Оригинал взят у в Pierre Marcel. Dandelion

@темы: картины

---

Оригинал взят у в Wing Fibula

Wing Fibula, 2nd century; Late Roman

Provincial Roman; Made in Pannonia

Silver, gold, four carnelians
The Metropolitan Museum of Art

@темы: сумочки и аксессуары, камешки

---

Пост довольно путанный, но пусть будет. И, насколько мне помнится, разведением лошадей занимались не команчи, а не-персе. Команчи и апачи, если не ошибаюсь, промышляли больше работорговлей.

Оригинал взят у в Мустанг как заблуждение

Когда мы слышим слово МУСТАНГ многие наверняка представляют себе что то вот такое, как на фотографии выше, ну или по крайне мере различные модификации  Ford Mustang.   или вообще истребитель P-51 Mustang. В общем в обычном понимании  Мустанги – это красивые и грациозные лошади.

Давайте узнаем, как вообще появились мустанги и что они из себя представляют.

Начнём всё же издалека. Давным-давно – кажется, 50 млн лет назад, лошади жили в Северной Америке – точнее говоря, предки лошади. Размером они были примерно с кошку и вместо копыт на ногах имели по пять пальцев (такие вот красавчики). Немало труда и времени потратили учёные-палеонтологи, чтобы доказать скептикам, что это предок лошади. Животное назвали – эогиппус.





Примерно 30 млн лет назад в Северной Америке произошла какая-то неизвестная катастрофа, из-за чего все эогиппусы там вымерли.

К счастью, некоторые из них успели переселиться в Евразию, где жизнь их и заставила сделаться... (чуть было не написал: людьми) – лошадьми.

Трудно поверить, что родоначальницами всех мустангов были всего 70 лошадей, уцелевших в 1539 году после
неудачной экспедиции к Миссисипи конкистадора Эрнандо де Сото. Высота мустангов колеблется от 134 до 153 см. Окрас любой. Благодаря смешанным предкам строение тела очень разнородно. Лучшие представители имеют мощное телосложение с сильными сухими конечностями и копытами. У многих мустангов голова испанского типа с выпуклым профилем, как правило, короткая шея, прямоватое плечо, слабовыраженная холка, короткая спина.


Слово "мустанг" произошло от испанских слов mesteno или monstenco, означающих "дикий" или "ничейный". (другая версия утверждает, что слово "мустанг" произошло от испанского "mesteth", что означает "стадо лошадей" Этот термин точно характеризует диких лошадей Соединенных Штатов. Современная лошадь развивалась три миллиона лет назад и исчезла из этого полушария 10000 лет назад. Лошади вернулись в Северную Америку, когда исследователи Кортес и Де Сото появились верхом на великолепных берберийских и андалузских лошадях. Это были лошади, изменившие жизнь американских индейцев, живших на Великих Равнинах или возле них. Индейцы пуэбло научились ездить верхом и передали это умение другим племенам.



Испанцы в Южной Америке

В 1680г. индейцы восстали против испанского правления и испанцы оставили тысячи лошадей в поспешном отступлении. Индейцы поймали этих лошадей, но некоторые из них сбежали. Куда проще оказалось совершать налеты на испанских поселенцев и угонять у них лошадей. Стараясь остановить индейские набеги, испанское правительство снарядило в Новый Свет корабль с подкреплением. Была надежда, что индейцы будут ловить "диких" лошадей и оставят в покое испанцев. Десятки тысяч лошадей испанской породы, превращенных в свободных животных, паслись на реке Рио-Гранде около 200 лет. Эти лошади скоро встретились с тяжеловозами и ковбойскими пони, сбежавшими с ранчо и ферм, принадлежавших переселенцам с востока. Другие были угнаны дикими жеребцами, разрушавшими заборы корралей, чтобы добавить домашних кобыл в свой табун. Кроме того, индейцы обменивали или захватывали лошадей у других племен.


Индейцы, разумеется, стремились приспособить мустангов к своим целям, поэтому занимались улучшением породы. Особенно в деле коневодства отличилось племя команчей. Другие же племена, даже если специально не занимались улучшением мустангов, всё равно стремились поймать, украсть или купить лошадь получше, так что волей-неволей принимали участие в селекции.





После того как все племена индейцев были изничтожены, множество лошадей вновь осталось без хозяев.
Индейские лошади, как раньше называли мустангов, попав на историческую родину, чувствовали, видно, там себя гораздо лучше, чем в суровой Евразии, и успешно размножались. Сотню лет назад их было, по разным данным, два или три миллиона.

Табуны диких лошадей с востока Соединенных Штатов были изгнаны на запад цивилизацией, пересекли реку Миссиссипи и смешались с западными табунами. Французская кровь была представлена табунами, вытесненными с территории в районе Детройта и сбежавшими от французских поселенцев с Юга, из района Нового Орлеана. Еще одной породой, чья кровь, вероятно, присутствует у мустангов, является ост-фризская старого типа.

Правительство США за более чем 10-летний период с конца 1880-х до начала 1900-х каждый год покупало около 150 жеребцов у правительства Германии. Ост-фризские лошади в то время были массивными теплокровными или упряжными животными и продавались для нужд тяжелой артиллерии или для транспортировки больших фургонов. Таким образом, лошади, убежавшие с полей сражений, проводимых американской кавалерией, могли прилить свою кровь мустангам.

Многочисленные табуны диких лошадей не создавали большой проблемы до тех пор, пока западные штаты не стали густонаселенными. а скот и другие травоядные животные не стали пастись на некогда пустынных равнинах. Бесплодные земли запада не могли прокормить большие популяции травоядных животных, и на некоторых ранчо мустангов стали отстреливать. Популяция мустангов на начало двадцатого столетия насчитывала два миллиона. К 1926 г. это количество уменьшилось вдвое. В настоящее время число мустангов составляет около 30 000 голов. В 1970 г. осталось менее чем 17000 голов.




Постепенно скотоводы всё активнее стали вытеснять мустангов с их пастбищ. Когда они не уходили добровольно, их убивали. Потом люди решили, что вообще было бы полезно уничтожить диких лошадей, и тогда на них начали устраивать облавы. После второй мировой войны началось настоящее избиение мустангов.

Причём, при полном попустительстве правительства, истребляли их самыми варварскими и мучительными способами. При помощи автомобилей и самолётов, загоняли стада в тупики, потом набивали лошадьми фургоны, причём так плотно, что половина животных приезжала на живодёрню в раздавленном состоянии. Ни по дороге, ни на живодёрне лошадей, разумеется, никто не кормил, поэтому в дальнейшем их распределяли так: подохших пускали на удобрения, ещё живых – на консервы для собак.

В 1971 году под давлением общественности был принят закон об охране диких животных в США. Сегодня за популяцией мустангов следит организация BLM (Bureau of Land Manegement). Под этой защитой поголовье диких лошадей начало быстро расти, и в 70-е годы ХХ века встал вопрос о контроле их популяции. Акт предписывал уничтожение всех животных сверх установленной численности поголовья "для восстановления естественного экологического баланса региона, и защиты региона от ущерба, связанного с увеличением популяции".





Программа "Усыновите лошадь" стартовала в 1973 г. в горах Прайор в Монтане, и представляла собой реализацию лишних животных. Согласно этой программе лишние животные выставлялись на аукцион по цене от 125 $ за одну лошадь до 75$ за дикого осла. Покупатели должны выполнить определенные требования к надлежащей перевозке и последующему содержанию животных. Лошади остаются собственностью правительства в течение одного года после продажи. В конце года новый владелец должен предоставить подтверждение от ветеринара и местного административного лица, удостоверяющее, что животное имело надлежащий уход. После одобрения ему выдается свидетельство о том, что он является полноправным владельцем животного.

Мустанги, в руках опытного конника, обычно становятся такими же послушными, как и лошади, родившиеся и выросшие на ферме. Генерал Крук говрил: “Выносливые индейские пони могут проскакать 90 миль, не нуждаясь в пище и воде. Они превосходят выносливостью всех кавалерийских лошадей, которые есть у нас на границе”. Кроме невероятной выносливости, Фрэнк Хопкинс отмечал ум и экономичность этой породы лошадей. Но существовало и другое мнение. Джон Ричард Янг, известный тренер, так говорил о мустангах: “Мы не только должны позволить мустангам исчезнуть, мы обязаны сделать все возможное, чтобы истребить их, поскольку просто не в состоянии вывести лучших лошадей, чем чистокровные мустанги. Сейчас хороший скакун после специальных тренировок и зернового корма способен показать чудеса выносливости, но любой неплохой мустанг с легкостью его превзойдет”.





В значительной степени являющиеся результатом естественного отбора , большинство мустангов - лошади облегченного или верхового склада. В отдельных районах встречаются лошади тяжеловозного типа. Мустанги могут быть любого роста, типа, масти и телосложения. В среднем высота в холке около 147 см, но не являются необычными и особи ниже 135 см или выше 164 см. Наиболее часто встречается гнедая и рыжая масти, но возможна любая. Нередки также пегая, паломино, аппалуза, буланая масти. В результате прилития крови испанских лошадей, многие мустанги все еще демонстрируют сходство с иберийскими предками. Недавно на изолированных территориях было найдено несколько маленьких табунов, лошади из которых после тестирования крови были признаны прямыми потомками испанских лошадей. Это кигер-мустанг и серат-мустанг.

Одомашненные мустанги часто являются очень хорошими верховыми лошадьми. Благодаря своей врожденной выносливости, они прекрасно подходят для длительных верховых поездок. В настоящее время мустангов – около 60 тыс. Живут они всего в нескольких штатах, половина из них – в Неваде.

Так что беззаботные парни (ковбои), гарцующие вдоль салунов на конях элитных пород, – выдумка писателей и режиссеров. Индейцы же на мустангах вообще почти не ездили. Они их ели.






источники
www.horse-of-dream.vsau.ru/porod/myst.html
www.zooclub.ru
live.1001chudo.ru

---

@темы: Дикий Запад, индейцы

---

Интересно, мне одной такое счастье или у всех так?
Комодо Драгон перестал поддерживать русский язык и все мои страницы норовит перевести на английский.

@темы: шпаргалки

---

просто цитата из книги

— Я буду называть вас Марией, и вам тоже следует обращаться ко мне по имени — Оливер.
Необычное имя для английского лорда.
— Вас назвали в честь драматурга? Оливера Голдсмита?
— Разумеется, нет. В честь пуританина Оливера Кромвеля.
— Вы шутите!
— Боюсь, что нет. Отцу это имя показалось забавным, особенно если учесть его собственную склонность к беспутству.
О Господи! Даже имя этого человека — вызов респектабельности, а ведь в его владениях может поместиться весь городок Дартмут.
Внезапно Марию охватила паника. Разве она может сыграть роль невесты человека, имеющего такой дом?
— А меня назвали в честь короля Фредерика, — вставил Фредди.
— Которого? — спросил лорд Стоунвилл — Оливер.
— А их разве много было? — удивился Фредди.
— По крайней мере, десять, — сухо сообщил маркиз.
Фредди задумался.
— Я точно не знаю.
В глазах Оливера сверкнули веселые искры. Мария сказала:
— Я думаю, тетя Роуз просто хотела найти имя, звучащее по-королевски.
— Вот именно, — обрадовался Фредди. — Просто король Фредерик, и все.
— Понимаю, — с серьезным видом отозвался Оливер, хотя его губы изогнулись в непроизвольной усмешке. Он перевел взгляд на девушку: — А ваше имя откуда взялось? В честь какой Марии назвали вас?
— Конечно, в честь Девы Марии, — сказал Фредди.
— Уж конечно. Мне следовало догадаться, — ответил Оливер, при этом глаза его странно блеснули.
lib.rus.ec/b/275665/read

@темы: имена(цитаты)

---

Оригинал взят у в Пейзажности

Балрог


Снежный гриб


Скала ирокезов


Красноморские льды


Горно-озерное



Ледяные острова


Аврора ирреалис


Молния


Баобабы под звездами


Берег далекий и дикий


Лиловое ущелье


Трехэтажный водопад


Отражение


Полосатые горы


Огонь и лед


X-posted at http://jaerraeth.dreamwidth.org/402682.html

@темы: пейзажи

---

Оригинал взят у в Кто придумал фразу ?

Вот вы наверное думаете, что фразу «Белеет парус одинокий» придумал Лермонтов :

Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?..

А "гений чистой красоты" придумал Пушкин А.С ? 

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явился ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

Ага, как бы не так, я сейчас вам расскажу как было на самом деле...

На самом деле декабрист А. Бестужев сочинил строку, которую затем позаимствовал Лермонтов (надо полагать, из уважения, а может, просто из зависти):

Белеет парус одинокий,
Как лебединое крыло,
И грустен путник ясноокий;
У ног колчан, в руках весло.

Гений чистой красоты - это из стихотворения «Лалла рук» (1821) поэта Василия Андреевича Жуковского (1783-1852):

Ах! не с нами обитает
Гений чистой красоты;
Лишь порой он навещает
Нас с небесной красоты
Он поспешен, как мечтанье,
Как воздушный утра сон
Но в святом воспоминанье
Не разлучен с сердцем он.

Спустя четыре года Пушкин использует это выражение в своем стихотворении «Я помню чудное мгновенье...» (1825), благодаря которому слова «гений чистой красоты» и станут популярными. В своих прижизненных изданиях поэт неизменно выделял эту строчку Жуковского курсивом, что по обычаям того времени значило, что речь идет о цитате. Но позднее такую практику оставили, и в итоге это выражение стало считаться пушкинской поэтической находкой.

@темы: книги

---

18.01.2013 в 11:58

Пишет  Zinder:

Из истории моды
Пишет  Arin Levindor
Пятница, 18 Января 2008 г.

Язык моды XVIII–XIX веков в русском культурном быту

Статья сугубо специфическая, но я ее оставляю из-за полезной терминологии.Полностью ее можно посмотреть по ссылке ниже. Картины моды XVIII века для удобства просмотра. Художник Michel Garnier и British mezzotint satires

Кринолин, корсаж, неглиже, камзол, шмиз, шлафрок, фонтаж, ангажант - такова лишь малая часть тех слов, которые были заимствованы русским языком в XVIII-XIX веках для обозначения различных деталей немецких, французских и английских костюмов, попеременно становившихся модными в России.
Мир костюма — это мир слов. Они звучат загадочно и необыкновенно для непосвященного человека. «Кринолин», «панье», «карако», «боа», «пет-ан-лер» — слова иногда завораживают и привлекают раньше, чем сами вещи. Посредством слова происходит знакомство и понимание культуры, истории и бытовых традиций. Каждая культура создает свой язык костюма. В каждом языке есть поэзия и мудрость, и в любом названии заложен свой смысл и своя история. Но как донести поэзию и смысл языка чужой культуры без потерь и ошибок? С этой сложной задачей приходится справляться переводчику.
В русском языке слова, обозначающие детали одежды, ее формы, названия тканей и другие термины, которые можно объединить общей темой «костюм», в основном иностранные или производные от них, измененные на русский манер. Большая их часть пришла из французского языка вслед за французской модой в XVIII–XIX веках (корсаж, неглиже, камзол, шмиз), много английских слов (блузка, гетры и др.)

XVIII век — время формирования русской модной лексики. Европейское платье, «введенное в моду» указами Петра, было немецким или голландским вариантом французского, поэтому среди названий разных предметов этого нового стиля были в том числе немецкие слова (например, шлафрок). Продолжали пользоваться и лексиконом старого русского костюма, обозначая новую одежду по принципу внешней аналогии.
К середине 1720-х годов влияние французской моды, распространившись по Европе, захватило и русское высшее общество. Хотя попрежнему наиболее тесные связи, политические и родственные, у русского двора были с дворами немецких князей, французский язык и французский стиль становились все популярнее. И модницы петровского времени в письмах за границу просят привезти им «фонтанжи» и «ангажанты», а не «чепцы» и «оборки для рукавов». В 1730-е годы уже появляется сатирическая литература о щеголях, изъясняющихся на коверканом французском, который становится в это время языком модного света и моды.
Французский костюм всегда отличался чрезмерностью в отделке, сложным и тонким узором тканей. Английская мода, напротив, более сдержанная, строгая, приспособленная к прохладному климату. У российского европеизированного платья тоже были свои особенности. Иностранцы в течение всего столетия отмечали смешение стилей в русской моде: одного забавляло «безвкусное подражательство» французским обычаям, другого завораживало обилие золотых и серебряных кружев и галунов в одежде придворных, а третьего удивляло соседство на столичных улицах невиданных прежде меховых одеяний и клетчатых плащей, напоминавших о родной Шотландии.



Элементы английского стиля, возможно более близкого российским условиям, начали проникать в Россию в конце XVIII — начале XIX века, тогда же в русский язык пришло много английских слов, относящихся к костюму.
Русский язык всегда легко принимал новую лексику, подчинял ее своим грамматическим правилам, и только некоторое время спустя происходило настоящее осознание необходимости того или иного слова. Насильственное исключение иностранных слов не имело успеха: всем известно о попытке славянофилов в начале XIX века заменять их кальками, например калоши называть мокроступами. Но живой язык нельзя изменить искусственно, слова рождаются и умирают с естественным ходом истории, и на смену им приходят другие.
Английский язык — консервативный и независимый, особенно это касается профессиональной лексики. Каждый исследователь исторического костюма и моды старается обойтись собственной английской терминологией, французские слова употребляются только в самом крайнем случае, и, как правило, это не термин, а образное название какой-либо модной детали, например лиф en fourreau, платье robe a la francaise или рисунок на ткани fleur de lys. Но каждое французское слово имеет точный английский аналог: manches a gigot (рукав жиго) переводят как leg-of-mutton sleeve, а fichu (фишю) — handkerchief и т.д.
Сложность перевода текстов по костюму состоит в том, что в русском языке собственные названия предметов одежды найти сложно. Это связано не только с тем, что эти названия были заимствованы вместе с костюмом, но и с традиционным восприятием того или иного предмета. И в английской, и в русской культуре есть самобытные черты. Если говорить о русском костюме, то это одежда допетровской эпохи и народная. Такие слова, как «бармы», «терлик», «летник» или «кокошник» нельзя перевести на английский язык, можно только переписать их латинскими буквами или придумать описательный оборот. И в истории английского костюма можно найти такие примеры. Один из них — модный стиль «Ван Дейк», который просуществовал недолго. Однако в современном языке сохранился термин vandyked — «вандейковый», которым пользуются авторы как научных трудов, так и популярной литературы по костюму. «Вандейковым» называют широкий отложной воротник с зубчатым изрезанным краем, напоминающий воротники на портретах работы Ван Дейка. Само сочетание falling vandyked collar похоже на falling bands — отложные воротники XVII века, отделанные кружевом или целиком кружевные. «Вандейковыми» могут быть не только воротники, но и любые другие детали, например ленты или оборки, с таким же изрезанным краем. Вот описание свадебного платья 1827–1829 годов из книги Дж. Арнольд «Модные фасоны, 1660–1860» (Patterns of Fashion, 1660–1860): «A wedding dress in ivory brocaded silk with Marie sleeves and a vandyked collar edged with blonde lace. The hem is padded and above it is a deep vandyked band of brocade» Arnold 1995: 58). Из комментариев к выкройке того же платья: «The crossway strip for the vandyked frill <…> The vandyked decorative strips are piped all the way round the edges» (Arnold 1995: 59)



Сейчас термин «вандейковый» употребляют по отношению к костюму XVIII, XIX и даже XX века. Но появился он в 80–90-е годы XVIII века в Англии вместе с одноименным стилем в моде. Ф. Буше в своей «Истории костюма» отмечает: «Стиль “Ван Дейк”, который был широко распространен в английской моде конца XVIII века, характеризуется использованием мягких тканей, особым кроем рукавов, манжет и линии выреза лифа» (Boucher 1987). Описание этого костюма можно найти у Каннингтона: «Длинные нижние юбки, завышенные талии, широкие пояса, обручи под юбками почти незаметны <…> Эта одежда была более простой, вандейковые бордюры и вандейковые отложные воротники были очень популярны <…> Узкий лиф с глубоким круглым вырезом, изогнутым спереди в виде буквы V, был оформлен отложным воротником, двойным или однослойным, часто вандейковым» (Cunnington & Cunnington 1972).
Этот стиль в одежде конца XVIII века был обусловлен модным направлением в живописи. Каннингтон пишет: «В начале века было модным писать портреты дам “в рубенсовском платье” или “в стиле Ван Дейка”. Герцогиня Мальборо в 1734 году, заказывая портрет своей внучки, велела изобразить ее в платье своих предков, поскольку “многие дамы сейчас желают быть написанными в стиле Ван Дейка, хотя он и умер, как мне кажется, триста лет назад”. Во второй половине столетия появились портреты молодых людей, одетых в дублеты с разрезами эпохи Тюдоров, с воротниками времен Ван Дейка и другими элементами маскарадного костюма, но это не стоит принимать всерьез, так же как и портреты ганноверских королей в латах или изображения государственных мужей в тогах» (Cunnington & Cunnington 1972). Каннингтон подтверждает этим свою мысль о том, что нельзя полностью доверять живописным изображениям, так как они не всегда являются точным отражением действительности, и в этом с ним нельзя не согласиться. Но определенное влияние на моду портреты в манере Ван Дейка оказали и даже помогли появиться новому стилю в костюме.
И в России, и в Англии хорошо известны различные сорта кружева — их названия не нуждаются в переводе: валансьен, алансонские, венецианские, дюшес или гипюр. Но основные принципы, по которым различают все кружева, в этих двух странах совершенно разные. В Англии кружево ручной работы делится на игольное (needle lace) и коклюшечное (bobbin lace), то есть по способу производства. Машинное кружево называют просто machine-made lace. «Valenciennes — a fine quality bobbin lace in complex floral designs, using а thousand or more bobbins, on a circular mesh ground <…> Venetian lace — needle made lace was introduced into Europe by the Venetians who had probably learnt the art from Saracenic Sicily» (Yarwood 1978: 272).



Помимо этого общепринятого разграничения, наши специалисты делят кружево на ленточное (готовые кружевные ленты) и мерное (кружевное полотно). Таким образом, кружево классифицируют чаще всего практики, которые занимаются реконструкцией костюма. Возможно, для них важнее сфера применения кружева, а не способ его изготовления. Однако понятия «мерное» и «ленточное» в английском языке отсутствуют, и при переводе текстов с русского на английский приходится выходить из положения, придумывая обороты вроде bands of lace (ленты из кружева).
Такого понятия, как «обрубная оборка», которое у нас широко используется, в английском языке тоже нет. Вернее, отсутствуют сами глаголы to cut, to hem («резать», «рубить» или «подрубать») в названиях оборок, но свои обозначения у них все же есть. Название зависит от назначения оборки.
В 80–90-х годах XIX века появляется термин sweeper (от глагола to sweep — «подметать») — буквальный перевод французского слова balayeuse («подметальщица»). Так называли оборку, пришитую к внутренней стороне подола юбки со шлейфом. «In the late nineteenth century, pleated, stiffened dust ruffles, called sweepers or balayeuses, were sewn to the underside of the hems of ladies long, trailing gown skirts to act as dusters to absorb the dirt from the flour or street and to protect the gown fabric on top» (Yarwood 1978: 345).
Обрубные ленты, предназначенные для манжет, отделки или наружных оборок, называют просто frill (strip) with raw edges — «оборка (лента) с необработанным краем». «The detail <…> has been tightly gathered along one edge and pinked and scalloped along the other — both edges are left raw» (Hart & North 1998: 34).
Край может быть двух видов: pinked edge (зубчатый край) и scalloped edge (фестончатый край), если фестончатый край дополнен зубчиками — pinked scalloped edge. «…A single ruffle on the elbow-length sleeve which has a scalloped edge and is headed by a pleated and pinked frill»(Hart & North 1998: 86). «A straight strip of taffeta <…> is pinked and box-pleated to form a decoration for the hem of the petticoat» (Arnold 1995: 41).
В русской терминологии образного названия «подметальщица» не существует, используют иногда французское balayeuse, но в основном говорят и пишут просто «оборка». Для нас это универсальное слово, меняются только определения — плиссированная, гофрированная, заложенная складками, скроенная по косой и т.д. В английском языке есть несколько слов, которые можно перевести как «оборка». Чаще других встречаются ruffle, frill и flounce. Границы употребления этих слов существуют, но они довольно размыты. К тому же каждый автор по-своему трактует эти определения. Дорин Ярвуд, автор известного словаря, пишет, что ruffles появились в начале XVI века как отделка воротника и рукавов нижней сорочки — ее носили под дублетом, джеркином или женским платьем, которое застегивалось на пуговицы от подбородка вдоль центра переда. Затем ruffle на воротнике заменила ruff — фреза[12], которая должна была быть выполнена из той же ткани, что и оборки на запястьях, сочетаться с ними по отделке и вышивке. Позднее название ruffle перешло на все оборки и ленты, собранные складками.



Каннингтон считает, что ruffles — это оборки, которые начали носить в первой половине XVIII века под манжетами рукавов. Поскольку рукав в это время был достаточно широкий, под платье могли надевать сорочку, у которой были рукава с оборками (ruffles). Во Франции эти оборки называли engageantes — термин, который появился в Англии только в XIX веке. «Ruffles were bell-shaped until the end of the 1740s, and with multiple sets the upper ones were each shorter than the lower so as to display the lace» (Cunnington & Cunnington 1972).
Flounces выкраивали из той же ткани, что и платье, и пришивали вместо манжеты к рукаву, который к середине XVIII века постепенно сужался. Когда рукав стал слишком узким для того, чтобы под ним можно было спрятать еще и рукав сорочки, оборки (ruffles) пришлось пришивать прямо к рукаву платья. «The flounce was shallow or absent at the bend of the elbow, but deep behind <…> The ruffles followed the line of the sleeve flounce with a deep fall behind and a short fall at the bend of the elbow» (Cunnington & Cunnington 1972).
Ruffles могут также оформлять чепчик или горловину шемизетки, при этом они должны сочетаться с оборками на рукавах. В мужском костюме оборку на рукаве рубашки, которая была видна из-под манжеты камзола, тоже называли ruffle.
Слово frill для Каннингтона, похоже, не так важно. Оно самое нейтральное: и ruffle, и flounce он называет этим общим термином, часто использует глагол to frill — «закладывать складками». «The front border was frilled, single or double, generally with a small central ruffle» (Cunning ton & Cunnington 1972).
Но таких правил придерживаются не все — для авторов книги Historical fashion in detail четкого разграничения нет. Все оборки на рукавах, и кружевные, и из основной ткани, они называют ruffles: «Characteristic of the 1760s are the double sleeve ruffles and the arrangement of the pleated ruffle in a straight line down the opening of the gown’s skirt, both indicating a waning of the rococo influence» (Hart & North 1998: 94).
Но слово ruffle никогда не используется, если речь идет об отделке на юбке, особенно нижней; это единственное, в чем совпадают все исследователи. Ruffle — это украшение только верхней части костюма, яркое и заметное.



Еще одно слово, которое для нас связано с украшением, — «лента». Оно ассоциируется для русского слуха с девичьей косой, с ленточкой в подарок на память или с пышными бантами на шляпках модных барышень XIX века, известных по живописи и литературе.
Этот смысл передает английское слово ribbon. Именно так называют ленты, которые вплетают в прическу или используют для декорирования костюма. «The edge of the stomacher is bound with ivory silk ribbon». (Arnold 1995: 28). «The bodice panels and apron are decorated with crossed strips of lilac ribbon and ivory embroidered net» (Arnold 1995: 60).
Более сложное слово — и по своей истории, и по современному применению — band.
По мнению Ярвуд, слово появилось в XVI веке как название ленты, которой обшивали горловину сорочки. Позднее, когда стали носить фрезы, а в XVII веке — воротники различной формы, так называли любые виды отделки горловины или выреза платья. Мягкие отложные воротники белого цвета, целиком из кружева или из батиста и шелка, отделанные кружевом по краю, получили название falling band. «In the sixteenth century the collar became a separate article which finished the neckline of the shirt or chemise; it was more usually known as a band and evolved in the early seventeenth century into the large lace collars known as Falling bands» (Yarwood 1978: 107).
В XVIII и XIX веках ученые, священники и разночинцы носили вместо воротника short-band — узкую льняную полоску. Такие полоски можно было видеть и на чиновниках в XX веке. Устаревшее band использовали вместо современного collar (воротник). Standing band в XVII веке представлял собой полукруглый стоячий воротник на каркасе, а завязки воротника называли band strings.
В современной английской литературе band обозначает полоску ткани, отрезанную от любого полотна, а ribbon — готовую ленту, в этом и состоит основная разница.
Band — это и обычный лоскуток прямоугольной формы, который можно использовать по-разному, и отделка, и кусочек ткани, который пришивают по нижнему краю рукава или по краю горловины изнутри, и корсажная лента (waistband), и пояс. Для комментариев к выкройкам это самый удобный термин. «The front portion of the skirt being pleated into a band that ties round the waist <…> The skirt is trimmed with a deep band of flossed silk <…> Gather the bottom sleeve to fit the band and neaten the raw edges» (Arnold 1995: 55–57).
Особенное название имеют ленты для украшения лифа XVIII века — robings. Эти ленты прикрепляли по бортам корсажа, который носили со вставкой. Они переходили со спинки на плечи и сходились в центре на уровне талии или чуть ниже. Обычно эти ленты не украшали, но до середины века встречались вышитые robings — как правило в придворном костюме. Например, на английском платье 1740-х годов ленты с вышивкой: «Both the sleeve cuff and front robings are embroidered in the same pattern as the mantua and petticoat» (Hart & North 1998: 64).
Часто ленты robings с бортов лифа плавно переходили на края распашной юбки. Такая отделка юбки в виде плиссированной или заложенной бантовыми складками ленты имела свое название — «фалбала», по-английски furbelow. «The flounces and the furbelows [the strips of pleated material which decorate gown and petticoat] are all edged with cherry red braid» (Arnold 1995: 34).



Furbelow можно перевести как «похожий на мех» или сделанный «под мех». Действительно, это воздушное украшение напоминает пушистую меховую оторочку.
Название распространенной парадной женской одежды начала столетия — mantua, или manteau. Рендл Хольм в книге «Академия вооружения и геральдики» (1688), которая является большой редкостью и цитируется почти во всех работах по костюму этого периода, описывает его как свободное домашнее платье, произвольно подогнанное по фигуре: «A MANTUA is a kind of loose coat without any stays in it, the body part and sleeves are of as many fashions as I have mentioned»(Rothstein 1984: 18). Это платье, «как и многие из тех, что стали впоследствии парадными, первоначально таковым не являлось», — пишет Э. Рибейро (Ribeiro 2002: 34). Его носили всегда поверх корсета или корсетного лифа, оно имело Т-образную форму и было сшито из двух кусков материи, которые лежали на плечах, сзади переходя в длинный шлейф, а спереди ниспадая до пола. Рукава кроили отдельно, а затем пришивали. Это огромное количество ткани, обычно шелковой, с крупным рисунком, драпировали различными способами. Некоторые исследователи считают, что эта одежда — европейская адаптация восточного костюма, который кроили по тому же принципу.
К началу XVIII века mantua перестала быть домашней одеждой, ее плотнее подогнали по фигуре, подчеркнув линию талии. Постепенно она стала нарядной, а к 1720 году — придворной одеждой. «The English court adopted the mantua with enthusiasm; heavily embroidered, with a curtailed train sewn in place (a detachable train was also sometimes added) and worn over the huge hoops of the early and mid-eighteenth century» (Ribeiro 2002: 34).
Mantua стала такой популярной, что даже название профессии портного (dress-maker) по-английски теперь звучало mantua-maker и сохранилось таким до XIX века, когда это платье вышло из моды. В русском языке такого специального термина для этого типа одежды пока найти не удалось, да и в современном английском слово mantua не употребляется, оно известно только специалистам по истории костюма.



Одним из наиболее популярных платьев, наряду с mantua, был sack, или sacque (и по-английски, и по-французски означает «мешок»). Первоначально это было домашнее платье, напоминающее халат. Один из самых ранних сохранившихся экземпляров сшит из стеганого льняного полотна и надевается через голову.
Sack был очень удобным платьем для беременных. Существует мнение, что этот фасон ввела в моду мадам де Монтеспан, фаворитка короля, чтобы скрывать свою беременность.
Ранние sack обычно называют contouche (от польского kontusz — свободная одежда, которая напоминала кафтан, с висячими длинными и свободная рукавами). В начале XVIII века это платье, собранное спереди и сзади незашитыми складками, либо полностью распашное, либо с закрытым от талии центральным передним швом. В 1730-е годы складки на спинке стали собирать в двойную бантовую складку, или «складку Ватто», который часто изображал дам в подобных нарядах.
Русский исследователь костюма Ф. Комиссаржевский называет это платье словом в женском роде, «контуша»: «Появившаяся в 1710 году новая пеньюарообразная форма платья называлась contouche; это была широкая одежда с декольте без талии, падающая свободными складками до пола. Контуша была открыта спереди во всю длину и завязывалась на талии шарфом.
В третьем десятилетии контуша вытеснила почти все другие формы костюмов. <…> Контуша была сильно изменена в 1740 году: к ней приделали лиф, который хотя и обрисовывал бюст, но только спереди, а сзади, начиная от шеи, контуша по-прежнему падала вниз своими широкими свободными складками <…> эти складки иногда подбирали сзади и с боков и прикрепляли у талии» (Комиссаржевский 1998: 314–315).
Видоизмененный sack, о котором говорится здесь, — одна из самых распространенных моделей середины XVIII века, в английской литературе называется sack-back dress, буквально — «платье, свободное сзади»: «The term sack-back describes the distinctive double box pleats originating from the back of the neck line which were allowed to flow out behind the wearer, creating an elegant trained silhouette as well as displaying the silk to great advantage».



Название sack дожило и до XX столетия — в начале века так называли свободные, неприталенные пальто, а позднее — короткие блузы и жакеты из тонких светлых тканей или домашнюю одежду, что вполне соответствует происхождению этого термина.
Французским эквивалентом sack можно считать robe volante. Во Франции это платье часто критиковали за его форму, считали, что «распущенная линия талии скрывает распущенный нрав», а свободный силуэт подходит лишь для будуара. Тем не менее в конце 1720-х годов это был самый модный французский фасон. В 1730-е годы платье sack, уже превратившееся в sack-back, перешло в ранг парадной одежды. «The sack, whether a formal trained garment or an informal kind of dres sing-gown, dominated female dress for the first half of the eighteenth century» (Ribeiro 2002: 38).
Еще один тип платья, похожий на sack, это wrapping gown (от to wrap — «заворачивать», «закутывать»). Перевести это сочетание можно как «свободное платье», хотя общим термином wrap называют свободную верхнюю одежду — плащи, пальто и любой предмет, в который можно «закутаться». Wrapping gown было свободным сзади, а иногда спереди, приталенным по бокам, его носили обязательно поверх корсета и фижм, в центре переда его зашивали или запахи вали и застегивали брошью или подвязывали поясом, вырез прикрывали манишкой. Эту модель могли носить женщины среднего и низкого сословия, надевая вместо фижм стеганую льняную или хлопковую нижнюю юбку.
Благодаря почти идентичному силуэту и достаточно простому крою, платья XVIII века с течением времени легко превращались одно в другое — из платья sack можно было сделать sack-back, а из mantua — wrapping gown. Этому способствовала еще и дороговизна хороших тканей. По этой причине mantua в чистом виде — большая редкость, а вот одежда середины века, перешитая из него, часто встречается в музейных коллекциях. Например, описанное в книге Дж. Арнольд «свободное платье» из розового атласа с очень широкой датировкой — 1720–1750-е годы: «It is now obvious that this very expensive silk had been unpicked from its original form, which would have been similar to the mantua <…> pressed flat and completely remodeled as a gown with a fitted back and loose wrapover front. It may well have been used for maternity wear <…> The sleeves have been recut, instead of being joined on as a T-shape in the mantua. The small joined pieces in the skirt have been taken from the side pieces of a trained mantua skirt. The bodice has been fitted at the sides» (Arnold 1995: 70).
Многие детали костюма как в английском языке, так и в русском названы по принципу внешнего сходства. Например, слово tail (хвост) означало «шлейф». Другое название шлейфа — train (от to train — «тянуться следом», «тащиться»). Tailed-coat («хвостатый пиджак») — английский эквивалент фрака. Слово frock, так похожее по звучанию на французское, однако не имеет ничего общего с этой модной до сих пор одеждой. Так называют женские и детские вещи. А сочетание frockcoat означает «сюртук».



http://polit.ru/research/2008/01/09/nikitina.html

@темы: история одежды

---

levkonoe.dreamwidth.org/2011/01/17/

@темы: картины

---

Прошу помощи

Мне нужно подобрать холодное оружие, 18 век, Европа, типо легкий меч (в смысле, желательно колюще-рубящее, а не колющее, чтоб крови и ошметков побольше было ).

Я в железе и фехтовании практически не разбираюсь(

@темы: Арафа

---

Оригинал взят у в Малоизвестный Norman Rockwell

@темы: иллюстрации

---

Оригинал взят у в Статья полуторагодовой давности про самиздат - 1

Позапрошлой осенью сделал статью, которую когда-то давно обещал нескольким коллегам. прочитал ее как доклад на Зиланте-2011, и с тех пор держал в загашнике, надеясь вот-вот доделать, дошлифовать и выступить с блеском. Но руки не доходят, так что кладу как есть. Не обессудьте, если что. 8)

Огромное спасибо Марии Галиной и Роману Арбитману за высказанные замечания.

Интересно посмотреть, какие описанные тенденции за эти полтора года укрепились, а какие оказались случайными. 8)

Современный самиздат, или Как самому издать книгу
и при этом не чувствовать себя идиотом

.

Часть первая, теоретическая

0.

Правила хорошего тона требуют сперва представиться. Итак, меня зовут Лин Лобарев, в той или иной форме я занимаюсь самиздатом с 1993 года, в первые годы преимущественно в ролевой субкультуре. Первое малотиражное издание, в подготовке которого я принимал участие - легендарный "Звирьмариллион" Алексея Свиридова. 1993 год, карманный формат, 64 страницы, скрепка, тираж 500 штук. Разлетелось, надо сказать, со свистом.

Дальше с 1995 по 2009 год включительно, под моим руководством выходил литературный альманах (фэнзин) "Конец эпохи". Это 15 полных лет, то есть получился один из самых «долгоиграющих» подобных проектов. Три раза в год, 300 экземпляров, первые годы - 64 страницы на скрепке, последние годы - 128 страниц в дизайнерской обложке и с клееным переплетом. Параллельно набирается с десяток отдельных книг, тоже в мягком клеевом переплете или на скрепке.

ИЗДАННЫЕ С МОИМ УЧАСТИЕМ КНИГИ

"Звирьмариллион" - первая ласточка всех моих будущих проектов



Обложки первого и последнего номеров альманаха "Конец эпохи": 1995-й год и 2009-й



Новые издания, твердый переплет

А в последние несколько лет я переключился на твердый переплет и поэкземплярную печать. Все это делалось совершенно самостоятельно, мы никогда не были под патронажем какой-либо типографии или издательства и за исключением двух случаев не имели спонсоров.

Опыт этих почти 20 лет я и попытаюсь суммировать.

Делая любое дело лучше все-таки понимать, что именно ты делаешь, почему и в каком контексте. Не так важны конкретные практические методики, как правильное понимание ситуации, в которой предстоит действовать. Так что первая часть нашего балета – теоретическая.

1. Определение ситуации

В наше время с книгоизданием складывается очень интересная и довольно уникальная в историческом масштабе ситуация. В последние сто с небольшим лет книгоиздание стало массовым (я рассматриваю в качестве этапной точки "Дешевую библиотеку", "Библиотеку журнала Нива" и им подобные мягкие покеты с тиражом 100-150 тысяч). Книга перестала быть сперва предметом роскоши, а затем и «сакральным» предметом. Сейчас мы наблюдаем логическое завершение этой тенденции, когда книга и вовсе делается одноразовой - большую часть (причем подавляюще большую, процентов 80) массива издаваемой художественной литературы составляют покеты с дамскими романами и ироническими детективами - то есть, то, что прочитывается один раз и оставляется на лавочке в метро. И такое ощущение, что подобная судьба книги закладывается уже при производстве. Массовое книгоиздание достигло логической вершины.


Пример книги из серии "Дешевая библиотека", конец 19 века

Важно! Я не беру учебники, справочники и прочую прикладную литературу, а также детские иллюстрированные издания. Там другие требования к "твердой копии". Нас сейчас интересует именно обычная художка.

Книгоиздатели явно не до конца справляются с этой новой необычной ситуацией изобилия. наиболее заметно это по двум моментам. Во-первых, бросается в глаза затоваренность рынка наименованиями. При полном отсутствии какой-либо предусмотренной заранее возможности в этих наименованиях сориентироваться. Чтобы хоть как-то разобраться в этом потоке, квалифицированному читателю приходится прикладывать усилия совершенно титанические. Книг сотни тысяч, а информационную поддержку издательства оказывают считанным единицам. Вспомните, насколько однотипны хоть бы те же аннотации в фантастических сериях.

Разумеется, спрос рождает предложение, в сети начинают появляться книжные рекомендательные сервисы, однако это внешние относительно книгоиздательской системы сервисы. Нынешнее массовое книгоиздание не обзавелось адекватной потребительской инфраструктурой.

Вторая интересная тенденция - постоянные излишки тиражей. Даже при заводе в 3-4 тысячи. По сути это означает неспособность системы распространения равномерно распределить книжный поток по городам страны, отсутствие адекватной логистики. Ну и неспособность вести грамотную ценовую политику. В результате к примеру книга доходит только до Москвы и внезапно Твери, причем сначала полгода лежит в магазине мертвым грузом за 500 рублей, а потом уходит в слив по 25. Массовое книгоиздание не обзавелось адекватной системой ценообразования и распространения. Некоторые издательства даже весьма своеобразно учитывают это, заранее оговаривая в авторских договорах условия уничтожения нераспроданной части тиража.

Казалось бы, все и так плохо, куда тут еще и самиздату лезть? Однако это не совсем так. В структуре книгоиздательства у самиздата в каждый момент времени была своя функция. Есть она и сейчас.

2. Терминология и история вопроса

Большинство из нас познакомилось с самиздатом уже в девяностые. Хотя нет, сейчас большинство - уже в двухтысячные. Поэтому я позволю себе потратить время на небольшой исторический экскурс.

В рамках этой статьи я предлагаю считать самиздатом издания, сделанные с помощью печатной техники и воспроизводимые в тираже. Это значит, что в обзор не попадут так называемые «списки», рукописные копии 18-19 века, а также более современная так называемая «книга художника»: стихи, написанные на обоях, нарисованные вручную гравюры, переплеты из спичек, микроиздания на рисовых зернах и прочие высокохудожественные экзерсисы, возможные в количестве не большем, чем 3-5 экземпляров.


То, что сейчас называется "книга художника" - ручная работа, не воспроизводимая в тираже - уже не самиздат, а отдельный вид искусства

С другой стороны, нужно провести границу между самиздатом и обычным издательством. Здесь я предлагаю два формальных признака. Самодеятельное (малое) издательство не имеет сотрудников на зарплате (то есть существует в первую очередь на энтузиазме, а не по финансовым причинам), а разовый тираж его книги не превышает тысячи экземпляров. Можно ввести еще одно ограничение - количество наименований в год. Скажем, не больше десяти.

Далее. Я склонен видеть важнейшими точками развития современного нам отечественного самиздата следующие.

Серебряный век. Поэтические сборники акмеистов, футуристов, обэриутов и пр., выходившие тиражом от 50 до 300 экземпляров в эпоху торжества той самой 150-тысячной "Дешёвой библиотеки". Удивительно, что такие несерьезные тиражи тем не менее оказывались значимыми, оставались в истории. Именно они впоследствии сформировали представление о тогдашней литературной ситуации. Это, пожалуй, главный для самиздата результат той эпохи. "Серебряный век" дал самиздату веру в свои силы.

В Советской России с самиздатом было довольно сложно. Годы НЭПа не требовали самодеятельности, позволяя официально издавать все подряд. Число издательств на душу населения едва ли не превышало сегодняшнее, в одном Питере в 1926 году их было зарегистрировано более 3800. А с завершением НЭПа, созданием ОГИЗа и закручиванием гаек, НКВДшники начали оперативно выдавать за самиздат премию Дарвина, и заниматься им скоро стало некому.

В шестидесятые и семидесятые самиздат вернулся. Собственно именно тогда (точнее - чуть раньше, в начале пятидесятых) было изобретено само слово. Это второй важный период его развития. Самодеятельное издание уже не грозило смертью, а отсидка в некоторых случаях выглядела допустимым риском.

Самиздатом в тот период называли несколько разных вещей.

Во-первых, машинописные копии художественных произведений, как правило где-то вполне официально выходивших, просто очень редких. Во-вторых, самодеятельные политические и литературные журналы, оппозиционные власти, неподцензурная диссидентщина, фактически - голоса подполья. (Зарубежный «тамиздат» - отдельная история, за рамками этого доклада.) Разумеется, наиболее распространенным был самый безобидный подвид: машинописные доптиражи. Реально непросто было найти читающую семью, в которой не хранилась бы перепечатка Стругацких, Булгакова, Пастернака или Аксенова. В этот период самиздат получил опыт успешного массового достраивания издательского пространства. Именно самиздат восполнял нехватку определенных книг и был в этом вполне конкурентоспособен.



Самиздат советской эпохи - фотокопия романа "1984" и знаменитый машинописный журнал "Хроника текущих событий"

Третьим массовым выплеском самиздата стали девяностые, точнее отсчитывать этот этап корректнее с конца восьмидесятых. Во-первых, стало все можно и во вторых появились новые технические средства. Задачи, которые в это время выполнял самиздат - обкатка технологии (причем еще довольно долго этот новый самиздат мало отличался от слепых ксерокопий семидесятых) и насыщение информационного пространства, утоление первого дикого неразборчивого голода на как можно более разные тексты, независимо от их уровня и качества. Это был второй после НЭПа период, когда самиздат сросся с официальным книгоизданием. Самодеятельно (быстро, некачественно, на коленке) подготовленные книги шли во вполне взрослый тираж, порождая чудовищно непрофессиональные издания. Надо сказать, что от этой... травмы... официальное книгоиздание не вполне оправилось до сих пор.

Также впервые настолько большую часть самодеятельных книжечек составил, так сказать, самсебяиздат. Прежде фигуры автора и публикатора, как правило, различались, а тут стало легко печатать самого себя и «слетел» такой банальный фильтр, как признание ценности текста хотя бы кем-то кроме самого автора.

Именно к этому времени относится расцвет ролевого самиздата. Газеты и журналы выпускались десятками, поэтические сборники сотнями. Правда, средний тираж снова, как и сто лет назад, не превышал двадцать-тридцать штук. Технологически же это чаще всего были распечатанные на принтере листы, сложенные пополам и пробитые скрепкой. То есть, мало отличающиеся от простой распечатки. Не спасали даже картинки.

А потом пришел интернет.

Справедливости ради надо сказать, что традиционный самиздат сохранился и в двухтысячные. Но он полностью повторяет своего предшественника из девяностых. А о новой модификации самиздата поговорим чуть позже. Итак, интернет.

На самом деле цифровой самиздат возник уже в конце 70-х, когда книги набирались и распечатывались уже на электронных машинах. Стоимость изготовления копии уже тогда резко подешевела. Во второй половине 90-х он начал принимать серьезные масштабы. А к середине двухтысячных файловые публикации стали угрожать бумажным. Традиционное книгоиздание отреагировало на это призывами запретить и не пущать, но пока войну оно, похоже, проигрывает.

Причины такого невезения я вижу вот в чём. В тот момент, когда книгоиздание стало бизнесом, книги начали делать максимально рентабельными, то есть изо всех сил снижать затраты на производство. Изрядно потрепанный в девяностые институт корректоров и редакторов все хуже справлялся со своими обязанностями, бумага серела и истончалась, внутренние иллюстрации и сопроводительные материалы отмирали как класс, верстка потеряла всякую связь с аккуратностью, в общем, среднестатистическая книга по качеству материала перестала принципиально отличаться от просто распечатанного текстового файла. Конечно оставалась полноцветная, часто даже твердая обложка... Но современный дизайн книжных обложек таков, что неясно, достоинство это или недостаток.

Электронная книга удобнее для пользователя, чем бумажная. Боюсь, что это данность. Уже появилась электронная бумага, в точности имитирующая свойства обычной, породив оксюморон: электронную читалку, требующую внешнего освещения. Уже выпускаются кожаные чехлы для читалок, не уступающие по тактильному кайфу старинным переплетам. Глядишь, скоро начнут выпускать к файлам с текстами специальные карточки-сертификаты, так что коллекционеры по-прежнему смогут собирать библиотеки (только теперь - в кляссерах типа филателистических) и хвастаться друг перед другом уникальными изданиями. А бумажные книги останутся уделом небольшой кучки фриков, снобов и эстетов, а со временем – атрибутом достатка и аристократизма. Как и было до наступления эпохи массового книгоиздания. Круг замкнулся.

3. О книгe бумажной замолвите слово...

Зачем в этой ситуации может быть нужна бумажная книга?

Первый очевидный ответ - заработать денег. Распространение твердых копий легче контролировать, технология их продажи отработана веками. Что ж, это работает (пока) для нормальных тиражных издательств и для популярных писателей, но очевидно, что для самиздата такая цель подходит плохо. Даже при трехсотпроцентной накрутке один человек не пропустит сквозь себя такой поток продаж, чтобы компенсировать все трудо- и, главное, времязатраты, которых требует самостоятельное издание книги.

Второй ответ подходит скорее для начинающих или малотиражных авторов. Для них у выпуска бумажной книги есть еще одна понятная цель: то, что называется "потешить ЧСВ" - чувство собственной важности. Большее число читателей и более мощную обратную связь дает не бумажная, а электронная публикация, реальный профессиональный статус возникает от участия в семинарах и публикаций в профильных журналах, однако авторы с упорством стремятся выйти «в бумаге». Подарить, подписать, поставить на полку...

Здесь же, кстати, играет роль тот момент, что только с бумажными книгами работает подавляющее большинство критиков и номинаторов литературных премий. Чтобы попасть в сферу внимания литературной общественности, удостоится отзывов, волей-неволей нужно выходить "в бумаге". Сетевые премии и премии, рассматривающие рукописи, пока еще в полном меньшинстве.

Интересно, что в сознании многих людей современная цивилизация выглядит ненадежной. С этой точки зрения бумажной книге можно зачесть еще один плюс: это - носитель, не зависящий от технологий и не требущий между собой и читателем посредников. Когда все рухнет, отключат электричество, бумажная книга останется единственным способом пронести знания с собой в будущее. Еще и поэтому недолговечность современных изданий из-за их низкого качества - это огромный минус.

А, к примеру, издательство "ВитаНова" уже сейчас предлагает обеспеченным клиентам эксклюзивный товар: сформированную под заказ библиотеку в полтысячи-тысячу томов, сделанную в единственном экземпляре на отличной бумаге и в тисненых кожаных переплетах. Их слоган - "книги, которые достанутся вашим внукам".

И, наконец, главный и объединяющий ответ.

В одном афоризме из «Слов Ванталы» говорилось: «В купленной тобой книге твоя только бумага». Появление электронных читалок оформило ситуацию окончательно. Давайте ответим на вопрос, что останется от книги, если изъять из нее текст.

Останется предмет. Причем, предмет, выполнявший функцию оболочки, упаковки текста. Иными словами - книга это форма воспроизведения текста. И вот чем-то эта форма характерна, чем-то она отличается от других – аудиокниги или текстового файла.

И если ответить, в чем преимущество книги-как-формы над файлом-как-формой, станет ясно, зачем могут быть нужны бумажные книги в эпоху торжества интернета.

4. Больше, чем книга

Итак, книга - предмет. Объект материального мира. Ее можно трогать, гладить, ассоциировать с ней личные переживания, носить с собой, дарить, коллекционировать. Средний человек не только эмоции, но и информацию проще запоминает, "записывая" её в своей памяти на какие-то физические носители. Так что предметность книги - это само по себе огромное преимущество, ведь наша евроатлантическая цивилизация - цивилизация материальная.

По сути сейчас собирание бумажной библиотеки – это собирание не текстов, а памятных сувениров.

Чтобы предметность книги срабатывала как фишка, это преимущество надо изо всех сил подчеркивать и обыгрывать. К слову, некоторые издательства это прочухали: в последние пару лет резко вырос сегмент подарочных изданий - в хорошем переплете, на глянцевой бумаге, богато иллюстрированные, с тиснением и ляссе, в суперах и футлярах. Гениальный пример из это области - "Книга с историей" издательства Мещерякова. Эта книга сразу делается как артефакт - и пользуется огромной популярностью.


Борис Балтер, "До свидания, мальчики". В коробке, кроме богато иллюстрированного переиздания знаменитого романа, есть еще и диск с фильмом-экранизацией


Книга только что пришла из типографии. Все потертости корешка, пятна на пожелтевшей бумаге и прочие приметы возраста, сделаны полиграфически


"Типовое" подарочное издание: тисненый кожаный переплет, мелованая бумага, тонированный обрез, ляссе

Что можно выжать из предметности книги? Как подчеркнуть предметность книги? Какими фишками можно и стоит оснастить бумажную книгу?

= У издания бывают оформление и, главное, иллюстрации. Здесь преимущество еще какое-то время будет за бумагой. Художники народ консервативный, и рисовать для бумаги еще какое-то время будут охотнее. Хотя при этом издателям хорошо бы не экономить на полиграфии, а то нынешняя слепая печать уже сейчас бывает похуже экрана читалки.

Цифровой альтернативой этого пункта становятся книги-приложения с добавленным интерактивом и флеш-технологиями. Это пока совсем новый формат, но он имеет все шансы стать отдельным видом искусства. Большой толчок с появлением такой технологии получили комиксы: для них эта форма воспроизведения подходит идеально.

А применительно к книгам оформление - это все-таки Ян Чихольд, пророк верстки, это красота в статике. Впрочем, с оформлением тоже нужно знать меру и не перебарщивать. Порой широкие пустые поля смотрятся лучше средневековых буквиц на полстраницы.

= Дополнительные материалы и справочный аппарат. Сноски, примечания, вступительные и заключительные статьи, алфавитные указатели, комментарии. В книге, в отличие от файла, нельзя сделать гиперссылку и нельзя открыть гугль в соседнем окне, но можно по мере сил компенсировать этот недостаток. К тому же, такие допматериалы с большой вероятностью останутся эксклюзивом, отличая вашу книгу от этого же файла в электронной библиотеке.

= Работа составителя. Даже если в интернете есть всё, тематический сборник, лучшее избранное или другая подобная фильтрация на какое-то время сделает издание отличающимся от сетевого аналога.

Кстати, если предполагать, что фигуры автора и публикатора различаются, то книга, выпущенная малым издателем вызывает у читателя больше доверия. Ведь уже нашелся кто-то, кто, не рассчитывая на коммерческий успех книги, потратил массу сил и времени чтобы она начала существовать. Значит текст и впрямь достоин внимания.

= Идея, изначально взятая у кино- и игроделов. Приложенный предмет. Что-то, составляющее именно с этой конкретной книгой единое целое. Предмет, овеществляющий ту реальность, которая транслируется текстом. Бижутерия с кельтским орнаментом к "Школе в Кармартене", веер к "Запискам у изголовья" или закладка - игральная карта к "Хроникам Амбера". Самый чеканный пример здесь - закладка, потому что такой предмет и дальше существует в комплекте с книгой, срабатывая при каждом перечитывании, а не используется отдельно. Идеальный пример из моей собственной коллекции - советское подарочное издание стихов Симонова. В комплекте была закладка в виде фронтового "треугольника" с факсимилье стихотворения "Жди меня и я вернусь": пожелтевшая бумага, штампы полевой почты и прочий антураж.

Эту идею тоже уже вполне реализуют. В первую очередь - детские глянцевые журналы. К номерам "Гарри Поттера" прикладываются то волшебная палочка, то фигура из магических шахмат. Журнал «Минералы. Сокровища земли» к каждому выпуску прилагает кусочек соответствующей теме номера породы. Здесь уже неизвестно, в большей ли это степени сувенир к журналу, или сопроводительная листовка к сувениру.

А к третьему тому комикса Линор Горалик про зайца ПЦ совершенно логично прикладывался пакетик с презервативом в фирменной упаковке.


В подарочный комплект к очередному тому комиксов про Зайца ПЦ входит презерватив в фирменной упаковке



Каждый номер этих тематических журналов комплектуется шахматной фигуркой или соответствующим минералом

= Еще одну идею подали компьютерные учебники, а потом опять же подхватили журналы. Это приложенный к книге (например, в кармашке на задней обложке) мультимедийный (или просто аудио) диск. В самом простом варианте на диск пишется аудиоверсия этого же текста: либо песенный альбом для автора-исполнителя, либо авторское чтение для поэта, либо аудиокнига для прозаика. Пример - книга Лукиных «Пока не кончилось время», изданная «ПринТеррой», где на комплектном диске Евгений Лукин прочитал вошедшие в книгу рассказы.

= Ну и конечно в мире тотального тиражирования ценится каждый штришок индивидуальности. Когда на половине книжных полок страны стоят ряды одних и тех же корешков, любой хэндмейд ценится на вес золота. И этот фактор грех не использовать. К примеру, позаимствовать у Серебряного века идею "Все экземпляры пронумерованы и подписаны автором" при небольших тиражах вполне можно, как это делаем мы в издательстве "БастианBooks".

И вместо резюме. У игроделов есть понятие «подарочного» или «коллекционного» издания. Это игра, выпущенная на диске в коробочке с красивым буклетиком и доп-материалами, например, с фильмом от создателей, а еще к комплекту может прилагаться сумка или майка с логотипом игры. При том, что игра – это чаще всего свободно копируемая кучка файлов на компьютере, подарочные издания пользуются огромной популярностью.


В подарочное издание игры "Ведьмак", кроме самой игры, входят книга, плакат с картой, ведьмачий медальон и кожаная сумка с логотипом

По аналогии рискну утверждать: сейчас «бумажная книга» - это уже само по себе «подарочное издание» текста. Потому что обычное его издание – файл на электронной читалке.

Именно поэтому изданная «так себе» книга – уже сама по себе маркетинговая ошибка! Это плохо сделанное подарочное издание! Обычная книжка, сделанная бедно, скучно, без фантазии и приложения труда неизбежно проигрывает файлу. Потому что мало того, что неудобнее, так еще и ничем не интереснее и не лучше. Бумажное издание требует качества и бонусов. Иначе, какой в нем смысл?

Практика показывает, что даже если вы выпустили эксклюзив, текст, пусть и позже, но выложат. А книгу и дальше надо будет продавать. Так что книжная форма должна быть обоснована и несомненна.



Окончание - здесь: lin-lobariov.livejournal.com/576034.html

@темы: писательское

---

Пейзажи...Daniel Van Der Putten. www.liveinternet.ru/users/pkfnf/post256959274/

Там картин много, но остальное меня не впечатлило

@темы: картины

---

Оригинал взят у в Cao Yong

@темы: картины

---

Оригинал взят у в Hilary Eddy. Roses and candle (watercolor)

@темы: картины

---

Пусть будет на всякий случай

16.01.2013 в 01:17

Пишет  *Fifi*:

Синонимы имен
Псевдонимом Дмитрия Быкова навеяно, а вопрос давно не давал мне покоя.
Это правда, что "Мэттью" наиболее близкая и правильная англоязычная форма имени "Дмитрий"? Или просто случайное совпадение. Есть еще какие-то англо/франкоязычные эквиваленты того имени?
По тоже принципу, что Евгений= Эжен или Ойген; Пётр = Питер, Пьер; Павел = Поль, Пол, Паоло и т.д.

@темы: имена

---

Текст не без огрехов, но для ознакомления сойдет.

Оригинал взят у в История ручки

Предыстория протяженностью 6000 лет. Первыми средствами для изображения символов были рука, палка и камень. Рукой и палкой можно было рисовать на песке, а камнем - на скале. Около 4000 лет до н.э. человек начал использовать смоченные глиняные дощечки. При этом ручкой служила деревянная или бронзовая палочка, либо кость. Около 3000 до н.э. египтяне изобрели форму письма в виде иероглифов.

Для письма на папирусе писцы использовали тонкие кисти из тростника или тростниковые ручки. Росписи на гробницах донесли до нас изображения этих инструментов (Археологический музей, Каир). Около 1300 до н.э. римляне стали использовать письмо по воску. Воск заливался в деревянные таблеты. В это время дано название пишущему инструменту - стилус (stylus). Стилус изготавливался из метала. Когда запись становилась не нужна, она стиралась с помощью плоского обратного конца стилуса. Ввиду схожести римских таблет с современными карманными компьютерами (palm-top), инструмент для работы с дисплеем тоже был назван стилус.


В это время в Китае использовали стилусы, изготовленные из бронзы. Письмо по воску практически без изменений просуществовало около 18 веков пока англосаксы не изобрели пергамент. С появлением пергамента, используемого для изготовления рукописных книг, люди продолжали употреблять восковые дощечки для каждодневных записей и макетирования книг. Для этих целей использовался все тот же металлический или костяной стилус с расплющенным концом. В период 600...1800 нашей эры удешевление и распространение пергамента привело к тому, что потребовался общедоступный пишущий инструмент. Европейцы (в первую очередь испанцы) обнаружили, что при использовании определенным образом заточенного гусиного пера для письма по пергаменту, можно изменить и стиль письма - сделать его прописным и наклонным. Так 14 веков тому были придуманы прописные буквы. До этого при письме использовали только заглавные буквы.

Гусиные перья просуществовали рекордно длительное время - до конца 18 века. Они же дали название складному ножу, которым поправляли перья. Нож назвали перочинным.

В конце 9 - начале 10 веков появились первые славянские азбуки: кириллица и глаголица. Кириллица была создана на основе греческого уставного письма с добавлением нескольких букв. Глаголица от кириллицы отличается формой букв. Глаголица была распространена в 10...11вв. в Болгарии и Моравии, в Хорватии существовала до конца 18-го века. Кириллица - у южных, восточных и, вероятно, западных славян.




В 1708 году в России гражданский шрифт (гражданская азбука) русского алфавита введен в изданиях гражданской печати после реформы печатного кирилловского устава, произведенной Петром I. Гражданский шрифт положен в основу современного русского шрифта.

Многие специалисты, в том числе и зарубежные, признали кириллицу лучшей из когда-либо изобретенных азбук. В ней нет так называемых диакритических (над- и подстрочных) значков, комбинаций букв для передачи одного звука, типичных для латиницы в разных ее вариантах. Выгодно отличается кириллица и от других систем, особенно иероглифических. «Это настоящий шедевр! Как далеко до него алфавитам англосаксов и ирландцев!» - восторгался видный французский лингвист Ж.Вандриес.

Из 200 наиболее распространенных языков кириллицу сегодня используют примерно 60 стран, латиницу - около 70, арабскую графику - примерно 10, иероглифику - 3.

Весной 1736 года русские войска выступили в поход на Крымское ханство и взяли крепость Перекоп. Первым на вал крепости вскарабкался не воин, закаленный в боях, а безусый мальчишка-солдат по имени Василий. За это он получил офицерский чин. Да вот незадача: оказался он из старинного рода князей Долгоруких — личных врагов царствовавшей тогда императрицы Анны Иоанновны, а отроков из этой фамилии было велено в чины офицерские под страхом смерти не выводить. Офицерский чин у «сосунка» императрица отобрать постеснялась, а вот учить грамоте строго запретила. Во многих боях участвовал Василий Михайлович Долгорукий, стал генералом, потом генерал-губернатором Москвы, но писать так и не научился. Стыдясь своей безграмотности, он всегда ссылался на плохие перья: «Плохо очинили — не могу писать, пусть адъютант пишет».


Гусиное перо. Гравюра начала XVII в. (1605 г.).


А писали в то время, как известно, перьями настоящими, взятыми у птиц. В основном использовали гусиные, но встречались и перья воронов, павлинов. Чтобы подготовить перо к письму, его сначала очищали в раскаленном песке, затем обрезали под определенным углом и затачивали. Причем от того, как обрезано и заточено перо, во многом зависело качество написанного. Многие писатели и поэты не доверяли никому этого «важного» дела. Хорошие перья принято было даже дарить. В кабинете Пушкина в богатом футляре хранилось собственное перо Гёте, присланное им в подарок великому русскому поэту.




Примерно в 1790 году независимо друг от друга австралийцы и французы изобрели грифель для карандаша. Тогда и возникла индустрия пишущих инструментов.

Владычество гусиных перьев кончилось в XVIII веке. Удача пришла в 1884 году к страховому маклеру из Нью-Йорка Льюису Ватерману. Ему удалось создать компактную и надежную ручку с капиллярными протоками, ставшую прообразом современных авторучек. Подтолкнуло его к решению этой проблемы жизненная неудача.



Однажды Льюис Ватерман должен был подписать один важный контракт, клиент уже ожидал его в своем офисе. Готовясь к этому важному делу, Льюис купил новую перьевую ручку. Когда контракт уже лежал на столе и клиент с новенькой ручкой готов был подставить свою подпись, но, увы, перьевая ручка отказалась писать. Пока Ватерман искал новую ручку, клиент подписал контракт с другим брокером. Льюис

Ватерман решил взять реванш, но не простым способом, а изобрести такую авторучку, которая бы всегда оставалась надежным инструментом письма.

Ватерман очень быстро сориентировался, что загвоздка состоит в том, что система подачи чернил должна не только давать чернильному составу подходить к перу, но и контролировать заполнением воздуха резервуара, по мере траты в нем чернил. Не имея технического образования, Льюис Ватерман догадался использовать принцип капилляра.
Хитроумный американец применил для подачи воздуха в ручку очень узкие каналы, узкие настолько, что под действием капиллярного притяжения, чернила в эти каналы не просачивались, позволяя в тоже время воздушной среде спокойно втягивается по ним в внутрь под действием пониженного давления.

Дальнейшее усовершенствование авторучки связано с именем Джорджа Паркера, сельского учителя из американского штата Висконсин. Свое изобретение Паркер запатентовал в 1889 году. Созданные им чернильные авторучки получили название "Вечное перо" и благодаря своему высокому качеству, обрели признание во всем мире.




В 1890 году в США насчитывалось 58 фирм выпускавших авторучки, но Джордж Паркер решил открыть собственное предприятие и не прогадал. Качество его изделий, за счет точности подгонки деталей, было вне конкуренции. Самая знаменитая модель из серии паркеровских ручек – "Паркер Дуэфолд", она была выпущена на рынок в 1921 году. Эта эффектная авторучка была не только самая привлекательная на рынке, но и одна из самых дорогих, 7 долларов за ручку, и это была цена намного выше, чем у ручек конкурентов. Однако такая цена не испугала покупателей и в последствии ручка "Паркер Дуэфолд" (Parker Duofold) стала одной из наиболее используемых ручек 20-х годов прошлого столетия.




В 1933 году была выпущена ручка "Паркер Вейкметик" (PARKER VACUMATIC), ставшая еще одним инженерным шедевром. У Этой ручки был совершенно эксклюзивный заправочный механизм, который мог удерживать в двое больше чернил, по сравнению с "Паркер Дуэфолд". Эта ручка стала лидером уже 30 годов.

Каких только перьев не понапридумано за прошедшее столетие!

Были они и в форме Эйфелевой башни, и с портретами Наполеона или английской королевы. А знатные люди даже украшали именные перья своими гербами. Только к началу нашего века стальное перо перекочевало в школьный портфель.

Долгие годы школьники на уроках чистописания, окуная ручку в чернила, выводили с нажимом по прописям:

«Да-ет ко-ро-ва мо-ло-ко».
Перо цепляется за «ко»,
И клякса черная, как жук,
С конца пера сползает вдруг.





В том же, 1933 году известный Нью-йоркский художник Джозеф Плат разработал торговый знак ручек Паркер – изящный зажим стрелку.




Паркеровские ручки вошли в большую историю. Хотя для подписания договоров между странами ручки изготавливаются по особому заказу, изделия Паркера не один раз становились орудиями мировой политики. В 1945 году ручкой "Паркер Дуэфолд" Американский генерал Дуглас Макартур подписал капитуляцию Японии на борту линкора "Миссури". В 1991 году исторический договор "О сокращении вооружений" был подписан Джорджем бушем и Михаилом Горбачевым пером "Паркер-75" в корпусе из титана баллистической ракеты, украшенным красной сапфировой звездой.


Перо — не только сердце ручки, но и ее лицо, причем главное действующее. Перья современных авторучек изготавливаются из металлов. Но чистые металлы из-за своих механических свойств для производства непригодны, поэтому в большинстве случаев используются сплавы на основе латуни, стали, никеля, серебра и золота. Если перья изготовлены из неблагородных металлов, таких как нержавеющая сталь или латунь, то гальваническое покрытие из золота или серебра помогает повысить их устойчивость к коррозии и улучшить внешний вид.

Если мы говорим о пишущих инструментах представительского класса, то, как правило, их перья изготавливаются из серебра или золота. «Перо выполняет одну из главных имиджевых функций подарочной перьевой ручки, — считает Алексей Левицкий, — поэтому иногда перья делают преднамеренно более крупными, на них наносится художественная гравировка и позолота. Золотое или серебряное перо особенно повышает престиж изделия».

Впрочем, по мнению ряда специалистов, выбор материала не оказывает решающего влияния на эластичность и гибкость пера. Более значительными факторами являются величина пера, его форма и конструкция, тщательность шлифовки, обработка острия. Если перо сделано не из золота, а из нержавеющей стали, то оно может быть таким же прочным и одновременно гибким и эластичным, как золотое. Поскольку и сталь, и золото достаточно быстро изнашиваются при письме, острие пера изготавливают из более дорогого и твердого металла, как правило, платиновой группы — иридия или родия.




В сплавах серебра обычно используется стерлинговое серебро 925 пробы и упрочняющие элементы — медь, никель либо цинк. В чистом виде серебро используется лишь для посеребрения. Мягкость чистого золота делает этот металл совершенно непригодным для изготовления перьев, поэтому, чтобы придать ему твердость, в сплав также добавляют медь, никель, серебро или цинк. Изменения концентрации отдельных металлов в сплаве влияют на внешний вид и характеристики золота. Например, цвет золота 18 карат колеблется от светло-желтого до розового и красного в зависимости от добавок. Все сплавы золота обладают чрезвычайно высокой стойкостью к атмосферной и водной коррозии, отчего почти не тускнеют.

Существуют три основных типа промышленных сплавов золота, используемых при изготовлении авторучек:

Золото 9К (375 частей чистого золота на 1000 частей сплава). Самый твердый и самый дешевый сплав золота.

Золото 14К (585 частей чистого золота на 1000). Средний по стоимости сплав, из которого изготавливается большинство золотых перьев.

Золото 18К (750 частей на 1000). Более мягкий, чем предыдущие сплавы, но достаточно твердый, чтобы использоваться при изготовлении перьев.

Белое золото — сплав золота с серебром и палладием. Белое золото обычно изготавливается в варианте 18К, однако применяется в промышленности весьма экономно.

Также для производства перьев используются металлы группы, в которую входят платина, родий, иридий, осмий и палладий, обладающие одинаковыми физическими, механическими и химическими свойствами. Все они белого цвета и чрезвычайно устойчивы к коррозии. Платина — мягкий металл, но с добавлением незначительного количества других металлов быстро твердеет, и для производства изделий она используется в виде сплава с содержанием 950 частей на 1000. Осмий и палладий используют в основном для изготовления кончиков пера, прочность этих металлов делает перья исключительно прочными и долговечными.

Сколь древним пишущим инструментом не была бы перьевая ручка, на сегодняшний день она остается очень высокотехнологичным изделием. Многие операции при изготовлении ручек по-прежнему выполняются вручную. Так, производство только пера может включать до тридцати последовательных операций.

Известно, что металлы, используемые в производстве перьев, со временем «подсаживаются» под руку владельца, раз и навсегда запоминая особенности его почерка и наклона. Впрочем, это отнюдь не значит, что перо нельзя выбрать в соответствии со своей манерой письма. Производители, как правило, предлагают несколько степеней толщины пера, которые обозначаются латинским буквами F, M, B, их сочетания с U и E определяют промежуточные толщины.

Традиционно приняты следующие обозначения:

UF — ультратонкое перо, предназначенное для художественной работы, но не для письма;

EF — экстратонкое — для письма тонкими линиями со слабым нажимом;

F — тонкое — идеально для обычного письма тонкими линиями со средним нажимом;

M — среднее — для среднего нажима и средней толщины линии, универсальное перо;

B — широкое — с массивным закругленным острием для толстых линий;

EB — экстраширокое — с большим закругленным наконечником для толстых линий и выразительных подписей;

EEB — экстра экстраширокое — для людей, которые быстро пишут толстыми линиями и хотят, чтобы их подпись выглядела характерно.

Перья первой и последней степеней на массовом рынке встречаются крайне редко. Также перья выпускаются для наклонной тонкой (OF) и толстой (OB), прямой и наклонной курсивных манер письма. Эффект курсива и каллиграфического почерка достигается за счет размещения на кончике пера специально приплюснутого маленького шарика из износостойкого иридия, который изменяет толщину линии при движении в разных направлениях. Кроме того, некоторые производители делают для левшей специальные наклонные перья с измененным углом.

Компании, выпускающие престижные пишущие инструменты, часто не только дают пожизненную гарантию на свои изделия, но и по желанию покупателя могут заменить перо. «Для классических ручек Pelikan перо, как правило, изготавливается из желтого золота и декорируется родием, — рассказывает Марина Борисова, директор компании Avantre. — Перо всегда изготавливается с особой тщательностью и для каждого вида почерка можно подобрать свое, ведь перо необходимо выбирать по руке. Если перо в приобретенной ручке чем-то не подходит владельцу, компания Pelikan заменит его на другое. Маркировка на пере всегда означает толщину пера, пробу золота и логотип компании-производителя».

В современных перьевых ручках существует несколько систем подачи чернил. Эти системы могут быть устроены по принципу конвертора или картриджа. В конвертор чернила закачиваются с помощью насосной или поршневой системы, тогда как картриджи представляют собой аналоги обычных стержней, которые нельзя заправлять, ими, как правило, снабжаются менее престижные модели. После использования картриджи выбрасываются.

Современная система подачи чернил в перьевых ручках достаточно сложна. Интенсивность, с которой чернила поступают на перо, зависит от нескольких факторов: температуры воздуха, атмосферного давления, а также от усилия, с которым перо прижимается к бумаге. Вот почему система подачи чернил в современных ручках помимо капилляров, выравнивающих внутреннее и внешнее давление и не позволяющих чернилам выливаться, дополнена коллектором и специальной камерой контроля нажатия пера. Все это сделано для того, чтобы обеспечить перо именно таким количеством чернил, которое требуется в настоящий момент.

Коллектор отвечает за порционную подачу чернил на перо. Если используется широкое перо или ручкой пишут очень быстро, коллектор увеличивает количество подаваемых чернил на перо, и наоборот. Камера контроля предназначена для компенсации как повышенного атмосферного давления, так и непропорционально сильного нажатия пера. Она играет роль своеобразного компенсатора давления, чтобы при сильном нажатии чернила не выливались.

Картриджи удобны и просты в использовании, однако требуют от поставщика достаточно аккуратного обращения. «Главная сложность состоит в транспортировке картриджей, — говорит Мария Волкова, менеджер по маркетингу компании „Петропен Плюс“. При низкой температуре чернила могут замерзнуть, а картридж — лопнуть. Поэтому картриджи и ручки приходится упаковывать раздельно, кроме того, с сентября по март отгрузки картриджей в регионы ограничиваются».

Прочитать продолжение истории ручки, а именно кто изобрел шариковую ручку и как она покорила мир можно в моем прошлом посте ВОТ ТУТ.





В 60-е годы в Японии (Tokyo Stationery Company) были изобретены наконечники в виде фетра. Ручки с фетровыми наконечниками получили название «фломастер» ("flowmaster" от англ. flow - стекать). В США компания Papermate (ручка "Flair", наладившая выпуск подобных ручек, держит пальму первенства и поныне. Наибольшее распространение фетровые наконечники получили в известных всем «светящихся» маркерах.

В 80...90-х годах появились роллеры. По сути, это более «тонкая» и продвинутая технология шариковых ручек. Тонкий шарик, менее вязкие чернила. В начале 90-х годов технология роллеров была значительна улучшена. Появилось невиданное ранее разнообразие инструментов и фирм.


А самым дорогим в мире письменным прибором стала ручка «Mystery Masterpiece» – продукт совместного творчества «Mont blanc» и «Van Cleef & Arpel». Эта ручка по праву может считаться настоящим шедевром ювелирного искусства.

На каждой подобной ручке есть 840 алмазов и более 20 карат других драгоценных камней, которые закреплены по специальной, секретной технологии «Van Cleef & Arpel». Есть три вида подобных ручек – с сапфирами, рубинами или изумрудами. По три ручки каждого вида – итого 9. Работа по изготовлению одной такой ручки занимает год. Самое время огласить цену, она стала абсолютно рекордной – 730’000 долларов.


1990-е годы. Компьютерная эра. Болезни «белых воротничков»: синдром канала запястья, артрит (артритом болен каждый 7-ой американец). Рынок пишущих инструментов ищет решение в изменении формы. Резиновые муфты, ручки треугольного сечения, «раздутые» ручки – традиционный прием для совершенствования продуктов компаний, производящих пишущие инструменты. Наибольшее распространение получили резиновые муфты цилиндрического сечения и повторяющие форму пальцев.

В 1997 году была разработана первая ручка, которую нет необходимости сжимать при письме. Несколько лет исследований потребовалось GRANDEE Corporation для создания пишущего инструмента с новыми свойствами.

Правда, потребуется некоторое время, чтобы оценить свойства, заложенные в этом устройстве. Надо расстаться с многолетней привычкой статического сжатия, почувствовать: нет сжатия - нет боли. Удерживая Ring-Pen, рука легко и свободно «бежит» по бумаге, не развивается синдром канала запястья, нет мозоли на среднем пальце.

Всевозможных авторучек придумано бесчисленное множество: с календарем, электронными часами и даже с миниатюрной вычислительной машиной. Эта ручка немного больше обычной, на зато она умеет выполнять четыре арифметических действия и вычислять проценты. У ручки есть маленькое табло, на котором высвечиваются исходные данные и конечный результат. Одна из проблем «общения» человека с ЭВМ — передача машине информации. Обычно это делается с помощью специальных перфокарт. Но их использование требует определенной подготовительной работы. Здесь поможет электронная авторучка, которая синхронно передает в компьютер записываемые на бумаге знаки.

«Умная» ручка придумана специально для строителей. С ее помощью можно в считанные минуты определить, сколько материалов потребуется для будущего дома. Ручкой проводят по линиям чертежа, и тем самым в память ЭВМ вводятся все необходимые данные. Если внести данные о масштабе, в котором выполнен чертеж, то компьютер по заложенной в нем программе подсчитает, сколько потребуется кирпича, стекла, бетона.

Но среди этих электронных чудо-ручек не затерялась и старая испытанная «вставочка». Из США пришла в Европу мода на старые деревянные ручки и чернильницы-непроливашки, которыми пользовались в свое время деды современных школьников. Элегантные дамы торжественно вынимают из сумочек эти переживающие второе рождение письменные принадлежности и заботливо погружают металлическое перышко в чернила...

Многие компании работают над развитием своих идей и борются за право «задавать моду» в 21-м веке. В США принимается новый обязательный стандарт по организации рабочего места. Не все пишущие инструменты смогут ему удовлетворить. Возможно, в «историческом» списке появится что-то новое. Может вскоре, а может только через века, о чем свидетельствует история.


источники
historyaboutall.blogspot.ru
www.brand-senator.ru
www.altair.by
www.medn.ru
www.shanson.org

----


Кто пропустил значительный и довольно интересный кусок истории, напоминаю: Кто изобрел шариковую ручку ? 

@темы: письменные принадлежности

---

Оригинал взят у в Вокзалы викторианского Лондона - 2

По крайней мере в двух описанных случаях Холмс воспользовался поездом с Юстонского вокзала, и оба раза в январе 1903 года: в рассказе "Случай в интернате" он отправился в Мэклтон в графстве Дербишир, а в "Человеке с белым лицом" ездил в Бедфордшир. В "Этюде в багровых тонах" Стэнджерсон и Дреббер собирались отбыть с Юстона в Ливерпуль.

Вид Юстонской арки у входа на Юстонский вокзал Фото: Йорк и сын, 1870-1900

Вокзал Юстон получил свое название от второго титула герцогов Графтон, владельцев земли, на которой вокзал был построен. От станции Юстон "Кольцевой линии" подземки до вокзала было около 200 м. На Юстон-сквер путешественника, приехал ли он на кэбе или на подземке, встречала бронзовая статуя известного английского инженера Роберта Стефенсона, строителя вокзала. Далее от Юстон-сквер на север к вокзалу вел короткий проезд под названием Юстон-Гроув, упиравшийся в шедшую поперек Драммонд-стрит. Перед Драммонд-стрит с обоих сторон Юстон-Грув обрамляли две привокзальные гостиницы, соединенные между собой и образующие арку для проезда: "Виктория" и "Юстон". С Драммонд-стрит вход на территорию вокзала был оформлен грандиозными дорическими пропилеями высотою 23 м, получившими название Юстонская арка. Этот портик с декоративными железными воротами и надписью "ЮСТОН" на фронтоне был построен в 1837 году по проекту архитектора Филипа Хардуика, отца Филипа Чарльза Хардуика, построившего "Большую Западную гостиницу" для Паддингтонского вокзала. По уверениям архитектора, его вдохновила римская архитектура, с которой он столкнулся во время путешествия в Италию в 1818-1819 годах. Позади портика был просторный внутренний двор и за ним здание вокзала.

Большой зал Юстонского вокзала Фото: Йорк и сын, 1870-1900

Сам вокзал строился как конечная станция "Лондонской и Бирмингемской железной дороги" Робертом Стефенсоном по проекту все того же Филипа Хардвика и был открыт в 1837 году. Снаружи здания вокзала были решены в римско-ионическом стиле. Через любую из пяти наружных дверей пассажиры попадали во внешний вестибюль, откуда следующие пять дверей вели в Большой зал, построенный в 1849 году на этот раз Хардвиком-сыном. Зал имел довольно внушительные размеры: длина его составляла 38 м, ширина 18,6, а высота 20 м. В дальнем его конце широкая двойная лестница вела на галерею и в офисы компании. Освещался он аттическими окнами, прорезанными над антаблементом, между окнами располагались массивные консоли, поддерживающие кессонный потолок. Колонны наверху лестницы и соответствующие им в южном конце зала имитировали покраской темно-красный гранит, а капители и основания - белый мрамор. В зале была установлена мраморная статуя Джорджа Стефенсона, одного из отцов британских железных дорог, приходившегося заодно отцом и строителю вокзала, здесь имелся почтовый ящик и телеграфная контора (почтовая контора располагалась в привратном доме у портика). В трех книжных киосках можно было купить книги, журналы, выпуски основной еженедельной прессы и ежедневные газеты. Неподалеку от входа Большого зала находилось главное справочное бюро, где пассажиры могли получить любую информацию касательно поездов с Юстонского вокзала. Здесь же можно было разменять деньги. Рядом находился киоск мальчишек-посыльных. В буфетах в зале и в вокзальном ресторане на платформе отправления можно было перекусить.

Вид на пути между платформами № 1 и № 2 на Юстонском вокзале Фото: Йорк и сын, 1870-1900

Из Большой залы сквозь стеклянные двери можно было пройти в просторные кассовые залы по обе стороны вокзала, перекрытые куполообразными сводами: тот, что на восточной стороне, обслуживал основные направления, а на западной - сообщение между Лондоном и Йорком.

Дебаркадер Юстонского вокзала был самым низким среди больших лондонских вокзалов. Рельсы уходили с вокзала по довольно крутой дуге, и дебаркадер тоже был построен по дуге, опираясь на часто расположенные чугунные колонны. Йоркская часть вокзала содержала восемь путей, въезд для кэбов и стоянку кэбов. На основной стороне находилось пятнадцать путей, и кроме того, было множество боковых запасных путей для отстоя вагонов.

"Иллюстрацией того, что ночь вовсе не обязательна, чтобы сделать железнодорожный вокзал красивым, - писал все тот же Фред Джейн, - служит Юстон, вокзал "Лондонской и Северо-Западной железной дороги". С наружного конца платформы прибытия, которая, между прочим, 1140 футов длиной, мы получаем красивейший ряд кривых. Тяжелые дорические ворота, однако, лучше всего смотреть ночью, особенно тем, кто никогда не был там прежде, поскольку тайна будет более ощутима. Вокзал кажется последовательностью ворот, и незнакомый с ним человек добирается до него как раз в тот момент, когда решает, что, должно быть, неправильно свернул. Эти ворота и прекрасный вестибюль со статуей Стефенсона - самые старые части существующей станции. Большая сортировочная станция в Юстоне, известная среди машинистов как "Поле", в прежние дни было полем, занятым молочником, который обычно выгонял на него коров по вечерам после того, как прекращали ходить поезда. В молочные поля вокруг Юстона теперь почти столь же трудно поверить, как в бывшую деревню Чаринг-Кросс."

Вид внешнего двора вокзала Лондонский мост. Фото: Йорк и сын, 1870-1900

Еще один вокзал, с которого отправлялся для расследования преступлений Шерлок Холмс и на котором мы закончим знакомство с железнодорожными вокзалами Лондона - Лондонский мост. В "Случае с переводчиком" Холмс с Уотсоном уезжали отсюда в Бэккенхем спасать Мэласа, а в "Чертежах Брюса-Партингтона" они ехали с этого вокзала в Вулидж.

Как и в случае в вокзалом Виктория, это был не один вокзал, а объединение нескольких отдельных вокзалов в Саутуарке на южном берегу Темзы. Лондонский мост считается одним из самых старых вокзалов в мире и старейшим постоянным лондонским вокзалом. За первые сорок лет своего существования он был местом жесточайшей конкурентной борьбы между железнодорожными компаниями, несколько раз менял владельцев, трижды здания на его месте сносились и строились вновь, был даже в процессе борьбы построен в другом месте временный вокзал для удушения конкурентов - и затея эта увенчалась успехом. К концу 1840-х, после поглощений и взятия компаний-конкурентов в аренду, на место стали претендовать только две компании: "Юго-Восточная железная дорога" и "Лондонско-Брайтонская и Южного побережья". Возведенные этими компаниями вокзалы дожили до времен Шерлока Холмса.

У входа в Гринвичский вокзал "Юго-Восточной железной дороги" (на переднем плане чугунная опора навеса над внешним двором) Фото: Джон Гей, 1960-1972

Еще при постройке в 1836 году первоначального вокзала на этом месте рельсы первой линии (4-мильной, на Гринвич) были проложены по специально построенному кирпичному виадуку с 978 арками, который позволял свести к минимуму проблемы с владельцами садов на земле, по которой проходил маршрут, и избавлял от необходимости как-то обустраивать переезды на пересекаемых дорогах. В дальнейшем ширина виадука, примыкавшего к вокзалам, постоянно увеличивалась для принятия новых путей, но принцип высокоуровневого расположения платформ и рельсов оставался неизменным.

"Юго-Восточная дорога", которой досталась северная часть участка, наняла для строительства своего вокзала Самьюэла Бизли, который построил в 1849 году большинство станций на Северо-Кентской линии. Здание вокзала было трехэтажным, с плоской крышей, с навесом на уровне второго этажа, предоставлявшим защиту от дождя пассажирам на вокзальном внешнем дворе. Задним торцом здание выходило на пути, над которым был устроен изогнутый по дуге дебаркадер. Под дебаркадером было шесть путей и четыре платформы. Две платформы использовались для прибывающих и отправляющихся поездов Северо-Кентской линии, а оставшаяся пара для поездов главной линии в Дувр. Между двумя парами действующих путей находилось по одному пути для отстоя вагонов. Вокзал был открыт в 1851 году, а в 1864 году на месте срытого Гринвичского вокзала 1839 года на северной стороне участка был открыт транзитный вокзал, обслуживавший продленные на 2,6 км до вокзала Чаринг-Кросс линии. Вокзал имел пять платформ: четыре южные (объединенные по две) и северную, бывшую боковой платформой. Между Гринвичским вокзалом, Сити и Вест-Эндом, каждые восемь минут, с шести утра до полуночи, ходили скорые поезда. В восточном конце платформ над путями были смонтированы фирмой "Саксби и Фармер" две сигнальные будки, поддерживали мачты семафорных сигналов на их крышах. Впоследствии, первоначальная вокзал маршрутов Северно-Кентской и "главной линии", с его изогнутой общей крышей и зданиями фасада, разработанными Бизли, стал Континентальным товарным депо с восьмью путями.

Гостиница "Terminus Hotel" вокзала Лондонский мост Рисунок из "Иллюстрированных Лондонских новостей"", 1866	Знаменитый сигнальный пост вокзала Лондонский мост Рисунок из "Иллюстрированных Лондонских новостей"", 1866

Внутренний вид вокзала Лондонский мост с фургонами королевской почты в ожидании прибытия поезда Фото: Йорк и сын, 1870-1900

В 1894 году в ответ на увеличение движения транзитная станция была перестроена, получив шесть сдвоенных платформ и семь путей. Платформы нумеровались с юга на север и имели номера с 1 по 7, причем вместо отсутствовавшей платформы № 3 был седьмой путь, зажатый между путями платформ № 2 и № 4. Он использовался внутрилондонскими товарными поездами, дожидавшимися освобождения пути для перехода на линию "Лондонско-Чатамской и Дуврской дороги" через Сноу-Хилльский туннель. Навесы над платформами имели застекленные гребенчатые крыши, и все платформы были связаны между собой крытыми решетчатыми пешеходными мостиками. В августе этот вокзал ежегодно подвергался нашествию собирателей хмеля, отправлявшихся в Кент на сезонные работы.

"Брайтонская дорога" открыла по южную сторону демаркационной линии свой вокзал, ставший главным вокзалом у Лондонского моста, в 1853 году. Достаточно унылое здание в итальянском стиле имело трехэтажный фасад из красного кирпича, увенчанный расположенными в центре часами на вершине плоской крыши и с декоративными каменными фасадами. Холмсу и Уотсону был знаком построенный в 1866 году симметричный дебаркадер длиной более 200 метров и шириной 27 метров, спроектированный Джоном Хокшоу и Ф. Д. Банистером и перекрывавший зал и (с 1880 г.) одиннадцать платформ, а позднее и 13 платформ. Дебаркадер опирался на железные колонны, расставленные с небольшими промежутками, и связанными наверху составными двутавровыми балками. Отсюда по Южно-Лондонской линии с короткими интервалами ходили через Денмарк-Хилл поезда на вокзал Виктория, вся поездка занимала около получаса езды. В 1887 году была открыта соединительная ветка с чатамской линией у Блекфрайрз, и таким образом поезда "Юго-восточной компании" получили доступ к вокзалу Ладгейт, и связь со Столичной линией и ее расширениями. Для отправления поездов были выделены Восточная платформа (или №4) и Западная, в то время как на платформы 1, 2 и 3 прибывали поезда из провинции и пригородов. На четвертой платформе Холмс с Уотсоном и другие пассажиры могли найти книжный киоск или буфет, бросить письмо в почтовый ящик. Багажная область была доступна с улицы, снабжена настенным почтовым ящиком, книжным киоском и буфетами, и соединялась подземным переходом с платформами, которые находились на верхнем уровне.

Типичная железнодорожная касса Рисунок из журнала "Панч", 1896

Итак, когда после сверки со справочником Брадшо было решено, с какого вокзала и на каком поезде предстоит отправляться, наступала пора обзавестись билетами. Билеты покупались либо в конторах железнодорожных компаний, либо непосредственно на вокзалах и станциях. Чаще всего Холмсу требовались обычные билеты местного сообщения, когда не надо было пересаживаться на поезда других железнодорожных компаний либо когда между компаниями было заключено соответствующее соглашение. Это были билеты, изготовленные по системе Томаса Эдмондсона, существовавшей в Англии с 1840-х годов. Билет представлял собой кусок картона размером в треть современной банковской карточки (5 х 2,5 см), на котором были отпечатаны типографским способом станция отправления, станция назначения, класс билета, его тип, маршрут, цена за проезд, серия и номер. Билеты разных классов отличались друг от друга цветом. Для того, чтобы пассажиры могли оплатить сразу проезд от станции отправления до нужной станции, даже если им в пути приходилось пересаживаться между поездами различных компаний, на британских железных дорогах был создан взаиморасчетные отдел (Clearing House), обеспечивавшиq получение компаниями прибыли от продажb билетов пропорционально той части пути, которая приходилась на проезд по их линиям. Пассажиры в этом случае покупали книжку купонных билетов, где каждый купон обеспечивал проезд по линии одной из участвовавших в обеспечении маршрута железнодорожных компаний. Купонный билет покупали и в том случае, если отправлялись на континент, например из Лондона в Париж.

Невоспитанный мальчишка (упитанному джентльмену на весах, которые сломались и не хотят работать): "Бросай еще один пенни, начальник. Двойная плата для парней твоего размера!" Рисунок из журнала "Панч", 1893

Чтобы избежать столпотворения у кассовых окон, на вокзалах ставились специальный барьеры, позволявшие подойти к окошку только одному человеку, и было четко указано, в каком направлении следовало двигаться очереди, чтобы не создавать толкучки. Часто роль такого барьера выполнял особый столик, на который пассажир мог поставить какие-нибудь принадлежавшие ему небольшие вещи. Билеты хранились у кассира столбиком, последовательно пронумерованные снизу вверх, в вертикальных трубах прямоугольного сечения, так что когда кассир вынимал нижний билет, все остальные сдвигались вниз. Уилльямс в своей книге "Наши железные дороги" (1884) приводит ироничное описание железнодорожного кассира: "молодой джентльмен с приятными манерами, который вручит вам ваш билет через окошко и швырнет соверены и серебро так, словно монета достается ему столь же естественно, как ил достается гиппопотаму". Железнодорожные тарифы, конечно же, менялись со временем и от компании к компании, но в среднем проезд на 1 милю в тот период стоил в первом классе 1? пенса (а Шерлок Холмс с доктором Уотсоном всегда ездили первым классом).

Пассажир: Ладно, вы говорите, что надежно расставили весь мой багаж, так чего же вы ждете? Я думаю, что вы забыли взять деньги. Носильщик: Да, мы такие. Мы никогда не "берем их", нам их всегда "дают". Рисунок из альманаха "Мистер Панч на железной дороге", 1903

Взяв билет, следовало сдать багаж. На внутренних железных дорогах пассажир первого класса мог бесплатно провезти 112 фунтов багажа, второго класса - 80 фунтов, и третьего - 60 фунтов, за лишний вес он обязан был доплачивать. Багажные отделения снабжались одними или двумя багажными весами, установленными заподлицо с платформой, после взвешивания клерк крепил на чемоданы ярлыки с указанием пункта назначения. Обычно на небольшой перевес в Англии внимания не обращали, прощая его пассажиру, зато тот должен был очень внимательно следить, чтобы на его чемоданы приклеели ярлык именно с нужным пунктом назначения, в противном случае железнодорожные компании не отвечали за него.

Багажный ярлык "Лондонско-Чатамской и Дуврской дороги" на провоз багажа до Чатама

Ярыки эти печаталась типографским способом на цветной бумаге и имели на себе обозначение названия железнодорожной компании и пункта назначения. Тем, кто часто ездил по железной дороге, рекомендовалось сдирать или смывать старые ярлыки, чтобы они не путали железнодорожников. Более того, путеводитель Бедекера по Великобритании советовал пассажирам самим следить за тем, чтобы их багаж был помещен в нужный вагон. В значительно лучшем положении находились путешественники на континент - после регистрации багажа и получения квитанции они могли больше ни о чем не беспокоиться до самого прибытия в Париж и или в другой пункт назначения. Железнодорожным носильщикам формально было запрещено брать чаевые, но было общим обычаем дать 2-6 пенсов тому носильщику, который доставил багаж от кэба к поезду либо обратно.

ЗА СЦЕНОЙ Старшая барменша: Эти пироги довольно черствые, мисс Хант, после двух недель на прилавке. Не думаете ли вы забрать их в буфет второго класса? Рисунок из альманаха "Мистер Панч на железной дороге", 1903

Перед отправлением можно было купить в буфете корзинку с ланчем в дорогу, правда, вокзальные буфеты предлагали стандартный и довольно скудный набор блюд: пироги со свининой, банберийская слойка - открытая, овальная, с начинкой из изюма, цукатов и цедры, сваренные вкрутую яйца и сэндвичи с ветчиной. Только начиная с 1890-х на вокзалах стали появляться круглосуточные буфеты, где можно было выпить чашку кофе или чая.

Можно было взвеситься на механических весах-автоматах с круговым циферблатом, для пользования которыми надо было бросить в щель монетку в один пенни и которые являлись непременным атрибутом лондонских вокзалов и станций подземной железной дороги - должно быть, для возможности сравнить свой вес до и после путешествия.

ТРУДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ПОЖИЛОГО ДЖЕНТЛЬМЕНА Он решает испытать Автоматическую Фотографирующую Машину, вокзал пуст. К его ужасу, собирается толпа и следит за происходящим. Рисунок из журнала "Панч", 1890

Многие отъезжающие пользовались возможностью сделать на вокзале моментальный снимок на память: с 1890 года появились автоматические аппараты для моментальной фотографии. Годом раньше американец Мэттью Стиффенс, а француз Энжальбер показал похожий аппарат на Международной выставке в Париже. Съемка велась методом ферротипии на жестяные пластинки, покрашенные черной или темно-коричневой эмалью и покрытой фотоэмульсией. Пассажирам третьего класса следовало также озаботиться посещением ватер-клозета, поскольку их вагоны такими удобствами не обеспечивались. Собственно клозеты и писсуары в вокзальных уборных изготавливались из чугуна и железа, в их конструкции и в отделке помещений не было ни единой медной детали, поскольку они все равно были бы обречены на исчезновение - по части краж цветного металла викторианцы мало отличались от наших современников, равно как и в желании оставить автограф на сортирной стене, поэтому стены туалетов облицовывались белыми глазурованными плитками или покрытм эмалью сланцем.

Старая дева: Это купе для курящих, молодой человек? Услужливый пассажир: Нет, мэм. Дальше! Рисунок из журнала "Панч", 1900

За пять минут до отправления давался сигнал колоколом, предупреждавший пассажиров и поездную прислугу о том, что пора завершать погрузку. Пассажиры старались не затягивать прибытие на вокзал до этого звонка, поскольку их рассаживали в те вагоны, где оставались места (ествественно, соответствующего класса, направления и выбора пассажира: курить ему в дороге или не курить - курение было разрешено только в специально предназначенных для этой цели купе, и именно такое должны были выбирать себе Холмс с Уотсоном как заядыле курильщики). Некоторые компании имели в поездах специальные "дамские" купе, но даже там, где их не было, кондуктора старались не сажать одиноких леди в одно купе с мужчинами. О том, чем такое соседство могло грозить, я расскажу чуть позднее на примере полковника Бейкера, знаменитого Бейкер-паши, когда речь зайдет непосредственно о поездке.

С 1 ноября по 31 марта в каждое купе всех классов выдавалось по крайней мере две грелки для ног. Во времена Шерлока Холмса это было основной способ обогрева на английских железных дорогах. Обычно грелки представляли собой продолговатые оловянные канистры, которые наполняли водой через отверстие и затем герметично запечатывались. После чего грелку помещали в бойлер, где она грелась в кипящей воде вплоть до раздачи их перед отправлением поезда. К моменту "воскрешения" Холмса в 1894 году на всех главных железнодорожных линиях стали использовать запатентованную в 1880 году французским инженером Анселином грелку, наполненную ацетатом натрия (натриевой солью уксусной кислоты). В течении 12-15 часов залитый в грелки ацетат натрия растворяли в воде при 100° до получения перенасыщенного раствора и кристализации, после чего подавали в вагоны. Когда грелка с образовавшимися кристалами переставала греть, ее следовало сильно встряхнуть. Такая грелка продолжала отдавать тепло в три раза дольше обычной, т.е. около 8 часов, что позволяло кондукторам не тревожить пассажиров ночью. Спальные салоны в скорых поездах между Лондоном и Шотландией, Хелихедом, Ливерпулем и Манчестером в 1890-х обогревались посредством труб с горячей водой высокого давления, для чего каждый вагон снабжался маленьким нагревательным аппаратом.

ПРИЗОВАЯ СТОЛИЧНАЯ ГОЛВОЛОМКА № 4 Битва при вокзале Ватерлоо. Задача: Найдите поезд, который вам нужен, или кого-нибудь, кто сообщит вам какую-нибудь информацию Рисунок из журнала "Панч", 1883

Неразбериха со временем и платформами отправления на английских вокзалах служила постоянной темой для насмешек юмористов (вспомним "Троих в лодке" Джерома К. Джерома), но это относилось скорее к вокзалам Ватерлоо и Кэнон-стрит, где не было разделения на платформы отправления и на платформы прибытия поездов. Тем не менее опаздывающего пассажира могли просто не пустить на платформу, чтобы не подвергать опасности ни его жизнь, ни спокойствие других пассажиров, уже занявших места в вагонах.

ВЕРЕСКОВЫЕ ПУСТОШИ М-РА МАГГСА М-р Маггс отбывает на Север. М-р М., каким он явился за полминуты до отправления поезда, с половиной своего багажа, и с кондуктором, громко призывающим его занять свое место. Рисунок из журнала "Панч", 1900

Ответственными за посадку пассажиров и погрузку багажа были кондукторы. Обычно в английских поездах их было двое: один кондуктор ехал в тормозном вагоне в начале поезда, другой второй - в конце. Если поезд был длинным, назначался еще один кондуктор - на тормозной вагон в середине состава. Правила предполагали, что первая проверка и компостировка билетов производилась кондукторами перед отправлением, однако в Англии, в отличие от континента, этого часто не делалось, пассажир сам должен был заботиться о том, чтобы сесть в нужное купе. Кроме того, в разных железнодорожных компаниях существовали разные правила о моменте, когда производилась такая проверка. На некоторых вокзалах кондукторы проверяли билеты перед посадкой в вагоны, это помогало им предотвращать занятие пассажирами мест в вагонах, высших по классу чем те, в которых они оплатили проезд. На других - проездные документы проверялись и компостировались уже после того, как пассажиры расселись. Билеты нужно было сохранять до самого конца поездки, поскольку их проверяли на всех узловых станциях, пробивая компостером между строк или поперек билетов числа-идентификаторы станций, позволявшие установить маршрут пассажира. Если пассажир оказывался при такой проверке без билета, то с него взималась стоимость проезда из пункта отправления поезда. После высадки из поезда на станции назначения билеты собирались специальным контроллером.

МАТЕРИНСКИЙ ИНСТИНКТ Хозяин: Я спрашиваю, женщина, ты взяла билеты? Хозяйка: Цыц! Попридержи язык со своими билетами, дай мне сосчитать детей! Рисунок из журнала "Панч", 1896

После "пятиминутного" звонка кондукторы обязаны были закрыть все в двери в купе, но это часто не исполнялось, поскольку джентльмены, особеннов первых классах, протестовали, что с закрытими верями они не могу выйти на платформу размять затекшие ноги или просто насладится свежим воздухом. Однако наступало время отправления, начальник вокзала давал последний звонок, кондукторы последний раз убеждались, что двери закрыты, все погружено, красные сигнальные фонари и флаги вывешены на последнем вагоне и можно отправляться в путь. Свисток старшего кондуктора и зеленый флажок давали команду машинисту трогаться.

Краткий список использованных источников:

Rea, Samuel. The Railways Terminating in London: With a Description of the Terminal Stations, and the Underground Railways. N.Y., 1888

A Pictorial and Descriptive Guide to London: Its Public Buildings, Leading Thoroughfares, and Principal Objects of Interest. L., N.Y. and Melnbourne: Ward, Lock and Company, ltd, 1904

The Official Guide to the South Eastern Railway, and the Royal Mail Route. L., 1893

The Official Guide to the London and North Western Railway. L., 1893

Barry, John W. Railway Appliances: A Description of Details Railway Construction. L., Longmans, Green, and Co., 1890

Brunel, Isambard. The Life of Isambard Kingdom Brunel, Civil Engineer. L., Longmans, Green, and Co., 1870

Baedeker, Karl. London and Its Evironmants. Leipzig, 1885, 1887, 1896, 1901

Baedeker, Karl. Grqat Britan. Leipzig, 1890

The English Illustrated Magazine. v.26, 1893

@темы: ШХ, ж/д

---

Оригинал взят у в Пейзажи Tommy Tsutsui

Пейзажи начинающего фотографа Tommy Tsutsui





1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.


10.


11.


12.


13.


14.


15.


Страничка автора  http://www.flickr.com/photos/next-blessing/

@темы: пейзажи

---

Оригинал взят у в Как возможна современная цивилизация? (1)

Размышления над книгой Daron Acemoglu, James Robinson "Why Nations Fail", 2012, часть 1

Предисловие: вечный вопрос.

Впервые я задал себе этот вопрос в 1988 году, еще будучи аспирантом кафедры философии Пермского политехнического. Почему Промышленная революция произошла только в 19 веке? Почему римляне, чьи дороги и акведуки работают до сих пор, не строили пароходов и паровозов? Что на протяжении почти всей истории мешало человечеству начать технический прогресс - и вдруг перестало мешать именно в Европе, и именно в 19 веке?

Четверть века спустя, в 2012, этот вопрос все еще оставался без ответа. Конечно же, я прочитал "Как Запад стал богатым" - но даже самое подробное описание "как" ничего не сказало про "почему". Конечно же, я сформулировал собственную гипотезу (ТССУ) - но времени и желания проверить ее на фактическом материале так и не нашлось. Вот почему, узнав о появлении самой "свежей" книги на ту же тему:

...арсенал теорий национального благосостояния или отсутствия такового весьма обширен. Недавно в эту копилку политэкономических идей внесли нетривиальный вклад профессор экономики Массачусетского технологического института Дарон Аджемоглу (Daron Acemoglu) и гарвардский политолог профессор Джеймс Робинсон (James A. Robinson). Их совместная монография Why Nations Fail: The Origins of Power, Prosperity, and Poverty (Crown Business, New York, 2012) уже успела получить множество хвалебных отзывов от коллег по профессии с мировыми именами, включая и впечатляющую когорту нобелевских лауреатов. - [Левин, 2012]

- я понял, что должен ее прочитать. Неужели я узнаю ответ на свой вечный вопрос?

Часть I. Производство нищеты, или Извлекающие институты

1. Экономическая история человечества - история нищеты.

Книга американских профессоров экономики не случайно называется Why Nations Fail [банкротятся, слабеют, терпят неудачу]. Большая часть экономической истории человечества - бесконечный цикл, в котором за каждым подъемом уровня жизни неизбежно следовал спад. Страны и царства регулярно достигали могущества и процветания, но лишь для того, чтобы снова впасть в анархию и нищету.

Вот как менялся (а точнее, не менялся) доход на душу населения с незапамятных времен до наших дней:

График из книги Грегори Кларка "Прощание с нищетой" [Clark, 2007].

Только после 1800 года, и только некоторым странам удалось обеспечить устойчивый рост уровня жизни. Некоторым - но далеко не всем: в остальных странах уровень жизни снизился, а весь весь процесс экономических изменений 19-го века получил название "Великое Расхождение". До 1800 года "попрощаться с нищетой" не удавалось никому.

Асемоглу с Робинсоном также констатируют этот факт:

... in 301 AD the Roman emperor Diocletian issued the Edict on Maximum Prices, which set out a schedule of wages that various types of workers would be paid. We don’t know exactly how well Diocletian’s wages and prices were enforced, but when the economic historian Robert Allen used his edict to calculate the living standards of a typical unskilled worker, he found them to be almost exactly the same as those of an unskilled worker in seventeenth-century Italy. - WNF, глава 7.
[... в 301 году н.э. римский имератор Диоклетиан издал Эдикт о Максимальных Ценах, который предписал контролировать (в числе прочих цен) зарплаты различных наемных работников. Мы не знаем, насколько точно соблюдался этот эдикт, но когда историк экономики Роберт Аллен использовал эти зарплаты для расчета жизненного уровня типичного неквалифицированного работника, он обнаружил, что то почти в точности соответствовал уровню жизни такого же работника в Италии 17-го века.]

Вот графический результат исследований Роберта Алленна. По вертикали - отношение зарплаты наемного работника к стоимости "приемлемой" (выше прожиточного минимума) потребительской корзины на одного человека. В качестве "приемлемой" Аллен взял корзину, содержащую в числе прочего 26 кг мяса в год - вполне удовлетворительную и для современных стран Третьего мира. Отношение 1.0 означает, что работник мог неплохо жить (в одиночку) на собственную зарплату, отношение 2.0 - содержать при этом еще и семью; ну а все что меньше единицы - уже беспросветная бедность.

Диаграмма из статьи Роберта Аллена "Насколько процветали римляне?" [Allen, 2009]

Как видите, флорентийский работник конца 18-го века был настолько же беден, как и неквалифицированный работник времен Диоклетиана (начало 3-го века). Как будто и не было полутора тысяч лет "развития" человечества.

2. У нищеты есть причина - извлекающие институты.

Как же так получилось, что за полторы тысячи лет жизнь рабочего человека не изменилась ни на килограмм мяса в рационе? Асемоглу с Робинсоном в качестве ответа предлагают (и подкрепляют многочисленными примерами) простую, но весьма неожиданную гипотезу. Дело в том, что рост благосостояния всего населения невыгоден той его части, которая имеет возможность насильственного перераспределения производимого этим населением продукта.

Первым и наиболее ярким примером служит жизнь конголезского диктатора (1965-1997) Сесе Секо Мобуту, при котором подушевой ВВП Конго (Заира) снизился с 800 до 300 долларов в сопоставимых ценах [Maddison]:

Wouldn’t it have been better for Mobutu to set up economic institutions that increased the wealth of the Congolese rather than deepening their poverty? If Mobutu had managed to increase the prosperity of his nation, would he not have been able to appropriate even more money, buy a Concord instead of renting one, have more castles and mansions, possibly a bigger and more powerful army? Unfortunately for the citizens of many countries in the world, the answer is no. Economic institutions that create incentives for economic progress may simultaneously redistribute income and power in such a way that a predatory dictator and others with political power may become worse off. - [WNF], глава 3
[Может быть, для Мобуту было бы лучше установить экономические порядки, которые увеличили бы богатство конголезцев, вместо того чтобы углублять их нищету? Если бы Мобуту организовал улучшение жизни своей нации, разве не смог бы он присвоить еще больше денег, купить Конкорд вместо того чтобы его арендовать, иметь больше замков и особняков, увеличить размеры и мощь своей армии? К несчастью для жителей многих стран мира, ответ - нет. Экономические институты, создающие стимулы для экономического прогресса, одновременно перераспределяют доходы и власть не в пользу хищных диктаторов.]

Асемоглу и Робинсон утверждают, что существует два разных типа "экономических институтов": одни способствуют экономическому росту и одновременно подтачивают господствующее положение правящей элиты, другие - укрепляют власть той же самой элиты, но при этом не дают населению вырваться из объятий нищеты ("Раба не убивай, но и жить ему не давай", иначе он перестанет быть рабом). Глядя на график Грегори Кларка, не приходится долго гадать, какой из них является естественным для человечества: разумеется, тот, который гарантирует нищету.

Авторы называют такой тип институтов extractive - извлекающими ("экстрактивными"):

In North Korea, the state built an education system to inculcate propaganda, but was unable to prevent famine. In colonial Latin America, the state focused on coercing indigenous peoples. In neither type of society was there a level playing field or an unbiased legal system. In North Korea, the legal system is an arm of the ruling Communist Party, and in Latin America it was a tool of discrimination against the mass of people. We call such institutions, which have opposite properties to those we call inclusive, extractive economic institutions—extractive because such institutions are designed to extract incomes and wealth from one subset of society to benefit a different subset. - [WNF], Глава 3
[В Северной Корее государство создает образовательную систему для насаждения правильной идеологии, но не способно предотвратить голод. В колониальной Латинской Америке государство концентрируется на принуждении индейского населения. В других обществах существуют единые правила игры и беспристрастная правовая система. В Северной Корее правовая система подчинена правящей Коммунистической Партии, а в (колониальной) Латинской Америке она является средством дискриминации основной массы населения. Мы называем такие институты, противоположные по своим свойствам тем, что мы называли вовлекающими (инклюзивными), извлекающими (экстрактивными) - поскольку они созданы для извлечения доходов и богатств одной части общества в пользу другой его части.]

Приведем некоторые примеры организации извлекающих обществ.

Латинская Америка, 1534 год. Испанские колонизаторы находят место с прекрасным климатом - Буэнос-Айрес, "хороший воздух", - и основывают там свое поселение. Однако прекрасное место окружают воинственные полукочевники (чарруа и керанди), которых не удается обложить данью. В поисках лучшей жизни испанцы предпринимают экспедицию на север, и в 1537 году находят в тысяче километров от Буэнос-Айреса другой народ - оседлых гуарани, выращивающих маис и маниоку. Вот это другое дело:

After a brief conflict, the Spanish overcame Guarani resistance and founded a town, Nuestra Senora de Santa Maria de la Asuncion, which remains the capital of Paraguay today. The conquistadors married the Guarani princesses and quickly set themselves up as a new aristocracy. They adapted the existing systems of forced labor and tribute of the Guarani, with themselves at the helm. This was the kind of colony they wanted to set up, and within four years Buenos Aires was abandoned as all the Spaniards who’d settled there moved to the new town.
Buenos Aires, the “Paris of South America,” a city of wide European-style boulevards based on the great agricultural wealth of the Pampas, was not resettled until 1580. - [WNF], Глава 3
[После короткой стычки, испанцы сломили сопротивление гуарани и основали город, Асунсьон, который до сих пор остается столицей Парагвая. Конквистадоры женились на принцессах гуарани и быстро сделались местной аристократией. Они сохранили сложившуюся у гуарани систему принудительного труда и обложения данью, естественно в свою пользу. Такой тип колонизации понравился испанцам куда больше предыдущего, и в течение четырех лет Буэнос-Айрес был покинут всеми испанцами, переселившимся в новый город.

Буэнос-Айрес, "Париж Южной Америки", город с широкими европейскими бульварами, расположенных среди богатейших сельскохозяйственных угодий, оставался безлюдным вплоть до 1580 года.]

Молуккские острова (Острова Специй), 1621 год. Голландские колонизаторы успешно освоили острова Амбон, на которых уже существовала система принудительного труда в пользу местной аристократии. Переключив подчинение на себя, голландцы предписали каждому домохозяйству иметь определенное количество гвоздичных деревьев для выплаты дани пряностиями. Однако на островах Банда ситуация сложилась иначе: там не было централизованного государства и принудительного труда, а существовали автономные города-государства, управляемые общим сходом граждан. Голландцы не долго думали, что с этим делать:

In 1621 he sailed to Banda with a fleet and proceeded to massacre almost the entire population of the islands, probably about fifteen thousand people. All their leaders were executed along with the rest, and only a few were left alive, enough to preserve the know-how necessary for mace and nutmeg production. After this genocide was complete, Coen then proceeded to create the political and economic structure necessary for his plan: a plantation society. The islands were divided into sixty-eight parcels, which were given to sixty-eight Dutchmen, mostly former and current employees of the Dutch East India Company. These new plantation owners were taught how to produce the spices by the few surviving Bandanese and could buy slaves from the East India Company to populate the now-empty islands and to produce spices, which would have to be sold at fixed prices back to the company. - [WNF], Глава 9
[В 1621 году он [Ян Коэн] доплыл до Банда с целым флотом и осуществил массовое убийство почти всего населения островов, возможно до пятнадцати тысяч человек. Все местные лидеры были казнены без промедления, и лишь немногие оставлены в живых для сохранения традиций возделывания мускатного цвета и мускатного ореха. После завершения геноцида Коэн создал на островах плантационное общество: острова были разделены на 68 наделов, выделенных 68 голландцам, служащим Голландской Восточно-Индийской Компании. Новые плантаторы обучились выращивать пряности у оставленных в живых банданезцев, и могли закупать рабов у Восточно-Индийской же Компании для заселения опустевших островов и производства специй, продаваемых по фиксированным ценам той же компании.]

Барбадос, 1680. Практически идеальный пример "плантационной экономики", основанной на производстве сахара с помощью рабского труда:

In 1680 the English government conducted a census of the population of its West Indian colony of Barbados. The census revealed that of the total population on the island of around 60,000, almost 39,000 were African slaves who were the property of the remaining one-third of the population. - [WNF], глава 3
[В 1680 году английское правительство провело перепись населения своей вест-индийской колонии Барбадос. Перепись обнаружила, что полное население острова составляет 60 тысяч человек, в том числе почти 39 тысяч - африканские рабы, принадлежащие оставшейся трети населения.]

Южные штаты США, 1840 год. Еще в середине 19 века южные штаты США представляли собой такое же колониальное общество, как в предыдущих примерах. Местное население было уничтожено или изгнано с плодородных земель, взамен завезены рабы из Африки, обеспечившие колонизаторов дешевой рабочей силой. Популяция рабов в отдельных высокопродуктивных местах доходила до 95% населения:


Карта рабства в южных штатах США, процентная численность рабов, - [WNF], глава 12

Европа, 1800 год. Наконец, метрополия всех колоний, старушка Европа. Как здесь обстояло дело с экономическими институтами? Да примерно так же, как и в США (serfdom - это крепостное рабство, известная книга Хайека "Дорога к рабству" - это "Road to Serfdom"):


Карта крепостного рабства в Европе (есть/нет) - [WNF], глава 4.

Вся восточная половина Европы, точно так же как латиноамериканские или восточноазиатские колонии, существовала за счет самого обыкновенного крепостного рабства - посадки населения на землю с последующим изъятием всех результатов труда. Единственная разница заключалась в том, что в колониях в качестве дешевой рабочей силы часто использовались привозные рабы, здесь же закрепощенным оказалось автохтонное население.

3. Извлекающие институты препятствуют новым технологиям.

Как видите, рабский труд успешно (в смысле сохранения власти рабовладельцев, конечно, а не экономического роста) использовался всю экономическую историю человечества. Базовой характеристикой всех "извлекающих" обществ является крепостное рабство - прямое принуждение части населения к труду с изъятием всего произведенного продукта сверх физиологически необходимого минимума. Почему же сегодня принято считать, что рабский труд "неэффективен"? В каком смысле он "неэффективен"?

Асемоглу и Робинсон так отвечают на этот вопрос:

Economic growth and technological change are accompanied by what the great economist Joseph Schumpeter called creative destruction. They replace the old with the new. New sectors attract resources away from old ones. New firms take business away from established ones. New technologies make existing skills and machines obsolete. The process of economic growth and the inclusive institutions upon which it is based create losers as well as winners in the political arena and in the economic marketplace. Fear of creative destruction is often at the root of the opposition to inclusive economic and political institutions. - [WNF], глава 3
[Экономический рост и технологические изменения сопровождаются тем, что великий экономист Йозеф Шумпетер называл "творческим разрушением". Они заменяют старое - новым. Новые сектора экономики оттягивают ресурсы из старых. Новые фирмы перехватывают рынки у ранее созданных. Новые технологии делают существующие умения и машины устаревшими. Процесс экономического роста и вовлекающие институты, на которых он основан, производят проигравщих точно так же, как и победителей, - на политической ли арене или на экономических рынках. Страх "творческого разрушения" часто лежит в основе противодействия вовлекающим экономическим и политическим институтам.]

Экономический рост всегда нарушает сложившийся баланс сил, и всегда сопровождается потерями для старых отраслей экономики. В условиях извлекающих институтов он возможен лишь в том случае, когда такие потери санкционированы господствующим классом; но если Петр Первый имел интерес в выращивании картошки (увеличение производства продовольствия в стране - увеличение мобилизационного потенциала для войн), то барбадосским плантаторам подобные инновации были ни к чему (урожайность сахарного тростника слабо зависит от численности населения). Основной реакцией извлекающих обществ на возможные инновации является сознательный их запрет.

Вот несколько примеров из книги Асемоглу и Робинсона:

Книгопечатание. Изобретенное в промышленных масштабах Гуттенбергом около 1440 года, уже к 1473 оно распростанилось по всей Европе, добравшись до Испании, Будапешта и Кракова. А вот в странах Арабского Халифата эта технология натолкнулась на политическое решение вопроса:

As early as 1485 the Ottoman sultan Bayezid II issued an edict that Muslims were expressly forbidden from printing in Arabic. This rule was further reinforced by Sultan Selim I in 1515. It was not until 1727 that the first printing press was allowed in the Ottoman lands...
In 1800 probably only 2 to 3 percent of the citizens of the Ottoman Empire were literate, compared with 60 percent of adult males and 40 percent of adult females in England. In the Netherlands and Germany, literacy rates were even higher. - [WNF], глава 8
[В начале 1485 года Османский султан Баязид Второй издал эдикт, безоговорочно запрещающий мусульманам книгопечатание на арабском языке. Этот закон был позднее подтвержден султаном Селимом Первым в 1515 году. Указы выполнялись до 1727 года, когда первая типография была все же разрешена в Османских землях...
В 1800 году приблизительно 2-3 процента жителей Османской Империи владели грамотой, в сравнении с 60% взрослых мужчин и 40% взрослых женщин в Англии (в Нидерландах и Германии грамотность была еще выше).]

Османским султанам без проблем удалось на триста с лишним лет отменить даже такое самоочевидное для современного человека умение, как грамотность. Чего уж говорить про другие, менее распространенные и очевидные технологии?

Мореплавание. Европейское мореплавание, развиваемое с начала 15-го века Португалией и Испанией, привело к созданию океанских кораблей, способных совершать кругосветные путешествия. Результат - колонизация практически всей территории Земли небольшим количеством европейских государств. А вот как относились к этой технологии в императорском Китае:

In China, while private merchants were commonly involved in trade within the country, the state monopolized overseas trade. When the Ming dynasty came to power in 1368, it was Emperor Hongwu who first ruled, for thirty years. Hongwu was concerned that overseas trade would be politically and socially destabilizing and he allowed international trade to take place only if it were organized by the government and only if it involved tribute giving, and not commercial activity...
By 1436 the construction of seagoing ships was even made illegal. The ban on overseas trade was not lifted until 1567...
In 1661 the emperor Kangxi ordered that all people living along the coast from Vietnam to Chekiang—essentially the entire southern coast, once the most commercially active part of China—should move seventeen miles inland. The coast was patrolled by troops to enforce the measure, and until 1693 there was a ban on shipping everywhere on the coast. - [WNF], глава 8
[В Китае, несмотря на существование частной торговли внутри страны, государство монополизировало морскую торговлю. Когда к власти пришла династия Мин, в 1368 году, император Хонг Ву из опасений, что мореплавание может привести к политической и социальной дестабилизации, ограничил международную торговлю. Она была разрешена только в случаях, когда была организована государством в целях обмена дарами, а не коммерческой активности...
В 1436 году постройка морских судов была даже объявлена незаконной. Запрет на морскую торговлю сохранялся до 1567 года...
В 1661 году император Канг Хи приказал всему населению, жившему вдоль побережья от Вьетнама до Чжецзяна - в сущности, всего южного побережья Китая, самой коммерчески активной части страны, - переехать на 17 миль вглубь территории. Для исполнения приказа берега патрулировались вооруженными отрядами, и до 1693 года мореплавание не допускалось по всему побережью.]

Ничего удивительного, что в конечном счете европейские корабли приплыли колонизировать Китай, а не наоборот.

Железные дороги. Австрийский император Франц Первый (он же император Священной Римской Империи Франц Второй) отличался особой прозорливостью в отношении технологий. Так, он прямо запрещал строительство мануфактур в окрестностях Вены; а в отношении железных дорог занял просто замечательную позицию:

Second, he opposed the construction of railways, one of the key new technologies that came with the Industrial Revolution. When a plan to build a northern railway was put before Francis I, he replied, “No, no, I will have nothing to do with it, lest the revolution might come into the country.”
Since the government would not grant a concession to build a steam railway, the first railway built in the empire had to use horse-drawn carriages. The line, which ran between the city of Linz, on the Danube, to the Bohemian city of Budweis, on the Moldau River, was built with gradients and corners, which meant that it was impossible subsequently to convert it to steam engines. So it continued with horse power until the 1860s. - [WNF], глава 8
[Во-вторых, он противился строительству железных дорог, одной из ключевых технологий Промышленной Революции. Когда план строительства новой железной дороги был представлен Францу Первому, он ответил: "Нет, нет, я ничего не собираюсь делать для того, чтобы революция проникла в мою страну!".
Поскольку правительство Франца отказалось гарантировать концессию по строительству паровой железной дороги, первая дорога, построенная в империи, использовала лошадиную тягу. В результате ее маршрут был проложен под такими уклонами и углами, которые сделали невозможным последующее применение паровозов, и конная тяга использовалась вплоть до 60-х годов 19-го века.]

Точно таким же понимающим было отношение к железным дорогам и в России:

Just as Kankrin opposed industry, he saw no reason to promote railways, which he argued would bring a socially dangerous mobility, noting that “railways do not always result from natural necessity, but are more an object of artificial need or luxury. They encourage unnecessary travel from place to place, which is entirely typical of our time.” - [WNF], глава 8.
[Точно так же как Канкрин [министр финансов России в 1823-1844 гг.] противился развитию промышленности, он не видел смысла и в развитии железных дорог, считая их источником социально опасной мобильности, буквально "железные дороги не всегда результат естественной необходимости, но скорее предмет искусственно созданной потребности в роскоши, поощряющий бессмысленные перемещения с место на место..."]

В результате к 1870-му году Российская и Австро-Венгерская империи значительно уступали западно-европейским странам по развитости железнодорожного сообщения:

Карта железных дорог из [WNF], глава 8.

Пароходы. Не только в осталых восточных странах, но и в самой западной Европе к инновациям относились очень правильно. В 1705 году ученик Лейбница, марбургский профессор математики Дени Папен создал первый в истории человечества пароход и отправился на нем в плавание по реке Фулда. Неподалеку от города Мюнден пароход был остановлен: перевозки по реке были монопольным правом гилдии лодочников. Начались бюрократические процедуры, сам Лейбниц просил курфюрста Мюндена разрешить Папену плавание по реке, однако тот ответил отказом. В результате лодочники сначала подожгли, а потом и полностью разушили пароход. Папен переехал в Англию, где просил денег на воссоздание парохода у Королевского научного общества, но безуспешно. - [WNF] глава 7.

Конкуренция не нужна никому - ни русским царям, ни германским лодочникам.

4. Попытки извлекающих обществ воспользоваться инновациями кончаются той же нищетой.

Все эти примеры настолько красноречивы, что возникает вопрос: а как вообще возможно хоть какое-то увеличение уровня жизни? Откуда на графике подушевого дохода берутся участки роста?

Ответу на этот вопрос Асемоглу и Робинсон посвящают специальную главу - "Рост под властью извлекающих институтов". Вспомним основную причину, препятствующую появлению новых технологий: прямой запрет со стороны правящей элиты. А если элита вдруг не станет запрещать технологии, а наоборот, станет их насаждать? Вот яркий пример подобного поведения элит.

Конго, 1625 год. К власти пришел человек, в устной истории Королевства Куба известный как Шиям Великий:

Shyaam and his successors created a bureaucracy to raise taxes and a legal system and police force to administer the law. Leaders were checked by councils, which they had to consult with before making decisions. There was even trial by jury, an apparently unique event in sub-Saharan Africa prior to European colonialism. Nevertheless, the centralized state that Shyaam constructed was a tool of extraction and highly absolutist. Nobody voted for him, and state policy was dictated from the top, not by popular participation.
This political revolution introducing state centralization and law and order in the Kuba country in turn led to an economic revolution. Agriculture was reorganized and new technologies were adopted to increase productivity. The crops that had previously been the staples were replaced by new, higher-yield ones from the Americas (in particular, maize, cassava, and chili peppers). The intense mixed-farming cycle was introduced at this time, and the amount of food produced per capita doubled. - [WNF], глава 5
[Шиям и его преемники создали бюрократию для увеличения налогов, и правовую систему с полицией для обеспечения соблюдения законов. Местные вожди должны были консультироваться с советами перед принятием важных решений. В стране появились даже судебные процессы - беспрецедентный слуай для Африки южнее Сахары перед европейской колонизацией. Тем не менее, централизованное государство было создано Шиямом как типично извлекающее общество - абсолютистское и дикаторское.
Эта политическая революция дала свет экономическим изменениям. Сельское хозяйство было реорганизовано путем применения новых технологий: зерновые, составлявшие основу питания, были заменены на высокоурожайные американские растения (в особенности маис, маниоку и перец чили). Кроме того, в практику был введен севооборот, и производство продовольствия на душу населения удвоилось.]

Однако что же произошло дальше? Где процветающее Королевство Куба, вышедшее к Атлантике и захватившее колонии в Европе? Ничего подобного не случилось, поскольку:

...there was no creative destruction in the Kuba Kingdom and no technological innovation after this initial change. This situation was more or less unaltered by the time the kingdom was first encountered by Belgian colonial officials in the late nineteenth century. - [WNF], глава 5
[... в Королевстве Куба не было "творческого разрушения", не было технологических инноваций после начального изменения. Однажды сложившийся экономический порядок оставался неизменным до того момента, когда королевство столкнулось с бельгийскими колонизаторами уже в 19 веке.]

Проблема роста в извлекающих обществах заключается в том, что он порождается единичными инновациями. Даже значительное, но разовое увеличение уровня жизни ничего не дает в долгосрочной перспективе: в дело вмешивается "мальтузианская ловушка", население начинает расти, а продуктивность технологии имеет свои пределы. Через несколько поколений общество вновь возвращается к стабильному состоянию - на уровень физиологического минимума.

Пожалуй, самый показательный пример эволюции "извлекающего общества" из приводимых Асемоглу и Робинсоном - это Эфиопия, в средневековой Европе известная как "Царство пресвитера Иоанна". Христианское королевство с тысячелетней историей, чей уровень централизации поражал даже гостей из совершенно абсолютистской Европы 16-17 веков, а успешная борьба с мусульманскими соседями - заставляла европейцев просить о военном союзе. И каков результат? К 19 веку Эфиопия безнадежно отстала в развитии от Европы, а в 20-м - превратилось в одну из самых бедных стран мира. Но зато до самого конца этого 20-го века Эфиопия оставалась абсолютной монархией! Стабильность извлекающих институтов обеспечила столь же стабильную нищету.

5. Революции в извлекающих обществах меняют царей, но не институты.

Быть может, бесконечный цикл нищеты извлекающих обществ может прервать революция? Смести прогнивший царский режим и заменить его более прогрессивной революционной диктатурой? К несчаcтью для большинства народов, извлекающие общества обладают своеобразным "иммунитетом" от серьезных институциональных изменений:

...extractive institutions, by creating unconstrained power and great income inequality, increase the potential stakes of the political game. Because whoever controls the state becomes the beneficiary of this excessive power and the wealth that it generates, extractive institutions create incentives for infighting in order to control power and its benefits, a dynamic that we saw played out in Maya city-states and in Ancient Rome. In this light, it is no surprise that the extractive institutions that many African countries inherited from the colonial powers sowed the seeds of power struggles and civil wars. These struggles would be very different conflicts from the English Civil War and the Glorious Revolution. They would not be fought to change political institutions, introduce constraints on the exercise of power, or create pluralism, but to capture power and enrich one group at the expense of the rest. - [WNF], глава 12
[... извлекащие институты, создавая неограниченную власть и огромное неравенство в доходах, увеличивают ставку в политической борьбе. Поскольку любой, кто контролирует государственную машину, получает выгоды от ее чрезмерного могущества и все богатство, которое она создает, извлекающие институты создают стимулы для междоусобиц за власть и ее преимущества, примеры которых мы видели у городов-государств Майя и в Древнем Риме. В свете этого неудивительно, что извлекающие институты во многих африканских странах, унаследованные от колониальных властей, породили вооруженную борьбу за власть и гражданские войны. Эти конфликты существенно отличались от английской гражданской войны и от Славной Революции. Они не были войной за изменение политических институтов, установление ограничений на применение власти, или создания многопартийности, - нет, их целью был захват власти и обогащение одной группы за счет всех остальных.]

"Прогрессивная революционная диктатура" чаще всего ведет себя в точности как испанские колонизаторы в Латинской Америке: убивает прежних вождей, садит на их места новых "революционных" командиров, и продолжают пользоваться плодами извлекающей экономики.

Вот чем закончилась тысячелетняя монархия в Эфиопии. В 1974 году группа офицеров "Дерг" совершила "революцию" - военный переворот против императора Хайле Селассие. Военные провозгласили курс на построение социализма (под руководством правящей партии, разумеется). В ходе последующей борьбы за власть на позиции лидера выдвинулся Менгисту Хайле Мариам:

In 1978 the regime organized a national celebration marking the fourth anniversary of the overthrow of Haile Selassie. By this time Mengistu was the unchallenged leader of the Derg. As his residence, the place from where he would rule Ethiopia, he had chosen Selassie’s Grand Palace, left unoccupied since the monarchy was abolished. At the celebration, he sat on a gilded armchair, just like the emperors of old, watching the parade. Official functions were now held once again at the Grand Palace, with Mengistu sitting on Haile Selassie’s old throne. - [WNF], глава 12
[В 1978 году режим организовал общенациональное празднование в честь четвертой годовщины свержения Хайле Селассие. К этому времени Менгисту был признанным лидером Дерга. В качестве своей резиденции, места, откуда он желал править Эфиопией, Менгисту выбрал Большой Дворец Селассие, стоявший пустым со времен упразднения монархии. В ходе праздника он сидел в позолоченном кресле, как древние императоры, наблюдая за парадом. Власть вернулась в Большой Дворец, с той лишь разницей, что на троне теперь сидел Менгисту, а не Селассие.]

Не случайно "железный закон олигархии" (переход власти в организации к узкой верхушке, независимо от "демократичности" начальных этапов ее существования) был сформулирован Михельсом в 1911 году на основе изучения либеральных и социалистических партий Западной Европы - самых что ни на есть "прогрессивных революционеров". За прошедшую сотню лет "железный закон" ничуть не заржавел:

The essence of the iron law of oligarchy, this particular facet of the vicious circle, is that new leaders overthrowing old ones with promises of radical change bring nothing but more of the same. - [WNF], глава 12
[Сущность "железного закона олигархии", этой характерной особенности порочного цикла [извлекающих обществ], заключается в том, что новые лидеры, свергавшие старых с обещаниями радикальных перемен, приносят лишь сохранение прежних порядков]

Вот свежий пример "прогрессивной революционности", произрастающей на российской почве:

16. Для большинства лоялистов эта тактическая цель совпадает и с их стратегической целью – заменой Путина на другого представителя правящего триумвирата (желательно, из сислибов – Медведева, Кудрина, Прохорова) при сохранении нетронутыми ключевых элементов авторитарной политической, экономической и социальной системы, созданной в последние два десятилетия. - [Илларионов, 2013]

"Сислибы" здесь - это "системные либералы", "оппозиция" авторитарному режиму Путина (который пришел на смену авторитарному режиму Ельцина, а тот, в свою очередь, вырос из авторитарного режима Горбачева). Можно гадать о фамилии, с которой будет ассоциироваться следующий авторитарный режим, - но мало кто усомнится, что он будет именно авторитарным. Иммунитет извлекающих институтов по-прежнему силен.

Заключение.

Чтобы вырваться за пределы "мальтузианской ловушки", требуется нечто большее, чем добрая воля абсолютных монархов или "прогрессивность" дорвавшихся до власти революционеров. Требуется запуск каких-то механизмов, делающих технологический прогресс и экономический рост естественным состоянием общества, никак не зависящим от причуд верхновной власти. До 1800 года ни одно государство мира не смогло изобрести такие механизмы; но после 1800-го они заработали в некоторых странах, породив Great Divergence.

Что же это за механизмы, и откуда они взялись?

Об этом - во второй части.

Литература
[WNF] Daron Acemoglu, James Robinson "Why Nations Fail", 2012
[Clark, 2007] Gregory Clark, "A Farewell to Alms. A Brief Economic History of the World", 2007.
[Allen, 2009] Allen Robert, "How Prosperous Where the Romans?", 2009
[Левин, 2012] Алексей Левин, Почему одни нации богатые, а другие — бедные?
[Maddison] Angus Maddison, Statistics on World Population, GDP and Per Capita GDP, 1-2008 AD, Horizontal Life
[Илларионов, 2013] Андрей Илларионов, Две революции. Январские тезисы

Что осталось за кадром
Работорговля (глава 9)
Извлекающий рост в СССР
Извлекающее общество инков:
wyradhe.livejournal.com/228525.html
wyradhe.livejournal.com/259831.html
wyradhe.livejournal.com/259933.html

Что будет во второй части
Теории, которые не работают
Гипотеза инклюзивности
Модель предпосылок и поворотных точек
Механизм "добродетельного цикла" - как свободы защищают свободы
Роль плотности населения (карты, Черная смерть)
Создатели инклюзивности - Славная революция, Наполеон, Мейдзи, Ботсвана
Информация к размышлению: 25:175 от Норт-Вайнгаста, Polity IV

@темы: история, карты