Основное содержимое книги указано в заголовке. Книга рассказывает о том, как люди упорядочивали книги, документы, сведения.И алфавитный порядок появился далеко не сразу. Например, мог быть иерархический порядок, когда в справочнике аристократов первым указан король, а остальные граждане - по знатности. А место книги в библиотеке в описи могло быть указано как "Шкаф, украшенный бюстом Юлия Цезаря, третья полка, десятая книга".
Алфавитный порядок, конечно, понятный и универсальный, но из-за этого часто воспринимался как что-то низменное, разрушающее целостность знаний и науки, некоторые авторы извинялись за его использование.
От упорядочивания информации Джудит Фландерс переходит к упорядочиванию носителей.
Каталоги из карточек появились случайно - сведения о библиотечных книгах записывали на листах и разрезали их, чтобы сложить в алфавитном порядке и переписать в гроссбухи, но на переписывание у библиотек не было времени и денег, и эти подборки листочков лежали веками! Во Французскую революцию решили переписать все библиотечные фонды страны и сразу порекомендовали записывать сведения на игральных картах, потому что они одинаковые, прочные, не слипаются. Этот каталог с карт планировалось опять же переписать в гроссбухи, но опять забросили эту идею на века.
Откуда взялся дырокол? Оказывается, даже в XX веке документы могли храниться наколотыми на штырь, если вы застали советское время, то можете припомнить, что в магазинах накалывали чеки. Так вот, сперва накалывали документы на один штырек, потом для надёжности на два, потом придумали эти штырьки загнуть (получился прообраз того, что сейчас называется "папка на кольцах"), затем придумали не насаживать бумажки, а заранее пробивать в них отверстия.
Это я надёргал занимательных фактов. Книжка хорошая, но местами нудноватая - очепнь уж подробно описывается, кто использовал алфавитный порядок, кто не использовал, кто смешивал разные способы упорядочивания. Есть иллюстрации.
Чтобы порадовать нас разными способами упорядочивания, в книге есть содержание, хронологическая таблица и предметно-именной указатель.
Единственный явный недостаток перевода - двойную запись в бухгалтерии сперва называют правильно, но затем (наверное, для краткости) начинают называть двойной бухгалтерией, что в корне неверно.
На всякий случай поясню, что "двойная запись" делается чтобы улучшить контроль и снизить количество ошибок, когда все бухгалтерские операции пишутся в два столбика "дебет" и "кредит", а в продвинутых вариантах неоднократно сверяются и дублируются. А "двойная бухгалтерия" - это когда у вас есть одна бухгалтерия для демонстрации (налоговой, инвесторам, официальным лицам) и вторая реальная, для себя. lizardian.livejournal.com/1003431.html
И посвящен он, собственно, сборнику "Записки о Шерлоке Холмсе". С коротенькими статьями, посвященными каждому рассказу. Авторы разные и статьи, видимо, разного качества. "Глория Скотт" - вообще была ни о чем). А "Обряд дома Месгрейвов" - все же не лишена интереса. Потому решила присовокупить ее к делу. Язык был ужасно замороченный, потому , возможно, немного коряво. Обряд дома Месгрейвов Западня для Ричарда Брантона Брэд Кифовер В «Записках о Шерлоке Холмсе» есть одна история , которая касается поиска неких сокровищ. Название рассказа и «карты» сокровищ, о которой в нем говорится, - одно и то же, и оба они были темой многочисленных статей, и даже книг, ибо рассказ был впервые опубликован в журнале «Стрэнд Мэгэзин» в июне 1893 года. Хотя для статьи об истории Шерлока Холмса может показаться ужасно неуместным никогда не упоминать название этой истории, эта статья попытается сделать именно это, и на то есть веские причины. Слишком много внимания уже было уделено даже самим Шерлоком Холмсом названию рассказа и загадке, к которой относится это название. Итак, с этим, не совсем обычным, объяснением, давайте объективно посмотрим на факты, окружающие западню и убийство Ричарда Брантона, дворецкого в некоей старой усадьбе в Сассексе. Убийство Брантона особенно примечательно, не только потому, что по сей день оно остается нераскрытым, но и потому, что фактически Шерлок Холмс не предпринял никаких усилий, чтоб схватить убийцу Брантона. Он состряпывает замечательную маленькую теорию, не делая ничего, чтоб доказать ее обоснованность, и возвращается в Лондон, казалось бы, удовлетворенный тем, что он сделал все, что мог. Несмотря на его молодость и неопытность во время этого расследования, явно сказавшиеся на результатах, Шерлок Холмс все же демонстрирует свою знаменитую наблюдательность и внимание к деталям, когда несколько лет спустя описывает Уотсону место преступления: «Мы увидели узкую квадратную каморку глубиной около семи футов, шириной и длиной около четырех. У стены стоял низкий, окованный медью деревянный сундук с откинутой крышкой; в замочной скважине торчал вот этот самый ключ - забавный и старомодный. Снаружи сундук был покрыт толстым слоем пыли. Сырость и черви до того изъели дерево, что оно поросло плесенью даже изнутри. Несколько металлических кружков, таких же, какие вы видите здесь, - должно быть, старинные монеты - валялись на дне. Больше в нем ничего не было. Однако в первую минуту мы не смотрели на старый сундук - глаза наши были прикованы к тому, что находилось рядом. Какой-то мужчина в черном костюме сидел на корточках, опустив голову на край сундука и обхватив его обеими руками. Лицо этого человека посинело и было искажено до неузнаваемости, но, когда мы приподняли его, Реджинальд Месгрейв по росту, одежде и волосам сразу узнал в нем своего пропавшего дворецкого. Брайтон умер уже несколько дней назад, но на теле у него не было ни ран, ни кровоподтеков, которые могли бы объяснить его страшный конец.» 
Шерлок Холмс сидит на бочонке в углу подвала, в котором была найдена крышка люка каморки, и размышляет над всем этим делом. Через некоторое время он встает и смотрит на куски поленьев, лежащих вокруг люка. Затем он говорит нам: «Почти тут же я наткнулся на то, что и ожидал увидеть.» Несколько поленьев были подсунуты под плиту, как будто их использовали в качестве подпорки, чтобы открыть тяжелую крышку люка. Обнаружив то, что он ожидал, этот молодой сыщик не смог обследовать дальше это место преступления. Он строил теории прежде, чем собрать все улики, совершив промах, который позже назовет «капитальной ошибкой».