В свое время о парадоксе близнецов, лазерах и скрученных пространствах тоже говорили: «Ах, это слишком сложно!» Отнюдь. Именно писатели-фантасты, взяв новые научные идеи на вооружение и придумав свои, еще более интересные, показали не только любителям фантастики, но и любому обывателю, что наука вполне доступна пониманию. И более того: без представления о том, что происходит в самой современной науке, не проживешь в нашем самом современном мире. Лучшем из миров, несмотря на довольно частые утверждения о том, что хуже не бывает, космос жесток, а люди еще более жестоки…
Итак, перед нами сборник современной космической научной фантастики. Более, того, как сказано в аннотации, произведения, включенные в сборник, созданы в лучших традициях космической НФ. Добавим еще, что авторы сборника, называющие себя возрожденцами, делают важное дело: возрождают почившую в бозе по разным причинам русскую научную фантастику.
Итак, имеем триаду: современность, традиции и возрождение. Хорошие термины, правильные, но, как многие термины, скрывающие особенность, которой нужно бы избегать.
Как-то советский фантаст и изобретатель, автор ТРИЗ (Теории решения изобретательских задач – боюсь, молодые уже не слышали об этой теории), Генрих Альтов описывал в книге «Алгоритм изобретения», как инженеры решали задачу о переброске трубопровода через пропасть. Пропасть глубокая и широкая, и какие бы решения не предлагали изобретатели, ничего не выходило: труба рвалась. Тогда Альтов заменил в условии задачи одно слово: вместо «трубопровод» сказал, что через пропасть нужно перебросить «штуковину». Задача была решена в пять минут: «штуковине» придали поперечное сечение не круглое (труба), а имеющее вид двутавровой балки (рельса). Такое сечение гораздо сильнее круглого сопротивляется на разрыв. Всего лишь одно слово, и какой эффектный результат!
Это я к тому, что и термин «возрождение НФ», на мой взгляд (такая мысль, во всяком случае, возникает при чтении сборника), сыграл с авторами не очень хорошую шутку. Если возрождаем – то что? Видимо, научную фантастику, которая была популярной в бывшем СССР, но сгинула в девяностые годы. То была, в принципе, хорошая фантастика! Оптимистическая (в большей своей части), научно обоснованная, социально-значимая. Впрочем, была в СССР и плохая фантастика, какую возрождать не следует. Но для меня советская научная фантастика – это, прежде всего, естественно, братья Стругацкие, а еще Ефремов, Альтов, Войскунский и Лукодьянов, Савченко, Михайлов, Днепров, Журавлева, Ларионова, Емцев и Парнов, Гуревич, Биленкин, Снегов…
Представляю себе: эту прекрасную фантастику, умершую вместе с Советским Союзом, нужно возродить. Кстати, пробовали – был конкурс научно-фантастических рассказов «СССР-2061». Два-три рассказа выделялись из общей, достаточно серой массы. И выделялись потому, что авторы не стали ничего возрождать, нарушили условия конкурса, придумали НОВОЕ.
Очень многие рассказы того конкурса построены были по одной и той же сюжетной схеме: «наши» прилетают на Марс (почему-то именно Марс был очень популярной целью), там происходят разнообразные события (рукотворные или природные), но «наши» справляются с ними, проявляя чудеса храбрости, технические и научные познания и, естественно, подавая примеры дружбы и взаимовыручки.
Вернусь к терминам «современность» и «традиции». После исчезновения СССР и советской фантастики прошла почти четверть века, мир изменился радикально, наука – тоже. Современная научная фантастика должна, в принципе, основываться на современных научных идеях – более того, в лучших своих образцах не идти на поводу у современной науки, а лететь впереди нее, предлагать идеи, которыми наука, возможно, уже «беременна», но которые еще не стали предметом активного научного обсуждения (возможно, и не станут – фантаст все-таки не пророк; впрочем, и пророки по большей части ошибались). То же самое можно сказать о традициях. Если какие-то традиции той научной фантастики и нужно сохранять и, по возможности, возрождать, - то это традиции новых идей.
Итак, примем в качестве постулата: фантастика возрождается, если автор предлагает читателю новые идеи: идеи современной науки, или идеи, до которых современная наука еще не доросла.
Но новая современная идея, если ее положить в основу произведения, сделать не просто лозунгом, обозначением нового в фантастике, но союжетообразующей составляющей, требует и нового, нетрадиционного, сюжета. Фантастика все-таки не виноделие, где в старые мехи можно налить новое вино, и оно от этого станет вкуснее. Для новой фантастики и мехи (сюжеты) нужны новые. Не то чтобы новые принципиально (хотя если автору удалось этого добиться – честь ему и хвала): сюжетов, как известно, в литературе не так уж много. Но старые сюжеты в новой фантастике надо бы очень сильно изменить – под стать идеям.
Современный читатель научной фантастики о космосе избалован: каждый год выходит множество новых произведений, действие которых происходит на других планетах и в открытом космосе. Причем, в подавляющем большинстве случаев в открытом космосе происходят сражения межзвездных флотов, а на поверхности планет – разборки с аборигенами и (или) исследования местных артефактов. Космос, конечно, прилагает все усилия (ограниченные законами природы, а порой и не ограниченные – в зависимости от отношения автора к науке и наукообразности в тексте), чтобы угробить персонажей, а персонажи, соответственно, прилагают все усилия, чтобы выжить и победить. И, разумеется, зловредности космоса и инопланетян вторят (а то и выходят на передний план) зловредность людей и человеческие распри. Иными словами: космос жесток, но люди жестоки еще более.
Все, что происходит (если не все, то главное) в произведении, должно или прямо следовать из научно-фантастической идеи или быть ее отражением.
В идеальном случае сюжет и фантдопущение должны составлять единое целое: убери фантдопущение, и сюжет рассыплется, превратится в набор не связанных событий.
И в этом, на мой взгляд, основная проблема возрождения НФ. Новые фантдопущения, новые сюжетообразующие научно-фантастические идеи в большинстве случаев ложатся на традиционный сюжет научной фантастики. О том, как герой терпит катастрофу и оказывается на незнакомой планете, писали и полвека назад, и еще раньше. О том, что на неизвестной планете обнаруживаются артефакты инопланетян, написаны сотни романов. О том, как под действием фактора Икс герой становится суперменом и всех «кладет», - писали. Практически все сюжетные линии повести – вместе и порознь – встречались в традиционной космической фантастике. Потому и возникает недовольство после того, как повесть прочитана. Ожидание новой фантастики, ожидание, навеянное действительно новой, в российской космической фантастике не встречавшейся научно-фантастической идеей, оказывается не оправдавшимся только из-за традиционности сюжета.
Научную фантастику в России не нужно возрождать – может, термин действует, но в большинстве известных мне случаев происходит возрождение традиционных сюжетов с использованием новых, современных, фантастических допущений.
лозунг «ДАДИМ НОВУЮ НАУЧНУЮ ФАНТАСТИКУ!» более продуктивен, что лозунг возрожденцев «ВОЗРОДИМ НАУЧНУЮ ФАНТАСТИКУ!». Возрождение – попытка реанимировать традиции научной фантастики, которые в значительной степени уже пережили себя. И это ясно видно в несоответствии новых, современных идей старым, традиционным сюжетам.
надергано отсюда ru-scifi.livejournal.com/1308076.html
Итак, перед нами сборник современной космической научной фантастики. Более, того, как сказано в аннотации, произведения, включенные в сборник, созданы в лучших традициях космической НФ. Добавим еще, что авторы сборника, называющие себя возрожденцами, делают важное дело: возрождают почившую в бозе по разным причинам русскую научную фантастику.
Итак, имеем триаду: современность, традиции и возрождение. Хорошие термины, правильные, но, как многие термины, скрывающие особенность, которой нужно бы избегать.
Как-то советский фантаст и изобретатель, автор ТРИЗ (Теории решения изобретательских задач – боюсь, молодые уже не слышали об этой теории), Генрих Альтов описывал в книге «Алгоритм изобретения», как инженеры решали задачу о переброске трубопровода через пропасть. Пропасть глубокая и широкая, и какие бы решения не предлагали изобретатели, ничего не выходило: труба рвалась. Тогда Альтов заменил в условии задачи одно слово: вместо «трубопровод» сказал, что через пропасть нужно перебросить «штуковину». Задача была решена в пять минут: «штуковине» придали поперечное сечение не круглое (труба), а имеющее вид двутавровой балки (рельса). Такое сечение гораздо сильнее круглого сопротивляется на разрыв. Всего лишь одно слово, и какой эффектный результат!
Это я к тому, что и термин «возрождение НФ», на мой взгляд (такая мысль, во всяком случае, возникает при чтении сборника), сыграл с авторами не очень хорошую шутку. Если возрождаем – то что? Видимо, научную фантастику, которая была популярной в бывшем СССР, но сгинула в девяностые годы. То была, в принципе, хорошая фантастика! Оптимистическая (в большей своей части), научно обоснованная, социально-значимая. Впрочем, была в СССР и плохая фантастика, какую возрождать не следует. Но для меня советская научная фантастика – это, прежде всего, естественно, братья Стругацкие, а еще Ефремов, Альтов, Войскунский и Лукодьянов, Савченко, Михайлов, Днепров, Журавлева, Ларионова, Емцев и Парнов, Гуревич, Биленкин, Снегов…
Представляю себе: эту прекрасную фантастику, умершую вместе с Советским Союзом, нужно возродить. Кстати, пробовали – был конкурс научно-фантастических рассказов «СССР-2061». Два-три рассказа выделялись из общей, достаточно серой массы. И выделялись потому, что авторы не стали ничего возрождать, нарушили условия конкурса, придумали НОВОЕ.
Очень многие рассказы того конкурса построены были по одной и той же сюжетной схеме: «наши» прилетают на Марс (почему-то именно Марс был очень популярной целью), там происходят разнообразные события (рукотворные или природные), но «наши» справляются с ними, проявляя чудеса храбрости, технические и научные познания и, естественно, подавая примеры дружбы и взаимовыручки.
Вернусь к терминам «современность» и «традиции». После исчезновения СССР и советской фантастики прошла почти четверть века, мир изменился радикально, наука – тоже. Современная научная фантастика должна, в принципе, основываться на современных научных идеях – более того, в лучших своих образцах не идти на поводу у современной науки, а лететь впереди нее, предлагать идеи, которыми наука, возможно, уже «беременна», но которые еще не стали предметом активного научного обсуждения (возможно, и не станут – фантаст все-таки не пророк; впрочем, и пророки по большей части ошибались). То же самое можно сказать о традициях. Если какие-то традиции той научной фантастики и нужно сохранять и, по возможности, возрождать, - то это традиции новых идей.
Итак, примем в качестве постулата: фантастика возрождается, если автор предлагает читателю новые идеи: идеи современной науки, или идеи, до которых современная наука еще не доросла.
Но новая современная идея, если ее положить в основу произведения, сделать не просто лозунгом, обозначением нового в фантастике, но союжетообразующей составляющей, требует и нового, нетрадиционного, сюжета. Фантастика все-таки не виноделие, где в старые мехи можно налить новое вино, и оно от этого станет вкуснее. Для новой фантастики и мехи (сюжеты) нужны новые. Не то чтобы новые принципиально (хотя если автору удалось этого добиться – честь ему и хвала): сюжетов, как известно, в литературе не так уж много. Но старые сюжеты в новой фантастике надо бы очень сильно изменить – под стать идеям.
Современный читатель научной фантастики о космосе избалован: каждый год выходит множество новых произведений, действие которых происходит на других планетах и в открытом космосе. Причем, в подавляющем большинстве случаев в открытом космосе происходят сражения межзвездных флотов, а на поверхности планет – разборки с аборигенами и (или) исследования местных артефактов. Космос, конечно, прилагает все усилия (ограниченные законами природы, а порой и не ограниченные – в зависимости от отношения автора к науке и наукообразности в тексте), чтобы угробить персонажей, а персонажи, соответственно, прилагают все усилия, чтобы выжить и победить. И, разумеется, зловредности космоса и инопланетян вторят (а то и выходят на передний план) зловредность людей и человеческие распри. Иными словами: космос жесток, но люди жестоки еще более.
Все, что происходит (если не все, то главное) в произведении, должно или прямо следовать из научно-фантастической идеи или быть ее отражением.
В идеальном случае сюжет и фантдопущение должны составлять единое целое: убери фантдопущение, и сюжет рассыплется, превратится в набор не связанных событий.
И в этом, на мой взгляд, основная проблема возрождения НФ. Новые фантдопущения, новые сюжетообразующие научно-фантастические идеи в большинстве случаев ложатся на традиционный сюжет научной фантастики. О том, как герой терпит катастрофу и оказывается на незнакомой планете, писали и полвека назад, и еще раньше. О том, что на неизвестной планете обнаруживаются артефакты инопланетян, написаны сотни романов. О том, как под действием фактора Икс герой становится суперменом и всех «кладет», - писали. Практически все сюжетные линии повести – вместе и порознь – встречались в традиционной космической фантастике. Потому и возникает недовольство после того, как повесть прочитана. Ожидание новой фантастики, ожидание, навеянное действительно новой, в российской космической фантастике не встречавшейся научно-фантастической идеей, оказывается не оправдавшимся только из-за традиционности сюжета.
Научную фантастику в России не нужно возрождать – может, термин действует, но в большинстве известных мне случаев происходит возрождение традиционных сюжетов с использованием новых, современных, фантастических допущений.
лозунг «ДАДИМ НОВУЮ НАУЧНУЮ ФАНТАСТИКУ!» более продуктивен, что лозунг возрожденцев «ВОЗРОДИМ НАУЧНУЮ ФАНТАСТИКУ!». Возрождение – попытка реанимировать традиции научной фантастики, которые в значительной степени уже пережили себя. И это ясно видно в несоответствии новых, современных идей старым, традиционным сюжетам.
надергано отсюда ru-scifi.livejournal.com/1308076.html
. Было слово "осидчивый": можно было сказать, например, о народе, что он "не осидчивый".
