Оригинал взят у в О волшебницах и их палочках

Надурили нас в фильме про Гарри Поттера. Настоящие волшебные палочки выглядят так как на фото. Эти, что на фото, например, из британского музея. Их, вынули из средневековых захоронений ведьм. Они тяжелые, из бронзы и длиной около 90 см. Я так понимаю, это ярд.
Одна загнута. Это сделано для того, чтобы после смерти колдунья не явилась и не стала тудой-сюдой ходить.

@темы: средние века

---

из этой подборки www.diary.ru/~mymoonlight/p202499131.htm?oam#mo...

@темы: картины

---

из этой подборки vasily-sergeev.livejournal.com/6916027.html

@темы: птички

---

из этой подборки www.diary.ru/~mymoonlight/p202487316.htm?oam#mo...

@темы: картины

---

из этой подборки vasily-sergeev.livejournal.com/6913226.html

@темы: цветики-листочки

---

Оригинал взят у в Mummers и morris

Mummers’ plays (игры ряженых) представляли собой небольшие и незатейливые по сюжету драматические представления, которые разыгрывались, преимущественно, актерами-любителями. Зачастую эти «игры» приурочивались к какому-нибудь празднику, как правило к Рождеству или к Пасхе. Представления порой давались прямо на улице, но чаще актеры переходили из дома в дом или выступали в трактире. Хотя слово mummers упоминается в документах со времен Средневековья, сохранилось мало ранних текстов и сведений о постановках (основная масса материалов – XVII-XVIII вв.). Сам термин применяется достаточно широко к самым разным типам представлений. Судя по сохранившимся описаниям, «игра» представляла собой сочетание танца с пантомимой, перемежаемой диалогами. В некоторых областях северной Англии словом mummers называли детей, которые на Рождество, с намазанными сажей лицами, с пением ходили по домам и выметали очаг «на счастье». Сами исполнители пьес, что характерно, зачастую именовали себя по-разному – «ряженые» (guizers), «Джеки-пахари» (Ploughjacks), «Веселые ребята» (Jolly Boys).

Слово mumm в английском языке, возможно, родственно датскому mumme/momme, что означает «надевать маску». Иногда этимологически слово mummer возводят к среднеанглийскому mum («молчать» или греческому mommo (маска). Также есть и верхненемецкое vermummen (переодеваться, закутываться, надевать маску, ок. 1351 г.). В XVI в. в Германии и Австрии по праздникам ряженые в масках обходили дома, предлагая mumenschanz – сыграть в кости. Так развлекались не только простолюдины, но и знатные особы; например, в 1557 г., в четверг на масленичной неделе, Альберт V, герцог Баварский, нанес визит архиепископу Зальцбургскому и сыграл с ним партию в кости. А во время карнавала в 1540 г., в Анже, некий англичанин в маске, в сопровождении нескольких ряженых, явился к французскому королю Франциску I и предложил ему сыграть, поставив на кон такую крупную сумму, какой не оказалось на руках у короля. Пришлось послать за деньгами к местным торговцам и дожидаться целых два часа. В 1377 году в Англии сто тридцать ряженых на лошадях явились ко двору принца Уэльского (будущему Ричарду II). Они также играли в кости – и проиграли принцу несколько золотых перстней. Впрочем, в 1418 г. вышел закон, воспрещавший под страхом тюремного заключения «ряженье, пьесы, интерлюдии и прочие переодевания, для которых потребны накладные бороды, раскрашенные лица, разноцветные маски с искаженными чертами и так далее». Возможно, это было попыткой напомнить обывателям, что во время рождественского поста негоже предаваться шумным и беспорядочным увеселениям. Кроме того, в период праздничных маскарадов, пользуясь общей суматохой и возможностью остаться неузнанным, обычно активизировались карманники и грабители, и в 1598 году появился очередной ордонанс, воспрещавший появляться на улицах Лондона «с раскрашенным лицом». На третий год правления короля Генриха VIII (1509-47) запрещалось ходить по улицам, «перерядившись и закрыв лицо маской», под угрозой трехмесячного заключения. Тот же закон карал штрафом в 12 шиллингов любого, кто держал у себя дома маску.

При дворах ряженые регулярно разыгрывали аллегорические пьесы (которые назывались латинским словом ludi, т.е. «игры». На втором году правления короля Генриха IV (1399-1413), во время рождественских празднеств, двенадцать лондонских олдерменов и их сыновья явились в маскарадных костюмах, чтобы позабавить государя, за что удостоились благодарности. В различных придворных документах встречаются перечни масок и предметов одежды, необходимых для изображения «мужчин, женщин, птиц, зверей и ангелов». После коронации Изабеллы Баварской ряженые в различных костюмах – один был одет медведем, другой единорогом, третий мавром, четвертый турком, и так далее – поднесли ей богатые дары. В компаниях попроще участники могли обходиться и без масок, достаточно было вымазать лицо сажей или краской. В северных областях Англии ряженье нередко заключалось в том, что мужчины и женщины на Рождество менялись одеждой и в таком виде ходили из дома в дом, «участвуя в веселье соседей, развлекая их своим видом, танцуя, распевая песни и так далее».

В сценках, исполняемых во время «игр», сюжеты не отличаются разнообразием. Как правило, действие ведет рассказчик, выступающий под разными именами (Шут, Предводитель, Лорд, Old Father Christmas, иногда старуха или даже Дьявол), который велит очистить место для представления и выкликает героя (champion). Одним из популярнейших champions был святой Георгий (он же – король или принц Джордж). Следом за героем появлялся его противник – турецкий рыцарь, король Марокко и так далее; иными словами, один из персонажей воплощал добро, а другой зло. Они сражались, и герой убивал своего хвастливого врага (а иногда погибал сам). Призывали шарлатана-врача, который воскрешал убитого, и начиналась общая пляска, во время которой танцоры и музыканты обходили зрителей, собирая деньги. (Интересно: хотя в пьесах часто фигурировал святой Георгий, бой с драконом изображался очень редко.) Персонажи обменивались короткими диалогами, зачастую в виде рифмованных строчек, и представлялись зрителям при своем появлении на сцене или же в ходе действия. В Южной Англии иногда пьеса завершалась появлением «маленького Джонни Джека, с женой и детьми на закорках» (Little Johnny Jack, with his wife and children on his back). «Джонни Джек», которого обычно играл самый младший член труппы, сначала просил у зрителей еды, а затем денег. «Жена и семейство» были представлены в виде кукол или рисунка.

Центральная сцена с поединком могла быть расширена за счет второстепенных персонажей (например, противник предъявлял свои права на даму – в сюжете с участием св. Георгия это, как правило, была дочь египетского царя). Все роли в традиционных mummers plays исполняли мужчины, и необходимый минимум, таким образом, составляли три персонажа (рассказчик, герой, антагонист). Робин Гуд и его друзья также были популярными персонажами mummers plays. Хотя сохранились лишь три ранних (до XVI в.) драматических отрывка с участием Робин Гуда, документы свидетельствуют, что без сценок и шествий с участием «веселых ребят» обходилось мало какое празднество.

Известна инсценировки баллад «Робин Гуд и Гай Гисборн», «Робин Гуд и куцый монах», «Робин Гуд и горшечник»; в 1849-х гг. в Уилтшире ставилась пьеса «Робин Гуд и скорняк» (где также фигурировали шарлатан-врач и «простак» по имени Джек Уинни, которых не было в оригинальном тексте). Вообще сюжет об отважном скорняке Артуре-э-Блэнде пользовался популярностью.

Иногда вместо поединка героя с противником центральным эпизодом становился танец с мечами (sword play), в котором участвовали пять-шесть человек.

В ходе этого действа танцоры складывали мечи звездой вокруг шеи «жертвы», а потом все одновременно с лязгом разнимали клинки.

В танцах, которыми непременно сопровождались сценки, бывали задействованы самые разные персонажи, пусть даже не участвовавшие в сюжеты – Вельзевул (иногда к нему шутливо обращались «Бесси», Барабанщик/Тамбуринщик, Лошадка (hobby-horse). «Лошадь» изображали при помощи круглой или овальной рамы, надетой на пояс и обтянутой тканью, которая свисала до земли. Иногда эта ткань имитировала чепрак боевого коня. Спереди на раме закрепляли деревянную лошадиную голову, иногда с открывающимся ртом, сзади хвост, иногда «лошадь» даже снабжали фальшивыми ногами. В деревнях зачастую обходились рамой от большого сита, положенной на плечи «всадника» и покрытой одеялом или простыней. Наконец, самым простым вариантом была лошадка на палочке, без особых изысков.

Еще одна разновидность mummer plays (wooing plays, буквально «игры с ухаживанием» существовала в Линкольншире, Лестершире и Ноттингемшире. В этих пьесах также происходил поединок между героями, со смертью и последующим «воскрешением» одного из них, однако эта сцена не была центральной. Поединок вообще мог произойти в любой момент действия и между любыми двумя персонажами; главной сюжетной линией было ухаживание за «леди».

В «Словаре музыкальных терминов» моррисом, или мореской (мареской), назван «танец в костюмах героев баллад о Робин Гуде». Иными словами, налицо вышеупомянутое смешение терминов mummers и morris, которые и в Англии не всегда четко разграничиваются . И моррис, и танец с мечами могли входить в состав mummers plays, становясь частью пьесы или завершая ее.

Моррис обычно исполняли с бубенчиками или колокольчиками; со временем появились и другие аксессуары – палки, мечи, платки, трубки с длинными чубуками, которые клались крест-накрест в кругу танцующих. Самое раннее упоминание о моррисе относится к 1448 году – речь идет о семи шиллингах, которые уплатила танцорам лондонская гильдия золотых дел мастеров. Упоминается моррис и в лондонских документах XV в. (как и танцы с мечами, пляски ряженых и mummers plays) – его исполняли при дворе, а также во время торжественных городских процессий. К середине XVII века моррис окончательно утвердился в качестве «народного танца». В это время крестьяне уже вовсю пляшут моррис на деревенских праздниках, особенно в Троицын день.

В XV веке название танца записывалось как Morisk dance, moreys daunce, morisse daunce и т.д. – что означало «мавританский танец» (ср. фламандское mooriske danse, немецкое Moriskentanz, французское morisques, итальянское moresco/moresca и испанское morisca). Современное написание - Morris-dance – впервые появляется в XVII в. Можно предположить, что он возник в связи с модой на «экзотические» (особенно восточные) зрелища в XV веке, оставившие отчетливый след в испанских и итальянских народных танцах, и изначально исполнялся в экзотических костюмах или сопровождался причудливыми движениями. Не исключено, что моррис пришел в Англию из Испании или Италии. Лондонские хроники упоминают труппу испанских танцоров, исполнявших моррис перед Генрихом VII в 1494 году. В провинции танцоры, участвовавшие в mummers plays, зачастую мазали лица сажей – возможно, изображая «мавров».

В нынешнем реконструированном виде моррис танцуют сетами по 5-8 человек (в кругу или колонной), с платками, палками, гибкими мечами (длинными или короткими), колокольчиками, кастаньетами или флагами, иногда – с раскрашенными лицами.

@темы: средние века

---

очень много Уфы здесь gelio.livejournal.com/204790.html

@темы: урбопейзажи

---

funnywildlife.tumblr.com/image/108800435366

@темы: птички

---

Щас нашла на либрусеке сборник околошерлокианских рассказов Фантастика и детективы. 2014, № 7 lib.rus.ec/b/526231/read#t3

авторы Артур Конан Дойль - Владимир Свержин - Роберт Барр - Алла Несгорова - Светлана Васильева - Татьяна Адаменко

с вывеской "впервые на русском" нашему вниманию представлен рассказ АКД "Встать на четвереньки", прекрасно известный читателям под названием "Профессор на четвереньках" и опубликованный как минимум в знаменитом "черном восьмитомнике", а может быть, и раньше, щас в русской библиографии АКД копаться не буду, лень.

Так что это "впервые на русском" мне напомнило сценку из репертуара Винокура, который с апломбом заявлял по поводу "Дорожной песни" Глинки: "исполняется впервые... мною".

Далее идет Роберт Барр, которому авторы сборника приписали фантастические годы жизни, хотя фотографию поставили именно его.

Robert Barr (16 September 1849 – 21 October 1912) - говорит нам англовики

22.12.1909 — 30.01.1999 гг. утверждают авторы сборника. Интересно, как при таких годах жизни можно было осуществить то, что они написали в сопроводиловке к опубликованному рассказу:

Роберт Барр — автор круга Конан Дойла, его друг и сподвижник. Человек, для которого детектив — не мимолетное увлечение, но основная специальность. Тем не менее, «Великая тайна Пеграма» — пародия и на Конан Дойла, и на самого себя. Примечательна история этого рассказа: он написан в ходе совместного с Конан Дойлом литературного турне по Америке, после того, как они внезапно поссорились, стоя на туристской галерее над… Ниагарским водопадом. Причем, у Барра мелькнула мысль, что, не будь они оба джентльменами, сейчас им бы в самый раз повторить подвиг Холмса и Мориарти (это он себя, конечно, переоценивал: чтобы справиться с Конан Дойлом, потребовалось бы пятеро таких, как Барр). Потом авторы помирились, но «антихолмсовский» рассказ уже был написан и опубликован — Конан Дойл его, впрочем, воспринял вполне добродушно.

Кстати, никак не пойму, когда эта самая "Великая тайна Пеграма" была написана.
У Барра в вики отмечено две пародии на АКД "The Adventures of Sherlaw Kombs" (1892) и "The Adventure of the Second Swag" (1904). если верить сопроводиловке в сборнике, тут имеется в виду второй рассказ, ибо к 1892 году, во первых, АКД еще не ездил в Штаты, а во-вторых, "Последнее дело Холмса" еще не было написано кажется

Но после такого пердимонокля с переводами и датами даже не знаю, стоит ли верить этому анекдоту про ниагарский водопад.

А вообще, да: Роберт Барр - автор первой, насколько мне известно, пародии на ШХ.


пысы. великая тайна Пеграма - это первый рассказ, так что анекдот можно похерить. судя по тому, что Барр в посвящении называет ШХ покойным - рассказ написан после "Последнего дела Холмса".

Кстати, не подсказал ли этот рассказ идею для "Чертежей Брюса-Партингтона?

пыпысы: чето не получается с "покойным" - таки "Последнее дело" написано позже 1892 года.

@темы: ШХ

---

1860е

наполнение воздушного шара водородом с помощью мобильных газогенераторов Лоу

из этого поста vikond65.livejournal.com/290779.html

@темы: дирижабли

---

В период IX—X веков наибольшими по размеру были монастырские библиотеки, нередко насчитывающие сотни кодексов. Судя по данным сохранившихся каталогов, в 822 году собрание аббатства Райхенау включало 415 книг, аббатство Сен-Рикье в 831 году владело 243 книгами. В тот же период библиотека Санкт-Галлена имела 428 учтённых книг, Лорша — 590, вюрцбургский монастырь св. Сальватора — не менее 209 кодексов. Аббатство Боббио в начале Х века хранило 666 книг, аббатство Санкт-Эммерам — 513. Однако не сохранилось библиотечных каталогов других важнейших каролингских монастырей — Флёри, Ферьер, Сен-Дени, Сен-Мартен-де-Тур, Сен-Реми, Корби, Фульда, собрания которых должны были иметь аналогичный состав и вряд ли уступали перечисленным по объёму[8].



Типичное содержимое библиотеки каролингского аббатства можно представить по каталогу Санкт-Галлена Breviarium librorum de coenobio sancti Galli, составленном из трёх манускриптов, написанных на всём протяжении IX века[9][Комм. 3]. В библиотеке св. Галла хранилось 10 кодексов с трудами Августина, 3 — Амвросия Медиоланского, по 2 — Иеронима, Григория Великого и Беды Достопочтенного. В целом библиотека была консервативной, ориентированной на списки Библии и творений святых отцов до Беды. В период 840—880 годов в библиотеку поступили около 70 новых кодексов, в том числе великолепно украшенных. Особенностью санкт-галленской библиотеки было большое количество ирландских рукописей (в каталоге их обозначено 30), поступивших в хранилище со стороны, а не изготовленных ирландскими монахами в скриптории обители[10].



Епископские и соборные библиотеки стали формироваться позже монастырских и не могли конкурировать с ними по размерам и содержимому. В IX веке в Кёльне насчитывалось всего 39 книг, в Вайсенбурге — 71 книга, в Пассау — 40, и в Овьедо 42 книги. Реймс, благодаря попечению своего епископа Гинкмара, располагал примерно сотней книг. В Зальцбурге имелось всего 14 книг, в Аугсбурге — 50, в Линдисфарне — 52, в Кремоне — 95 книг[2].



В эпоху Каролингов появились и частные библиотеки, принадлежащие светским лицам, порой они могли насчитывать несколько десятков рукописей. Наиболее известна библиотека Эбергарда Фриульского, чей состав был точно перечислен в завещании 863 года. Она включала около 50 рукописей, преимущественно учебного и духовного содержания, но в собрании имелись труды по военному искусству, юриспруденции, географии и истории[11]. Значительно хуже известно содержимое личной библиотеки Карла Великого, ибо в биографии, написанной Эйнгардом, лишь вскользь упоминается, что «книг он собрал в своей библиотеке великое множество» (De vita Karoli, 33). В другом месте описывается, что Карл особенно ценил труды Августина, в том числе «О граде Божьем», а за трапезой ему читали «об истории и подвигах древних» (24). Попытку реконструировать состав библиотеки Карла Великого предпринял Дональд Баллоу, пришедший к выводу, что основу её составляла учебная литература, а в количественном отношении она сильно уступала монастырским библиотекам не только его современности, но и более раннего периода, — например, епископской библиотеке Джарроу при Беде Достопочтенном[12].



Первые попытки каталогизации библиотечных собраний были связаны с сугубо практической задачей — отысканием нужных читателям рукописей и систематизацией большого фонда. Данная задача впервые была решена в начале IX века в монастыре Райхенау. Его братия организовала тематический каталог, а также авторский указатель (в случае, если было возможно указать автора). Рубрики каталога Райхенау включали: De libris canonum, De regulis, De libris homeliarum, De passionibus sanctorum, De libris glossarum, De opusculis Eusebii episcopi, De libris Iosephi, De opusculis Orosii presbyteri, De libris Bedae presbyteri и другие[Комм. 4]. Составители различали также текст сочинения (liber) и количество томов, которым оно представлено (volumen, codex)[13]. В Райхенау иногда давалось описание содержания кодексов, в которых были переплетены многие произведения разных авторов; такую работу провёл монах Регинберт, описав все кодексы, подаренные им монастырю[14]. Порядок не всегда соблюдался, и в том же Райхенау книги Иосифа Флавия в каталоге стояли особняком, хотя там имелась специально предназначенная для них рубрика[15].



Схожая рубрикация и более или менее подробные описания отдельных кодексов применяется в каталогах Сен-Рикье, Овьедо, Боббио, Лорша, Мурбаха и Санкт-Галлена. Однако большинство книжных списков IX—X веков представляет собой простое перечисление заглавий безо всякого порядка. Они могли также группироваться по именам владельцев — прежних и действующих[16].



Условия хранения рукописей в раннее средневековье часто были далеки от идеальных, по сути, библиотек в современном смысле слова (с каталогом, читальным залом и книгохранилищем, в котором поддерживается микроклимат) не существовало[23]. Малые — в единицы и десятки экземпляров — книжные собрания хранились в сундуках-армариях либо в каменных нишах в церкви или зале капитула. Каролингская книжная миниатюра даёт представление о сундуках для хранения книг. Армарий чаще всего являлся невысоким деревянным ящиком прямоугольной формы с запирающейся крышкой (на рисунках отчётливо видны замочные скважины). Кодексы клали в сундук в один ряд корешком наверх, одновременно там помещались 5—6 книг. Так их можно было перевозить с места на место, не повреждая, о чём свидетельствовал Рабан Мавр (De universum XXII, 8). На миниатюрах Реймского Евангелия изображена круглая коробка для свитков, напоминающая современную шляпную коробку. Разного рода вместилища для манускриптов встречаются на миниатюрах, изображающих евангелистов за работой. Как правило, ящики с книгами стоят в ногах у писца, а также под его стулом или пюпитром, что можно видеть на миниатюре из сакраментария Карла Лысого[23].





Миниатюра на л. 5 Амиатинского кодекса, изображающая Ездру в образе монаха-переписчика. Подпись наверху гласит: «Когда священные книги были утрачены в огне войны, Ездра возместил ущерб»

Изображение книжного шкафа в каролингской иконографии отсутствует, но представлено в англосаксонском Амиатинском кодексе VIII века. На миниатюре изображён двустворчатый шкаф высотой немногим более человеческого роста, с пятью полками, на которых расположены книги и принадлежности для письма. Характерно, что манускрипты в шкафу не стоят, а лежат по два на каждой полке, будучи обращены корешком к зрителю. На миниатюре в армариуме помещено 9 книг, и десятая в руках у писца. (Характерно, что ещё нет письменных столов, рукопись копируется на колене скриба). Из письменных источников известно, что существовали и большие шкафы, вмещающие десятки книг. Например, в каталоге монастыря Монтье-ан-Дер 993 года упомянуто что в «сундуке» (in arca) аббата Адсона нашли 23 манускрипта, когда их владелец отправился в паломничество в Иерусалим и не взял их с собой[24].



Крупные монастырские книжные собрания требовали особых помещений, которые в источниках именуются cellula, что буквально означает «комнатёнка» или «крохотная келья»[25]. В плане идеального монастыря эпохи Людовика Благочестивого (выполненном около 820 года), предусмотрено отдельное помещение и для скриптория, и для библиотеки, причём последняя располагалась над скрипторием. Оба помещения пристроены к алтарной части церкви — с северной стены восточного хора. С южной стороны в симметрично расположенной пристройке размещена двухэтажная ризница. По мнению А. И. Сидорова:



Непосредственная близость обоих сооружений к алтарю подчеркивает их важное значение для внутренней жизни обители. Однако такое архитектурное решение имело и другое, вполне прагматичное основание. С одной стороны, в окна скриптория, обращённые на северную сторону, никогда не проникали солнечные лучи, и таким образом в помещении, где работали переписчики, удавалось добиться равномерного и мягкого естественного освещения. С другой — библиотека располагалась напротив дома аббата и, следовательно, всё время находилась под его непосредственным наблюдением[26].

В действительности в монастырях рукописи хранились небрежно, складируясь в неподходящих помещениях, страдали от сырости и грызунов. Многие источники IX века свидетельствуют о крайней ветхости подавляющего большинства книг, доставшихся от прежних эпох. Однако cellulae каролингской эпохи до нас не дошли, а самое старое средневековое библиотечное помещение сохранилось в цистерцианском аббатстве Фларан (Гасконь), оно относится к середине XII века. В нём имелось несколько ниш, но оставалось достаточно места и для сундуков и шкафов; возможно, имелись полки. Окон в помещении нет, само оно примыкает к монастырской церкви, ризнице и залу капитула, соединяясь со всеми ними стенами. Четвёртая стена обращена к клуатру[27].



Не все манускрипты хранились в одном месте. Книги, предназначенные для богослужения, держали отдельно — непосредственно в церкви, вместе с облачениями и утварью[28]. Учебные книги также хранились в помещении монастырской или церковной школы. Только к XII веку использование отдельных помещений для библиотеки стало в Европе обычной практикой, что отразилось в номенклатуре книжных списков-каталогов и владельческих надписях на самих рукописях. «Если в IX—X вв. указывалось, что рукопись принадлежит такому-то монастырю, церкви или человеку, то теперь правилом становится использование формулы liber de armario»[29].



Монастырские библиотеки были изолированы от внешнего мира. К ним имели доступ, прежде всего, монахи конкретного аббатства. Впрочем, некоторые книги время от времени покидали пределы монастыря, поступая в пользование дружественного епископа, пресвитера или настоятеля другой обители, подобно тому, как манускрипты из церковной библиотеки оказывались в распоряжении монахов. Иногда книги на время выдавались и мирянам, тесно связанным с конкретным аббатством[30].



За сохранностью книг в каролингских монастырях отвечал один из братьев, но при этом неизвестно ни когда возникла должность «библиотекаря», ни насколько она была распространена, точно называлась и вообще — считалась ли особой должностью[31]. Во всяком случае из поэзии Рабана Мавра известно, что в распоряжении этого человека находились ключи от «комнатёнки» и сундуков (Hrabani Mauri Carmina, 23). Книгохранилище, даже если оно представляло собой небольшую келью, предназначалось только для хранения, а не для чтения книг. В некоторых монастырях в качестве читального зала использовался скрипторий: например, в Санкт-Галлене в определённые часы трое монахов под присмотром старшего могли читать рукописи именно в помещении скриптория, когда там не велись работы. Видимо, можно было читать и в пределах клуатра, расположившись на скамьях вдоль стен галереи, но также иногда для чтения переоборудовалась часть помещения, примыкавшего к церкви[32].



Порядок чтения определялся Уставом св. Бенедикта. Между Пасхой и октябрьскими календами дозволялось читать от четвёртого до шестого часа, а от октябрьских календ до Великого поста — до второго часа. На Великий пост разрешалось читать от утра до конца третьего часа; в эти же дни монаху могли выдать книгу для углублённого изучения. Через год он обязывался возвратить книгу и сдать экзамен по прочитанному. Если познания признавались удовлетворительными, он мог получить новую книгу, но если не проходил аттестации, то должен был продолжать изучение предыдущей рукописи. Впрочем, такой порядок касался только обязательных к изучению трудов, которые учитывались в погодичных бревиариях. «Необязательные» сочинения, например, по истории, скорее всего, выдавались на краткий срок и в бревиарий не попадали. Личными библиотеками монахи и священники пользовались значительно более свободно[33].

@темы: рай библиомана, Арагарта

---

Десть (от перс. dästä‎ — рука, горсть) — русская единица счёта писчей бумаги, равная 24 листам бумаги. Единица использовалась до введения метрической системы. После этого некоторое время существовала промежуточная единица — метрическая десть, равная 50 листам. 20 дестей составляют стопу.

@темы: письменные принадлежности

---

Последнее время замечаю, что авторская речь в моих романах становится более экспрессивной. Оно бы ничего, но дюже много времени уходит на подбор синонимов неопределенных артиклей типо "блин" и "бля".

@темы: писательское

---

Читаю "Расы Европы" Карлтон Стивенс Кун

Поляки, прибывшие в Соединенные Штаты в XIX в. и в первые десятилетия двадцатого, не представляли собой срез польского населения[9], а были более высокими, более светлыми, более длинноголовыми по сравнению с поляками в общем. Другими словами, существовал определенный отбор особого физического типа, в результате действия которого некоторые поляки уезжали в Америку, а другие оставались дома. Д-р Шапиро обнаружил, что японцы, эмигрировавшие на Гавайские острова, по многим метрическим и морфологическим характеристикам значительно отличаются от своих родственников, оставшихся дома[10]. Это было определено не изучением репрезентативных выборок, а непосредственным измерением родственников на Гавайях и в Японии.
Таким же образом американцы как потомки британских колонизаторов непохожи на англичан в широком смысле слова. Англичане, отправившиеся в Америку в колониальный период, были определенно отобранной на основе религии, общественного и экономического положения и географического распределения группой. В Америке под влиянием новых условий, относительной изоляции и интенсивного скрещивания относительно небольшого количества семей эта дифференциация усилилась. Когда пахотные земли Новой Англии и штата Нью-Йорк были очищены и возделаны, фермеры, отправившиеся на запад в плодородную долину Огайо и далее в Индиану, Иллинойс и Айову, уже не являлись типичными представителями населения своей родины. Отбор среди населения Скалистых гор и первых бродячих скотоводов прерий был еще более заметным.
Пока что мы рассматривали отбор при миграции по отношению к новой стране, заселяемой иммигрантами, но этот отбор в равной степени влияет и на их родину, независимо от степени миграции. Депопуляция Ирландии и Швеции из-за эмиграции в Америку, должно быть, повлияла на расовый состав этих стран, так же как и массовый исход несколько сотен тысяч германцев во время Великого переселения народов, должно быть, также повлиял на северную Германию и Скандинавию.

Увеличение роста, так сильно повлиявшее на северную и западную Европу и большую часть Нового Света, как раз является подобной тенденцией. Как показано исследованиями трех поколений гарвардских переселенцев Боулзом, который учитывал только реальные генетические линии дедов, отцов и сыновей, это поистине массовое влияние, а не только процесс отбора[13]. Нельзя отрицать, что, каков бы ни был его механизм, оно вызвано культурой, так как встречается только в тех странах, которые в этот период прошли стремительный и основательный процесс модернизации.
Должно быть, самое поразительное современное увеличение роста – это увеличение роста у английских колонистов в Квинсленде, которое достаточно очевидно, но по которому нет доступных научных данных. Квинслендцы единообразно с немногими исключениями выросли до огромной высоты, приобретя долговязое, лептосомное телосложение. Так как квинслендцы являются первопроходцами, живущими в основном не на плодородной земле, то причины этого явления следует искать в прямой стимуляции средой в географическом смысле.
Увеличение роста можно сопоставить с его равно выраженным уменьшением. В Средние века со времени колонизации до XVI в. исландцы, первоначально такие же высокие, как и их норвежские предки, уменьшились в росте до уровня южных итальянцев[14]. Климатологи сегодня утверждают, что это уменьшение сопровождалось понижением среднегодовой температуры и увеличением влажности[15]. Исландская история добавляет, что это был период, близкий к голоданию. Гренландцы, страдавшие еще сильнее от этого изменения климата, стали еще меньше исландцев, перед тем как вымерли[16]. Тем не менее, исландцы, пережившие это время упадка, быстро выросли и в настоящее время составляют одну из самых высоких групп в Европе. Население Исландии не прибавлялось за счет миграций со времени первоначального заселения.
Один из лучших примеров обусловленной средой физической остановки роста можно наблюдать в бедной области в холмах Лимузен в центральной Франции[17]. Без всяких сомнений, здесь причинами этого являются изоляция, бедность и зависимость от продукции неплодородной гранитной почвы. Дефицит минералов в том смысле, в котором его использует Маретт, также может влиять на рост наряду с недоеданием. Другой пример условий среды может быть виден в общем уровне низкого роста (в большинстве своем меньше 160 см), распространенном в приполярной зоне по всему миру.
Если среда может оказывать такое явное влияние на рост и действовать с такой высокой скоростью (обитатели Новой Англии выросли на 7 см за 100 лет), то более чем вероятно, что она может влиять и на другие расовые критерии, включая форму головы. Чрезвычайная брахицефализация, охватившая Европу в Средние века и особенно затронувшая южную Германию и Богемию, следовала той же схеме, что и изменение роста.


Пигментация египтян была обычно смуглой; на условных изображениях мужчины представлены красным цветом, а женщины часто более светлым и даже белым цветом. Хотя волосы почти всегда неизбежно черные или темно-каштановые, а глаза карие, Хетеп-Херес II из четвертой династии, дочь Хеопса, строителя великой пирамиды, показана на цветном барельефе своей гробницы как определенная блондинка. Ее волосы окрашены в ярко-желтый цвет с красными горизонтальными линиями[166], а ее кожа белая. Эта самое древнее в мире свидетельство светлой пигментации.

@темы: читаю и цитирую

---

Позавчера на школе услышала от одного докладчика про казус с Mycoplasma laboratorium Крейга Вентера. Наши читатели знают: первый организм с полностью синтетическим геномом, вставленным, впрочем, в натуральную, не Вентером сделанную клетку, живет-копируется. Среди внедренных в геном "водяных знаков" - последовательностей, осмысленных с точки зрения человека, но не микоплазмы, - была цитата из "одного ирландского поэта" (сказал докладчик; ну да, Джеймс Джойс, безусловно, ирландец, и кто скажет, что "Портрет художника в юности" не поэтичен?) А затем докладчик сказал про то, чего я не знала: что современные правообладатели подали на Вентера в суд за несанкционированное копирование наследия Джойса. Странно, что не на микоплазму. Она ж копирует своими пиратскими ДНК-полимеразами!

@темы: книги, писательское

---

Оригинал взят у в Пять болезней, от которых лечат только в России

У нас есть такие хвори, о которых не слышали врачи за границей. И есть такие проблемы со здоровьем, которые считаются «обычным делом», хотя везде в мире это был бы «ужас-ужас», а мы ничего, живем - иммуностимуляторы пьем.


«Чисто русские» болезни и их опасности обсуждаем с врачом высшей категории, экс-руководителем «кремлевки» Александром МЯСНИКОВЫМ.




1. Вегетососудистая дистония

Слышим этот диагноз с самого полового созревания. Голова кружится? Обморок? Сердце колотится? Тошнит? У бабушек два объяснения — сосуды шалят или погода меняется. У тех, кто более продвинут в медицинских терминах, ответ — вегетососудистая дистония. А если разобраться, все очень опасно. Каждое из проявлений этих сосудистых шалостей может быть вполне конкретным отдельным заболеванием, требующим точного лечения! А мы прикрываем проблему «общими словами», смиряемся с тем, что это вроде как нормально и «со всеми бывает», и не обращаем внимания на крики нашего организма о помощи.

- Проблема не в названии, которого не поймет врач на западе, - говорит Александр Мясников. - Большая проблема в том, что мы неправильно оцениваем диагноз. А ведь сердцебиение — это, например, классическое описание сниженного гемоглобина, проблем с кровью. Многие из этих жалоб говорят о проблемах с щитовидкой, а, может быть, все дело в пролапсе митрального клапана (это порок сердца такой). Как можно все это сбросить в одну «мусорную кучу» и лечить закаливанием сосудов?

2. Дисбактериоз

Один мудрый врач как-то сказал, что диагноз «дисбактериоз» - это выгребная яма врачебного невежества. А иностранные врачи уверены в том, что дисбиоз — редкое и серьезное заболевание, и только в России и странах бывшего СССР этот диагноз частенько используется мошенниками, чтобы развивать продажу лекарств, которые якобы спасут от этого самого дисбактериоза.

На самом деле, как и вегетососудистая дистония, дисбактериоз собирает в себе море разных проявлений, которые могут указать на несколько разных заболеваний, например, диарея может быть следствием как отравления, так и язвы желудка, и полипов и даже рака кишечника. И понятно, что лечить все это «бифидобактериями» - дело опасное, только теряется драгоценное время, а болезнь прогрессирует.

3. Остеохондроз

Еще одно название, которое нравится произносить нашим соотечественникам - им называют любые проблемы со спиной и шеей. Понятное дело — позвоночник хандрит, болеет. Поэтому, мол, и шею ломит, и разогнуться трудно уже вторую неделю, и голова часто болит, и в спину-ноги «стреляет». Все это он — остеохондроз! Даже шутку придумали мы, что конек-горбунок переводится на английский, как horse- osteohondros (лошадь с остеохондрозом).

На самом деле это название объединяет как минимум три разные болезни, требующие разного лечения:

- Грыжи межпозвонковых дисков, которые подлежат серьезному лечению, а порой и операция необходима.

- Миозит — воспаления и спазмы мышц, которые лечатся в том числе и релаксантами.

- Фибромиалгия, при которой пациенты страдают от боли во всем теле. И эта болезнь на самом деле встречается в 2/3 случаев «остеохондроза».

Все эти заболевания лечатся по-разному — что-то физическими упражнениями и массажем, что-то релаксантами, что-то обезболивающими. И лекарства, которые помогут в одном случае, могут навредить в другом.

4. Снижение иммунитета

Многие говорят авитаминоз или более правильно гиповитаминоз, но чаще всего при каждой простуде употребляют модное слово «иммунитет». «У тебя иммунитет снижен» или еще лучше «упал иммунитет». А аптеки и рады такой моде. Кругом кипит борьба за этот самый иммунитет — поднять, укрепить, восстановить. Кажется, объясняя детям, что иммунитет — это стражники на башенках нашего королевства-организма, мы не вполне понимаем, что это такое на самом деле.

- Иммунитет — это жесткая, сбалансированная система, «раскачать» которую может только очень серьезное заболевание — СПИД, почечная недостаточность и другие системные болезни, - объясняет Александр Мясников. - Иммунитет — это устойчивая система защиты. Но, если мы не ведем здоровый образ жизни, не закаляемся, то эти самые «защитники» становятся ленивыми, долго просыпаются. При этом человек может быть совершенно здоров, но просто защитные силы срабатывают не сразу. И натренировать их никакими таблетками невозможно. Врачи всего мира знают, что так называемые иммуностимуляторы и модуляторы не работают!

Мы говорим о «падении» иммунитета, о гиповитаминозе, даже если сталкиваемся с простудой. Особенно нравится нам кормить иммуностимуляторами детей. А ведь до 10 насморков в год для ребенка, который бывает в коллективе, - это нормально.

5. Отложение солей

О нем «кряхтят», когда болят колени или хрустят суставы. «Это все отложение солей!»

Это еще лучше, чем «обобщенный» остеохондроз. За этим народным названием обычно скрываются опасные остеоартрит и остеоартроз. Но соль тут совсем не при чем.
www.kp.ru/daily/26333.5/3216566/

@темы: медицина

---

Оригинал взят у в Что умеет «Хром»?

Я понятия не имею, почему браузер назвали именно хромом, а не цирконием, титаном, протактинием, а то и вовсе бромбензилцианидом. Ну, или лайкой либо кирзой, а то и вовсе «дерьмотином», если под хромом подразумевается не химический элемент или вещество, а сорт кожи. Но это не столь уж и важно. Главное, что он умеет много гитик, о которых не все знают. Причём без всяких расширений.

Источник.

@темы: шпаргалки

---

Оригинал взят у в Противопожарный костюм князя Куракина

Князь Александр Борисович Куракин (1752-1818), по отзывам современников, был большой педант в одежде. Каждое утро камердинер подавал ему в постель альбом, где находились образчики материй, из которых были сшиты его великолепные костюмы, и образцы платья; при каждом платье полагались особенная шпага, пряжки, перстень, табакерка и т.д.

Обыкновенно князь носил бархатный, затканный золотом кафтан, на котором, как и на камзоле, все пуговицы были бриллиантовые, а звезды, как и кресты на шее, — из крупных солитеров. На правое плечо он надевал бриллиантовый или жемчужный эполет, пряжки и шпагу имел алмазные, даже петлю на шляпе — из бриллиантов.

Однажды, играя в карты у императрицы, князь внезапно почувствовал дурноту: открывая табакерку, он увидал, что перстень, бывший у него на пальце, совсем не подходит к табакерке, а табакерка не соответствует остальному костюму. Волнение его было настолько сильно, что он с крупными картами проиграл игру.

В Александровское время, когда сам император ездил в одну лошадь, только один Куракин сохранял прежний екатерининский обычай и выезжал в вызолоченной карете о восьми стеклах цугом с одним форейтором, двумя лакеями и скороходом на запятках, двумя верховыми впереди и двумя скороходами, бежавшими за каретой.

Однако же именно щегольство князя однажды спасло ему жизнь.
В 1810 году, будучи русским послом в Париже, Куракин присутствовал на балу во вдорце князя Шверценберга по случаю бракосочетания Наполеона с австрийской эрцгерцогиней Марией-Луизой. Во время празднества случился страшный пожар, унесший жизни двадцати высокопоставленных гостей. Куракин тоже сильно обгорел, на одной руке ожог оказался настолько силен, что кожа слезла, как перчатка. Спасением своим он был обязан своему мундиру, сплошь залитому золотом, который защитил его тело от пламени. Вытащившие князя из огня долго не могли поднять его, обжигаясь от одного прикосновения к его одежде. В то время как одни тушили княжеское платье водою из ближайшей лужи, другие обрезали бриллиантовые пуговицы с его одежды. Потеря драгоценностей исчислялась в несколько миллионов, но жизнь дороже — не правда ли?

@темы: исторические россказни, история одежды

---

Оригинал взят у в чтобы не оставалось осадочка

Из коллекции Британского музея – складная ложка (скорее всего, фламандская). XV век
Бокалы были хозяйские, а вот ложки гости приносили свои

@темы: посуда и кухонная утварь

---

из этой подборки arnusha.ru/post351139139/?upd

@темы: цветики-листочки