Оригинал взят у в Нарисованная Пустыня, США

Нарисованная пустыня (Аризона) - это пространство бадленд холмов, плоских вершин столовых гор и холмов. Земля здесь сухая, со скудной растительностью и сильно размыта. Название Нарисованная пустыня произошло из за радуги разноцветных осадочных слоев, находящихся в столь суровом пейзаже.

Потребовались миллионы и миллионы лет, чтобы создать это естественный холст невообразимого дизайна, что некоторые описывают его как разноцветный слоеный пирог. 





Большая часть Нарисованной Пустыни расположена в пределах Навахо. Навахо и люди Hopi жили в этой области по крайней мере пятьсот лет. 

Разнообразие оттенков в песчанике и аргиллитовых слоях формирования Чинле, является результатом различного содержания минеральных веществ в донных отложениях и скорость, с которой отложения были заложены.

@темы: Дикий Запад, пейзажи

---

Бибиси можно, да?..

ГЛАВА 8
Собака Баскервилей

Исчезновение Холмса поставило под угрозу мою писательскую карьеру. Я написал два исторических романа, которые, без сомнения, имели куда большую литературную ценность, чем мои детективные поделки, но в редакции их приняли с большим сомнением, и публика встретила их без интереса.
– Вот если бы вы продолжили писать о мистере Холмсе… – мягко посоветовал издатель.
– Мой друг умер, – отвечал я. – А кроме того, я никогда не хотел быть криминальным репортером.
– Тем не менее именно ваши криминальные репортажи пользуются успехом и все время переиздаются, а ваша повестушка о боксерах времен регентства не распродана даже на четверть, – хладнокровно ответил редактор. – Кого интересует описание старинного мордобития, когда можно пойти в любой спортивный зал и посмотреть бокс на деле. Если уж беретесь писать исторический роман, то хотя бы вводите любовную линию.
– Я ввел, – хмуро сказал я.
– Это называется «ввел»! – издатель возмущенно шлепнул по столу томиком моего второго романа. – Герой встречает героиню в девятой главе, потом в одиннадцатой и двенадцатой как-то знакомится с ней и проникается благоговейной любовью, после чего в тринадцатой отправляется на войну и выбрасывает свою даму из головы до самой последней, тридцать восьмой! Это что – любовная линия? А остальные тридцать четыре главы вы со смаком описываете постоялые дворы, бродяг разного звания и гербы всех без исключения друзей и недругов Черного принца! Да какое дело нашим читателям, что там было на гербе Чандоса? Если им приспичит это узнать, они могут взять справочник по геральдике. Сперва поучитесь писать исторические романы у сэра Вальтера Скотта, а уж потом… Сэр Вальтер о любовной линии не забывал!
– Взять хотя бы «Айвенго»… – вставил я.
– Да-да, «Айвенго»! Две красавицы – прелестная англичанка и колоритная еврейка, таинственный романтический герой, рыцарь без страха и упрека. А у вас кто? Какой-то полумонашек, не знающий, с какого конца браться за меч. Да что это за мода сейчас среди писателей? Вот возьмите мистера Стивенсона. Талантливый писатель. Талантливейший! А на что расходует свой талант? Как он с ним обращается, я вас спрашиваю? Вот «Остров сокровищ». Богатейший материал. Сокровища, пираты, бунт на корабле… И что он из него делает? Приключения школьника на каникулах. Пресное описание морской прогулки и бесцельные перемещения по острову. Начало хорошее, бодрое, энергичное – но где сюжет? Надо было ввести любовную линию, и роман был бы спасен.
– Между кем – любовную линию? – с оторопью спросил я.
– О Боже! – издатель посмотрел на меня, как на идиота. – Ну могли же они наткнуться на шлюпку, в которой спаслись от кораблекрушения две прекрасные девушки. Или вот, еще лучше – вместо Джима Хокинса ввести Джейн Хокинс, тайно влюбленную в доктора Ливси. Пусть бы она переоделась мальчиком…
Я подумал, что эту самую Джейн разоблачили бы в самом прямом смысле и изнасиловали через минуту после того, как она ступила бы на палубу «Испаньолы», в результате чего мистеру Стивенсону пришлось бы писать не приключенческий роман, а порнографический. А лавры маркиза де Сада вряд ли нужны автору «Острова».
– В «Похищенном» он, правда, во второй части спохватился и попробовал исправиться, – продолжал издатель. – Фигура Катрионы вполне колоритна. Но кто герой? Заметьте, не яркий великолепный Алан Брэк, появления которого всегда ждешь с интересом. У него, конечно, не все в порядке с моралью, но чего ждать от шотландского горца? А мистер Стивенсон зачем-то вводит простоватого деревенского паренька, старательно попадающегося во все встречающиеся ловушки. Нет уж, доктор Ватсон, вы лучше и не пытайтесь писать исторические романы. Криминальные репортажи о делах мистера Холмса получаются у вас гораздо лучше.
– Мой дорогой друг погиб от рук профессора Мориарти, – скорбно возразил я.
– Возьмите его старые дела, – посоветовал издатель.
Я вернулся домой и целый час сидел, тупо уставившись на чистый лист бумаги. Криминальные репортажи! Любовные истории! Романтические героини! И, что было хуже всего, я не имел никакого доступа к бумагам моего друга, их забрал Майкрофт Холмс. Я не мог припомнить ни одного достаточно интересного дела.
В полном расстройстве я вышел погулять и на Оксфорд-стрит наткнулся на стремительно мчавшегося Лестрейда.
– А, доктор! – полицейский, похоже, считал, что длительное знакомство с Холмсом дает ему право обращаться ко мне фамильярно.
Я суховато поздоровался.
– Газеты читаете? – самодовольно обратился ко мне Лестрейд. – Я раскрутил дело Симпсона. И без всякого Шерлока Холмса, заметьте, без мистера Холмса.
– Поздравляю, – сказал я. – И кто преступник?
– Вы не поверите, доктор, – ответил Лестрейд. – Там, можно сказать, целая шайка. Младший брат Симпсона, женщина, на которой он был тайно женат, и женщина, на которой он обещал жениться, когда получит наследство.
– Вот как? Настоящий любовный треугольник, – вежливо заметил я.
– Какое там! – воскликнул Лестрейд. – Настоящий любовный квадрат! Он поощрял ухаживания брата за обеими женщинами, а брат по этой части был далеко не промах. Да что там! Он, – Лестрейд воровато оглянулся, – он, можно сказать, прямо подкладывал своих дам под брата. Ничего себе нравы в почтенном семействе! – Сыщик кипел возмущением. Я бы не назвал его ханжой, но распущенность, которую он считал простительной у простонародья, казалась ему непозволительной для среднего класса, а тем более для аристократии.
Лестрейд пригласил меня в Скотленд-Ярд и показал «героев» этой драмы. Женщины были хороши собой и все валили на обоих Симпсонов. Младший Симпсон казался слабовольным субъектом, молол чушь о ревности и валил все на брата и обеих дам.
– Обратите внимание на миссис Симпсон, – тихо сказал Лестрейд. – Формально она чиста перед законом – да что там, я даже не буду передавать ее дело в суд, ее все равно ни один судья не осудит: мышьяк в кофе Симпсону сыпала не она. А между тем сливки с этого молока снимет она. Ее сынок получит денежки покойного дяди и повешенного папочки. А ведь это она и придумала всю историю, только доказать невозможно. Даже ваш мистер Холмс не смог бы этого доказать.
«Вот и тема для рассказа, – с грустью думал я, вернувшись домой и одиноко сидя в кресле возле камина. – Или даже повести. Только, извините, если я начну описывать удачи Лестрейда, меня не так поймут. Английский читатель традиционно относится к полиции без сочувствия. Полицейский – герой романа? Нет, в этой стране это невозможно».
Я гулял по Гайд-парку, перед моими глазами стояли лица преступников, и я уже начал прикидывать, как мне изложить эту историю на бумаге, но всюду мысленно натыкался на Лестрейда и останавливался. Нет, надо попробовать обойтись без Лестрейда. А если обходиться без него, то в настоящем виде эту историю использовать нельзя. Любовный квадрат следовало воссоздавать по-иному. Да и семейка Симпсонов, галантерейщиков из Кройдона, не вызовет у читателей особого интереса. Вот если бы они были по крайней мере сквайрами и жили в большом поместье… Я мысленно присвоил покойному Симпсону рыцарское звание и стал подумывать, как поярче описать его родственничка. Его физиономия вызывала в моем сознании скорее представление о белесой лоснящейся гусенице, а нудный голос напоминал о школьных учителях. Я подумал – и сделал преступника школьным учителем и страстным любителем энтомологии. Следовало также изменить ему внешность, потому что до меня никак не могло дойти, что нашли в нем две необычайно привлекательные женщины.
– Он живет под другой фамилией неподалеку от поместья своего брата – нет, дяди, который никогда в жизни его не видал, – сказал я себе. – Его жена живет с ним, но он выдает ее за сестру. (Это для того, чтобы было удобнее соблазнять ею почтенного сэра Чарльза, подумал я как бы в скобках.)
Кто расследует это дело? Разумеется, я. Не покойный же Холмс, и не – упаси Боже! – Лестрейд. Меня попросил коллега, переехавший в деревню из Лондона. Господи, а ему-то что от этой истории? Он влюблен в миссис Симпсон или в ту, другую женщину? Ой нет, только не это. Жалко коллегу, пусть даже совершенно незнакомого, если влюбится в одну из этих стерв. Он был другом покойного сэра Чарльза. Ладно, пусть будет так.
Да, но если преступление успешно завершено и не раскрыто полицией, почему младший Симпсон все еще живет недалеко от поместья, а не действует через поверенных, чтобы получить наследство? Значит, есть еще какой-то промежуточный наследник, которого тоже надлежит убрать. Ха! Вот это номер! Откуда же взялся этот совершенно посторонний наследник, которого младший Симпсон не принял в расчет? А откуда они все берутся? Из Америки, конечно. И мой коллега доктор принимает участие в дикаре-американце. И этот американец не на шутку влюбится в миссис Симпсон. Это уже не любовный квадрат получается, а любовный пятиугольник. И я, как последний дурак, буду слоняться за ним, чтобы он не слопал мышьяка из рук своей прелестницы. Это не детектив, это какая-то диккенсиана получается. Да и мышьяк… Это только в жизни преступники пользуются мышьяком, а в литературе это уже дурной вкус. Сейчас в моду входит синильная кислота. Только сэр Чарльз, получается, страдал полной потерей обоняния, если по доброй воле выпил эту гадость. Или он любил какой-нибудь ликер с запахом горького миндаля? А как потом травить американца? Никто не поверит, что американец пьет ликер. Они там хлещут виски или ром. Тоже отрава в своем роде, но я же затеваю не нравоучительную повестушку для квакеров. Да и вообще – как-то это плоско. Попробовать обойтись без яда? Несчастный случай? Какие-нибудь каменоломни, куда миссис Симпсон вызвала сэра Чарльза на свидание, а муженек сбросил дядюшку с обрыва? Сломанная шея и несчастный случай – что-то в этом есть. Да, но чего встревожился мой коллега-доктор?
Я мерил Гайд-парк шагами, ломая голову над тем, что могло заставить моего коллегу обратиться за советом ко мне. Неудачное покушение, и кто-то сломал шею в каменоломне вместо американца? Что же, они не видели, кого с обрыва сталкивают? Разве что ночью… Да и ночью, знаете, надо сильно постараться, чтобы перепутать. Или там была одинаковая одежда? Или мистер Симпсон у меня подслеповат? Это энтомолог-то? Ну нет, шею мы пока никому ломать не будем. Несчастный случай, пустынная местность… Жаль, что это не готический роман. Там можно было бы приплести какое-нибудь проклятие. Проклятие рода Симпсонов…
Я хмыкнул. И без того было ясно, что фамилию Симпсонам придется менять, но сейчас это стало очевидным.
Ночью прекрасная миссис Симпсон приглашала меня в каменоломню полюбоваться орхидеями при лунном свете. Мы устроили небольшой пикничок на краю обрыва, пили горький ликер и обменивались замечаниями о погоде с вышедшими сюда же на прогулку мистером Симпсоном и его любовницей. Дамы сидели под белыми кружевными зонтиками, мистер Симпсон украдкой показывал мне флягу с виски и многозначительно подмигивал. Неся на руках кокер-спаниеля, сам похожий лицом на свою собаку, прошел мимо мой коллега-доктор. Он любезно раскланялся с нашей компанией и сообщил, что к аптекарю поступил свежий стрихнин.
– Ах спасибо, – ответила миссис Симпсон. – Я недавно купила три унции очень хорошего стрихнина и думаю, на этот месяц нам хватит.
В наряде Буффало Билла появился Лестрейд с сачком для ловли бабочек.
– Я только что поймал замечательный экземпляр Cyclopides, – сообщил он таинственным шепотом. – И без вашего мистера Холмса, доктор! Без мистера Холмса!
Любовница мистера Симпсона, которая только что была в светлом скромном платье, вдруг оказалась в вызывающем черном белье, как будто сошла с французских откровенных открыток. Куря трубку моей покойной Верити, она подошла ко мне и сказала:
– Вам пора ломать шею, сэр Джон. Прыгайте с обрыва, прошу вас…
– Ах нет, – вскричала прекрасная миссис Симпсон. – Ему еще рано. Ведь орхидеи еще не зацвели!
– У нас нет времени, дорогая, – ответил мистер Симпсон. – Сэр Джон торопится. У него свидание с мистером Холмсом.
– Да-да, – сказал я и обратился к мистеру Симпсону: – Вы не поможете?
Мистер Симпсон сильно толкнул меня, и я полетел с обрыва в полном блаженстве, наслаждаясь мягкостью окружающего меня воздуха. Прозвучали несколько выстрелов, и Лестрейд, сдирая шкуру с кокер-спаниеля, закричал:
– Вот оно, проклятие рода Симпсонов!
Под шкуркой оказалась другая собака, огромная, страшная, настоящее чудовище…
Я проснулся, полежал в постели, приводя мысли в порядок. Лестрейд был прав, ни один присяжный никогда бы не осудил ангельски прекрасную миссис Симпсон. Да и в литературе… В литературе как-то сложилось, что блондинки не могут быть злодейками. Вот если бы она была яркой брюнеткой… Хорошо, будет яркая брюнетка. Эсмеральда. Испанское имя. Она – испанка. Или нет – креолка! Злой гений бесцветного мистера Симпсона.
И пора им уже поменять фамилию. Они будут называть себя… мистером и миссис – нет, мисс, он же выдает ее за свою сестру – ох, как же их назвать? Я вспомнил своего старого знакомого, довольно неприятного малого, у которого была очень привлекательная сестра. Они были мистер и мисс Меррипит из Стэплтон-хауза. Решено: наши преступники будут мистер и мисс Стэплтон из Меррипит-хауза. А имя сердечника-дядюшки, которого они свели в могилу, испугав до смерти чудовищной собакой, пусть будет… я заглянул в выходные данные книги, которую читал перед сном, как делал всегда, когда мне надо было заменить подлинные имена персонажам на другие. Однако ни одна фамилия не показалась мне приемлемой для вынесения в заглавие. «Проклятие рода Джонсов» – или Смитов – это, скорее, для юмористического рассказа. Фамилия Макдональд была гораздо лучше, но она сразу переносила действие в романтическую Шотландию, а я уже решил, что оно будет развиваться в скучной английской глубинке. Взгляд мой упал на строчку: «Гарнитура Баскервиль» и все было решено. Конечно же, «Проклятие рода Баскервилей»!
Я писал этот роман с вдохновением, которого никогда не испытывал, описывая дела Холмса. Отдавая долг Лестрейду, именно ему я подарил славу убийцы зловещего чудовища. Но вся слава раскрытия этого преступления оставалась за мной – до того дня, когда я пришел к издателю, только что прочитавшему мою рукопись.
– Это совершенно ни на что не похоже! – сказал он мне устало. – Доктор Ватсон, вы упорно не внемлете моим настоятельным просьбам. Я до предпоследней страницы ждал, когда с континента, или из Америки, или откуда-нибудь еще приедет мистер Холмс и блестяще раскроет это дело. И что? Вы, кажется, хотите, чтобы со всей Англии собралась рассерженная толпа читателей и устроила тут суд по-американски? Как это… э-э-э… «суд Ленча», кажется. Я ведь показывал вам письма. Народ Британии желает читать о мистере Холмсе! Почему вы всюду выпячиваете свою персону? Мы уже знаем, где вы учились, и что вы позорно бежали из-под Майванда, и историю вашей женитьбы, и кое-кого из ваших пациентов и коллег. Но, извините, кому интересны ваши семейные обстоятельства? Холмс, мистер Шерлок Холмс – вот фигура, которую можно назвать героем нашего времени. Он ведет войну с хаосом не где-нибудь на окраинах империи, а в ее сердце… – издатель перешел на язык газетных передовиц «Таймс».
– Вы не видели, какой хаос он ухитрялся учинять на Бейкер-стрит, – возразил я. – Наша почтенная миссис Хадсон не раз грозилась выселить его через суд.
– Короче, я говорю вам: не пойдет! – объявил издатель. – Или вы приносите роман, где действует мистер Холмс, или я более с вами не разговариваю. Да, и зачем вы изобразили миссис Стэплтон такой фурией? Что за чушь – креолка, Эсмеральда? От всяких этих знойных креолок можно ожидать только преступление по страсти: пылкая душа, ревность, кинжал в сердце. «Да, это я убила его! Но и после смерти он мой!..» А тут она у вас хладнокровно плетет паутину, будто какая-нибудь Екатерина Медичи, всего лишь ради наследства. Нет уж, доктор, никаких Эсмеральд!
И вы еще будете говорить о гордости творца? Предрекаю вам, что не пройдет и сотни лет, и литературой будут править деляги-издатели, а не писатели-творцы!
Увы!
Две ночи я бессильно боролся с сомнениями, но здравый смысл победил. Я сдался и послушно переписал несколько глав в начале и в конце, рассыпал упоминания о Холмсе по остальному тексту и бестрепетной рукой превратил Эсмеральду Стэплтон в забитую слабовольную женщину, из последних сил сопротивляющуюся преступному мужу. Ее слугу Антонио, который был ее преданным помощником и одним из колоритнейших персонажей, я почти везде повычеркивал. О том, что я должен ее переименовать, я вспомнил в самый последний момент. Как бы ее назвать? Мария, Ана, Элвира? И зачем я ее сделал креолкой? Эсмеральда – это значит «изумруд». Изумруд, подумал я, это тот же берилл, только цветом поярче да ценою подороже. Вот так и назову ее – Бэрил. Даже лучше, что имя не испанское.
Я отнес свое истерзанное детище издателю, услышал его горячее одобрение и в конце концов получил рецензию от Лестрейда:
– Ну, доктор, спасибо! Весь Скотленд-ярд спрашивает, нет ли у меня щенка от баскервильской собаки. А кое-кто считает, что я не должен был расстреливать несчастное животное, и так страдающее от фосфорной мази. Удружили, доктор, что и сказать!..

@темы: ШХ

---

Оригинал взят у в Миф о конкистадорах

Начиная с XVI века, северные государства, оказавшиеся под влиянием Реформации – Великобритания и особенно Голландия, начали вести в своих заморских колониях психологическую войну, придумывая и распространяя черную легенду о варварских завоевательных методах Испании.  Эта легенда активно использовалась в борьбе с испанцами за господство над морем. Сегодня на черную легенду ссылаются даже священники, монахи и вообще католики, которые выступили против празднования пятисотлетия открытия Америки, не отдавая себе отчета в том, что тем самым стали проводниками британо-голландской пропаганды.

Современный французский историк Пьер Шано, которого трудно заподозрить в необъективности, пишет: «Антииспанская легенда в своей североамериканской версии (между прочим, в европейской версии она относится прежде всего к инквизиции) исполняла роль удобного защитного клапана. Предполагаемый индейский погром, якобы совершенный испанцами в XVI веке может утаить массовые убийства, совершенные североамериканцами в XIX веке на западной границе». «Чёрная легенда» о зверствах испанских завоевателях в Южной Америке была призвана скрыть от общественного внимания, подлинный геноцид коренных народов Северной Америки, совершённый англосаксами. Мы, конечно, далеки от того, чтобы представлять испанское завоевание Америки в «розовых тонах». Но, безусловно, несмотря на жестокости и насилие, проявленные испанскими конквистадорами, последние никогда не ставили перед собой целью уничтожение завоеванных. Более того, часто испанцы освобождали завоеванные народы от тирании собственных властителей и власти жрецов, которые практиковали чудовищные культы с множественными человеческими жертвоприношениями.

Итальянский исследователь и журналист Витторио Мессори справедливо пишет: «Добродетельные граждане, отрекающиеся от конкистадоров Америки, забывают, между прочим, о том, что европейцы, прибывшие на новый континент, также встретили там завоевателей. Империи ацтеков и инков тоже были созданы насильственным путем и сохранились лишь в результате кровавых притеснений завоеванных народов, превращенных в рабов. Невероятной быстроте и успеху завоевания во многом способствовали местные жители, притеснявшиеся инками и ацтеками. Поэтому во многих местах испанцев встречали не как завоевателей, а как освободителей.

Пусть историки теперь попытаются объяснить, как могло случиться, что на протяжении трех веков испанского господства, не было никаких вооруженных выступлений против новой власти, хотя численность ее армии была небольшой, и малейшее восстание привело бы к ее свержению. Представления о вторжении в Южную Америку, существовавшие до сих пор, исчезают при столкновении с цифрами: с 1509 по 1559 год, в период завоевания территорий от Флориды до Магелланова пролива, в Западную Индию ежегодно прибывало более пятисот испанцев, что на протяжении полувека составляет 27787 человек».

Другой известный современный историк Жан Дюмон писал: «Если бы, к их несчастью, Испания (и Португалия) приняла Реформацию, то стала бы пуританской и следовала бы северо-американским принципам, утверждавшим, что «Библия говорит: индеец – существо низшее и сын сатаны». Тогда массовые истребления уничтожили бы в Южной Америке все местные племена. И сегодня туристы, посещающие оставшиеся «резервации» начиная от Мексики до Огненной Земли, фотографировали бы тех немногих, кто является живым свидетелем расовой резни, происшедшей на «библейской» основе. О результатах завоеваний красноречиво свидетельствуют цифры: если в Северной Америке осталось в живых немногим более десяти тысяч краснокожих, то в бывших испанских и португальских колониях большинство населения состоит из индейцев или потомков местных жителей доколумбового периода, а также европейцев и африканцев (особенно в Бразилии).



1. Конкистадоры уничтожили миллионы людей
Прямого целенаправленного геноцида со стороны испанцев не было. Это – миф, созданный антикатолической пропагандой. Даже если бы испанцы хотели бы этого, они просто физически бы не смогли сделать из-за своей малочисленности. Да, конкистадоры нередко жестоко подавляли выступления индейцев, но неверно только их объявлять виновниками демографической катастрофы. На нее повлияло совокупность факторов: а именно 1. эпидемии. 2. каторжный труд на рудниках. 3. жестокость конкистадоров, проявленная в подавлении индейских выступлений. Первый фактор принято замалчивать, но он был весьма весомым, если не сказать решающим факторов, повлиявшим на численность индейского населения. Испанцы проникнув в Новый Свет завезли много болезней, от которых у индейцев не было иммунитета: корь, туберкулез, золотуху, чуму , тиф, инфлюэнцу, коклюшеобразный кашель и оспу. До завоевания испанцами, империя ацтеков насчитывала около 20 миллионов человек. От эпидемии оспы в 1521, после падения Теночтитлана, погибло около 10% ацтеков. Затем была еще эпидемия оспы – в 1545-48 годах и эпидемия тифа в1576-81 годах. Тогда погибло еще почти 40% индейцев. «Ужасным и всеобъемлющим было нашествие мора на Мексику. Не было ни одного дома или очага, на которые не излился бы гнев Господень. Когда скрылась, истаяла за горизонтом черная беда, страна стала пустыней – ни петушиного крика, ни человечьего голоса, ни огня, ни борозды», – так описывает эпидемию 1576 года ее современник, известный летописец Нового света францисканский монах Хуан де Торквемада. (не путать с Томасом Торквемадой – основателем инквизиции). Еще более ужасной по последствиям оказалась эпидемия оспы в империи инков. Из-за эпидемии натуральной оспы в течении примерно 15 лет империя инков сократилась с 30 миллионов до, примерно, 3 млн. человек. Тот факт, что конкистадоры не уничтожили индейское население Центральной Америки проверяется простой проверкой национальностей жителей стран, на территории которых ранее существовали цивилизации, «уничтоженные» испанцами. Вот, например, национальный состав Перу (экс территория инков): индейцы 45%, метисы (смешанного испано-индейского происхождения) 37%, белые 15%, негры, японцы, китайцы. Чуть хуже положение с индейцами в Мексике (экс территория ацтеков и майя): метисы 60%, индейцы 30%, белые 9%. Намного хуже обстояло дело с индейцами, населявшими острова Куба и Гаити, где преимущественным фактором уменьшения народонаселения была жестокость и алчность испанцев. Там, действительно, население сократилось с нескольких сотен тысяч до нескольких тысяч индейцев.


2. Конкистадоры победили только за счет огнестрельного оружия.
Безусловно, технологическое превосходство сыграло свою роль, но далеко не самую главную. Превосходство индейцев в живой силе было подавляющим (сотни, иногда несколько тысяч испанцев против сотен тысяч индейцев), и никакие мушкеты и пушки не спасли бы испанцев, тем более что их быстро переставали бояться. Уже во второй битве с тласкаланцами Кортес отмечал, что индейцы не обращали никакого внимания на грохот пушек и бесстрашно шли в бой. Никакие аркебузы и латы не спасли от разгрома армии Кортеса в «ночь печали», когда восставшие ацтеки уничтожили большую часть армии Кортеса. Причин поражения индейцев было много: это и полное отсутствие тактики при боях, когда индейцы не сумели воспользоваться своим численным превосходством, и внутренняя вражда индейцев между собой, и помощь враждебных ацтекам племен, (например при взятии Теночтитлана Кортесу помогали десятки тысяч союзников из индейских племен), и превосходство испанцев в дисциплине и оружии, и личный талант Кортеса, и безвольность самих индейцев и наконец просто везение. Ничем иным как везением и отвагой испанцев, например, нельзя объяснить победу конкистадоров у Отомпана. Возвращаясь после разгрома своей первой армии, 7 июля 1520 года, изрядно поредевшие конкистадоры со своими союзниками, встретились с огромной армией ацтеков, насчитывавшей по разным оценкам от 100 до 200 тысяч воинов. Превосходство ацтеков было подавляющим, но, тем не менее, испанцы одержали блестящую победу благодаря храбрости Кортеса. Он лично во главе конного отряда ворвался в грозивший поглотить его океан ацтекских войск и пронзил копьем пышно одетого вождя индейцев. Ацтеки, потеряв предводителя, в панике бежали…


3. Индейцы были добрыми и наивными по сравнению с христианскими фанатиками.
Блажен кто верует. Однако невиданную жестокость индейских цивилизаций признают даже светские историки. Индейцы, населявшие Американский континент и острова были очень воинственны и жестоки. Уже Колумб упоминает в своем письме людей, «которых считают на всех других островах очень свирепыми, и едят эти люди человеческое мясо» (из письма Христофора Колумба). Глубокое же исследование индейских обычаев и религиозных культов может повергнуть в шок современного цивилизованного человека. Начать хотелось бы с ацтеков – цивилизации, погрязшей в таких кровавых жертвоприношениях и такой бессмысленной изощренности, что ей по праву можно присудить звание самой сатанинской религии за всю историю человечества. Для наглядности приведем отрывки из книги «Конец пожирателей человеческих сердец» польского историка Зенона Косидовского, которого никак нельзя подозревать в симпатиях к конкистадорам-христианам: «Человеческие жертвы ацтеки приносили следующим образом. Четыре жреца, размалеванные в черный цвет, в черных одеждах, хватали юношу за руки и ноги и бросали его на жертвенный камень. Пятый жрец, облаченный в пурпурные одеяния, острым кинжалом из обсидиана распарывал ему грудную клетку и рукой вырывал сердце, которое затем бросал к подножию статуи бога. У ацтеков существовало ритуальное людоедство: сердце поедали жрецы, а туловище, сброшенное со ступеней пирамиды, уносили домой члены аристократических родов и съедали его во время торжественных пиршеств. Кроме 18 главных празднеств в году, нередко продолжавшихся по несколько дней, едва ли не каждый день отмечался праздник какого-нибудь из богов, поэтому человеческая кровь лилась непрерывно.



Богине плодородия приносили в жертву молодую девушку. Раскрашенная в красный и желтый цвет, что символизировала кукурузу, она должна была исполнять изящные ритуальные танцы, а потом гибла на жертвенном алтаре. В религии ацтеков существовал даже особый покровитель человеческих жертв – божок Хипе. В его честь жрецы сдирали кожу с живых юношей, которую натягивали на себя и носили в течение 20 дней. Даже сам король надевал кожу, срезанную со стоп и ладоней. Верхом дикости представляется нам ритуал, связанный с культом бога огня. Жрецы разжигали в храме этого бога огромный костер, потом раздевали догола военных пленников и, связав их, бросали в огонь. Не дожидаясь, пока они погибнут, вытаскивали их крючьями из пламени, клали себе на спину и исполняли ритуальный танец вокруг костра. Только после этого жрецы закалывали их на жертвенном камне. Религия ацтеков не щадила даже детей. Во время засухи жрецы убивали мальчиков и девочек, чтобы бог дождя смилостивился.



Младенцев, купленных у нищих родителей, наряжали в праздничные одежды, украшали цветами и в колыбелях вносили в храм. Закончив ритуальные обряды, их убивали ножами. Как только появлялись первые ростки кукурузы, детей умерщвляли по-иному: им отрезали головы, а тела хранили в горных пещерах как реликвии. В период созревания кукурузы жрецы покупали четырех детей в возрасте пяти-шести лет и запирали в подвалах, обрекая на голодную смерть. Точно неизвестно, сколько человеческих жертв приносилось ежегодно в государстве ацтеков. Ученые считают, что 20-30 тыс. Возможно, эти цифры преувеличены, но нет сомнения, что они все-таки были внушительными. Доказательством служат настоящие склады с десятками тысяч черепов, найденные конкистадорами во всех ацтекских городах, и в особенности уже упомянутое сооружение в Теночтитлане, где Берналь Диас насчитал 136 тыс. черепов… Ацтекскому государству приходилось постоянно беспокоиться о том, чтобы обеспечивать ненасытных богов жертвами… Особая группа воинов только тем и занималась, что захватывала пленников и доставляла их в храмы.

Не одну войну ацтеки начинали лишь затем, чтобы добыть пленников. Мерилом доблести, а следовательно, и заслуг ацтеков было количество их пленников, которое имелось на счету у каждого воина, поэтому ацтеки, вместо того чтобы убивать противников и наносить им раны, старались во что бы то ни стало брать их в плен. В этом странном обычае, наверно, и следует искать объяснение того, что среди конкистадоров оказалось поразительно мало убитых и раненых… Монтесуму как-то спросили, почему он терпел в столь близком соседстве независимое государство тласкаланцев. Он ответил, не задумываясь: «Чтобы оно поставляло нам людей для жертв богам» Жертвоприношения поражают исследователей не только их звериной жестокостью, но и размахом. Например, во время церемонии освящения большого храма бога войны Уицилпочтли, в Теночтитлане была устроена настоящая бойня. В жертву были принесены, по разным оценкам, от 20 до 80 тысяч пленных, захваченных ацтеками во время их похода. В течение года отмечалось 18 главных праздников с человеческими жертвоприношениями; кроме того, практически каждый день отмечался праздник одного из богов (урожая, плодородия, дождя, маиса, агавы и т.д.). По оценкам ученых, в государстве ацтеков ежегодно приносилось в жертву около 20-30 тыс. чел. Во время продвижения отряда Кортеса от побережья вглубь Мексики в каждом ацтекском городе испанцы находили по несколько десятков тысяч черепов принесенных в жертву людей, а в столице ацтеков, городе Теночтитлане, вокруг главного храма Солнца испанец Берналь Диас насчитал 136 тысяч черепов. Другие индейцы конечно уступали ацтекам, но тем не менее и у них были распространены человеческие жертвоприношения, каннибализм и шокирующие ритуалы. Подобные ритуалы с вырезанием сердец и посвящением их богам существовали и у других цивилизаций Южной Америки: инков и майя. (Ацтеки собственно свой главный ритуал позаимствовали именно у майя) Кроме того, они имели и свои «оригинальные разработки»: майя кидали жертвы в специальные колодцы-сеноты во время засухи, инки в горах закладывали камнями мальчиков. Жрецы Майя, как и друиды, также любили гадать над истекающей кровью жертвой. Также инки в случае болезни приносили в жертву своих детей, умоляя богов принять эту жертву вместо себя.

Для того чтобы отвратить нападения врагов и эпидемии, а также во здравие императора, Солнцу приносили в жертву рослых красивых детей без каких-либо изъянов в возрасте до 10 лет. Армия инков отличалась высокой дисциплиной: смертная казнь грозила даже за отлучку без ведома военачальника. Инки в бою, помимо обычного оружия, применяли психологическое оружие: звуки флейт, сделанных из костей побежденных врагов и грохот деревянных барабанов с натянутой на них человеческой кожей. Милослав Стингл, известный чешский американист в своей книге «Индейцы без томогавков» приводит ещё более жуткие сведения из жизни менее «цивилизованных» индейских племен, чем ацтеки или инки. Эквадорские хиваро охотились за головами своих неприятелей. Убитым врагам они отрезали головы, стягивали с головы кожу, наполняли ее горячим песком и особым способом уменьшали эту голову до размеров теннисного мяча. При этом лицо жертвы полностью сохраняет прежнее подобие. По представлениям хиваро такая тсантса (так они называют эти высушенные головы) дарует охотнику силу врага. Ну и наконец каннибалы-карибы, уже упомянутые Колумбом, проживали в районе реки Амазонка и на Карибских островах. Тольтеки, которые покорили многие майские города, также прибегали к массовым человеческим жертвоприношениям. Так в их столице Чичен-Иц находился так называемый «Священный Сенот», который представлял собой гигантскую круглую воронку диаметром 60 метров. В эту воронку регулярно сбрасывались десятки людей, которые были вынуждены отправлять подчиненные им майские города. Можно еще долго перечислять все злодеяния индейцев, но даже на этих примерах видно, что испанцы столкнулись в Новом Свете не с белыми пушистыми созданиями, а племенами, в которых господствовала не любовь и права человека в единстве с природой, а жестокий закон джунглей.

4. Конкистадоры уничтожили великие города и культуру великих цивилизаций.
Конкистадоры не уничтожали городов – это противоречило бы элементарному здравому смыслу. Они нуждались в опорных пунктах для завоевания государства. Уничтожались или переделывались языческие храмы с идолами и писаниями , в которых совершались языческие обряды, в том числе и кровавые человеческие жертвоприношения, о которых мы уже сказано выше. Те города, которые находят в джунглях – это остатки цивилизации майя, которая пришла в упадок без всякой помощи конкистадоров еще в Х веке. Испанцы уничтожали золотые украшения, в том смысле, что переплавляли их по известным причинам.

5. Испанцы ввели рабовладение, поработив свободолюбивых индейцев.
На самом деле свободолюбивые индейцы прекрасно знали что такое рабство. Даже у самых мирных племен Таино, проживающих на Кубе было распространено рабство. Не говоря уже об остальных. Испанцы просто усовершенствовали его, подстроив под свои нужды. Особенно хорошо было развито рабовладение в развитых индейских цивилизациях: у майя, у ацтеков и инков. Хотя тут был один нюанс. Если в остальных уголках мира основным источником рабства служили войны, то у некоторых индейских народов в рабство попадали как правило свои. Военных пленников индейцы приносили в жертву богам. Так, например, у ацтеков в рабство попадали за кражу, в случае невозврата долга или за предательство начальника. Также родители продавали своих детей за непослушание или за какие-нибудь другие грешки. Торговля рабами в Ацтекском государстве имела широкое распространение. Посредниками здесь обычно выступали купцы. Наиболее крупные рынки работорговли находились в двух городах – Ацкапоцалько и Исокане. Рабы обменивались на самые различные вещи – ткани, накидки, драгоценные перья и т.п. Стоимость раба колебалась в зависимости от его достоинств, но обычная его цена равнялась 20 накидкам. Рабов продавали не только в близлежащие районы, но и на чужбину. Использовали рабов индейцы по стандартной схеме: переноска тяжестей, сельскохозяйственные работы, строительство храмов, мостов и т.д. У инков существовало целое сословие государственных рабов – янакуна. Они обрабатывали государственные земли, пасли принадлежавшие государству стада лам, были слугами в домах инков. Знаменитые грандиозные сооружения инков сделанные из камней весом по несколько тонн были сделаны, понятное дело, не силой мысли продвинутых инков, а трудом огромной армии рабов. Конечно, было бы просто прекрасно, если бы испанцы даровали бы всем индейцам свободу, индейцы бросили бы свои войны и жертвоприношения, и наступило бы большое хорошо. Но, к сожалению, как это часто бывает, люди не всегда выбирают гуманные пути. Индейцы, несмотря на все их почтение к «белым богам» не торопились бросать свои обычаи, а кастильцы были слишком одурманены от радужных перспектив богатства и власти. В результате мы и получили, то что получили. Испанцы установили систему энкомьенде, которая состояла в том, что за конкистадорами закреплялись земли вместе с индейским населением, отрабатывавшем трудовую повинность. Причем эту повинность исполняли только мужчины возрастом от 15 до 50 лет. Женщины и дети к трудам не привлекались.

6. Испанским властям главное было колонии, а не индейцы.
Состав испанцев и цели их завоеваний не были однородными. При непредвзятом изучении конкисты можно заметить, что основными так сказать составляющими конкисты, определяющими ее ход, являлись:

1. Конкистадоры, жаждавшие власти и денег.

2. Миссионеры, желавшие принести цивилизацию и мирно христианизировать индейское население.

3. Королевские власти, которым нужны были стабильные государства с христианским населением и приносящим доход короне.

Между этими составляющими постоянно велась борьба. Поначалу огромная удаленность от империи и незнание истинного положения дел развязывала руки конкистадорам, которые не сильно связывали себя королевскими указами, и поступали, сообразуясь предпочтительно со своей выгодой. Но постепенно в Мексике стал складываться лагерь противников жестокости по отношению к индейцам, авангардом которого стали католические монахи, в том числе и знаменитый Бартоломе де Лас Касас.

Их деятельность привела в конечном счете к принятию «Новых законов», предписывающих гуманное отношение к индейцам. Законы объявляли индейцев «свободными подданными Его Величества»,снижали подати, взимаемые с индейцев, вводили кары за их убийство, ограничивали частное рабовладение. Самыми ярыми защитниками индейцев, как уже было сказано, являлись католические монахи. Именно они первыми донесли правду до испанского короля. Кроме того, необходимо отметить, что индейцы еще до кровавых событий, были признаны испанцами равноправными людьми с христианских позиций. Когда после подавления Колумбом восстания индейцев, адмирал отправил несколько сотен пленных в Испанию как рабов, то королева Испании Изабелла с гневом отвергла сей «подарок» и приказала вернуть индейцев в их деревни. Также королева послала за океан священников, чтобы привести индейцев к христианской вере; тем, кто примет крещение, обещали уменьшение налогов, а касикам даровали дворянские гербы, право носить шпагу и ездить на лошади. Добровольное вхождение под власть испанского монарха не раз упоминается в исторических источниках. Так например в (Акте о вступлении во владение) рассказывается о том, как эскривано Франсиско де Исасага «принял во владение селения Апарии и Иримары и что сие было совершено без какого-либо противления [с их стороны]. Кроме того, удостоверяю, что вышеуказанные касики явились добровольно и поклялись его величеству в повиновении и что они свою службу исполняют и приносят христианам припасы» Указ губернатора Гватемалы Диего Гарсия де Вальверде от 27 мая 1582 г. предписывал прекратить злоупотребления энкомендеро по отношению к индейцам.

Запрещалось:

«1) оставлять в списках плательщиков умерших и ушедших или исчислять общую сумму подати, включая их в число плательщиков, в то время как население сократилось более чем на одну треть;

2) требовать подать за умерших с их родственников;

3) продавать или передавать энкомендированных (то есть крепостных) индейцев другим энкомендеро;

4) принуждать индейцев работать как рабов;

5) бить индейцев;

6) перегружать их тяжелыми работами…

7) обращаться с индейцами так жестоко, что матери предпочитают убивать своих детей, чтобы не обрекать их на услужение господам, а взрослые кончают собой посредством голодовки или повешения».

Итак, как мы видим, конкиста была неоднородной. Были негодяи, но были и порядочные люди. Конкистадоры-энкомендеро видели в индейцах лишь рабочую силу, обогащающую их, а испанским властям нужны были стабильные колонии со стабильным населением, которое бы имело свое хозяйство и могло содержать свои земли. Жестокости конкисты были в основном продиктованы алчностью прямых завоевателей, а не испанской политикой или тем более христианством.


7. Испанцы неправы, потому что они – захватчики, а индейцы боролись за свою землю.
Центральная Америка издавна была ареной соперничества и жестоких войн индейских племен и цивилизаций. Поэтому по большому счету испанцы имели такое же право на эти земли, как и ацтеки. И те, и другие были захватчиками. Между городами и государствами майя постоянно велись междоусобные войны за власть, контроль над землями, пригодными для возделывания, и над населением, которое обрабатывало эти земли и строило величественные города. Завершением войны служило пленение враждебного правителя с последующим принесением его и других пленных в жертву богам. В седьмом веке по Р. Х. на территорию майя вторглись войска Теотиуакана. Через непродолжительное время сам Теотиуакан гибнет под натиском северных племен. Под ударами племен «пипиль» идущих с запада гибнут многие майские города, что приводит к упадку майской цивилизации в IX-X веках. Хотя несколько государств продолжали существовать еще продолжительное время. Например, город Тайсаль был покорен испанцами только в конце XVII века. Одновременно север майской цивилизации подвергся нашествию нападению воинственных центрально-мексиканских племен – тольтеков. Однако, в отличие от центральной области майя, это не привело к катастрофическим последствиям. Население полуострова слилось с завоевателями, и в итоге появилась своеобразная культура, соединяющая в себе майские и тольтекские черты. Империя инков тоже складывалась далеко не мирными путями. Инки – это всего лишь одно из племен, проживавшее в районе города Куско, которое в результате длительных войн подчинило себе остальных индейцев. В конце 60-х – начале 70-х годов XV века был разбит основной конкурент на пути господства инков – царство Чимор. Дальнейшее завоевание племен было относительно легким. Без особого труда ими были подчинены мелкие государства и племена центрального и южного побережья Перу. И приход конкистадоров Инки встретили в самом расцвете своего могущества. Так что Инки – тоже захватчики и поработители.

Источник gorod.tomsk.ru

@темы: индейцы

---

Оригинал взят у в Мне помнится, жандармы, а может быть, рейтары...

Одно из самых увлекательных занятий для любителя истории — это обратное путешествие по ссылкам, которыми уважаемые авторы подкрепляют свои слова. Нет, речь не об умышленном мошенничестве, вроде популярного когда-то метода «собственные мысли защити сноской на несуществующие слова Маркса-Энгельса-Ленина, всё равно никто не полезет проверять их в ПСС». Речь о тех случаях, когда умные исследователи действуют вполне добросовестно, но с текстом иногда происходят довольно любопытные метаморфозы, незаметные авторам.

Например, чем чревато выстраивание цепочки, в которой только первый историк ссылается на первоисточник, а каждый следующий — на предыдущего историка? Не только тем, что для нахождения истоков нам нужно намного больше времени, чем Джеку Бауэру на выбивание информации из очередного террориста. Проблема скорее в том, что нередко с каждым звеном цепочки информация искажается или меняет степень доверия.

Пример первого случая (здесь и далее настоящих имён я уж не буду называть, не просите): в первоисточнике и у первого историка дистанция в «100 шагов», у второго историка уже «100 футов», у третьего «100 ярдов», у четвёртого «100 метров», хотя для всех английский язык вроде бы родной.
Ещё пример: историк Джон пишет «А Макиавелли прав, в 16 веке солдаты со щитами и мечами стали обычным делом, например вот в отряде из 10000 ландскнехтов в 1550 году 3000 были вооружены мечами и баклерами!» и ссылается на историка Билла. Смотрим у Билла: опа, у него написано, что из 10000 ландскнехтов было 3000 с двуручными мечами. Уже весело. Идём в первоисточник, на который Билл ссылается, а там просто 10000 ландскнехтов, без указания, у кого какое оружие. Так что то ли фантазии, то ли не тот источник указал.

Пример второго случая: первый историк просто пишет, что вот есть письмо одного генерала о том, что хорошо бы нам применять тактику «атака в ритме турецкого танца». Второй историк уже добавляет свою гипотезу, что возможно эта тактика пару раз применялась на практике, хотя свидетельств и нет. А вот третий автор и последующие уже уверенно пишут, что «основным тактическим приёмом армии Авалонии была атака в ритме турецкого танца».
Ещё пример: очевидец пишет, как нашёл в чулане захваченной крепости двадцатизарядный арбалет с оптическим прицелом, совершенно неработоспособный, а три историка спустя мы видим уже рассказ о том, как по осаждающим из крепости вели ураганный снайперский огонь из таких арбалетов, но и это не всё: вскоре появляются статьи о том, что в стране скорее всего существовало много заводов по производству этой вундербаффи. Я и вовсе молчу о том, на чём реально основаны многие связные и логичные описания хода сражений...

В принципе, любому понятно, что хорошая историческая книга должна оставлять впечатление тумана, в котором мы видим какие-то очертания прошлого. Мой любимый пример: чем подтвердить, что закон XVI века исполнялся на практике (или наоборот не исполнялся)? Всё, что мы найдём по этому вопросу, будет лишь почвой для гипотез. Но слишком часто даже хорошие авторы выдают работы в жёстком стиле «вот так всё и было», иногда оправдываясь, что мол лень постоянно писать «возможно» и «может быть». В принципе да, есть что-то некомфортное в изложении типа «в этот момент отряд жандармов (а может быть рейтаров), верхом на закованных в броню лошадях (а может быть пешком) пересёк поле (а может быть увяз в болоте) и мощно атаковал испанцев в тыл (а может отступил так стремительно, что остановился лишь в борделе за сотню миль от битвы)».

Впрочем, даже гипотеза, которая честно названа гипотезой, это не идеал. Многим такие размышления нравятся, а лично я бы предпочёл поменьше гипотез и побольше анализа. Просто по принципу, что гипотезы обычно довольно очевидны, а ведь скучно читать банальное, приходящее в голову любому читателю. Скажем, если есть по какому-то событию всего одно мнение очевидца, и больше ничего, вообще ничего, то соображения автора насчёт достоверности этого мнения — это словесный мусор. Большинство гипотез, которые он напишет, или и так всем понятны, или не вполне верны. Так, всем ясно, что очевидец может врать (а может и не врать, или опускать существенные детали), но не вполне верно, что если очевидец говорит одно, а в официальном документе написано другое (и иных источников нет), то документ обязательно достовернее. Как я недавно писал применительно к вопросу численности французской армии XVII века, одного самого точного документа не бывает, врать могут все, есть только совокупность документов, на основании которой можно делать какие-то выводы. Нет совокупности — не о чем и говорить.

В заключение хочу сказать ещё кое-что. У меня порой есть ощущение, что многие читатели воспринимают мои тексты слишком серьёзно, вопреки заветам Джокера. А между тем, everything you have been told about Inquisition is a lie просветительский эффект моей писанины представляется мне довольно скромным, и целью не является. О чём бы я ни говорил тут, всякий раз я просто отбираю из тонны материала грамм того, что мне лично кажется самым существенным и интересным. Другому человеку более важным показалось бы другое, это вполне нормально — одной-единственной истины в истории часто не бывает вовсе.
Я не зря так люблю высказывание, что любое сокращение и упрощение — это одновременно искажение. Человечество слишком сложная штука, его историю нельзя формулировать сжато без потерь. Например, попытки выделить пять основных причин краха какого-то государства заведомо неудачны, так как во-первых, таких причин не пять, а пятьдесят пять, и ранжировать их архитрудно, а во-вторых, сущность государства человеку пока окончательно не понятна (а может, никогда не будет понятна). Мы можем только очень много про это читать и писать, чтобы в итоге после горы текстов что-то смутно осознавать, всё равно не имея возможности выразить это для других с помощью такого несовершенного инструмента, как человеческий язык...

@темы: история

---

Оригинал взят у в 100 фактов и баек про Беларусь (первые 50)

Ну вот... дожил до сообщения об ошибке "Пост слишком велик". Придется порвать на части по полста фактов.
Завязка, с позволения сказать, проекта и факты с 51 по 100-й лежат тут
А здесь, соответственно, остальное.
Короче, поехали! Вот как вижу свою страну я, минчанин, изредка заезжающий далее 500 км от любимого дивана.


21. Сторожевая башня "Белая Вежа" (о ней я уже писал и показывал) в белорусском городке Каменец, что на самой границе с заповедником Беловежская Пуща, название последней не давала, ибо сама стала так именоваться не ранее 19 века, а попытки покрыть ее побелкой относятся и вовсе к периоду советской власти. Название свое Пуща получила от населенного пункта - Беловежа, находящегося сейчас на территории Польши.
Беловежская Пуща сама представляет собой наиболее крупный остаток реликтового первобытного равнинного леса, покрывавшего Европу в доисторические времена, но уже практически везде сведённого на спички. Часть заповедника принадлежит Польше. Как пограничники делят зубров и проверяют ли у них шенген при вояжах к родственникам, мне неведомо.


Фото автора, 2011 (кликабле)

22. Беларусь - единственная из стран бывшего СССР, восстановившая советский флаг (с небольшими изменениями). Местные острословы тут же окрестили его "Восход над болотом" (ну или "Закат над болотом", кому как нравится).



   В основе орнамента на флаге лежит узор "Восходящее солнце", вытканный в 1917 году Матрёной Маркевич, крестьянкой деревни Костелище современного Сенненского района Витебской области. Он был найден в архивах Белпромсовета и изначально предназначался для женской одежды. Стоит упомянуть, что Беларусь первая в мире страна, использовавшая национальный орнамент в качестве элемента государственного флага.

23. Есть мнение, что когда боженька раздавал странам полезные ископаемые, Беларусь поспела только к шапочному разбору. Но уж зато досталось целое сомбреро, в смысле Старобинское месторождение калийных солей (возле города Солигорск) - крупнейшее в мире, 9 с лишним процентов разведанных мировых запасов, уступает только одному месторождению в Канаде. Миллиарды тонн. Лакомый кусок, ничего не скажешь.

24. Самая длинная улица в Беларуси - Проспект Независимости в Минске (см.левое фото п.33). За свою историю она не только вырастала в длину и ширину, но и поменяла 14 названий. Это один из последних магистральных неоклассических ансамблей в мировой архитектуре, одна из самых длинных улиц в Европе, претендент на включение в список всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.

Круглая площадь, она же, в будущем, Площадь Победы. (ок.1950-1955)

Вот список всех названий (спасибо каналу CTВ Столичного ТелеВидения):
   1) С момента основания в 1801 году губернатором Захарием Корнеевым улица называлась Захарьевская
   2) во время французской оккупации 1812 года - Новый Город
   3) в последующее столетие - снова Захарьевская
   4) во время германской оккупации в 1918 году - Гауптштрассе
   5) в 1919 году после провозглашения ССРБ - Советская
   6) годом позже, во время польской оккупации - Адама Мицкевича
   7) после восстановления в 1920 году советской власти - снова Советская
   8) во время Второй мировой - поначалу опять Гауптштрассе
   9) затем, также при оккупации - улица 25 Марта
   10) после освобождения в 1944 году - снова Советская
   11) с 1952 по 1961 - проспект им. Сталина
   12) с 1961 по 1991 - Ленинский проспект
   13) с 1991 года - проспект Франциска Скорины
   14) с 7 мая 2005 года - проспект Независимости

25. В Минске (а может статься, что и везде, врать не буду) принято дублировать номер дома огромными цифрами на уровне 3-5 этажей, что весьма облегчает навигацию без навигатора.


26. По числу кладов, обнаруживаемых за год, Беларусь традиционно оказывается впереди Европы всей. Как говорится, клад - это памятник тому, кто жил хорошо, но кончил плохо. Это к тому, что больших и малых войн на этой территории было столько, что и подсчитать трудно. Поэтому есть все основания полагать, что до поры до времени спят в белорусской земле сокровища, которые иначе как легендарными не назовешь. Это пресловутые "московские трофеи" Наполеона, утопленные где-то в Березине и исчезнувшие 12 золотых апостолов князей Радзивиллов. Фигуры апостолов, отлитые в полный рост из золота и серебра, в частности описаны в записках министра иностранных дел Российской Империи Адама Адамовича Чарторыйского (1770-1861): "Богатый замок в Несвиже. Одних только украшений собралось на 5 или 10 миллионов дукатов. Драгоценные коллекции оружия, книг, бриллиантов. Но нет ничего дороже, чем коллекция 12 апостолов, 5 из них из чистого золота и усыпаны драгоценными камнями".

27. После получения водительских прав, белорусский автолюбитель обязан наклеить на корпус своей ласточки вот такой знак и два года не превышать под угрозой штрафа указанную скорость. Ограничение, на мой взгляд, в некоторой степени компенсируется бережным отношением к неофиту со стороны окружающих водителей.



28. Одна из немногих дорог, где почти на всей протяженности разрешена скорость 120 км/ч - трасса M1 Москва-Брест. Но будте готовым к 60 км/ч в населёнке и 4 пунктам оплаты.

29. Во время Великой Отечественной войны жилой фонд в Минске был разрушен на 70%, коммунальное хозяйство на 80%. В день освобождения Минска частями Советской Армии и партизанами Белоруссии (3 июля 1944 г.) город представлял сплошные груды щебня, пепла и дымящихся руин.



30. Дважды за советсткую историю Могилев чуть не стал столицей БССР. Первый раз - в 1938, когда граница СССР пролегала всего в считанных километрах от Минска. Началась даже реконструкция города, но тут возьми да и случилось присоединение Западной Беларуси и идея переноса столицы в Могилёв отпала. Второй раз всерьёз вопрос о переносе возник после освобождения Минска от оккупантов - город был практически полностью разрушен и вариантов виделось два: сторить Минск на новом месте, либо переносить столицу в другой. Но не сложилось.

31. Минское гетто было одним из самых крупных в Европе, а на оккупированной территории СССР занимало второе место по количеству узников после Львовского, которое насчитывало 136 тысяч человек. На 39 улицах и переулках, обтянутых колючей проволокой, находилось вначале 80 тысяч, а потом более 100 тысяч узников. Нацисты свозили сюда евреев из семи стран Западной, Центральной и Восточной Европы.
    Возле здания института "Белгоспроект" до наших дней сохранился трёхярусный конический пулеметный дот, построенный немцами на границе гетто и развернутый к нему амбразурами. При строительстве института сооружение пытались снести, но отбойные молотки его не взяли, а взрывать побоялись, поскольку от расчитанного на это дело динамита складывался и сам "Белгоспроект". Поэтому бойницы замуровали, побелили и оставили как есть.


32. Чтоб гражданам РБ не мешали избирать и быть избранным, миссию ОБСЕ попросили из Минска вон.

33. Площадь Независимости в Минске - не самая большая площадь в Европе. Она просто одна из самых больших, ибо в Европе первенство принадлежит площади Свободы в Харькове.

кликайте смело

34. Самые большие проблемы с преподаванием белорусского языка и на белорусском языке начались после того, как в 1962 Никита Сергеевич Хрущев на ступенях Белгосуниверситета изрёк "Чем быстрее мы забудем свои национальные различия и заговорим по русски, тем быстрее придем к коммунизму." Злые языки утверждают, что при этом он топтал учебник белорусского языка. Тогда же он пообещал, что белорусы будут первыми, кто войдет в коммунизм, потому что полностью и окончательно стали вместо белорусского народа советским народом.

35. Собака в белорусском языке - он. "Першы блiн сабаку" - наш эквивалент поговорке "первый блин комом".

36. Входящий в метро или выходящий из метро минчанин обязательно придержит перед вами дверь.

37. "Дожинки" - праздник урожая. Вместо того, чтоб ездить по кукурузе на комбайне, Лукашенко организовал осенний праздник, на котором при скоплении народа подводит итоги уборочной компании, чествует победивших в соревновании механизаторов и раздает люлей лентяям. Каждый год местом проведения назначается новый райцентр и весь год местная администрация пыхтит и приводит свой городок в идеальный порядок, ремонтирует дороги, достраивает жильё, красит, белит, метёт и трясётся со страху. Очень полезное начинание на мой взгляд.

38. Белорусская кухня существует и прекрасно себя чувствует. Самобытная и неповторимая, вобравшая так же в себя лучшее из русской, украинской, литовской и польской кухонь, приправленная еврейскими нюансами - это вам что-то особенного! Драники, колдуны, фаршированная рыба, курица, фаршированная блинами с печёнкой, бабка, холодник, мачанка, зразы... не, тьфу на этот интернет, пойду-ка я курочку в меду и горчице с чесноком приготовлю.

39. В результате катастрофы на Чернобыльской АЭС радиоактивному загрязнению подверглось 23% территории Беларуси, пострадало более 2 миллионов жителей (из 10 имевшихся). В зонах, помеченных оранжевым и красным люди уже не смогут жить НИКОГДА.


40. В полное замешательство беларуса можно привести вопросом "А скажи, есть ли известные люди из Беларуси, ну кроме Лукашенко?". Обретя дар речи, ваш собеседник начнет сыпать именами и фамилиями, ведь, как ему кажется, любой образованный индивид должны знать про Ефросинью Полоцкую, Марка Шагала и Василя Быкова, Кастуся Калиновского и Максима Богдановича, космонавтов Петра Климука и Владимира Коваленка, Жореса Алферова с его нобелевкой и Александра Чижевского с его люстрой, первого президента Израиля Хаима Вейцмана и Голду Мейер, про борца Александра Медведя, пронесшего по олимпийскому стадиону флаг СССР в одной вытянутой руке, про Ольгу Корбут и Виталия Щербо наконец. Потом, глядя в ваши круглые глаза, белорус остановится, замолкнет и только махнет рукой - список великих земляков, которых он не упомянет, просто огромен и отранжировать его невозможно. Давайте я вам только о троих расскажу.

41. Франциск Скорина - родившийся в Полоцке просветитель, первопечатник, философ-гуманист, переводчик, писатель, общественный деятель, короче "наше всё номер 1". Стал печатать книги на 50 лет раньше Федорова. В 1534 ездил в Москву показать свою Библию, но еле удрал от разъяренных попов-переписчиков, возжелавших спалить еретика живьем, книги погибли. Впрочем и Федоров потом по аналогичному поводу вынужден был бежать из Москвы во Львов, но это уже другая история.

42. Игнатий Домейко - национальный герой Чили, в честь которого в Сантьяго установлен величественный памятник с надписью: <Гранде Эдукадор> (<Великий Просветитель>) и чей день смерти был объявлен в Чили днем национального траура. Географ, геолог, естествовед и путешественник, реформатор системы члийского образования, ректор Чилийского университета. В честь Дона Игнацио названы город Домейко у подножия Кордильеров, порт на берегу Тихого океана Пуэрто-Домейко, местечко Пуэбло-Домейко на высоте 975 метров над уровнем моря, вулканическая гряда в Андах <Кордильеро де Домейко> длинною 350 километров, минерал домейкит, ископаемый слизняк Nautilus Domeycus, фиалка Viola Domeykiano, аммонит чилийский Amonites Domeykanus. Чилийцы его явно любили.

43. Машеров Пётр Миронович - Первый секретарь ЦК КП Белоруссии с 1965, 15 лет руководивший республикой, в своем роде феномен в рядах коммунистической номенклатуры: его ЛЮБИЛИ! Не просто уважали, а ЛЮБИЛИ этого партизана, учителя и большого организатора. Помню, мой дед, занимавший немаленький пост в строительстве, человек язвительный, острый на язык и мало какие авторитеты признававший, о Петре Мироновиче мог только с придыханием. Говорят, что когда Машеров нелепо, трагически и крайне загадочно погиб в 1980, люди плакали, а похоронной процессии такого масштаба Минск не знал ни до, ни после.

44. До 1945 года город Славгород на могилевщине носил название Пропойск. Переименован в связи с присвоением дивизии, освобождавшей город, звания гвардейской. В воспоминаниях бывшего командующего 3-й армии, генерал-лейтенанта А.В.Горбатова, есть упоминание о докладе командира одной из дивизий: "... город взять могу, но прошу не присваивать звание Пропойской". Вняли. Переименовали город, всех делов-то.

45. Визитную карточку Минска - Красный Костел (он же костел св. Симеона и Елены, 1906-1910 года постройки) на главной площади страны чуть было не снесли после войны, уж очень он не вписвался в комплекс Дома Правительства (много хороших фото смотреть), построенное архитектором Лангбардом в 1935 году.

Активным сторонником сноса был и мой дед по папе, известный руководитель в строительстве, о чем он потом, видимо что-то поняв для себя, сожалел до конца своих дней.

46. Дом Правительства - одно из немногих зданий, в целости переживших последнюю войну. Немцы использовали его как казарму, а при отступлении превратили буквально в пороховую бочку - в архиве сохранился документ с перечнем взрывчатки, которой Дом правительства был буквально напичкан: почти 2 тонны донорита и 184 стокилограммовых бомбы. Почему не взорвали - загада до сих пор.


47. Минск из руин восстанавливали в том числе и пленные немцы. Практически их руками построен архитектурный ансамбль Ленинского проспекта (см.левый снимок в п.33) от Главпочтамта до площади Победы.

48. В Беларуси до сих пор делают замечательный трикотаж и ооочень, должен сказать, неплохо смотрящееся на дамах бельё. Уверен, брэнд "Милавица" должен быть вам знаком

49. В конце 2011 Беларусь полностью продала Газпрому нашу газотранспортную систему ТрансГаз. "- А у нас в квартире газ, это раз! - А у нас газопровод, вот! Бэээ..."

50. Самые корректные водители в Беларуси живут в Витебской области. В общем, чем севернее заезжаешь, тем тактичнее к тебе отношение на дороге. При малейшей возможности и трактор и легковушка принимают правее, зачастую выезжая на асфальтированную обочину, чтоб пропустить вас, спешащего по своим неотложным делам. В ответ принято непременно поблагодарить тройным проблеском аварийки.

Остаются вакантными еще 20 позиций, но это не надолго, предлагайте интересное.

@темы: блокнот

---

Оригинал взят у в прозвища

Прозвища жителей различных штатов крупнее
еще варианты

А ведь у нас тоже раньше почти для каждого города были свои прозвища. Например:
Пермяк - соленые уши (по одной версии прозвище получили работники, таскавшие на плечах мешки соли, отчего их уши пропитывались солью, увеличивались и краснели)
Вятские - парни хватские. Есть продолжения - Семеро одного не боятся. А один на один, все котомки отдадим (Их было пять, нас - двадцать пять. Дрались, пока не сравнялись. Ну мы им бы и дали, если бы они нас догнали!)
Архангельцы - моржееды
Борисоглебцы - кислогнездые (там было много скорняков и клееваров, от их дворов шел неприятный запах)
Брянцы - куралесы (никогда не уезжают далеко от дома)
Валдайцы - колокольники
Владимирцы - клюковники
Вязьмичи - прянишники. (Мы люди не грамотные, едим пряники неписаные)
Дмитровцы - лягушечники. (От болот, окружающих Дмитров, и лягушек, оглашающих окраины города)
Новгородцы - долбежники.(Из-за дубинок, с которыми они в старину выходили на бой)
Ростовцы - вислоухие (по зимней шапке с ушами), лапшееды (любимое кушанье)
Рязанцы - кособрюхие
Сибиряки - чевошники
Суздальцы - мазанники
Москвичи - Два брата с Арбата, а оба горбаты. С Москвы с посада с овощного ряда. Москаль невелик человек, да опасен.
via
еще

@темы: карты, Вавилон-18

---

Новое на Либрусеке

lib.rus.ec/b/349966 - Шерлок Холмс: детектив с точки зрения Скотленд-Ярда (fb2)

lib.rus.ec/b/349967 - Рассказчик: Жизнь Артура Конан Дойла (fb2)

lib.rus.ec/b/349970 - “Негативные” образы в рассказе “Скандал в Богемии” (fb2)

lib.rus.ec/b/349971 - “Игра началась!" В связи с выходом “Нового аннотированного издания ‘Шерлока Холмса’ (fb2)

lib.rus.ec/b/349973 - Живее всех живых.Заметки о Шерлоке Холмсе (fb2)

lib.rus.ec/b/349972 - Адам Уорт - прототип профессора Мориарти (fb2)

@темы: ШХ

---

Оригинал взят у в Артефакты с выставки в Нью-Йорке

В Нью-Йорке проходит выставка различных предметов, поднятых с борта легендарного затонувшего круизного лайнера "Титаник" Выставка посвящена столетию первого плавания корабля. После нее пройдет аукцион, на котором будет распродано более 5 000 предметов, находившихся на борту "Титаника" и поднятых со дна морского.

 Фото: Getty Images

http://mignews.com

Если кому интересно читать о "Титанике" - этот ЖЖурнал посвящен рассказам о нем.

@темы: "Титаник" и др.

---

Оригинал взят у в Надеюсь, деньги за билеты им вернули

via

Афиша, зазывающая потенциальных пассажиров третьего класса прокатиться из Нью-Йорка to pretty much anywhere на "Титанике":




Сильный рекламный пункт -- наличие умывальников во многих каютах.

@темы: деньги, "Титаник" и др.

---

Оригинал взят у в ring

К старым постам про кольца


























































































спасибо, лепра

@темы: камешки

---

Оригинал взят у в Кое-что об этикете в средние века.

Я тут копалась в анналах своей писанины и обнаружила статейку, написанную к Зиланту-1996. Думаю, что многое в ней неверно или спорно, но, может быть, кому и пригодится. Я закидываю этот текст еще и в rpg_pacific.


Для введения в общий курс дела хочу сначала становиться на более абстрактных отличиях языка в Средние века, т.к. общение и культура поведения во многом зависели от общеязыковых особенностей:

1. Средние века характеризовались особым видом культурного двуязычия: межнациональный язык религий и книжно-письменной культуры (неразделимой с религиями) против местного языка, служившего для обиходного общения.
2. Для средних веков характерно более пристальное внимание к слову, т.к. культ Писания (причем не только в христианстве - вспомним и Коран, и Веды) привнес эту черту в культурную традицию. Книжные люди средневековья видели в слове ключ к познанию тайн бытия, записанных в священных текстах. В народном языке это сказалось на увеличении объема слов-табу, большинство из которых связаны с религиозными понятиями.
3. Для феодализма была характерна иерархичность и церемониальность книжно-литературного общения. Подобная черта связана с четким делением феодального общества на группы и консерватизмом такого деления. Например, разделение общества на клир и мир, сложная церковная и светская иерархия; цехи и гильдии ремесленников и купцов; прикрепленность крестьян к земле. Немаловажны застывшие формы этикета отношений, система условностей, правил, приличий. Литературный этикет - это этикет поведения, миропорядка, словесный. Т.е. Представления, как должен совершаться ход событий; как должно вести себя действующее лицо; какими словами писатель должен описывать события. Литературный этикет привел к традиционности , появлению устойчивых формул, переносу отрывков одного произведения в другое, устойчивости образов, символов, метафор, сравнений и т.д. Например, устойчивые сравнения в исландских сагах, превратившиеся в эвфемизмы (кеннинги типа "светоч битвы", "солнце сражения" о мече; "конь валов", "медведь прибоя" о корабле; "ложе Фафнира", "волосы Сив" о золоте и пр.).

Как уже упоминалось, средние века отличались строжайшей иерархией и разветвленными правилами этикета, которые стали наиболее сложными лишь в 12-16 вв. Хочу остановиться на этикетном обращении, принятом в разных странах в разное время.
В раннем Средневековье к лицам благородного происхождения обращались по имени, перед которым упоминался занимаемый человеком пост или титул: например, граф Эдмон Льежский. В разговоре равных название местности, принадлежащей феодалу, часто опускалось. К лицам неблагородного происхождения по имени, как правило, не обращались, упоминая лишь социальный статус.
Сначала хочу привести наиболее распространенные этикетные обращения, принятые во многих странах, т.к. правящая верхушка не особо отличалась.
Обращение к королю/королеве - Ваше Величество;
к принцу/принцессе или герцогу королевской крови - Ваше Высочество;
к герцогу/герцогине и князю/княгине - Ваша светлость;
к графу/графине или маркизу/маркизе - Ваше сиятельство
к остальным - Ваша милость.
Дворяне могут быть также поименованы:
герцог - светлейший и могущественный государь;
маркиз или граф - высокородный и могущественный владетель; достопочтенный граф/маркиз;
виконт - благородный и могущественный господин;
барон - истинный господин.
Обращение к духовенству:
к папе/патриарху - Ваше Святейшество;
к архиепископу/кардиналу - Ваше Высокопреосвященство
англиканскому - Ваша светлость/ милорд архиепископ;
католическому - Милорд архиепископ;
к епископу - Ваше преосвященство
англиканскому - милорд;
католическому - Милорд епископ/ преподобный Сэр;
ирландскому - высокопреподобный Сэр/ Ваше Высокопреосвященство;
к священнику/монаху - святой отец.
Далее хочу остановиться на более специфичных терминах, характерных для разных стран. Приведены скорее названия, чем обращения; но они также могут служить последними в случае необходимости. Не претендуя на представление полной информации, приведу основные, на мой взгляд, сведения, дополняющие вышеизложенные.

Исландия (7-12в.): конунг - верховный властитель, король;
года - старейшина округа, жрец или судья;
херс - вождь племени;
ярл - наместник короля, владелец больших земельных территорий;
бонд (карл) - свободный крестьянин;
тролл - раб.

Ирландия (7-10 в.): король;
друид - жрец;
брегон - толкователь законов;
филид - сказитель генеалогических преданий; (последние трое могли носить прозвище "лысый" за коротко стриженные волосы)
бард - лирический поэт;
фенний - воин, иногда: полноправный член племени;
гойдел ( улад) - обращение к ирландцу вообще.

Англия(7-10в.): король
глафорд - землевладелец
эрл - дворянин и крупный землевладелец;
гезит - королевский дружинник
эльдормен - представитель родовой знати;
тан - представитель военно-служилой знати.

Испания(9-10в.): король;
инфант/инфанта - сын или дочь короля;
рикос-омбрес - высшая знать(герцоги, графы и бароны);
инфансон - менее крупный феодал;
кавальеро/идальго - рыцарь;
консехо - должностное лицо, член городского совета.

Франция (9-13в.): король и другая знать;
пэр - один из самых знатных персон государства;
вагант/трувор - бродячий поэт и певец;
виллан - свободный крестьянин;
серв - крепостной крестьянин;
лит - вольноотпущенный раб.

Италия(11-13в.): герцог;
капитан - крупный землевладелец;
вальвассор - более мелкий землевладелец;

Германия(9-13в.): король/император ;
фюрст/князь;
министериал - должостное лицо из королевских слуг;
фогт - судебное должностное лицо;
миннезингер - поэт и певец;

Византия(7-11в.): император;
стратиг - командующий войском, имеющий военную и гражданскую власть в округе;
стратиот - воин;
динат - крупный землевладелец;
мистий - наемный рабочий;
парик - крепостной крестьянин;

Ко всем дворянам нижестоящий может обратиться "сеньор"(западный вариант) или "господин"(более восточный вариант). Представленное выше описание, конечно, является неполным, но я надеюсь, что оно будет полезным для тех, кто занимается ролевыми играми.

@темы: этикет и титулы

---

Оригинал взят у в Приказные ярыжки в Дикси-лэнд.

Прочел кое-что о подполковнике Джоне Мосби и сильно впечатлился, поскольку об американской гражданской не знаю вообще ничего. Резко изменил свое мнение об американских адвокатах (прошлого, во всяком случае).
Типичный маменькин сынок из хорошей семьи,работавший адвокатом и до войны, и всю жизнь после. Стал адвокатом он, правда, довольно оригинально-начал изучать право в тюремной библиотеке, когда отсиживал за то, что всадил пулю в сокурсника. Но по тогдашним южным понятиям это было так, баловство. А в целом-кабинетный интеллектуал, бумажная крыса.
Во время войны идет добровольцем-рядовым в армию мятежников, делает стремительную карьеру, становится одним из самых блестящих кавалерийских командиров южан.
Его операции в тылу врага вошли во все учебники американского спецназа.  "Серый призрак", как его зовут, с отрядом партизан-рейнджеров из 100-150 человек сковывает до 30 тыс. федеральных сил. Север Вирджинии, хоть и занятый федералами, называют "Конфедерация Мосби"-реальный хозяин там он. Грант обьявляет его личным врагом, солдат Мосби, взятых в плен, вешают на месте без суда (но вынуждены прекратить, когда он отвечает тем же). Для его разгрома формируют особую партизанскую группу, действующую теми же  бандитскими методами-Мосби уничтожает ее целиком. Про регулярную кавалерию нечего говорить-головорезы Мосби, даже попав в засаду, выкашивают вдвое большие подразделения федералов и спокойно уходят.
И так далее.
А после войны-долгая адвокатско-политическая карьера, мемуары, спокойная кабинетная жизнь.
Ни тебе "военного стресса", ни "я не могу вписаться в мирную жизнь". И кто бы подумал, что несколько лет назад этот книжный червь вел в атаку "Рейнджеров Мосби"-самых отчаянных сукиных детей в стране.
Только представить себе этих орлов!
Сабли, по примеру командира, выкидывали нафиг-"господская игрушка". Одеты кто во что попало, едят что награбили. Бывшие ковбои, прирожденные наездники и стрелки. 2 револьвера в кобурах на поясе, еще 2 в седельных кобурах (а у многих еще 2 на ремешках заткнуты сзади за пояс). В карманах-запасные барабаны, уже снаряженные. За плечами-двуствольный дробовик. Заряженный не дробью: сначала "pumpkin ball"-огромная круглая пуля, отлитая под калибр. А сверху-горсть пистолетных пуль, получалось что-то вроде мушкетона. В бою сначала залп из обеих стволов этой сверхкартечью, сметавший первые ряды противника вместе с конями. И сразу-вперед, напролом, уздечка в зубах, лошадью управляют зубами и толчками коленей, и на полном скаку палят из револьверов с обеих рук без перерыва, молниеносно меняя револьверы. Огневой шквал, сметающий все на своем пути, противник и мечтать не может дотянуться до них саблей. А впереди всех, с двумя "Трантерами" в руках-вежливый адвокат, никогда не забывающий о приличных манерах и протоколе (письмо Гранту, в котором Мосби извещал, что в качестве возмездия повесил 5 его солдат, подписано "засим остаюсь, дорогой сэр, ваш покорный слуга".
Ничего не скажешь-сильно.



Рейнджеры Мосби




Джон Мосби



На этом фото Мосби принял "военный вид"-оделся в полную униформу и повесил саблю, которую никогда не носил (помимо обычных 2 револьверов, с которыми не расставался).




Мосби после войны



Компьютерная игра по мотивам боевых действий Мосби

@темы: 19 век, СшА

---

Оригинал взят у в По материалам Википедии

Отрывок из моего ненаписанного рОмана:

" Храбрый доппельсолднер Ганс, забыв про катцбальгер, отмахивался цвайхандером от здорового шварцерейтера с моргенштерном и баклером.
-Братан, да двинь ты ему поллаксом по ронделю армета, чтоб тассеты посыпались!-крикнул оксиданский бидо в бургонете и бригандине.
Но Ганс не расслышал его сквозь хундскугель басинета.
"Как бы рикассо не сломать"-мелькнуло в голове.-"а то живо мизерикордию под бевор получу"

Нет, я не двинулся мозгами. Это я подражаю языку многочисленных "исторических" боевиков с брутальными военами на ярких обложках.
Вот именно сабжевый подзаголовок хочется им дать. Аффтарам абсолютное невежество не мешает: прочитав статейку в Википедии, фигачат романы с использованием "метода Латыниной"-т.е. забрасывают читателя десятками услышанных краем уха терминов (перевирая половину и не понимая остальных). В результате у читателя, оглушенного потоком непонятных слов, складывается впечатление "а пацан-то разбирается!". В то время как те, кто реально в теме, видят только бессмысленный набор слов.
А я круче-у меня все по теме (ну, разве что бевор носили не с басинетом, а с саладом-но это уже мелочи).

@темы: Вавилон-18, писательское

---

Оригинал взят у в Любовь до гроба

В XVII веке Испания была единственной страной в Европе, где в монастырь уходили не от несчастной любви, а для того, чтобы обрести любовь.

В то время у испанских бесприданниц не было иного выбора, кроме как идти в монастырь или коротать век в старых девах. Большинство обитательниц женских монастырей принадлежало к числу тех, кого называли «монахини с горя», а точнее будет сказать – по бедности. Благодаря этому обстоятельству в Испании расплодилось целое сословие мужчин, которых, в свою очередь, называли монастырскими любовниками. То были юноши из благородных семей, проводившие молодость под окнами монастырских келий в качестве платонических воздыхателей, а если повезет, то и совратителей местных красавиц-монахинь.
Плод такой незаконной любви чаще всего оказывался оставленным в корзине у дверей церкви или у городского фонтана. Этих детей-подкидышей называли в честь того места, где их нашли. Если вы встретите испанца с фамилией де ла Иглесиа, де ла Фуэнте и тому подобное, то знайте, что в его предках числится такой вот несчастный найденыш.
В Мадриде особенно скандальной славой пользовался бенедектинский монастырь Сан-Пласидо. К его прелестным обитательницам наведывались очень знатные сеньоры, о любовных подвигах которых при дворе распевали романсы. Однажды и сам король сделался клиентом этого богоспасаемого заведения. Это был Филипп IV, чей облик запечатлен на десятках полотнах Веласкеса.

Как известно, жениться по любви короли не могут, однако это вовсе не значит, что им незнакомо это прекрасное чувство. Его величество, носившее титул христианнейшего короля, без памяти втрескалось в монахиню по имени Маргарита де ла Крус. Несколько раз, переодевшись, Филипп пробирался в монастырь для тайных встреч с дамой своего сердца, которая и не подозревала, какая персона шепчет ей на ухо любовные признания. Чтобы иметь возможность беспрепятственного доступа в покои своей возлюбленной, король даже приказал прорыть в монастырь подземный ход.
Когда эти новости достигли ушей настоятельницы монастыря, то ей пришлось пойти на крайние меры. По её настоянию, в ночь свидания с королем Маргарита должна была притвориться мёртвой и с крестом в руках лечь в гроб, окружённый цветами и свечами. Это сильнодействующее средство положило конец тайным королевским визитам.

@темы: средние века, имена

---

Их нравы

Оригинал взят у в Скромное предложение

И еще из книги Скотта о Д'Обиньи. Уровень зверства французских религиозных войн впечатляет даже меня. Д'Обиньи лет 20 командовал мелкими подразделениями, включая легкоконников, мушкетеров и forlorn hope. Помимо крупных сражений, все его войны-бесконечное число захватов и оборон небольших крепостей, городов. При этом, учитывая малые силы (15-50 чел) главный упор был на разведку, диверсии, заговоры, подкуп и шантаж противника и т.п. В результате его биография чуть более чем полностью состоит из таких милых эпизодов:
Однажды к д'Обинье обратился испанский солдат по имени Лоро, служивший в гарнизоне Фуэнтеррабии. Он предложил за энную сумму сдать крепость. План он изложил простенько:
"гарнизон состоит из 40 чел., командует ими мой брат. Часто с разрешения брата я беру 25 солдат и мы идем грабить окрестности. А поскольку мы всегда убиваем тех, кого ограбили, то проблем у нас не было. Я предлагаю вам взять 25 своих солдат и засесть в доме на берегу реки. Я скажу своим солдатам, что добыча на том берегу, и буду перевозить их в лодке по 4 человека. Вы будете встречать их там и убивать по очереди. Когда все будут убиты, мы с вашими солдатами возвращаемся в крепость. Поскольку отряд по размеру тот же и меня знают, нам откроют ворота. После чего нам будет противостоять всего 15 чел., и необходимо сразу убить их всех, особенно моего брата, т.к. иначе они смогут продержаться до прихода подкрепления."
Д'Обинье нашел, что этот план "сулит величайшие выгоды Генриху Наваррскому", и организовал его встречу с Лоро.
Фуэнтеррабию они брать не стали-не срослось, но эпизод очень типичный, в книге таких полно.

в комментах к записи указано, где можно найти эту книгу и почитать (на англицком, разумеется) www.archive.org/details/lifeofthodorea00scot
Я пошла в эту библиотеку и начала в ней копаться. Уже нашла кое-что интересное по именам. Черт, когда я все это читать буду???

@темы: средние века

---

Оригинал взят у в post

Гибель Магеллана очень поучительна. Более чем, например, гибель Франсишку д'Альмейда и 65 его людей в Южной Африке. Из последней можно только сделать вывод, что, во-первых, нельзя воевать и угонять стадо мечущихся коров одновременно. Во-вторых, что доспехи и мечи не делают неуязвимыми против дубинок и копьев с каменными наконечниками, если солдаты разобщены и дезорганизованы (привет сторонникам теории о superior weapons испанской конкисты). И в третьих: даже прекрасный морской офицер не обязательно умеет воевать на суше. Последние 2 пункта относятся и к Магеллану.

Итак, 26 апр. 1521 г. Магеллан и 60 моряков отправились к Мактану.

Испанцы (условно называя так интернациональный экипаж) были добровольцами. Операция была очень непопулярна в экспедиции, и Магеллан не стал приказывать. В результате вызвалось 60 чел.-все просто моряки без малейшего военного опыта. Некоторые (как Пигафетта), сделали это из лояльности к Магеллану. Остальные просто расчитывали на легкий грабеж. Т.е. люди были неопытны и к серьезному бою не готовы, что и сказалось. Не рискуя наступать ночью, Магеллан подождал рассвета. Однако с расветом начался и отлив. Довести лодки до берега было невозможно. В результате пришлось брести в броне по пояс в воде добрых 500м. среди кораллов и камней, но главное-лодки оказались далеко от берега и не могли прикрывать десант огнем фальконетов. Итак, десант оказался вообще лишен арт. поддержки. О чем, блин, думал Магеллан? Нет другой страны, где морская артиллерия играла бы такую большую роль, как в Португалии. Все их колониальные кампании, (Гама-Кабраль-Альмейдa-Альбукерке и все остальные) выиграны либо на море, либо под прикрытием корабельных пушек. Этого ли не знать Магеллану, ветерану Малакки и Диу! Но нет, он прет вперед, а с ним уже лишь 50 чел., 11 остались в лодках. Эти лодки не могут помочь огнем-зато дают морякам альтернативу бегства. Замечательно. Они выходят на берег, где их ждет 1500 бойцов Мактана, перед ними вырыты 3 параллельные канавы. Туземцы спокойно выдерживают стреляющие для шума пушки (еще один привет теории испуганных ацтеков и инков), и ждут рукопашки. Испанцы стреляют из арбалетов и аркебуз, но в неопытных руках на большой дистанции никакого результата. Напрасно Магеллан требует прекратить огонь и беречь заряды для ближнего боя. Моряки испуганы громадным численным преимуществом туземцев и палят в белый свет издалека, в результате к моменту перехода через канавы заряды потрачены, а перезаряжать под градом камней и стрел моряки не могут. При том потерь пока нет-кирасы и шлемы держат удар. Несколько человек посланы поджечь деревню, при этом 2 гибнут-первые потери. При виде их моряков просто охватывает паника. Они ввязались в эту дурацкую затею в надежде на легкий грабеж, а тут такое! А за спиной лодки...  Сопротивление испанцев ломается.

Магеллан наконец-то освобождается от религиозного бзика и понимает, что с такой публикой сейчас им всем пендык. Дает команду на отступление. Путь преграждают 3 канавы, и тут бы они все и полегли. Но Магеллан с огромным трудом поддерживает порядок, делит отряд на 2 части, и, прикрывая один другого,переходит канавы без потерь. При этом туземцы, поняв свою ошибку, осыпают их стрелами, дротиками и камнями по незащищенным ногам, и Магеллан получает отравленную стрелу в колено своей здоровой ноги (на другую он хромает уже много лет). Оказавшись за канавами, моряки уже просто в панике бегут к лодкам, не слушая командира. Еле бредущий Магеллан остается в полосе прилива, с ним 8 человек прикрывают отход(вернее, бегство) этого горе-отряда.

 И вот тут самое интересное.

Эти 9 человек держатся час (час!) против 1500 туземцев. Без поддержки (50 шкурников в лодках просто смотрят, и не думают прийти на помощь или хоть открыть отвлекающий огонь). Против воодушевленного, уверенного в безнаказанности противника. С Магеллана дважды сбивают шлем-товарищи надевают его снова. Начинается прилив, дерутся по пояс в воде. И не хрена не могут с ними сделать, хотя из 9 осталось уже 5. 

И вот это самый поучительный вывод. Вот что могли сделать несколько конкистадоров, если всерьез решили драться насмерть. И доспехи, и мечи, и огнестрел помогали-но только людям с характером, дравшимся организованно. А если этого нет-ничего не поможет, и 50 человек бежали от противника, которого на час задержали 9. Так что, может быть, затея Магеллана не была такой уж нелепой. С другим составом у него был бы шанс, даже без арт. поддержки. А хватило бы у него ума на более продуманную тактику, с артиллерией победа была вполне реальна.
А так-конец немного предсказуем. Туземец ранит его копьем в лицо, Магеллан убивает его своим копьем, но выдернуть копье из тела не может. Бросив копье, пытается достать меч, но другое копье бьет его в руку, мышцы парализует, и меч остается наполовину в ножнах. В этот момент удар мечом по ноге, раненая раньше нога подводит, он падает в воду, туземцы его добивают. В этот момент одна из лодок, пользуясь приливом, все же набралась смелости подплыть чуть ближе, и огнем своих мелких пушечек валит 15 туземцев, в суматохе 4  выживших моряка добираются до лодок и спасаются.
Таким образом, в бою погибло всего 8 человек. Но это катастрофа. Среди них был Магеллан-человек, на воле которого и держалась экспедиция. Султан Себу, "христианский король", интересы которого пытался защитить Магеллан, так разочарован слабостью христианских воинов, что через пару дней организует убийство 27 офицеров экспедиции-почти весь командный состав. А испанцы, в свою очередь, так деморализованы поражением, что даже не думают мстить и трусливо уплывают. При этом бросают на берегу Жоанa Серрана, оставшегося за командира после смерти Магеллана! Туземцы выволакивают его на берег, раненого и связанного. Он говорит, что если суда уйдут, его тут же убьют, умоляет выкупить его за пару кусков меди, туземцы согласны. Но его бросают-то ли боятся спускать на берег лодку, то ли другие офицеры решили занять его место. Это одна из наиболее позорных страниц экспедиции.

@темы: средние века

---

Оригинал взят у в За жестокость прозванный "Васильевич"

Итальянские кондотьеры нереально доставляют своими именами, в основном возникшими сначала как военные клички. Конечно,вообще вся история кондотты- это смесь адского хоррор-муви, дешевого боевика и жесткого порно. Но имена тоже хороши. Вот что значат фамилии наиболее известных кондотьеров 14-15в. в переводе:
Каструччо Кастракани-  "Кастратор собак"
Сигизмондо и Роберто Малатеста- "Дурная голова"
Андреа и Николо Фортебраччо- "Сильная рука". Впрочем, Андреа также звали Браччо да Монтоне-"Баранья рука"
Франческо Сфорца- "Силач"
Николо Пиччинино- "Малютка"
Эразмо Гаттамелата- "Медовый кот"
Франческо Буссоне- "Стук". Но знаем и любим мы его не только за это как графа да Карманьола. Что на тот момент было ничего, но после Великой французской революции звучит забавно, все равно что "барон Марсельеза".
Имя англичанина Джона Хоквуда итальянцы коверкали как могли: "Окуд", "Акуда" и т.д. Впрочем, их понять можно: неграмотный сэр Джон сам не знал, как оно пишется. В конце концов он превратился в Джованни Акуто- "Шустрый"(на фреске флорентийского Дуомо он увековечен в латинском варианте этого имени, "Иоаннус Акутус". 
У Бартоломео Коллеони фамилия ничего смешного не значит-на бумаге. Зато на слух она просто неприличная-Colleoni звучит точно как coglioni ("яйца, мошонка", оно же-множественное от coglione ("дол..еб". Знаменитый конный памятник в Венеции не заслужил такого надругательства!
На этом фоне прекрасно смотрится Федерико да Монтефельтро- "Фетровая гора", или "Шляпа-гора".
И вполне приличное имя у Джованни ди Медичи- что-то вроде " Из докторов".
Исключение-Чезаре Борджа, имя которого не значит ровно ничего, и то лишь потому, что это переделка испанского Борха. Впрочем его первое имя "Цезарь" Италии уже обошлось дороже, чем все предыдущие вместе взятые. Да и к кондотьерам его отнести можно лишь условно.

Как говорил Жеглов "Что вы за народ, блатные! Ни имен, ни фамилий-одни кликухи поганые."
С другой стороны, что-то в этом есть. Вся итальянская история 15-16в.-это всего несколько родов, у которых сотни потомков с одной фамилией,  без кличек их различать затруднительно. Меня просто приводят в уныние бесконечные Колонна, лезущие из всех щелей в период Итальянских войн, да и после. Отличи-ка Фабрицио Колонна-командира колонны (именно так) у Гонзало де Кордоба; Просперо Колонна-тоже воевал при Чериньоле, и впоследствии пытался командовать самим Джованни ди Медичи(за что тот его чуть не убил); Помпео Колонна, кардинал, много раз лишенный сана и восстановленный, загнавший Папу в Сант-Анджело и грабивший Рим 2 раза подряд; Маркантонио Колонна, державший центр при Лепанто; и еще штук 20 крупных игроков. Хоть номера им присваивай, что ли.

@темы: средние века, имена

---

Оригинал взят у в Долюшка женская

Чтение о кондотьерах и их бурной жизни настраивает меня не столько на военно-исторический,
сколько на уголовно-эротический лад.
История #1
Эрнан Кортес женился при довольно необычных обстоятельствах. 

Он участвовал в завоевании Кубы в 1511г, быстро выдвинулся в рядах колониальной администрации, стал мэром Сантьяго, личным секретарем и правой рукой губернатора Кубы Диего Веласкеса де Куэйар, который очень его ценил. Однако отношения с Веласкесом испортились в 1514г. Кортес оказался связан с группой колонистов-энкомендерос (плантаторов), недовольных политикой губернатора. Заговором это назвать сложно, их планы не шли далее подачи жалобы представителю короля о злоупотреблениях Веласкеса. С Веласкесом, однако, шутки были плохи. Он арестовал участников, включая Кортеса, и обвинил их в заговоре и измене. Кортесу угрожала смертная казнь. Многие приписывают ему романтический побег из тюрьмы, погоню и новый арест, но я не уверен в подлинности этого. Как бы то ни было, он не только вышел на свободу, но и упрочил свое положение. Сделал он это, согласившись на брак с Каталиной Суарез Маркаида, сестрой жены Веласкеса. В результате этого брака он стал настолько влиятелен на Кубе, что смог впоследствии организовать поход в Мексику. Этому не мешало то, что Кортес, следуя обычной практике колонистов, имел на Кубе официальную любовницу, Леонор Писарро (от которой имел 2 детей). 
После завоевания Мексики он в середине 1522 отправил на Кубу корабль, поручив капитану, помимо прочего, забрать там его любовницу Леонор и привезти к нему. О жене он ничего не сказал, тем более что Диего Веласкес был теперь его злейшим врагом и иметь рядом его родственницу было бы глупо. 
Тем не менее донья Каталина, узнав о таком хамстве, самовольно приперлась на корабль и потребовала отвезти ее к мужу, губернатору Новой Испании, вместе с любовницей. Капитан вынужден был согласиться, но запросил у Кортеса инструкций. Кортес распорядился не высаживать жену в порту Вера-Круз, как всех, а отвести подальше и высадить чуть ли не в сельве-пусть добирается как знает. Надеялся, конечно, что по дороге она загнется от болезней, заблудится в горах или попадет под стрелу индейцев. Не тут-то было! Каталина была баба настырная и сумела как-то добраться до Теночтитлана, где ее муж вершил судьбами бывшей империи ацтеков. Тут, помимо не слишком теплого приема, ее ожидал неприятный сюрприз. Она понимала, конечно, что за бабки мужа ей придется бороться с его любовницей. Однако оказалось, что, помимо этого, во дворце живет еще целый гарем из множества индейских принцесс, подаренных Кортесу вождями различных племен в знак дружбы. И отказываться от них он не намерен-тем более, что это испортило бы отношения с союзными племенами. А главное, мозолила глаза еще одна официальная любовница Кортеса-знаменитая индианка Марина («Ла Малинче», к которой он был действительно привязан-она была с ним рядом почти с первых дней на континенте, делила все опасности и сыграла большую роль в завоевании Мексики как единственный переводчик Кортеса на науатль. Мало того, она именно тогда (в 1522) родила ему сына. 
Тем не менее донья Каталина, сжав зубы, начала упорную борьбу за свое законное положение и   бабки. Она набрала себе двор, стала устраивать пышные приемы, носить роскошные наряды и вообще вести себя, как и положено (по ее представлениям) вести себя жене самого могущественного человека в стране. Само собой, все это делалось на деньги мужа, заработанные большой кровью-своей и чужой. И не забывала напоминать ему, что ей положена законная доля. 
Кортес терпеливо переносил это около 2 месяцев, он ждать умел. А затем в ночь на 1 ноября 1522г. он среди ночи созвал слуг, обьявив, что жена внезапно скончалась в собственной спальне. По словам ее камеристки на допросе, «она лежала на своей кровати, одежда была в беспорядке,имела почерневшие губы, вылезшие из орбит глаза и вообще типичный вид удавленной. На лбу была кровь. Рядом лежали четки на шнурке, которыми, видимо, ее и удавили». 
Само собой, расследование ни к чему не привело-обвинять Кортеса было бы самоубийством.
Так что жили все,включая Кортеса, еще долго и счастливо, он настрогал еще штук 9 детей от разных женщин, включая вторую жену Хуану де Зуньига, на которой женился 7 лет спустя, в 1529. Жизнь и «загадочная смерть» Каталины Суарез (Хуарез) упоминается в его биографиях одним абзацем. И правильно, ибо нефиг. Понимать надо, с кем имеешь дело. 

Оригинал взят у в О тщеславии

Продолжая женскую тему, нельзя не вспомнить живописную историю Джулии Гонзага, графини Фонди. Вокруг этой дамы мужских смертей было больше, чем вокруг мисс Марпл, но одна история  выделяется особо.
Весной 1534г. Хайретдин Барбаросса начал один из самых успешных своих рейдов. Целью было прежде всего продемонстрировать возможности отстроенного под его руководством флота, понесшего ранее тяжелые потери от галер Андреа Дориа. Теперь настало время показать, что османский флот не только восстановился, но и перешел совсем в другую весовую категорию. Рейд продолжался несколько месяцев, на побережье Греции и западной Италии Барбаросса захватил и разграбил множество крепостей и городов, захватил массу добычи и рабов-начиная с этого момента, османы доминируют в Средиземноморье.
Однако, помимо всех этих стратегических целей, у Хайретдина было еще одно, более деликатное задание, данное ему лично главным визирем Ибрагим-пашой. Он должен был захватить в Фонди графиню Гонзага, знаменитую красавицу. Ибрагим-паша надеялся, что в гареме Сулеймана Великолепного Джулия будет очень полезна и сможет ослабить влияние на султана  любимой султанской жены Роксоланы, чьих интриг он опасался (и опасался не зря-через 2 года по приказу султана его убьют прямо во дворце, и интриги Роксоланы сыграют в этом немалую роль). Приведенный ниже портрет Джулии показывает, что он несколько переоценивал даму-впрочем, кто знает, какой вкус был у султана.


Барбаросса в ночь на 9 авг. 1534 г. атаковал Фонди, но Джулия, вскочив с постели, почти голая выбежала из дома, и какой-то рыцарь, рискуя жизнью, спас ее и вывез из города. Хайретдин, огорченный неудачей, разграбил город, перерезал кучу народа и захватил в рабство других.
Но замечательна реакция графини.
Оказавшись в безопасности, она прежде всего оделась, а затем приказала убить спасшего ее рыцаря, на том основании, что он "видел слишком много".
Ох уж это бабское тщеславие-чего он там мог нового увидеть.


Комментарий к ЖЖ-записи: Хм. Может, дело было не в тщеславии, а в том, что мы (по тогдашним портретам) даже не подозреваем, насколько зря Ибрагим доверял слухам и донесениям о красоте сеньоры? Может, случись визирю таки привезти Джулию к султану, его (визиря) жизнь была бы еще короче, а смерть несколько продолжительнее?

@темы: средние века

---

Подборка ссылок

Оригинал взят у в Follow the white rabbit

Когда в ЖЖ только ввели систему тэгов, я не заинтересовался представившейся возможностью, поскольку не увидел в ней никакого проку, к тому же было банально лень и имелось тайное подозрение, что журнал будет вскорости удалён. Прошло несколько лет. Пользы от тэгов по-прежнему не вижу (не помню, чтобы воспользовался ими в чьём-либо блоге), лени меньше не стало, однако журнал, к некоторому моему удивлению, продолжает функционировать и требует хотя бы некоторой видимости систематизации. На самом деле несколько постов-путеводителей уже есть, так что данная запись является просто перечнем этих самых указателей. Система, возможно, несколько громоздкая, однако меня вполне устраивает.

Мифология и фэнтези (кошки-собаки, оборотни-вампиры, кентавры, иные герои сказаний и легенд)

Книги – временами появляются отзывы и о них

Музыка

Живопись – дикий Запад, 3D-графика, прочая фантастика - и фотография

Кино – перечень фильмов от А до И

Кино – перечень фильмов от К до Т

Кино – перечень фильмов от У до Я плюс сериалы

Киноразное – фильмографии, тематические подборки и т.д.

А также:

о браузерах

об электронных книгах

о бесплатных, но полезных программах

об онлайн-органайзерах и файловых хранилищах

о плагинах (часть 1-я)

о плагинах (часть 2-я)

лучшие хранилища для ваших файлов:                      

Анимированные истории: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать

Поиск по блогу
по комментариям

@темы: книги, Дикий Запад, картины, шпаргалки

---

Оригинал взят у в Собаки и шакалы: к вопросу о правилах.

   В этом посте я хотел бы снова вернуться к древнеегипетской игре «Собаки и Шакалы», в которой по-прежнему много неясного.

   Вдобавок, некоторые интересные предположения насчёт развития игры получили неожиданное подтверждение, чем я тоже хочу с вами поделиться.
   Мы можем только догадываться, как играли в эту игру древние египтяне, но на поле есть отметки, линии дорожки, и даже надписи, направляющие движение фишек. Напомню, что эти гонки шли вокруг «оазиса» с пальмой, и первый игрок, чья фишка добирались до финиша (там рисовали глаз змеи или иероглиф «Шен» – «Замкнутый круг» или «Вечность», захватывал источник с водой. Правая сторона доски принадлежит собакам, левая – шакалам. В качестве костей использовались три палочки D2.

   Правила игры утрачены, и многие исследователи предлагали свои варианты (в их числе Чарльз Белл, Ирвин Финкель и нашедший первую такую игру сэр Уильям Петри). Также нельзя не учитывать работы Говарда Картера, который всесторонне исследовал знаменитый фиванский комплект. Все они сводили процесс игры исключительно к удаче и везению, считая «Собак и Шакалов» всего лишь аналогом «змеек-лесенок», хотя при этом все делают парадоксальный вывод, что игра была более сложной, нежели сенет, и играли в неё взрослые, а не дети. В этом смысле особый интерес представляет, пожалуй, исследование А.Дж.Хёерта.

   Все исследователи сходятся во мнении, что на поле не одна, а две отдельные дорожки в 29 отверстий, сходящиеся возле одного, большого. Большинство полагают это отверстие было концом пути, хотя, например, Белл считал его стартовым. Некоторые находки вроде шумерских фишек в виде павианов подтверждают, что дело и правда могло обстоять именно так (логичнее предположить, что цель обезьяны – вскарабкаться на пальму, а не слезть с неё). Многие доски (включая наиболее древние) имеют дополнительные поля в начале пути, которые принято считать стартовыми и не учитывать при нумерации.

   И Петри, и Хёерт предполагают, что стрелки на доске «работали в обе стороны», то есть уводили фишку вперёд с отверстий 6 и 8 на отверстия 20 и 10 – и точно также уводили их в обратном направлении. Могло быть и так, что линии уводили фишку только вперёд (Белл) или только назад (Картер), но поскольку эти связующие линии не имеют каких-либо векторных значков, указывающих в определённом направлении, эти предположения кажутся менее вероятными.

   Хёерт также пришёл к выводу, что отверстия №15 и 25 (нумерация везде дана в направлении из центра доски наружу) дают игроку дополнительный бросок (эти отверстия на доске с пальмой были отмечены иероглифом «нефер» – «хорошо». Понятно, что отверстия 15 и 25 однозначно полезны, но не понятно, чем именно. Петри предполагал, что они ничего не значат и сделаны просто для удобства, как отметки середины дистанции, Картер и Хёерт считали, что попадание фишки на эти поля даёт игроку право на дополнительный бросок, а Белл выступил в своём амплуа и посчитал, что игрок таким образом выигрывал у противника лишнюю монетку.
   От себя добавлю, что все три предположения достаточно спорные (а последнее и вовсе несуразное): запомнить, где середина дистанции, несложно и без метки (вторая же вообще находится в углу доски), а для дополнительных бросков два (!) поля на 29 в любом случае погоды не сделают и хода игры не переломят. Лично я предполагаю, что это действительно метки промежуточного финиша, по достижении которых игрок, ну, скажем, получает право «зарядить» на доску следующую фишку. Возможны и другие истолкования.
   Также неясно, нужен ли был точный бросок, чтобы фишка могла закончить путь, и как поступать, если очков выпало намного больше, чем расстояние от фишки до конечной цели. Картер полагает, что в этом случае необходимо дойти до цели, а затем отсчитать остаток очков, двигаясь в обратном направлении. Хёерт считает, что игрок не мог двинуть фишку, если не выброшено точное количество очков, а все другие фишки заблокированы, и передаёт очередь противнику, а Белл вдобавок считал, что и выпавшие очки тоже переходили к противнику. Однако возможны и другие варианты, тем более, что вероятнее всего сразу несколько фишек продвигались к цели независимо друг от друга. Все (опять же, кроме Белла), сходятся на том, что фишка на 30-м пункте уже не бьётся, но с доски может уйти только после выброса единицы.

   Турнирный режим, в котором проходили «забеги», также остаётся загадкой. Картер предполагает, что это были пять отдельных «забегов» по две фишки в каждом (проигравшая фишка удалялась с поля, затем игроки разыгрывали вторую гонку и т.д.), но эта версия не выдерживает критики: в самом деле непонятно, зачем тратиться на десять отдельных фишек, когда с лихвой хватит двух. Хёерта вдобавок смутил тот факт, что игрок в таком случае мог стать победителем уже к середине игры, ведь если он выиграет три гонки подряд, нет смысла продолжать. Поэтому Хёерт предположил, что снятая фишка просто возвращается противнику вместо того, чтобы окончательно удалиться: таким образом для полной победы нужно привести к финишу все 5 фишек.
   Более логично предположение, что «Собаки и Шакалы» вовсе не были игрой в виде серии гонок «один на один». Альтернативой могли быть, скажем, гонки по принципу «реле», где каждая новая фишка выходит на старт, только когда предыдущая достигает финиша. В этом случае игру выигрывает тот, кто первым приведёт на финиш свою пятую фишку.
   Ещё интереснее выглядит вариант, когда на трассе присутствуют больше одной фишки каждого игрока. А поскольку дорожки играющих не пересекаются, фишки рубят друг друга необычным и забавным образом – как только игрок достигает финиша, одна фишка его противника снимается с доски (не ясно, правда, какая именно – первая, последняя или вообще та, которая не понравится удачливому игроку). Побеждает тот, кто приведёт к финишу больше фишек.
   Ну, а теперь самое интересное.
   В среде игроведов бытует версия, будто схема поля для игры «Собаки и Шакалы» послужила прототипом и основой доски для современной, очень популярной в Британии и США игры криббедж, где «генератором чисел» для продвижения фишек стали… игральные карты (в сущности, в данном случае цель и средства игры поменялись местами: стратегия и тактика полностью отошли картам, а доска и фишки служат только для подсчёта очков). Для игры в криббедж используется полная колода в 52 карты (туз – 1 очко, десятка, валет, дама, король – по 10 очков, прочие по номиналу). Козырей нет.


   В криббедже крайне важен порядок начисления очков, поскольку побеждает игрок, первым набравший 121 очко, вне зависимости от того, на каком этапе это произошло. Для подсчёта используется специальная доска в 4 ряда по 30 отверстий (старый вариант, вверху), либо 3 или 4 ряда по 120 отверстий (современный вариант, внизу).

    Каждый игрок используют в качестве фишек два колышка: один показывает текущее количество очков, другой − сколько было на предыдущем ходу, так что в случае ошибки всегда можно вернуться назад.
   На первый взгляд эта теория не вызывает доверия, однако некоторые факты заставляют отнестись к ней серьёзно.
   Во-первых, на доске для криббеджа тоже присутствуют две отдельные дорожки, каждая по 30 отверстий, для удобства размеченные через каждые пять: похожее количество и такая же разметка характерна для поля «Собак и Шакалов».

   Во-вторых, со времён древнего Египта и до наших дней не существует какой-либо третьей игры, которая использовала бы дырчатое поле и колышки в качестве фишек, кроме «Собак и Шакалов», криббеджа (с поправкой на современный дизайн последней, разумеется), и ещё одной, о которой речь пойдёт ниже.
   До недавнего времени проблема была в том, что «Собак и Шакалов» и старейшую доску для криббеджа разделяют без малого 2500 лет, и такое поразительное сходство может быть результатом банальной конвергенции, когда для схожих надобностей возникают тождественные схемы. Хотя этот факт и снижает вероятность того, что доска от «Собак и Шакалов» была напрямую заимствована для подсчёта очков в современной карточной игре, нельзя полностью исключать такую возможность: достаточно вспомнить игру из города Ур, официально признанную старейшей в мире - она считалась полностью забытой, пока Ирвин Финкель из Британского музея в своих поисках случайно не обнаружил, что на подобной доске, как ни в чём не бывало, вплоть до нашего времени играли несколько семей в маленьком еврейском анклаве города Кохин в Индии.
   Новые аргументы у сторонников гипотезы связи двух этих игр появились в 2003 году после публикации рукописи английского натуралиста Фрэнсиса Уиллоуби; озаглавленная «Book of Games» и датированная 1660 годом, она хранилась в архиве библиотеки Ноттингема. Эта находка оказалась настоящим потрясением для историков и исследователей игр.

   Уиллоуби умер в возрасте 36 лет, не успев завершить свой труд, но даже в незаконченном виде его книга являет собой непревзойденное по глубине исследование игр и состязаний XVII века, многие из которых были ранее известны только по отрывочным упоминаниям в хрониках и летописях. Например, она содержит единственное дошедшее до нас подробное описание старых правил футбола. Также книга представляет собой первую научную классификацию детских настольных игр на европейском языке, причём, исследование оригинала показало, что некоторые правила игр фактически были написаны неизвестным ребёнком с более поздними поправками, сделанными Уиллоуби.
   Согласно Джону Обри, криббедж придумал британский поэт сэр Джон Саклинг на основе другой, более старой карточной игры «нодди». В «Книге игр» Фрэнсиса Уиллоуби обнаружилось подробное описание правил нодди. До этого она лишь мимоходом упоминалась в художественной литературе - впервые это произошло в романе 1589 года «Миндаль для попугая» («Almond for Parrat», где написано следующее: «Let not me take you at noddy anie more, least I present you to the parish for a gamster; this is the ninth set that you have lost, and yet you will not leave off». (букв.: «Позвольте мне больше не приглашать вас на нодди: я вообще не представляю вас игроком; вы продули девять сетов, а всё никак не бросите»).
    Настоящим чудом выглядит тот факт, что Уиллоуби счёл нужным сопроводить свой текст схемой доски для нодди. Вот эта схема и современная реконструкция:

    Как можно видеть, она намного больше походит на доску для «Собак и Шакалов», чем доска для криббеджа: финишное отверстие в ней только одно, в каждой дорожке 29 дырочек, а начертание дорожек, которые сперва бегут вдоль краёв, затем разворачиваются и «поднимаются» вверх по середине доски, повторяет пути к пальме «Собак и Шакалов». Однако следует отметить, что финишное отверстие на доске для нодди находится на вершине внутренних дорожек, а не внешних.

   Как бы то ни было, подобная история - ещё одно подтверждение великой истины, что «рукописи не горят» - ничто никуда не исчезает в культурном аспекте, и каждый шаг оставляет свой след.

*

@темы: история игр и игрушек