В доисторической «коридорной» гробнице около Фальбюгдена в западной Швеции летом 2018 г. было найдено захоронение 78 человек, датируемое около 2900 года до н.э. В те времена Скандинавия была практически не заселена, лишь кое-где изредка встречались крошечные поселки людей, принадлежавших к так называемой культуре воронковидных кубков. Делать «нормальные» глиняные сосуды они не умели, а «складывали» их из двух частей – донышка и кое-как слепленного горлышка, которое у них получалось в виде воронки. Отсюда название. Количество в 78 умерших было для тех людей огромным – это население нескольких деревень! Такое количество умерших за столь короткое время говорило о какой-то катастрофе. Это не могла быть война, поскольку следов ранений на сохранившихся костях видно не было. Получалось, это была эпидемия.
Ученые провели ДНК-исследование зубов останков 20-летней женщины, и внутри зуба, в канале, обнаружили остатки чумной палочки. Если находка подтвердится, это будет первая известная в истории человека эпидемия, старше на 200-300 лет, чем «самая древняя эпидемия», известная нам до сих пор.
читать дальшеПровели ДНК-исследование зубов еще одного из захороненных. В каналах и его зубов нашли следы чумной палочки.
Это действительно была эпидемия чумы.
И это действительно была древнейшая известная нам эпидемия.
То, что чумная палочка находилась внутри зуба, там, где у живого человека находится пульпа зуба, говорило о чрезвычайной тяжести болезни. Чумные палочки циркулировали у этих несчастных в крови. Сейчас такое состояние назвали бы сепсисом. Чума сама по себе является одной из самых тяжелых инфекций, которыми только может заболеть человек, а чумной сепсис говорил об особой «злости» возбудителя.
Определили генетическую разновидность данной конкретной чумной палочки. Она была древней, «отделилась» от общего генетического дерева чумной палочки где-то 5,5 тысяч лет назад в предгорьях Алтая и, похоже, вскоре после эпидемии в окрестностях Фальбюгдена исчезла.
А как исчезает болезнетворная бактерия? Когда погибает последний больной, когда невозможно перекинуться на новое тело, заражать больше некого – вот тогда с последним умершим умирает и последняя бактерия.
Но чума? В Скандинавии? Как? Чума в обычных условиях живет в теле степного грызуна. Где степи, а где Швеция!
В Евразии местами естественного «обитания» чумы были территории будущих Китая, Монголии, Казахстана, Узбекистана, астраханских степей. Начиная с античных времен блох, заразившихся от больных грызунов, на купеческих судах и с торговыми караванами доставляли в Европу, так и возникали эпидемии. А 5 тысяч лет назад? Для понимания – это те времена, когда ничего из того, о чем нам рассказывали на уроках истории, еще не было!
Как вариант, распространение инфекции могло происходить за счет массовой миграции. Вспомним Аттилу, который в течение нескольких лет провел свое племя от Черного моря до Италии и Франции. Вспомним Чингисхана, войска которого в течение жизни одного человека оказались и в Китае, и в районе реки Калка.
Однако следов какой-либо массовой миграции во времена эпидемии в Фальбюгдене нет. Последняя «массовая» миграция произошла за 4 тысячи лет до этого, когда несколько семей хлеборобов переселились из нынешней Турции на греческие острова, впервые занеся земледелие в Европу. Их потомки в течение тысячи-полутора лет распространились по Балканам, дошли до Карпат, перевалили через них на нашу сторону и заселили плодородную землю лесостепей. От тех переселенцев, кстати, племена культуры воронковидных кубков и переняли в свое время земледелие.
Как же чума попала в Швецию, чтобы убить ту самую 20-летнюю женщину?
Распространение эпидемии в степях более-менее понятно. Там жили кочевники. При своих переходах они и разносили болезнь.
Распространение эпидемии в лесах Европы могло произойти из-за обычая людей культуры воронковидных кубков собираться в священных местах. Собственно, как раз появление непонятной страшной болезни и могло стать причиной очередного собрания представителей деревень определенного «союза». После всех положенных ритуалов и речей они разошлись обратно по своим селениям и разнесли крыс, мышей, блох и саму болезнь.
А что же с территорией в промежутке между кочевниками степей и жителями лесных деревень? А в промежутке находилась самая густонаселенная часть Европы, а возможно и всей планеты, цивилизация Трипо́лья. Мы называем ее «Трипо́лье», поскольку впервые ее открыли около села Триполье.
Трипольцы строили первые города Европы. Археологи называют их протогородами-гигантами. Это были не просто первые города Европы. Это были первые города в мире за пределами Плодородного Полумесяца. Их населяли тысячи людей. Некоторые из этих городов имели площадь более 200 гектаров, насчитывали по 3 тысячи домов. Каждый такой город населяло 10-20 тысяч человек (а в одном конкретном городе Тальянки могло жить все 40 тысяч!). Другими словами, даже средний протогород-гигант Триполья был больше, чем, скажем, Киев времен Ярослава Мудрого или Париж времен Людовика Святого. Трипольцы были настолько более развиты, что неизбежно должны были ощущать себя островом цивилизации среди диких земель.
Из-за соображений военной безопасности (а трипольские города, похоже, постоянно друг с другом воевали) трипольские города строились очень скученно. Дома стояли буквально стык-в-стык. Домашний скот находился в тех же домах, что и люди, – скот на первом этаже, люди на втором. Всё это означало дикую по нашим меркам антисанитарию и обилие крыс с мышами. И блохами.
Трипольские города много торговали – и друг с другом, и с соседями. По меркам современной глобальной экономики их торговля выглядит неупорядоченной, спорадической и хаотичной, но по меркам тех времен это была вполне зрелая отрасль хозяйства. Трипольские купцы ходили через степи кочевников и достигали Кавказа, по-видимому, привозя оттуда местную разновидность пшеницы и экзотические продукты питания. С другой стороны, купцы переваливали через Карпаты, привозя из горных поселений соль, самородки меди и медную руду.
Другими словами, эпидемия чумы должна была проникнуть в Триполье с трипольскими торговцами. В таком случае она очень быстро, за несколько лет, распространилась бы по городам Триполья. А потом с новыми купцами достигла тех самых племен культуры воронковидных кубков.
Чума для культуры воронковидных кубков не была катастрофой. То есть для людей определенных поселений это, конечно, была катастрофа, но не для культуры в целом. Поселения были разрозненны, расстояния между соседями исчислялись десятками, а то и сотней километров. В общем, все поселения культуры воронковидных кубков эпидемия не могла охватить. Погибла лишь их часть, включая деревню в районе Фальбюгдена, где жила та 20-летняя женщина.
Таким же было влияние эпидемии и на кочевников. Какие-то стойбища погибли, но всех кочевников эпидемия охватить просто не могла – слишком разрозненно жили степняки. Кстати, некоторые выжившие степняки стали предками индоевропейцев, т.е. нас с вами 🙂 .
А вот для Триполья чума должна была быть катастрофой апокалиптического масштаба. При скученности трипольских городов и царившей в них антисанитарии болезнь должна была охватывать каждый город просто-таки молниеносно. А при тесных торговых связях и постоянных войнах она должна была столь же молниеносно перебрасываться из одного города на другой.
Что такое чума в тех условиях? Медицины нет как таковой. Хоть каких-то наблюдений за поведением эпидемий также еще нет. О карантине еще не слыхали. Трипольские города должны были гибнуть, один за другим.
Смертность при чуме огромна. В доантибиотиковую эру от бубонной формы умирало 96% заболевших, а от легочной - практически все 100%. Но не все в очаге заболевали. При любой эпидемии кто-то да не заражался, а значит, выживал. Общеизвестен факт, что в Европе во время Черной Смерти выжило две трети населения (но это не смертность в очаге, это смертность в целом по континенту). Что касается смертности в очаге, то в 1771 году (правда при революционных противоэпидемических мероприятиях) в Москве выжила половина жителей. Сколько людей могло выжить в трипольском городе при отсутствии не то что революционных, а вообще каких-либо протипоэпидемических мероприятий?
Выжившие к той эпидемии 2900-го года до н.э. вынуждены были как-то существовать дальше. Существовать совсем в других условиях, лишившись большинства своих соплеменников, пережив ужасное потрясение, став свидетелями "конца света". В какой степени они были способны оставаться трипольцами? Могли ли они после эпидемии как-то объединяться, чтобы из остатков нескольких городов собрать нужное количество людей для нового города? Оставались ли среди них мастера, чтобы и дальше создавать чудеса трипольской технологии? И были ли эти чудеса кому-либо теперь нужны? Оставались ли у них и теперь силы и время для трипольского искусства, трипольских ритуалов, всего того, что мы называем Трипольем?
Если все так плохо, если произошла катастрофа, то мы должны видеть, как в районе 2900 года до н.э. Триполье погибло.
И именно это мы и видим. Гибель трипольской цивилизации как раз в это время и произошла.
Гибель цивилизации Триполья, а также гибель других современных Триполью «продвинутых» археологических культур в это время известна и хорошо документирована. Это явление даже имеет собственное название – «Неолитический упадок» (Neolithic decline).
До сих пор археологи относили этот упадок к влиянию климата. Большую часть своей истории трипольцы прожили в условиях глобального потепления. Это были самые жаркие тысячелетия за все время от Ледникового периода до наших дней. Уровень моря был на три метра выше нынешнего. У берегов современной Дании водились устрицы, в степях Украины жили львы. Дожди давали невероятное (с нашей точки зрения) количество воды. Реки были в разы глубже и шире нынешних. Трипольцы, похоже, никогда не видели снега. Или, во всяком случае, видели его редко. А потом стало более похоже на современный климат. Атлантический период климатического оптимума около 5400-5200 лет назад стал меняться на суббореальное похолодание. В новых условиях люди Междуречья научились выживать за счет ирригации, люди по берегам Нила – за счет разливов реки. А вот неолитические народы Европы, в первую очередь Триполье, способов приспособиться не нашли. И погибли.
С находками около Фальбюгдена, однако, получается, что климат тут ни при чем. Триполье убила чума. Или, во всяком случае, изменениям климата серьезно помогла чума. Фактически сочетанный удар климата и чумы уничтожил на пару тысяч лет цивилизационный потенциал Европы и сфокусировал развитие человечества на небольшом пространстве от реки Тигр до реки Нил.
Такие выводы звучат для ушей археолога революционно. Такие выводы стоило бы подтвердить. Как? Самый простой способ – найти следы чумной палочки в зубах трипольцев. Но вот незадача – археологи не знают ни одного трипольского кладбища. То ли трипольцы, как нынешние индусы, сжигали своих умерших, а пепел сбрасывали в воду, то ли трипольские кладбища находятся в таких местах, о которых археологи еще не подумали. А для подтверждения этой теории нужны не просто останки трипольцев, а останки трипольцев, умерших именно около 2900 года до н.э., причем желательно, чтобы их, этих останков, было много.
В общем, на сегодняшний момент вопрос о роли чумы в гибели Триполья остается без ответа. Это самый древний вопрос медицины. Он задан 5 тысяч лет назад, а ответ на него найдут лишь в будущем. www.facebook.com/eduard.kanalosh/posts/32055507...
Ученые провели ДНК-исследование зубов останков 20-летней женщины, и внутри зуба, в канале, обнаружили остатки чумной палочки. Если находка подтвердится, это будет первая известная в истории человека эпидемия, старше на 200-300 лет, чем «самая древняя эпидемия», известная нам до сих пор.
читать дальшеПровели ДНК-исследование зубов еще одного из захороненных. В каналах и его зубов нашли следы чумной палочки.
Это действительно была эпидемия чумы.
И это действительно была древнейшая известная нам эпидемия.
То, что чумная палочка находилась внутри зуба, там, где у живого человека находится пульпа зуба, говорило о чрезвычайной тяжести болезни. Чумные палочки циркулировали у этих несчастных в крови. Сейчас такое состояние назвали бы сепсисом. Чума сама по себе является одной из самых тяжелых инфекций, которыми только может заболеть человек, а чумной сепсис говорил об особой «злости» возбудителя.
Определили генетическую разновидность данной конкретной чумной палочки. Она была древней, «отделилась» от общего генетического дерева чумной палочки где-то 5,5 тысяч лет назад в предгорьях Алтая и, похоже, вскоре после эпидемии в окрестностях Фальбюгдена исчезла.
А как исчезает болезнетворная бактерия? Когда погибает последний больной, когда невозможно перекинуться на новое тело, заражать больше некого – вот тогда с последним умершим умирает и последняя бактерия.
Но чума? В Скандинавии? Как? Чума в обычных условиях живет в теле степного грызуна. Где степи, а где Швеция!
В Евразии местами естественного «обитания» чумы были территории будущих Китая, Монголии, Казахстана, Узбекистана, астраханских степей. Начиная с античных времен блох, заразившихся от больных грызунов, на купеческих судах и с торговыми караванами доставляли в Европу, так и возникали эпидемии. А 5 тысяч лет назад? Для понимания – это те времена, когда ничего из того, о чем нам рассказывали на уроках истории, еще не было!
Как вариант, распространение инфекции могло происходить за счет массовой миграции. Вспомним Аттилу, который в течение нескольких лет провел свое племя от Черного моря до Италии и Франции. Вспомним Чингисхана, войска которого в течение жизни одного человека оказались и в Китае, и в районе реки Калка.
Однако следов какой-либо массовой миграции во времена эпидемии в Фальбюгдене нет. Последняя «массовая» миграция произошла за 4 тысячи лет до этого, когда несколько семей хлеборобов переселились из нынешней Турции на греческие острова, впервые занеся земледелие в Европу. Их потомки в течение тысячи-полутора лет распространились по Балканам, дошли до Карпат, перевалили через них на нашу сторону и заселили плодородную землю лесостепей. От тех переселенцев, кстати, племена культуры воронковидных кубков и переняли в свое время земледелие.
Как же чума попала в Швецию, чтобы убить ту самую 20-летнюю женщину?
Распространение эпидемии в степях более-менее понятно. Там жили кочевники. При своих переходах они и разносили болезнь.
Распространение эпидемии в лесах Европы могло произойти из-за обычая людей культуры воронковидных кубков собираться в священных местах. Собственно, как раз появление непонятной страшной болезни и могло стать причиной очередного собрания представителей деревень определенного «союза». После всех положенных ритуалов и речей они разошлись обратно по своим селениям и разнесли крыс, мышей, блох и саму болезнь.
А что же с территорией в промежутке между кочевниками степей и жителями лесных деревень? А в промежутке находилась самая густонаселенная часть Европы, а возможно и всей планеты, цивилизация Трипо́лья. Мы называем ее «Трипо́лье», поскольку впервые ее открыли около села Триполье.
Трипольцы строили первые города Европы. Археологи называют их протогородами-гигантами. Это были не просто первые города Европы. Это были первые города в мире за пределами Плодородного Полумесяца. Их населяли тысячи людей. Некоторые из этих городов имели площадь более 200 гектаров, насчитывали по 3 тысячи домов. Каждый такой город населяло 10-20 тысяч человек (а в одном конкретном городе Тальянки могло жить все 40 тысяч!). Другими словами, даже средний протогород-гигант Триполья был больше, чем, скажем, Киев времен Ярослава Мудрого или Париж времен Людовика Святого. Трипольцы были настолько более развиты, что неизбежно должны были ощущать себя островом цивилизации среди диких земель.
Из-за соображений военной безопасности (а трипольские города, похоже, постоянно друг с другом воевали) трипольские города строились очень скученно. Дома стояли буквально стык-в-стык. Домашний скот находился в тех же домах, что и люди, – скот на первом этаже, люди на втором. Всё это означало дикую по нашим меркам антисанитарию и обилие крыс с мышами. И блохами.
Трипольские города много торговали – и друг с другом, и с соседями. По меркам современной глобальной экономики их торговля выглядит неупорядоченной, спорадической и хаотичной, но по меркам тех времен это была вполне зрелая отрасль хозяйства. Трипольские купцы ходили через степи кочевников и достигали Кавказа, по-видимому, привозя оттуда местную разновидность пшеницы и экзотические продукты питания. С другой стороны, купцы переваливали через Карпаты, привозя из горных поселений соль, самородки меди и медную руду.
Другими словами, эпидемия чумы должна была проникнуть в Триполье с трипольскими торговцами. В таком случае она очень быстро, за несколько лет, распространилась бы по городам Триполья. А потом с новыми купцами достигла тех самых племен культуры воронковидных кубков.
Чума для культуры воронковидных кубков не была катастрофой. То есть для людей определенных поселений это, конечно, была катастрофа, но не для культуры в целом. Поселения были разрозненны, расстояния между соседями исчислялись десятками, а то и сотней километров. В общем, все поселения культуры воронковидных кубков эпидемия не могла охватить. Погибла лишь их часть, включая деревню в районе Фальбюгдена, где жила та 20-летняя женщина.
Таким же было влияние эпидемии и на кочевников. Какие-то стойбища погибли, но всех кочевников эпидемия охватить просто не могла – слишком разрозненно жили степняки. Кстати, некоторые выжившие степняки стали предками индоевропейцев, т.е. нас с вами 🙂 .
А вот для Триполья чума должна была быть катастрофой апокалиптического масштаба. При скученности трипольских городов и царившей в них антисанитарии болезнь должна была охватывать каждый город просто-таки молниеносно. А при тесных торговых связях и постоянных войнах она должна была столь же молниеносно перебрасываться из одного города на другой.
Что такое чума в тех условиях? Медицины нет как таковой. Хоть каких-то наблюдений за поведением эпидемий также еще нет. О карантине еще не слыхали. Трипольские города должны были гибнуть, один за другим.
Смертность при чуме огромна. В доантибиотиковую эру от бубонной формы умирало 96% заболевших, а от легочной - практически все 100%. Но не все в очаге заболевали. При любой эпидемии кто-то да не заражался, а значит, выживал. Общеизвестен факт, что в Европе во время Черной Смерти выжило две трети населения (но это не смертность в очаге, это смертность в целом по континенту). Что касается смертности в очаге, то в 1771 году (правда при революционных противоэпидемических мероприятиях) в Москве выжила половина жителей. Сколько людей могло выжить в трипольском городе при отсутствии не то что революционных, а вообще каких-либо протипоэпидемических мероприятий?
Выжившие к той эпидемии 2900-го года до н.э. вынуждены были как-то существовать дальше. Существовать совсем в других условиях, лишившись большинства своих соплеменников, пережив ужасное потрясение, став свидетелями "конца света". В какой степени они были способны оставаться трипольцами? Могли ли они после эпидемии как-то объединяться, чтобы из остатков нескольких городов собрать нужное количество людей для нового города? Оставались ли среди них мастера, чтобы и дальше создавать чудеса трипольской технологии? И были ли эти чудеса кому-либо теперь нужны? Оставались ли у них и теперь силы и время для трипольского искусства, трипольских ритуалов, всего того, что мы называем Трипольем?
Если все так плохо, если произошла катастрофа, то мы должны видеть, как в районе 2900 года до н.э. Триполье погибло.
И именно это мы и видим. Гибель трипольской цивилизации как раз в это время и произошла.
Гибель цивилизации Триполья, а также гибель других современных Триполью «продвинутых» археологических культур в это время известна и хорошо документирована. Это явление даже имеет собственное название – «Неолитический упадок» (Neolithic decline).
До сих пор археологи относили этот упадок к влиянию климата. Большую часть своей истории трипольцы прожили в условиях глобального потепления. Это были самые жаркие тысячелетия за все время от Ледникового периода до наших дней. Уровень моря был на три метра выше нынешнего. У берегов современной Дании водились устрицы, в степях Украины жили львы. Дожди давали невероятное (с нашей точки зрения) количество воды. Реки были в разы глубже и шире нынешних. Трипольцы, похоже, никогда не видели снега. Или, во всяком случае, видели его редко. А потом стало более похоже на современный климат. Атлантический период климатического оптимума около 5400-5200 лет назад стал меняться на суббореальное похолодание. В новых условиях люди Междуречья научились выживать за счет ирригации, люди по берегам Нила – за счет разливов реки. А вот неолитические народы Европы, в первую очередь Триполье, способов приспособиться не нашли. И погибли.
С находками около Фальбюгдена, однако, получается, что климат тут ни при чем. Триполье убила чума. Или, во всяком случае, изменениям климата серьезно помогла чума. Фактически сочетанный удар климата и чумы уничтожил на пару тысяч лет цивилизационный потенциал Европы и сфокусировал развитие человечества на небольшом пространстве от реки Тигр до реки Нил.
Такие выводы звучат для ушей археолога революционно. Такие выводы стоило бы подтвердить. Как? Самый простой способ – найти следы чумной палочки в зубах трипольцев. Но вот незадача – археологи не знают ни одного трипольского кладбища. То ли трипольцы, как нынешние индусы, сжигали своих умерших, а пепел сбрасывали в воду, то ли трипольские кладбища находятся в таких местах, о которых археологи еще не подумали. А для подтверждения этой теории нужны не просто останки трипольцев, а останки трипольцев, умерших именно около 2900 года до н.э., причем желательно, чтобы их, этих останков, было много.
В общем, на сегодняшний момент вопрос о роли чумы в гибели Триполья остается без ответа. Это самый древний вопрос медицины. Он задан 5 тысяч лет назад, а ответ на него найдут лишь в будущем. www.facebook.com/eduard.kanalosh/posts/32055507...
@темы: медицина-историческое
))"
". Каковое "цыновать" Фасмер возводит через форму "*ценовать" (вспомним, кстати, патриаршую "ценовку", о которой Фасмер не знал) к старому ткацкому термину "цен" - "каждый из рядов основы, между которыми вбрасывается челнок с утком".
