительно, что для большинства из них норма, культурная и языковая, была не тем, с чем можно играть, как с мячиком или скакалкой. Для них норма была – святыней, за которую надобно держаться как можно крепче, чтобы она не упала и не разбилась. Неудивительно, что они старались быть святее самого папы. Играть можно только с теми ценностями, которые для тебя незыблемы и вечны, как закон всемирного тяготения. Если ты не уверен ни в норме, ни в своем владении ею, ты постараешься загрызть любого, кто на нее посягнет. Именно так и вели себя наши бабушки и дедушки, прабабушки и прадедушки, отстаивавшие свой островок Культуры в море дикости и невежества. Они бы не стали, как Вилли Вонка, умиляться, встретив в метро настоящих живых «пацанов с района» (willie-wonka.livejournal.com/573598.html): они родились, выросли и жили среди этих «пацанов», и изо всех сил отталкивались от них, чтобы не быть затянутыми мутной жижей «раёна». Два, три поколения должно было миновать, чтобы народилась новая «аристократия», которая может позволить себе щеголять тем, что путает «надеть» и «одеть», и говорить «евойный», видя в этом не дикость, а «тенденции развития живого языка».

P.S. Если хотите посмотреть на мещанина как он есть, в самом начале его развития, перечитайте – или, лучше, пересмотрите, - комедию «За двумя зайцами». Вот Свирид Петрович Голохвастов («Я не цирульник, я пи-рук-ма-хер!»), как он ни жалок и смешон – это первая стадия развития мещанина. Если он, допустим, все же женится на своей Проне Прокоповне, или другой невесте с приданым, то своих сыновей он, несомненно, отдаст в гимназию, и притом в самую лучшую, какую сможет себе позволить. Сыновья окончат гимназию, станут стыдиться своего нелепого папаши с его идиотской тросточкой, и, несомненно, поступят в Киевский университет. И еще лет пятьдесят спустя, встретив на улице его внука, вы, конечно, нипочем не догадаетесь, что этот интеллигентный седеющий господин (или гражданин) с бородкой, в очках и в шляпе – внук цирульника Свирида Голохвостого.

PP.S. А теперь, на досуге, можно подумать и о том, откуда взялись суровые викторианские нормы. Кто они были – герои Голсуорси? А кто были их отцы?

запись создана: 17.03.2015 в 11:30

@темы: Вавилон-18 по-русски

---

Оригинал взят у в Железные лёгкие для Малыша

Оригинал взят у в Железные лёгкие для Малыша

Человечество, уставшее от однообразия бытия, выдумывает бесчисленные сценарии Конца Света, от всемирного потопа до нашествия зомби. Мы не замечаем, что апокалипсисы происходят рядом с нами часто, буднично и жестоко. Описанный во второй половине XIX века вирусный полиомиелит, встречался сравнительно редко, но 40-50 годах двадцатого века произошла вспышка, столь же необъяснимая, как эпидемия «испанки» или «чумы Юстиниана». Во многих странах эпидемия приобрела характер национального бедствия. Главными жертвами вируса становились дети в возрасте от 6 месяцев до 5 лет.

При паралитической форме болезни вирус полиомиелита поражает двигательные клетки спинного мозга. Лишённые иннервации (управления) мышцы отказывают, ребёнок становится калекой. В худшем случае поражаются отделы головного мозга, ответственные за работу диафрагмы, благодаря которой мы дышим. Пациент умирает от удушья.

Единственное, что могло спасти детей – непрерывная искусственная вентиляция лёгких. Методика с вдуванием газовой смеси в лёгкие была отработана в годы II Мировой войны и аппарат искусственной вентиляции лёгких стал неотъемлемой частью наркозного аппарата. Но то, что подходило для операционных и блоков интенсивной терапии, не годилось маленьких жертв полиомиелита.

В 1904 году молодой врач Ernst Ferdinand Sauerbruch из Бреслау стал проводить операции на грудной клетке внутри камеры с переменным давлением воздуха, из которой наружу выступала лишь голова больного. При понижении давления в камере ниже атмосферного, воздух устремлялся в лёгки пациента и наоборот, при повышении – выходил из лёгких, имитируя вдох и выдох. Аппараты искусственной вентиляции лёгких такого рода назвали танковыми - так в англоязычных странах называют любой бак или резервуар.

12 октября 1928 года в Бостонской детской больнице в танковый аппарат ИВЛ поместили погибающую от удушья восьмилетнюю девочку, заболевшую полиомиелитом. В течении нескольких минут состояние ребёнка нормализовалось. В дальнейшем аппараты совершенствовались, становились удобнее, дешевле и надёжнее. В 1952 году появился первый массовый аппарат шведа C.G. Engstrom, послуживший прототипом для множества изделий, в том числе для советских АНД-2 и семейства РО. Потребность в аппаратах такого рода была настольно велика, что одну из модификаций выпускали на автомобильном заводе – там было выпущено 1700 штук, но требовалось в десятки раз больше. Были созданы многоместные аппараты.

Кирасный аппарат искусственной вентиляции лёгких. В кирасу, где создаётся отрицательное давление, заключён только торс пациента.

Масштаб катастрофы, поразившей человечество наглядно иллюстрирует фотография, сделанная в 1953 году, в больнице Rancho Los Amigos, штат Калифорния. Запечатлены как раз аппараты Энгстрёма.

Потом всё стало хорошо. М. П. Чумаков, А. А. Смородинцев разработали, впервые в мире провели клинические испытания и запустили массовое производство эффективную вакцину против вирусного полиомиелита. Что интересно, Чумаков работал в сотрудничестве с американскими учёными Джонасом Солком и Альбертом Сэйбином. В то время в Союзе ещё сидели в лагерях «предатели», ожидавшие реабилитацию, а в Штатах вовсю свирепствовала «охота на ведьм». Политика политикой, но когда на горизонте появлялся страшный зверь писец, великие державы мгновенно находили общий язык. Благодаря массовой вакцинации, в СССР полиомиелит был полностью ликвидирован в 1961 г. В настоящее время заболевание встречается только в трех странах: Нигерия, Пакистан и Афганистан. Случаи паралича диафрагмы в настоящее время чрезвычайно редки и для спасения больных применяются электростимуляторы, наподобие сердечных ЭКС.

А что же узники «танковых аппаратов», пострадавшие до изобретения вакцины и электростимуляторов, каковы их перспективы? Никакие. При стойком параличе происходит необратимая атрофия мышц и электростимуляция диафрагмы становится бесполезной. Те, кто воочию видел «усохшие» ноги инвалидов-колясочников, поймёт, о чём речь. Дети, однажды помещённые в «танки», не могли их покинуть без немедленного подключения к другому аппарату искусственной вентиляции. Они взрослели в «танках», жили в них десятилетиями и в них же умирали. В университете мне довелось учиться у врача, консультировавшего жертв полиомиелита. Он и рассказал о дальнейшей судьбе больных. В СССР и других странах выпустили огромное количество сверхнадёжных «танков», способных работать не годами – десятилетиями. «Танки» вместе с пациентами устанавливали в обыкновенных городских квартирах, где за больными ухаживали родственники. Но у советских и зарубежных аппаратов был один общий недостаток – они все работали от городской электросети. При отключении электричества насос, поддерживающий перепады давления в «танке», останавливался и пациент погибал от удушья в течении нескольких минут. Последних узников «танков» ещё можно было увидеть в клиниках в семидесятых годах прошлого столетия.

28 мая 2008 года, в возрасте 61 года умерла американка Диана Оделл (Dianne Odell), проведшая около 60 лет внутри аппарата "железные легкие". Смерть наступила из-за остановки аппарата, вызванной сбоем в городской электросети. Члены семьи не смогли запустить генератор резервного питания. Несмотря на то, что Диана почти всю жизнь была заключена в металлическую капсулу, она смогла окончить школу и несколько курсов дистанционного обучения в университете. Университет имени Фрида Хардмана (Freed-Hardeman College) присвоил ей почетную ученую степень. Диана также написала книгу для детей "Меньше света" ("Less Light"). По-видимому, она была последней узницей «танкового респиратора», дожившей до наших дней.

запись создана: 14.03.2015 в 19:15

@темы: медицина, медицина-историческое

---

А. А. Зализняк: Эта лекция была названа «Из русского ударения», и я уже получил некоторый недоуменный вопрос, почему такое странное название. На самом деле всё легко объясняется.

Почему «из», а не просто «русское ударение»?

Совершенно ясно, что такую громадную тему, как русское ударение, пытаться как-то втиснуть в одно занятие было бы просто бессмысленно. Вам будет предложено несколько сюжетов, связанных с этой большой проблемой, которые могут быть для вас интересны. Поэтому «из». А что касается вопроса, можно ли говорить, что что-то бывает «из русского ударения», то, с моей точки зрения, можно, хотя и непривычно. Мы же говорим, что можно что-то рассказать из русской морфологии, из русского синтаксиса или из русской фонетики, и это не редкость. А ударение, на самом деле, находится в том же ряду. Разница лишь в том, что оно гораздо менее изучено и менее известно, оно в гораздо меньшей степени входит в состав изучаемого в школе.

В школе ведь никто специально ударением не занимается, такой темы практически нет. Существует фонетика, морфология и синтаксис, и как-то само собой предполагается, что языку присуще ударение, которое нет особой необходимости изучать каким-то научным способом. Но на самом деле это совсем не так. Русское ударение — чрезвычайно сложная система, намного более сложная, чем русская морфология. Остается удивляться, как люди вообще решают столь сложную задачу, как правильно ставить ударение в каждом русском слове, в каждой форме слова...

Так каким же образом мы, носители русского языка, справляемся с этой сложностью? На первый взгляд ответ состоит в том, что мы просто запомнили когда-то в своей жизни каждую форму каждого слова, которое мы знаем, сразу с готовым ударением. Если взять хороший словарь и посчитать все словоформы, которые за ним стоят, получится что-то около 3 миллионов таких единиц, которые мы якобы помним с готовыми ударениями. Конечно, эта идея верна для самых частых слов, которые мы употребляем. Но довольно легко убедиться, что не для всех.

Существует довольно много слов, которые несомненно принадлежат русскому языку, но про которые значительная часть его носителей еще никогда не слышала. Это, во-первых, специальные слова, во-вторых, слова каких-то отдельных местностей, в-третьих, разного рода редкостные понятия и тому подобное. Но мы однако же с ними тоже как-то обходимся. Например, я могу вам сейчас какие-нибудь такие слова предложить, и необязательно даже иностранные... Скажем, такое народное слово десятерни́к, допустим. Не думаю, что кто-нибудь из вас когда-нибудь имел с этим словом дело. Однако же, если я вас спрошу, как будет два таких предмета, что вы скажете?
продолжение здесь elementy.ru/lib/432371

запись создана: 14.03.2015 в 13:48

@темы: Вавилон-18 по-русски

---

Несколько цитат из книги

Аристократия в Европе, 1815–1914
Доминик Ливен
lib.rus.ec/b/454616/

Даже в конце девятнадцатого века относительно свободомыслящая графиня Уорвик полагала, что «армейских и морских офицеров, дипломатов и священнослужителей можно пригласить ко второму завтраку или обеду. Викария, в том случае, если он джентльмен, можно постоянно приглашать к воскресному обеду или ужину. Докторов и адвокатов можно приглашать на приемы в саду, но ни в коем случае — ко второму завтраку или обеду. Всякого, кто связан с искусствами, сценой, торговлей или коммерцией, вне зависимости от достигнутых на этих поприщах успехов, не следует приглашать в дом вообще»[230].
Утренние визиты, во время которых гости непременно должны были оставлять свою визитную карточку, приглашения на обед и даже случайные встречи на улице — все совершалось в соответствии с тщательно разработанным этикетом. Согласно мнению Леоноры Давыдовой, эти правила этикета позволяли уважаемым членам высшего общества решать, следует ли принять или отвергнуть новых претендентов. Были написаны книги, целью которых являлась помощь претендентам или иностранцам, блуждающим в лабиринте светских правил и условностей. Например, путеводитель по России, выпущенный Марри[231] предупреждал тех, кто намеревался вращаться в петербургском аристократическом обществе, что этому может содействовать свободное владение французским языком, существенны также рекомендательные письма и туго набитый кошелек. «В Петербурге неизбежны значительные, чтобы не сказать чрезмерные, расходы, в особенности, если гость столицы пожелает принять участие в развлечениях и увеселениях, которые на протяжении зимних месяцев следуют друг за другом непрерывно; издержки будут примерно в полтора раза больше, чем в Вене или в Риме»[232].
В 1865 г. Марри сообщает своим читателям, что «дамам, желающим провести «сезон» в Петербурге, следует помнить: русские дамы одеваются весьма роскошно, хотя и с большим вкусом. Так как заказать туалеты в Петербурге чрезвычайно дорого, дамам лучше иметь при себе весь необходимый гардероб. Что же касается балов, единственным танцем, к которому иностранец не сможет присоединиться сразу же, является мазурка». Подобно высшему обществу всех европейских столиц, жизнь петербургского света подчинена строгому распорядку:
«Зима в России является временем развлечений. Прибывшие в Петербург путешественники, снабженные рекомендательными письмами, убедятся, что салоны здесь так же блистательны, как и салоны Парижа. Обеды, приемы, званые вечера и балы следуют друг за другом столь быстро, что светскому человеку зима покажется скорее слишком короткой, чем слишком длинной. Однако в течение сорока дней, предшествующих Пасхе, балов не бывает. Рождество, сопровождаемое маскарадами, является самым веселым временем. В эти дни дается два или три придворных бала.
При дворе необходимо появляться в мундире. В обществе говорят в основном по-французски, но многие понимают и по-английски. Прибывшим в город иностранцам полагается первыми наносить визиты, их либо возвращают лично, либо оставляют визитную карточку. В том случае, если хозяина нет дома, оставляя карточку, следует загнуть один из ее углов. Если иностранец был представлен на званом вечере нескольким лицам, на следующий день ему следует оставить свою визитную карточку в приемной у каждого из них. Лица, представленные иностранцу, в свою очередь, соблюдают по отношению к нему то же правило учтивости. В С.-Петербурге очень пунктуальны по части визитных карточек, которые оставляют после приемов и представлений <…> визиты полагается наносить между тремя и пятью часами пополудни; обеды, по обыкновению, назначаются на шесть или на половину седьмого; приемы начинаются около десяти часов вечера и длятся до очень позднего часа»[233].
Москва, свободная от присутствия императорского двора, уступала Петербургу и в роскоши, и в педантичности, но даже в восьмидесятых годах прошлого века в бывшей столице блюлись достаточно строгие правила. Дамам не полагалось в театре сидеть в креслах партера, а также ездить на извозчике. Им следовало занимать ложи, и передвигаться по городу в собственном экипаже в сопровождении ливрейного лакея. Семьи, где были дочери на выданье, часто устраивали приемы и танцевальные вечера. Любой, кто пригласил девицу на танец, должен был в ближайшие несколько дней нанести визит к ней домой, представиться ее родителям и поблагодарить за доставленное удовольствие. Если учесть, что во время зимнего сезона еженедельно устраивались два-три больших бала, эта обязанность становилась довольно утомительной. Князь Евгений Трубецкой отмечает, что «этот громоздкий великосветский аппарат с его китайскими церемониями почти всем был в тягость. Он оставлял чувство гнетущей пустоты в душе и весьма дорого стоил карману». Трубецкой, как и его брат Сергей, также студент философского факультета Московского Университета, обладал незаурядным умом; братья отказались от той жизни, которую вела московская аристократия, так как светские обязанности занимали все их время и были несовместимы с серьезной работой и научными занятиями[234].
Тем не менее, московская аристократия, как и аристократия всей Европы, пала жертвой вторжения промышленного и буржуазного мира. В 1880-х годах дворянство и промышленное сословие по-прежнему не соприкасались. Князь Трубецкой вспоминает, что представители среднего класса, промышленного и коммерческого, никогда не допускались на аристократические приемы, хотя молодые дворяне уже начинали появляться в некоторых купеческих домах. К 1914 г. в этом отношении произошли значительные перемены, и представители обоих классов стали общаться куда теснее.

В мире, где респектабельные дамы лишь в 1900-х годах начали посещать рестораны и останавливаться в отелях, высшее общество, как правило, вращалось в нескольких великолепных городских особняках. Даже в викторианском Лондоне, богатейшем городе Европы, подобных домов насчитывалось не так уж много, хотя влияние четырех десятков аристократических дворцов усиливали многочисленные небольшие особняки, которые принадлежали или нанимались менее знатным дворянством, стремящимся принять участие во всех развлечениях светского сезона. При том, что архитектурному облику многих аристократических дворцов не хватало оригинальности, в начале девятнадцатого века строгие старинные интерьеры нередко заменялись чрезмерно пышными и вычурными. Мало что отличало эти великолепные лестницы, огромные залы для приемов и сверкающие позолотой потолки от убранства дворцов в С.-Петербурге, хотя в столице царской России роскошных аристократических особняков было даже меньше, чем в Лондоне. Как бы то ни было, в 1914 г. во всех городах Европы мир дворцов погиб безвозвратно. Из наиболее известных аристократических резиденций Лондона, лишь дворец герцога Нортумберлендского был разрушен во время войны. Подобно князю Белосельскому-Белозерскому, герцог владел еще и великолепной загородной резиденцией, Сайон Хаус. В С.-Петербурге потери за три десятилетия, последовавшие за 1914 годом, были куда значительнее, чем за то же время в Лондоне, но все же здесь сохранилось больше аристократических дворцов, чем в Москве. Самые роскошные из них — Строгановский дворец на Невском, Шуваловский и Шереметевский дворцы на Фонтанке, Юсуповский на Мойке — находились в прекрасном состоянии

По мнению Гроноу, англичанки в период Регентства отнюдь не превосходили француженок добродетелью, напротив, с большей откровенностью демонстрировали свои супружеские измены. Основная причина этих измен заключалась в том, что «мужья их пропадали в охотничьих угодьях, или с головой уходили в политику». Граф Соллогуб, возможно, несколько преувеличивая, вспоминает, что в это же самое время «в высшем петербургском обществе редкий человек <…> в действительности являлся сыном своего номинального отца». Этот факт Соллогуб, убежденный русский патриот, без всяких веских оснований связывает с тем, что «некоторые дамы совершенно не умеют изъясняться по-русски». Двумя поколениями позже «граф Васили» тактично предостерегал молодых берлинских атташе аристократического происхождения от флирта с хорошенькими дочерьми еврейских буржуа, «так как манеры этих девиц совсем не те, что приняты в grande monde и у них <…> очень строгие правила»

В России, согласно наблюдению негодующего английского путешественника, «до сих пор не издано ни единого закона об охране дичи», хотя с точки зрения англичанина уже к началу 1800-х годов подобные законы стали насущной необходимостью. Уильям Тук с удивлением отмечал в 1799 г.: «Когда охотник вместе с друзьями, егерями и гончими пересекает поля и леса, не заручившись наперед разрешением владельца, это неизменно воспринимается, как должное. Лишь малая часть помещиков запрещает своим подданным ходить с ружьями; но и в случае запрещения достигается результат, совершенно противоположный желаемому, и вред, причиненный украдкой, оказывается куда больше явного»[264].
Даже в 1865 г. путеводитель Марри советовал английским охотникам не рассчитывать, что battue в России принесет им завидную добычу, так как эта страна, в особенности поблизости от С.-Петербурга, не слишком богата дичью. «Зимой охотятся на медведей, волков, лосей и рысей <…> На волков устраивается или псовая охота, или же обычная облава, а порой их просто затаптывают лошадьми. Но такая охота требует плотного снежного покрова, или же земли, по которой можно скакать верхом». Даже конная охота в России редко напоминала традиционную английскую, с хорошо натасканными сворами гончих и псарями, одетыми в нарядную форму, оплаченную из кармана представителя местной знати. Подобные явления в России, в особенности в двадцатом столетии, как правило, относились к разряду исключительных — так, роскошные охоты устраивал великий князь Николай Николаевич, а также Школа кавалерийских офицеров — иными словами, они были доступны или членам императорской семьи, или государственным учреждениям[265].
Единственным исключением из этого правила являлись прибалтийские губернии Российской империи. Здешние помещики, по преимуществу немецкого происхождения, по-прежнему владели огромными сворами гончих и устраивали охоты в английском стиле, хотя к началу двадцатого века — так же, как и в самой Англии — редко кто из аристократов единолично брал на себя полное содержание собачьей своры. Журнал «Столица и усадьба», помимо всего прочего, связывает уникальную способность балтийских землевладельцев сохранять охотничьи традиции со следующим обстоятельством: в отличие от большинства русских аристократов, балтийское дворянство проводило в своих имениях круглый год. К тому же, законы, царившие во всецело феодальной Прибалтике, по-прежнему сохраняли за владельцами дворянских усадеб (Rittergütter) право охотиться с собаками

запись создана: 07.03.2015 в 15:39

@темы: 19 век, этикет и титулы