humus.livejournal.com/3535053.html шайены, фото

@темы: индейцы

---

Нищенство

К людям, жившим подаянием и занимавшимся бродяжничеством, в разных странах и в разные эпохи относились по-разному. Скажем, если в античной Европе нищих практически не было, а бродяги быстро попадали в рабство, то в Средние века европейское нищенство расцвело пышным цветом, а бродяги приобрели такой статус, что у них чуть ли не выпрашивали благословения. Расцвет средневекового попрошайничества был неразрывно связан с господствовавшим в ту эпоху церковным учением. Еще Иоанн Златоуст, живший в IV веке н. э., учил, что бедным нужно подавать милостыню вне зависимости от того, заслуживают они ее или нет: «Ты не должен разузнавать бедных, что они за люди. Одна защита у бедного — недостаток и нужда. Не требуй от него ничего более, но, хотя бы он был самый порочный человек, утоли голод его».

Нищелюбие сделалось обязательным для любого христианина, а раздача милостыни стала восприниматься как верный путь к спасению души. Поскольку спасения жаждали все христиане, нищие оказались востребованы обществом, ведь если бы их не было, совершать обязательные для христианина добрые дела было бы значительно труднее. Спрос породил предложение, и вскоре Европу наводнила армия профессиональных нищих, которые переходили из города в город и требовали подаяния, ссылаясь на истинные и мнимые хвори. В том, что многие калеки и убогие на деле являлись хитрыми обманщиками, никто не сомневался. Недаром по средневековой Европе ходили легенды о том, как нищие разбегались при приближении святых чудотворцев, лишь бы те не исцелили их и не лишили тем самым заработка. Но нищих терпели и прикармливали до тех пор, пока они не стали представлять реальную угрозу обществу.

С 1347 по 1351 год в Европе свирепствовала «черная смерть» (бубонная чума), выкосившая от четверти до половины населения континента (примерно 34 млн человек), причем разносчиками заразы нередко оказывались бродячие попрошайки. После великой эпидемии отношение к нищенствующим значительно ухудшилось, однако меры, применяемые в борьбе против них, различались в зависимости от местных традиций.

Пожалуй, наиболее последовательными в своей борьбе с нищенством были немцы. В городах средневековой Германии уже в XIV веке существовал довольно развитый бюрократический аппарат. Первый немецкий закон о нищих был принят в 1370 году в Нюрнберге. Согласно этому закону, каждый просящий милостыню должен был получить официальное разрешение на свой промысел. Тем, кому город разрешал попрошайничать, выдавался особый медальон. Разрешения выдавались в основном уроженцам города, а пришлым нищим разрешалось проводить в Нюрнберге не более трех дней в году, причем нарушителям запрещалось появляться в городе в течение следующего года. Вскоре подобные законы появились во многих других городах Германии. В начале XVI века нюрнбергские власти пошли еще дальше по пути административного регулирования деятельности городских нищих. В городе было создано особое бюро, которое централизованно собирало милостыню и распределяло ее между неимущими. Нищих заносили в особые списки, и с каждым из них проводились собеседования. Иногородним попрошайничать было категорически запрещено, а ослушников высылали из города после двух официальных предупреждений.

А вот во Франции, где бюрократическую машину еще долго не удавалось наладить, нищим попустительствовали. В средневековом Париже существовало несколько «дворов чудес», один из которых был впоследствии описан Виктором Гюго в «Соборе Парижской Богоматери». Так назывались два двора у ворот Сен-Дени, дворы в районе Фьеф д`Альби, в квартале Ле-Сантье и в других местах, где обитали парижские нищие. Назывались они так потому, что каждый вечер там происходили многочисленные «чудеса»: мнимые больные и калеки, возвращавшиеся домой после трудового дня, неожиданно «исцелялись» и начинали кутить на собранное подаяние. Обитатели «дворов чудес» чувствовали себя в полной безопасности и совершенно никому не подчинялись, кроме «королей», избранных из их же среды. В сущности, профессиональные нищие делали то же самое, что и другие средневековые профессионалы: подобно ткачам, жестянщикам, проституткам и прочим ремесленникам, они организовывались в самоуправляющуюся корпорацию. У парижских нищих были собственные законы, собственные тайные знаки и даже собственный язык, который понимали только обитатели «дворов чудес» и представители уголовного мира.

Попытки светских и духовных властей хоть как-то повлиять на нищенскую корпорацию обычно заканчивались крахом. Так, в 1436 году епископ Жак дю Шателье остановил службу в одной из популярных у парижан церквей после того, как ее осквернили двое нищих, устроивших в ней потасовку. Епископ объявил, что не будет вновь освящать храм до тех пор, пока виновные не выплатят денежный штраф. В том, что у нищих водятся деньги, епископ, как видно, не сомневался, однако обитатели «дворов чудес» так и не заплатили, хотя закрытие церкви, возле которой можно было попрошайничать, наносило серьезный ущерб их бизнесу. Через 22 дня епископ сдался и освятил храм. Несколько раньше, в 1428 году, клир собора Парижской Богоматери строго-настрого запретил нищим проходить дальше церковных врат. Однако нищие и не думали подчиняться этому приказу. Они все так же проникали в собор, забирались на хоры и шныряли между молящимися. Впоследствии их все-таки удалось выдворить с хоров, но полностью очистить от них собор так и не получилось.

Своя специфика была и в других странах. Например, в Польше, где государственная власть была гораздо слабее, чем во Франции, нищенскую корпорацию пришлось попросту легализовать. С 1495 года польские власти, по примеру Германии, выдавали нищим особые жестяные знаки, дававшие право заниматься избранным ремеслом, но подлинная власть над просящими милостыню оставалась в руках «войтов жебрацких», то есть нищенских старост. Власти были вынуждены признавать существование «жебрацких барств», то есть нищенских корпораций, и вступать в переговоры с их лидерами.

Когда же в Европе разразилась Реформация, различия между странами, принявшими протестантство, и странами, оставшимися в лоне католической церкви, обозначились еще более резко. Протестанты, верившие в святость труда, относились к неработающим с нескрываемым презрением. Поэтому в протестантских странах — в Англии, Голландии и княжествах Северной Германии — с XVI века стали возникать работные дома, куда нищих загоняли насильно вне зависимости от того, какие причины побудили их просить подаяние. Следует сказать, что самыми суровыми условия содержания были не в английских работных домах, все ужасы которых подробно описаны Чарльзом Диккенсом и другими авторами, а в немецких. В одном из немецких работных домов, к примеру, бывших попрошаек держали в намордниках, которые мешали дышать, а некоторых довели даже до смерти от удушья. Тем временем в католических странах нищелюбие продолжало процветать, ведь католики превыше всего ставили не труд и накопление богатства, а добрые дела, угодные Богу, включавшие раздачу милостыни. Так что «дворам чудес» еще долго ничто не угрожало. Если же угроза все-таки возникала, нищие были вполне способны за себя постоять. Так, в 1630 году парижские власти вздумали проложить новую улицу через один из «дворов чудес». Строительство закончилось, не успев начаться, потому что рабочих, строивших дорогу, нищие просто перерезали.

Время от времени попытки покончить с нищенством предпринимались даже в странах, где просящим милостыню традиционно сочувствовали. Такое случалось обычно, когда у власти оказывался сильный правитель с диктаторскими замашками, однако проходило время, и все возвращалось на круги своя. В России, например, нищих, юродивых, странников и прочих калик перехожих считали божьими людьми и без подаяния не оставляли. Власть, конечно, время от времени пыталась что-нибудь предпринять. Царь Федор Иоаннович, например, в 1682 году указывал, «чтобы впредь по улицам бродящих и лежащих нищих, меж которыми многие притворные воры, и всем здоровы и работать могут, не было». Однако все оставалось по-старому, пока за дело не взялся Петр I, который загнал тунеядцев в «смирительные дома», а с подающих милостыню начал взимать штраф в размере 10 рублей (а на эти деньги можно было купить дом, корову и лошадь). Желающих подавать стало значительно меньше, но стоило Петру отойти в мир иной, как традиционное нищелюбие вновь вернулось в русские города и села.

То же самое было и во Франции, где попытки справиться с попрошайками быстро сходили на нет. В середине XVIII века французы попытались завести у себя работные дома по английскому образцу, однако домов этих было мало, и загнать туда нищих никак не получалось. Положение изменилось с приходом к власти Наполеона, который открыл десятки работных домов и согнал в них сотни нищих. Но стоило императору французов отбыть на остров Святой Елены, как работные дома начали закрываться, а попрошайки вернулись на улицы.

В течение XIX века почти во всех странах Европы были приняты законы по борьбе с нищенством, которые действовали по одному и тому же принципу. Бродяг и попрошаек делили на несколько категорий, стремясь отделить несчастных, волею случая оказавшихся без работы и пропитания, от злостных лентяев. Первым помогали, а вторых наказывали тюремным заключением или помещением в работный дом. Однако в каждой стране эта система работала по-своему. Самыми последовательными и суровыми, как всегда, оказались немцы. Занимающихся попрошайничеством приговаривали к небольшим тюремным срокам, а потом определяли в работный дом, где бывший нищий мог жить, пока администрация не решит, что он уже исправился. Больше двух лет, правда, обычно не держали. Английская система выглядела примерно так же, однако на деле она практически не работала.

Прежде всего английских нищих было не так-то легко поймать на попрошайничестве. Они носили с собой запас мелкого товара — иглы, нитки и т. п., и когда приближался констебль, тотчас выкладывали их перед собой и объявляли себя честными торговцами. Когда же нищих все-таки ловили и вели к судье, тот, как правило, не был слишком строг к безобидному попрошайке, и нищий вскоре снова оказывался на улице. Одной из самых прогрессивных считалась итальянская система, закрепленная в Уголовном кодексе 1889 года. Итальянских нищих не сажали в тюрьму, их разрешалось лишь временно арестовывать или держать под домашним арестом. По закону полагалось определять их на общественные работы, однако закон бездействовал, поскольку денег на устройство этих общественных работ просто не было. В 1895 году петербургский журнал «Тюремный вестник» высказывался об итальянской системе следующим образом: «Такая остроумная система, вполне достойная научных сил, при участии которых выработан итальянский кодекс, без сомнения, представляет собою одно из наиболее замечательных произведений современной юриспруденции. Но приведение в исполнение постановлений ее было затруднено недостатком денежных средств… Несмотря на все эти меры, нищие очень многочисленны в Италии».

Во Франции конца XIX века «дворов чудес» уже, конечно, не было, и законы мало чем отличались от остальной Европы. Однако законы эти не работали. Нищих полагалось арестовывать, и их действительно иногда арестовывали, но тут же отпускали. Французский журналист Луи Полиан писал в 1898 году: «Спросите у городского сержанта, почему он не задерживает того нищего, который на бульваре обращается к каждому прохожему и который тем чаще тянет руку, чем больше ему дают. Он вам ответит: «Я его задерживал уже шесть раз, десять раз, и он все снова начинает»". Примерно то же самое было и в России. В 1899 году русский чиновник Левенстим писал: «Почти двести лет прошло со времен царствования Петра Великого, который впервые начал на Руси борьбу против нищенства, а между тем до настоящего времени не установлено окончательно, запрещено ли нищенство или нет. Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, и устав о предупреждении преступлений запрещают строжайше хождение с сумою, между тем параллельно с этим в Привисленских губерниях существует местное распоряжение правительства, в силу которого бедным выдаются свидетельства на прошение милостыни… Наконец, во многих центральных губерниях призрение неимущих сводится к тому, что им позволяют собирать милостыню в своем селении («идти в кусочки»)». Заметим, что в Привисленских губерниях, то есть в Польше, традиции тоже не умерли, и местным нищим раздавали лицензии на сбор подаяния, как и во времена польских королей.

Самим нищим тоже был присущ национальный колорит. В Америке конца XIX века нищие организовывались в «тресты». В 1899 году в Нью-Йорке был арестован некто Зибель. Этот человек стоял во главе «Треста» — подпольной корпорации, заправлявшей делами местных нищих. В главном офисе «Треста», располагавшемся в Бруклине, продавалось все необходимое для профессионалов — фальшивые протезы, накладные горбы, лохмотья, плакаты с просьбой подать убогому и т. п. Здесь же нищие сбывали свой товар — кусочки хлеба, колбасные обрезки и прочие объедки. «Трест» продавал эти пищевые отходы производителям корма для скота. Дела у фирмы шли превосходно: Зибель и его подельники снимали роскошные квартиры, содержали лошадей и имели в театрах собственные ложи.

Свой колорит был и в утонченной Франции. В стране художников и поэтов нищие просто обязаны были быть артистами. Их быт подробно описал Луи Полиан, который, предвосхитив методы журналистики ХХ века, сам переоделся нищим и, войдя в доверие к парижским клошарам, некоторое время жил подаянием. Полиан рассказывал о подлинных виртуозах своего дела. Был у нищих, например, такой трюк. Плохо одетый человек с разбегу бросался в Сену и начинал тонуть. Тут же ему на выручку бросался человек, одетый как рабочий. Затем спасенный утопающий на глазах столпившихся зевак обращался к спасителю: «Что ты сделал? Зачем не оставил меня умереть? Я без работы и уже три дня не ел!» И вновь бросался к реке с криками: «Дайте! Дайте мне умереть!», но спаситель удерживал его и говорил: «Возьми, вот все, что у меня осталось, пускай останусь я сегодня без обеда». После этого собравшаяся публика осыпала артистов материальной помощью, причем, по словам Полиана, часто давала золотые монеты.

Был и другой фокус, связанный с падением. Женщина, одетая в черное вдовье платье, падала в фонтан, когда дамы и господа выходили из церкви. Ее спасали, она умоляла найти оброненные четки и молитвенник и вскользь упоминала, что давно не ела, потому что копила на церковную свечу. Она якобы шла помолиться за единственного сына, который служит в далеких колониях. Без подаяния «вдова» обычно не оставалась. Умельцы разыгрывали сцены с голодными обмороками возле кондитерских, припадки эпилепсии, когда кусочек мыла помогал симулировать пену на губах, и т. п. Был и куда более простой способ заработать. За два франка можно было купить фальшивое свидетельство о болезни. Особенно популярны были грыжа и растяжение жил, потому что в парижских больницах таким больным бесплатно выдавали бандаж и эластичные чулки. Все это можно было сдавать старьевщику и иметь около 100 франков годового дохода, что соответствовало пенсии солдата, выслужившего медаль. Благотворительных обществ в тогдашнем Париже было довольно много, а общей базы данных на всех нуждающихся, конечно, не было. Поэтому безрукий или безногий по многу раз заходил в разные учреждения и получал бесплатные протезы, которые потом сбывал за 10-20 франков. То же самое делал больной, которому полагались бесплатные лекарства, например рыбий жир, который всегда можно было перепродать.

Предприимчивые клошары делали бизнес на чем угодно, даже на крещении детей. Католические и протестантские священники уговаривали неимущих матерей крестить младенца в их веру, чем те и пользовались. Одна мать, по словам Полиана, говорила: «Сказать вам правду, мой ребенок крещен двенадцать раз в протестантской церкви и четырнадцать раз в католической… Каждое крещение приносило мне двадцать су и чистое платье». Нищие Парижа в совершенстве изучили все тонкости работы весьма развитой французской системы благотворительности. Полиан советовал как-нибудь порыться в кладовке какого-нибудь бедняцкого жилища и гарантировал много интересных находок: «Какое множество билетов всякого рода, бумаг, печатных бланков, писем, билетов на дрова, на молоко, на шоколад, которые даны гг. Ротшильд, письма депутатов, извещающих о решениях касательно субсидий… письма полицейского комиссара, пастора, священника, раввина, дающие адреса благотворителей… список всех благотворительных празднеств, которые состоятся в текущем месяце, заметки о предстоящих свадьбах с указанием ресторанов, в коих назначены свадебные обеды. О! Эти нищие, они глубокие знатоки парижской благотворительности».

Но истинные профессионалы работали по-крупному. Специально для них в Париже издавались два сборника — «Малая игра» и «Большая игра», каждый содержал сведения о благотворителях французской столицы. Если «Малая игра» содержала лишь адреса и краткое описание того, чем можно разжиться, то в «Большой игре» было полное досье на каждого благотворителя и рекомендации, как лучше его одурачить. Выглядело это примерно так: «Г-н Ф.— старый республиканец, радикал; очень богатый. Представиться ему как жертва поклонников старого порядка и приходских священников».

Самые же хитроумные превращали свой промысел в высокое искусство. Они писали своим благодетелям письма, отличавшиеся изяществом слога: «Милостивый Государь, голод приводит меня опять к вашей двери…» и т. д. Автор письма просил передать ему через швейцара кусочек хлеба. К письму прилагалось довольно хорошее стихотворение, так что кроме хлеба проситель обычно получал звонкую монету. Выдавать себя за голодного поэта в Париже вообще было довольно выгодно, благо на каждый случай у нищего было заготовлено особое стихотворение, которое можно было использовать много раз. По подсчетам Полиана, только в одном Париже ежегодно на подаяние и помощь бедным уходило около 10 млн франков. Однако справиться с бедностью никак не удавалось, поскольку нищие не желали расстаться со своей чрезвычайно выгодной нищетой.

Свой национальный колорит был, конечно, и у российских нищих. В крестьянской православной стране богема была не в почете, поэтому попрошайки выдавали себя за божьих странников, погорельцев и раненых солдат. Специалисты насчитывали больше десятка особых нищенских специальностей. «Богомолы» сидели на паперти, «могильщики» — на кладбищах, «горбачи» бродяжничали с сумой, «железнодорожники» ходили по вагонам, «ерусалимцы» выдавали себя за паломников и приторговывали «землицей иорданской», а «севастопольцы» строили из себя героев Крымской войны. А были еще «падшие купцы», «благородные, потерпевшие за правду» и прочие достойные жалости субъекты. «Санкт-Петербургские полицейские ведомости» в 1879 году перечисляли нищенские специальности, до сих пор хорошо знакомые россиянам: «женщины с больным ребенком» и приезжие, просящие «на билет для возвращения на родину».

Разделение труда было жестким, и «нарушителей конвенции» ждала суровая кара. Левенстим писал: «Каждая артель ревностно оберегает свои места и не допустит, чтобы могильщик стал около церкви или обратно. Точно так же отдельные церкви и кладбища распределили между известными артелями, которые не позволят, чтобы посторонний человек проник в их район… Не только паперти церквей, но даже места на этой паперти и часы распределены между отдельными лицами. Нищий, который просит во время обедни, обязан уступить свое место товарищу на время всенощной и вечерней».

Были в России и свои «дворы чудес», которые назывались здесь «нищенскими гнездами». Это были деревни, жители которых ничем, кроме сбора подаяний, не занимались. Так, в Арзамасском уезде существовала деревня с благозвучным названием Пьявочное Озеро. Местные жители заключали сделки с окрестными церквями, покупая у них за 40-50 руб. документы, разрешавшие им собирать пожертвования. С весны до осени пьявочинцы ходили по округе, собирая подаяние, а возвратившись, отдавали 100-200 руб. церкви, а 400-500 оставляли себе. После этого в деревне начиналось повальное пьянство, которое продолжалось до зимних холодов, так что соседи прозвали эту деревню Пьянишным Озером. Крестьяне другого села, расположенного в Калужской губернии, занимались таким же промыслом, а тем, кто пытался предложить им работу, объясняли: «Мы вдвое больше добудем сумою, будем в день два раза чай пить с баранками и водкой, да еще на табак останется, спать будем сколько угодно, а у тебя что? Плечи-то ломать». Так что российские нищие были довольны своим положением не меньше своих французских коллег.

Большинство нищих любой страны были полностью согласны с калужскими крестьянами. Как бы ни пытались их трудоустроить, работать они не хотели. Так, в конце XIX века некое Общество коммерсантов предложило трудоустроить всех парижских нищих на трехдневную работу за 4 франка в день. Из 727 трудоустроенных нищих только 174 человека явились на работу, из них 37 проработали до полудня, взяли 2 франка и исчезли, 68 проработали до вечера, 51 — два дня и лишь 18 человек трудились все три дня, после чего получили постоянную работу.

В течение всего XIX века во многих странах были устроены трудовые колонии, где неимущий мог поработать за треть зарплаты, а потом уйти, забрав остальные две трети заработанных денег. Такая система практиковалась в Голландии, Германии, Швейцарии и некоторых других странах. Однако профессиональных нищих в этих колониях было не сыскать. Наконец, в 1927 правительство Чехословакии попыталось заставить нищих работать, лишив их подаяния. Власти начали продавать гражданам особые талоны — «алмуженки», которыми полагалось отныне подавать милостыню. Продавались они наборами по 25 штук и стоили по 2,5 кроны. Предполагалось, что нищие будут обменивать «алмуженки» на деньги и одежду в государственных учреждениях. Желающие получать деньги обязаны были зарегистрироваться, а особые службы должны были решить, достойны ли они материальной помощи. Затея, естественно, провалилась, поскольку профессиональные нищие не принимали «алмуженок», а требовали настоящих денег.

В ХХ веке нищенство вообще доказало, что способно приноравливаться к любым условиям. Ни агрессивная техногенная среда, ни гуманное сочувствие общества их не изменили. Нищенская корпорация с собственным тайным языком, собственным кодексом и своим «королем» существовала весь ХХ век и существует до сих пор. Американские хобо — бродяги, которые путешествуют по США, забравшись в товарные вагоны, и живут случайными заработками, попрошайничеством и воровством, во многом напоминают средневековых обитателей «дворов чудес». У них есть собственные тайные знаки, которыми они обозначают информацию, важную для любого бомжа: «злая собака», «здесь подают», «есть работа». Есть и собственный жаргон: «бык» — сотрудник железной дороги, «крошки» — вши, «отправиться на запад» — умереть. Время от времени хобо собираются на большой съезд в городе Бритт, штат Айова, где выбирают «короля» и «королеву». Сейчас королевством хобо правят король Тук и королева Леди Саншайн.

Благотворительность и забота окружающих охотникам за милостыней тоже нипочем. Когда канадскому нищему хочется есть, но лень куда-то идти, он делает бесплатный звонок из ближайшего таксофона, за ним приезжает машина, доставляет к месту бесплатной кормежки, а после возвращает его обратно.

Не меняет их даже всемирная слава.
masterok.livejournal.com/1499596.html

@темы: история

---

Оригинал взят у в экстремальная кулинария

Бразильские туземцы с самого начала производили на европейцев сильное впечатление. Кто-то ужасался их дикости и кровожадности, а кто-то был в восторге от "благородного дикаря в гармонии с природой". На этом фоне «Путешествие в Бразилию» Жана де Лери (1578) выглядит спокойным и взвешенным. Книга издана через 20 лет после его возвращения во Францию в 1558, а за эти годы священник-гугенот Лери навидался всякого. Посреди религиозных войн не очень получалось возмущаться индейскими зверствами - вокруг своих хватало. Тупинамба у него имеют много достоинств, их примитивный образ жизни Лери не смущал. Каннибализм безоговорочно осуждает, хотя тоже без особых эмоций.

Такой подход обьясняется личностью автора. В Новом Свете ему ко многому пришлось привыкать, в т.ч. по части еды. По дороге в Бразилию это были гнилые морские сухари и вода пополам с червями. На суше почти год питался в основном жидкой кашей из маниоковой муки, а изредка - мясом ящериц. Копченые руки и ноги, лежавшие на грилях-буканах в индейских деревнях, тоже заставляли задуматься о границах сьедобного (особенно, когда радушные хозяева пытались его угостить).

Самой трудной проверкой, однако, стала дорога домой. Из-за плохой погоды и невежества штурмана они шли через Атлантику почти 5 месяцев, провизия и вода кончились, половина команды умерла от голода и его последствий. Для питья собирали дождевую воду в воронку из паруса с ядром в центре. С едой было хуже. Сначала сьели попугаев и обезьян, затем крыс, свечи, кожаные воротники и башмаки.

Французы не были бы французами, если бы не пробовали разные рецепты даже для подметки. Мышей варили в морской воде, крысиные лапки поджаривали на углях. Кожа тоже бывала разная. «Испробовав разные предметы, скажу, что, будь я в осаде и имей кожаные воротники и замшевую одежду, в которых есть сок и влага, я бы никогда не сдался от голода.»
Когда вкусные воротники кончились, пришлось есть индейские щиты из сушеной шкуры тапира, которые можно было разрубить только алебардой. «Некоторые разрезали их на куски и варили, но этот рецепт оказался неудачным. Другие клали их на угли. И, когда они поджарятся, соскабливали верхний слой ножом. Вкус был, как у жареного бекона.»

От голода у людей начались вспышки ярости, приходили и мысли о людоедстве - Бразилию все помнили хорошо. «Мы украдкой поглядывали друг на друга, лелея греховные мысли об этом варварском деле.» К счастью, вовремя показался французский берег. Увидев землю, «мастер сказал вслух, что, продлись дорога на день дольше, он решил не бросать жребий, как обычно делают, а просто убить одного из нас на пищу остальным.»

Чудом оставшись в живых, Лери взамен получил бесценный опыт. Это пригодилось, когда в 1573 он стал одним из видных деятелей г.Сансер во время католической осады. Несмотря на 500 умерших от голода жителей, Лери посчитал эту полугодовую блокаду меньшим испытанием, чем дорога из Бразилии. У осажденных была вода, вино и специи, возможность собирать траву и корни.

Кулинару тут было где развернуться. Сначала сьели лошадей и ослов. «Все нашли ослятину вкуснее не вареной, а жареной или в виде паштета. Ослиная печенка, жареная с гвоздикой, ничем не хуже телячьей.»  (Лери, «Памятная история осады Сансера», 1574). Затем настала очередь собак и кошек.
После «...началась охота на крыс и мышей, голод заставлял проявлять безграничную изобретательность в устройстве мышеловок. Бедные дети часто жарили крыс на углях целиком, со шкурой и потрохами. Никто не считал жареных крыс особенно вкусными, но есть можно. Хотя они лучше тушеные». Когда мясо кончилось, в ход пошли кожа и обрезки шкур, «...из которых готовили рагу, паштет в горшочке или винегрет»

Лери смог даже попробовать что-то новое - в Сансере, в отличие от корабля, были книги. "Ели не только чистый пергамент, но также письма, документы, книги печатные и рукописные, не видя трудности в том, что книгам могло быть 100-120 лет. Их сначала вымачивали час или два, часто меняя воду, затем скребли ножом. Затем варили полчаса-час, делая мягкими. Потом рвали и тянули пальцами, получая клейкую массу. Из нее делали фрикасе, как из потрохов, или готовили с травами и специями на манер супа-рагу (hochepot). Я видел, как едят лежащие на тарелке кусочки, на которых еще можно было разобрать буквы." Грань между сьедобными и несьедобными вещами почти исчезла.

Но попытки каннибализма давили беспощадно, иначе всем конец. Когда такой случай был обнаружен в семье одного из горожан (подробности лучше опущу), всю семью из 3 человек казнили. «Если кто-то сочтет наказание слишком суровым, оцените, как опасно было в нашей ситуации поступить иначе. Могут сказать, что человек все равно был мертв, и это допустимо в такой крайней нужде. Я отвечу, что, оставь мы это безнаказанным, следовало бояться (чему было много признаков), что солдаты и горожане примутся есть трупы умерших или убитых. А затем будут убивать других, чтобы сьесть. Те, кто не бывал в такой крайности, не могут понять то, что видели мы.»

С учетом биографии автора, лучше понимаешь его отношение к индейцам. Лери был человек без предрассудков, мог адаптироваться ко всему. Но знал, что есть предел, который переходить нельзя.

@темы: история, история кухни

---

Оригинал взят у в Вся мировая история

Вся мировая история с 3000 года до н.э. по 2013 год с разбивкой по годам

@темы: история, карты

---

Оригинал взят у в Неврология мести

В октябре 2013 года в The Journal of neuroscience опубликована экспериментальная статья нейрофизиологов Аахенского унивеситета "The Impact of Dopamine on Aggression" www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/24155295 .
Группа из 21 здоровых мужчин играла с копьютером в покер. По ходу игры программа жульничала и периодически явно крала небольшие суммы заработанных денег. У испытуемых было 3 варианта возможной реакции, когда они это замечали. Можно было нажать кнопку и наказать обидчика, но при этом терялась и часть собственных средств. Нажатие другой кнопки усиливало защиту средств игрока, опять же ценой некоторого снижения темпов зарабатывания денег. И можно было ничего не нажимать и продолжить выигрывать, наплевав на небольшие потери. Мстительными оказались около половины подопытных.
Затем вся группа была обследована на позитронно-эмиссионном томографе с FDOPA - меченым фтористым производным дофамина. Изучались особенности метаболизма дофамина в разных режимах ПЭТ в 4 областях мозга, где сосредоточена основная масса дофамин-медиаторных структур. Была выявлена достаточно жесткая корреляция между мстительностью и содержанием дофамина в различных областях мозга - таламусе, хвостатом ядре и особенно в структурах среднего мозга. Больше дофамина - меньше мстительности и наоборот.
Из этого в общем то следует несколько очень занятных выводов. Во первых чисто анатомически месть является весьма древним чувством, возникшим похоже еще до млекопитающих. Во вторых мстительность и импульсивная агрессия связаны не так прямо, как представлялось раньше. Больше дофамина - больше агрессивность, большинство антипсихотических препаратов используемых у агрессивных больных как раз подавляют метаболизм дофамина. Хотелось было бы посмотреть не вызывает ли применение нейролептиков повышение мстительности. Ну или попробовать наоборот пару месяцев покормить подобранную группу мстительных психопатов бромокриптином и посмотреть на степень уменьшения страдания окружащих. В общем будет интересно...

@темы: медицина

---

новый отзыв на фантлабе

«Часы доктора Ватсона, или Тайна «MWM»
– [ 6 ] +
Календула, 23 ноября 2013 г. в 22:07 fantlab.ru/autor1411/responsespage1?sort=date
Повесть весьма неоднозначна. Она представляет собой нечто вроде мемуаров Ватсона, его последнего слова, подведение итогов. В повести представлена некая попытка заполнить пробелы, дать ответы на возникающие в ходе чтения книг о Холмсе вопросы, свести концы и снять маски. И все бы хорошо, да вот Ватсон в такой трактовке - в той роли, что для него определили авторы, - вряд ли понрвится многим. Безусловно, эта версия имеет право на существование, но уж очень она притянута за уши. Ватсону нужно быть феноменальным лжецом, гением, чтобы столько лет водить за нос самого Холмса и проворачивать у него под носом темные дела с Мориарти.
В повести идет и некая литературная игра - здесь множество аллюзий, отсылающих внимательного читателя не только к произведениям Конан Дойля. И вот этот момент - безусловный плюс повести, вызывающий живой интерес у подкованного читателя.
Динамики, закрученной интриги как таковых здесь мы не найдем. Это заполнение белых пятен в описательной неторопливой манере. Хотя здесь есть и несомненные открытия - уж очень вольно авторы смотрят на историю Холмса. И Холмс, и Ватсон предстают перед читателями совершенно иными, и такое поведение им несвойственно, его просто невозможно от них ожидать. Это вызывает оторопь, если не сказать отторжение.
В целом же не могу сказать, что повесть не интересна - по-своему она интересна и весьма оригинальна, оригинальна как попытка дописать то, что упустил или умолчал Конан Дойль. То, как это дописано и раскрыто, - это видение авторов, а уж совпадает оно с мнением и видением читателя или нет - дело третье. Авторы в эпилоге просят отнестись к повести не слишком серьезно.

@темы: мое и наше

---

По итогам прочитанного за год.
Насколько могу судить, композиционная перебивка глав вставными главками, состоящими из голого диалога, где непонятно кто беседует непонятно с кем (как правило, о непомерной крутизне ГГ, но возможны варианты) сейчас превратилась в пошлый и затасканный прием. В общем, если подобное интермеццо кажется необходимым, лучше написать маленькую, но полноценную главу

@темы: корм для моих тараканов, писательское

---

Оригинал взят у в Месяц до солнцеворота

Не инопланетный пейзаж, а северное сияние и особые облака над Исландией

@темы: история музыки, пейзажи

---

Оригинал взят у в Портретная фотография для рыб

Фотогрнаф из Бангкока Visarute Angkatavanich собирался подзаработать на фотостоках. Чтобы далеко не ходить, для начала он осмотрел свой дом на предмет сюжета, который бы мог хорошо продаваться. И нашел: рыбок в собственном аквариуме. Коллекция красивых рыбок, чистая вода и макрообъектив — и чудо-портреты готовы.

1


2


3


4


5


6


7


8


9


10


11


12


13


14


15




>

@темы: фото

---

Шикарные фотографии зимы на Лофотенах

www.liveinternet.ru/community/4675714/post30068...

Лофоте́нские острова́ — архипелаг в Норвежском море у северо-западного побережья Норвегии. Он состоит из нескольких крупных островов и множества островков и скал. Ожерелье Лофотенских островов расположено под боком у Гольфстрима и растянуто на добрые две сотни километров, поэтому погода здесь непредсказуема и зачастую дарит чудесные моменты фотографам: грозовое небо, штормовое море. Лофотены находятся на границе континентального и морского климатов, поэтому на архипелаге всегда происходит борьба стихий.

Сегодня — большая подборка, результат недели съёмок и месяца подготовки и обработки фотографий, панорам.

 

ЧИТАТЬ ПОСТ ЦЕЛИКОМ

Фотографии и текст Данила Коржонова

Чтобы добраться до Лофотен, пришлось сделать 2 пересадки (в Осло и Бодо, небольшом городке на севере Норвегии). Летом же интереснее всего ехать вдоль фьордов на поезде: так можно познакомиться с красотами заполярной Норвегии.

Маленький винтовой самолет с ревом взмывает за низкую полосу тумана с короткой посадочной полосы — и уже через 20 минут сквозь тучи проглядывают зубцы «хвоста дракона» — мы на Лофотенах! Летать над северной Норвегией зимой — чарующе.

Аэропорт в Свольвере — очень домашний, уютный: всего одно небольшое здание и короткая полоса асфальта, заканчивающаяся морем. Приветливые норвежцы сразу же выдают багаж из самолетика, и мы начинаем свое путешествие. Свольвер — пожалуй, самый большой город гряды. Современные здания соседствуют с красивыми постройками вроде этой чудесной церквушки.

Проезжая вдоль зигзагов фьордов по обледенелой дороге по пути к нашему домику в Рейне, мы удивлялись, что архипелаг выглядит как закрытая стена, 400-1000 метров высотой. С одной стороны, с северо-запада — норвежское море, а с юга — Вестфьорд. Почти все деревни расположены именно со стороны Вестфьорда: норвежцы предусмотрительно не стали «подставлять» бока своих рорбу суровым ветрам Арктики. Зато вершины и пляжи, обточенные ледяными порывами северного ветра, потрясают воображение: художнику сложно представить что-то более монументальное и великолепное, чем рассвет над северными пиками архипелага. В этот момент низким розовым солнцем подсвечиваются заснеженные остроконечные вершины-зубцы хребта дракона, спящего в прозрачной изумрудной воде фьорда.

Ещё в 1120 году король Ойстен построил поселения рыбаков с простыми хижинами — рорбу. «Бу» или «Бо» означает небольшое временное жилище, а «Рор», адаптируя к норвежскому, можно расшифровать как выход в море. То есть, рорбу буквально означает временное жилище для рыбаков, которые приезжали в сезон на Лофотены. До конца 19 века все домики принадлежали королю Норвегии. Но короли рано или поздно оказываются в долгах — и рорбу пришлось продать в собственность рыбаков. При этом в способе ловли трески за тысячу лет практически ничего не изменилось. Рыбаки по-прежнему используют ярусный способ ловли, то есть длинную леску (около километра) с большим количеством крючков. Но корабли стали мощнее, появились грузовики, траулеры, продажи внесли долю автоматизации в процесс. Старые домики рыбаков были превращены чуть ли не в отели, с горячей водой, кухней, электрическим отоплением. Важная часть жизни рыбаков — уважение традиций поколений, народ очень консервативен. Поэтому и не прижились на островах траулеры с огромными сетями-ковшами, а всё так же 500-600 кораблей выходят в море, чтобы закинуть длинную леску в темные воды под покровом полярной ночи.

У фьордов на вертикальных бревнах ставят сараи (называются «стаббюр» для сушки и хранения рыбы, для хранения рыболовецкого инвентаря и лодок, а также баню с открытым очагом («бадстюэ» и овин для сушки зерна. Только на Лофотенах, из-за низких температур (но не чрезмерно низких — чтобы лед не повредил рыбу) возможен такой способ вяления.

Традиционные постройки норвежцев — с двухскатной крышей. Поверх дощатого настила раньше ее покрывали берестой и дерном. Сейчас, конечно, побеждают новые материалы, но раньше так делали почти все жители. И старые дома (а многие сохранились ещё с позапрошлого века) часто можно увидеть с целым лесом на крыше! Срубы обшивали снаружи и изнутри вертикально поставленными досками. Наличники, карнизы, а иногда и коньки крыш жилого дома (стуве) покрывали искусной резьбой. Стуве, окрашенные в традиционные красный, зеленый или синий цвет, с белыми наличниками и торцами срубов, и сейчас выглядят очень живописно на фоне суровых пиков Лофотен.

Самые популярные острова, Эуствагой, Вествагой, Флакштад и Москенес, являются излюбленным местом отдыха писателей и художников, а также всех любителей активного отдыха на природе. Большинство норвежцев приезжают сюда из южных городов просто отдохнуть, порыбачить, поохотиться. За один день на Лофотенах можно проскочить огромное количество живописных мест. В каждом из них хочется остаться как минимум на всю неделю. Максимум — на всю жизнь. Поэтому мы решили построить наш маршрут так, чтобы была возможность несколько раз вернуться в полюбившиеся нам места и посмотреть, как они меняются во время сезона ловли трески.

А ещё Лофотены — наверное, самоё тёплое место на нашей планете, в котором можно наблюдать Северное Сияние...

На следующее утро мы отправились с нашим знакомым в норвежский музей рыбы около города с названием «О» (пишется по-норвежски как А с кружком наверху). Этот город — последний, самый западный на Лофотенах. Здесь заканчивается главная дорога — Е10. Поэтому его и назвали одной буквой алфавита, последней в норвежском языке.

Пейзажи в окрестностях города «О» действительно напоминают о конце света — волны разбиваются о суровые скалы, а вдалеке видны острова Ваерой и Рост, они тоже входят в гряду Лофотен, но до них можно добраться только на пароме или вертолете.

Где-то между «О» и Ваероем существует удивительное природное явление — водоворот Мальстрем. Водоворот образуется за счет сильнейшего приливного течения. Еще в 16 веке водоворот описывали как «гигантскую воронку», простирающуюся на 5 километров и затягивающую в себя все, что приблизится к ее краю, разрушая гигантские корабли. Несколько веков позже Жюль Верн и Эдгар По добавили интереса к Мальстрему, упомянув его в своих повестях. Особенно хорошо известен рассказ Эдгара По «Низвержение в Мальстрем» (1841 г.), где автор описывает совершенно фантастическую воронку водоворота, уходящую на десятки метров в глубину. Конечно же, это не так — но все равно в лабиринтах водоворота судно может запутаться и вылететь на камни. Увидеть водоворот непросто: он находится в открытом море. Зато еще один известный водоворот Сальтстраумен находится прямо под гигантским мостом около Бодо. И туда, в самый эпицентр водоворота, даже возят туристов на легкой моторной лодке. Посмотрев с берега деревни «О» сквозь туман на предполагаемое место водоворота, мы направились в музей рыбы.

А если отъехать в центральную часть Лофотен, то можно увидеть такое удивительное явление: как замерзший в прилив фьорд разбивается о камни — и образуются такие удивительные цветы.

На любой остановке есть зона для отдыха, смотровые площадки и башни для наблюдения за птицами, а также домики для отдыха велосипедистов и кафе. Некоторые места отдыха напоминают целые архитектурные памятники, хорошо вписываясь в ландшафт (прямые, резкие линии, дерево и бетон).

На Лофотенах чудесно заниматься хайкингом — даже зимой. Снега тут немного, поэтому часто на вершину можно забраться и без снегоступов. А виды потрясают воображение. Вершины-то всего по 300-400 метров, но выглядят зубцы не хуже заоблачных вершин Памира. Например, с хайкинга над Рамбергом:

Центральная часть, вид в сторону Сёрвогена и Бальштада:

Также несколько фотографий с хайкинга над Рамбергом:

Архитектура Норвегии удивительна в своей прямоте и органичности с природой. Но особенно поражают мосты: с широкими пролётами, массивные, но в то же время выглядящие очень легко — они лежат между фьордами, заводями. Особенно поражают мосты у города Рейне и у города Рамберг. Рейне я считаю вообще одним из красивейших городов мира, наряду с Венецией: сеть мостов тянется через ожерелье островков в море, на которых расположены разноцветные домики. По сравнению с монументальными скалами и характерным зубцом Ольштиндена домики кажутся игрушечными, очень хрупкими.

Бальштад:

Центральная часть, вид в сторону Лекнеса:

На Лофотенах очень много одиноких домиков, это одна из моих любимых тем. В сравнении с маленьким домиком горы выглядят очень высокими во всём своём снежном великолепии.

Теперь о воде — самой важной, питающей стихии Лофотенских островов.

«Конец мира» — так я всегда называю скалистый берег города «О».

Один из моих любимых пляжей — Unstad:

И, конечно, пляж Haukland:

Но, наверное, самый любимый мой пляж — Utakleiv. Совершенно чудесное место, в котором можно провести не один вечер: широкий пляж с красивыми камнями, открытый закату и северному сиянию.

А если на улице шторм — я никогда не отчаиваюсь. На Лофотенах можно делать потрясающие чёрно-белые снимки.

 

 

О Самом Интересном:

Как бесплатно смотреть кабельное тв online

Необычные Тыквенные Скульптуры

Купить женские модные платья недорого

Поездка в Баку Азербайджан

Дешевые авиабилеты прямые рейсы

Шикарный дом мечты в Коста-Рике

Дешевая одежда наложенным платежом без предоплаты

 

@темы: пейзажи

---

Оригинал взят у в Юрий Анискин. Старая Астрахань. Трамвай

@темы: картины

---

Оригинал взят у в Rick Kelley. Into the Sun

Сбежать от шума городского, рассмотреть кто сидит у костра (2014 x 2501)

@темы: картины

---

Оригинал взят у в Ольга Кваша. На долину туман упал

Земля моя
Осень в моем городе и другие картины

@темы: картины

---

Охотничьи суеверия региона Коу Крик в Южном Орегоне thornywolf.livejournal.com/38365.html

@темы: индейцы

---

Оригинал взят у в Робот возрастом в 250 лет работает и сейчас

Спустя более чем 200 лет мануфактура Jaquet Droz из Ла-Шо-де-Фон, окружного центра кантона Нешатель в Швейцарии, возобновила выпуск «автоматонов», или андроидов, больших механических кукол, названных по фамилии часовщиков семьи Дро. Нынешние куклы — коллекционные вещи, а исторические андроиды находятся сегодня в часовом музее в Ла-Шо-де-Фон, а также в Парижской консерватории искусств и ремесел. Но давайте вспомним, как это все начиналось.

Знакомьтесь, это «Писатель», часовой автоматический механизм, который был создан еще в 1770-х годах известным часовщиком швейцарского происхождения, Пьером Жаке-Дро. Созданный механизм предназначался для записи слов и предложений до 40 символов. Не смотря на столь серьезный возраст, механизм отлично работает и по сей день, шокирую всех своей сложностью.

Представьте себе, что значит создать механическую машину, которая может писать в 1770 году? Это великое событие обогнало время. Кроме того, мы даже не можем предположить, сколько времени понадобилось создатели данного механизма, сколько терпения и находчивости было положено для достижения желаемого результата.

 

Пьер Жаке Дро, известный часовщик и механик, родился в 1721 году на небольшой ферме Сюр-ле-Пон, расположенной в окрестностях городка Ла Шо-де-Фон (La Chaux-de-Fonds). Он положил начало одной из самых престижных торговых марок и стал искусным создателем анимированных часов с поющими птицами и фонтанами, музыкальных часов, а также автоматических механизмов — автоматонов.

С 1738 по 1747 годы Пьер Жаке Дро занимается часовой механикой. Он изготовил ряд напольных часов с высокосложными механизмами, которые превосходили по своим характеристикам все, тогда существовавшие аналоги. Затем, Пьер Жаке Дро стал встраивать в свои часовые механизмы модули воспроизведения музыки.

И как-то раз, Пьер Жаке Дро познакомился с Милордом Марешалем, губернатором княжества Невшатель, который посоветовал ему показать его механические шедевры за границей и, в частности, в Испании, где Милорд мог помочь ему устроить встречу с королем.

 

 

Заручившись его поддержкой, Пьер Жаке Дро вместе с тестем и молодым работником Жаком Жеврилем изготовили специальную кибитку, в которой помещалось шесть маятниковых часов, и в 1758 году отправились в Испанию. Пьеру Жаке Дро было дозволено показать свои творения королю Испании Фердинанду VI. Эта презентация стала настоящим триумфом мастера – монарх и придворные были поражены часами, которые отбивали время автоматически, без какого-либо вмешательства извне.

Несколько дней спустя мастер получил 2000 золотых пистолей: все привезенные им часы были приобретены разом для королевских дворцов Мадрида и Виллависиоза…

 

 

Это была внушительная сумма, благодаря которой Пьер Жаке Дро по возвращении в Ла Шо-де-Фон в 1759 году смог полностью посвятить себя изготовлению карманных и настольных часов, а также созданию знаменитых автоматонов. В работе ему помогали сын Анри-Луи и Жан-Фредерик Лешо – соседский сын.

Начиная с 1773 года семейное предприятие Жаке Дро и Лешо выпускает все более и более совершенные автоматоны. Высшая степень мастерства была достигнута с изготовлением трех кукол-автоматонов: Калиграфа, Художника и Музыкантши.

Первую автоматическую куклу Пьер-Жак Дро сделал в 1773 году. Андроид назывался «Пишущий мальчик» и представлял собой сидящую за столом куклу, размером с пятилетнего ребенка. Тело «автоматона» было сделано из дерева, голова — из фарфора, на изготовление у часовщика ушло 20 месяцев. Заводной мальчик выводил гусиным пером на чистом листе бумаге фразы (что-то вроде «Я люблю тебя, мой город» или «Пьер-Жак Дро — мой изобретатель», промокал пресс-папье чернила, задумчиво смотрел на написанное, а затем выбрасывал листочек и снова начинал писать. Премьеру «Мальчика» Дро устроил в Париже в 1774 году — при дворе только что вступившего на трон Людовика XVI «живая» кукла вызвала ажиотаж.

 

 

После «Мальчика» Дро вместе с сыном Анри сделал еще две куклы — «Рисовальщика» и «Музыкантшу». «Рисовальщик» почти ничем не отличался от «Пишущего мальчика». Он также сидел за деревянной конторкой, одетый в красный камзол, штанишки и белую рубашку с жабо. Однако «Рисовальщик» писал не фразы, а рисовал карандашом на бумаге собачку и подписывал свой рисунок — «Моя Туту» («Mon Toutou»; собачка Туту была любимицей предыдущего французского короля — Людовика XV).

«Музыкантша» была более сложной заводной фигурой, над ней работали уже три часовщика — отец и сын Дро, а также Фредерик Лешо. «Музыкантша» была крупнее «Мальчика» и «Рисовальщика» — размером с восьмилетнего ребенка. «Музыкантша» была одета в кринолин с корсажем, украшенным бантами. «Музыкальная» женщина сидела за самым настоящим, только очень крохотным, клавесином и могла исполнить на нем пять музыкальных композиций — перед «музыкантшей» лежали ноты.

Их презентация состоялась в Ла Шо-де-Фоне в 1774 году.

 

Кликабельно

 

В механизме Писателя присутствует камерная технология. Важную роль в механизме играют кулачки игрушки, потому что они контролируют не только штрихи пера, а и уровень давления на бумагу.

Другой удивительной особенностью механизма является то что Писатель способен следить глазами за словами, которые он воспроизводит. Сложность данного механизма невероятна. Как происходит весь описанный выше процесс, вы можете увидеть в видео ролике ниже.

 

 

Механизм состоит из около 6 000 деталей, каждая их которых ручной работы, миниатюрна и адаптирована чтоб поместиться в игрушечное тело. Благодаря технологиям. Используемым Пьером Жаке-Дро, механизм не требует внешнего источника энергии для своего функционирования. Механизм сам вырабатывает необходимую силу для работы.

 

Кликабельно

 

Эти три настоящих шедевра, которые привлекли всех ценителей изящной механики, утвердили реноме Пьера Жаке Дро и стали гарантом процветания его предприятия. Столь оглушительный успех окончательно убедил Жаке Дро в необходимости представить свои шедевры всему миру. Из Ла Шо-де- Фона автоматоны отправились в Женеву, затем, в 1775 году, в Париж, где они были продемонстрированы Людовику XVI и Марии-Антуанетте. После этого человекоподобные куклы побывали во всех главных королевских дворах Европы, в том числе в Лондоне, Голландии, Фландрии (в 1780-1781 году) и на севере Франции.

Наиболее яркое представление об уровне швейцарских мастеров дает автоматон «Калиграф». Пьер Жаке-Дро приступил к его созданию в 1768 году, параллельно проводя изыскания в области механики анимации и имитации движения живых существ техническими средствами. В работе над автоматоном приняли участие Жан-Фредерик Лешо и Анри-Луи Жаке-Дро, который позднее внес некоторые модификации. Автоматон «Калиграф» высотой около 70 см представляет собой мальчика, сидящего на табурете за столом из красного дерева. Его механизм, состоящий из 4 тыс. (!) деталей, является самым сложным из трех упомянутых человекоподобных автоматов.

Автоматон можно запрограммировать, с тем чтобы он написал любой текст из 40 знаков, располагающийся в три строчки. Правой рукой «Калиграф» макает гусиное перо в чернильницу, поворачивает глаза в направлении пера, качает головой и начинает выводить текст на автоматически перемещающемся под рукой листе бумаги. Зрелище стоит признать весьма завораживающим — в особенности если учесть, что автоматон создан без малого 250 лет назад и до сих пор отлично работает.

 

Кликабельно

 

Успех заводных кукол Дро был огромен. В Париже у кукол появились конкуренты — куклы, сделанные французским механиком Жаком Вокансоном. Жак Вокансон подхватил тему «Музыкантши» — он изготовил «Флейтиста», который мог исполнять 11 мелодий. Но шедевром Жака Вокансона была кукла в виде утки, которая умела ходить, плавать, крякать, отряхивать крылья. Утка умела заглатывать зерна и даже переваривать пищу — в ее брюшке находился сосуд с химическими реактивами, которые разлагали зерна. Кукла этой славной утки, в отличие от кукол Дро, не дожила до сегодняшнего дня — Вокансон привез ее в Россию, где она сгорела во время пожара на Нижегородской ярмарке. В России мода на механических кукол была широко распространена. Можно вспомнить часы «Павлин», сделанные механиком Консом (сегодня стоят в Эрмитаже), «автоматы с музыкой» Ивана Кулибина (его «театральные» часы «Гусиное яйцо» тоже находятся в Эрмитаже), а также произведения тульских мастеров, воспетые Лесковым в «Левше».

 

 

Появление в Европе в конце XVIII века «заводных людей» было связано с попытками объяснить природу человека вообще. Еще в XVII веке Декарт говорил о человеке «как механической машине, наделенной душой». Философские дискуссии на тему «механики человека» не утихали на протяжении всего века Просвещения: философ Ламеттри ответил Декарту книгой «Человек-машина», ставшей популярной. Механические люди представляли собой своего рода уменьшенные копии живых людей. Заводные игрушки были столь популярными, что на четыре десятилетия вытеснили традиционное механическое чудо тех лет — карманные часы. В XIX веке многие часовые мануфактуры имели в производстве механические игрушки. Андроиды все еще интересовали публику, однако подешевели и поэтому утратили статусность — в 1880-х годах куклу можно было купить в обычном магазине. Мода на заводных кукол прошла в начале XX века, а с появлением в 1928 году первой электрической куклы, робота, про механических кукол и вовсе забыли.

 

 

Художник — это автоматон, созданный в 1773 году и состоящий из 2000 деталей. Он может рисовать три картинки: портрет Людовика XV и его собаку с надписью «Mon toutou» (с фр. — мой пёсик), королевскую чету Марию Антуанетту и Людовика XVI, а также сцену с Купидоном, управляющим колесницей, запряжённой бабочками.

Механизм состоит из системы кулачков, которые управляют движением руки в двух измерениях, а также отвечают за подъем карандаша. Помимо этого автоматон ёрзает на стуле и периодически сдувает пыль с карандаша.

 

 

Вот эта собачка — любимый песик французского короля Людовика XVI, нарисованный автоматоном, и профиль короля.

«Девушка-музыкант» была сделана из 2500 деталей и отличается от других автоматонов. Это хрупкая молодая девушка, сидящая за небольшим флейтовым органом. Автоматон имеет механизм, который активирует десять пальцев девушки, которая фактически играет на инструменте.

 

 

Пять различных мелодий, которые автоматон способен играть, были написаны сыном мастера, Анри-Луи Жаке-Дро, который был не только тоже искусным механиком, но еще и одаренным музыкантом. Механизм «девушки-музыканта», довольно сложный по конструкции, состоит из четырех частей, которые приводят в действие меха инструмента, каждую руку музыканта, а также такие действия, как вздымающиеся от дыхания плечи, кукла как бы даже «дышит» (можно увидеть, как поднимается грудь) , наклоны корпуса, движение глаз и заключительный реферанс. Девушка подчеркивает движения кисти руки во время игры, способна бросать взгляд влево и вправо, заканчивая игру на органе реверансом.

 

 

Механические Куклы снова явились публике в 2003 году, когда мануфактура Jaquet Droz выставила в качестве экспоната в своем павильоне на часовой ярмарке в Базеле отреставрированного «Пишущего мальчика» (малыша заводили раз в день, и посмотреть на куклу сбегались толпы). Интерес к игрушке оказался столь велик, что было решено вновь выпускать «автоматоны» — уже нашлись желающие коллекционировать игрушки, стоимость которых не ниже стоимости астрономических часов-луковицы, традиционного объекта коллекционирования. «Автоматоны» сегодня так же модны, как и часы с большим количеством усложнений. В нынешнем ассортименте Jaquet Droz — все те же «Пишущий мальчик», «Рисовальщик», «Музыкантша» (часовщики обещают придумать новых, в частности танцующих, кукол). На изготовление одной куклы уйдет около шести месяцев, а цена (в зависимости от размера и выбранных материалов) может достигать миллиона франков.

 

источники

http://club.99ys.com/forum.php?mod=viewthread&tid=259424

http://www.kommersant.ru/doc/620946

http://alexpobezinsky.livejournal.com/359797.html

http://vision7.ru/publ/nelepye_fakty/mekhanicheskie_kukly_jaquet_droz/26-1-0-3168

 

И еще про старинные механизмы: Антикитерский механизм. Первый компьютер в мире, а так же предлагаю вспомнить кто такой Кулибин , ну и уже современный Большой путь маленького компьютера

Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия - http://infoglaz.ru/?p=38024

@темы: история бытовой техники

---

Оригинал взят у в Писатели шутят

А юморят они своеобразно (кроме профессиональных сатириков и юмористов, вроде Ильфа с Петровым, Зощенко или Задорнова): занимаются мистификациями...

В дореволюционной России литераторы любили похулиганить. Так появились Козьма Прутков и Черубина де Габриак. В 20 веке самой известной литературной мистификацией стал французский романист Эмиль Ажар. А сегодня интернет дает просто неограниченные возможности для этого.Что заставляет талантливых людей прятаться за чужой маской?

В середине января писатель Григорий Чхартишвили у себя в блоге официально заявил, что Анатолий Брусникин и Анна Борисова — это он. Два писательских проекта, развивавшиеся параллельно с 2008 года, оказались в буквальном смысле авторскими — придуманными Чхартишвили и реализованными им при конспирологическом содействии издательства «АСТ». Причем один из них стал успешным: стартовый роман никому не известного Брусникина разошелся тиражом больше 600 тыс. экземпляров.

Литературные мистификации — всегда поле для экспериментов как над читателем и писателем, так и над рынком, обществом и государством. Они показывают, что свободы слова как таковой — когда каждый может сказать все что угодно — не существует. То, что говорит писатель, прямо зависит от того, кто он такой и как его воспринимает потенциальный читатель, особенно начиная с ХIХ века, когда писатель стал медийной фигурой, подобно общественно-политическому деятелю. Некоторые вещи можно сказать только от лица кого-то другого — тогда у тебя есть шанс быть услышанным и понятым правильно.

Псевдоним Черубина де Габриак

Автор Русская поэтесса Елизавета Дмитриева (1887–1928)

Мистификация В августе 1909 года в петербургский журнал «Аполлон» приходит письмо, подписанное буквой «Ч», и в нем стихи неизвестной поэтессы — столь изящные, что лучшие авторы Серебряного века, включая Гумилева, Кузмина и Анненского, решают немедленно их опубликовать. Иллюстрации к ним делает сам Евгений Лансере, один из ведущих художников тех лет.

Таинственная сочинительница периодически звонит в редакцию и сообщает кое-что о себе. Например, что зовут ее Черубина де Габриак, что она испанка, но пишет по-русски, что она красавица и глубоко несчастна. Литературная Россия сходит с ума от восторга, вся редакция «Аполлона» заочно влюблена в незнакомку.

Разоблачение

Пока инкогнито не было раскрыто, преподавательница Петровской женской гимназии Елизавета Дмитриева от своего имени писала едкие критические заметки о стихах Черубины де Габриак и задавалась вопросом, а уж не мистификация ли это — провоцируя литературную общественность на проведение собственных расследований и тем самым подогревая интерес к таинственной испанке, то есть фактически создавая «известную поэтессу» из воздуха.

Отчасти поэтому все раскрылось довольно быстро: уже в конце 1909 года поэт Михаил Кузмин выяснил, что по телефону от лица де Габриак говорила именно Дмитриева, девушка очень умная и талантливая, но вовсе не писаная красавица, да вдобавок еще и хромая от рождения. Заочно влюбившиеся в испанскую красавицу петербургские кавалеры были разочарованы. Впрочем, Гумилев и Волошин ухаживали за самой Дмитриевой, а не за Черубиной, и даже стрелялись из-за нее у Черной речки, при этом, правда, очень боясь попасть друг в друга.

Смысл мистификации

Стихи Дмитриевой нравились Максимилиану Волошину, но когда он привел поэтессу к Маковскому, одному из издателей «Аполлона», на того они впечатления не произвели. Возможно, из-за того, что ему показалась неказистой сама Елизавета. Мистификацию Волошин и Дмитриева придумали летом 1909 года в Коктебеле. Строго говоря, это была классическая пиар-раскрутка, осуществленная за 90 лет до того, как это понятие вошло в русский язык.

Цитата «Я стою на большом распутье. Я ушла от тебя. Я не буду больше писать стихи. Я не знаю, что я буду делать. Макс, ты выявил во мне на миг силу творчества, но отнял ее от меня навсегда потом. Пусть мои стихи будут символом моей любви к тебе» (Из письма Елизаветы Дмитриевой Максимилиану Волошину).

Псевдоним Михаил Агеев

Автор Российский писатель и переводчик Марк Леви (1898–1973)

Мистификация

В 1934 году в Париже выходит книга «Роман с кокаином» — исповедальная история взросления главного героя в до- и постреволюционной Москве на фоне исторических событий. Роман понравился большинству известных эмигрантских авторов и критиков, включая Мережковского и Ходасевича. Уже тогда считалось, что это чей-то псевдоним, поскольку никаких других текстов (кроме опубликованного вместе с романом рассказа) за Агеевым не числилось, а автор одной книги, появившийся ниоткуда, — явление крайне подозрительное.

В 1980-е годы роман переиздали на Западе, и он имел большой успех. В 90-е он добрался до России. Им зачитывались интеллигентные школьники и студенты, и, возможно, именно он повлиял на Пелевина, когда тот писал «Чапаева и Пустоту».

Разоблачение

Долгое время была популярной версия, что Агеев — не кто иной, как Владимир Набоков: факты биографии Набокова и главного героя «Романа с кокаином» совпадали, структурно эта вещь напоминала ранние работы Набокова, наконец, имена персонажей часто встречались в набоковских текстах. В то же время известная поэтесса Лидия Червинская твердила, что автором является некий Марко Леви, но ее версия не принималась в расчет. Наконец, в 1996 году благодаря усилиям литературоведов Габриэля Суперфина и Марины Сорокиной выяснилось, что автора действительно зовут Леви, только не Марко, а Марк.

Дело в том, что в романе довольно точно описана московская частная гимназия Креймана, в которой в годы, описанные автором, действительно учился Марк Леви. Все вопросы были окончательно сняты в 1997 году, когда нашли и опубликовали письма самого Леви, в которых он договаривается об издании своей книги.

Смысл мистификации

Биография реального автора «Романа с кокаином» полна белых пятен. Известно, что в 1920-е — 1930-е годы он скитался по Европе, учился в Германии, работал во Франции, возможно, сотрудничал с советской разведкой, поменял советское гражданство на парагвайское, потом вернул советское.

После войны жил в Ереване, где и умер в 1973 году. При такой биографии и в той исторической ситуации публикация исповедального романа под псевдонимом кажется разумной предосторожностью: автор придумал «писателя», который не связан с внешним миром политическими, общественными или другими обязательствами, а значит, волен говорить все что вздумается.

Цитата

«В 1930 г. он покинул Германию и приехал в Турцию, где занимался преподаванием языков и даже литературной деятельностью. Им написана книжка под названием „Повесть с кокаином“, которая вышла в парижском эмигрантском издании „Дом книги“. Леви указывает, что безобидная книжка, в ней не содержится ни одного слова, направленного против СССР, и вообще это его вынужденное произведение, написанное ради своего существования. Из имевших место бесед можно было бы сделать тот вывод, что Леви, видимо, продумал и осознал глубину совершенной им ошибки и старается загладить ее на практической работе» (Из справки советского генконсульства в Стамбуле).

Псевдоним Абрам Терц

Автор Русский писатель и литературовед Андрей Синявский (1925–1997)

Мистификация

С начала 1960-х годов в русскоязычных зарубежных изданиях стали появляться произведения, подписанные неким Абрамом Терцем. Одной из самых известных стала повесть «Любимов» — о маленьком советском городке, в котором велосипедный мастер захватил власть, стал диктатором и начал строить настоящий коммунизм. Тот же автор опубликовал ироническую и едкую статью о социалистическом реализме.

Разоблачение

В СССР тексты Терца сочли антисоветскими и порочащими «советский государственный и общественный строй», после чего поисками автора занялся КГБ. Как именно было установлено авторство Синявского, точно неизвестно — возможно, речь идет о чьем-то предательстве или о графологической экспертизе. В 1965–1966 годах состоялся громкий процесс над Андреем Синявским и Юлием Даниэлем (он тоже публиковался на Западе под псевдонимом). И хотя в защиту писателей поступали коллективные письма как из-за рубежа, так и от многих их советских коллег, тем не менее суд счел их виновными. Синявский получил семь лет за антисоветскую агитацию и пропаганду. В 1991 году дело было пересмотрено, и приговор отменили. Зато осталось письмо Михаила Шолохова, в котором он называет книги Синявского и Даниэля «грязью из лужи».

Смысл мистификации

Чистая мера предосторожности. Публиковаться на Западе, да еще и с текстами, которые в СССР цензура никогда бы не пропустила, под собственным именем было чистым самоубийством. Печатаясь под псевдонимами, авторы пытались обезопасить себя и своих близких. Впрочем, Синявский продолжал публиковать прозу под именем Абрама Терца и после освобождения из лагеря и отъезда в эмиграцию. По версии, озвученной его женой Марией Розановой уже после смерти писателя, псевдоним был взят в честь героя одесской блатной песенки — вора-карманника. Этим Синявский как бы признавал, что ведет опасную игру. А прославившись под этим именем, уже не хотел от него отказываться: у выдуманного писателя биография оказалась более славной и захватывающей, чем у настоящего.

Цитата

«Московское радио и советская пресса сообщили, что Андрей Синявский и Юлий Даниэль, опубликовавшие за границей свои книги под псевдонимами Абрам Терц и Николай Аржак, должны ответить за „свой гнусный поклеп“ и пропаганду против собственной страны за границей. <...> Мы убеждены, что, если бы они жили в одной из наших стран, в их книгах также могла бы прозвучать критика различных аспектов нашей жизни. Разница в том, что книги были бы опубликованы, а авторы их не оказались бы за решеткой» (из коллективного письма европейских писателей в защиту Синявского и Даниэля).

Псевдоним Эмиль Ажар

Автор Французский писатель Ромен Гари (1914–1980)

Мистификация

В 1974 году писатель Эмиль Ажар публикует свой дебютный роман «Голубчик». Критики принимают его на ура, а затем объявляется и автор, пишущий под этим псевдонимом, — молодой литератор Поль Павлович, племянник знаменитого писателя Ромена Гари. Его второй роман «Вся жизнь впереди» получает Гонкуровскую премию, главную литературную награду Франции. Всего у Ажара выходят четыре романа.

Разоблачение

Гари утверждал, что это он открыл в племяннике талант писателя. Впрочем, некоторые подозрения возникли довольно скоро: уж слишком взрослыми и умелыми были романы дебютанта Павловича. Тем не менее вплоть до самоубийства Гари в конце 1980 года было доподлинно неизвестно, кто такой Ажар. За несколько дней до смерти автор закончил эссе «Жизнь и смерть Эмиля Ажара», которое вышло летом 1981-го, — в нем он подробно изложил историю своей мистификации.

Смысл мистификации

К середине 1970-х Ромена Гари, некогда любимца публики и критиков, лауреата Гонкуровской премии, считали исписавшимся и выдохшимся. Создавая псевдоним, Гари хотел доказать и своим критикам, и себе, что это не так. В итоге он стал единственным в истории Франции человеком, дважды получившим Гонкуровскую премию. Но именно слава, доставшаяся не самому писателю, а придуманному им Ажару, стала причиной глубокого душевного кризиса, а затем и самоубийства Гари: если поначалу писатель смеялся над критиками, которые стали гоняться за новой звездой, то в итоге чужой успех, который, по идее, должен был принадлежать ему, стал его угнетать.

Цитата

«Меня изгнали из моих владений. В созданном мною мираже поселился другой. Материализовавшись, Ажар положил конец моему призрачному существованию в нем. Превратность судьбы: моя же мечта обернулась против меня» («Жизнь и смерть Эмиля Ажара», Ромен Гари).



Псевдоним Макс Фрай

Автор Российская писательница и художник Светлана Мартынчик (р. 1965); часть текстов написана в соавторстве с Игорем Степиным.

Мистификация

Начиная с 1996 года в питерском издательстве «Азбука» стали выходить книги писателя Макса Фрая. Жанр — фэнтези с элементами пародии. Романы постепенно набирали популярность, а к 2001 году Макс Фрай превратился в одного из самых издаваемых российских писателей-фантастов. В конце концов популярность автора выросла до такой степени, что возникла необходимость предъявить его публике: Фрай стал настоящей звездой.

Разоблачение

Среди заграничных авторов Макс Фрай не числится, для России такие имя и фамилия нетипичны — значит, это псевдоним, решили все. Издательство отшучивалось, что Макс Фрай — голубоглазый негр. Так продолжалось до осени 2001 года, пока в эфире телепрограммы Дмитрия Диброва ведущий не представил зрителям Светлану Мартынчик в качестве настоящего автора книг Макса Фрая. А затем разгорелся скандал: Мартынчик обвинила «Азбуку» в том, что она пытается зарегистрировать «Макса Фрая» как торговую марку и посадить литературных негров писать за нее.

Смысл мистификации

В 1990-е на фоне хлынувшего на отечественный рынок потока зарубежной фантастики российские авторы несколько потерялись. В результате начали появляться книги отечественного происхождения, но под иностранными фамилиями. Дмитрий Громов и Олег Ладыженский писали от имени Генри Лайона Олди, а Елена Хаецкая превратилась в Мэделайн Симонс. По той же причине родился и псевдоним «Макс Фрай». Кстати, на книгах Фрая всегда стояли копирайты самой Мартынчик. Фактически речь идет об издательской, а не писательской мистификации: фигура автора тщательно мифологизируется, а в момент раскрытия псевдонима, если автор к тому моменту еще сохраняет популярность, можно неплохо заработать.

Цитата

«Уже после того, как раскрылась история с попыткой зарегистрировать имя Макса Фрая как торговую марку, они [издательство „Азбука“] мне быстренько предложили: а давай мы посадим ребят, и они будут писать книжки — кандидаты филологических наук, не ниже! Так вот, они будут писать по книжке в квартал, а мне за это будут платить по сто тысяч рублей, тоже в квартал» (из интервью Светланы Мартынчик).

Псевдоним Миша Дефонсека

Автор Американо-бельгийская писательница Моник де Вель (р. 1937)

Мистификация

В 1997 году в США выходит книга «Миша: воспоминания о Холокосте», написанная некой Мишей Дефонсекой. Текст позиционируется как автобиографический: Миша рассказывает, как в самом начале войны она, тогда совсем маленькая девочка, жила в Бельгии. Ее родителей-евреев немцы депортировали и отправили в концлагерь, ей самой удалось бежать, после чего она всю войну бродила по Европе, ночевала в лесах, питалась тем, что могла достать, и долгое время вообще жила с волками, как Маугли. В США книга успеха не имела, зато в Европе текст быстро стал бестселлером. Во Франции к 2005 году он входил в двадцатку лучше всего продающихся книг в жанре non-fiction.

Разоблачение

Сам по себе автор никогда не скрывался: предметом мистификации тут был не писатель, а сама книга. Физическое воплощение Миши Дефонсеки существовало и давало интервью. Но у публики возникли вопросы к самой истории. Одним из тех, кто считал, что книга Дефонсеки — фальшивка, был француз Серж Ароль, автор нескольких работ о взаимоотношениях людей и волков. Постепенно начали обнаруживаться нестыковки событий, описанных в книге, с реальными историческими фактами: например, депортация евреев в то время, которое указывает Дефонсека, не проводилась. Но противники Дефонсеки неизменно получали обвинения в антисемитизме.

Параллельно развивался конфликт между американской издательницей и Дефонсекой — они судились из-за условий контракта. Потом журналисты порылись в архивах и обнаружили, что писательница вообще не еврейка, а бельгийка, Моник де Вель, а Дефонсека — фамилия ее мужа. Отец Моник вообще был агентом гестапо, благодаря которому немцы смогли разгромить группу бельгийских подпольщиков. Наконец, в феврале 2008 года Дефонсека признала, что ее текст — не мемуары, а художественный вымысел.

Смысл мистификации

Книга вызвала довольно бурный скандал в Бельгии: еврейские организации, долгое время защищавшие Дефонсеку, после ее окончательного разоблачения были в шоке. Сама писательница оправдывалась тем, что придуманная жизнь девочки по имени Миша настолько ей близка, что она уже и сама не знает, каким на самом деле было ее детство. Ведь она и правда росла без родителей. Так и непонятно, что это было — хитрое мошенничество или раздвоение личности. Возможно, и то и другое одновременно. Интересно, что в России книга вышла в 2009 году, то есть уже после разоблачения автора, но позиционировалась как подлинные воспоминания еврейской девочки.

Цитата

«Эта книга, эта история — это действительно про меня. Это не то, что было в реальности, но это моя реальность» (из интервью Моник де Вель).

Псевдоним Борис Акунин

Автор Григорий Чхартишвили, переводчик с японского и писатель (р. 1956)

Мистификация

В 1998 году выходит детективный роман «Азазель» о приключениях молодого петербургского сыщика Эраста Фандорина. На обложке значится автор — Борис Акунин. Жанр — «интеллигентный исторический детектив» — оказался востребован, хотя и не сразу. В начале нулевых книги Акунина становятся бестселлерами, и начинаются разговоры об экранизациях, что означает для автора деньги гораздо большие, чем просто гонорары за романы.

Разоблачение

По мере того как книги Акунина становились все популярнее, а их аудитория все шире, выдвигались самые разные предположения, в том числе, что автор на самом деле Владимир Жириновский или Татьяна Толстая. Впрочем, уже в 2000 году стало известно, что под этим псевдонимом скрывается переводчик-японист, заместитель главного редактора журнала «Иностранная литература» Григорий Чхартишвили. Он сам в этом и сознался, дав несколько интервью и начав появляться на публике не только как Чхартишвили, но и как Акунин.

Смысл мистификации

Все 1990-е годы написание популярных книг «низкого жанра», то есть детективов и триллеров, считалось занятием, недостойным интеллигентного человека: автор не должен был быть умнее, чем его произведения. К тому же, как сам писатель признавался в интервью, фамилию Чхартишвили товароведы книжных магазинов все равно ни за что бы не выговорили. А Б. Акунин и выговаривается легко, и сразу настраивает окончившего школу читателя на классику XIX века.

Цитата

«Псевдоним мне понадобился потому, что этот вид сочинительства очень не похож на все мои другие занятия. Когда садится за компьютер Акунин и начинает колотить по клавиатуре, у него мысль не так работает, как у Чхартишвили, пишущего статью или эссе. Мы очень разные. Акунин существенно добрее меня. Это во-первых. Во-вторых, он, в отличие от меня, идеалист. И, в-третьих, он твердо знает, что Бог существует, в чем я ему завидую» (из интервью Григория Чхартишвили).

Псевдоним Хольм ван Зайчик

Авторы Востоковеды и писатели Вячеслав Рыбаков (р. 1954) и Игорь Алимов (р. 1964)

Мистификация

С 2000 года на русском языке выходят романы некоего голландского писателя и гуманиста Хольма ван Зайчика об утопически-симпатичной параллельной исторической реальности, в которой Китай, Монгольская империя и Русь объединены в одну сверхдержаву. Всего за шесть лет было выпущено семь романов под псевдонимом Хольм ван Зайчик.

Разоблачение

Тайна ван Зайчика с самого начала была секретом Полишинеля, хотя от имени «гуманиста» публиковались пародийные интервью. То, что за этим псевдонимом, отсылающим к имени голландца Роберта ван Гулика (одного из крупнейших востоковедов ХХ века, чьи труды тогда как раз довольно активно издавались), скрываются два питерских автора, стало известно уже через год, когда они начали получать за свой проект литературные премии на фестивалях фантастики, а потом и честно признаваться в интервью, что это они.

Смысл мистификации

Откровенно ироничное содержание произведения (утопия, пародирующая русскую историю, да еще и многие действующие лица имеют реальных прототипов среди друзей и знакомых авторов) подталкивало соавторов продолжать игру. При этом серьезный фантаст Рыбаков и серьезный историк Алимов плохо смотрелись бы в качестве авторов на обложке такой книги. А вот откровенно стебный ван Зайчик — очень хорошо. На рубеже тысячелетий литература тяготела к антиутопиям, утопий никто не писал, и для оправдания позитивной прозы требовалась дополнительная литературная игра.

Цитата

«Я люблю утопии. Их появление — всегда предвестие резкого исторического рывка. Мы антиутопиями объелись. Всякое появление утопий предвещает скачки в развитии. Отказ от утопии — это в принципе отказ от исторического усилия вообще. Легкое, доступное скептическое неверие в то, что у нас может и должно быть хорошо» (из интервью Вячеслава Рыбакова).

Псевдоним Анатолий Брусникин, Анна Борисова

Автор Григорий Чхартишвили

Мистификация

Осенью 2007 года всю Москву завешивают рекламой романа «Девятный Спас». Автор — никому не известный Анатолий Брусникин. По слухам, в рекламную кампанию издательство «АСТ» вложило до миллиона долларов — колоссальные деньги даже для докризисного книжного рынка. Вряд ли малоизвестный писатель мог бы претендовать на такие инвестиции. К обычным рецензиям в приличных изданиях добавляются подозрительно хвалебные тексты в желтой прессе, а писательница Елена Чудинова утверждает, что сюжет книги украден у нее.

Разоблачение

Подозрение довольно быстро падает на Григория Чхартишвили: действие романа разворачивается в конце семнадцатого века, а написана книга языком века девятнадцатого, как и романы Бориса Акунина. Ну и псевдоним уж больно похож: и там и тут «А. Б.».

Поиски истинного автора идут в основном в таблоидах и подогреваются самим издательством: в прессу периодически сливают какие-то факты, например невнятную фотографию Брусникина, где он то ли похож на Чхартишвили, то ли не похож. Тем временем в начале 2008 года в обладающей гораздо меньшими финансовыми возможностями издательской группе «Аттикус» выходит роман «Там» еще одного неизвестного автора — Анны Борисовой. Наконец, в январе 2012 года Чхартишвили сам сознается в своем «Живом журнале»: да, и Брусникин, и Борисова — это он.

Смысл мистификации

Изобретая Борисову и Брусникина, Чхартишвили ставил эксперимент — над собой и издательским рынком. Может ли известный западник и либерал Чхартишвили написать «Девятный Спас» с позиций почвенника и государственника? Могут ли издатели раскрутить с нуля неизвестного писателя и примет ли этого писателя читатель? Сколько денег для этого нужно? Какие жанры рынок готов принять, а какие нет? Фактически из мистификации получилось целое маркетинговое исследование, на фоне которого предыдущий проект, собственно «Борис Акунин», выглядит откровенно профанским.

Цитата

«Меня занимала следующая бизнес-задача. Предположим, есть некий неизвестный писатель, в которого издательство готово серьезно вложиться, потому что твердо верит в перспективность этого автора. Как действовать? Сколько денег вложить в раскрутку, чтобы не остаться в минусе? Какие использовать методики? Какова последовательность шагов? Я поговорил на эту тему тет-а-тет с Яном Хелемским, начальником издательства „АСТ“. Мне, помнится, польстило, что он сказал, даже не прочитав рукопись первого брусникинского романа: „Я в игре, мне это очень интересно“»(из блога Григория Чхартишвили).

Псевдоним Натан Дубовицкий

Автор Российский государственный деятель Владислав Сурков (р. 1964)

Мистификация

В 2009 году в приложении к журналу «Русский пионер» вышел роман «Околоноля». В качестве автора заявлен доселе никому не известный Натан Дубовицкий. Герой романа — циник, меняющий профессии: он то издатель, то торговец, то политпиарщик. В романе присутствуют оппозиционеры, выведенные в карикатурном виде, которых умудренный опытом главный герой учит жизни: «Да не власть вы ненавидите, а жизнь. В целом. Не такая она, как вы бы хотели». По мотивам романа Кирилл Серебренников поставил на Малой сцене Художественного театра спектакль «Я убил бабушку».

Разоблачение

Предположение, что автор романа — тогдашний замглавы администрации президента Владислав Сурков, появилось почти сразу. Сурков не раз публиковал свои тексты в журнале «Русский пионер», он пишет статьи и рассказы, является автором текстов к нескольким песням группы «Агата Кристи». Основные идеи книги — что власть коррумпирована, но и оппозиция не лучше, а то и хуже — совпадают с идеями самого Суркова, которые он не раз озвучивал.

О том, что именно Сурков — автор «Околоноля», в своем интервью говорил Виктор Ерофеев, ссылаясь на личную беседу с чиновником. Наконец, общим местом в статьях о романе «Околоноля» стала мысль, что псевдоним может быть связан с фамилией жены Суркова — Дубовицкая. Интересно, что одно время Суркова называли и в качестве возможного автора романов, написанных под псевдонимом Анна Борисова.

Смысл мистификации

Практически во всем мире действующие политики и чиновники не публикуют книги под своими фамилиями. Особенно если они в этих книгах рассуждают о своей работе. Сурков для нашей политической и общественной жизни та самая полумифическая фигура «автора», который «то ли умер, то ли нет». Именно он считается тем роковым серым кардиналом, который закрутил гайки, задушил свободы, превратил выборы в фарс, а телевидение в пропагандистскую машину. Особенно популярна такая картина мира у жителей крупных городов с высшим образованием, у интеллигенции 2000-х.

Эта категория граждан считает, что на нее «сурковская пропаганда» не действует; с этим читателем невозможно всерьез говорить от лица Владислава Суркова, автора романа о современной жизни. А вот Дубовицкий может поговорить с ним на его языке и попытаться объяснить, что этот самый читатель с его патологической ненавистью к власти должен быть смешон даже сам себе.

Цитата

«Ведущие российские и иностранные СМИ строят невероятные конспирологические теории по поводу самого произведения и его автора. Но ни у кого не нашлось доказательств того, что „Околоноля“ написал первый замруководителя администрации президента Владислав Сурков. Впрочем, как и наоборот».

Источник.

@темы: книги

---

www.diary.ru/~ada-prosto-ada/p193245767.htm?oam... о мутации злодеев в фанфиках. Незлодеи, кстати, очень часто мутируют точно так же.

@темы: писательское

---

Оригинал взят у в Война в воздухе на иллюстрациях начала 20 века из французского Le Petit Journal

Война в воздухе на иллюстрациях начала 20 века из французского Le Petit Journal

Подборка изображений

---

Подбитый цеппелин (1915 год)

---

Авиационная катастрофа в Австрии - столкновение аэроплана с дирижаблем

---

Подбитый цеппелин (1916 год)

---

Во время учений - артиллерийские орудия против дирижаблей и аэропланов

---

Цеппелины в небе над Парижем

---

После того как пролетел цеппелин

---

Воздушный пират наказан - во время возвращения после налета на Англию германский цеппелин L-19 был сбит и затонул в Северном море

---

Аэропланы на войне - бомбардировка наземных сил противника

---

Трагическое столкновение 2-х аэропланов в небе

---

Немецкий воздушный наблюдатель после повреждения воздушного шара приземляется на поверхность реки Марна на севере Франции

---

Русская корова против немецкого аэроплана

---

Также смотри по данной теме другие материалы с тегами "Франция" и "Авиация"

---

@темы: дирижабли, иллюстрации

---

joanerges.livejournal.com/1757142.html

@темы: птички

---

Оригинал взят у в Edivaldo Barbosa de Souza (Brasil)

@темы: картины