из этой подборки www.diary.ru/~mymoonlight/p202985715.htm?oam#mo...

@темы: картины

---

анекдотики

Папа решил проверить дочь 3-х лет, как она знает свои фамилию и имя. Подходит в универсаме и с невозмутимым видом спрашивает ребёнка:
— Девочка, ты кто?
Ребёнок с ужасом и слезами на глазах:
— Конфетка твоя ненаглядненькаааяяя...


В детском саду воспитательница говорит:
- У нас в группе два Коли. Что делать?
Мой предлагает:
- Зовите меня Николай первый...

@темы: фамилии, имена

---

Сегодня снова столкнулась с тем, что из Беларуси, оказывается, нельзя скачать утилиту Курейт. Я первый раз с этим год назад столкнулась, но потом как-то оно снова начало скачиваться, и я подумала, эта дурь закончилась. ага, как же.
Тогда я полезла смотреть, что у меня в шпаргалках написано об анонимайзерах с целью применить оно в дело. Ага, щаз.
вышла на сайт, вышла на сайт курейта, подтвердила, что прочитала лицензионное соглашение, запросили место посадки куда закачивать файл, файл сказал, что будет закачиваться 16 минут и тут же оказался принят. естественно, битый. Повторила - аналогично.
Ах, сказала умная я. есть же приложения к браузеру. Они все сами делают! Ага.
Установила одно. Завела курейтовский сайт в список сайтов. И фсе. Потому что вместо мануала к приложению видюшка, на которой маркер туда-сюда порхает. Порхать порхает, только я не замечаю, чтобы он делал что-то осмысленное. И че делать дальше с моим списком сайтов из одного сайта - никак не пойму. Видать, я не до конца блондинка.
Установила второе. все нормально, все отлично, сайт не перебрасывает меня сразу к объявлению о том, что скачать низзя, а переводит на страничку с лицензионным соглашением и предупреждение, что без соглашения скачивание это пиратсво. только блин, галочку под этим самым соглашением мне поставить негде. финиш.
плюнула я на это дело и ушла.
вот такие дела. хнык

@темы: шпаргалки

---

Кусочек Ташкента

отсюда nikolapic.livejournal.com/79647.html

@темы: история зданий и мебели

---

Симпатическая магия − форма колдовства, основывающаяся на идее о том, что предметы, сходные по внешнему виду (магия подобия) либо побывавшие в непосредственном контакте (магия контакта) якобы образуют друг с другом сверхъестественную, магическую связь.

Симпатическая магия практиковалась со времен первобытного (доисторического) общества.

Одним из самых полных исследований симпатической магии является изданный в 12 томах труд Джеймса Фрэзера «Золотая Ветвь».

В своих работах Дж. Фрэзер приводил множество примеров симпатической магии на материалах Африки, Новой Гвинеи, Австралии и других регионов мира, однако при этом он не разработал классификации магических методов, способов сверхъестественного воздействия человека на окружающее. Оригинальный вариант такой классификации предложил советский исследователь первобытной культуры С. А. Токарев. Он разделил все магические обряды на шесть типов, рассматривая их со стороны «механизма действия»[2]:

Контактная магия — магическая сила передаётся или придаётся человеку путём непосредственного взаимодействия с носителем магической силы, например, ношение талисманов, употребление магических снадобий.
Инициальная (инцепционная, трансмиссивная) магия — при магической манипуляции производится только начало желаемого действия, а окончание же его возлагается на магическую силу; например, австралийский колдун, желая поразить врага из соседнего племени, производит такую процедуру: он направляет заострённую палочку в сторону врага и шепчет при этом проклятия, считая, что после этого враг будет поражён либо смертью, либо мучительной болезнью.
Имитативная (симильная) магия основана на принципе «подобное производит подобное». Так, для того, чтобы причинить вред своему врагу, колдун колет острыми предметами рисунок человеческой фигуры или куклу. По принципу подобия вред, приносимый изображению или кукле, должен перенестись на обидчика. Другой любопытный пример этого рода магии — помощь при родах. В этом случае шаман изображает роженицу, привязывая к себе камень. По убеждению, удачно прошедшее «представление» родов шаманом должно по принципу подобия сделать настоящие роды так же удачными.
Контагиозная (парциальная) магия основана на том, что вещи, раз пришедшие в соприкосновение, сохраняют связь на расстоянии. Примером этой магии может быть использование крови, ногтей, зубов, волос в колдовстве разного рода.
Апотропетическая (отгоняющая) магия должна помочь отпугнуть враждебные силы, укрыться от них с помощью амулетов, оберегов, ритуальных звуков, огня, магических кругов и т.п.
Катартическая магия - очищение тела или жилища от проникших туда злых влияний посредством ритуального окуривания или омовения, поста, приёма снадобий и т.д.

(из вики)

@темы: Арагарта

---

из этой подборки prophotos-ru.livejournal.com/2118324.html

@темы: цветики-листочки

---

Сегодня, говорят, день писателя.
С праздником всех причастных!

@темы: цветики-листочки

---

Оригинал взят у в Мир дикой природы от National Geographic. Часть 3

Снежная сова за охотой, Канада (Vince Maidens)


Северное сияние в Свальбарде на пути к Полярному кругу (Max Edin)


Млечный путь над островом Otago, Новая Зеландия (Stefan Mutch)


Стая фламинго взбудоражилась, испугавшись пролетающего самолета, Мексика. (Klaus Nigge)


Тысячелетия обесцветили песчаник Навахо и покрыли скалы множеством трещин, а маленькие озера Уайт Покет по-прежнему отражают безоблачное небо Аризоны (Richard Barnes)


Утренний пейзаж в Vorderweidenthal, западная Германия. (Sausse David)


Фото сделано 19 апреля 2012 года в Стратмере, Нью-Джерси. Млечный путь над Атлантическим океаном. (Jack Fusco)


Хвойные леса заполнили трещины в горе Катамаунт, а лес внизу зеленеет в последний раз в преддверии зимы. (Michael Melford)


Направляясь к канадской Арктике, на берегах Гудзонова залива в Манитобе, Канада, я остановился на один день в Черчилле. Мы с другом сняли местный грузовик и проехались по городу в поисках исторических мест и белых медведей. Проезжая мимо зернового терминала, я увидел эту лисицу, охотившуюся среди труб. Она даже попозировала для меня. (Todd Mintz)


Этот камень как будто упал с неба, но на самом деле эта 40-тонная глыба в индейской резервации штата Вашингтон стоит. Иногда такие валуны называют «камни для обтирания», потому что бизоны любят обтираться о них. (Fritz Hoffmann)


Японский клен, штат Орегон, США. (Fred An)

---

Смотрите также:

Мир дикой природы от National Geographic. Часть 1	Мир дикой природы от National Geographic. Часть 2

---

Мои предыдущие посты:

История одного здания. Пятигорск. Отель «Эрмитаж»	Зарубежные афиши советских фильмов. Часть 3	Любимые советские актёры. Первые роли в кино. Часть 12	Победители конкурса "Лучшие фотографии России" за 2008 год. Часть1	Сочи в 80-е годы ХХ века. Часть 8

@темы: пейзажи, звери, птички

---

из этой подборки dubikvit.livejournal.com/85811.html

@темы: Котловина, пейзажи

---

Оригинал взят у в Холмс, Лондон, техническая воспроизводимость жизни и искусства

Отсюда: www.arterritory.com/ru/teksti/statji/4265-holms...
Кирилл Кобрин

Эта история началась на южном берегу Темзы, на Кеннингтон-роуд. В лавке Морза Хэдсона, где торговали всякими произведениями популярного арта, разбили гипсовый бюст Наполеона. Несколько дней спустя на той же улице, что ведёт из района Ламбет в район Брикстон, в частном доме доктора Барникота был похищен и разбит второй такой бюст. Печальной оказалась судьба и третьего бюста – его уничтожили в той же части Лондона, но ещё южнее, на Лауэр-Брикстон-роуд, в хирургическом кабинете Барникота. Затем действие переместилось на север, в район Кенсингтона. Там, на Питт-стрит, из дома журналиста Хорэса Харкера был похищен четвёртый бюст Наполеона (и там же разбит), только на этот раз акт кражи и вандализма сопровождался убийством некоего итальянца. После кровавого происшествия сюжет отправился еще западнее, в тогдашний пригород Лондона Чизик.

Там был украден и разбит еще один гипсовый слепок, но теперь сыщикам удалось схватить преступника на месте преступления. Им оказался Беппо, тоже итальянец, отчаянный головорез – а некогда искусный скульптор-ремесленник. Наконец, последний из этой партии бюстов Наполеона (оригинал – знаменитая некогда голова императора, созданная французским скульптором Девином) закончил своё существование в квартире на Бейкер-стрит, 221б. Перед этим бюст (розничная цена 15 шиллингов) был приобретен у мистера Сэндфорда из Рединга (городок на западе от Лондона) за десять фунтов мистером Шерлоком Холмсом, который вместе с доктором Ватсоном снимал квартиру на Бейкер-стрит (улица в центральной части Лондона, идущая от Риджентс-парка на юг). Холмс в присутствии Ватсона и полицейского инспектора Лестрейда разбил голову Наполеона рукоятью своего охотничьего хлыста, после чего извлек из осколков знаменитую черную жемчужину Борджиев, похищенную за год до описываемых событий из спальни князя Колонны в гостинице «Дакар». Как выяснилось, арестованный Беппо, а также (убитый им) другой итальянец Пьетро и сестра последнего Лукреция Венуччи (горничная княгини Колонна) составили преступный сговор, чтобы похитить жемчужину. Беппо, когда в его руках оказался драгоценный камень, преследуемый полицией, вбежал в скульптурную мастерскую немца Хелдера (восточный лондонский район Степни, весьма подозрительный и бедный) и спрятал жемчужину внутри одной из сохнувших наполеоновских голов. После чего его арестовали за поножовщину на улице и Беппо пришлось ждать год в тюрьме, пока он не получил возможность начать охоту за одним из шести бюстов Наполеона, расползшихся по Лондону.

В Музее Лондона – выставка под названием «Sherlock Holmes. The Man Who Never Lived And Will Never Die». Холмс действительно никогда не существовал, касательно его смерти мы поинтересуемся примерно через пару тысяч лет, не раньше, а вот город, где обитал и работал великий сыщик/скрипач/кокаинист, живее всех живых. Собственно, выставка посвящена не самому Холмсу (за некоторым исключением, вроде начальных разделов о Конан Дойле и рождении жанра детектива), а городу – в связи с Шерлоком Холмсом. Районам города, городскому устройству и механизму функционирования, его климату, его обитателями и вещам, которыми они пользовались. Плюс, конечно, множество изобразительных и кинематографических холмсов, но они тоже так или иначе внутри лондонского контекста. Ну и сам факт, что выставку организовал не кто иной, а Музей Лондона. Вот о городе, его людях и его вещах – в том виде, в котором они представлены в текстах шерлокианы и на этой (невероятно популярной) выставке, – мы и поговорим.

Рассказ «Шесть Наполеонов», с краткого изложения которого я начал этот текст, даёт представление об удивительном топографическом разнообразии рассказов и повестей Конан Дойля. Причем, это не «чистая топография», автор точно определяет социальный (а иногда и этнический) фон, на котором происходит действие в Ламбете и Брикстоне, Степни и Чизике. Скажем, в последнем из названных районов – особняки, где проживает уверенный в себе и завтрашнем дне средний класс («добродушный полный мужчина в рубашке и брюках» Джосайа Браун, прекрасное ветхозаветное имя английского буржуа). На Кеннингтон-роуд – смешанное население; тут и известный в округе врач (его приемная совсем недалеко, немного на юг, в Брикстоне), и ремесленники, и мелкие торговцы артом. С Кеннингтон-роуд после разговора с продавцом картин Морзом Хэдсоном Холмс с Ватсоном отправились в мастерскую немца Хелдера, что в Степни. И вот здесь Конан Дойль устами Ватсона выдаёт прекрасный образец социальной урбанистики: «Мы поспешно проехали через фешенебельный Лондон, через Лондон гостиниц, через театральный Лондон, через литературный Лондон, через коммерческий Лондон, через Лондон морской и, наконец, въехали в прибрежный район, застроенный доходными домами. Здесь кишмя кишела беднота, выброшенная сюда со всех концов Европы». Получается, что по Кеннингтон-роуд Холмс с Ватсоном доехали до Вестминстерского моста, пересекли по нему Темзу, затем двинулись по официозной Уайтхолл (что не указано в итинерарии), срезав угол фешенебельного Вестминстера (так в английском оригинале, «проехав по краю», на что не обратили внимание русские переводчики Мария и Николай Чуковские), потом «Лондон гостиниц» в районе Стрэнда и Чаринг-кросского вокзала, потом «театральный Лондон» Ковент-Гардена, потом немного загадочный «литературный Лондон» (думаю, это район Блумсбери вокруг Британского музея), потом «коммерческий Лондон», несомненно Сити, наконец – всё очень просто, начинается Ист-Энд, доки, морские склады, Уайтчепел, в то время знаменитый леденящими кровь историями про Джека Потрошителя, ну и эмигрантские, бедные, пёстрые, жалкие, опасные и разгульные Бетнал-Грин, Степни и так далее. Здесь действительно обитали те, кто приехал за лучшей жизнью в Лондон – евреи, итальянцы, немцы, ирландцы, китайцы, индийцы и многие другие. Напомню, владелец скульптурной мастерской – немец Хелдер, а итальянец Беппо работает у него. Оттуда начали своё путешествие по городу наполеоновы головы – три в лавку на запад, в район Кенсингтона, три – на юг, в лавку на Кеннингтон-роуд. После чего бюсты расползлись ещё дальше, а один из них и вовсе покинул пределы Лондона, оказавшись в Рединге. Жемчужина Борджиа спряталась именно в этой голове-путешественнице.

На самом деле Артур Конан Дойль не очень хорошо знал Лондон. Выходец из Эдинбурга, он прожил в британской столице лишь год с лишним. Выучившись на врача в Эдинбурге и Вене, он открыл офтальмологический кабинет рядом с Британским музеем и поселился неподалеку, на Монтагю-плейс (туда же он поместил молодого Шерлока Холмса, когда тот только приехал в Лондон, смотри рассказ «Обряд дома Месгрейвов». Однако уже через несколько месяцев Конан Дойль заболел, как ему казалось, от мрачности и скверной гигиены городской жизни, после чего перебрался с семейством в Южный Норвуд, тогда графство Суррей, сейчас – один из пригородов столицы, южнее и западнее Льюишема и севернее Кройдона. Но и там Конан Дойль долго не высидел – и как только ему позволили средства (а они появились с началом коммерческого успеха шерлокианы), переселился в усадьбу Андершоу, что в Хиндхеде, графство Суррей. После смерти первой жены Луизы писатель вместе со второй женой Джин переехал ещё дальше от Лондона, в Суссекс, в поместье Уиндлшем, где и умер 7 июля 1930 года от сердечного приступа. Как мы видим, автор чуть ли не самой лондонской прозы в истории литературы в многократно описанном им городе почти не жил. Он знал его в основном по нечастым наездам по литературным, политическим и светским делам да прежде всего по прессе и полицейским ежегодным отчетам, которые внимательно изучал при сочинении очередного текста про Шерлока Холмса. Так что если мы говорим «Лондон Холмса» или даже «Лондон Артура Конан Дойля», то на самом деле должны иметь в виду «Лондон газет и криминальной хроники» и «Лондон политико-артистический». Если сведения о жизни журналиста Хорэса Харкера с Питт-стрит Конан Дойль мог почерпнуть из собственного опыта общения с прессой и из визитов к коллегам-журналистам и писателям, то уж подробности истэндской жизни – явно из таблоидов и отчетов полиции. Внимательный читатель найдет множество топографических и фактологических оплошностей в шерлокианской топографии Лондона; даже в вышеперечисленном отрывке о путешествии с юга на восток города Холмс и Ватсон делают лишний крюк в Блумсбери – видимо, чтобы полюбоваться на дом два по Аппер Уимпол-стрит, где когда-то находился офтальмологический кабинет доктора Артура Конан Дойля.

У организаторов выставки в Музее Лондона был отличный шанс: используя сверхпопулярного литературного и киногероя, рассказать о том, чему этот музей посвящён – о городе. Что и сделано исключительно умно, даже изыскано. В то время, как большинство посетителей привлекает разнообразная холмсовская параферналия – трубки, кепки, револьверы, парики, накидки и даже пальто, которое окутывало плечи сыщика в недавней бибисишной экранизации, – можно почти без помех полюбоваться такими специальными разделами, как «Туманы Лондона», изучить городские транспортные средства, почитать заголовки лондонских газет того времени, рассмотреть множество превосходных фотографий, изображающих разнообразные районы. Впрочем, не все районы. Есть Стрэнд, полный кэбов и людей, с его вывесками, трактирами и магазинами, с указателями редакций, среди которых – одноимённый журнал, где большинство шерлокианы и было опубликовано. Есть фото Трафальгарской площади, ее окрестностей, Холборн,

Блусбери, но нет, к примеру, Ист-Энда. И это при том, что бывший пролетарский эмигрантский район сейчас страшно моден – не только потому, что здесь теперь живут хипстеры и дизайнеры, но и в результате огромной краеведческой работы нескольких поколений литераторов, журналистов и историков левого направления, которые досконально, улица за улицей изучают Хакни, Бетнал-Грин, Брик-лейн, Степни и прочие районы, жизнь, привычки, язык, занятия их обитателей; в местных независимых книжных лавках всегда есть богатый раздел Local Interest. Но это все XXI век и конец XX-го, а во времена Конан Дойля районы, подобные Ист-Энду, существовали лишь как локус страшных преступлений и страшной же бедности. Так что в каком-то смысле устроители выставки совершенно правы – они всё-таки «Лондон Шерлока Холмса» представляют, а не «подлинный Лондон времен рассказов о Шерлоке Холмсе, как мы его знаем сейчас».

Так что же это за город? Перед нами столица тогдашнего мира, самый большой город на земле, первый мультикультурный и полиэтнический мегаполис Нового времени – даже в большей степени, чем Нью-Йорк и Сан-Франциско. В нём существует очень прогрессивная транспортная система, включающая подземку, надземные пригородные поезда и, конечно, омнибусы и кэбы.

Всё это тщательно отображено на фото и картинах, выставленных в музее; остаётся только догадываться, к примеру, как пахло на улицах и площадях, где было не протолкнуться от лошадей. Холмс был мастак различать запахи, но его уже нет с нами, так что и спросить некого. Современники же этих запахов не замечали, ибо жили в них – точно так же как мы сегодня не замечаем выхлопных газов автомобилей или – если говорить о Лондоне – тяжкой вони уличных столовок и кулинарий. Особняком стоят туманы, конечно.

Alvin Langdon Coburn. St-Pauls from Ludgate Circus. 1909 © Museum of London

Туманы замечали все – даже жители города, хотя последние в меньшей степени. Рисовать знаменитые лондонские туманы приезжали французские импрессионисты (на выставке висит даже одна картина Клода Моне) и Уистлер (здесь немало его превосходных рисунков), не говоря уже о более раннем периоде, когда атмосферные явления в этом городе живо интересовали Тёрнера. В нескольких рассказах Холмс, выезжая с Ватсоном на дело в сельскую местность, говорит о необходимости «прочистить горло от лондонских туманов». О туманах говорили почти все, кто посвящал свои тексты этому городу. В каком-то смысле туманы столицы метафорически окутали всю страну – так появилось выражение «туманный Альбион». Сейчас туманы в Лондоне редки – здесь почти всегда дует ветер, погода меняется быстро, воздух довольно чист и безусловно свеж. Знаменитые туманы были порождением того же исторического периода, что и котелки с цилиндрами у джентльменов, турнюры у леди, основательные большие револьверы «Кольт», королева Виктория, премьер-министр Гладстон, инцидент у Фашоды, появление первых броненосцев и массового фастфуда. Город под завязку был набит разнообразной индустрией (хотя и в меньших масштабах, нежели Манчестер или Ливерпуль), первые линии лондонского метро обслуживали паровозы, они же разъезжали по пригородам, прибывая на многочисленные вокзалы города, дома отапливали углём и дровами: бесконечные трубы чадили, создавая ощущение полного Армагеддона. Это был не туман, это был смог, говоря современным языком. Врач Артур Конан Дойль понимал, что дышать таким воздухом небезопасно; чтобы навсегда прочистить горло от лондонских туманов, он и переехал за город. Увы, даже поздно – его первая жена Луиза умерла от туберкулеза в возрасте 49 лет.

John Anderson. Westminster Bridge Houses of Parliament seen from the River. 1872 © Museum of London

Но был и другой Лондон. Мало кто обращает внимание на восхитительную фразу из рассказа «Голубой карбункул». Там Холмс и Ватсон идут по следу вора, похитившего бриллиант в отеле «Космополитен» у графини Моркар и засунувшего его в зоб обреченного на рождественскую смерть гуся. После первой части расследования, которое прошло на Бейкер-стрит, 221б, сыщики выходят на улицу. Холодно, благо третий день рождественских праздников: «Был морозный вечер, и нам пришлось надеть пальто и обмотать шею шарфом. Звёзды холодно сияли на безоблачно ясном небе, и пар от дыхания прохожих был похож на дымки от множества пистолетных выстрелов». Это удивительное описание может принадлежать лишь перу человека, который повидал немало пистолетных выстрелов на своем веку. Артур Конан Дойль был из таких – он лицезрел англо-бурскую войну, а полторы декады спустя, в возрасте 55 лет, даже пытался записаться добровольцем на Первую мировую. Слава Богу, на фронт его не взяли, а то мы никогда не прочли бы, к примеру, одного из самых странных рассказов холмсианы «Камень Мазарини», где повествование ведётся от третьего лица, где, как и в классическом «Пустом доме», Холмс использует в качестве приманки собственный манекен, где речь идет – да-да, опять! – о похищенном бриллианте, где сыщик оказывается более ловким преступником, чем жулики: мало того, что он перехитрил их, используя современные технологии (граммофон), он еще и тайком засовывает «камень Мазарини» в карман лорда Кантлмира, у которого бриллиант и похитили. Полный набор; здесь, как в «Пустом доме», даже присутствует бесшумное духовое ружье, специально заказанное для убийства Холмса. Вся эта веселая белиберда сочинена в 1921 году шестидесятидвухлетним писателем после чудовищной войны, в которой Конан Дойль потерял сына. Про «Камень Мазарини» на выставке в Музее Лондона нет ни слова.

И ещё на выставке почти ничего нет про бриллианты. Конан Дойль понимал в них очень мало – зато, обладая незаурядным практическим умом, очень хорошо разбирался в обыденной лондонской экономике. Её он знал гораздо лучше лондонской топографии. Сеть распространения поп-изображений Наполеона, которую он набросил на Лондон, – только один из примеров. Конан Дойль отлично понимал, как работает мелкий ломбард за углом от большого банка на Флит-стрит (хотя и топографически поместил его в совершенно невозможном месте), он имел все основания отправить Айзу Уитни курить опиум в Уайтчепел, Холмса с Ватсоном обедать в итальянский ресторан в Сохо, а трактирщика Виндигета из заведения «Альфа», что близ Британского музея, послать за гусями на ковент-гарденский рынок. Этот заштатный доктор, провинциал, в молодости похожий на Шаляпина, говоривший с сильным шотландским акцентом (одно из самых больших наслаждений выставки в Музее Лондона – документальные кадры 1920-х, где писатель рассказывает о жанре детектива), прекрасно понимал мещанскую, буржуазную жизнь буржуазной эпохи. И – не вопреки, а благодаря этому – он всё понимал про искусство. Будучи современником Оскара Уайльда, с которым они печатались в одних изданиях, Конан Дойль уважал «искусство для искусства», более того, он его производил – в каком-то смысле нет ничего более логически отвлеченного и философски-возвышенного, чем шерлокиана или комические исторические романы про бригадира Жерара. Конан Дойль сочинял их чисто для искусства – ну и для денег, одно другому ведь не мешает. Но в то же самое время он знал, что искусство состоит из жизни – не отражает жизнь, как думают дураки и невежды, а состоит из неё, ведь слова, звуки, образы, из которых искусство делают, порождены жизнью, они и есть жизнь, они перемешаны в ней с вещами, домами, идеями, ландшафтами и людьми. Выставка в Музее Лондона в конце концов об этом – о городе, который теперь состоит из искусства (в частности, из искусства нелондонца Конан Дойля), и об искусстве, которое отчасти состоит теперь из города Лондона (в частности, описанного нелондонцем Конан Дойлем).

P.S. Вот один пример, как это работает. В «Шести Наполеонах» всё дело в сети распространения грошовых гипсовых бюстов императора. Автор описывает сразу несколько социальных уровней – бюсты покупают врач, журналист, просто буржуа и некий человек из Рединга, уверяющий, что небогат. Бюсты делают немец и итальянцы, продают англичане. Жемчужину Борджиа крадёт горничная с высоким именем Лукреция. В каком-то смысле перед нами иллюстрация в известному эссе Вальтера Беньямина «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости». С одной стороны, Беньямин исключает серийное производство скульптур популярных героев из собственно буржуазной эпохи, мол, этим занимались еще древние греки. С другой, он пишет: «В самой совершенной репродукции отсутствует один момент: здесь и сейчас произведения искусства – его уникальное бытие в том месте, в котором оно находится». И дальше: «Репродукционная техника, так можно было бы выразить это в общем виде, выводит репродуцированный предмет из сферы традиции. Тиражируя репродукцию, она заменяет его уникальное проявление массовым». Здесь древние греки уже ни при чем – бюсты Наполеона изготовляют в мастерской Хелдера в массовом порядке, хотя и вручную. Техника здесь неважна, как ни странно, так что Беньямин пусть пока посидит в сторонке, почитает Пруста и пожует марципаны. Тем не менее перед нами типичный массовый продукт, предназначенный для буржуазного массового общества. Важна не техника, важен социум. Бытие гипсовых наполеоновских голов не то чтобы не уникальное, оно вообще НЕ ВАЖНО, НЕ ИМЕЕТ НИКАКОГО СМЫСЛА КРОМЕ ИТОГОВОГО ИХ УНИЧТОЖЕНИЯ. Получается, что Хелдер, не зная того, делает наполеонов, чтобы их разбили. Сами бюсты мало кого интересуют, даже тех, кто их купил по 15 шиллингов штука. Они важны лишь как составная часть логистики – бизнес-логистики и (как выясняется в ходе рассказа) преступной логистики. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости нужно, чтобы хранить внутри себя жемчужину – этот символ другой, предыдущей эпохи, где богатство было сословным, наследным, где его могли украсть, раздобыть, положить в клад, где оно не имело никакого экономического смысла. В сущности, жемчужина Борджиа – символ старого «бесполезного» искусства внутри нового, репродуцированного, массового.

Ещё смешнее дело обстоит в «Голубом карбункуле» («Шесть наполеонов» написаны в самом начале XX века, опубликован рассказ в 1904-м, «Голубой карбункул» – в 1892-м). Там преступник тоже прячет драгоценный камень в голову – только не мертвого Наполеона, а (пока ещё) живого гуся. При этом дело происходит в Лондоне – и даже гусей выращивают в нём, в том же самом Брикстоне, а продают в Ковент-Гардене. Считать ли гуся, выращенного на продажу миссис Окшотт в её доме на Брикстон-роуд, 113, произведением искусства в эпоху его технической воспроизводимости? Или это ещё атавизм старой аграрной, штучной экономики? Конан Дойль решительно с этим не согласился бы. Более того, будто специально в пику неизвестному ему несчастному рижскому еврею-теоретику и марксисту (который родится в год написания и публикации «Голубого карбункула» этот шотландский доктор вставляет в сюжет комическую сцену пари. Выпив пива в пабе «Альфа», Холмс ставит соверен на то, что интересующий его гусь выращен в деревне (читай, в условиях до технической воспроизводимости), а его визави гусепродавец с ковент-гарденского рынка Брэкинридж («человек с лошадиным лицом и холёными бакенбардами» доказывает сыщику, что ан нет, гуси-то городские! из Брикстона (читай, продукт эпохи технической воспроизводимости)! В результате человек с лошадиным лицом выигрывает соверен, Холмс находит вора, княгиня Моркар получает назад свой карбункул, а паяльщик Джон Хорнер, 26 лет, прежде судимый, получает назад свободу. Все довольны – даже мошенник Райдер, которого великодушный Холмс отпускает на все четыре стороны. Но особенно доволен рассыльный Петерсен, ему светит тысяча фунтов награды за найденный камень. Наверняка Петерсен бросит службу, купит домик в деревне и славно заживет там, подальше от ужасного мегаполиса. Дармового гуся он уже получил и съел.

Получается, что в «Шести Наполеонах» Конан Дойль отправил внимательному читателю исключительно тонкий месседж эстетического свойства – для эпохи технической воспроизводимости гипсовые головы французского императора в количестве шести штук ничем не отличаются от выкормленных в Брикстоне рождественских гусей. Всё дело в старомодных драгоценностях и опереточных княгинях и графинях, у которых эти камешки воруют. То есть в старом-добром штучном искусстве.

Таков и главный вывод, который можно сделать из выставки «Sherlock Holmes. The Man Who Never Lived And Will Never Die».

P.P.S. И вот что ещё интересно. Все эти старые фабрично произведённые вещи, которые можно увидеть за стеклом витрин в Музее Лондона, выглядят сегодня как штучные жемчужины Борджиа и голубые карбункулы. Последние сто с лишним лет бурной технической воспроизводимости превратили предметы старой технической воспроизводимости в памятники высокого ремесла. Что внушает и надежду, и ужас разом.

@темы: ШХ

---

Языковое разнообразие планеты ria.ru/infografika/20150221/1048950397.html

@темы: Вавилон-18

---

ужастик

Оригинал взят у в Зима будет долгой

@темы: фото

---

Оригинал взят у в Medieval soup

ИСТОРИЯ СУПА

Специалисты по исторической кулинарии утверждают, что суп – изобретение весьма древнее. Бросить разные ингредиенты в горшок, чтобы получить питательное, легко усвояемое, дешевое и простое в приготовлении блюдо, - это же совершенно естественно и неизбежно. Супы и их разновидности, холодные и горячие, существуют если не во всех странах, то, наверное, в большинстве. Новоанглийская похлебка из моллюсков, испанский гаспачо, русский борщ, итальянский минестроне, французский луковый суп, китайский вонтон… и так далее. В парижских «точках общепита» в XVI в. продавали густой мясной отвар – дешевое и сытное блюдо, считавшееся прекрасным «лекарством» от физического переутомления. А в 1765 году один предприимчивый парижанин открыл заведение, в котором готовили исключительно restoratifs (буквально – «восстанавливающие средства», то есть супы – мясные, овощные, бульон (bouillion) и консоме.

Считается, что слово суп (soup) этимологически восходит к позднелатинскому suppare – намокать, пропитывать. В свою очередь, оно произошло от древнегерманского корня “sup” с аналогичным значением. Латинское существительное suppa вошло в французский язык как soupe и означало первоначально хлеб, намоченный в бульоне, или бульон, сваренный на хлебе. В этом значении слово soupe (или sop) вошло в XVII веке в английский язык. До появления слова soup англичане называли аналогичное блюдо broth или pottage. Broth’ом заливали лежавшие в миске мясо, овощи и куски хлеба, иногда поджаренного (прообраз современных гренков). То есть, хлеб довольно долго составлял непременную часть этого блюда. Затем стало модно подавать бульон отдельно, и в начале XVIII века soupe окончательно занял место традиционного первого блюда в английской (и не только) кулинарии.

В Средние века broth (бульон) подавали к столу в мисках и зачастую пили прямо из них. Если для простонародья крепкий бульон мог служить отдельным блюдом, то в богатых домах он зачастую играл роль подливки или соуса к мясу и овощам. Вдобавок горячий broth был хорошим средством, чтоб они не остывали. Мясо и овощи порой подавали отдельно, а порой, нарезанные на мелкие кусочки, оставляли плавать в бульоне. В таких случаях содержимое вытаскивали из общих мисок при помощи ножа, а то и просто руками. Разумеется, воспитанный человек должен был уметь извлекать лакомые кусочки, не погружая чересчур глубоко руку в миску.

В XIV веке бульон уже не пили из мисок, а черпали ложками. Умение донести ложку до рта, не расплескав жидкость на стол и на воротник, считалось признаком воспитанности, об этом неоднократно упоминали авторы справочников по этикету. Ловкое пользование ложкой стало, своего рода, социальным маркером.

Рецепты супов есть во многих средневековых английских поваренных книгах. Так, в сборнике, составленном в конце XIV века придворными поварами Ричарда II, описаны несколько видов супов и бульонов, которыми предполагалось заливать лежавший в миске хлеб. Самый же большой перечень приведен в «Опытном поваре» Роберта Мэя, изданном в Лондоне в 1660 году. Из двухсот страниц книги примерно пятую часть занимают супы. Мэй, обучавшийся в Париже и успевший поработать поваром в тринадцати знатных английских домах, был хорошо знаком с модными европейскими веяниями; не отрываясь полностью от кулинарных традиций Средневековья, он, тем не менее, привнес некоторые новые идеи. В своей книге он знакомит англичан с французским раковым супом (bisque) и итальянским brodo с сыром и клецками (тортеллини). В числе овощей для супа упоминаются шпинат, морковь, артишоки, картофель, репа; вполне в духе средневековой традиции, супом опять-таки предполагается заливать поджаренный хлеб. На рисунках Мэя, изображающих варианты сервировки, в центре стола стоит огромная супница.

Вот некоторые занятные рецепты:

Яблочный суп

2 фунта яблок, без серединки, мелко порезанных

2 кварты воды

1 столовая ложка лимонной цедры

1 палочка корицы

Щепотка соли

200 г. сахара

2 столовых ложки муки

Треть стакана воды

Полстакана белого вина

Сварить яблоки с цедрой, солью и корицей. Варить на медленном огне под крышкой, пока не размягчатся. Размять, добавить сахар. Развести муку в воде, постепенно добавить к яблокам. Варить, пока суп слегка не загустеет, все время помешивая, чтоб не подгорело. Добавить вино. Подождать, пока не закипит, снять с огня и подавать.

Шотландская похлебка с курицей и пореем

На шесть-восемь порций:

Полкурицы

1-2 порея

2 кварты бульона

1 чайная ложка соли

Пол чайной ложки перца

Сварить сначала курицу, затем, если нужно, разбавить бульон водой. Вынув курицу, положить в бульон порей, соль и перец. Варить, пока лук не размягчится.

Сассекский суп

2 фунта говядины, порезать кубиками

2 столовых ложки муки

1 сельдерей, мелко порезанный

2 средних луковицы, мелко порезанных

Соль

Молотый черный перец

Три гвоздички

1 столовая ложка уксуса

1 столовая ложка сливочного масла

Стакан крепкого бульона

Посыпать мясо мукой и обжарить на сковородке на маленьком огне. Затем на той же сковородке обжарить сельдерей и лук. Положить на дно глубокой кастрюли слой лука и сельдерея, затем слой мяса – и так до верху, посыпав каждый слой солью и перцем. Добавьте гвоздику и уксус. Смазать сверху сливочным маслом, залить бульоном, накрыть крышкой и варить полтора часа.

Чесночный суп

6 столовых ложек растительного масла

6 зубчиков чеснока, мелко порезанных

300 грамм хлеба, порезать кубиками

1 чайная ложка паприки

Куриный бульон

Нарезанная петрушка

Вылить масло в кастрюлю, нагреть. Выложить в кастрюлю хлеб и чеснок и поджаривать до золотистой корочки. Добавить бульон и паприку. Варить 5-10 минут, пока хлеб не разойдется. Подавать, посыпав нарезанной петрушкой.

Суп из эля с луком (XV век)

Нарезать лук (не слишком мелко), сварить до частичной готовности, достать из кастрюли, позволить стечь. Затем обжарить в масле до полной готовности. В большой кастрюле смешать эль, лук, шафран и соль по вкусу. Довести до кипения, затем убавить огонь и варить еще до пятнадцати минут до получаса. Нарезать хлеб (несвежий, без корочки) маленькими ломтиками или квадратиками, положить на дно миски, залить супом.

@темы: рецепты, история кухни

---

Drokpa
Индия

Около 2500 Drokpas живут в трех небольших деревнях на спорной территории между Индией и Пакистаном

еще, в том числе и мужские варианты

katia-lexx.livejournal.com/1917212.html там представлены несколько разных народов, но дрокра впечатлили меня более других

@темы: история одежды

---

16.11.2013 в 13:16

Пишет  Легионер в отставке:

Имя как фамилия (система английских имен)
Английская система имен очень интересна и во многом для нас необычна. Как правило, в англоязычных странах полное имя состоит из трех компонентов: первое имя (first name, christian name, given name), второе имя (middle name) и фамилия (name, surname, last name). При этом в качестве первого и второго имен могут даваться не только традиционные имена, но и фамилии. Для этого обычно выбираются фамилии родственников, знаменитостей или исторических персонажей.

До начала XIX века традиция давать фамилии в качестве личных имен бытовала в основном в дворянских семьях. Вспомним роман Джейн Остин "Гордость и предубеждение": полное имя главного героя было Фитцуильям Дарси. Дарси - типичная дворянская фамилия норманнского происхождения, означающая "тот, кто родом из Арси" (Арси - небольшой городок в Нормандии). Но и Фитцуильям - это тоже фамилия, и означает она "сын Уильяма". Однако в случае героя Джейн Остин она успешно выступает в качестве имени (для нас такая традиция может показаться абсурдной - как если бы кто-нибудь из пушкинских героев носил имя Онегин Иванович Ленский).


С другой стороны, фамилия Дарси сама по себе может даваться (и дается до сих пор) как личное имя: в команде Cardiff City играет футболист Дарси Блейк, а в канадской хоккейной лиге есть игрок по имени Дарси Такер.

Другая особенность английских имен - широкое использование уменьшительных форм. В наших СМИ фраза вроде "Дима Медведев встретился с Мишей Саакашвили и Витей Ющенко" прозвучала бы как явный стеб. Но любая газета мира без малейших колебаний напечатает заголовок "Билл Клинтон ведет обсуждение с Тони Блэром", хотя полное имя Клинтона - Уильям Джефферсон, а Блэра - Энтони Чарльз Линтон. В англоязычных странах можно даже официально записать ребенка под уменьшительным именем - регистрационное законодательство весьма либерально и не имеет почти никаких ограничений. Поэтому в качестве имени можно выбрать практически любое слово: например, Дэвид и Виктория Бэкхемы назвали своего сына Бруклин - в честь района Нью-Йорка, в котором мальчик появился на свет.

На количество имен ограничений тоже нет, хотя большинство людей ограничивается двумя-тремя. Но бывают и исключения: например, полное имя английского музыканта Брайана Эно - Брайан Питер Джордж Сент-Джон ле Бэптист де ля Салль Эно. А английского футболиста Чарли Оатуэя родители назвали в честь 11 игроков футбольной команды Queens Park Rangers F.C.: Энтони Филип Дэвид Терри Фрэнк Дональд Стэнли Джерри Гордон Стивен Джеймс Оатуэй.

На самом деле двойные имена - традиция сравнительно недавняя. Вплоть до XVIII века люди довольствовались всего одним именем и фамилией. В течении долгого времени источник имен, по сути, был один-единственный - церковные святцы. Но народных вариаций на темы церковных имен было очень много: латинская форма Maria превратилась в английском языке в Mary (Мэри), которое дало уменьшительное Molly (Молли), а затем Polly (Полли). Имя Joannes, произошедшее от др.-евр. Йоханан ("Яхве милостив", дало в средневековой Англии формы Jan, Iohn и John (Джон), а также уменьшительные Jankin, Jackin и, наконец, Jack (Джек). А женская форма Ioanna, заимствованная через посредство французского Jeanne (Жанна), превратилась сразу в три самостоятельных имени: Jane (Джейн), Jean (Джин) и Joan (Джоан).

Пуританское имятворчество

В XVI веке Англия становится протестантской страной. Новообращенные протестанты, как и всякие неофиты, пытались порвать "с проклятым католическим прошлым" любым доступным способом. Чтобы как можно больше отличаться от католиков, они решительно отказались давать детям имена из святцев и начали искать другие источники. Источники нашлись быстро: в моду вошли имена из Ветхого и Нового Заветов: Сэмюэл (Самуил), Эбрахам (Авраам), Сара, Бенджамин (Вениамин), Дебора (Девора), Инек (Енох). Иногда в поисках имени "покрасивше" не слишком грамотные родители попадали впросак: так, многих девочек начали называть Дилайлами (Dalilah), хотя Далила, предавшая Самсона за тысячу сто сиклей серебра, вряд ли может считаться положительным персонажем не то что с точки зрения веры, но и простой порядочности.

Те, кому библейских источников показалось мало, начали изобретать имена сами: Черити (благотворительность), Честити (непорочность), Верити (истина), Мерси (милосердие). Особенно богатой фантазией обладали пуритане - последователи кальвинизма, считавшие, что англиканская церковь еще недостаточно освободилась от пережитков католицизма и нуждается в дальнейшем реформировании. Как и всякие радикалы, пуритане часто хватали через край, что и сказалось в их имятворчестве: детей начинают называть Everlasting-Mercy (Бесконечное-Милосердие), Sorry-for-Sin (Сожалею-О-Грехе), Faith-My-Joy (Вера-Моя-Радость).

Впрочем, это еще цветочки. Некий пуританин по фамилии Робинсон был настолько впечатлен библейской историей о том, как Самуил изрубил мечом амаликитского царя Агага, что дал своему сыну имя Руби-Агага-На-Куски-Перед-Лицом-Господа (Hew-Agag-in-pieces-before-the-Lord). Другой пуританин гордо подписывался Овадия-Закуй-Их-Царей-В-Цепи-И-Их-Вельмож-В-Кандалы Нидхем (Obadiah-bind-their-kings-in-chain-and-their-nobles-in-arons Needham).

Вот еще несколько образчиков подобного имятворчества (вместе с фамилиями):

Изучай-Писание Мортон (Search-the-Scriptures Moreton)
Божья-Работа Фармер (The-Work-of-God Farmer)
Будь-Благодарен Мэйнард (Be-Thankful Maynard)
Вознесись-Поскорее Стрингер (Stand-Fast-on-High Stringer)
Борись-За-Добро-Борись-За-Веру Уайт (Fight-the-Good-Fight-of-Faith White)
Избегай-Прелюбодеяния Эндрюс (Flie-Fornication Andrews)
Слава-Богу Пенниман (Glory-be-to-God Penniman)
Божие-Воздаяние Смарт (God-Reward Smart)

Разумеется, нормально жить с такими именами было невозможно. Людям с именами Обуздай-Грех (Tamesine) и Преуспевай-В-Труде (Prosper-Thy-Work) еще повезло: первое на слух было похоже на женское имя Томазина (Thomasina, Thomasine), а второе можно было сократить до традиционного имени Проспер (Prosper). А вот девочку по имени Через-Многие-Испытания-Мы-Войдем-В-Царствие-Небесное Крэбб (Through-Much-Tribulations-We-Enter-into-the-Kingdom-of-Heaven Crabb) домашним приходилось сокращать просто до Tribulation (Испытание), или, ласково - Tribby (Трибби).

Один из знаменитых английских проповедников эпохи Кромвеля носил крайне благочестивое имя Хвали-Бога Бэрбоун (Praise-God Barebone). У него было три брата, которых звали Бойся-Бога Бэрбоун (Fear-God Barebone), Иисус-Христос-Пришел-В-Мир-Чтобы-Спасти-Его Бэрбоун (Jesus-Christ-came-into-the-world-to-save Barebone) и Если-Бы-Христос-Не-Умер-За-Тебя-Ты-Был-Бы-Проклят Бэрбоун (If-Christ-had-not-died-for-thee-thou-hadst-been-damned Barebone). Последний иногда подписывался просто-напросто "доктор Проклят Бэрбоун" (Dr. Damned Barebone).


Видимо, именно в честь брата Хвали-Бога Бэрбоун назвал своего сына Пока-Иисус-Не-Умер-За-Тебя-Ты-Был-Проклят (Unless-Jesus-Christ-Had-Died-For-Thee-Thou-Hadst-Been-Damned). Но сын благочестивого проповедника не разделял вкусов папаши и впоследствии сменил свое экстраординарное имя на более "человеческое" - Николас.

Современные имена

Со временем мода на благочестивые имена прошла, как проходит любая мода. Англичане и американцы вернулись к традиционному именослову, время от времени обогащая его заимствованиями из других языков и новоизобретенными именами. Новые веяния в основном коснулись женских имен: начиная с XIX в. девочек стали называть Эмбер (янтарь), Эйприл (апрель), Берил (берилл), Руби (рубин), Джесмин (жасмин), Дэйзи (ромашка). В США и Великобритании все более популярными становятся французские, испанские и итальянские имена: Jacqueline (Жаклин или, на английский лад, Джеклин), Michelle (Мишель), Anita (Анита), Angela и Angelina (Анджела, Анджелина). Охотно заимствуются иностранные формы имен, существующих в английском языке - Marie вместо Mary, Katrina вместо Catherine, Julie вместо Julia (последнее, правда, произносится не на французский лад - Жюли, а на английский - Джули). Иногда родители, чтобы придать имени большую оригинальность, специально меняют его написание: Alivia вместо Olivia, Alysha вместо Alicia, Abigayle вместо Abigail.

Как мы уже говорили, в большинстве англоязычных стран именем ребенка может стать практически любое слово. И порой экстравагантность родителей не имеет границ: например, один из вице-президентов Microsoft Бил Симсер назвал свою дочь Виста Авалон - в честь Windows Vista и кодового названия Windows Presentation Foundation - Avalon. Имя фотомодели Спонтаниэс Грант происходит от медицинского термина spontaneous delivery (англ. «самопроизвольные роды»): в свое время мать девушки не успели довести до больницы, и роды начались прямо в машине. А режиссер Кэвин Смит назвал новорожденную дочку Харли Квинн - в честь персонажа из комиксов про Бэтмена.

Имя госсекретаря США Кондолизы Райс вообще можно считать памятником человеческой безграмотности: в свое время ее родителям понравился музыкальный термин "con dolcezza" (произносится «кон дольчецца»), в переводе с итальянского означающий "играть нежно, мягко". Поэтому девочку решили назвать Condolcezza, но при заполнении документов кто-то перепутал второе "с" с "е". В итоге возникло невероятное имя Condoleezza, которое в американском прочтении звучит как "Кондолиза".


Многие люди с необычными именами меняют их по достижении совершеннолетия. Некий Джизес Крайст Аллен (Jesus Christ Allin), промучившись полжизни из-за капризов фанатично религиозного родителя, в конце концов сменил свое имя на Кэвин Майкл. Литтл Пикси Гелдоф (англ. «маленький пикси»), дочь известного музыканта Боба Гелдофа, во взрослой жизни стала подписываться просто Пикси Гелдоф. Видимо, придется что-то делать со своим именем и несчастному ребенку из Новой Зеландии, которого родители назвали Number 16 Bus («автобус №16»).

Источник

@темы: имена

---

26.11.2013 в 11:08

Пишет  Легионер в отставке:

21.05.2010 в 15:17

Пишет  Цитрина:

Имена-слова
Краткий список литовских имен, являющихся словами, для  silvern. Список _очень_ краткий, я его урезала максимально: например, у большей части этих имен есть модификации с суффиксами или сменой мужского/женского окончаний (например, Аудра - буря, женское имя, а есть мужское - Аудрюс, но само по себе оно не является словом; то же самое - Мигле, очень распространенная вариация от Мигла, которого я ни разу не слышала). Т.к. дайри не едят литовских букв, написание местами неправильное (например, простое "е" вместо "е с точкой"). Первый столбик - имя, второй - русская транскрипция с ударением (где его нет, там возможны варианты), дальше значение и местами происхождение. Курсивом выделены те, которых я не слышала живьем и не могу подтвердить, что они действительно используются именно в таком виде (потому как модифицированные суффиксами используются все)

Мужские:
Aidas - Айдас - эхо
Aras – Арас – устаревшее erelis - орел
Azuolas - Ажуолас - дуб
Dainius - дАйнюс – устаревшее dainininkas – певец, певун, сказитель
Gintaras - гИнтарас - янтарь
Linas – лИнас - лен
Rytas - рИтас - утро
Tauras - тАурас – тур (бык)
Uosis - уОсис - ясень
Vasaris - васАрис - февраль
Vejas - вЕяс - ветер

Женские:
Audra - аудрА - буря
Ausra - аушрА - заря
Ausrine - аушрИне – Венера (имя планеты и языческой богини красоты)
Bite - бИте - пчела
Daina - дайна - песня
Dalia - далЯ - судьба
Egle - Эгле - елка
Giedra - гедра – ясная погода
Guoda - гуода – честь, уважение
Ieva - Ева - черемуха
Indraja - индрАя – от nendrė (специфика произношения восточного региона) – камыш; также название Юпитера и имя языческой богини, старшей дочери солнца
Jore - йОре - зелень (устаревшее)
Jura - Юра - море
Laisve - лАйсве - свобода
Liepa - лиЕпа – липа или июль
Meile - мЯйле - любовь
Meta - мЕта - мята
Migla - мигла – мгла, туман
Rasa – раса - роса
Ruta - рУта - рута
Saule - сАуле - солнце
Svaja - сваЯ - мечта
Svajone - свайОне - мечта
Vaidilute - вайдилУте – языческая жрица при вечном огне

@темы: имена

---

из этой подборки selenaart.ru/post353113989/?upd

@темы: цветики-листочки

---

Весеннее цветение



www.liveinternet.ru/users/lamerna/post353111698...

Принесла вам кусочек весны) наслаждаемся !

фотограф Nigrita

 

Серия сообщений "весна":

Часть 1 - Весеннее настроение
Часть 2 - И снова, о Весне \ фотонатюрморты SvetlanaPa
...
Часть 25 - Весна пришла\ фотограф Наталья Богданова
Часть 26 - Вишневый туннель в Бонне
Часть 27 - Весеннее цветение
Часть 28 - Из Весеннего альбома Магды Индиго
Часть 29 - Весна - всего лишь 5 букв...
Часть 30 - Пускай в душе всегда поёт Весна !
Часть 31 - Пришла Весна !
Часть 32 - С первым днём Весны!

 

@темы: цветики-листочки

---

Обои для рабочего стола для настроения

alinamix.com/post353161279/?upd

Обои для рабочего стола используют почти все пользователи. В зависимости от собственных предпочтений такие картинки меняются периодически на что влияет настроение, времени года и яркие события в жизни человека. Красивые обои помогают расслабиться, на мгновение уйти от трудовых и бытовых проблем и насладиться попеременно то незабвенными видами природы, то неповторимыми рисунками фэнтези, то фотографиями, например, летнего отпуска.

Для одних людей обои - это средство расслабиться, для других - зарядиться позитивной энергией, а для третьих - возможность поднять настроение благодаря положительным эмоциями.Такое свойство обоев для рабочего стола незаменимо в сегодняшнем суровом мире...

Цветовая насыщенность и контрастность обоев для рабочего стола должна быть такой, чтобы минимально раздражать зрительные рецепторы и минимально нагружать дробными элементами, в которые необходимо всматриваться. Не должны преобладать довольно светлые участки и темные оттенки. Глаза, которые итак подвержены влиянию монитора, не должны страдать от агрессивных цветов. Психологи рекомендуют выбирать для рабочего стола умиротворяющие пейзажи, стихии, которые преобладают синими и зелеными оттенками и положительно влияют на нервную систему, способствуя умственной деятельности. На фоне обоев должны быть хорошо различимы папки и ярлыки.

В любом случае, обои должны вам нравиться, а то, что нравится, всегда повышает настроение!

Пусть эти обои для рабочего стола поднимут вам настроение:

1.








2.








3.








4.








5.








6.








7.








8.








9.








10.








11.








12.








13.








14.








15.








16.








17.








18.








19.








20.








21.








22.








23.








24.








25.








26.








27.








28.








29.








30.








31.

@темы: цветики-листочки

---

из этой подборки vasily-sergeev.livejournal.com/6992376.html

@темы: пейзажи