и снова о синем и голубом
Предыдущий пост, к которому я отключила комментарии, ибо меня утомили читатели, которые читают по диагонали, по ссылкам в тексте не ходят, а нахамить только и ищут повода - продукт моего оригинального исследования по Историческому корпусу в НКРЯ, на тот случай, если нужны пояснения.
Повторяю ещё раз - я исследовала употребление слов "синий", "голубой" и "лазоревый" в допетровских источниках на русском языке. Поэтому мне совершенно непонятно, при чём тут геральдика.
Результаты я изложила конспективно, без перечисления конкретных источников и количественных данных (иначе бы это не уместилось в границы поста ЖЖ).
Национальный корпус вообще замечательная штука, которая позволяет точно верифицировать ваши интуиции. Несколько читателей попытались со мной поспорить, утверждая, что небо по определению "голубое", а не "синее". Проверить несложно. В этот раз - даю цифры.
Итак, в Основном корпусе коллокаций "голубое небо" - 1195, коллокаций "синее небо" - 1097. То есть "голубое небо" слегка преобладает, но незначительно. В письменной речи носитель русского языка называет небо "голубым" и "синим" с почти равной вероятностью.
В Устном корпусе данных маловато, однако вхождений на "голубое небо" - 7, а на "синее небо" - 9. (Правда, часть данных - из кинофильмов, а там реплики пишут сценаристы, то есть это не совсем устная речь).
В Газетном корпусе "голубое небо" - 129 раз, "синее небо" - 87 раз. То есть наиболее последовательно разграничение между "голубым" и "синим" проводят журналисты :-) Но опять же, перевес "голубого" менее чем в 1,5 раза.
А что у нас с морем? А вот с морем немного иначе.
В Газетном корпусе "синее море" - 80 раз, "голубое море" - только 8, из них 3 к реальному морю отношения не имеют (типа "бело-голубое море болельщиков").
В Устном корпусе "синее море" - 11 раз, но только в качестве литературных цитат. Варианта "голубое море" нет.
Основной корпус (напоминаю, это преимущественно худлит, мемуары и высокая публицистика): "синее море" - 613 раз, "голубое море" - 98 раз.
То есть на самом деле небо в русском языке примерно всё равно как называть - голубым или синим, а вот море всё-таки скорее синее.
Но вот имеет ли это отношение к реальному цветовосприятию? Или к тому, что формула "синее море" появляется в русской словесной традиции на несколько столетий раньше, чем вообще какие-либо упоминания цвета неба? В древнерусской литературе и в фольклоре есть "синее море", но нет ни "синего неба", ни "голубого неба". "Видеть" цвет неба русская словесность начинает только в послепетровскую эпоху. Когда Пушкин пишет "Под голубыми небесами..." - это на самом деле не очевидность "что вижу, то и пою", а невероятная инновация. А вот у человека XX-XXI вв., да даже и второй половины XIX, это уже автоматизмы обучения. Нравится нам это или нет, мы мыслим готовыми коллокациями, потому что так экономнее. Хотя последние 200 лет, начиная с эпохи романтизма, "мыслить штампами" считается чем-то низким и позорным, в реальности (как показал ещё Жирмунский в книге "Байрон и Пушкин"), будь ты хоть романтик 80-го уровня, от использования готовых блоков никуда не деться: новые коллокации быстро становятся речевыми клише. steblya-kam.livejournal.com/320689.html

@темы: Вавилон-18 по-русски

---

Короны Британии: интересные истории и малоизвестные факты

В 1649 году, когда была провозглашена Английская республика, просуществовавшая 11 лет, все драгоценности и регалии Британской монархии были безжалостно уничтожены – отправлены на переплавку по приказу Оливера Кромвеля. Это символизировало свержение монархии в Англии. Но на смену ей опять пришла монархия, и регалии королевской власти были созданы заново. Сегодня эти великолепные сокровища хранятся в знаменитом Тауэре.

дальше здесь picturehistory.livejournal.com/5628111.html

@темы: камешки, англомания

---

Наследники Конан Дойла осознали, что еще несколько лет - и всё (в смысле прав на копирайт), и впали в истерику.

Не так давно они судились с фанфикерами, заявляя, что, если хоть один рассказ о Холмсе находится под копирайтом, то и Холмс как таковой - подкопирайтен же. (Суд они проиграли, поскольку не учли, что составитель сборника фанфиков и, заодно, комментатор трехтомного "Холмса" - профессиональный юрист.)

Теперь новый иск: Холмс проявлял эмоции и уважал женщин только в поздних текстах, а они под копирайтом, так что, "Нетфликс", плати!

Часики-то тикают. Последний рассказ о Холмсе был опубликован в 1927 году, а Дойл умер в 1930-м. petro-gulak.livejournal.com/1886345.html

@темы: ШХ

---

Приключения изумрудных украшений продолжаются: от Жозефины к великому Гэтсби shakko.ru/1541798.html

@темы: камешки, картины

---

Вернёмся с вами к средневековой Европе, и посмотрим, как меняется положение и житие душевнобольных людей к моменту перехода раннего средневековья к высокому и далее к позднему. А меняется оно, увы, не в лучшую сторону. Почему?

Как ни парадоксально, именно потому, что ширнармассам в целом жить становится лучше, жить становится веселее. Ну может быть, землю пахали без песен и плясок, но климатический пессимум раннего средневековья (он же пессимум эпохи великого переселения народов), который подкрался вслед за римским климатическим оптимумом, где-то к 950 году помахал всем холодной ручкой и уступил остывшее место Средневековому тёплому периоду, который продлился приблизительно до 1250 года.

А значит, и на полях заколосилось погуще, и стада стали потучнее, да и агротехнику в голодные годы успели подтянуть. Опять же, церковь не только крестовые походы повадилась объявлять, но и о прихожанах худо-бедно заботилась, вселяя в тех робкую уверенность в завтрашнем дне. И демография просто не могла не отреагировать на такой праздник жизни: с 1000 по 1340 год население Европы вырастает почти в три раза, с 64 до 187 миллионов человек, по приблизительным подсчётам. Да, позже по европейским просторам успели потоптаться все четыре всадника Апокалипсиса, но к уровню тысячного года население уже никогда более не откатывалось.

К чему такое отступление? К тому, что людей стало больше, жить стало теснее. А в городах, которые стали расти, как грибы после тёплого дождичка, так и подавно. Соответственно (от этого никуда не денешься) и сумасшедших стало больше. Причем не только больше: если в деревнях, как уже было говорено, их ещё можно было худо-бедно скрыть с глаз долой — опять же, не чужие ведь люди — то в городах такое шило в мешке оборачивалось конкретной занозой сразу во многих задницах. А теперь задайте себе вопрос: сильно ли, прости господи, толерантнее были горожане той эпохи, чем их нынешние соотечественники? Особенно учитывая тот факт, что сумасшествие по-прежнему продолжает считаться либо одержимостью, либо наказанием господним, либо следствием того, что человек что-то в своей жизни сделал сильно не так — словом, сам виноват и сам дурак?

В городах, до магистратов которых доходит простая аксиома, что величина разума, отведённая на отдельно взятый населённый пункт, есть константа, а население при этом растёт, начинают принимать меры в отношении сумасшедших. Пока (благо за прецедентами далеко ходить не надо) горожане сами их не приняли. Меры эти, как вы сами наверняка уже догадались, ограничительного характера.

Если у скорбного главою в городе были родственники, то вся забота о нём ожидаемо становилась их обязанностью. Городу было неважно, какие меры примет родня: главное, чтобы пациент не смущал покоя горожан и не угрожал их безопасности. Вон-де у вас на заднем дворе пристройка вместительная, да и погреб в доме глубокий, да и за домом закуток имеется — извольте держать вашего сумасшедшего взаперти. Да хоть и на цепь посадите, никто слова не скажет, лишь бы цепь была покороче, и не на виду он сидел. Иначе сами понимаете, спрос будет уже с вас...

В старинном испанском кодексе было чётко прописано: «помешанный, маньяк и слабоумный не ответственны за поступки, содеянные ими во время болезни; ответственность падает на родных, если они не сторожили больного и этим не воспрепятствовали тому ущербу, который он нанёс другим». Видите — основы определения недееспособности и невменяемости законодательно закладываются уже тогда. Как и ответственность опекуна.

А что делать, если больной одинок? В Германии в таком случае заботу (пусть даже она ограничивается запертым чуланом и скудной кормёжкой) брал на себя город или какой-то из цехов. В Бретани эта обязанность вменялась приходскому духовенству.

Впрочем, бывало и так, что родственники у такого больного есть, но либо не могут, либо не хотят за ним присматривать. Ситуация вполне рядовая, причем не потерявшая актуальности и по сей день. И как быть? Можно было отдать такого пациента за оговоренную плату на содержание в другой дом: желающие подработать таким образом обычно находились. Если же родня сама едва сводила концы с концами, имелся вариант с прошением к магистрату — возьмите, мол, на себя его содержание в изоляции. Да хоть бы и в тюрьму... впрочем, о тюрьмах чуть ниже. И городские власти, кстати, порой даже шли навстречу.

К примеру, в 1427 году приехал во Франкфурт поверенный в делах маркграфа бранденбургского. Приехал — и скоропостижно двинулся глуздом. Можно было бы, конечно, поступить с ним так, как обычно поступали с сумасшедшими иногородцами и чужестранцами (чуточку терпения, сейчас и до них речь дойдёт), но неудобно как-то. Опять же, неровен час маркграф обидится, и тогда будет просто беда. Вот и решили на уровне городских властей не обострять: нашли бедолаге отдельную квартиру с крепкими дверьми и надёжными замками, наняли за счёт города сторожей — в общем, уважили. dpmmax.livejournal.com/917841.html

@темы: медицина-историческое

---

02.07.2020 в 12:18

Пишет  Ela:

Полностью поддерживаю

02.07.2020 в 06:30

Пишет  Mad Lory:

На волне того безумия, что происходит сейчас в мире.
Текст из 1979 года.
Рэй Брэдбери.

Около двух лет назад я получил письмо от серьёзной молодой воспитанницы колледжа Вассара [один из семи старейших и наиболее престижных женских колледжей на восточном побережье США]: она писала, как ей понравились «Марасианские хроники», мой эксперимент в космической мифологии.

«Но, — добавляла она, — почему бы не переписать книгу, добавив больше женских характерных персонажей для соответствия веяниям времени?»

Несколькими годами ранее мне присылали множество писем с жалобами на те же «Марсианские хроники»: чернокожие в книге такие же пассивные, как дядя Том [главный персонаж романа Гарриет Бичер-Стоу "Хижина дяди Тома", направленный против рабовладения в Америке], почему бы мне не переделать их?

Примерно тогда же пришло письмо от белого южанина, считавшего, что я неравнодушен к чернокожим и поэтому книгу нужно выбросить.

Недели две назад гора писем породила крохотную мышь: письмо от широко известного издательства, желающего переиздать для школьников мой рассказ «Ревун».

В рассказе я описал маяк как источник «Божественного огня» в ночи. И что с точки зрения любого морского существа он ощущается как Присутствие.

Редакторы удалили «Божественный огонь» и «Присутствие».

Около пяти лет назад составители ещё одной антологии для школьников собрали в одну книгу четыреста (примерно) рассказов. Спрашивается, как удалось втиснуть четыреста рассказов Твена, Ирвинга, По, Мопассана и Бирса в одну книгу?

Легко и просто. Сдерите с тела рассказа кожу, удалите кости, мозг, разрушьте, расплавьте, уничтожьте и выбросьте. Каждое количественное прилагательное, каждый глагол действия, каждую метафору тяжелее комара — вон! Каждое сравнение, которое даже идиота заставит улыбнуться — прочь! Любые авторские отступления, раскрывающие простоту мировоззрения первоклассного автора — долой!

Каждый рассказ, сокращённый, высушенный, отцензурированный, высосанный и обескровленный стал похожим на все прочие. Твен читался как По, который читался как Шекспир, который читался как Достоевский, который читался как Эдгар Гест. Каждое слово длиннее трех слогов было безжалостно вымарано. Каждый образ, требующий более чем мгновение для понимания — пристрелен и выброшен.

Начинаете осознавать эту проклятую чудовищную картину?

Как я отреагировал на всё это?

Послал их всех куда подальше.

Разослал им отказы — всем и каждому.

Выписал всей этой куче идиотов билеты в один конец в адское пекло.

Суть очевидна. Сжигать книги можно разными способами. И мир полон суетливых людей с зажжёнными спичками. Представители любого меньшинства, будь то баптисты/унитарии, ирландцы/итальянцы/траченные молью гуманитарии, дзен-буддисты/сионисты/адвентисты/феминисты, республиканцы, члены общества Маттачине [одно из первых открытых гей-движений в Америке], пятидесятники и т.д., и т.п., считают, что у них есть право, обязанность, воля, чтобы облить керосином и поднести спичку. Каждый болван-редактор, считающий себя источником этой всей занудной, безвкусной, похожей на манную кашу литературы, сладострастно вылизывает лезвие гильотины, примериваясь к шее автора, который осмеливается говорить в полный голос или использовать сложные рифмы.

В романе «451 по Фаренгейту» брандмейстер Битти рассказывал, как были уничтожены книги: то или иное оскорблённое меньшинство выдирало неугодные им страницы, пока книги не стали пустыми, умы — чистыми от мыслей и библиотеки закрылись навсегда.

«Закроешь дверь — они в окно пролезут, закроешь окно — они пролезут в дверь», как поётся в одной старой песне. Эти слова описывают мои постоянные злоключения с цензорами-палачами текстов, число которых ежемесячно растёт. Только полгода назад я узнал, что на протяжении многих лет редакторы издательства Ballantine Books вносили цензурные изменения в семидесяти пяти местах моего романа[«451 по Фаренгейту»], удаляя ругательства, дабы уберечь молодёжь в нравственной чистоте. Об этой изысканной иронии — подвергать цензуре книгу, посвященную цензуре и сжиганию книг в будущем, мне сообщили читатели. Джуди-Линн дель Рей, одна из новых редакторов издательства, получила текст книги без изменений и этим летом роман будет переиздан со всеми проклятиями и чертыханиями на своих местах.

Вишенкой на торте: месяц назад я послал студенческому театру свою пьесу «Левиафан 99». Она посвящена Мелвиллу и строится на мифологии «Моби Дика»: команда космического корабля, возглавляемая слепым капитаном, преследует и пытается уничтожить Разрушителя — большую белую комету. Премьера моей драмы должна быть в Парижской опере этой осенью. Но сейчас университет написал мне, что вряд ли возьмутся за постановку, потому что в пьесе нет женских ролей! И сторонницы равноправия полов обрушатся на драмкружок с бейсбольными битами на первой же репетиции.

Скрежеща зубами, я представил себе как впредь не будет более постановок, где только мужчины или только женщины; или смешанных постановок, где всё хорошее получают одни мужчины (как в большинстве пьес Шекспира).

Я ответил им, что возможно они смогут сыграть мою пьесу, чередуя недели игры мужским и женским составами. Они, вероятно, подумали, что я пошутил, и я сам не уверен, что говорил всерьёз.

Ибо этот мир безумен, и он станет еще безумнее, если мы позволим меньшинствам, будь то гномы или великаны, орангутаны или дельфины, сторонники гонки вооружений или экологи, компьютерщики или неолуддиты [хипстеры или дауншифтеры], простаки или мудрецы вмешиваться в эстетику. Реальный мир — общая игровая площадка для всех и для каждого, для любых групп, чтобы они устанавливали свои правила. Но под обложкой моей книги (прозы или стихов) их законы заканчиваются и начинается моя территория с моими правилами. Если мормонам не нравится моя пьеса, пусть напишут свою. Если ирландцев бесят мои «Дублинские рассказы»[Ирландский цикл] — пишущие машинки к их услугам. Если школьные учителя или редакторы считают, что мои труднопроизносимые предложения не для их зефировых зубов, пусть сосут окаменелые печеньки, размоченные в жиденьком чайке собственного производства. Если интеллектуалы из чикано [латиноамериканское население Юго-Запада США] захотят перекроить мой «Чудесный костюм цвета сливочного мороженого» в костюм стиля «Зут» [стиль одежды гангстеров мексиканского происхождения], пусть у них ремень лопнет и штаны спадут.

Ибо, скажем прямо, отклонение от темы — душа остроумия. Уберите философские отступления у Данте, Мильтона или призрака отца Гамлета и от них останутся иссушенные кости. Лоренс Стерн сказал: «отклонения от темы, бесспорно, это солнце, жизнь, душа чтения! Выбросьте их прочь и на страницах воцарится одна лишь вечная зимняя стужа. Но отдайте их писателю и он выступая как Творец, воспоёт им славу, внесет разнообразие и не даст аппетиту пропасть».

В общем, не оскорбляйте меня планами своих измывательств (отрубанием голов, отрезанием пальцев и разрывом легких) над моими работами. Мне нужна моя голова на плечах, чтобы ею трясти в отрицании или кивать в согласии, руки — чтобы размахивать ими или сжимать в кулаки, легкие — чтобы шептать или кричать. Я не встану тихо на полку, выпотрошенный, чтобы стать не-книгой.

Эй вы, контролёры, марш на зрительские трибуны. Арбитры, ваша игра окончена. Это моя игра. Я — бросаю бейсбольный мяч, я — отбиваю, я — ловлю. Я — бегу по базам. Я — выиграю или проиграю на закате. Я — на рассвете вновь выйду на поле, и буду стараться изо всех сил.

И помочь мне никто не сможет. Даже ты.

@темы: книги

---

Не отпускай меня.
#pascalcampion

@темы: картины

---

01.07.2020 в 22:43

Пишет  kate-kapella:

Чумазое Средневековье

Отправила текст в издательство, теперь осталось только иллюстрации подобрать.
Будет много нового - подробная история мыла, целая глава об устройстве туалетов, множество рецептов гигиенической и декоративной косметики, основы здорового образа жизни, археологические, письменные и изобразительные источники о банях, и наконец впервые на русском языке анализ изысканий европейских историков на тему взаимосвязи гигиены с рыцарской куртуазной культурой.
И все это о Средневековье.
Ну и ответы на любопытные вопросы. Например: что будет, если ударить ножом слугу принца, решившего сходить в туалет посреди улицы?

@темы: Сантехнически-гигиеническое

---

о происхождении английского глагола pay ‘платить’.

Этот глагол происходит через среднеанглийское payen от старофранцузского paiier или paier «платить» (среднефранцузское и современное французское payer).

Источником старофранцузского слова послужил латинский глагол paco, pacare, однокоренной со словом pax ‘мир; покой, спокойствие’. В классической латыни pacare означал ‘делать мирным, успокаивать’, ‘усмирять’, ‘укрощать (зверей)’, ‘делать территорию пригодной для земледелия’ (например, вырубая леса и распахивая целину). В средневековой латыни к этим значениям прибавились ‘приводить к примирению кого-либо’, ‘удовлетворять истца или кредитора’, ну а от последнего значения выделилось ‘уплачивать долг’, из которого позже развилось просто ‘платить’.

Так что развитие значения pacare шло от ‘успокаивать’ к ‘платить’, что выглядит вполне естественным, так как люди обычно беспокоятся, если им не заплатить положенные деньги, и успокаиваются, получив их. Однако других подобных примеров семантической эволюции я не нашел.

В большинстве романских языков потомки латинского глагола имеют значение ‘платить’ (каталонское, окситанское, галисийское, португальское и испанское pagar, фриульское paiâ или pajâ. А вот в итальянском языке образовались этимологические дублеты. Унаследованное через народную латынь слово pagare означает ‘платить’, а заимствованное немного позже из книжной латыни pacare ‘успокаивать’.

В румынском латинский глагол употребляется чаще в приставочной форме împăca и в архаичном значении ‘примиряться с кем-либо’, ‘ладить, уживаться’, ‘договариваться, сходиться в цене’, ‘смиряться с чем-либо’, ‘успокаивать, кого-либо’. Правда, с пометкой «редкое» словарь приводит для этого глагола и значение ‘отомстить’. Без приставки глагол тоже есть, но распространен мало, попался в словаре архаизмов и диалектизмов: păca ‘покорить; приручить’. rousseau.livejournal.com/547719.html

@темы: Вавилон-18

---

Почему беговая дорожка из фитнес-зала была одним из самых суровых наказаний в британских тюрьмах picturehistory.livejournal.com/5624571.html

@темы: 19 век, СшА, англомания

---

11.06.2020 в 13:05

Пишет  tapatunya:

Давно хотела принести сюда. На фейсбуке есть такой весь прекрасный Craig Ashton, британец, который много лет живет в России и упоенно пишет и о нашей стране, и о людях. При этом у него русский язык куда богаче мнногих носителей, я читаю с огромным кайфом ("кив-кив-кив, — закивали мы" вообще любимое).

Вот например:
«Однажды мы собрались большой компанией, мы сидели у нашего друга Богданыча на даче в несолнечном Солнечном. Мы ели, пили, болтали. На столе стояли остатки Богданычевского плова, копченого сыра, шашлычка, аджики, сушеной рыбы и других неведомых в Англии лакомств. Вдруг ниоткуда раздалось "здрррастье!" Я обернулся и стал искать нового гостя, которого приветствовали. Но выяснилось, что "здрррасьте!" значит "Да ты что??" (Можно и "привет! ", если я не ошибаюсь?) и что открылся спор по поводу зеленого лука.

Все в компании, как будто они 100 раз практиковали это, тут же разделились на две разные стороны некоторого Совета По Луковым Вопросам. На одной стороне - Наталья, которая утверждала, что зеленый лук - это отдельный вид лука, отличающийся от стандартного лука. На другой стороне Михаил, который утверждал, что зеленый лук и есть репчатый лук, просто незрелый.

"Миша, ты что, и форма, и вкус у них совсем другие!"
"Наташ, ёжкин кот, это не имеет никакого значения"
“Да прям!
“Ну ты даёшь…”

Тут же весь Совет По Луковым Вопросам взорвался в оживленный всеобщий спор! Мне было сложно понять из-за быстроты, но порой я улавливал некоторые слова: в основном "Да неее!", "Ой, канешна", "Да ты что??", "Тааак, Во-ПЕРВЫХ", "Вообще-то", итд. Я тоже лихо участвовал, небрежно разбрасывая уверенные слова как "точно" и "же" (я выступил на стороне члена Совета Наталья, с мнением, что зеленый лук и репчатый лук - это разные виды лука). Несмотря на мое полное невежество в Луковых Вопросах, я твердо принял позицию, и эмоционально вложился в свое мнение на все сто пудов. И так, пафосным тоном сказав, что я жил 10 лет на фермах (все молочные, не луковые), я надел шлем и впрыгнул в окоп с Наталей и ее Мужем Дмитрием, который не особо принял твердую позицию, но поддерживал жену. Тем временем моя жена радостно перепрыгивала из окопа в окоп с большой улыбкой, меняя мнения как перчатки. Михаил сидел спокойно, говорил ровным голосом одно и то же. Зеленый лук - это репчатый лук. Просто незрелый.

Тут его спокойствие стало сомнительно для меня. Неужели он прав... Я тихо выскользнул из окопа, пока Наталья устанавливала тяжелый миномет МТ-13, погуглил "лук" и исследовал вопрос.

Михаил был в основном прав, но выяснилось, что мы говорили о разных вещах. Есть Зеленый лук зрелый и незрелый (толстенькие такие) и совсем вытянутый зеленый лук, который тоже в семействе Репчатого Лука, но который не станет круглым. Наталья подписала распоряжение по текущему вопросу. Совет По Луковым Вопросам был распущен, и мирная жизнь вернулась в посёлок На-Даче-У-Богданыча.

Возможно, я ошибаюсь, но тут я чувствую некую разницу между русскими и англичанами. Вполне возможно, что это мои личные заморочки а не национальная черта. Я написал этот пост уже месяц назад и до сих пор не уверен, что дело в национальностях. . . мнения приветствуются, особенно от диаспорных русских!)) Ну вот, короче, это не Gospel Truth.

Так эмоционально и прямо сказать "ты не прав" у нас не очень приветствуется. Лучше конечно “I’m not quite sure about that…”, максимум “Well, I suppose that could be true, but…”, но тут ты уже ходишь по льду покрывающем глубину английской души… Англичанин, получив твердый "ты не прав" в свою сторону, скрыто бы обиделся. Или, выяснив, что он все-таки прав, устроил бы потом расправу с публичным унижением и наказал бы всех посмевших открыто и прямо не согласиться, чтобы в следующий раз, те кто не согласны, лучше подготовили свои мнения и не стали дезинформировать народ (я бы точно так сделал! заморочечки…) Миша так не делал. Он просто довольно улыбнулся и расслабился на диване. Удивительно.



Есть много шуток про формальную английскую манеру сообщать что-то негативное или противоречащее чужому мнению. Например:
"я уверен, что я виноват, но" = "вы виноваты"
"Очень интересно" = "чушь какая-то"
"я слышу тебя" = "я не согласен и я больше не хочу это обсуждать"

Ну, итд Смягчить мнение - стало равно "be polite" и мы иногда смягчаем свои мнения в непонятную кашу. Не важно, кто прав и как правильно. И даже не узнать, кто с кем согласен, главное, чтобы не было НЕсогласия и чтобы иллюзорная гармония продолжала звенеть.

Сначала (первые мои 8 лет в России) мне были неприятны эти вечные открытые споры. И так часто! Мне показалось, что Не-соглашаться - чуть ли не любимый спорт страны (не дай бог начнется спор про правильный рецепт для окрошки или оливье, а то этот спорт станет боем без правил). А как этот спорт назвать… Несогласка? Несогласюдо? Несогластика… Infinite possibilities…

Русские отказывались от моих попыток смягчить все. Я однажды сказал: «Я не совсем согласен,» -а в ответ получил: «Что значит «не совсем согласен»? Ты либо согласен, либо не согласен!» Сложно с этим не согласиться.

Я часто обижался, что люди со мной все время не согласны (но, обижаясь, конечно, выражал свои чувства так: "Было очень приятно поговорить, но мне пора. Да, да, я скоро позвоню!" Мммм... So English...).

Думаю, часть моей обиды пришла от того, что мне-то было запрещено так искренне говорить. Зависть + осуждение других - естественная реакция когда видишь, что другой человек делает то, что ты на самом деле хочешь делать. “Как они смеют это делать?? Просто взять и сказать, что я не прав! Так нельзя!” В затемненной глубине моей души, я тоже хотел иметь право сказать людям, что я считаю, что они не правы! Но я не давал себе из-за привитых правил. Или страха наказания за такую дерзость… И, к сожалению, как часто бывает, когда завидно, я пришел в выводу, что русские - неправильные люди. Немного грубые, и не способные контролировать свои чувства. Эх, ты, молодой Крэйг, блин… Надо было адаптироваться и применить новые правила ведения разговорных действий.

Тот вывод мне мешал в дружбах и на работе долго. И в отношениях. Я отказывался принимать людей близко (они же неправильные заразы! Не хочу заразиться неправильностью!)… Теперь я такую прямоту считаю уже не грубостью, а искренностью. Есть такое выражение на английском "to wear your heart on your sleeve", Что примерно значит быть "открытым и искренним" (словарь мне говорит это переводится как "душа нараспашку", но я не уверен). У меня в Англии всегда было чувство, что это не рекомендуется. Что нельзя так наивно высказать то, что думаешь. Пострадаешь… Лучше молчи. Ну, и в такой философии есть преимущество. Так ты будешь менее ущербным и защищенным (посмотрите на нашу политкорректность сейчас в Англии. Много мнений теперь стали незаконными, или причиной для увольнения с работы. Полицай могут прийти к тебе домой, чтобы “check your thinking”. Так что, оставить свои мнении при себе имеет смысл. Но так ты будешь еще и отдален от людей.

И еще большое преимущество в русском подходе, что так легче проверять идеи и мнения на прочность. Когда запрещено открыто говорить "ты не прав", что-то выяснить сложно. Нет ясности, словно ты смотришь на все через стакан чая с молоком. Вся энергия уходит на то, чтобы никого не задеть или не обидеть. Вот кстати новый национальный спорт на западе – Обижаться. Как этот спорт назвать? Обидминтон? обидетика? Обидобол? (I like that last one…).

Вот мой короткий список как не согласиться на русском:

"Да прям, Да ну, Да ладно, Да что Вы?, Да что Вы говорите?, Да нет, Однако, Ага, конечно!, Нормальный человек?? Отнюдь, Госссподы!, Да, конечно!, Вовсе нет, Что за бред! Это не так, Нисколько, Вот уж нет, Как бы не так!, Ты ошибаешься, Чушь!, Ты не прав, Не верно!, Ой, начинается (one of my favourites, kstati), Неправильно, Нормально же общались, Так, во-первых…, Совсем наоборот, Слыыышь…, Дурак что ли?" (my all-time favourite!).

А если тебе удалось сказать такой аргумент, с которым невозможно не согласиться, то тебя будут упрекать за то, что ты убил совершенно нормальный спор:
“Это же разумеется, ну, естественно, понятное дело, Ясен пень, Да, это очевидно, Само собой (itself itself, мой дорогой…)”
Вроде согласие, а вроде ты все-равно дурак, что говоришь такую очевидную вещь.

Но есть и несколько слов для радостного согласия:
Не то слово, Вам виднее, Еще бы, Безусловно, Несомненно
Однозначно так, Совершенно верно! (I love it when I get a “sovershenno verno!”)

Ну вот, конклюжн тайм…
Когда возможен только пустой вежливый разговор, то невозможна дружба, ведь дружбе нужна правда, как цветочкам нужна вода, как всему нужен воздух. Когда можно смело высказать свое мнение не боясь наказание, то можно проверять его у других, улучшить его и развивать себя и свои отношении с другими. О русских говорят, что русские как кокосы – снаружи твердые, внутри – мягкие, и про англичан - как абрикосы (англикосы!) снаружи мягкие, слегка пушистые, а внутри камень-зубобой и одни осадочки. Я думаю, что готовность говорить и слушать нефильтрованное мнение связано с этим.

Конечно, надо с уважением не соглашаться, но при выборе Молчать и точно не обидеть или Говорить и возможно обидеть, я предпочитаю второй вариант. И русские уж точно предпочитают это Может быть, поэтому, Тургенев не только сказал, что русский язык великий и могучий, но еще и правдивый и свободный.»

@темы: Вавилон-18

---

Оригинал взят у в отец русской демократии

Из книги Юрия Щеглова «Романы Ильфа и Петрова. Спутник читателя»

Ипполит Матвеевич Воробьянинов был уездным предводителем дворянства (предводителем команчей, как выражается Бендер). Он изображается в романе не просто как богатый в царское время человек. Воробьянинов был выдающимся по богатству человеком.

Его доходы описаны авторами четко и обстоятельно: от отца он унаследовал стабильный доход в 20.000 рублей в год. Знакомясь со своей будущей любовницей Еленой Баур на благотворительном балу, Воробьянинов отдает за бокал шампанского 100 рублей. При расставании с той же Еленой Баур он начинает выплачивать ей содержание в 3.600 рублей в год, причем эта финансовая нагрузка воспринимается им безболезненно.

Воробьянинов не укладывается в получаемую им ренту и начинает проживать недвижимость и производственные активы; в 1911 году он вынужден жениться на некрасивой (180, 90–60–90 — для того времени это просто уродина, долговязый скелетик, как говорится в романе) девушке с большим приданым. Если мы предположим, что к этому моменту Воробьянинов прожил за 18 лет (с момента получения им наследства от отца) хотя бы треть своего изначального состояния — а состояние землевладельца традиционно определялось как 16 его годовых доходов — то он реально расходовал 26–27.000 рублей в год.

Это были огромные деньги. Обследование доходов населения, произведенное в 1910 году Министерством финансов в рамках подготовки к введению подоходного налога, показало, что в стране было всего 12.100 домохозяйств с доходом свыше 20.000 рублей в год. Таким образом, Воробьянинов входил приблизительно в одну двухтысячную часть (а точнее, 1/2300) наиболее богатых людей России.


Если предположить, что прообразом Воробьянинова служил полтавский двоюродный дядюшка авторов, то в многолюдной и достаточно богатой Полтавской губернии людей с доходом свыше 20.000 рублей в год было всего лишь 211 человек.

Для получения такого дохода помещику надо было располагать как минимум 2.800–3.000 десятин (десятина — 1.08 га) удобной земли, то есть иметь имение в 3.500–4.500 тысяч десятин (в любом имении есть разного рода неудобные, бездоходные земли). Таким образом, Ипполит Матвеевич владел участком приблизительно 6х6 км — и это при условии высокой эффективности использования земли. Для обработки такого участка, если бы Воробьянинов сам вел хозяйство, потребовалось бы нанять около 150 человек и содержать около 150 лошадей.

По дворянским меркам это было весьма крупное владение — средний размер дворянского землевладения в 1905 году составлял 488 десятин. В Европейской России в 1905 году было всего лишь 2594 дворянских земельных владения в 3000 и более десятин. В Полтавской губернии было 34 таких имения — по 2–3 на уезд. Неудивительно, что не имевший никаких личных заслуг Воробьянинов продолжал оставаться звездой уездной величины и без труда был избран уездным предводителем дворянства.

Что значили 20.000 рублей в год в том масштабе доходов? Губернатор получал 10.000, вице–губернатор 6.000, университетский профессор 3.000 (на такую зарплату горько жаловались), судья окружного суда 4.200, земский врач — 1.200–1.800, учитель гимназии 1.200–2.000 (в зависимости от доходов). Доходы простых людей были совсем другими: средняя зарплата рабочего в 1913 году составляла 264 рубля, квалифицированный станочник в столицах получал 500–700 рублей, ткач 180–200 рублей, сторож или чернорабочий 120–180 рублей. Конторщик или приказчик в магазине получали 600–900 рублей, учитель начальной школы — 300–400 рублей.

В целом, поддержание стиля жизни, типичного для среднего класса, для семейного человека в столицах требовал как минимум 3.000 рублей в год. Что именно входило в это понятие? Наемная квартира с центральным отоплением и электричеством, со спальней, детской, гостиной, столовой, кухней и комнатой для прислуги, с ванной и туалетом; кухарка, горничная и няня; питание по барскому типу, то есть обед с 2–3 горячими блюдами; новая, ухоженная одежда, приличная мебель в доме; передвижение по городу на извозчике; дача в пригороде, снимаемая на лето. При 3.000 рублей семья еле–еле удерживалась на этом уровне, и то, только если детей было 1–2: квартира была на непрестижной улице, на высоком этаже или окнами во двор, на покупку одежды или мебели надо было подкапливать, иногда приходилось ездить не на извозчике, а на трамвае и т.д. А вот доход в 5.000–6.000 тысяч рублей в год уже обеспечивал совершенно безбедную жизнь (независимо от количества детей) и позволял иногда ездить в отпуск за границу.

Из всего вышесказанного видно, что Воробьянинов в 1917 году потерял многое и очень многое. Если для Бендера спрятанные в стуле сокровища — это путь в невиданному процветанию, то Ипполиту Матвеевичу даже их находка не сможет вернуть прежний уровень жизни.

Вторая интересная тема — деятельность Воробьянинова как предводителя дворянства. Уездные предводители дворянства — это уникальная должность. Предводительство уездным дворянством практически не отнимало у них времени, так как уездное дворянство имело крайне мало общих дел.

Но зато выборный (на 3 года) предводитель дворянства был неоплачиваемым чиновником–добровольцем, безвозмездно исполнявшим обязанности де–факто главы уездной администрации (юридически уездные учреждения не составляли единого целого и не имели начальника). Предводитель председательствовал в уездном земском собрании (эта обязанность отнимала одну–две недели в году) и в уездном съезде (это была комиссия, разбиравшая жалобы на судебные и административные решения земских начальников), заседавшем одну неделю в месяц. Также предводитель руководил деятельностью уездного по воинской повинности присутствия, проводившего ежегодный призыв в армию, уездной землеустроительной комиссии (руководила проведением аграрной реформы), уездной оценочной комиссии (разбирала жалобы на оценку имуществ для налогообложения). Также предводитель был организатором выборов в Государственную Думу, возглавляя избирательные собрания.

Всё это позволяет предположить, что совершенно пустой, бездельный и глуповатый человек не мог бы справиться с данной работой. Как бы халатно предводитель не относился к своим обязанностям, они в любом случае были многохлопотными и требовали хорошего знания многочисленных законов и процедур, умения руководить процессами и налаживать отношения со множеством людей. Таким образом, робость и туповатость Воробьянинова объясняется только несколько пасквильным характером знаменитого романа. Реальные предводители дворянства были работоспособными и толковыми людьми.

via

запись создана: 15.04.2016 в 11:30

@темы: книги, деньги

---

72 высших разумных существ

астрального мира.

1 Вегуя. 25 Нитая. 49 Нитаель. 2 Елиель. 26 Аария. 50 Мегабия. 3 Сираель. 27 Ератель. 51 Поель. 4 Елемия. 28 Сеофия. 52 Немамия. 5 Магазия. 29 Реифиель. 53 Зейаель. 6 Езаель. 30 Лекабель. 54 Гарель. 7 Ашая. 31 Васария. 55 Мисраель. 8 Кашетель. 32 Зениа. 56 Униабель. 9 Газиель. 33 Леобия. 57 Заахель. 10 Аладиа. 34 Кавакия. 58 Анавель. 11 Лавия. 35 Манадель. 59 Мехиель. 12 Нагая. 36 Ариель. 60 Дамабия. 13 Зезаель. 37 Гаамия. 61 Менашель. 14 Мобаель. 38 Вегаель. 62 Есаель. 15 Гариель. 39 Зеазель. 63 Сабуя. 16 Акамия. 40 Зегалия. 64 Вошель. 17 Ломия. 41 Арриель. 65 Забамия. 18 Калиель. 42 Асалия. 66 Гаяель. 19 Левия. 43 Мишель. 67 Мумиа. 20 Рагалия. 44 Везуель. 68 Изаель. 21 Нольшаель. 45 Даниель. 69 Сабуа. 22 Зеириель. 46 Кагазия. 70 Габрель. 23 Мелагель. 47 Иммамия. 71 Мишаель. 24 Гамия. 48 Нанаель. 72 Вералия.



Пиобб П. Древняя высшая магия www.litmir.me/bd/?b=124089

@темы: кладовка мифов, имена

---

Оригинал взят у в Дороти Сейерс, Джилл Пэтон Уолш и судьба поросёнка Геринга.

Дороти Сейерс завершила земной свой путь в 1957 году; два её последних прижизненных романа о Питере Уимси – «Вечер выпускников» и «Испорченный медовый месяц» - устроены так, что детективный сюжет приляпан где-то сбоку, являет вид пятой ноги у собаки: «читатель ждёт уж рифмы «розы»» - читатель дожидается; а романы эти написаны о жизни Херриет Вейн – альтер эго самой Сейерс и о Питере Уимси, не случившемся мужчине мечты Дороти Сейерс. Ещё они о разумном феминизме; «Вечер выпускников» – превосходно выписанное признание в любви к Оксфорду; «Испорченный медовый месяц» – смешное и трогательное изображение английской деревенской жизни и английских деревенских людей.

Дороти Сейерс оставила незаконченным роман о Питере и Херриет «Thrones, Dominations» («Престолы, господства» в русском переводе этой книги); ещё она оставила т.наз «Бумаги Уимси» - цикл статей в «Спектейторе»; «being war-time letters and documents of the Wimsey family Published weekly in eleven parts in The Spectator between November 17, 1939 and January 26, 1940. Частные письма и документы семьи Уимси военного времени, опубликованы в 11-ти выпусках «Спектейтора» между 17 ноября 1939 года и 26 января 1940. О чём – о нахлынувшей войне; мысли и наблюдения членов семьи Уимси и их друзей. 2 письма вдовствующей герцогини; 3 письма Поля Делагарди, дядюшки Питера; 2 письма Херриет; письмо мисс Климпсон (см. напр. «Unnatural Death»; отрывок из дневника и письмо Питера Уимси; письмо мисс Летиции Мартин, декана женского колледжа Шрусбери, Оксфорд; письмо полковника Мерчбенкса (см. «The Unpleasantness at the Bellona Club»; бумаги нехорошей герцогини Хелен – она, натурально, устроилась в Министерстве Пропаганды, и ваяет слоганы типа «Лучше хлеб с водою сейчас, при Чемберлене, чем пирог с бедою завтра, при Гитлере. Экономьте продовольствие!»; письмо мистера Инглби (см. «Murder Must Advertise»; отрывок из проповеди преп. Теодора Венейбла (см. «The Nine Tailors»; письмо мисс Твиттертон (см. «Busman's Honeymoon».

Я не стал и впредь не стану добавлять слова о «вымышленных персонажах» и т.п. упоминания о небытии бумаг, людей, обстоятельств, ибо и люди эти, и бумаги и всякие истории с этими людьми вполне и прочно созданы стараниями Сейерс, и воспринимаются, а значит, и существуют – причём существуют для меня куда прочнее и весомее, нежели очень многие двуногие ошибки господа Бога что вещно роятся окрест в сей земной юдоли.

Хорошие письма. Люди всякого звания, твои знакомые, говорят о навалившемся ужасе. Питер с Бантером, естественно, геройствуют где-то в тылу врага; Херриет с детьми на своём хуторе Толбойз – уехали от бомбёжек; Сент-Джордж, беспутный наследник титула, в ВВС, летает на Спитфайре, база его части около Толбойз – как же иначе? Вдовствующая герцогиня в поместье, в Денвере, записалась в добровольческую пожарную дружину, сидит ночами на колокольне (ей за 70):

«Поверишь ли, Корнелия: я записалась в добровольческую пожарную дружину, и стою в свой черёд на колокольне в жестяной каске? Далековато от деревни, людям тяжело добираться сюда ночами, а от нас совсем близко. Несомненно, мысль об этом явилось мне как причуда герцога восемнадцатого столетия, кто присматривает за поселянами с приличествующей дистанции, а церковь так сподручна по сырым воскресным дням, а потом я решила, что пришёл и мой черёд. Френклин носится вниз и вверх по лестнице на колокольню с одеялами и термосами для меня и квохчет, как полоумная, глупая она женщина. Но я сказала ей, что во мне норманнская кровь».

Но я забежал вперёд. Потому что это уже не Дороти Сейерс, а Джилл Пэтон Уолш.

Джилл Пэтон Уолш. Родилась в 1937, англичанка, писала для детей; затем, пользуясь бумагами Дороти Сейерс, дописала (1998 год) неоконченный «Thrones, Dominations»; потом написала ещё три романа о семье Уимси и всех-всех-всех: «A Presumption of Death» («Предположительно, погиб», 2002; «The Attenbury Emeralds» («Изумруды Аттенбури», 2010; «The Late Scholar» («Здесь покоится учёный», 2013.

Ясно, что новые, не чаянные уже встречи со старыми друзьями всегда приятны, но Уолш пишет внятно и мастеровито. Не Сейерс, разумеется, но умелый работник английской прозы. Тут так: умерла старая бытописательница семьи Уимси, пришла новая – не чета прежней, разумеется, но неплохая. Семья Уимси живёт себе и поживает, и о них пишут, и пишут – та, другая; вот усвоенный мною взгляд на предмет.

Детективные линии – куда без них – у Уолш та же «рифма «розы»», а романы о разном: о войне («A Presumption of Death»; об «Упадке и разрушении» английской аристократии («The Attenbury Emeralds»; и об Оксфорде («The Late Scholar». Я немного скажу о первом: по моему мнению - лучшем; там три очень ярких и интересных эпизода времён «Битвы за Англию». Они не выдуманы, они взяты с натуры, и отлично описаны. Сейчас я перейду к этим эпизодам, но есть в книжке Уолш одна особенность, о которой нельзя не сказать: любовь к своему дому-острову. Не к Стране, Отечеству, Родине – а к дому, к своему сырому дому-острову, что приютился на кромке Атлантики. Это такая вековечная черта английской литературы, эдакий «красный почтовый ящик» Честертона.

Дело происходит между (примерно) декабрём 1939 и июнем 1940 года, в преддверии Битвы за Англию; налёты идут, затемнение ввели, убежища строят, но главное впереди. Норвегия пала в начале повествования, Дюнкерк наступит в конце романа.

У власти пока Чемберлен; Home Front; рационирование продуктов питания. С марта 1940 рационирование распространилось и на свинину. 4 унции бекона/ветчины в неделю и - примерно - 12 унций мяса.

Хрюшка домашняя на откорме подлежит регистрации. Для забоя нужна лицензия; а в лицензии предписана, какая часть туши должна быть принудительно продана, и что делать с остальным мясом, причём продажа или просто дарение оставшейся у хозяина части свиньи непоименованным в лицензии людям считается правонарушением (Mark Roodhouse, Black Market Britain: 1939-1955. Oxford Press, 2013. p. 68).

Здесь прервусь, чтобы изложить любопытный эпизод. Названная система претерпела изменения в 1944 году, после случая с фермером из Лоустофта (Норфолк). История комично распадается надвое: парламентский, политический, полемический подход и реалии произошедшего.

Реалии. Вот как пишет тот же Марк Рудхаус («Popular Morality and the Black Market in Britain, 1939–1955, Mark Roodhouse в сборнике Food and Conflict in Europe in the Age of the Two World Wars, PALGRAVE MACMILLAN, 2006):

«В феврале 1944 года держатель свиней из Лоустофта, Норфолк, стал наказан за нарушение условий лицензии о забое свиней. ... Условия были такие, что он обязан продать местному мяснику половину, удержав вторую половину для домашнего потребления. Согласно Помощнику Уполномоченного по Мясу, мясник разделал обе половины, предупредив поселянина не продавать и не отдавать ничего из своей части. Через три дня Помощник Уполномоченного по Мясу наведался в дом свиновода, и выяснил, что от свиньи осталась одна только нога. Он забрал с собой малое количество, и уверился в том, что прочее было продано. Когда свиновод предстал перед местным судьёй, тот отклонил обвинение в продаже за недостатком улик, но обвинил этого человека в том, что тот нелегально отдал кому-то мясо. Случай остался бы без последствий, умерев на страницах местной газеты, если бы судья в заседании не обвинил Агента в «гестаповских методах» за то, что тот пришёл осматривать дом свиновода. Ремарку эту подхватила центральная печать; дело получило распространение, и премьер-министр Уинстон Черчилль написал министру продовольствия лорду Вултону записку со следующим негодованием: «... усматривается бюрократия в самом сутяжническом и тираническом аспекте, совершенно непонятно, отчего персоне с лицензией на забой свиньи не дозволяется «разделить её с друзьями»».

А вот парламентский запрос:
(Заседание в Лордах, 21 марта 1944. Взято в Hansard).

Лорд Аддисон имеет сказать следующее: прошу министров Его Величества ответить Палате, на основании каких правил недавно в Лоутсофте отец был наказан за то, что дал дочери кусочек свинины...
Благородный пэр сказал: ваши лордства, ... случай этот кажется незначительным, но если вдуматься в последствия, мы найдём его очень важным. Так что мне извинительно разъяснить его вашим сиятельствам. Я узнал из отчёта в «Дейли Телеграф» от 18 февраля о некотором человеке - не знаю о нём ничего, кроме того, что было в газете - кто был наказан за «поставки рационированного продовольствия, не будучи торговцем». Это значит, что он дал три куска свинины весом в 2, 4 и 3 фунта, соответственно, своей дочери, невестке и приятелю, и был за то оштрафован. Судья, судя по всему, был совсем не расположен к наказанию, поскольку наложил на этого человека взыскание в 1 шиллинг за первый кусок, 2 шиллинга за второй, 1 шиллинг за третий... И сделано это было на основании каких-то предписаний; итак, я вношу запрос: является ли нарушением то, что отец дал 2 фунта свинины своей дочери.
Это далеко не шутка. Это очень серьёзно. Должно быть, это первый случай в истории британских законов, когда родитель несёт наказание за то, что дал что-то своему ребёнку.

При всём парламентском пафосе, если отнять от полутуши свиньи 9 фунтов, останется явно поболее «одной ноги», так что вопрос тёмен и зависит от взгляда на предмет; правила впрочем, изменили.

Итак, чтобы получить у соседа кус свинины, надо было быть вписанным в некоторую лицензию; вообразите все неудобства. Но выход (причём официально одобренный) нашёлся: pig clubs, «свиные сообщества» или, что вернее, свиные кооперативы.

Деревенские люди образовывали pig club: одни держали свиноматок, другие брали на откорм поросят, третьи вносили в общее дело корма для свиней; ясно, что первые могли быть одновременно и вторыми, и третьими и т.д., словом - каждый вносил в дело откорма свиньи и претендовал на долю мяса. И такой свиной клуб получал официальную регистрацию, действовал под надзором местных властей, получал лицензию на забой животного, и члены кооператива, безусловно и законно получали в свой черёд свои порции свинины.
Устроение это имело и иной смысл. Хранить свинину в свежем состоянии было тогда затруднительно, так как холодильники в английской глубинке получили распространение лишь после второй мировой. Так что со с забитой свиньёй поступали так: (эти сведения даёт всеведущий Бантер лорду и леди Уимси:

«... нужно подвесить тушу на день - полтора или два дня, мой лорд. Потом мясник рубит её по сочленениям. Потом холодный погреб, где она полежит два, самое долгое три дня. Да, полагаю три дня при нынешней погоде. ... потом требуху и окорок этой... свиньи нужно положить в кадки с рассолом ... и оставить на три недели, а потом закоптить».

Возьмём йоркширскую свинью: хряк-представитель этого вкусного животного весит 300 кг при выходе мяса в 64%; итак, одна особь даст 192 кг мяса. Пусть половину заставит продать правительство: остаток составит примерно 85 кг. При норме в 12 унций мяса на человека в неделю, то есть около 350 граммов, и 4 унции сала, то есть 100 граммов, семья из 5-6 человек ела бы такую свинью не менее полугода, без всякой надежды попробовать за это время свежего мяса. Но если забои свиней проходили во всём сообществе с поочерёдным распределением, частота доступа к парной свинине существенно увеличивалась.

«Так, для такой деревни, как наша, немного смысла в том, что если все, кто держат свиней, забьют их в одну или две недели. Тогда вам только и остаётся, что пустить её на бекон, а люди любят свежую свинину. А свиное сообщество объединяет тех, кто получает долю мяса, когда забита чья-то свинья; и затем, в свою очередь, делятся после забоя своей свининой» - миссис Трапп даёт объяснение своей хозяйке, Херриет Вейн. Та, горожанка, представитель интеллигенции, внимает; а потом и вкушает должную долю.

Ей предложили взять поросёнка: «...поросёнок был отобран, назван Герингом и водворён.. к радости детей». Полагаю, имя «Геринг» было в то время весьма распространено в Британии - среди свиного поголовья. К слову сказать, сама Херриет Вейн вошла в pig club в общем-то случайно: на куске земли, купленном перед войной Питером Уимси у фермера-соседа оказался сарай-свинобойня (она играет важную роль в детективной части сюжета, но речь не об этом). И поселяне решили новой свинобойни не заводить, но получить возможность использования старой посредством ввода миссис Вейн в свиное сообщество.

Но дальше писательница вводит сюжетный отросток, говорящий мне о том, что Запад и Восток вполне могут сойтись, когда нужно.. ээээ... натянуть нос правительству в смысле личного потребления.

Начался некоторый переполох по поводу убийства в свинобойне немецкого агента, работавшего под личиной английского авиатора. Убийца скрыл труп из сарая - оттащил и закопал в куче земли, вынутой некоторым соседом из ямы при постройке Андерсонова бомбоубежища, но сарай кровью загваздал; и все вдруг при виде сарая окровавленного об агенте не зная (это потом всё лорд Питер раскроет) переполошились: «Неужто? Господи! Никак ИХ умертвили?» - «Кого же ИХ?!» - вопрошает леди Херриет. «Да это так... К слову... Впрочем, вот вам ещё мяса. Свиного. И мы вносим вас в список номер два, не для всех».

Выясняется, что деревенские держат в лесочке пару нелегальных свиней. Нелицензированных. Ну, там, Геббельса, положим, с Риббентропом. И избранные члены pig club-а откармливают их втайне, нося ночами харч свиной в подлесок. И, натурально, распределяют поочерёдно по списку №2. Не медля проверили, нелегальные свиньи на месте, в лесу. Ну и слава Богу.

***

Андерсоново бомбоубежище - здесь второй эпизод - строил возомнивший о себе отщепенец. Прочие организованные граждане выбрали под убежище подвал при пивной - там бочки с пивом хранятся, но свободного места осталось предостаточно. И вот, начались собрания, как оборудовать, как сделать скамьи, устроить аптечку, библиотечку, как там курить, как испражняться:

«- Корзины с землёй... – ответил некто, сидящий у стены. – Корзины с землёй и лопата. Так мы устраивались за линией фронта у Монса. Вполне удобно, пока вы заботитесь о том, чтобы набрать лопату земли и присыпать после себя».

Тревога пока учебная, люди в первый раз собрались в убежище; ничего не оборудовано, голые стены. Люди применяются к дальнейшему, обсуждая должные усовершенствования:

«Люди могут приносить свои одеяла. Нам нужны несколько столов на козлах, керосиновая печка, чтобы греть чай и суп; несколько парафиновых обогревателей… для холодных ночей. Нам нужны вешалки для одежды и всех этих противогазных сумок; возможно, школьницы нарисуют картинки, чтобы украсить стены. Нам нужны добровольцы, много добровольцев».

Но вот незадача: в деревне, помимо прихожан Церкви Англии есть и община методистов. А Джон Уэсли заповедовал методистам в кабак не входить, даже и при Blitz-е. Так что веслеанцам убежищем тем пользоваться нельзя - и они ладят своё, отдельное, в древней пещере, служившей складом боеприпасов ещё в наполеоновы времена. И все относятся к тому с пониманием.
***

Третий эпизод связан, собственно, с детективной линией. Здесь автор вполне проявила себя, как сочлен мощного сообщества детских писателей. Часть её текста вполне можно – с минимальными изменениями - перелицевать в книжку «Как пионер Петя Иванов поймал шпиона с помощью самодельного детекторного приёмника»: есть вражеский агент, работающий под личиной доблестного авиатора; есть Высокое и Тайное Лицо из местного английского СМЕРША и т.п. Итак, шпион угнездился под личиной доблестного авиатора, утопшего в Северном море, не зная того, что прежде гибели, тот – настоящий авиатор – сошёлся с девицею, дав обещание; а брат девицы, не зная того, что подлинный авиатор погиб, считает его оскорбителем, испортившим сестру и скрывшимся. Итак, брат режет ножом шпиона, полагая, что кончает оскорбителя сестринской чести и – как то было сказано – пятнает вражеской кровью сарай-свинобойню, откуда и проистекает свиной переполох. Как он не узнал в лицо, что не тот? Так темно же в сарае – я не шучу, так в книжке написано.

Натурально, Питер Уимси ставит всё по местам, и выводит брата обесчещенной сестры на синедрион из себя самого, супруги своей Херриет, Высокого и Тайного Лица из английского СМЕРШа, командира авиачасти, где служит названный обвиняемый; адвоката Импси Бигса. Да да, и обвиняемый - авиатор. И именно синедрион, потому что ситуация воистину теологическая. С одной стороны, убил; с другой – убил шпиона; с третьей – не ведая, что шпиона; с четвёртой – за бесчестье сестры; с пятой – он пилот, и хороший, а пилотов нехватка; с шестой – убил, всё же… Короче говоря, вопрос не просто тонкий, но тончайший.

И тут командир авиачасти и говорит:

«Я не сказал бы, что от его судьбы много осталось. Он хороший пилот. А хорошего пилота хватает самое больше на восемьдесят часов, около того, в нынешних обстоятельствах. Он налетал уже сорок. И худшее впереди.... Тем более, что ему уже двадцать и он староват для этого дела».

На том и заканчивают, оставив незадачливому злодею остаток его жизни. И он садится в свой Hudson и летит в Норвегию, высматривать немецкие корабли.

Здесь мне вспоминаются всякие советские книги и фильмы о войне и я снова убеждаюсь в том, что Запад и Восток вполне сходятся в серьёзных делах. Когда нужно кормить семьи, например. Или искупать вину кровью.

запись создана: 14.04.2016 в 00:19

@темы: книги, 20 век, англомания

---

Оригинал взят у в Как создавали космический туалет

В один прекрасный день у тебя в доме начинается капитальный ремонт систем водоснабжения и водоотведения. Рабочие снимают старые стояки подачи воды и канализации, и на несколько дней ты становишься чуть-чуть космонавтом - обтирание влажными салфетками вместо душа, ёмкости питьевой, технической и отработанной технической воды, ассенизационная ёмкость с хлоркой от запаха и прочие неудобства.



К счастью, более чем полувековая история космических полётов хранит достаточно историй для отвлечения и поднятия настроения. В самом деле, любой ремонт меркнет перед неудобствами, выпавшими на долю, например, Фрэнка Бормана и Джима Лоувелла на "Джемини-VII".

Сегодня в день космонавтики в рассказ об истории создания очень важной на орбите вещи - космического туалета.

Несовершенство человека

Первые туалетные проблемы появились уже в самом начале космических полётов. 5 мая 1961 года. Астронавт Алан Шепард должен стать первым американцем в космосе. По плану суборбитальный полёт должен продлиться всего пятнадцать минут, поэтому никто из инженеров не стал задумываться о человеческих потребностях. Однако, из-за проблем с погодой и техникой старт задерживался, и в какой-то момент Алан, просидевший в кабине уже больше четырёх часов (а в скафандре больше восьми), сообщил по радио, что ему категорически необходимо сходить по малой нужде.

Перед ЦУПом возникла совершенно реальная проблема - попытка помочиться в скафандр могла привести к отказу датчиков телеметрии, проблемам с системой терморегуляции скафандра, в самом худшем (пусть и маловероятном) случае - к короткому замыканию. Альтернативой была бы только отмена полёта - подать башню обслуживания на пару минут, сходить в туалет и вернуться в кабину не было никакой технической возможности. А, учитывая публичность запуска, представьте себе заголовки газет, если бы полёт отменили по такой причине. Решили рискнуть - Шепарду разрешили справить нужду в блестящий гламурный скафандр.

Аварии не произошло, и обратный отсчёт продолжили. К чести Алана Шепарда, он отнесся к ситуации с юмором и пошутил, что вот теперь-то он является "мокрой спиной" (жаргонное обозначение нелегальных мексиканских мигрантов, переплывавших Рио-Гранде). Полёт прошёл успешно, но все-таки при просмотре кадров торжественной встречи на авианосце немного забавно знать, что спина-то у Шепарда мокрая...

На второго американского астронавта Гаса Гриссома надели двухслойное трико, чтобы моча содержалась между слоями. Решение было неудачным, и уже к первому орбитальному полёту Джона Гленна был разработан простой мочеприемник (UCD - Urine Collection Device) из презерватива, трубки и емкости для мочи:



К последнему полёту корабля "Меркурий" систему немного изменили. Мочеприёмник на скафандре дополнили стационарной ёмкостью. Астронавт должен был ручным насосом перекачивать мочу из ёмкости на скафандре в стационарную. Шепард, провожавший в полёт Купера, подшутил над ним, положив в кабину вантуз. Шутка оказалась пророческой - насос работал плохо, шланги протекали, в кабине летали шарики мочи.

Как минимум, часть коротких замыканий на последних витках полёта устроила протекающая ассенизационная система, серьезно осложнив полёт.
А для большой нужды в кораблях "Меркурий" не было ничего - астронавты за три дня до полёта переходили на специальную диету, сокращающую объем каловых масс. В случае задержки полёта (а такое было регулярно), диета продлевалась.

Советское значит отличное

Корабли "Восток" проектировались для многосуточных полётов, поэтому вопросы космического туалета были решены заранее, и даже Гагарин отправлялся в 108-минутный полёт с полностью комплектным туалетом, которого хватило бы на несколько дней. Конструкция позволяла справлять большую и малую надобности и была сравнительно простой:



1 – приемник; 2 – сборник урины; 3 – воздушный фильтр; 4 – вентилятор;5 – сборник каловых масс; 6 – выход чистого воздуха; 7 – гибкий шланг; 8 – сигнальная лампа.

Вентилятор создавал поток воздуха, который, как пылесос, втягивал отходы и не давал им разлететься по кораблю. Жидкие фракции по трубе попадали в сборник урины, где фиксировались в губчатом материале. Твердые фракции задерживались в сборнике каловых масс в сменном пакете. Затем пакет закрывался и убирался в отсек для отходов. Воздушный фильтр обеспечивал очистку воздуха от неприятного запаха. Большим достоинством туалета была пригодность как для мужчин, так и для женщин, что обеспечивали сменные насадки:

Сверху мужская насадка, снизу женская



Первым космонавтом, сходившим в космосе по-большому, стал Валерий Быковский на "Востоке-5", и это не произошло без курьёза. Доклад Быковского на земле услышали как "был космический стук", очень сильно перепугались и даже собрали рабочую группу для расчётов массы метеорита, с которым мог бы столкнуться Быковский, чтобы услышать стук. Но через виток, на следующем сеансе связи, ситуация разрешилась ко всеобщему облегчению.

Конструкция оказалась настолько удачной, что не претерпела принципиальных изменений уже больше полувека. На современных "Союзах" стоит почти такой же туалет, отличающийся только формой отсека каловых масс:



Здесь можно посмотреть на демонстрацию работы туалета в невесомости ("Союз ТМА-14", 2009 год):



Туалеты советских космических станций и МКС работают на том же принципе пылесоса и отличаются только полноценным сиденьем и более сложной системой обработки жидких отходов. Губчатый наполнитель имеет сравнительно небольшой ресурс, поэтому на орбитальных станциях жидкие отходы идут в специальные баки (которые затем загружаются вместе с прочим мусором в грузовой корабль "Прогресс" и сгорают с ним в атмосфере) или в систему регенерации, которая получает из мочи питьевую воду или кислород для дыхания.
На МКС два туалета отечественного производства:

Слева туалет в модуле "Звезда", справа - в модуле Destiny



Видео из фильма "Космическая одиссея, век XXI" (ЖЖ не позволяет проматывать вставленное видео, туалет с 4:30):


Туалеты иногда ломаются (как и любая другая техника) и попадают в новости, но на самом деле это весьма надежные и удобные устройства.

Две недели в мусорном баке

В отличие от конструкторов СССР/России, американская конструкторская мысль в ассенизационных вопросах прошла долгую и трудную дорогу и, несмотря на все старания, создавала сложные, неудобные и неприятные устройства. Корабли "Джемини" должны были летать долго, до двух недель, и тут уже эрзацами в виде UCD было не обойтись. Собственно говоря, UCD никуда не делись и использовались на "Джемини", "Аполлонах" и "Спейс Шаттлах" на старте.

Астронавты-мужчины проходили процедуру подбора презерватива к UCD (рекомендую почитать Майка Маллейна "Верхом на ракетах", он её очень красочно описывает) и могли выбирать, стартовать с UCD или памперсом (Маллейн советует выбирать UCD, памперс неудобнее). Однако уже на орбите надо было использовать какой-то более долговременный туалет.

UCD времён "Джемини"



Первоначальная конструкция требовала, чтобы астронавт мочился в мочеприемник, одновременно вручную создавая тягу, растягивая гармошку приемного устройства:

Слева мочеприемник, справа гармошка приемного устройства



Идея оказалась никуда не годной. Во-первых, тянуть гармошку самостоятельно было нереально, требовалась помощь второго астронавта. Во-вторых, система часто выбрасывала мочу вместо всасывания - гармошка не вентилятор, одного неосторожного движения было достаточно для создания избыточного давления, а не разрежения.

Начиная с "Джемини-V" систему изменили - мочеприемник сделали плотно прилегающим и надевающимся как презерватив. В шланг добавили обратный клапан, защищающий от выбросов мочи, и заменили приемное устройство на простую мягкую ёмкость:



В таком виде система была более-менее пригодна для использования. Начиная с "Джемини" моча (кроме небольших пакетов для последующего медицинского анализа) не хранилась на борту, а сбрасывалась через специальный клапан с подогревом (жидкость в вакууме мгновенно испаряется и превращается в лёд, без подогрева клапан бы забило).

По рассказам астронавтов, одно из самых красивых зрелищ в космосе - сброс мочи на закате. Урина превращалась в лёд и красиво разлеталась ледяным облаком. В принципе, вместо мочи подошла бы любая другая жидкость, но обычную воду, например, за борт не сбрасывали.

С твердыми отходами ситуация была гораздо, гораздо хуже. Для них в NASA придумали специальные пакеты:



Пакет имел клейкую горловину и должен был приклеиваться к ягодицам вокруг ануса. После дефекации нужно было просунуть пальцы в специальный мешочек, отделить фекалии от тела и протолкнуть их дальше в мешок, чтобы не вылетели. Затем необходимо было разорвать пакет с дезинфицирующим средством, поместить его в большой пакет с фекалиями и перемешать - это было необходимо для того, чтобы убить бактерии и не допустить газообразования в пакете. Потом наступала очередь туалетной бумаги и влажных салфеток, и, наконец, надо было поместить всё это в ещё один пакет и упаковать в контейнер для мусора.

В целом идея оказалась по-настоящему жуткой. Клей на горловине вырывал волосы на коже, фекалии вылетали из пакета, чтобы сходить в туалет требовалось порядка 45 минут, и не было никакой возможности не заполнить кабину неприятными запахами.

В программе "Джемини" было два длительных полёта - "Джемини-V" (почти 8 дней) и "Джемини-VII" (две недели). Оба полёта потребовали недюжинной силы воли от астронавтов. Хуже всего пришлось Френку Борману и Джиму Лоувеллу на "Джемини-VII". Уже спустя неделю кабина заполнилась вонью мочи (не всё можно было вытереть) и немытых тел (не было ни сменной одежды, ни возможности помыться). Астронавты терпели как могли - первый раз по-большому сходили только на десятый день. А последние несколько дней стали по-настоящему неприятными. Но в то время это стало большой победой - США обогнали СССР по длительности полётов, и двух недель хватало, чтобы слетать на Луну.

На Луну с мешками для фекалий

Программа "Аполлон" базировалась на ассенизационных наработках "Джемини". Жидкие отходы собирались в такие же надевающиеся приёмники с ёмкостями и сбросом за борт. На каждого астронавта хранился запас в 10 сменных манжет для мочеприемника.



И с большой нуждой было всё так же плохо - мешки для фекалий остались практически неизменными:



Расшифровки переговоров астронавтов регулярно содержат обсуждения "чья это какашка летает по кабине":



Поскольку программа "Аполлон" была предназначена для высадки на Луну, пришлось добавить системы сбора мочи и кала для скафандров. Мочу собирали в обычный UCD, а для фекалий сделали что-то типа памперса:



Особенностью американской космической программы был детальный анализ отходов - образцы мочи и кала привозили обратно на Землю, и, по слухам, они до сих пор хранятся где-то в холодильниках NASA.

Гигантский скачок вперед "Скайлэба"

Только на станции "Скайлэб" американцы приблизились к советскому уровню туалетного комфорта. В ассенизационной системе наконец-то появился вентилятор. Правда, вместо воронки мочеприемника использовались такие же манжеты, как и на "Аполлоне", но, по крайней мере, вентилятор надежно создавал разрежение для всасывания мочи. Зато в деле сбора твердых отходов появился туалет со сменными мешками:



На уровне колена виден приемник для твердых отходов

И откат назад шаттла

А вот с туалетом для Спейс Шаттла получился инженерный конфуз. Исходная идея была замечательная - давайте сделаем туалет, в котором потоки воздуха будут сами помещать фекалии в приемное устройство без участия астронавта. Однако добиться надежной работы не удалось - фекалии постоянно задевали стенки тоннеля, и астронавтам приходилось постоянно его чистить.

Система упаковки фекалий работала недостаточно надежно, туалет достаточно регулярно выходил из строя. Также, для пользования туалетом приходилось проходить специальную подготовку. На тренажере в тоннеле стояла камера с подсветкой. Перед лицом астронавта стоял монитор с прицелом. Тренировка заключалась в том, чтобы поместить свой анус в центр прицела и запомнить положение тела, чтобы уже в невесомости фекалии начинали свой путь максимально близко к центру тоннеля.

Относительно предыдущих американских космических туалетов система была прогрессивной, вентилятор и сменные насадки позволяли пользоваться туалетом и мужчинам и женщинам. Но туалет получился слишком сложным и недостаточно надежным. По воспоминаниям астронавта Майка Маллейна перед пользованием туалетом лучше всего было полностью раздеться. Утечки мочи и улетающие фекалии были не таким уж редким делом.

Маллейн вспоминает одну достаточно неаппетитную шутку, которую устроил его коллега-астронавт. Он взял сосиску с обеда, спрятал её в кармане и пошёл в туалет. Выждав некоторое время, он выбросил сосиску в общий отсек и стал за ней гоняться с салфеткой (астронавты как могли уворачивались, не узнав сосиску в летающем предмете), а догнав, съел...



Туалет Спейс Шаттла. На переднем плане гибкий шланг мочеприемника

Видео тренажерной туалета Спейс Шаттла. В фильме участвует Майк Массимино, который "летал" на МКС с Говардом в "Теории Большого взрыва":



Невысокая надежность туалета шаттла означала, что там всегда ждали своего часа пакеты для фекалий времен "Аполлона". И остается только надеяться, что эти неприятные ассенизационные архаизмы совсем сошли со сцены и не отправятся в космос на "Орионах" и других новых американских кораблях.

Источник

запись создана: 12.04.2016 в 19:34

@темы: звезды, Сантехнически-гигиеническое

---

Вот да, куда уходит вакуум?

Пару лет назад несколько моих коллег наконец-то завершили постоянно откладывавшийся проект по постройке очень большой вакуумной камеры для испытания плазменных трастеров и других продвинутых движителей для космических аппаратов. Камера - не самая большая в индустрии, но, скажем так, в десятке крупнейших по стране. Во всяком случае, достаточно большая, чтобы свободно ходить внутри, это важно.
Важно, потому что для начала эксплуатации проекта, требовалось его утверждение в местном Гестапо Безопасности. Ну, вы знаете этих типов из "охраны труда и безопасности жизнедеятельности" - у них всегда есть список, нет, целый гроссбух списков с условиями и требованиями. Один из списков касался "Закрытых Объёмов". Камера достаточно велика, чтобы свободно ходить внутри? Есть! Она герметична? Есть! Может быть наполнена удушающим газом? Ну, учитывая что в официальном справочнике по опасным свойствам материалов "вакуум" проходит как "вызывающий удушье" - очевидно, есть. А значит, это Замкнутый Объём, и должны быть удовлетворены все требования, предъявляемые к Замкнутым Объёмам.
Проблема номер раз: как обеспечивается то, что никто не может случайно войти внутрь камеры, когда она наполнена смертельным удушающим газом - "вакуумом"? Нет, сила в пятьдесят *тонн*, удерживающая дверь, не является приемлемым ответом.
Проблема номер два: когда камера заново заполняется воздухом при атмосферном давлении, куда уходит вакуум? Если камера открывается случайно (см. выше, и обратите внимание на дословную цитату Гестаповца Безопасности: "ладно, допустим вы Супермен и открыли дверь"), куда уходит вакуум?
Проблема номер три: как обеспечивается то, что при заполнении камеры воздухом, в камере оказывается достаточный процент кислорода? Нет, полагаться на законы статистической газодинамики, дающие оценку вероятности заполнения камеры воздухом с недостаточным для дыхания процентом кислорода, порядка единицы на 10^10^17 (не опечатка) - очень, очень большая ошибка.
Проблема номер четыре - и клянусь, я ничего не придумываю - опять точная цитата Гестаповца Безопасности: "как вы можете быть уверены, что после заполнения камеры воздухом нигде не осталось "карманов" с вакуумом, в которые кто-нибудь может засунуть голову?"
И, в дополнение к проблеме номер два - при выпуске вакуума могут образовываться смертельные сгустки вакуума, плавающие в воздухе лаборатории! Аааааааа!!! Спасайся кто может!!!
Понадобилось всего три недели, чтобы найти кого-то, обладающего одновременно здравым смыслом и достаточной властью, чтобы победить Гестаповцев Безопасности в этом вопросе. Но ГБ-шники до сих пор воспринимают как оскорбление, когда кто-нибудь упоминает ЭТО в их присутствии.

из этой подборки jaerraeth.livejournal.com/565966.html
в той подборке, кстати, и про мышей есть)

запись создана: 11.04.2016 в 18:13

@темы: хи-хи

---

Оригинал взят у в Самый юный лётчик Великой Отечественной

Оригинал взят у в Самый юный лётчик Великой Отечественной

2 ноября 1928 года в семье советского офицера, летчика и будущего Героя Советского Союза Николая Петровича Каманина родился сын Аркадий. У этого мальчика были все предпосылки и основания прожить жизнь неординарную, интересную. И так, собственно говоря, и произошло, хотя судьба отпустила ему для этого совсем немного лет.

Детство
Аркадий Каманин родился на Дальнем Востоке, где в то время служил его отец. Сменив несколько мест жительства, что было связано с переменой мест службы отца, перед началом войны он с родителями оказался в Москве. Здесь семья Каманиных достаточно скоро получила роскошную по тем временам квартиру в именитом Доме на набережной.

Уже в достаточно юном возрасте Аркадий проявляет немалый интерес к отцовской службе и ко всему, что с ней связано, – к самолетам, к летному делу. Все каникулы он пропадает на военном аэродроме, где постигает нюансы и тонкости профессии механика. А в 1941 году перед войной он даже успел поработать по этой профессии на московском авиационном заводе.

Впрочем, круг интересов мальчика не ограничивается военным делом и самолетами. Он занимается спортом, много читает, играет на музыкальных инструментах (аккордеоне и баяне). Литература увлекала его страстно, музыке он тоже отдавался всей душой. Ну, а о спорте и говорить нечего.

Война
В 1941 году служба Н. П. Каманина продолжилась в Узбекистане, в Ташкенте. Там Аркадий жил с семьей примерно 2 года до 1943 года. В феврале 43-го его отца назначили командиром одного из штурмовых авиакорпусов, и весной того же года мальчик вместе с матерью переезжает к отцу – к месту дислокации его воинского подразделения, – где снова начинает работать авиамехаником.

И тут возникает естественный вопрос: как несовершеннолетнего ребенка – на тот момент Аркадию Каманину было всего 14 лет – в военное время могли не отправить в тыл, а оставить в расположении воинской части? Ответ на него прост: мальчик упрямо заявил «Не поеду!» и действительно отказался уезжать. Отец был рассержен, изумлен, однако вскоре уступил, скрепя сердце, потому что высокий уровень квалификации Аркадия как механика оказался как нельзя более кстати для испытывающего нужду в опытных профессионалах военного подразделения. Впрочем, во время войны надобность в квалифицированных технических работниках была насущной постоянно.

Итак, 14-летнего мальчика зачислили добровольцем в ряды Красной Армии на должность механика спецоборудования (в 423-й авиаэскадрильи связи Калининского фронта).



Однако останавливаться на достигнутом Каманин-младший явно не собирался. Теперь он пробует себя в качестве пилота, учась у взрослых летчиков, которые разрешают ему учиться пилотировать, помогая разобраться в теории и практике этого дела. Так появлялись первые практические навыки, приобретался опыт. Первым самолетом, на котором он поднялся в небо, стал учебный двухместный У-2. Сначала он летал на нем как штурман-наблюдатель и бортмеханик, но уже в июле 43-го получил официальный допуск на самостоятельные полеты. Вручил его Аркадию собственный отец после сдачи соответствующих экзаменов. Требовательность и строгость генерала Каманина была хорошо известна, так что в профессионализме летчика связи Аркадия Каманина можно было не сомневаться.

И вот 14-15-летний ребенок начал совершать разведывательные полеты, добывая ценную информацию прямо «из-под носа» гитлеровцев, доставляя приказы командования командирам передовых частей и выполняя другие отнюдь не простые задания своего командования.
Летунка – а именно «летунком» называли Аркадия взрослые пилоты эскадрильи – старались беречь, однако война не оставляла особых возможностей избежать опасности. Да он и сам никогда не стремился к этому. Парень наравне со всеми получал боевые задания и совершал полет за полетом, каждый раз рискуя не вернуться из очередного вылета.


«Есть у меня друзья по эскадрилье. Правда, они постарше меня. Я один среди них, как новобранец, пострижен под нулевку. Рядом со мной слева самые близкие друзья: Сашко Друма и Василий Осин. У самолёта стоит мой комэск майор Пётр Григорьевич Трофимов.»


«...Вот она, моя «адская машина в сто нечистых сил». Провожает меня в полёт инженер эскадрильи Василий Николаевич Рыбин.»

Он отличался потрясающим бесстрашием. Хорошо известен один из случаев, подтверждающих это. Возвращаясь на своем У-2 в расположение штаба эскадрильи, он увидел подбитый Ил-2, совершивший вынужденную посадку и лежащий на нейтральной полосе. Обратив внимание на то, что кабина самолета была закрыта, юный летчик понял: пилот внутри самолета и наверняка ранен. Не раздумывая ни минуты о риске и опасности такого поступка для себя лично, Аркадий посадил свой У-2 рядом со сбитым самолетом, перегрузил в него пилота и фототехнику со сбитого Ил-2 (задача, естественно, достаточно трудная, если учесть, что раненый был взрослым мужчиной, а Аркадий – всего лишь подростком, который, к слову сказать, не отличался особой рослостью или чрезмерной силой).

Подсуетившиеся с плановой контратакой, артиллеристы и танкисты при содействии штурмовиков отвлекли внимание немцев от наглого кукурузника, и У-2, пританцовывая у воронок, удачно взлетел с нейтралки. Мальчику удалось добраться до своего штаба невредимым, да еще и спасти жизнь раненого советского офицера, которым оказался лейтенант Бердников. Именно за этот подвиг Аркадий Каманин получил свою первую награду – Орден Красной Звезды. Ему было тогда 15 лет.

Этот случай произошел с Каманиным-младшим когда он уже воевал на 1-м Украинском фронте. А потом был еще 2-й Украинский (с сентября 44-го). Как раз воюя на 2-м Украинском фронте, уже в начале 45-го года Аркадий получил свой Орден Красного Знамени. Эту награда была ему вручена за успешную доставку секретного пакета партизанскому отряду. Тогда парню пришлось совершить полуторачасовой полет по неизученному маршруту (под г.Брно в Чехии) за линию фронта. Задание было особенно трудным, потому что маршрут проходил по горной местности, которая отличалась сложным рельефом.



В 1944 году сержант Каманин заслужил второй орден Красной Звезды: при нападении на штаб фронта отряда бандеровцев он под обстрелом взлетел на своём У-2, забросал нападающих ручными гранатами и вызвал подкрепление.

В целом же послужной список летчика А. Н. Каманина насчитывает 283 часов общего налета, который был наработан более чем за 400 – а по некоторым данным более чем за 650 – боевых вылетов. Причем многие из них осуществлялись в трудных метеорологических условиях и под прицелом вражеских орудий. За это время он получил 6 боевых правительственных наград. Кроме Орденов Красной Звезды и Красного Знамени, о которых уже упоминалось, это были: медали «за взятие Будапешта», «За взятие «Вены», «За победу над Германией» и еще один Орден Красной Звезды.


Аркадий Каманин со своим младшим братом Львом


Аркадий Каманин с отцом в Дебрецене

Послевоенное время


Старшина Аркадий Каманин перед отправкой  на учёбу после войны

Окончилась война. Будущность казалась блестящей. 16-летний Аркадий, значительно отставший от своих сверстников в учебе, принялся догонять их с присущим ему рвением и добросовестностью. И сумел сделать это за единственный учебный год. В постижении наук у него тоже все складывалось прекрасно: получив аттестат о школьном образовании, уже в 1946 году (в октябре) старшина А. Н. Каманин был зачислен в Военно-воздушную академию им. Жуковского слушателем на подготовительный курс, программу которого он начал осваивать уверенно и основательно.

Дальше должны были бы быть годы учебы, затем служба в Советской Армии и, может быть, шанс стать членом отряда советских космонавтов, одним из руководителей которого впоследствии оказался его отец… Но судьба распорядилась иначе. В 18 лет Аркадий неожиданно заболел менингитом и 13 апреля 1947 г. скоропостижно ушел из жизни. Похоронен самый юный в истории Великой Отечественной войны летчик на Новодевичьем кладбище в Москве.

отсюда
Самый юный лётчик Великой Отечественной

См.также:

Быть Героем

Будешь ты летать со свистом - задом наперед...

Генерал неба

Самый результативный воздушный бой

Русский приём воздушного боя, который испугал люфтваффе: тараны

запись создана: 10.04.2016 в 10:03

@темы: детский вопрос, самолеты

---

30.06.2020 в 22:13

Пишет  _FOTINA:

ХОРОШАЯ НОВОСТЬ
Открылся обновленный сайт журнала «Русская речь» с полным архивом публикаций за 1967‒2020 гг.
«Русская речь» – научно-популярный журнал Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН, Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина и Российской академии наук. Издается с января 1967 года, выходит 6 раз в год.
Журнал рассказывает о русском языке (о его истории и современном состоянии), русской культуре и литературе и адресован самому широкому кругу читателей: филологам, историкам, учителям, журналистам и всем любителям и знатокам русского языка. Главный редактор журнала – Алексей Дмитриевич Шмелёв, доктор филологических наук, профессор, главный научный сотрудник Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН, председатель Орфографической комиссии РАН.

На сайте уже выложены в открытый доступ № 6 за 2019 год и № 1, № 2 за 2020 год.

@темы: Вавилон-18 по-русски

---

Итак, идет третья серия испанского сериала про попаданчество... Люди за столом оживленно говорят об Изабелле I, которая... королева Англии. По косвенным словам "Великая Армада" и "Мария Тюдор" можно догадаться, что речь про ЕЛИЗАВЕТУ I - на самом деле королеву Англии... qebedo.livejournal.com/2242564.html

@темы: имена

---

Женщина и семейная экономика
Часть 2

Принеся свое приданое в новый дом, женщина включалась в семейную экономику. Средневековая литература и фольклор решительно отделяют мужскую сферу труда от женской – по месту и типу работы. Хорошо известна фраза Джона Болла: «Когда Адам копал, а Ева пряла, где были господа?» (When Adam delved and Eve span, Where then were all the gentlemen). Очевидно, Болл не находил ничего странного в разделении работы по полу – он вел речь только о том, что «в начале» не было никаких классовых различий. Эти сферы имеют свои символы, которые становятся распространенными характеристиками мужского и женского труда в литературе и живописи. У женщины – прялка, у мужчины – лопата или цеп.


Коронерские отчеты о несчастных случаях и манориальные записи также подтверждают разделение крестьянского труда, в зависимости от пола[1]. Женские повседневные обязанности в целом были менее опасны, чем мужские (22 процента от общего числа погибших, сообразно коронерским отчетам). Несчастные случаи, происходившие с женщинами, свидетельствуют, что много времени они проводили дома или во дворе (29.5 процентов). Когда женщина выходила из дома, то, как правило, в связи с домашними обязанностями: 14 процентов погибших женщин утонули в колодце или общественном пруду (6 процентов у мужчин). При этом с мужчинами гораздо чаще, чем с женщинами, происходили несчастные случаи в поле, в лесу, на мельнице, на стройке и т.д.
Причины несчастных случаев и места, где они происходили, позволяют очертить круг повседневных обязанностей женщины. Утром, днем и вечером женщине приходилось носить воду из колодца для мытья и приготовления пищи. Уход за крупным скотом, пивоварение, стирка, сезонные полевые работы – все это вносило свой вклад в скорбные списки в течение дня. Разделение труда рано входило в жизнь детей. Несчастные случаи с детьми в возрасте двух-трех лет вполне отражают жизнь их отцов и матерей: один трехлетний мальчик отправился вместе с отцом на мельницу и утонул, другой погиб от неосторожного обращения с топором; у девочек было больше шансов упасть в колодец или опрокинуть на себя котел с кипятком.
Повседневные женские обязанности хорошо описаны в «Балладе о недовольном муже» («муж-хозяйка»). У героини баллады нет слуг, а дети еще малы, поэтому она занята день-деньской. Она жалуется, что и ночью ей не удается отдохнуть, потому что приходится вставать и качать ребенка. Поутру она доит коров, выводит их на пастбище, делает масло и сыр, одновременно присматривая за детьми. Затем она кормит птицу и гонит гусей на луг. Каждые две недели она печет хлеб и варит пиво, а кроме того – чешет шерсть, прядет, треплет коноплю. Она одевает всю семью, и ей удалось сэкономить немного денег, не покупая ткань на рынке. Однако муж утверждает, что все это очень легко и что на самом деле его супруга проводит целый день, сплетничая с соседками.
Первым делом поутру хозяйке следовало развести огонь. Нужно было взять растопку (солому или хворост), раздуть угли, потом подбросить дрова. В коронерском отчете мы читаем, как одна женщина, поднявшись рано утром, полезла на дерево, чтобы наломать сухих веток на растопку, и свалилась. Другая, семидесяти лет от роду, пошла с мешком за соломой, как поступала много лет, и по пути упала с лестницы.
Разведя огонь, хозяйка варила кашу или что-нибудь еще на завтрак.
Уборка занимала немного времени. Крестьянские жилища были невелики и скудно обставлены; посуды было также немного. Пол был усыпан соломой, туда-сюда постоянно бродили куры, свиньи, кошки и собаки. Но не стоит делать вывод, что хозяйки были неопрятны и ничуть не заботились о чистоте. Как показывают археологические находки, полы мели достаточно часто – так, что от метел на полу оставались U-образные углубления.
Женщины доили коров, помогали им при отеле, задавали корм свинье. Кроме того, они держали домашнюю птицу – гусей, кур, иногда даже голубей. Небольшой огород, где росли овощи и зелень, тоже был на их попечении. Когда помощь женщин требовалась в поле, они пололи, рыхлили землю, ворошили сено, вязали снопы, жали. Когда сбор урожая заканчивался, они собирали оставшиеся после жатвы колоски – это было очень утомительно. Женщины могли обеспечивать семью подножным кормом – они собирали в лесу и вдоль дорог орехи, дикие плоды, травы; те, кто жил на побережье, искали съедобные ракушки. Женщины ходили за хворостом, нося вязанки из лесу на спине. Порой они нарезали торф для растопки, хотя чаще этим занимались мужчины.
Разумеется, существенным вкладом в семейную экономику было рождение и воспитание детей. В крестьянском хозяйстве дети представляли собой ценный актив; в семь лет они уже вполне могли помогать матери по дому. Конечно, в раннем детстве они доставляли немало хлопот (на что указывает и героиня вышеупомянутой «Баллады»); женщине приходилось нести еще и этот труд, в добавление к повседневным заботам. Но без детей – дополнительной рабочей силы – процветание крестьянского хозяйства было невозможно; в их отсутствие приходилось нанимать работников и входить в расходы. tal-gilas.livejournal.com/379999.html

@темы: женский вопрос