Поднос, украшенный алмазной вышивкой и объемной вышивкой бисером, был изготовлен в честь бракосочетания английского монарха Карла II Стюарта с португальской принцессой Екатериной Браганца около 1662 года.читать дальше
На подносе изображены король Карл и королева Екатерина в окружении аллегорических фигур Европы, Азии, Африки и Америк. Хранится поднос в коллекции королевского фарфора.
Аллегорические фигуры владений Британии:
Пост посвящается всем тем, кто, как и я, любит вышивать )))
Демократичность дуэлей на Юге США имела свои минусы - она давала лазейку демагогам, желавшим уклониться от поединка. Всегда можно выдвинуть невыполнимые условия, потребовать нелепое оружие. Или просто заявить, что, по твоему мнению, оппонент - не джентльмен, и тебе не ровня. В тамошних дуэлях традиционно допускалось разное оружие, от кулаков до винтовок, а определение «джентльмена» в обществе без дворян было довольно размытым. Как бороться с такими умниками?
В популярном «Кодексе чести» (1838) бывшего губернатора Южной Каролины Д.Вилсона часто встречается термин "post” (публиковать). “Если дуэлянт отказывается драться, то его секундант должен сказать секунданту противника: «Я пришел на поле чести с трусом. Прошу извинить, что не знал его характер, вы можете его опубликовать» (post him)”. Когда оружие молчало, противника наказывали печатным словом.
“Posting” мог быть в виде газетного обьявления, или расклеенных на улице плакатов. Слова выбирали тщательно, требовалось подчеркнуть свое джентльменство и уронить чужое. Вульгарная ругань не годилась. Стандартом были coward («трус» и liar («лжец», а также специфически дуэльные rascal, scoundrel («мошенник, мерзавец» или poltroon («подлец, трус». По вкусу добавлялись прилагательные «позорный» и «презренный» (infamous, contemptible). Противник нередко отвечал своим плакатом, не менее красноречивым. В борьбе за честь хорошее владение родным языком было необходимо!
читать дальше Типичный дуэльный плакат о ссоре двух политиков из Флориды. "Он отказался дать мне удовлетворение, как порядочный человек. Поэтому я его провозглашаю трусом и негодяем".
В таких перепалках адвокаты и политики имели естественное преимущество. Не всегда это было на пользу, что иллюстрирует нашумевшая ссора юриста Г.Броддуса и доктора Д.Тэйлора в Пальмире (Миссури). Зимой 1846 они посетили местное литературное общество, где Тэйлор произнес речь. Хоть они и были друзьями, профессиональный оратор Броддус не смог удержаться от критики. Он счел, что в речи Тэйлора «слова и выражения использовались не в контексте, без синтаксиса и понимания». Вспыхнула ссора, хотя до дуэли и не дошло. Но с ораторским самолюбием шутки плохи. Когда в мае Броддус решил переехать в другой штат, Тэйлор стал распускать слухи, что тот это делает из страха перед ним. Узнав о таком, Броддус вернулся и послал вызов через своего секунданта Д.Бакнера (тоже адвоката). Тэйлор согласился. Он выбрал секундантом своего родственника Д.Гловера, который начал обсуждать с Бакнером условия поединка.
Требования Гловера были чрезмерны даже для Юга. Стреляться предлагалось на двуствольных дробовиках. Взведенные, они должны стоять рядом, опираясь на натянутую веревку. Противники стоят в 2 футах от своего ружья каждый. По сигналу «Огонь» они хватают ружья и стреляют, «из одного или обоих стволов по желанию». Бакнер в ответной записке возмущенно отверг эти условия, как «необычные, бесчеловечные, дикие... не имеющие прецедента в кодексе чести». Тем временем шериф оформил ордер на арест всех четверых (что, впрочем, никаких последствий не имело).
«Кодекс чести» Вилсона предписывал, что, «если вызванный настаивает на необычном времени, месте, дистанции или оружии, не уступайте, а предложите те, что общеприняты. Если он отказывается, опубликуйте его». Что и сделали Броддус с Бакнером, развесив печатные плакаты с обвинением своих оппонентов в трусости. Те ответили тем же. У Гловера с синтаксисом было все в порядке (он был студент-юрист), и в плакате от 5 июня он выражается так: «мои первые впечатления уступили место чувству отвращения к жалкой трусости и низости двух самых подлых мерзавцев, когда-либо осквернявших звание человека». Школа!
Все это было бы смешно, но вечером следующего дня оба секунданта были мертвы. Что там случилось, неясно. Д.Стюард в "Duels and the roots of violence in Missouri” утверждает, что имел место поединок. А в отчете газеты "St.Louis Republican” от 8 июня 1846г. говорится, что они столкнулись случайно. Началась ссора, Гловер выхватил 6-ствольную «перечницу», в борьбе за пистолет якобы получили по пуле и он сам, и противник. Что касается самих принципалов, то они в поединке так и не встретились, ограничившись взаимными печатными оскорблениями.
«Перечницы» были темпераментным оружием. Марк Твен писал в «Налегке» про своего знакомого, имевшего такую: «Иногда все 6 стволов стреляли одновременно, и тогда во всей округе негде было укрыться, кроме как у него за спиной».
Законодательства многих штатов запрещали "posting”. Акт Пенсильвании от 31.03.1806 специально оговаривал: «публикация в газете или плакатах критики кого-либо за отказ от вызова с применением слов «трус», «лжец», «мерзавец», или подобных оскорбительных слов, наказывается так, как если бы автор участвовал в дуэли». Толку, правда, не было - если люди всерьез готовы рисковать жизнью, пытаться исправить их синтаксис бесполезно. "Он напал на меня самым злодейским и позорным образом, с большой дубиной. А после, крайне трусливо и подло, отказался дать удовлетворение. Поэтому обьявляю его позорнейшим мерзавцем, мошенником и трусом, и извещаю об этом мир." Просто подрались рабочий и местный лавочник, а какой слог!
Аннотация Как учили и учились в России в XVIII веке? Об этом рассказывают очевидцы — русские и иностранные писатели, государственные деятели, ученые, военные, оставившие мемуары о «золотом веке» русской истории. Среди них дипломат граф А. Р. Воронцов, датский посланник при Петре I — Юст Юль, изобретатель М. В. Данилов, ученый и механик А. К. Нартов, митрополит Платон (Левшин), выдающиеся литераторы екатерининского времени Г. Р. Державин и Д. И. Фонвизин, воспитатель наследника престола Павла Петровича — С. А. Порошин… В основу книги легли тексты из двухтомного издания «Русский быт по воспоминаниям современников. XVIII век», вышедшего в 1914 г. Эти тексты были расширены, сверены по первоисточникам и дополнены комментариями.
Жребий Жена брата, Ольга, спрашивает у наших мамы и папы: - А почему вы сына назвали Сашей?
Мама, вспоминая с улыбкой ностальгии: - Когда он родился, мы записали на кусочках бумаги разные мужские имена и бросили их в шляпу, и вытянули затем один...
Ольга, с любопытством: - И какие же имена вы писали?
Мама: - Я писала "Олег", "Максим", "Толя"...
Папа, орудуя в мангале шампуром: - А я писал "Саша", "Саша", "Саша".
новый отзыв на Ливлибе "На тихом перекрестке"Тихое волшебство Мне невероятно понравилось. Книгу хочется сравнить с домашним яблочным вином. Такая она солнечная, летняя, пропитанная теплом и уютом старинного и дружелюбного города, волшебством, которое спорится в обычных, или почти обычных человеческих руках на радость себе и людям. Очень светлая и оптимистичная книга. Вызывает уважение и восхищение, как ловко и любовно авторы придумали Северингию. В нее не только веришь, но хочется приехать туда и пожить хоть немного. Неожиданно понравилась Сузи Героно. Очаровательная ведьмочка, такая солнечная,деятельная и живая... Не верится, что она всего лишь персонаж книги. Да, наверное, у каждого читателя этой книги есть на примете своя личная знакомая, которая на нее похожа... У меня есть. Потому и полюбился персонаж. А вот Шано Шавальер...героиня не моего романа. Утомил этот бесконечный парад "сильных девушек в сложных обстоятельствах". Да и не очень понятно, кто она такая и откуда, почему мурги так за ней гонялись... Мне понравилась как раз первая часть книги, пока роман не переродился из чудесной городской сказки в детектив с фэнтезийными замашками. Не любительница я детективов, с магической подоплекой или без нее. Да и не так мне понравился экзотический Куфанг, как ставшая почти родной Северингия. Несмотря на личные предпочтения и антипатии, книга чудесная. Добрая и уютная. Она помогает видеть волшебство в повседневности. И советую я этот роман прежде всего любителям волшебных городских сказок. www.livelib.ru/book/1000181666/reviews#reviews
отзыв на "Наваждение" на фантлабеНаписано, в самом деле, неплохо, хотя местами и не без изъянов. Однако, это не тот случай, когда можно было бы пренебречь содержанием в угоду форме, нет действительно цепляющей за душу лиричности или красивого слога, благодаря которому авторам бы всё остальное простили. Содержание невнятное, построено на чувствах, ощущениях и воспоминаниях, однако герои так и остаются нераскрытыми и плоскими, непонятными. В общем, ни то ни сё.
У Мексиканцев один из видов кактусов - опунция - считается священным растением. Изображение опунции входит в национальный герб страны. Старое мексиканское предание рассказывает, как однажды уставшее от многодневных скитаний по горам племя ацтеков остановилось на отдых на берегу озера Тескоко. На небольшом островке они заметили орла, который сидел на опунции и когтями разрывал змею. У ацтеков это считалось хорошим предзнаменованием, они спустились с гор и на том месте, где увидели орла, основали город Теночтитлан - "место священной опунции". Сейчас на этом месте стоит Мехико, столица Мексики.
О селеницереусе
Однажды в неведомой стране, в неизвестном мире на большой королевский бал собралось много-много цветов. Великолепная и гордая королева этого царства - Роза - была, как всегда, в центре внимания. Оттесненный и зажатый в угол, безмолвно восхищался ею невзрачный змеевидный колючий Кактус. Он был некрасив, и это не осталось незамеченным среди стройных и горделивых растений. Как ядовитые стрелы, в его адрес летели едкие насмешки и остроты. Кактус безропотно сносил их - высшим наслаждением для него было любоваться красотой своей королевы. Смеркалось. Близилась ночь. И вдруг в темном углу, где до сих пор виднелись только очертания хрупкого силуэта с причудливо переплетенными колючими ветвями, появилось маленькое светящееся пятнышко. На глазах, увеличиваясь в размерах, оно излучало прозрачно-зеленый свет, таинственный и нежный. Все цветы повернулись в его сторону и с изумлением увидели, как прямо перед ними медленно и величественно раскрывался огромный цветок неописуемой красоты. Это была дивная симфония света и красок! В немом восхищении застыли все гости, когда розетка цветка развернулась полностью и стала величиной с большую тарелку. И до самого рассвета, забыв обо всем, молча, словно зачарованные, созерцали цветы эту чудо-красоту. Наконец сквозь огромные окна банкетного зала забрезжила заря. И там, где только что сиял таинственно прекрасный цветок, луч солнца снова осветил худощавое тело застенчиво и безмолвно приютившегося в углу Кактуса… Удивленный гул пробежал по рядам цветов. Откуда могло явиться только что виденное ими всеми чудо? Неужели кактус? Нет, исключено! Конечно же, этот тихий уродец никак не мог быть тому причиной! - И все-таки… это он! - негромко, но отчетливо и твердо, так, чтобы слышали все, произнесла очарованная Роза. Сконфуженный, стоял Кактус перед изумленными взорами цветов. По его телу, которое уже никому не казалось безобразным, скатилось несколько прозрачных, как слеза росинок. Он не мог сдержать их, испытывая чувство глубокой признательности к королеве цветов. Ведь не кто-нибудь, а сама королева поверила в него и заявила при всех, что это именно он, скромный и неказистый Кактус, был так прекрасен… Такая вот сказка. Но кактус, о котором шла речь, действительно существует. Называется он Селеницереус грандифлорус. Отсюда.