Жил-был в Канаде (надеюсь, и сейчас благополучно живет, здоровья ему и процветания!) врач на пенсии, который любит старинные книги.
И однажды он купил на аукционе прижизненное издание Везалия!
(Медикам дальше объяснять не нужно. Везалий - это такой титан Возрождения, который в XVI в. создал науку анатомию. Вскрытия, все вот это. Мировая величина).
Купил, короче, этот доктор "Анатомию" Везалия. В неважном состоянии. Всю исписанную и исчерканную. (Думаю, ему за это скидку сделали - плохая сохранность). 8 тысяч долларов. Нормально.
...Есть такой старый анекдот, как библиофил возмущается: есть у меня старинная Библия, да какой-то варвар исчеркал ее всю! - Кто же этот негодяй? - Подписано: "Мартин Лютер".
Реальность обогнала вымысел.
Владелец посмотрел, кто же испортил его приобретение. Заказал почерковедческую экспертизу. Ошизел. Написал британским историкам медицины. Те не поверили, примчались в Канаду, посмотрели... мда...
Это Везалий готовил второе издание своего труда! Исправлял ошибки, уточнял рисунки. Добавлял новые сведения. (Вот только что стало известно, что некоторые народы Африки практикуют женское обрезание. Добавляем фразу в главу о женской анатомии. Информация "с колес"!)
Ну, правил человек верстку. Мы все это делаем. И он, как все, только он Везалий.
Тут у канадца не выдержали нервы. Не могу, говорит, такое дома держать. А вдруг пожар, а вдруг грабители. Да и условия хранения должны быть соответствующие.
Короче, он выставил книгу на Кристи. Стартовая цена - миллион долларов.
Если у кого есть лишний миллион, можете принять участие.
И однажды он купил на аукционе прижизненное издание Везалия!
(Медикам дальше объяснять не нужно. Везалий - это такой титан Возрождения, который в XVI в. создал науку анатомию. Вскрытия, все вот это. Мировая величина).
Купил, короче, этот доктор "Анатомию" Везалия. В неважном состоянии. Всю исписанную и исчерканную. (Думаю, ему за это скидку сделали - плохая сохранность). 8 тысяч долларов. Нормально.
...Есть такой старый анекдот, как библиофил возмущается: есть у меня старинная Библия, да какой-то варвар исчеркал ее всю! - Кто же этот негодяй? - Подписано: "Мартин Лютер".
Реальность обогнала вымысел.
Владелец посмотрел, кто же испортил его приобретение. Заказал почерковедческую экспертизу. Ошизел. Написал британским историкам медицины. Те не поверили, примчались в Канаду, посмотрели... мда...
Это Везалий готовил второе издание своего труда! Исправлял ошибки, уточнял рисунки. Добавлял новые сведения. (Вот только что стало известно, что некоторые народы Африки практикуют женское обрезание. Добавляем фразу в главу о женской анатомии. Информация "с колес"!)
Ну, правил человек верстку. Мы все это делаем. И он, как все, только он Везалий.
Тут у канадца не выдержали нервы. Не могу, говорит, такое дома держать. А вдруг пожар, а вдруг грабители. Да и условия хранения должны быть соответствующие.
Короче, он выставил книгу на Кристи. Стартовая цена - миллион долларов.
Если у кого есть лишний миллион, можете принять участие.
У этой истории целых два хэппи энда. Книга Везалия поселилась в Левенском университете, где ей и место, а великий В.Наттон издал монографию про вот это все dok-zlo.livejournal.com/6271231.html
Может, не билет, а формуляр? )
потащено 
Во времена, когда еще не было телевидения, или музыкальных проигрывателей, основными занятиями в часы досуга были игры, шитье и чтение. Однако, если Пемберли, допустим, мог похвастаться богатой семейной библиотекой, большинству людей среднего класса было сложнее пополнять свои частные коллекции, в соответствии с предпочтениями всех членов семьи. Во времена Джейн Остин книги были дороги. К примеру, трехтомник Вальтера Скотта продавался за довольно большие деньги, в 1ф.10 ш. (или 30 шиллингов), при этом за такую же сумму можно было приобрести отличный годовой абонемент в библиотеке по подписке, с правом брать на дом 10 томов (для живущих в городе), или 15 - в сельской местности, что обеспечивало семью юных леди, таких как Беннеты, всем необходимым восхитительным чтением. Были и более дешевые абонементы, но с меньшими преимуществами. 
Антикварный ныне трехтомник "Квентина Дорварда" в 3 томах, издания 1823 года. По мере того, как растущий средний класс получал все больше свободного времени, увеличился спрос на новые развлекательные произведения. отсюда популярность "Романа", жанра, созданного совсем недавно, после публикации "Робинзона Крузо" в 1719 году. В эту пустоту пришла идея циркулирующей библиотеки или библиотеки по подписке. По определению, это "библиотека, которая поддерживается за счет частных средств, собранных в виде членских взносов или пожертвований. В отличие от публичной библиотеки, доступ к книгам в частной предоставлялся только тем, кто является её членами. Часто такие библиотеки были основаны в оппозиции к «мусорной литературе» (так иногда называли романы), предлагаемой более массовыми библиотеками. Но большинство библиотечных каталогов содержали не только романы и легкое чтение, а целый ряд других работ: пьесы, биографии, драмы, журналы, книги о путешествиях, мемуары, словари и т.д. Библиотека, подобная той, которую посещает Лидия в Брайтоне, могла бы также служить своего рода магазином подарков для своих клиентов, где продаются такие очаровательные предметы, как броши, шали, зонтики, перчатки и веера, предназначенные для удовольствия покупателей. Библиотеки не были тем, чем являются сегодня - учреждениями, несущими грамотность в массы. Вовсе нет. Критики новой доступности книг и последующей тенденции писать в угоду широкой публике, утверждали, что "уклон в сторону литературной деградации, которое оказывали книготорговцы и операторы библиотек в их попытках удовлетворить некритичный спрос читающей публики на легкое потакание чувствам и романтике", вызвало "чисто количественное утверждение доминирования" женщин-авторов и читательниц, а также жанра готического романа. А именно, что "распространяемые библиотеки вульгаризировали литературу, потворствуя вымыслу женщин, слуг и других людей, которые ранее были лишены возможности читать из-за высокой стоимости книг или из-за неграмотности". Неудивительно, что Джейн Остин предлагает такую решительную защиту избранному ею способу выражения. В аббатстве Нортенгер возникает тема романов, и в редком порыве личных чувств она пишет: "Человек, будь то джентльмен или леди, не получающий удовольствия от хорошего романа, должен быть безнадёжно глуп". "Развитие дружбы между Кэтрин и Изабеллой было быстрым, поскольку ее начало было теплым, и они так быстро прошли через все ступени возрастающей нежности, что вскоре не осталось ни одного нового доказательства этого, которое можно было бы предоставить их друзьям или им самим. Они называли друг друга по имени, всегда шли рука об руку, когда гуляли, подкалывали друг другу шлейфы для танцев и не должны были разделяться на съемочной площадке; и если дождливое утро лишало их других удовольствий, они по-прежнему были полны решимости встретиться, несмотря на сырость и грязь, и запереться, чтобы вместе почитать романы". Да, романы, ибо я вовсе не собираюсь следовать неблагородному и неразумному обычаю, распространенному среди пишущих в этом жанре, — презрительно осуждать сочинения, ими же приумножаемые, — присоединяясь к злейшим врагам и хулителям этих сочинений и не разрешая их читать собственной героине, которая, случайно раскрыв роман, с неизменным отвращением перелистывает его бездарные страницы. Увы! если героиня одного романа не может рассчитывать на покровительство героини другого, откуда же ей ждать сочувствия и защиты?" Давайте предоставим рецензентам самим злоупотреблять подобными излияниями фантазии на досуге, и над каждым новым романом рассуждать в избитых выражениях о мусоре, от которого сейчас стонет пресса. Давайте не будем оставлять друг друга; Хотя наши произведения доставляли более широкое и искреннее удовольствие, чем произведения любой другой литературной корпорации в мире, ни один вид композиции не подвергался подобному порицанию. Из-за гордости, невежества или моды, наших врагов почти столько же, сколько наших читателей. И в то время как способности девятисотого сокращателя "Истории Англии" или человека, который собирает и публикует в одном томе несколько дюжин строк Мильтона, Поупа и Прайора вместе со статьей из "Зрителя" и главой из Стерна, восхваляются тысячью голосов, кажется почти всеобщим желание осудить способности, недооценивать труд романиста, а также пренебрежительное отношение к исполнению, которое можно рекомендовать только благодаря гению, остроумию и вкусу. "Я не читаю романы - я редко заглядываю в романы - Не думайте, что я часто читаю романы - Это действительно очень хорошо для романа". Такова расхожая поговорка. "И что вы читаете, мисс ...?" "О! Это всего лишь роман!" - отвечает молодая леди, откладывая книгу с притворным безразличием или минутным стыдом. "Это всего лишь Сесилия, или Камилла, или Белинда"; или, короче говоря, лишь какое-нибудь произведение, в котором проявляются величайшие силы ума, наиболее полное знание человеческой природы, наиболее удачное описание ее разновидностей, живейшие излияния остроумия и юмора доносятся до мира наилучшим образом подобранным языком. Но если бы та же самая юная леди держала в руках том "Зрителя" вместо романа, с какой гордостью она показала бы книгу, упомянув ее название; хотя шансы, что она будет увлечена какой-либо частью этого объемного издания, где ни суть, ни манера написания не вызвали бы отвращения у молодой особы со вкусом, должны быть невелики. Содержание его статей так часто состоит в изложении невероятных обстоятельств, неестественных характеров и тем для разговоров, которые больше не касаются никого из ныне живущих. И их язык зачастую тоже бывал настолько груб, что дает не очень благоприятное впечатление о веке, который мог это вынести." ** Независимо от чьих-либо чувств по этому поводу, невозможно отрицать пользу, которую библиотека по подписке оказала на выбор книг, доступных читателям во времена Регентства. По словам Ивонн Форслинг, "За весь восемнадцатый век на английском языке было опубликовано около 150 000 наименований. За последние два десятилетия того столетия объем книгоиздания увеличился примерно на 400% и продолжал расти в эпоху регентства ". С принятием Закона о публичных библиотеках в 1850 году большинство библиотек по подписке были заменены или переданы городским властям и открыты бесплатно для публики. Бесплатные публичные библиотеки не были чем-то новым, они зародились у греков и римлян и прославились в 1606 году благодаря Бодлианской библиотеке Томаса Бодли, которая была открыта для "всей республики ученых", но таких хранилищ знаний и высшего образования было немного, и они, скорее всего, содержали больше академической, чем развлекательной литературы. Без библиотеки по подписке и публики, которую они обслуживали, вполне вероятно, что многие из самых любимых классических произведений литературы, включая все романы Остин, никогда бы не были опубликованы. За это мы всегда благодарны. по материалам 
До появления телевидения чтение было обычным вечерним развлечением среди среднего и высшего классов. Книги читали либо про себя, либо вслух для всей компании. Библиотеки начали существовать гораздо раньше, но свой расцвет застали в эпоху Регентства, так как к тому времени все больше людей становились грамотными. В эпоху Регентства было два основных типа библиотек, предоставляющих услуги: Circulating library (дословно «циркулирующая»
На богатых курортах, куда люди приезжали отдохнуть и позаботиться о своем здоровье, библиотеки были так же популярны, как и в больших и маленьких городках, таких как Бейсингсток, где Джейн Остин подписалась на библиотеку миссис Мартин. Считалось, что в 1801 году в Британии насчитывалось 1000 таких библиотек. Книжных магазинов тоже было достаточно, но в 1815 году трехтомный роман стоил ок.15 шиллингов. Такая цена делала книгу недоступной для большинства людей. Большая книга типа энциклопедии оценивалась еще дороже - в 3 фунта 13 шиллингов 6 пенсов; 2 тома "Критики Священного Писания" стоили 14 шиллингов , другое издание в 2 томах обошлось в 10ш.6п. Книга Джейн Тэйлор "Эссе в рифму" стоила 6 шиллингов. Постоянно действующие библиотеки, как правило, располагались в удобном месте в центре курорта. Новички узнавали о них из путеводителей, таких как "Путеводитель по Брайтону". Например, о Королевской библиотеке "Colonade". Это заведение расположено на Норт-стрит, на углу Нью-Роуд, и содержит от семи до восьми тысяч томов истории, биографий, романов на французском и итальянском языках, а также все лучшие современные издания. Читальный зал часто посещают как леди, так и джентльмены, и он ежедневно снабжается большим количеством лондонских утренних и вечерних газет, а также французских и еженедельных английских журналов, рецензий и популярных периодических изданий общего пользования. На курортах передвижные библиотеки превратились в модные дневные залы, где дамы могли встречаться друг с другом, а также быть замеченными, где проводились лотереи и игры, и где можно было приобрести дорогие товары. 
Лондонская библиотека остается прекрасным примером всего лучшего, что было в викторианской учености. Самым главным ее достоинством было то, что абонент мог взять сразу столько книг, сколько — в разумных пределах — ему было нужно, и мирно читать их дома. Время на чтение отмерялось щедро, после чего читателю посылали запрос в тоне мягкой укоризны или чуть более настойчивую просьбу вернуть книгу, нужную другому читателю. Входная дверь в библиотеку даже в наше бдительное время кажется воплощением викторианской надежности в красном дереве. Лондонский университет возник в 1828 году как Юниверсити-колледж, для диссидентов, не допускавшихся в старинные университеты Оксфорда и Кембриджа. Кингз-Колледж открылся годом позже как ответ англиканской церкви. В 1836 году оба колледжа объединились в Лондонский университет для «всех классов и вероисповеданий», кроме, разумеется, женщин, которым не разрешалось сдавать экзамены на степень бакалавра до 1878 года. Сфера образования распространилась от исключительно Оксфорда и Кембриджа на весь Лондон, где можно было получить прекрасное медицинское образование в клиниках. Кроме того, узаконенное обучение вели «Судебные Инны», а получить профессию можно было в специальных училищах. 
книжная графика на рубеже 16 и 17 века 
