В продолжение этого поста. О том, как капиталисты приговаривали к каторжным работам людей, не совершивших никакого преступления. Разумеется, в прошлые века.
многим из нас вспоминается картина, знакомая еще со школьных времен. Худенький Оливер Твист, просящий добавки жидкой овсянки у свирепого повара этого учреждения.
Чарльз Диккенс писал, что бедняку того времени приходилось выбирать всего из двух зол – «либо медленно умирать голодной смертью в работном доме, либо быстро умереть вне его стен». Но как же на самом деле жилось и работалось добровольным узникам этих благотворительных заведений?
Работный дом мог вмещать нескольких десятков, а иногда и несколько тысяч обитателей. Кроме здоровых людей, здесь жили душевнобольные, инвалиды, старики. Эти люди по непонятной причине тоже должны были страдать от нарочито жестких условий содержания, созданных для острастки трудоспособных «дармоедов».
читать дальшеВ работном доме запрещалось играть в азартные игры, употреблять ругательства и жаргон, возвращаться позже условленного времени и проносить спиртные напитки. Провинившихся сажали на хлеб и воду, лишали одного приема пищи, запирали в карцере. За более серьезные проступки (например, драку) можно было отправиться даже в тюрьму.
Каждое воскресенье проводилась церковная служба. Раз в неделю был «банный день». Причем все мылись при надзирателе, что вообще удивительно для стыдливой викторианской Англии. Видимо, таким образом еще раз демонстрировалось определенное отношение к обитателям работного дома.
Что же за работу выполняли жители работного дома? С шести утра и до семи вечера с перерывами на еду мужчины рубили деревья, дробили камень для дорожных работ, измельчали кости для производства удобрений. Раздирали себе руки в кровь, измочаливая старые конопляные веревки для получения пеньки (такой материал использовался для уплотнения прокладки на судах). Женщины были заняты в основном «домашней» работой — уборкой, стиркой и помощью по кухне. На них же лежал уход за больными в лазарете.
Если верить сохранившимся документам, то обитателей дома кормили вполне сносно. Сыр, хлеб, бульон, пудинг, чай и даже пиво! Своя диета для каждого класса людей, в зависимости от пола, возраста, здоровья и занятости на работах.
В реальности же часто дело обстояло иначе. Персоналу здесь открывался широкий простор для злоупотреблений. Зачастую продукты закупались самого низкого качества, а в ежедневном меню превалировала каша. Ирландский писатель Джордж Бакстер утверждал, что даже в тюрьме кормили не так плохо. Он писал, что был свидетелем того, как людям приходилось выбирать крысиный помет из овсянки.
В 1846 году разразился скандал в Андоверском работном доме. Стало известно, что его обитателей практически морили голодом, из-за чего они стали грызть гнилые кости животных, которые предназначались для переработки в удобрение.
Строгая диета и тяжелая работа частенько приводили людей в лазарет. Однако и тут дела обстояли не лучшим образом. Так, в 1848 году вскрылись ужасные условия содержания больных в Хаддерсфилдском работном доме. На пациентах по нескольку месяцев не менялось белье, лежачие больные подолгу находились в загаженном состоянии. На кроватях (а вернее — матрасах, набитых соломой и постеленных прямо на пол) лежало по нескольку человек. Если один из них умирал, труп убирали далеко не сразу.
Эти обстоятельства возмутили общественность. Газета The Times, редактор которой был ярым противником «Закона о бедных», в деталях освещала каждый скандал в работных домах. А медицинский журнал The Lancet начал размещать на своих страницах отчеты о посещениях лазаретов работных домов. С подачи Флоренс Найтингейл здесь стали появляться специально обученные медсестры.
Но как бы тяжело ни приходилось в работном доме взрослым, маленьким здесь было еще тяжелее. Дети трущоб не были похожи на викторианский идеал белокурого невинного ангелочка. Наверное, это должно было оправдывать любые жестокости по отношению к ним.
И хотя в правилах оговаривалось, кого, сколько и чем можно сечь, правила никого не сдерживали. Вот, например, только верхушка этого айсберга жестокости — история сестры Гиллеспи. Эта представительница «милосердного пола» била девочек головой о стену, морила детей жаждой, из-за чего те вынуждены были пить из отхожего места. Заставляла становиться коленями на проволочную сетку, опоясывающую трубы отопления. Гиллеспи приговорили к 5 годам каторги. А сколько еще ее коллег осталось безнаказанными?
Несмотря на то, что дети получали начальное образование, их будущее не сильно отличалось от судьбы их родителей. Чаще всего по достижении ребенком возраста 12–14 лет его отдавали подмастерьем какому-нибудь ремесленнику. Таких детей реформатор Роберт Оуэн называл «английскими рабами». Потому что новый хозяин абсолютно не церемонился со своими учениками, жестоко наказывал и ограничивал в еде. Работа бывала тяжелой и не оплачивалась. Известно например, что среди помощников трубочистов была высока смертность.
Если же ребенок попадал на фабрику, то тут его ждал 16-часовой рабочий день и, возможно, ранняя смерть. Так как на фабриках того времени редко соблюдались правила безопасности. Тех, кто пытался бежать или возмущался, заковывали в кандалы. Сирот отдавали на флот и в армию, девочек ждала карьера прислуги. Увы, общество не очень заботилось о будущем детей бедняков и воспринимало их как своего рода «расходный материал».
Понадобилось почти полстолетия, чтобы условия пребывания в работных домах стали сносными. Власти начали разнообразить рацион их обитателей и даже заботиться об их развлечении. В 1930 году произошла реформа социального обеспечения, и эти заведения официально прекратили свое существование.
Бывшие работные дома сохранились и по сей день. Теперь это утопающие в зелени, кажущиеся такими уютными старинные здания. Они ассоциируются у прохожего скорее с идиллическим образом «старой доброй Англии», а не с беспросветными судьбами тех, чьих имен уже не помнит никто.