Нынешние адепты теории о том, что тот, кто беден, обязательно ленив и порочен, всё же фильтруют базар. Но было время, когда они не стеснялись ни в выражениях, ни в мерах по утверждению своих взглядов в качестве нормы жизни.
— так заявила Джеку Лондону 50-летняя жительница лондонских трущоб, когда он собирал материал для своего эссе «Люди бездны». К сожалению, обещание свое она сдержала, как и многие люди, которые предпочли самоубийство такой общественной помощи.
Почему же люди так боялись этих заведений, построенных специально для нужд обездоленных? И почему было принято решение об учреждении работных домов?
Еще во времена королевы Елизаветы начались попытки упорядочить оказание помощи неимущим людям. Именно в это время были заложены основы «Елизаветинского закона о бедных», впоследствии принятого в XVIII веке. Он призван был обеспечить помощью немощных и работой тех, кто мог и хотел работать. А также наказать бродяг и нищих, которые существовали за счет попрошайничества.
Ответственность за поддержку неимущих накладывалась на церковные приходы, которые на то время были самой маленькой административно-территориальной единицей. Каждый приход нес ответственность за своих нищих, и на эти нужды с землевладельцев взимался налог. Те же, кто, говоря современным языком, отказывался «становиться на учет» для получения установленной помощи, подвергались физическим наказаниям. А кроме того, их могли поместить в исправительный дом, отправить на принудительные работы.
читать дальшеС XVII века «официальные» бедняки должны были носить на одежде маркировку с буквой «P» (англ. pauper — «нищий», что, безусловно, унижало и без того не слишком уважаемого человека, ставя его как бы за рамки социума.
Новые времена заставили правительство задуматься о более решительных мерах. С 1825 года начался промышленный кризис, который вызвал безработицу. Внедрялись новые технологии, которые оставляли без средств к существованию тысячи рабочих, это выливалось в массовые беспорядки. Правительство посчитало, что выплата дотаций такому количеству обездоленных людей серьезно ударит по бюджету. И господа из Парламента, которые никогда не держали в руках ничего тяжелее письменных принадлежностей, решили, что довольно «бездельничать» тем, кто всю жизнь промышлял тяжелым трудом. И в 1834 году был принят нашумевший «Закон о бедных», который сократил затраты по этой статье почти в два раза.
В соответствии с этим законом, приходы должны были учреждать союзы для бедных — работные дома. Оказание любой помощи нищим вне этих учреждений запрещалось. А чтобы ограничить поток желающих пожить и поработать за еду, было решено создать в работных домах непривлекательные условия содержания, включающие в себя систему наказаний, строгие правила, скудную диету и т.д. То есть любой страждущий теперь мог рассчитывать только на питание и крышу над головой в обмен за часы изнурительного труда в закрытом учреждении и перспективу быть разделенным со своей семьей. Либо умирать на улице от голода.
Принятие такого закона вызвало волну возмущения. Причем возмущались не только бедняки. Члены партии чартистов заявляли, что этот закон носит нехристианский характер и окажет гибельное влияние на тех, кого он касается. А Бенджамин Дизраэли охарактеризовал такой подход словом brutalitarianism (от англ. brutality – «жестокость».
Современный человек поразится, почему же люди были так суровы к самым незащищенным и обездоленным? Но следует понимать, что в те времена царила совсем другая мораль. Пожалуй, только с появлением бихевиоризма многие образованные люди стали задумываться о том, что человека формирует среда, в которой он растет. До этого же предвзятое отношение к неблагополучным членам общества, помноженное на протестантскую мораль того времени с ее девизом «Мой труд — моя молитва», приводило к тому, что бедных воспринимали как человеческий шлак.
Было принято думать, что каждый нищий, вне зависимости от жизненных и экономических обстоятельств, лично виноват в своей обездоленности. Что он бедняк оттого, что является ленивым и порочным человеком. Сытый голодного не поймет. И потому немногим законодателям приходило в голову, что исключительно нищета толкала воришку на кражу, а девушку на занятие проституцией (а вовсе не распутность, как тогда думали).
Безусловно, таких злобных, ленивых и вредных паразитов, какими были нищие в глазах общественности, надлежало изолировать, перевоспитать со всей строгостью, заставить работать на благо общества.
Несмотря на все вышесказанное, было большое количество людей, понимавших несправедливость такого отношения к беднякам. Среди них были писатели и общественные деятели. Но, увы, мало кто их слушал. И все, что они могли делать, это обращать внимание общественности на случаи крайних злоупотреблений и жестокости в работных домах.
Известно, что люди до последнего терпели лишения на улице, лишь бы не оказаться за высокими стенами этих учреждений, снискавших себе зловещую славу. Показательно, что проход, через который попадали в союз для бедных Бирмингема, называли «Аркой слёз».
И тем не менее, нищета загоняла людей в работные дома. Если бедняк попадал туда, то вместе с ним обязана была отправиться вся семья. Здесь их разделяли — мужчины, женщины, девочки и мальчики жили в отдельных частях дома. Если же во время случайной встречи (что могло произойти крайне редко, так как обитатели разных классов работного дома выходили в разное время) они пытались хотя бы заговорить друг с другом, их ждало наказание.
Когда за новым обитателем захлопывалась дверь, оказывалось, что покинуть это благотворительное учреждение не так просто. Даже для кратковременных отлучек необходимы были очень веские основания. Любая попытка к бегству строго каралась.
Новоприбывшим выдавали специальную униформу из грубой ткани и отправляли в душ. А в случае, если человек пытался сбежать (или отлучался без разрешения), то ему инкриминировалась кража формы.
Шилась такая одежда по определенному фасону (одно время она была полосатой, как у арестантов), что делало носившего ее человека легко узнаваемым на улице. В некоторых домах проститутки носили желтую униформу, а незамужние беременные — красную. В чем общество видело пользу от такого дополнительного унижения?
Джереми Бэнтам, экономист и родоначальник утилитаризма, полагал, что нужно «сделать помощь бедным болезненной». Именно это, по его мнению, должно простимулировать их «исправиться» и, как ни парадоксально звучит, привести к тому, что «бедные перестанут быть паразитами, им вернут их достоинство». На деле же все было направлено на то, чтобы этого достоинства лишить.
Пожалуй, Бэнтам лукавил, выдавая существование таких заведений за благо для неимущих. Ну как можно предположить, что человек может изменить свою жизнь, не имея возможности заработать достаточно денег для ее улучшения? Какой серьезный сдвиг мог произойти в судьбе бедняка, который за свой ежедневный труд получал только тарелку жидкого супа?
Вероятнее, что власть имущими руководило желание просто изолировать многочисленных нищих и минимизировать расходы на их содержание. Легендарный Скрудж из «Рождественской повести» уповал на работные дома и тюрьмы, потому что они избавят его от необходимости жертвовать на благотворительность.
Условия содержания добровольных «узников» очень мало волновали добропорядочных буржуа и представителей власти. Эти условия были зачастую такими, что путешественник и журналист Генри Мортон Стенли, бывший воспитанник работного дома, называл его «Домом пыток»…