24.08.2015 в 08:37

Пишет  Дейдре:

Скажите, как его зовут?
Попалась тут занятная статья про имена и традиции. И вот вывод меня подкупил:

Но я бы предложила вот что: творческий конкурс для особо креативных родителей. Захотел назвать ребенка Царем? Ок, напиши не менее пяти сценок из его жизни. И если после этого путешествия в будущее не передумал – называй как хочешь.
(с)

Особенность классических имен только лишь в том, что они освящены традицией. "Нужны ли мы нам?". Имена из святцев ответа на этот вопрос не дадут. Впрочем, могут не дать и другие. Я всецело за оригинальные имена, но только, дорогие земляне! Давайте в поисках имен включать свою фантазию!
Мне бы не хотелось носить имя политического или исторического события. Хотя Ноэль и звучит мило, а кому-то мила Даздраперма.
Наверное, мне бы не хотелось зваться в честь какого-либо лидера. Хотя имя Владлен мне всегда нравилось. Даже когда я не знала откуда оно взялось.
Имя ветра? Имя звезды? Топоним какой-нибудь? Эти имена я, пожалуй, согласилась бы носить. Может быть.
Традиционные имена на то и банальны, что их знает каждый.
Нетрадиционные имена могут принадлежать людям или объектам реальности.
Я бы предпочла быть объектом реальности, а не другим человеком.
И не творением чужого душевного порыва. Даже если это могло бы быть интересным.

@темы: имена

---

Оригинал взят у в СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ СВОБОДИИ (2)

Окончание. Начало здесь.




Обретение Рая

Очень скоро стало ясно: сторонников у идеи "Черных нах!" больше, чем можно было надеяться: филиалы АКО очень быстро появились в большинстве штатов, кроме разве Нижнего Юга, - Миссисипи, Флориды и так далее, - где рулил Царь-Хлопок и рабский труд был эффективен, а свободных чернокожих было исчезающе мало. При этом, каждый филиал считался самостоятельной единицей, связанной центральным офисом «моральными обязательствами», и на то была важная причина: каждая будущая колония рассматривалась, как источник прибыли, которую все хотели получать, ни с кем не делясь. Впрочем, инициаторов это интересовало мало, они трудились за идею, и трудились эффективно, найдя понимание у многих, включая и самого президента Монро.

Через три года в копилке Общества лежало более 200000 долларов, был подобран актив из пылких энтузиастов, и стало возможным от слов перейти к делу. В январе 1820 года из Нью Йорка в Западную Африку отплыл первый корабль с пилигримами, "Элизабет", с 30 семьями (88 человек) эмигрантов, 12 коровами  и 3 белыми представителями АКО на борту. Цель плавания была определена очень условно: искали территорию, никому из европейцев не принадлежащую, обязательно с устьем какой-нибудь реки и удобными бухтами, - и таковая после недолгих поисков  нашлась около мыса Мисурадо, где сейчас расположена Монровия, названная, естественно,  в честь доброго американского президента.

Место, на старых португальских картах именуемое Перечным берегов, было вполне удобное, - невысокие горы, равнины, подходящие под плантации, несколько приятных рек, - и почти безлюдное. Правда, не без проблем: жившие по соседству мелкие, очень злые племена, - манде, ваи, басса, гребо, кран, гере, - практически не знали государственности и постоянно воевали между собой. С другой стороны, белых людей они практически не знали (первопроходцев эти места не интересовали, разве что с XV по XVII века здесь существовало несколько португальских факторий), а красивые вещи любили.

Так что, после недолгих переговоров консенсус был найден и местные вожди за различные товары на сумму 50 долларов «уступили» изрядный кусок земли, - более 13 000 кв. км., - примерно половину нынешней Либерии, где вскоре возник «Город Монро», а дальше, по мере прибытия новых партий free men of color, новые поселки: Нью-Джорджия, Эдина, Порт-Крессон, Миссисипи-ин-Эфрика и другие, всего около десятка. Некоторые из них позже объединились, некоторые были переименованы (скажем, разрушенный до основания набегом племени кран Порт-Крессон по восстановлении получил новое название – Басса-Коув). Первое время существовали они порознь, - конечно, поддерживая связи, - но уже в в 1824-м как-то само собой получилось так, что и поселенцы (где-то под тысячу человек), и их американские партнеры, и пресса именовали свою землю не иначе как Либерия, «земля свободы», к 1828-му протянувшуюся на 500 км по побережью, а в 1838-м после долгих переговоров поселки подписали Хартию о создании федеративного Содружества.

Правда, предпочла сохранить суверенитет основанная в 1834-м колония Новый Мэриленд (Мэриленд-ин-Либерия), - ее американские партнеры не хотели ни с кем делиться прибылями, но это были уже частности. Губернатором был избран популярный Томас Бьюкенен, чистокровный WASP и даже родственник президента Бьюкенена, служивший агентом Комитета в Басса-Коув. Руководил он умело но совсем недолго и 3 сентября 1841 года умер от малярии, после чего бразды правления принял «вице» - Джордж Дженкинс Робертс, светлокожий мулат. Человек волевой и жесткий, он прибыл на «историческую родину» из идейных соображений, в 1829-м позже многих, но несмотря на это (стаж пребывания очень ценился), быстро заработал авторитет.

Следует вскользь отметить, что на первом этапе вся элита колонии была в той или иной мере светлокожа. Как мы уже знаем, совсем черные Африкой не очень увлекались, зато всевозможные мулаты, квартероны, октороны и прочие «почти белые», имеющие амбиции, узрели в проекте шанс повысить статус до заоблачного. Тем паче, что, в отличие от негров, имели образование и по понятиям того времени были «дженльменами» (в этом несложно убедиться, посмотрев хотя бы галерею портретов президентов Либерии, где разница между первыми пятью-шестью и дальнейшими просто бросается в глаза). А к тому же, подавляющее большинство их было яростно набожно и воспринимало Либерию, как некий «новый Израиль», такую себе «землю обетованную», служить которой означало исполнять промысел Божий.

Впрочем, на тему прав и привилегий раздоров не случалось. Все поселенцы по определению считались равноправным. Все безо всяких оговорок были полноправными гражданами, могли избирать, быть избранными, заседать в суде присяжных и служить в Liberian Frontier Force, постоянной пограничной страже. А вот отношение к «ниггерам» (их пилигримы, именующие себя исключительно «американцами», называли только так) было совсем иным. То есть, официально они тоже считались «потенциальными гражданами», но для подтверждения статуса необходимо было выполнить некоторые формальности, а это на практике было почти невозможно.



Бремя белого человека

Сами судите. Согласно закону, соискателю гражданства обязательно следовало, например, показать «достойное знание английского языка» (местных наречий большинство «американцев» не знало из принципа), - а обучать туземцев мове Шелли никто и не думал. Без запретов. Просто не обучали, и все. Кроме того, само собой разумелось, что гражданином может быть только христианин (любого направления), а местные, естественно, исповедовали местные культы, - и миссионерством, при всей набожности, «американцы» тоже не увлекались. Им вполне хватало, что туземцы работают на плантациях. К слову сказать, по всем поэтому даже сейчас процент знающих английский в Либерии непропорционально мал, зато количество язычников непропорционально велико.

Теоретически, правда, имелись еще и возможность получить гражданство «за внесение вклада в дело нации», - то есть, за примерную службу в пограничной страже, - или по имущественному цензу, но на деле и эти лазейка не работали. В силовые структуры «ниггеров» не брали, предпочитая нанимать отряды у местных царьков и захватив в итоге территорию больше Англии, а основной критерий имущества, - земля, - кроме частных владений, считался собственностью государства, которой «ниггеры» только пользовались, платя за это налоги (по факту, ясак), которые, не особо стесняясь в методах, взимали бойцы LFF. А самое пикантное, что и после 1904, когда гражданство формально получили «все, родившиеся на либерийской земле», ограничения продолжали работать и ничего, кроме текста подзаконных актов, не изменилось.

«Ниггерам», ясен пень, такие порядки не нравились, - тем паче, что «американцы» сразу же запретили (вот с этим у них было строго) «внутреннюю» работорговлю, бывшую одним из основных традиционных бизнесов. И «ниггеры» реагировали, как умели. В основном, атакуя поселения и плантации. Но в ответ следовали рейды вглубь континента, примерные (как в Америке с индейцами) наказания и конфискации земли, на которых «ниггерам» отныне оставалось только пахать в статусе наемных работников. При этом, условия (труд за еду, жесточайшие телесные наказания за отказ работать, невыработку нормы и тэдэ) мало отличались от рабских, хотя называть батраков рабами строжайше запрещалось, а после провозглашения независимости и вовсе было прямо возбранено Конституцией.

По сути, произошло то, что не могло не произойти: неважно, сознательно или подсознательно, «американцы» копировали то, что считалось им идеалом государственного устройства. То есть, американский Юг, где «белыми» наконец-то были они. Внешне это доходило до смешного - даже в начале XX века либерийская элита щеголяла в нарядах эпохи хижины дяди Тома, но вообще-то, конечно, не до смеха. Мечты идеалистов о «созданном с нуля справедливом обществе, где бывшие угнетенные выведут своих невежественных братьев на путь цивилизации, без господ и угнетенных», рухнули с громким и противным треском. Даже хуже: фактическое рабство в Либерии дожило почти до середины ХХ века, в 1931-м эту тему обсуждали даже в Лиге Наций, создавшей специальную комиссию, выяснившую, что «наемные рабочие», поставляемые Монровией в соседние колонии, не получают платы за труд. Это настолько шокировало общественность, что тогдашнему президенту, Чарльзу Кингу, пришлось во избежание «гуманитарной интервенции» уйти в отставку, но, в сущности, и тогда мало что изменилось.

Выводы из всего этого можно делать всякие, в том числе, и такой, что каждый человек по натуре скотина, а любая общность, даже самая угнетенная, получив такую возможность, будет угнетать слабых круче, чем раньше угнетали ее саму. Впрочем, этот факт известен давно, в том числе, и по тюремному опыту, где своя иерархия есть даже у «петухов», - а пока суть да дело, Либерия понемногу шла к полноценной государственности. Спешить не спешили, надеясь, что Штаты согласятся, как ранее предполагалось, сделать колонию своей заморской территорией, но у Штатов появились новые планы, началась война с Мексикой, пошло освоение Запада, тянуться в Африку не было ни средств, ни желания, благо, торговля и так шла успешно, - и в конце концов, губернатор Джозеф Дженкинс Робертс предложил разорвать связи с АКО и провозгласить независимость в одностороннем порядке.

Что и было сделано 26 июля 1847 года, когда полномочные представители графств Монтсеррадо, Гранд-Басса и Синое в максимально для тех мест торжественной обстрановке подписали текст Конституции, скопированный с Конституции США, но изрядно демократичнее, поскольку одна из статей категорически запрещала все виды рабства, работорговли и рабовладения. Все остальное, - от текста и процедуры принятия до государственной символики (флага, герба, мотива гимна и государственной печати), внутреннего устройства формы правления и даже Капитолия, выстроенного в Монровии, - было калькой с образца, считавшегося идеальным.

Так и объединились. Разве что маленький, но гордый Мэриленд-ин-Африка, устами своего черного губернатора Джона Брауна Рамсворма еще в феврале 1841 года заявивший о желании идти своим путем, эпохальное событие надменно проигнорировал. Как и 9 лет назад образование Содружества. В том же 1847-м он приняло собственную Конституцию, а 29 мая 1854 года стал независимым Государством Мэриленд. Впрочем, ненадолго: когда местные племена гребо и кру, недовольные запретом работорговки, начали серьезную войну, крохотный Мэриленд вынужден звать на помощь куда более мощную соседку, и м-р Робертс эту помощь оказал, - однако стало ясно: самостийность крошке не потянуть, и 18 марта 1857 года при полном непротивлении сторон состоялся аншлюс.



Мы строили, строили...

Главных проблем у молодого государства было три: устоять в борьбе с «ниггерами», не угодить в пасть Британии или Франции и построить вменяемую экономику, - и две были решены относительно легко. Справиться с хорошо вооруженной пограничной охраной местные не могли, а сожрать ее великие державы не пожелали, ибо считали сателлитом США, каковым она и являлась, но, в какой-то мере, видимо, и потому, что «цивилизованный мир» подсознательно видел в её элитах «своих», которых трогать не надо. Тем паче, что эти элиты сами всячески подчеркивали свое отличие от презренных «ниггеров». Впрочем, когда в 1911-м Франция и Великобритания отняли у Либерии 50% территории, США вступаться не стали, а сами «американцы» воевать не посмели.

Зато с экономикой было плохо и лучше не становилось: рынков сбыта было слишком мало, а выплаты по займам (банки США назначали высокий процент, а брать у англичан, французов или немцев не позволялось) истощали бюджет. К тому же, и людей катастрофически не хватало: надежды на массовую репатриацию из Америки, - этим грезили, как панацеей, - после Гражданской войны лопнули, планы Линкольна вывезти чернокожих хоть на Гаити, хоть в Африку оказались неосуществимы в связи со смертью Честного Эйба, и Либерии пришлось выживать, как умела, а умела плохо, ибо расходы на гражданское общество, желавшее пармезану, были велики.

Впрочем, какое-то время выезжали за счет качества руководства. Первое поколение соответствовало. М-р Робертс оказался неплохим руководителем, его преемник (с 1856 по 1864). Стивен Аллен Бенсон, тоже светлокожий мулат из семьи самых первых пилигримов, вояка, успевший и повоевать с «ниггерами», и побывать у них в плену, тоже показал себя с лучшей стороны. Он аннексировал Мэриленд, добился признания США, нанес успешный визит в Европу, а кроме того, зная (редкий случай) языки «ниггеров», сумел с ними поладить. Дэниэл Уорнер, квартерон, автор текста «All Hail, Liberia, Hail!», гимна Либерии, более или менее успешно порулив с 1864 по 1868, сдал пост Джеймсу Сприггсу Пейну, тоже квартерону, предельно религиозному и ответственному, привезенному в Либерию ребенком, очень ее любившему и сумевшему улучшить положение страны по всем направлениям.

В общем, как-то продвигались. Хреново, конечно, примерно на уровне какой-нибудь Никарагуа, но все-таки держава худо-бедно выстраивалась. Однако к этому времени в стране наметился первый по-настоящему серьезный политический кризис: подросло новое поколение, - в основном, черное, особо ничему не учившееся, ибо и так все будет, - и оно тоже хотело рулить. А поскольку «белые старики» из единственной в стране Республиканской партии уступать место на мостике не желали, в 1869-м в стране появилась Партия истинных вигов, и ее представитель, очень немолодой, амбициозный и смоляно-черный юрист Эдвард Джеймс Рой, ловко обработав молодежь, в 1870-м стал первым по-настоящему чернокожим президентом республики.

Но болтать - не делать: всего за год ему удалось, поругавшись с инвесторами, обрушить экономику, и в 1871-м случился первый в истории страны военный переворот: пограничная стража вынесла м-ра Роя из кабинета, вернув власть республиканцам. Впрочем, вскоре виги вернулись, и Энтони Уильям Гардинер, выигравший выборы 1878 года, положил начало циклу единоличного правления «истинных вигов», затянувшемуся аж на 102 года. На его долю впала сложная задача вывести Либерию сухой из воды, когда претензии к стране предъявили сразу Великобритания и Германия: сэры потребовали уступить солидные территории, в знак серьезности намерений введя войска в Монровию, а херры без каких бы то ни было оснований бомбардировали побережье, требуя компенсации непонятно за что.

Землю, в итоге, пришлось уступить, компенсацию, так и не получив разъяснений, выплатить, и в стране разразился очередной кризис: многие сочли, что унижаться перед белыми, пусть и много сильнейшими, недопустимо, на что им резонно отвечали, что у сильного всегда бессильный виноват, а тень должна знать свое место. В какой-то момент показалось даже, что дело дойдет до гражданской войны, которую страна не переживет. Однако не случилось. Две партии сумели найти общий язык и объединились. «Белые старики» понимали, что настало время уходить, а страна не в том положении, чтобы позволять себе двухпартийную систему, да и программа вигов, - крайний либерализм с очевидным уклоном в либертарианство, - им нравилась. Так что главной задачей «единого кандидата» Хилари Ричарда Райта Джонсона, первого президента, родившегося на территории страны, стало хоть как-то уладить отношения с Лондоном и Берлином. Кое-чего ему, в общем, удалось добиться, но сразу же возникли проблемы с Парижем, который, естественно, счел себя обойденным и потребовал «компенсаций». А потом к рулю прочно прорвалась молодежь, и…

И в общем, всерьез Либерию с этого момента никто не воспринимал. Даже как маленький, но представляющий хоть какой-то интерес казус. Ее просто не замечали. А ее элита,   - около 3% населения, - всвою очередь, не замечала, что ее не замечают. Распределив печеньки на век вперед, она прожирала кредиты, величаво варилась в собственном  соку, сама себя восполняя, а потому и быстро вырождаясь даже физически (еще раз рекомендую посмотреть портреты президентов Либерии) и  не ставя перед собой никаких целей, кроме сохранения уютной для себя стабильности. Поколение за поколением лаская себя и население убежденностью в том, что  без свободы человек все равно, что птица без крыльев, а они свободны и, стало быть, с крыльями. А вместе с элитой вырождалось, все более становясь химерой, государство, - и медленное, нищее, безысходно стабильное сползание в пропасть завершилось лишь в 1980-м, мятежом "ниггеров" и кровавым многолетним бардаком, рассказывать о котором здесь излишне.

@темы: 19 век, СшА

---

Оригинал взят у в СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ СВОБОДИИ

Ну что ж, давайте, благословясь, о Либерии. То есть, не совсем о Либерии, - если только о ней, то писать, положа руку на сердце, почти нечего, - а о свободе, без которой человек, как известно, как птица без крыльев. А с которой, соответственно, тоже как птица, но с крыльями...




Не корысти ради

Тот факт, что живыми людьми торговать нехорошо, Великобритания, как известно, осознала раньше всех, но не раньше, чем рабство перестало экономически оправдывать себя. Зато когда осознала, взялась исправлять положение жестко, вешая на реях вчерашних желанных партнеров, решивших продолжать бизнес вопреки воле правительства Его Величества и интересам Сити. Изъятый товар, однако, надо было куда-то девать, его, как правило, выпускали на ближайшем берегу Африки, наивно полагая, что черный черного всегда поймет. Однако места выгрузки, как правило, не совпадали с местами загрузки, а племен на Черном Континенте много, причем «черным товаром» тогда приторговывали многие, - и в итоге, освобожденные вновь попадали в кандалы, если не на вертел.

А еще круче было с теми, кого доставляли Англию. В 1772-м все королевство потрясло «дело Джеймса Сомерсета», чернокожего невольника из Виргинии. Парень прибыл в метрополию с хозяином, сбежал, но, - на Кентщине негры тогда не водились, - был пойман и должен был в наказание быть перепродан на Ямайку. А высшее общество, к тому времени уже проникшееся вошедшим в моду гуманизмом, встало на дыбы. Дело дошло до суда, и его честь, в ужасе от политического значения своего приговора, каким бы он ни был, прошел между капельками: основываясь на законе 1702 года, постановил, что в Вест-Индии рабы, конечно, есть, а на английской земле рабов нет. Так что м-р Сомерсет ни на какую Ямайку не поедет, а выслать его нельзя, ибо, согласно еще одному закону, тоже 1702 года, никто не мог быть выдворен из Англии, если не совершил преступления и не осужден судом.

В итоге, к последней четверти века по туманному Альбиону бродили 14-15 тысяч абсолютно свободных чернокожих, представленных самим себе. Ни к какому полезному труду приставить их было невозможно, они бродяжничали, попрошайничали, кое-кто ударился в криминал и попал на виселицу, и все это работало на пользу сторонникам рабства, с удовольствием указывавшим пальцем на «социальную угрозу», связанную с освобождением «природных рабов». Нужно было искать какой-то выход, и дело взяли в свои руки добрые самаритяне. Поначалу бедолагам обустраивали ночлежки, обучали языку и начаткам ремесел, но этого было явно мало, и некий Гренвилл Шарп, эсквайр и, судя по всему, очень хороший человек, начал искать варианты реальной помощи, создав, в конце концов, «Комитет освобождения несчастных чернокожих».

Задумка филантропов заключалась в том, что здорово было бы создать в Африке особую «землю свободы», где освобожденные рабы могли бы жить безопасно, - естественно, под опекой матушки-Англии. Идея встретила понимание, нужные деньги собрали по подписке, а чего не хватало, добавило Адмиралтейство, - но с условием: искать счастья для негров не где угодно, а в районе полуострова Сьерра-Леоне (запад Африки), где, по мнению правительства, в не очень отдаленном будущем Royal Navy не помешает база. Филантропы, ясен пень, радостно сказали yes, солидный промышленник Генри Торнтон, кузен м-ра Шарпа, основал «Компанию Сьерра-Леоне», в уставе которой, помимо «расширения торговли с Западной Африкой», было записано и «содействие в репатриации бедным черным людям» с целью «нести учение Христово в дикие края», - и…

И в 1787-м первая партия «бродячих негров» (351 человек), частично с потерпевшего крушение близ Ливерпуля невольничьего корабля, а частично взятых по итогам облавы в припортовых районах и решивших, что Африка лучше каторги, сошла на берег. Аккурат в интересующих Адмиралтейство краях. Имея запас продовольствия, инструменты, несколько кураторов от Компании и 60 белых уличных проституток (власти Ливерпуля воспользовались случаем). А также документ на владение участком земли, скрепленный отпечатком пальца некоего Наима Бана, вождя местных темне, рекомендованного Адмиралтейству разведкой, а м-ру Торнтону знающими людьми, как «христианин в душе, который никогда без крайней нужды не нарушит слово».



Чунга-чанга, синий небосвод!

Как ни странно, так и вышло. Понимая, чем могут кончиться внутренние раздоры и, упаси Боже, свара с местными, репатрианты проявили благоразумие. Самых буйных и склонных к криминалу, по-тихому прибили, проституток разобрали в жены и те стали весьма добропорядочны, а во внешней политике следовали указанию «уважать добрых туземцев». Со своей стороны, Наим Бана, оказавшийся, в самом деле, порядочным и гуманным человеком, просьбу белых партнеров «помогать и проявлять заботу» принял всерьез и, поскольку крайней нужды не случилось, ничего не знающих беззащитных пришельцев опекал, защищал, учил жить. Так что, в Лондон с оказиями доходили самые благоприятные новости, а Компания м-ра Торнтона приносила акционерам солидные дивиденды.

Оценив преимущества проекта, в скором времени, - после окончания проигранной бриттами Войны за независимость США, - именно на Сьерра-Леоне обратили внимание британские чиновники, уполномоченные решать, что делать с неграми, вставшими в ходе событий за короля Георга. Таковых было много и они в награду за лояльность получили свободу, а также участки земли в Канаде, но холодный климат Новой Шотландии нравился далеко не всем, а потому родилась идея перевезти тех, кому морозы совсем не по душе, - всего 1131, - в теплую Африку, где уже созданы некоторые условия. Теперь, после прибытия уже не просто бывших рабов, а людей солидных, при оружии и опыте его использования, а равно и каким-никаким скарбом (правительство Его Величества не поскупилось), поселение встало на ноги и могло за себя постоять.

Вскоре ранее безымянный поселокполучило название Фритаун (Свободный Город), затем - статус британской территории, управляемой резидентом «Компании Сьерра-Леоне», и стали люди жить-поживать да добра наживать, по ходу дела находя и общий язык. В полном, между прочим, смысле слова: в первой партии были негры из самых разных племен, а «вторая волна» дедовских наречий отродясь не знала, пришлось придумывать собственный «крио», разбавляя ломаный инглиш идиомами из местных диалектов. С местными при этом по-прежнему ладили, но не сливались, полагая себя не «дикарями», а «креолами». То есть, «почти белыми». И с настоящими белыми тоже дружили, не позволяя, однако, садиться себе на шею. Тем паче, что англичане подвезли еще и марунов, мятежных негров с Ямайки, а это были уже вовсе оторвы, с которым шутить не рекомендовалось.

В 1796-м черные получили совещательно представительство при резиденте Компании, а в 1800-м, поднажав и пригрозив англичанам бунтов, добились учреждения выборного муниципалитета и суда присяжных, после чего, когда 1808-м Фританун с окрестностями стали официальной колонией Великобритании, были признаны полноправными подданными Его Величества.  А подданными они, к слову сказать, оказались очень сознательными и более чем лояльными: именно их силами осваивались прилегающие территории, их ополчение воевало со всеми, с кем надо было, подавляя бунты «несознательных» аборигенов и ощущали они себя вполне англичанами, несущими нелегкое, но почетное бремя белых.

Ни о какой «независимости», разумеется, не помышляя, ибо и так были хозяевами всему, что не шло вразрез с планами метрополии, каковые их вполне устраивали. А после того, как в 1827-м во Фритауне торжественно открылся Фура-Бей, - первый в Африке университет европейского типа, - его выпускники-креолы второго-третьего поколений стали костяком низовых администраций Англии на всем континенте. В Лондоне, естественно, аплодировали. Но еще раньше на исключительно удачный эксперимент англичан обратил внимание некто Пол Каффи, американский судовладелец, имевший торговые интересы в этом районе Западной Африки. Обратил, оценил и сделал выводы, которыми в Штатах поделился с людьми, которым эта тема была очень близка.



Американская мечта

Вопрос о рабстве очень многих волновал и в США. Там, после изобретения «хлопкового джинна», оно было выгодным и актуальным, однако рост числа свободных негров и концентрация рабов, все больше проявляющих тенденции к бунтам (о чем я очень подробно писал в книге про США, так что повторяться не стану), многих дальновидных людей не на шутку пугали. Не потому, что грех, а по вполне конкретным причинам. Кто-то указывал на «врожденные преступные инстинкты» чернокожих и их «природную распущенность», кто-то боялся конкуренции, кто-то, как позже Авраам Линкольн, полагал, что «двум расам не следует сосуществовать», кто-то еще что-то.

Короче говоря, идея «негры или рабы, или в Африке» имела немало сторонников, считавших, к тому же, - как, например, великий демократ Томас Джефферсон, - что США в перспективе не помешают свои колонии, а «свои» негры могут создать плацдарм в потенциально перспективных точках. Где, помимо всего, - тоже ведь важно! - «будут полноправными людьми, а не вечными париями». Ну и, справедливости ради, следует признать, что к идее «автоэмансипации», - то есть, отъезду на «историческую родину», - склонялись и некоторые свободные негры, в отличие от большинства, никуда ехать не желавшего, ибо страшно, да и опасно, пользовавшиеся полной поддержкой и либералов, и умных расистов.

Так что, Полу Каффи было с кем говорить. К белым он, самбо, - сын выкупившегося на волю африканца и индеанки-вампаноаги, - в расовом плане отношения не имел никакого, но был крайне религиозен и весьма зажиточен. Много думал, много читал, состоял в переписке с Гринвеллом Шарпом, «заболел» идеей «возвращения» и посвятил ее реализации жизнь и значительные средства. Впрочем, расходы окупались: с помощью британских друзей, м-р Каффи получил подряд на перевоз эмигрантов во Фритаун, чем и занимался до своей смерти в 1817-м, активно пропагандируя идею колонизации «черной Америкой черной Африки» среди лидеров свободных чернокожих и вашингтонских политиков, став, можно сказать, «предтечей» Американского колонизационного общества.

Организация эта, основанная в 21 декабря 1816 года в вашингтонской гостинице «Davis Hotel», была по составу тяни-толкаем, объединившим, казалось бы, несовместимое, а инициатором ее создания стал виргинский политик Чарльз Фентон Мерсер. Обнаружив в архивах Ассамблеи штата протоколы дебатов на тему «а неплохо бы, пока нас тут всех не порезали,  вывезти негров в Африку», состоявшихся после восстания Габриэля Проссера в 1800-м, он счел тему заслуживающей внимания, включил свои немалые связи, вплоть до влиятельного конгрессмена Джона Колдуэлла и министра Роберта Финли, которым его аргументы пришлись по душе. И дело пошло.

Уже на первом заседании, где самого Мерсера по личным причинам не было, нашли общий язык такие разные люди, как убежденный расист Джон Рэндолф, умеренный расист Генри Клей и либерал Ричард Брэнд Ли, - все эти имена ныне золотом вписаны в историю США. Поговорили, покричали и пришли к выводу, что «негры, разумеется, тоже люди» и, возможно, даже не «проводники всех бед», но «из-за непреодолимой ущербности, происходящей от их цвета, они никогда не смогут объединиться со свободными белыми этой страны». И следовательно, всем будет лучше, если вывезти «свободных цветных людей, проживающих в нашей стране, в Африку или в другое место, которое Конгресс сочтет целесообразным, но, разумеется, с их согласия».

Продолжение следует.

@темы: 19 век, СшА

---

Оригинал взят у в такое истрийское "прошу к столу"

в меню сегодня свежайшее небо (с)

@темы: фото

---

photocentra.ru/work/102061

@темы: пейзажи

---

Оригинал взят у в Пожилые люди: лечить нельзя бросать

Бабушки составляют львиную долю контингента пациентов в обычной поликлинике. Поэтому любой врач поликлиники - это немножко гериатр. Так, во всяком случае, должно быть в идеале.

По факту бабушкам часто приходится довольствоваться фразой: "Вам уже 70 (60 или даже 50!), что вы хотели?" На том нередко и заканчивается информирование пациента о его состоянии. Да и лечебный процесс.



Это сильно не совпадает с ожиданиями бабушек от лечения. Им хочется капельниц и таблеток. А еще физиопроцедур, санаторно-курортного лечения и направления на массаж. Старички зачастую забывают, что возрастные особенности накладывают свой отпечаток на лечение. Для пожилого человека обилие процедур - синоним внимания, которого в преклонном возрасте зачастую недостает.

Забывают об этом и родственники старичков, которые количеством таблеток измеряют свою заботу о старшем поколении. Невероятное количество людей рассуждает примерно так:"Удалось надавить на врача и положить старичка в стационар два раза в год - плюс двадцать баллов в сыновней карме, поскандалил с завполиклиникой и выбил направление на рентген всего - плюс писят". О том, нужны ли пожилому человеку все эти обследования и горы таблеток, литры капельниц и ящики ампул для уколов, никто обычно не задумывается. А зря.

Я хочу рассказать о распространенных косяках лечения пожилых людей, которые чаще всего являются результатом чрезмерной любви родственников к нашей медицине. Медицина-то часто отвечает взаимностью, а это не всегда хорошо.

Ноотропы могут быть опасны для здоровья

Любимое назначение для старичков - препараты, в составе которых имеется тандем пирацетама и циннаризина (омарон, фезам и другие). Дозы пирацетама, как правило, в этих таблетках гомеопатические. И это хорошо, потому что хоть и не поможет, зато и не навредит. Нормальные дозы пирацетама (от 2400 мг в сутки) нередко провоцируют у старичков психозы. Особенно часто это бывает тогда, когда врач назначает, например, омарон, а соседка советует попить еще и пирацетам "для памяти". Пирацетам плюс пирацетам - и старичок начинает кидаться на любящих родственников, обвиняя их в том, что они инопланетяне и пришли украсть борщ из холодильника. У меня была пациентка, которая собралась в аптеку: тихонько оделась, взяла деньги и вышла. Из окна второго этажа.

Другой ошибкой является самовольное продление курса ноотропов. Кто-то из коллег метко назвал такую тактику "подгонять дохлую лошадь". И если месяц применения может дать хороший эффект и немного "прояснить" голову, то два-три месяца приема ноотропов с психостимулирующим эффектом могут привести к ухудшению состояния из-за развития астенического синдрома (это относится не ко всем ноотропам, а только к группе препаратов с психостмулирующим эффектом!)

Снотворные препараты ухудшают когнитивные способности

Это утверждение актуально для людей любого возраста. Однако у молодых есть некоторый когнитивный резерв, который с возрастом уменьшается. Поэтому именно старикам снотворные могут сильно ухудшить качество жизни.



С возрастом снижается память на текущие события, становится рассеянным внимание. А еще появляется возрастная бессонница - она считается физиологической (если нет других объективных причин). Считается, это связано с уменьшением количества нейронов и снижением обменных процессов в мозге. Поэтому бабушки идут к своему участковому терапевту и просят выписать феназепам. Как развивается привыкание к этому препарату - отдельная история. Феназепам становится настолько привычной ежевечерней таблеткой, что бабушки забывают сказать о регулярном приеме снотворных врачу, когда жалуются на то, что в голове ничего не держится, слова забываются, теряются важные квитанции и все приходится записывать.

Транквилизаторы и некоторые антидепрессанты действуют аналогично. Поэтому стоит внимательно прочитать инструкцию к препарату и уточнить у врача длительность приема лекарства, а не пить таблетки, пока не кончится вся упаковка. А еще - выяснить у врача инфу об альтернативах привычному феназепаму.

Даже витамины не всегда полезны

У каждого из нас есть куча "ошибочных" генов. С возрастом они могут активироваться и становиться причиной опухолевого роста. Знакомые онкологи любят поговорку "каждому уготована своя опухоль". Это значит, что если человек не успевает погибнуть от сосудистой катастрофы или других причин, рано или поздно "ошибочный" ген становится активным и начинается опухолевый рост. У кого-то это происходит в 50, у кого-то в 70, у кого-то должно было произойти в 100, но он просто не доживает. Не буду настаивать на абсолютной истинности этой теории (онкологам виднее).

Однако важно понимать: есть опухоли, риск возникновения которых увеличивается с возрастом.

Витамины группы В, которые любят назначать при любых видах боли в спине без разбору, "кормят" не только нормальные ткани, но и опухолевые, ускоряя рост "плохих" клеток. Так же действует физиотерапия и массаж - из-за усиления кровотока в опухоли она растет быстрее. Поэтому не стоит стремиться полечить старичка "по максимуму", а разумно взвесить все за и против. Сильный радикулит у пожилого человека, который любит выпить? Если не было онкологии, то назначение витаминов В вполне справедливо. Неспецифическая боль в нижней части спины у полной дамы, которая недавно лечила опухоль кишечника? Однозначно не стоит рисковать.

Диагноза "старость" не существует

Хочу рассказать и о другой крайности, когда на пожилого человека не обращают внимания в силу возраста. Загруженность участковых терапевтов, а также отсутствие возможностей для полноценной и бесплатной диагностики, становятся причиной того, что недомогание старичка списывается на старость. Далее следует назначение омарона и в лучшем случае - рекомендация не забывать о таблетках от давления и аспирине. Однако всегда полезно поспрашивать доктора о том, что он думает о конкретных симптомах и с чем, по мнению врача, они могут быть связаны.

Знаю 80-летнего старичка, которого беспокоили непонятная слабость и пятна по всему телу. Участковый терапевт не стал заморачиваться с анализами, выдав привычный набор слов о том, что это все старость. Старичка свозили к дерматологу - тот сходу назначил лечение от аллергии, тоже не озаботившись анализами. В общем, через два месяца родственники отвезли дедушку на платный анализ крови. На следующий день он уже лежал в больнице с диагнозом "острый лейкоз", а через неделю - умер.

В большинстве случаев все не так страшно, и набор болезней оказывается вполне "возрастным": гипертония, ИБС, дорсопатия...

Однако полное отсутствие обследований - это такая же крайность, как и стремление положить старичка в больницу при отсутствии объективных показаний.

Что можно сделать, чтобы лечение пожилого человека оказалось безопасным и эффективным? Вести диалог с врачом. Уточнять непонятные моменты: нужно ли здесь делать анализы, а если нет, то почему? Не настаивать на схеме лечения, которая оказалась эффективной у соседки - в инструкции к ноотропам нет противопоказания "старость", и врач не совершит преступления, выписав их бабушке по настойчивой просьбе родственников, но надо ли это делать? Прислушиваться, когда врач говорит что-то о привыкании к таблеткам, которые старичок пьет от бессонницы уже третий год.

И еще - быть внимательнее к старшему поколению: возможно, им просто не хватает вашего внимания и любви?

@темы: медицина

---

med-history.livejournal.com/19155.html

@темы: медицина-историческое

---

из этой подборки leninka-ru.livejournal.com/106369.html

@темы: картины

---

Оригинал взят у в Примочки для фотошопа

Превратят лягушку в принцессу без необходимости стрелять в неё из репчатого лука. И бесплатно.

Источник.

@темы: шпаргалки

---

Приведу в качестве примера английскую королеву Анну (ту самую, из "Стакана воды"): как минимум 17 беременностей, только 5 детей родилось живыми, из этих пяти только один ребенок прожил больше 2 лет, умерев в 11. Современная женщина после половины такого кошмара наложила бы на себя руки или прописалась навечно в психушке, а Анна ничего, как-то жила.

anariel-rowen.livejournal.com/525758.html

@темы: медицина-историческое

---

Оригинал взят у в Николай Михайлин. Silence After the Rain (watercolor)

@темы: картины

---

pixanews.com/nature/bezumstvo-molnij-nad-grand-...

@темы: Котловина, пейзажи

---

Какими именами не следует называть ребенка (это если вы не хотите, чтобы его тезки встречались на каждом шагу)

Дмитрий, Александр, Артём, Максим, Никита.
Анастасия, Дарья, Виктория, Мария, Екатерина.

по итогам 15-летнего наблюдения за статистикой Воронежа, но оно в принципе и по всей России примерно так же.

В статистике за прошлый год видим ту же картину, за исключением того, что Иван вытеснил Никиту, Полина Екатерину, а некоторые имена поменялись местами в рейтинге. Однако в общем зачете за 15 лет Иван - на шестом месте, а Полина на 10

@темы: имена

---

из этой подборки feanoturi.livejournal.com/1728360.html

@темы: цветики-листочки

---

Елисей Андреевич улыбнулся, а я подумала, что жить с таким именем, должно быть, нелегко. Наверное, его мама, как и моя, считали, что обладателю редкого имени проще стать выдающимся человеком. Маму, кстати, зовут Августа, в детстве она много претерпела, и, наверное, в отместку назвала нас Ефимией и Агатой. Спасибо ей за это большое. Но Елисей, пожалуй, даже круче. Агата и Елисей, а сынка назовем Акакием, и жизнь, считай, удалась…
Тут я сообразила, что Елисей скорее всего предназначался мне, и растянула рот до ушей в ответ на его улыбку. У нас родится дочь, и назовем мы ее в честь мамы – Августой. А что? В наше время среди Аглай, Василис и Маланий она не затеряется.
Татьяна Полякова. Небеса рассудили иначе.


от Шано. Елисей, кстати сказать, не такое уж нынче редкое имя, его рейтинг растет.
Но лично мне библейский Елисей несимпатичен. Хотя я тоже не люблю детей. но он уж очень круто поступил. кризис среднего возраста, не иначе

@темы: имена(цитаты)

---

Оригинал взят у в Peter Joseph Wilms (1814-1892)

@темы: картины

---

22.08.2015 в 12:55

Пишет  Касиопея:

JANEK SEDLAR

@темы: Котловина, пейзажи

---

Оригинал взят у в Ирландская иммиграция и американский "нэйтивизм"

40 – 60е годы XIX столетия стали одним из ключевых периодов в истории США. Продолжался промышленный рост, который позволит к концу XIX столетия стать США одним из мировых экономических лидеров. Американо-мексиканская война и приобретение Техаса, положили начало дальнейшему освоению и колонизации «Дикого Запада». Наконец, острый
экономический и политический конфликт между плантаторами рабовладельческого юга, и промышленниками капиталистического северо-востока, перерос в военное противостояние, продолжавшееся четыре
года, и унесшее жизни более 600 тысяч американцев.
С. Н. Бурин. На полях сражений Гражданской войны в США. М., 1988. С. 3

Победа Севера и отмена рабства, окончательно определили путь развития США, на основе капиталистических ценностей и свободной конкуренции. Однако в истории США того периода происходили и другие важные изменения,
приведшие к резкому изменению этнической ситуации в Америке. В особенности в крупных городах восточного побережья – в Чикаго, Нью-Йорке и Бостоне. Речь идет о волне иммиграции, захлестнувшей США в середине
XIX столетия. В первую очередь об иммиграции немцев и ирландцев-католиков. В период между падением Наполеона и начало 40х годов XIX века от одного до полутора миллионов ирландцев покинули
страну. Большая их часть осела в США.
C.У. Grada, A Note on Nineteenth Emigration Statistics, Population Studies, Vol. 29, No.1 (March 1975)

Обусловлена иммиграция была целым рядом причин. Ставшее традиционным для Ирландии после разделов Манстера и Ольстера обезземеливание ирландских крестьян, вкупе с ликвидацией в начале XVII столетия клановой системы, вынуждали
тысячи католиков отправляться на поиски лучшей доли в Новый свет. Таким образом, ирландцы прибывали в Америку на протяжении двух столетий, с момента основания первых английских колоний. Однако, массовая иммиграция в США, по своей массовости интенсивности превзошедшая все предыдущие переселения и начавшаяся в сороковые годы XIX века, было вызвана событием, ставшим национальной трагедией для жителей «Эйрин».
Широкое распространение картофеля к середине XIX столетия сделало его основной пищей для большинства ирландских семей. «Мир, вакцина и картошка» обусловили демографический взрыв на Британских островах .и в частности, в Ирландии. К 1841 году население Ирландии составляло 8222664 человек.
Л.И.Гольман; А.Д.Колпаков; .Э.Кунина; Ю.М.Сапрыкин. История Ирландии. М., 1980. С. 203.

В 1845 в Ирландии начался страшный голод (An Gorta Mуr). Причиной неурожая в 1845 году стал фитофтороз, или бурая фитофторозная гниль,— болезнь, вызываемая паразитическими грибами. Голод бушевал на протяжении 45 – 50 годов. По подсчетам историка Р.Фостера, жертвами голода и вызванных им эпидемий стали от 750 тысяч до миллиона ирландцев.
Foster, R.F. 'Modern Ireland 1600–1972.1988. P. 324

По оценкам Д.Моркира, в 1845-1851 годах умерло от 1 миллиона 100 тысяч, до 1.5 миллиона человек.
Joel Makyr, Why Ireland staved, A quantitative and analytical history of the Irish economy 1800–1850. London., 1983, P. 266

Убыль населения в Коннахте составила 28.8%, в Мюнстере 22.5%.
Joe Lee, The Modernisation of Irish Society (Gill History of Ireland Series No.10) P. 2


Не последнюю роль в этой катастрофе сыграло британское правительство, которое, несмотря на голод, продолжало вывозить продовольствия из вымирающей страны. Спасаясь от голода и болезней, тысячи ирландцев отправились в Англию, США,
Канаду и Австралию. Набитые иммигрантами судна, были прозваны «гробовозками» или «кораблями смерти» ( Coffin ship).



Robert Whyte The Journey of an Irish Coffin Ship. 1847
http://xroads.virginia.edu/~hyper/SADLIER/IRISH/RWhyte.htm

Смертность на подобных кораблях достигала 30%.
http://www.emigrantletters.com/IE/output.a...rticleStateID=2

Тем не менее, тысячи ирландцев еженедельно прибывали в гавани Нью-Йорка, Филадельфии и Бостона. Только за период 1845-1849 года в США прибыло около миллиона ирландцев.
Ruckenstein, L.; O'Malley, J.A. Everything Irish: The History, Literature, Art, Music, People, and Place. New York., 2003. P.195

В целом же, между 1820-1860 годом, ирландцы составляли две трети всех иммигрантов, прибывавших в США. У
них не было еды, не было работы. Многие даже не говорили на английском. Появление сотен тысяч ирландцев - католиков сразу встретило негативную реакцию со стороны коренных американцев протестантского вероисповедания. Свое политическое выражение эта неприязнь нашла в движении "нэйтивистов". Антиирландская и антикатолическая риторика становилась все более популярной на протяжении 30х годов XIX вв. Однако сам по себе антикатолицизм имел в США давние традиции.
Католики с момента начала основания англопротестантских колоний в Новом свете считались «нежелательными элементами». Так, прибывшие в 1643 году в Вирджинию католические священники были депортированы обратно в Европу в
течении 5 дней.

James.R. Edwards, Jr., Keeping Exstremists Out:The History of Ideological Exclusion,and the Need for its Revival. Center for Immigration Studies(Sept.2005), P.2

Подобное отношение имело объективные причины. Первые европейские колонии возникли в Новом свете в первой половине XVII столетия, в период, когда противостояние католиков и протестантов в Европе достигло апогея, и вылилось в опустошительную и беспрецедентную по масштабам Тридцатилетнюю войну.

Символом нэйтивистского движения стала так называемое движение «незнаек» (Know Nothing). В 1849 в Нью-Йорке Чарльзом Алленом был образован «Орден звездно-полосатого замени»(Order of the Star Spangled Banner), члены
которого позже получили столь необычное прозвище. Название «незнайки», связанно с традиционным для участников организации отказом от каких-либо рассказов о движении. На все вопросы нэйтивисты отвечали «I don’t now».




Деятельность нэйтивистов Восточного побережья была направлена на «выдавливание» ирландцев из США. Для этого нэйтивисты использовали любые средства. На протяжении мая-июля 1844 года в Филадельфии вспыхнул целый ряд
антиирландских бунтов, инициаторами которых выступили протестанты-нэйтивисты из «Американской республиканской партии» (American Republican Party) . Данное событие в историографии именуется «восстанием коренных американцев», или «библейским восстанием».




Филадельфийское восстание 1844 года.


Поводом для восстания стал слухи, согласно которым католики пытались исключить из школьной программы изучение Библии. Результатом стали поджоги католических церквей, столкновения с солдатами. На протяжении 50-60х годов в крупных городах на восточном побережье развернулась ожесточенная борьба ирландских и протестантских банд. В одном Нью-Йорке
действовали десятки группировок, которые помимо политической борьбы промышляли обыкновенными грабежами, разбоем и речным пиратством. Среди них «Сорок воров» (40 Thieves), «Керрионианс» (Kerryonians), Гвардия Роача (Roach Guards) и т.д. В Нью-Йорке особенно острое противостояние возникло между ирландцами - католиками из банды «Мертвые кролики» (Dead Rabbits), возглавляемой Барри Сандерсом и Айданом «Черным псом» Берком и протестантами из Боуэри Бойс (Bowery Boys), возглавляемых одним из известнейших в Нью-Йорке «незнаек» Уильямом «Мясником Биллом» Пулом (William Poole Bill the Butcher).

Побоище между Dead Rabbits и Bowery Boys на улицах Нью-Йорка


Это противостояние было раскрыто в известной книге Х.Ашбери «Банды Нью-Йорка», послужившей литературной основой для фильма М.Скорцезе Банды Нью-Йорка, вышедшего в 2002 году.
Однако нэйтивисты проявляли активность и в легальной политической борьбе. Широкое распространение получили антиирландские и антикатолические карикатуры, показывающие ирландцев агрессивными пьяницами, а католицизм угрозой для протестантской Америки. Одним из авторов был Томас Наст – отец американской карикатуры, этнический немец, сам родившийся за пределами США.


Стереотипное изображение ирландца.


Антипапистская карикатура




Стоит отметить, что на юге САСШ дискриминация католиков не достигла таких масштабов. Историк Д.Глиссон пишет: «Терпимость коренных играла очень большую роль в интеграции ирландцев (в южное общество). Высший слой южан
никогда не выступал против ирландцев, поскольку, ирландские иммигранты никогда не угрожали статусу и положению южных штатов. Ирландцы были готовы взяться на опасную работу, тем самым освобождая от них рабов. Кроме того, южане осознавали важность ирландского фактора в вопросе сохранения рабства. Ирландцы не были противниками рабства и поддерживали идею «Юга для белых». Католицизм ирландцев также не представлял особого интереса для южан».
Gleeson; David T. The Irish in the South, 1815-1877. N.C. 2001. P.192-193.

Лояльное отношение южан к ирландцам была, таким образом обусловлено следующими факторами:
1) Заинтересованность в дешевой рабочей силе, а в перспективе и в новобранцах.
2) Наличием среди элиты юга определенного количества католиков, французского и португальского происхождения.
3) Лояльность ирландцев по отношению к социально-экономической структуре южных штатов.

Тем не менее, антикатолицизм в этот период по-прежнему оставался традиционным для американского общества. В особенности для жителей восточного побережья. Во время революций 1848 года папа римский Пий IX поддерживал реакционные и антиреволюционные силы. Предубеждение против ирландцев – католиков было настолько велико, что даже известный аболиционист Р.У.Эмерсон в своем письме Т.Карлейлю писал о «диких ирландцах, ведомых римскими священниками, вне сомнения, приверженными деспотизму».
John F.Kennedy, F Nation of Immigrants, NY., 1963. P.70.

Кроме того, поводом для подобных настроений вызывало распространенное мнение о наклонности ирландцев к насилию, пьянству и дебошу. Не случайно полицейские фургоны получили название «повозки для Падди» (Падди – ирл. Патрик). В 60е годы XIX половина арестованных полицией Нью-Йорка были ирландцы. Справедливости ради необходимо отметить, что к середине столетия ирландцы составляли четверть населения Нью-Йорка. Равно как и Бостона, Филадельфии и Балтимора. В Чикаго численность ирландцев превысила численность коренного населения. Не в последнюю очередь высокий уровень преступности был связан также с определенной дискриминацией ирландцев. В крупных городах на восточном побережье
получила распространение аббревиатура NINA (NO IRISH NEED APPLY) – «ирландцев просьба не беспокоиться».



Не добавило любви к ирландцам и массовое дезертирство ирландцев из армии Союза в годы американо-мексиканской войны (1846-1848), в результате которого, группа ирландских солдат перешла на сторону католиков - мексиканцев, создав батальон «Сан-Патрисио» (исп. Святой Патрик).
Бьюкенен. П.Дж. На Краю гибели. М., 2008. С.269.

Все это обусловливало политический успех и поддержку «нэйтивистов» со стороны значительной части коренных американцев протестантского вероисповедания. С начала 50х годов XIX столетия «Орден звездно-полосатого замени» начал все активнее участвовать в политической жизни. В 1854 шесть членов партии стали губернаторами, а семьдесят пять прошли по результатам выборов в конгресс. В 1856 году партия получила 21.6% голосов за своего кандидата – Милларда Филлмора.

John F.Kennedy, F Nation of Immigrants, NY., 1963.  P.71.

Миллард Филмор

Участие бывшего президента САСШ Филлмора было весьма примечательно, и характеризовало степень одобрения политического истеблишмента нэйтивистских идей.
Успех был отчасти обусловлен фактическим крахов вигов, в условиях назревающего конфликта северо-востока и рабовладельческого юга не сумевших найти свою нишу в американской политике.
Собственно в этот период «нейтивисты» оставались неофициальным движением, без четкой политической структуры. «Нэйтивистами» себя позиционировали как будущие республиканцы, так и демократы. В итоге мэром Сан-Франциско стал симпатизирующий «незнайкам» С.Уэбб, а губернатором Калифорнии Дж.Н.Джонсон. В том же году С.Робертс
основал калифорнийский филиал «незнаек», сконцентрированный на борьбе с китайской иммиграцией.
Однако в дальнейшем влияние «американской партии» начало сходить на нет. Произошедший раскол разделили
«нэйтивистов» на аболиционистов из северных штатов, и сторонников рабства из южных. Незнайки-северяне, в основной своей массе убежденные противники рабства, позже сыграют большую роль в формировании Республиканской партии, избрании президентов А.Линкольна. Примечательно, что «незнайкой» был выдающийся полководец армии Союза, будущий президент САСШ У.Грант.

Brimelow. P. Immigration and the American Identity: Selections from Chronicles: A Magazine of American Culture, 1985-1995. Rockford., P.225-226.

Ослаблению позиции «нэйтивистов» способствовало прекращение массовой иммиграции ирландцев и немцев. Кроме того, прибывшие в 40е годы ирландцы – католики постепенно начали адаптироваться к жизни в США. К 1855 около 30% нью-йоркских полицейских были ирландцами.
Lardner, James and Thomas Reppetto. NYPD: A City and Its Police. New York: Henry Holt & Co., 2000.

Огромное количество ирландцев служило в пожарной охране, работало в доках и т.д. При этом, ирландцы сохраняли свою этническую и религиозную идентичность. В годы Гражданской войны около 150 тысяч ирландцев сражалось в армии Союза.
http://www.civilwarhome.com/irish.htm

Многие из них состояли в полках, которые обобщенно называли ирландской бригадой (Irish Brigade). Среди них знаменитый 69й нью-йоркский пехотный полк, основанный в 1849 году бежавшими из Ирландии участниками ирландского восстания против британского владычества.
http://www.sixtyninth.net/lineage.html


Флаг 69го Нью-йоркского полка

В войну Севера и Юга полк вступил под командованием М.Коркорана. Полк принял участие в первой битве при Манассасе (Булл-Ран), Антиетаме. Фредирексберге, Чанселорвиле и Геттисберге. 69й присутствовал при капитуляции генерала Ли при Аппаматоксе.В войне также принимали участие состоящие из этнических ирландцев 88 и 63 нью-йоркские пехотные полки, 116й пенсильванский пехотный полк и т.д. Храбро сражался в первой битве при Манассасе (Булл-Ране) 11й нью-йоркский добровольческий пехотный полк(зуавов), укомплектованный в основном нью-йоркскими пожарными ирландского происхождения.




Ирландцы в армии Союза.

В то же время, в рядах армии Союза сражался 71й нью-йоркский пехотный полк, созданный «нэйтивистами» в 1849 году. Так, война поставила врагов в один ряд.


Офицеры 71го "нэйтивистского" полка.

Около 40 тысяч ирландцев воевало в рядах армии Конфедерации. Правда в отличие от северян, ирландцы КША не были сведены в национальные формирование, а сражались в составах полков разделенных по территориальному принципу.


Ирландцы-федералы

Однако не все ирландцы горели желанием умирать за страну, которая не слишком тепло их приняла. Проявлением этого недовольства стало нью-йоркское призывное восстание (New York Draft Riots) в июле 1863 года. Причинами стала насильственная мобилизация и антивоенная риторика демократов, делавших ставку на ирландских иммигрантов. Насилию подвергались зажиточный ньюйоркцы и негры, в которых многие ирландцы видели причину войны и своих невзгод.

Нью-Йоркское восстание

Несмотря на это ирландцы все в большей степени вливались в американское общество. Как уже было сказано, ирландцы толпами шли в полицию, пожарную охрану, давали львиную долю голосов за демократов в крупных городах
северо-востока. В 1860 году из 107 полицейских в г. Чикаго 49 были ирландцами. Чиф. О'Лири возглавлял полицию Нового Орлеана, а М.Фаллон полицию Сан-Франциско.
Potter, George W. To the Golden Door: The Story of the Irish in Ireland and America. New York., 1960. P. 530.

Ирландцы играли активную роль в профсоюзах и учебных заведениях. В 1928 году первый кандидат католик – Эл Смит баллотировался на пост президента США. В 1961 год в президентское кресло сел первый 100% ирландец-католик Джон Фр. Кэннеди.

Ирландский квартал в южном Бостоне

Движение «нэйтивистов» в 70е годы XIX столетия постепенно сошло на нет. Однако, уже в 1882 году был принят законодательный акт, ограничивающий иммиграцию китайцев, продленный в 1892 и 1902 годах. А в 1921 году был принят знаменитый «миграционный акт», по сути запрещавший иммиграцию из неевропейских стран.

PS Написано давно, и ошибки присутствуют. Однако оставлю в первозданном виде.

@темы: 19 век, СшА

---

Оригинал взят у в Черные рабовладельцы на довоенном Юге

Традиция черного рабовладения берет свое начало в колониальном периоде американской истории.  Считается, что первые негры были привезены в Джеймстаун в 1619 году. Стоит отметить, что по приезду в Новый Свет, африканцы, как и большинство прибывавших в британские колонии белых, оказывались в статусе кабальных слуг, что предопределило скорое появление свободных и негров, и, следовательно, черных рабовладельцев.
Традиционная система разделения на белых кабальных слуг, чей срок службы истекал через 7-10 лет после прибытия в колонии, и негров, становившихся по прибытии рабами, начала оформляться в середине XVII столетия, будучи окончательно закреплена законом в 1681 году. Тем не менее, многие черные кабальные слуги, после истечения сроков своей службы, становились полностью свободными, получая  от 50 до 250 акров земли. Некоторые из них в скором времени сами начинали пользоваться услугами кабальных слуг, в том числе и белых. Такая практика (владения черных белыми) была законодательно запрещена в Вирджинии в 1670 году.
История сохранила имена некоторых черных рабовладельцев колониальных эпохи. Одним из них был Энтони Джонсон, отпущенный на свободу своим хозяином, Натаниэлем Литтлтоном в 1635 году, и получившим участок  в 250 акров в округе Нортхэмптон. Энтони Джонсон был владельцем как белых, так и черных слуг. Именно слуга Джонсона – негр по имени Джон Кэйзор, стал первым африканцем, признанным судом Нортхэмптона «рабом на всю его жизнь».  Есть определенная ирония в том, что его хозяином был также негр.
Подобная практика сосуществования черных хозяев и слуг имела место на американском Юге и после войны за независимость. По переписи 1790 года, в Чарльстоне, Южная Каролина, 36 из 102 (35,2%) черных мужчин, имевших семьи, обладали рабами. В 1800 году каждый третий свободный афро-американец проживавший в этом городе, имел рабов. В 1860 году, из 10689 свободных негров, проживавших в Новом Орлеане, Луизиана, рабами обладали более 3 тысяч. Также жившая в Луизиане вдова К. Ричардс и ее сын имели 152 раба. В Чарльстоне, Южная Каролина в 1860 году насчитывалось 137 (по другим данным 125) черных рабовладельцев, в Северной Каролине - 69.
Одним из самых богатых черных рабовладельцев в Южной Каролине был Уильям Эллисон, имевший тысячу акров земли и 63 раба. После начала Гражданской войны, Эллисон отправил своих рабов в качестве помощников и слуг в армию Конфедерации, а его внук, Джон Уилсон Букнер 27 марта 1863 года  вступил в 1-й артиллерийский полк Южной Каролины, в составе которого прошел оставшиеся два года войны.
Стоит отметить, что 80% «черных рабовладельцев» были мулатами, около 70% процентов были женщинами. Связано это в основном с тем, что как правило,  рабов после смерти своего белого «мужа» в собственность получали сожительницы-мулатки. Вместе с тем, 90% рабов, находившихся в собственности у черных рабовладельцев, были именно неграми.

Подробнее:
http://slaverebellion.org/index.php?page=the-black-slave-owners
http://americancivilwar.com/authors/black_slaveowners.htm

@темы: история, женский вопрос

---

22.08.2015 в 12:03

Пишет  Касиопея:

мозаика на полу

@темы: картины