Из реального разговора:
- И звали его... как-то похоже на Мефодий... а! Кириллом его звали, вот!

@темы: имена

---

Самые редкие и необычные имена детей, рожденных в Нижегородской области в 2022 году, назвала руководитель ГУ ЗАГС Ольга Краснова на пресс-конференции 1 июля.

Так, в этом году появились на свет Рафаэль, Тамерлан, Остап, Макарий, Кай, Иоанн, Емельян, Корней, Лавр, Радомир, Оскар, Добрыня, Клемент и Сулейман.

Среди женских имен самыми редкими были Рубина, Паулина, Радолюба, Валенсия, Ливадия, Матрена, Алсу, Лика, Даяна, Снежана, Тея, Венеция, Феодора, Ариэль, Мадонна, Марфа, Ассоль, Люси, Кая, Пелагея, Изабелла, Стелла, Руслана, Мирослава, Беатриса, Антонида, Тая, Леона. www.vgoroden.ru/novosti/nazvany-samye-redkie-im...

@темы: имена

---

Секретный  город  Дикого Запада только для членов клуба  Англии

Началось всё с маленькой  кабины. Маленькая деревянная хижина с пузатой печкой и достаточно места для нескольких друзей, чтобы выпить после дня катания. Затем еще одно деревянное здание, привитое к нему, как к ветке дерева. Одно за другим к нему присоединялись другие здания, обшитые от ветра, выкрашенные в спокойные цвета: банк, аптека, горнодобывающая компания «Одинокий голубь», кузница, типография под названием «Эпитафия», магазин галантерейных товаров, тюрьма, два -этажный салон и гостиница.

Теперь, 40 лет спустя, Ларедо, пограничный город на американском Западе, когда-то он был диким, возвышается над влажным зеленым полем в английской сельской местности.

( Читать дальше... 

@темы: Дикий Запад, англомания

---

В 1910 году в Уральском горном управлении было продано около 200 пудов бумаги из принадлежащего управлению архива.

По словам «Уральской жизни», в архиве была переписка, относящаяся к царствованию императора Петра I и императриц Анны Иоанновны, Екатерины II и др. Купленная бумага была вывезена на толкучий рынок и здесь была продана мелочному торговцу из Вятки, который отправил ее туда по железной дороге. Теперь в Вятке в эту бумагу, представляющую большую архивную редкость, завертывают покупки.

«Харьковские ведомости», №607, 27 января, 1911 год

mysea.livejournal.com/5615324.html

@темы: рай библиомана, 20 век: Россия и вокруг нее

---

В детективном рассказе Остин Фримена (начало 20 века)

леди объясняет, почему ей пришлось обрезать челку. «“When I was in Paris in the spring I had an accident. I was having my hair cleaned with petrol when it caught fire. It was most alarming. The hairdresser had the presence of mind to throw a damp towel over my head, and that saved my life. But my hair was nearly all burnt.»

Одна из тех деталей, которая ни за что не придет в голову современному автору, пишущему о той эпохе: в парижском модном салоне дамам моют волосы бензином.

@темы: история одежды

---

@темы: звери

---

В 1904 году Уильям Маккин-младший работал техническим суперинтендантом американской компании Union Pacific Railroad.

Именно тогда Эдвард Харрингтон, владелец UPR, поручил Маккину разработать самоходный вагон, который мог бы работать без паровоза на коротких ветках.

( Читать дальше... 

@темы: ж/д

---

Слушайте, какое слово хорошее выучил: "параферналия"! Больше не буду говорить "всякая поебень", буду говорить - "параферналия". Так намного культурнее, а смысл тот же. kot-kam.livejournal.com/3330681.html

@темы: Вавилон-18, Арагарта

---

Луна в день летнего солнцестояния.

( Читать дальше... 

@темы: пейзажи

---

Вночь с 16 на 17 августа 1918 года произошла корабельная баталия битва на озере Байкал. Событие само по себе феноменальное, но дополнительный шарм ему придает то, что одна из сторон в этом бою была представлена чехословацкой военной флотилией. Причем самой Чехословакии тогда еще не существовало, а после ее появления у нее никогда не было военного флота по причине отсутствия выхода к морю и сколь-нибудь заметных акваторий. picturehistory.livejournal.com/7512148.html

@темы: флот, 20 век: Россия и вокруг нее

---

понедельник, 27 июня 2022 в 18:37

Пишет natali70:

Как и сказала, эту огромную статью разделила на три части, хоть, наверное, и неравномерные. По-моему, эта самая длинная и, пожалуй, довольно занудная) Но сначала будет много букв от себя. Ну, для начала еще немного скажу по поводу автора, в смысле истории моего с ним знакомства. Сначала была статья в сборнике "Большая игра" "Ранние годы Шерлока Холмса". Статья тоже была большая и мне понравилось, что все выводы автор делал исключительно опираясь на цитаты из Канона.И в конце там только он пришел к заключению о не самом счастливом детстве Холмса; у меня даже была мысль, что в этом отношении он был основоположником. Потом я приобрела две его книги "Шерлок Холмс: десять литературных исследований" и "Покойный мистер Холмс и другие литературные исследования". Сейчас речь пойдет о первой книге Довольно странная обложка, потому что на ней отец и сын Треворы, но нет Холмса) Но прежде, чем продолжать скажу, что вторая книга, хотя я ее только полистала, очень атмосферная. Сама по себе. Непередаваемый запах старой книги - они обе старые, с пожелтевшими страницами. Первая, насколько мне удалось понять, 1970 г издания, вторая - 1971-го. Но кроме всего прочего вторая - в прошлом библиотечная. Причем вот у нее, видимо, богатая история) Есть кармашек для библиотечного формуляра, есть библиотечный код и печать публичной библиотеки. На кармашке отпечатано название , автор и цена $ 7.50. Отпечатано на машинке) При этом тут же наверху наклеена бирка владельца книги:Гай Петерсон,510, Джефферсон-стрит, Колорадо Спрингс. И это еще не все. На заднем форзаце сделана довольно объемная надпись от руки. Почерк, как у Пушкина) Сходу я прочесть не смогла, но это что-то о кокаиновой зависимости Холмса и что Уотсон там чего-то не допонял) Книгу явно читал шерлокианец! Но до нее я еще не добралась. Вернемся к первой. Упомянутая мной статья входила и в эту книгу, и, наверное, можно сказать, что книга охватывает именно начальный период жизни Холмса, там о детстве, образовании и университете. Кроме той самой статьи, я еще перевела из нее "Заметки о школьном обучении Шерлока Холмса" Все можно найти под тэгом "Тревор Холл". Теперь немного на тему статьи. Одно время она немного набила мне оскомину) Потому что статей таких и даже небольших монографий было не мало.И я их тут перевела порядочное количество. Наверное, это почти неразрешимый спор, где учился Холмс - в Оксфорде или Кембридже. Я чисто интуитивно предпочитаю Оксфорд. Навсегда запомнила слова об этом Бретта:"Университет. Я склоняюсь к Оксфорду. Оксфорд темнее; Кембридж слишком полон света." Хотя он так же, как я мыслил интуитивно. Но это все же Бретт... И потом еще была очень серьезная монография Николаса Утехина, который для меня один из главных авторитетов. Книжка так и называлась "Холмс в Оксфорде". Безо всяких "если". Тем не менее, споров на эту тему очень много и эта статья прекрасное тому подтверждение. Собственно, вот эта первая часть вся состоит из передачи мнений разных оппонентов. Как мне представляется, сначала автор расскажет о всех, кто высказывался против Кембриджа, потом о тех, кто - за, а потом выскажет собственное мнение. Вообще, думаю, что тут недолго и запутаться - кто что считал и почему) Тем не менее, когда приходиться углубляться в такие вещи, ты и сам по ходу дела узнаешь немало интересного, что-то что при чтении не отложилось в голове. Очень люблю, когда приходится не просто переводить, а вытаскивать , к примеру, оригинал и сличать его с разными переводами - то есть, вообще-то с двумя - советским и переводом Бриловой В этот раз мне сильно помог вот этот том Потому что тут были не только "Три студента" и "Пропавший регбист", но и еще в приложениях труд Нокса "Изучение литературы о Шерлоке Холмсе". Это издание иногда очень выручает, хотя ради удовольствия я бы его читать не стала, но там все же есть точность, которой не хватает любимому советскому переводу, а при сличении с оригиналом нужна как раз точность, хотя бывает, что приходится выбирать и что-то третье и переводить самой и есть буквально непереводимые вещи) Ну, вот пока как-то так. Возможно, перевод несколько неловкий, но такая уж тут тематика Университет и колледж Шерлока Холмса Тревор Холл Одним из обстоятельств, оправдывающих изучение университетской жизни Холмса, является тот удивительный факт, что шерлокианские исследователи до сих пор не пришли к соглашению в отношении местонахождения самого университета. Мистер Джеймс Эдвард Холройд в 1959 году выразился довольно мягко, говоря, что это все еще остается темой для обсуждения, а два года спустя мистер Винсент Старретт заметил, что все еще продолжаются горячие дебаты в отношении того, в Оксфордском университете учился Холмс или в Кембриджском. Доктор У.С. Бристоу, ведущий эксперт, так написал в 1954 году об этом споре и приверженцах разных сторон: «Хотя Лондонский университет теперь уже оставил свои притязания, продолжалось отчаянное сражение между Оксфрдом и Кембриджем. На стороне Кембриджа выступали мисс Дороти Сейерс, мистер Блейкни, и мистер Кристофер Морли; в пользу Оксфорда высказывались монсеньор Рональд Нокс, мистер Гэвин Бренд и мистер (позже сэр) Сидни Робертс.» Порой споры принимали настолько горячий характер, что некоторые авторы старались придерживаться золотой середины. Первым комментатором, предположившим, что Холмс был студентом и Оксфорда и Кембриджа, был Элмер Дэвис, его примеру последовал Баринг Гоулд, который в последние годы дважды заявлял, что Холмс провел два года в колледже Крайст Черч, в Оксфорде, а после этого еще три года в колледже Гонвилл-энд-Киз, в Кембридже. Другие были верными последователями доктора Уотсона, который в своем отчете о деле «Человека на четвереньках» скрыл подлинное имя университетского города под псевдонимом «Кэмфорд». Одним из таких примеров является Э.В. Нокс: «Сам Шерлок получил образование в школе Святого Петра и в колледже Пембридж, в Кэмфорде, где он занимал комнаты (сейчас их арендует преподаватель богословия этого учебного заведения), на которые часто с гордостью и благодарностью указывает нынешний глава колледжа.» (Семнадцать ступенек Бейкер-стрит) Однако, другие, не предлагая каких-либо доказательств в поддержку своего мнения, «проголосовали» за тот или иной университет, если можно так выразиться, подобно Майклу и Молли Хардвик: «После школы был университет. Но какой университет? Немало крови пролилось в схоластических спорах сторонниками оксфордской и кембриджской теорий. Так как мы должны отказаться от удовольствия исследования таких утверждений – весьма серьезных, с аргументами за и против – то мы просто выступим за Оксфорд. Мысленно мы сталкивались с Холмсом в университете; однако, ни разу даже не почувствовали взмаха его студенческой мантии в коридорах Крайст Черча.» («Справочник по Шерлоку Холмсу» Я не согласен с пессимистическим мнением доктора Бристоу, что «внимательное чтение всех хроник Уотсона убедит большинство людей, что определить, в каком точно университете обучался Холмс, невозможно.» Я же напротив, надеюсь в этом эссе неопровержимо идентифицировать данный университет, вкупе с колледжем, на основании некоторых фактов, которые до сих пор упускали из виду , и других, которым не придавали должного значения. В другом эссе я намерен упомянуть, по меньшей мере, один аспект университетской жизни Холмса. Прежде, чем можно будет исследовать подтверждающее (и, на мой взгляд, убедительное) доказательство, было бы несправедливо по отношению к читателям и предыдущим исследователям не рассмотреть вкратце главные утверждения последователей Оксфордской и Кембриджской теорий. Лишь распутав клубок научных предположений, мы сможем взглянуть фактам в лицо. Вначале полезно будет вспомнить, что прежде уже было отмечено – особенно покойным Гэвином Брендом, - что только пять дел Холмса имеют отношение к этому вопросу. Вот они в хронологическом порядке: 1. «Глория Скотт»(1873) , где Холмс рассказал Уотсону о своей дружбе с Виктором Тревором, когда оба они учились в одном и том же колледже. Холмс впервые познакомился с Тревором «по милости его терьера, который однажды утром вцепился мне в лодыжку, когда я шел в церковь.»Университет остается неизвестным. 2. «Обряд дома Месгрейвов»(1878), в котором Холмс рассказал Уотсону про еще одного своего университетского приятеля, томного аристократа Реджинальда Месгрейва. Название университета остается неизвестным. 3. «Три студента»(1895), место действия которого ограничено фразой Уотсона «один из наших знаменитых университетских городов». Уотсон сказал так потому, что дело касалось «столь позорной истории», что было необходимо скрыть «любые подробности, позволяющие читателю определить, в каком колледже происходило дело или кто был преступник». Поэтому он умолчал о названии университета, а колледжу дал условное название «Святого Луки». И он не говорил, в этом ли колледже учился Холмс или нет. 4. «Пропавший регбист» (1897), действие которого происходит в Кембридже. Это было единственное из пяти дел, где известно название университета, но тут также не утверждается, здесь ли получил образование Холмс. 5. «Человек на четвереньках»(1903), где точное название «знаменитого университетского городка» было скрыто под псевдонимом «Кэмфорд». И также не утверждалось, был ли когда-то Холмс его студентом. Я согласен с мнением своих предшественников, что Холмс должен был учиться либо в Оксфорде, либо в Кембридже. Мисс Дороти Сейерс кратко говорит об этом: «Учился ли Холмс в Оксфорде, Кебридже или где-то еще? По крайней мере, в отношении этого мы можем говорить с достаточной уверенностью. Нет никаких сомнений в том, что он, по крайней мере, какое-то время провел в одном из старейших университетов. Ни на минуту нельзя представить, что в 70-е годы ХIХ века Реджинальд Месгрейв (при взгляде на которого Холмсу всегда представлялись серые башенные своды и решетчатые окна) мог быть связан с каким-то периферийным учебным заведением.» Этот аргумент основан на собственных словах Холмса : «Реджинальд Месгрейв учился в одном колледже со мной, и мы были с ним в более или менее дружеских отношениях. Он не пользовался особенной популярностью в нашей среде, хотя мне всегда казалось, что высокомерие, в котором его обвиняли, было лишь попыткой прикрыть крайнюю застенчивость. По наружности это был типичный аристократ: тонкое лицо, нос с горбинкой, большие глаза, небрежные, но изысканные манеры. Это и в самом деле был отпрыск одного из древнейших родов королевства, хотя и младший его ветви, которая еще в шестнадцатом веке отделилась от северных Месгрейвов и обосновалась в Западном Суссексе, а замок Харлстон - резиденция Месгрейвов - является, пожалуй, одним из самых старинных зданий графства. Казалось, дом, где он родился, оставил свой отпечаток на внешности этого человека, и когда я смотрел на его бледное, с резкими чертами лицо и горделивую осанку, мне всегда невольно представлялись серые башенные своды, решетчатые окна и все эти благородные остатки феодальной архитектуры.» Будет удобнее (и это будет знаком уважения по отношению к более старому университету) сначала рассмотреть аргументы, выдвинутые главными защитниками теории, что Холмс учился в Оксфорде. К ним относятся монсеньор Рональд Нокс, сэр Сидни Робертс, Гэвин Бренд и доктор Бристоу. Рональд Нокс поистине был отцом всех современных биографических и литературных исследований жизни Холмса и Уотсона. Некоторые комментаторы и сегодня считают, что его эссе «Исследование литературы о Шерлоке Холмсе» так и осталось непревзойденным и вероятно останется таким и в будущем. Нокс сам сделал запись об истории его происхождения: «Полагаю, этот труд о Шерлоке Холмсе был написан в 1911 году для клуба Грифон в Тринити колледже (в Оксфорде); и, думаю, был прочитан во многих обществах более десятка раз, и дважды опубликован в «Голубой книге» и в «Блэфрайарс».» Уильям Баринг Гоулд недавно написал, что «те, кто учились в Оксфорде в те старинные года, помнят, как мистера Нокса приглашали то в один, то в другой колледж, прочитать его милый памфлет; он был впервые напечатан в снобистском студенческом журнале «Голубая книга», а затем был должным образом издан У.Г.Л. Уотсоном.» В своей работе монсеньор Нокс процитировал ряд европейских ученых, до сих пор не найденных на страницах биографических словарей, в особенности, Бэкнеке, Пифф-Пуффа, Бильгеманна, Заувоша,Ратцеггера,Сабальоне и Бинска. О работах этих ученых нам, к сожалению, ничего не известно, за исключением редких намеков монсеньора Нокса, который, к примеру, ссылался на «хорошо известную статью» месье Пифф-Пуффа «Что такое дедукция?», по всей видимости, вошедшую все в тот же ныне очень редкий и поистине недосягаемый для читателей труд «Психология Ватсона». Когда эссе монсеньора Нокса в 1928 году было издано отдельной книгой, оно стало предметом жесточайшей критики сэра Сидни Робертса, который представил публике своих собственных, столь же мало известных экспертов, а именно Кейбоша и Повремютта. Он заявил, что «Антология» профессора Ратцеггера, на которую во многом опирался монсеньор Нокс, была «заведомо ненадежным источником». Однако, одни из самых действенных возражений сэра Сидни были направлены на поразительное неумение монсеньора Нокса правильно процитировать текст из «Серебрянного» и «Дьяволовой ноги», когда он попытался привести пример холмсианских эпиграмм, которые исследователям литературы известны теперь под названием «Шерлокисмусов». Причем ошибки монсеньора Нокса были весьма незначительны. Но были и другие ошибки, которые вместе с прочими ляпами мы вскоре обсудим, и которые сэр Сидни оставил без внимания. Среди них выделялось утверждение, что «у нас нет никаких доказательств атлетизма Уотсона, за исключением того, что он смог забросить дымовую шашку в окно второго этажа», при том, что мы знаем, что Уотсон играл в регби и сам был «переброшен за канат прямо в публику в «Старом Оленьем Парке» Верзилой Бобом Фергюсоном, «лучшим трехчетвертным, каким могла похвастать команда Ричмонда». Монсеньор Нокс сделал заключение, что Холмс учился в Оксфорде, в колледже Крайст-Черч: «О студенческих днях Холмса мы знаем намного больше. Он был довольно замкнутым по натуре, и его развлечения — бокс и фехтование — не способствовали обширному кругу знакомств. Одним из его друзей был Перси Тревор, сын бывшего преступника, скопившего деньги на австралийских золотых приисках; другим — Реджиналд Месгрэйв, родословная которого идет от Нормандского завоевания, — то есть настоящий аристократ. Он жил в колледже, но что это был за колледж? И в каком университете? Аргумент, что его научная склонность естественно привела бы его в Кембридж, несостоятелен: почему он ограничился лишь двумя годами, если хотел получить надлежащее научное образование? И все же, чем больше я думаю о богатстве двух его друзей, аристократичности одного и франтоватости другого, вместе с изоляцией, которая смогла «удержать под спудом» даже такого яркого человека, как Холмс, — все больше и больше я склоняюсь к мнению, что он находился в колледже Крайст-Черч.» Сэр Сидни Робертс, несмотря на его прежнюю критику, согласился с этой точкой зрения. На мой взгляд, замечательно, что сэр Сидни принял точность знаний монсеньора Нокса в отношении университетов, принимая во внимание два предшествовавших удивительных высказывания последнего об образовании Уотсона, которые очевидно остались незамеченными сэром Сидни: «Кажется, мы можем отбросить мысль, что Уотсон учился в Итоне. С другой стороны, у нас нет никаких фактов о его университетских годах, кроме свидетельства (всегда сомнительного) в одном из рассказов «Возвращения», что пейзаж Кембриджа был ему незнаком.» Мне представляется весьма удивительным, что кто-то из шерлокианских исследователей был незнаком с первым предложением первого из описанных Уотсоном дел Холмса; это первые семнадцать слов Канона: «В 1878 году я окончил Лондонский университет, получив звание врача.» У сэра Сидни, конечно, были какие-то собственные аргументы против теории, что Холмс учился в Кембридже. И первый - тот что не раз выдвигали другие комментаторы, - фраза взятая из рассказа «Пропавший регбист», единственного в Каноне дела, где нам весьма определенно сообщают, что события происходят в Кембридже: «Итак, мой бедный Уотсон, мы одиноки и неприкаянны в этом негостеприимном городе. А ведь уехать отсюда мы не можем. Это значит отказаться от поисков.» Заключению сэра Сидни - «Это явно говорит критически настроенный чужак, а не лояльный выпускник местного университета» - вторит Гэвин Бренд: «Что значит «негостеприимный город»? Не выглядит ли это замечание подходящим более для университета-соперника, чем для своего собственного? Не прочитывается ли оно как свидетельство пренебрежения по отношению к Кембриджу со стороны оксфордца?» Оба этих ученых комментатора целиком вырвали из контекста эту ремарку Холмса. А следует вспомнить, что в «Пропавшем регбисте» Холмс и Уотсон перед тем приехали в Кембридж, и что они «приехали в старый университетский городок, когда было уже темно». И в тот вечер они пришли к грозному доктору Лесли Армстронгу,с «крупным, волевым лицом, глубоким, сосредоточенным взглядом из-под густых бровей, массивным, как гранитная глыба, подбородком» в тщетной попытке получить какую-то информацию. Описание Уотсона финальной сцены их разговора с доктором как раз предшествует насмешливому замечанию Холмса о «негостеприимном городе», что вполне объяснимо в контексте рассказа. Мы должны привлечь сэра Сиднея к ответственности за два других случая неправильного толкования доказательств из-за того, что он не процитировал полный текст. Он сослался на «Трех студентов» и сказал, что «тут существенно, что Холмс совершенно естественно говорит о четырехугольном дворике(quadrangle) , слове которого нет в словаре Кембриджа, не указывая, что кембриджские словечки «площадка» и «внутренний двор» (court и courtyard)также были произнесены во время этого разговора; факт, который, должен заметить в скобках, дал мне первый ключ к определению колледжа Холмса. Однако, гораздо серьезнее попытка сэра Сидни доказать верность своего аргумента, сославшись на встречу Холмса с Головастиком Перси Фелпсом во время дела «Морской договор». Тут надо вспомнить, что в школьные годы Уотсон был «близко знаком с малым по имени Перси Фелпс», у которого, в отличие от Уотсона, «были блестящие способности». Уотсон ничего не написал о том, на чем основывалось его близкое знакомство с Головастиком Фелпсом, упомянув лишь, что «было очень забавно вывалять его в пыли на спортивной площадке или ударить ракеткой ниже спины». Фелпса, несомненно, задетого, но в остальном непострадавшего от удовольствий его близкого знакомства с Уотсоном, ждала «триумфальная карьера в Кембридже», за которой последовало «хорошее место в министерстве иностранных дел.» И при всей предыстории этого дела с болезнью Фелпса и его просьбой к Уотсону срочно привезти Холмса, сэр Сидни хотел, чтоб мы поверили, что тот факт, что Холмс и Фелпс не стали с ностальгией обсуждать годы , проведенные в Кембридже, явно указывает на то, что Холмс никогда не учился в этом университете. «Если бы Холмс был выходцем из Кембриджа, то трудно поверить, что ни он, ни Фелпс ни разу бы не упомянули их общую Alma Mater». Комментарии тут почти излишни, за исключением того, что надо бы провести банальное сравнение и указать, что во время визита Холмса и Уотсона в Брайарбрэ, ни Уотсон, ни Фелпс совсем не говорили о своих школьных годах. Дело было слишком важным и неотложным для того, чтоб пускаться в приятные ностальгические воспоминания о школе или университете. После того, как Уотсон сообразно обстоятельствам «в нескольких словах» представил Холмса, «осунувшийся и изможденный» Фелпс тут же начал свой рассказ. «- Я не стану даром тратить ваше время, - сказал он, приподнявшись на кушетке, - и сразу перейду к делу.» Гэвин Бренд , отстаивая оксфордскую (точнее, анти-кембриджскую) теорию, привел два примера, которые оставил без внимания сэр Сидни Робертс. Однако, я не думаю, что аргументом может служить тот факт, что Холмс говорит «деревня Трампингтон» вместо просто «Трампингтон» и что это может как-то указывать на то, что эта местность ему незнакома. Он говорил с Уотсоном, который, как нам известно, учился в Лондонском университете, а не в Кебридже, и который, как заметил Холмс, «не знает окрестностей Кембриджа». И при данных обстоятельствах для Холмса было вполне естественно более информативно сообщить несведущему Уотсону о Трампингтоне, так же, как я сказал бы, что живу в «деревне Торнер» в разговоре с человеком, не знакомым с Западным Райдингом в Йоркшире. Другой аргумент частично касался того же разговора. Холмс говорит, что не смог проследить за доктором Армстронгом и остаться незамеченным, хотя вполне успешно смог в подобных же обстоятельствах выследить доктора Стерндэйла в «Дьяволовой ноге». «Это не так просто. Вы ведь не знаете окрестностей Кембриджа! Укрыться на этой плоской, как стол, местности негде, а человек, которого мы хотим выследить, вовсе не глуп, как он это ясно показал сегодня.» Гэвин Бренд утверждал, что если бы Холмс знал, что там негде укрыться, то он бы не предпринял неудачную слежку за доктором Армстронгом, «которая была обречена на неудачу». То, что подобное заявление не имеет под собой никаких оснований можно продемонстрировать, обратившись непосредственно к тексту «Пропавшего регбиста». Когда дело только началось, стояло «хмурое февральское утро» и было «уже темно», когда Холмс с Уотсоном прибыли в Кембридж. Их первейшей задачей в тот зимний вечер было посетить доктора Армстронга, который выставил их из дома. Затем они остановились в «скромной гостинице напротив дома Армстронга», и пока Уотсон «закупал все необходимое для ночевки», Холмс вновь совершил ночную вылазку , взял на прокат велосипед и ехал, ориентируясь на фонари кареты доктора Армстронга. «В гостиницу он вернулся лишь к девяти часам. Он был в плохом расположении духа, бледен, весь в пыли и валился с ног от голода и усталости. На столе его ждал холодный ужин.» Холмс рассказал, что доктор его засек и «язвительно заметил, что, поскольку дорога узкая, он не хотел бы своей каретой загораживать мне путь.» Учитывая все факты, свершено ясно, что плоская кембриджская равнина никак не связана с неудачей Холмса, ибо слежка за доктором Армстронгом проходила в темноте. Если считать этот инцидент очевидным, то он, и правда, говорит о знакомстве Холмса с кембриджской местностью, раз он мог описать ее Уотсону, не видя ее при дневном свете; и велосипед в качестве средства передвижения был им выбран всецело благодаря знанию топографии и обычаев Кембриджа. Кроме того, его слова, обращенные к Уотсону вовсе не несут того значения, которое вложил в них Гэвин Бренд. Холмс говорит о будущем, а не о прошлом. Уже после ужина, зажигая трубку, он рассказал Уотсону о своих приключениях и о решимости, несмотря ни на что, узнать цель таинственных поездок доктора. Уотсон отвечает ему необдуманно, и не имея о данной местности тех знаний, которыми обладает Холмс: «Попытаемся выследить его завтра.» Ответ Холмса, который мы уже процитировали, («Это не так просто. Вы ведь не знаете окрестностей Кембриджа&hellip информированный и вполне по делу,и говорит о трудности выслеживания кого-либо на открытой местности, и не по темноте, а при свете уже следующего дня. И мы, наконец, обращаемся к доктору Бристоу, который поддерживает оксфордскую сторону, хотя и признает, что, как мы это сейчас видели, аргументы против Кебриджа не особо убедительны. Это предположение исключительно традиционное, так как сам доктор Бристоу окончил Кембриджский университет, Киз-колледж. А как сказал мистер Элмер Дэвис: «Студенты обоих университетов (Оксфорда и Кембриджа) желают , чтобы Холмс был студентом другого университета.» Однако, случай Доктора Бристоу несколько необычный, ибо его точка зрения время от времени менялась. В 1954 году, когда он высказал свои аргументы в пользу Оксфорда, он упирал, главным образом, на «Кэмфорд», университет, который , как предполагал доктор Бристоу, (на мой взгляд ,ошибочно) был описан в «Трех студентах»: «Позорная история, случившаяся в университете Холмса, могла быть причиной того, что он пожелал скрыть его подлинное название, называя его «Кэмфорд», как это происходит в «Трех студентах». То, что Кэмфорд» - это Оксфорд явствует из того факта, что после нескольких недель, проведенных в городе, Уотсон не мог бы не иметь никакого понятия об окружающей местности, как это с ним было в деле «Пропавшего регбиста», имевшего место пару лет спустя – если бы это был Кембридж. Кроме того, упоминание Холмсом четырехугольного двора (quadrangle), говорит не только о том, что он находился в Оксфорде, но и о том, что сам он в прошлом был оксфордским студентом, потому что в Кембридже четырехугольный двор называют «court». Показав, что Оксфорд является местом действия «Трех студентов», нам следует заметить, что Холмс знал преподавателя, знал четыре наиболее приличных магазина канцелярских товаров и то, где они находятся, без труда в шесть часов утра нашел дорогу к спортивной площадке, и преподаватель предположил, что ему знакомы массивные двери колледжа. Все это свидетельствует о знакомстве с Оксфордом в противовес его незнанию Кембриджа… Отбрасывая в сторону всю пристрастность, мой вердикт будет – Оксфорд, и в этом отношении я в одном лагере с мистером Сидни Робертсом, бывшим вице-канцлером Кембриджского университета.» Два года спустя взгляды доктора Бристоу полностью изменились, и он уже считал местом действия «Трех студентов» Кембридж. Он указал, что незнание Уотсоном географических особенностей окрестностей Кембриджа в последующем «Пропавшем регбисте», несмотря на более раннее знакомство с Кембриджем, можно легко объяснить. «Кембридж – город, в котором можно много, чем заняться и на что посмотреть, и я, к примеру, не рекомендовал бы Уотсону отказываться в апреле от его гостеприимства ради загородной прогулки. Если он выразил желание погулять, то я бы посоветовал ему направиться к холмам Гог-Магога, где ничто не сказало бы ему о плоском ландшафте в других частях Кембриджшира, так что он вполне мог бы ничего не знать о них несколько лет спустя.» Дело четырехугольного двора в Кэмфорде доктор Бристоу объяснял с помощью дополнительной информации из текста «Трех студентов», где Уотсон описал «поросший лишайником старинный дворик(court) колледжа», и Холмс (а не Хилтон Сомс, как предполагал доктор Бристоу) упоминает «courtyard» - оба термина используются именно в Кембридже. И Холмс, добавляет доктор Бристоу « несколько недель снимая в Кембридже квартиру неподалеку от университетской библиотеки, не мог не заметить четырех наиболее достойных магазинов канцтоваров, которые находились и до сих пор находятся на расстоянии двухсот ярдов от старой библиотеки». Что до предположения Сомса, что Холмс знаком с двойными дверями в комнатах колледжа, то пересмотрев свой аргумент, доктор Бристоу обращает внимание на то, что такая система дверей характерна для обоих университетов. Закрепляя свой новый аргумент, доктор Бристоу заметил, что после долгих исследований он установил, что и земля с площадки для прыжков в длину, найденная в кабинете Сомса, «черная замазка или глина», и подобная ей «черная масса, похожая на замазку», найденная на полу в спальне, были довольно характерны для Феннерс – площадки крикетного клуба Кембриджского университета, и совершенно не похожи на тот «мягкий песок», в который всегда приходилось прыгать капитану С.Б.Фраю во время его пребывания в Оксфорде. Далее интересно было бы отметить, что через три года после этого поворота на 180 градусов доктору Бристоу написал, что принимает концепцию мистера Роджера Ланселина Грина о том, что Холмс – выходец из Оксфорда. Однако, при этом доктор Бристоу не уставал повторять, что он «убедительно доказал, что скандал 1895 года («Три студента», случился в Кембридже, благодаря «черной вязкой глине», присущей исключительно площадке для прыжков в длину этого университета.» Доктор Бристоу отверг аргумент, выдвинутый годом ранее мистером Блейкни касательно того, что события «Трех студентов» произошли в Оксфорде, потому что в нем хранится гораздо больше древних английских хартий, необходимых для изысканий Холмса, чем в Кембридже. Но оба исследователя упустили тот факт, что возможность заглянуть в древние английские хартии была единственным мотивом этой поездки Холмса в Оксфорд или Кембридж, как это явствует из текста: «В 1895 году ряд обстоятельств – я не буду здесь на них останавливаться – привел мистера Шерлока Холмса и меня в один из наших знаменитых университетских городов; мы пробыли там несколько недель и за это время столкнулись с одним происшествием, о котором я собираюсь рассказать, не слишком запутанным, но весьма поучительным… Мы остановились тогда в меблированных комнатах неподалеку от библиотеки, где Шерлок Холмс изучал древние английские хартии,– его труды привели к результатам столь поразительным, что они смогут послужить предметом одного из моих будущих рассказов.» Публикуемые «рассказы» Уотсона были посвящены исключительно расследованиям Холмса, и следовательно правильным выводом здесь будет, что если «Случай с древними английскими хартиями» был написан и опубликован, то это, должно быть, было дело ,возможно, подлог, что было вполне обычным в отношении исторических документов, археологии и подобных им вещей. И, следовательно, как сказал Уотсон, «в один из знаменитых университетских городов» двух наших друзей привел «ряд обстоятельств»;из этого следует, что сопернические притязания Оксфорда и Кембриджа на роль университета, обладающего наиболее богатым собранием английских хартий, не имеют к делу особого отношения. В весьма щекотливой ситуации для вице-канцлера было бы вполне естественно пригласить Холмса заняться этим делом, так же, как поступил Папа в деле камей Ватикана. Достойна восхищения осмотрительность Холмса, остановившегося в меблированных комнатах, а не в колледже, где в университетской столовой его бы забросали вопросами. И тут между делом можно было бы вспомнить, что самым ранним описанным делом Холмса был «Обряд дома Месгрейвов», где исторические изыскания также оказались необходимым подспорьем для расследования преступления.

@темы: ШХ

---

Скорая помощь для заболевших лошадей в Манхэттене, 1866 год.

@темы: лошади и телеги, 19 век, СшА

---

( Ещё 5 фото... 

@темы: пейзажи

---

. Вот например отрывок из произведения Н. А. Лйкина "Наши за границей", о путешествии четы купцов в Париж. Очень им там хотелось попить чаю из самовара, но только в одном месте им предложили что-то подобное: "Послѣ того, какъ швейцаръ удалился, кельнеръ подалъ чай и тотъ русскій самоваръ, которымъ похвастался швейцаръ. Глафира Семеновна хоть и была еще все въ тревогѣ отъ испуга на подъемной машинѣ, но при видѣ самовара тотчасъ-же расхохоталась.

— Смотри, смотри… И это они называютъ русскій самоваръ! Ни трубы, ни поддувала, — обратилась она къ мужу. — Какое-то большое мельхіоровое яйцо съ краномъ, а внизу спиртовая лампа — вотъ и все.

— Брось ужъ. Не видишь развѣ, что здѣсь люди безъ понятія къ русской жизни, — отвѣчалъ презрительно Николай Ивановичъ. — Нѣмцы, хоть ты колъ имъ на головѣ теши, такъ ничего не подѣлаешь. Ну, я пока буду умываться, а ты разливай чай. Напьемся чайку и слегка булочками закусимъ, а ужь на ночь поужинаемъ вплотную".

Скорее всего им подали нечто подобное. Именно подобные девайсы выдает поиск, например по запросу датские самовары.

Но по сути это не самовар, а устройство, которое только поддерживает температуру воды. В России они вошли в обиход под название так называемые бульотки (от франц. Bouillotte - маленький чайник, грелка), но широкого распространения не получили. Сами они не могли вскипятить воду, а только не давали ей остывать.
Обычно они были небольшого размера, примерно на литр. Внизу была горелка, обычно спиртовка.
больше здесь kavery.livejournal.com/3567111.html

@темы: посуда и кухонная утварь, пьем и будем пить

---

Прачешныя Шиммеля. 1890

@темы: 20 век: Россия и вокруг нее, Сантехнически-гигиеническое

---

( Июнь... 

@темы: мой Гомель

---

 анимация с хронологической динамикой 11 самых больших городов Европы за последние 9.5 тысяч лет:

@темы: история

---

Природный парк Ергаки, Красноярский край

Читать далее

@темы: пейзажи

---

У меня одной теперь вместо страницы избранного - пустой лист?

---

Изумительно красивое фото из Исландии, но кому-то пришло в голову проиллюстрировать этой фоткой статью о солнцестоянии. Самый цимес в том, что не просто кому-то, а странице турагентства, занимающегося турами по Исландии. Прикол в том, что это закат равноденствия. Эти скалы находятся на южном побережье, и летом там ни заката, ни восхода увидеть нельзя: солнце встает и садится на севере, за горами и ледником. Вот серьезно: неужто другой фотки не нашлось? Есть подозрение, что просто искали по базе красивую фотку. kot-kam.livejournal.com/3324184.html

@темы: пейзажи