Свобода и воляURL записи
Из книги В.В. Колесова "Русская ментальность в языке и тексте"
Горячая вера, вера сердца — не разума, вопреки всему — даже разуму — доказывает, что личной свободы и на Руси достало.
Нужно вообще удивляться тому, что века подневольного состояния под иноземным игом — то одним, то другим — не разрушили веры русского человека в свободу, не в личную только свободу, нет — но в свободу народную, — и сохранили чувство личного достоинства человека перед лицом враждебных ему сил. Следует вспомнить героев прошлого, которые умирали стойко, с поднятой головой, едким прищуром глаз казня суетливых врагов.
Сохранение чувства нравственного достоинства тоже доказывает, что личной свободы на Руси достаточно. Воли нет.
Если же под свободой понимать нервические всхлипы об утеснении того да этого, тех или этих — всегда избирательно только своих, без внимания к нуждам других, — такую «свободу» русская ментальность не приемлет. Например, современное диссидентство у русских не в чести, поскольку оно связано не с идеей свободы, а со шкурным интересом для «своих», то есть с обязательными изъятиями кого-то из среды «свободных», что исключает саму идею свободы. Всем! — таково категорическое требование в идее: свободу — всем. Но свобода всем и каждому есть не свобода, а воля — вольность, вольница, в конечном счете ведущая даже к распылу нации, беспредел.
Общество — саморегулирующаяся система. Пределами личной свободы оно ограждается от распадения. В русском сознании государство потому и враждебно человеку, что, исполняя ту же функцию собирания, оно не дает человеку ни свободы, ни воли. Все революции, бунты, мятежи на Руси осуществлялись на обществе, на общине, на общественном мнении — и только тогда свергали нашкодившую власть.
«Свобода есть познанная необходимость» — эти слова философа ограничивают пределы личной свободы человека, не допуская его свое-волия. Карл Маркс говорил, что только в коммунизме реализуется знаменитый принцип «свобода каждого будет обеспечивать свободу всех». Это верное понимание свободы, совпадающее с традиционным русским общинным мышлением.
Так понимает свободу русская ментальность: мера допустимой само-деятельности в границах отпущенной человеку возможности действ-овать, не расталкивая локтями окружающих и уж тем более не развивая свои хватательные инстинкты, о которых говорит и американец Ричард Пайпс в своей замысловатой книге «Собственность и свобода» (М., 2000). Это своего рода завершение программного заявления, сделанного на заре капиталистической эры: «Единственный и его собственность». Свобода — единственность индивидуума (далее «неделимого»), которая в русском языке называется иначе — воля. Русские писатели в образцовых — классических — текстах показали потомкам путь «своей воли». Например, Родиона Раскольникова, который хотел попробовать... и что из этого вышло. Русская ментальность этична, и если в этом видят ее слабость, тем хуже для западной «свободы». Но любопытны параллели с восточной ментальностью. Когда в XIX в. японцы столкнулись с проявлениями европейской «свободы», они после долгих колебаний соответствующее понятие обозначили словом jiyu — распущенность.
Англ. «свобода» в слове freedom понимается как ‘независимость’ (в форме множественного числа это вообще ‘вольности’), а в слове латинского происхождения liberty — как ‘вольность’ (в форме множественного числа ‘привилегии’). Во всех случаях это разные оттенки личной, индивидуальной воли, определяемой материальными установками сознания, допускающими всякие «вольности» (во множественном числе — экономического характера) в приобретении «привилегий» для себя лично. Это в современном языке. В средневековой Англии freedom — свобода, дарованная от высшего к низшему, а liberty — свобода равных. «Свобода равных не совмещалась со свободой неравных», — замечает Пайпс.
Услышав само слово «ультрамарин», лично я всегда ощущала солоноватыйURL записи
привкус океана и представляла яркий оттенок голубого, даже ярче, чем
вода в Средиземном море в солнечный день. Но средневековые итальянцы не
ставили перед собой цель вызвать столь сложную цепочку ассоциаций, когда
давали имя самой ценной из красок. Собственно, «ультрамарин» означает в
переводе с арабского «заморский», и так называли не только краску.
Ультрамарин действительно привозили издалека, поскольку эту краску
производят из полудрагоценного лазурита (или ляпис-лазури), который
встречается только в Чили, Замбии, кое-где в сибирских рудниках, но
основное его месторождение расположено в Афганистане.
читать дальше
Из книги Виктории Финли "Тайная история красок"
означает root. Ну то есть "головная папка" или в данном случае "головной человек", или "человек, о котором идет речь". То есть 本人 (хон-нин) - это значит "рут человек", два иероглифа, первый иероглиф "хон" (рут), второй иероглиф человек.Вот такую чудесную ссылочку притащил Интернет - на картинки из "графического романа" по мотивам Филимона нашего Купера "Последний из могикан". Что ж, выразительно и эмоционально... Там их много еще.
В этой обстановке и возникла религия Паи Марире (Pai Mārire). О ее основателе – пророке Те Уа Хаумене известно, что родился он в 1820-х годах в районе Таранаки на Северном острове. Вместе с матерью был захвачен враждебным племенем и обращен в рабство. Известно, что будучи в плену он научился читать по-английски и на языке маори (аборигены с энтузиазмом восприняли письменность на основе латинского алфавита и с 1820-х годов массово учились читать и писать на родном языке). Также он начал изучать Новый завет. В 1834 году он был крещен методистским (уэслианским) проповедником Джоном Уайтли и принял имя Хоропапера Тувхакараро, что представляет собой маорийскую передачу имени Джон Зорававель. Затем он вернулся в Таранаки.
Известно, что он принял участие в двух земельных войнах: Первой таранакской (1860 – 1861) и войне в Уаикато (1863 – 1864). При этом он исполнял роль священника для маорийских воинов. В это время Те Уа Хаумене был сторонником королевского движения маори, идея которого состояла в избрании короля всех маорийских племен, который объединил бы страну в борьбе с усиливающимся влиянием «пакеха» (так маори называют выходцев из Европы). Некоторое время он входил в совет Рунанга – орган местного самоуправления на землях маори.
Те Уа Хаумене (около 1866 года)
Известно, что впервые Те Уа выступил в качестве пророка 5 сентября 1862 года, когда он заявил о своей беседе с архангелом Гавриилом. По словам Те Уа, архангел сказал ему, что наступают последние дни и что Господь избрал его в качестве пророка, чтобы изгнать пакеха и восстановить народ израильский (то есть маори) по всей земле Ханаанской (Новой Зеландии), которая принадлежит маори по праву рождения.
Патрисия Кроун (Patricia Crown) из Университета Нью-Мексико установила, что обитатели северо-запада современной Мексики и юго-запада США как минимум с 750 года регулярно употребляли два напитка, содержащих кофеин. Один из них делался из плодов дерева какао. Другой был известен у индейских народов как «черный напиток», его готовили из листьев и стеблей определенного вида остролиста Ilex vomitoria.
Следует отметить, что «черный напиток» использовался исключительно в ходе определенных ритуалов. Часто это питье вызывало рвоту, что считалось частью церемонии, поэтому европейцы дали растению, из которого делали напиток, латинское название, в переводе означающее «остролист рвотный». Однако позднее было установлено, что питье, приготовленное из Ilex vomitoria, само по себе рвоты не вызывает. Эффект был следствием добавления индейцами каких-то других трав или же просто был связан с тем, что «черный напиток» пили после длительного поста. Из близкородственного растения Ilex paraguariensis, растущего в Южной Америке, делают известный напиток мате. Основными действующими веществами в черном напитке, как и в какао, были кофеин и теобромин.
Группа ученых во главе с Патрисией Кроун исследовала 177 фрагментов керамических сосудов из данного региона, датируемых VIII – XIV веками, и на 40 из них обнаружила следы кофеина и теобромина. Результат интересен тем, что ни остролист, ни дерево какао не произрастают в данном регионе. Остролист распространен по побережью Мексиканского залива и во Флориде, дерево какао встречается в Мексике, но несколько южнее. Поэтому авторы исследования предполагают, что как какао-бобы, так и листья остролиста служили важными объектами международной торговли, связывавшей современные Аризону и Нью-Мексико с Мезоамерикой.
Другим свидетельством такой торговли исследовательница считает кости красных ара (Ara macao), найденные археологами во многих поселениях юго-запада США. Этот вид попугаев, как и некоторые другие, служил в доколумбовой Америке престижным подарком, поэтому в ходе межплеменных обменов дарами попугаи часто оказывались далеко от мест своего обитания. В природе красный ара на территории США не встречается.
polit.ru/news/2015/09/09/ps_drink/
