Первые четыре части читайте тут.
В этой части речь пойдет о беременности, родах, болезнях и утратах в жизни аристократок.
С медицинской точки зрения жизнь женщины в 19 веке была полна опасностей. И даже представительницы высших кругов не были застрахованы от болезней, летальных исходов и тяжелых утрат.
1874 год - графиня Вильгельмина Хотек с сыном и пятью дочками. Узнаете на первом плане (с корзинкой) маленькую Софи - будущую супругу наследника короны Франца Фердинанда?
(Мать выглядит то ли недовольной, то ли больной, то ли изможденной - или мне кажется? Взгляд какой-то безысходно-печальный...)
читать дальше
В самом начале главы про медицину хочу обратить ваше внимание, что описываемый период времени – это примерно между 1850 и 1918 (падением монархии и закатом аристократии в Австро-Венгрии). С хронологической точки зрения это всего несколько десятилетий, одна человеческая жизнь. С медицинской же точки зрения между этими годами ЛЕЖАТ МИРЫ. В этот промежуток времени произошли важные открытия в медицине. Если в 1850 году в венских госпиталях инструменты мыли после(!), а не до операции, то к началу 20-го века венская школа медицины (особенно педиатрия и гинекология) считалась одной из самых провинутых в Европе.
..........................................................................................................................................................................
Способность производить детей на свет означала главный смысл в жизни женщины. Брак без детей не мог считаться полноценным. Продолжая род своего мужа, женщина-аристократка одновременно укрепляла и свое собственное положение внутри семьи, а также приобретала вес в обществе.
Здоровью женщины немалую опасность представляли прежде всего многочисленные беременности. Предохранение почти не практиковалось из религиозных соображений, поэтому аристократки часто беременели и рожали в среднем по 5 детей каждая (и это не считая выкидышей).
1903 год - графиня Трауттмансдорфф и графиня Вестфален, каждая со своими 5 детьми.
Проблемы могли начаться еще во время беременности, до родов. Пренатальная (дородовая) диагностика в 19 веке была на очень низком уровне, врачи знали мало о развитии плода и профилактических мерах по предотвращению возможных проблем. В середине 19-го века из Франции в габсбургскую империю пришел новый метод – метод выслушивания стетоскопом сердцебиения плода в утробе матери. Это позволило точно диагностировать замершую беременность и своевременно извлекать плод, не дожидаясь опасных для жизни матери осложнений. Как и ко всем последующим новым достижениям медицины, самыми первыми доступ к этому методу получали представители „высших“ кругов.
1890 год - графиня Кински с новорожденным:
Часто беременность заканчивалась преждевременно выкидышем. В корреспонденции женщин-аристократок тех времен это весьма часто упоминаемый факт. Многие беременные женщины зашнуровывали талию и носили корсеты. И хотя это очень осуждалось в обществе, и в случае выкидыша носившую корсет женщину семья осыпала упреками за безответственность, но, видимо, для многих беременных тщеславие и желание выглядеть стройной были превыше всякого благоразумия.
Роды аристократок происходили дома под присмотром повитухи. Врача вызывали только в серьезных случаях. Пока роды протекали нормально, не было повода для тревоги и надобности во вспомогательных средствах и враче. Но как только появлялись какие-то осложнения, жизнь роженицы 19 века часто висела на волоске.... Потому что на случай тяжелых родов тогдашняя медицина располагала очень малым арсеналом средств и далеко не всегда могла помочь. А осложнений могло быть много - «неправильное» положение плода, многоплодная беременность, асфиксия, крупный плод, преждевременное отслоение плаценты, инфекции, диспропорции тела плода....
1900 год - аристократка с новорожденным:
Если плод лежал «неправильно», искусная повитуха могла попытаться рукой повернуть плод в утробе матери. Но тут появлялась опасность отслоения плаценты (кровотечение!) или придавление пуповины (перекрывается кислород плоду!).
Накладывать шипцы при родах разрешалось только врачам. Несмотря на то, что к услугам аристократических семей были лучшие врачи того времени, смерть от осложнений при родах была увы явлением нередким даже у них....
Кесарево сечение почти не практиковалось. Конечно, медикам уже были известны случаи проведения таких операций еще с античных времен. Но почти все они заканчивались смертью роженицы. Например, смертность матерей после проведения кесарева в 1840 году составляла более 90%! Женщина почти всегда умирала - от инфекций или кровотечения. В Вене только в 1860 году был документально зарегистрирован первый случай, когда женщина выжила после операции кесарева. И только когда в медицину в 80-х годах ХIX века прочно вошло учение о септике и антисептике, и были сделаны открытия в области наркоза, эта операция стала намного безопаснее, и смертность при кесареве снизилась до 3- 5%.
Эрцгерцогиня Мария Кристина с ребенком
В случае замершей беременности делали «паровые» ванны и пили отвары, вызывающие отторжение погибшего плода. Если отторжения не происходило, плод извлекали с помощью зеркал, крючков. Это была довольно «кровавая» процедура. Неудивительно, что все женщины испытывали панический страх перед сложными родами. При родах все были равны перед богом – и прачка, и княгиня.
1896 - графиня Олимпия Ревертера-Саландра с сыновьями:
Но вот в чем женщинам высших кругов однозначно повезло в сравнении с женами бедняков – у них был низкий процент смертности от родильной горячки (послеродового сепсиса).
Небольшое (но важное) отступление на тему «родильной горячки», связанное с Веной..
В конце 18 веке в Вене стали появляться общественные больницы. Польза была двойная – бедные там могли лечиться за казенный счет, а врачи и студенты изучали медицину на живых (и мертвых) людях. Это считалось очень прогрессивным вкладом в развитие медицинской науки, а также в сфере социальных реформ. Пребывание в больнице было бесплатным, и многие неимущие беременные шли туда рожать (ведь за вызов повитухи на дом надо было платить). К середине 19 века ситцация в родильных отделениях венских госпиталей была просто ужасающей! (это было до открытия понятия «антисептика». Смертность от послеродового сепсиса в отделениях для рожениц, у которых роды принимали врачи, была огромной - 30-40%!!!! И долго никто не мог объяснить, почему же смертность рожениц от того же сепсиса в отделении, где роды принимают повитухи, составляет всего считанные проценты??? Врачи ломали головы и не находили ответа...А в больницах разыгрывались душераздирающие сцены...Поденщицы и нищенки на сносях на коленях рыдали и умоляли перевести их в отделение повитух, потому что наслышаны, что врачи «убивают» женщин.
А происходило вот что...Врачи вскрывали трупы в анатомическом театре и, наспех вымыв руки (а то и просто вытерев их носовым платком), тут же шли принимать роды или осматривать рожениц. И заносили инфекцию...А повитухи ведь не работали с трупами и просто мыли руки с мылом.
1903 год - графиня Клам-Мартиниц с детьми
Венский доктор Игнац Земмельвайс в 1847 году первым высказал мнение, что перед манипуляциями с роженицами необходимо обеззараживать руки окунанием их в раствор хлорной извести (и предоставил данные о значительном снижении смертности рожениц после обеззараживания рук персонала и инструментов). Он называл врачей, не следующих его советам, «убийцами». Однако коллеги Земмельвейса не поддержали и подняли его на смех. Земмельвейс писал письма ведущим врачам, выступал на врачебных конференциях, однако при жизни его метод так и не заслужил широкого признания. Травля и унижение, которые он испытал, привели к тому, что он был помещён в психиатрическую лечебницу и там скончался.
Заслуги Земмельвейса были оценены лишь через 20 лет, уже после открытий Пастера и Листера, и на пожертвования врачей всего мира ему посмертно поставили памятник на родине с надписью «Спасителю матерей».
Смертность от родовой горячки пошла в госпиталях на убыль лишь в 70-80е годы 19 века, когда официальная медицина признала значение антисептиков. Нда... Скольким женщинам пришлось заплатить за это своими жизнями....
Но это было отступление. Эта проблема мало касалась аристократок, так как они никогда не рожали в общественных госпиталях и от родовой горячки умирали реже других. Рожать в больнице вплоть до начала 20 века считалось признаком бедности и безысходности.
1907 год - графиня Федриготти с ребенком:
Примерно в сердине 19 века медицинская наука сделала шаг вперед на пути облегчения тяжелых родов – английский врач Симпсон предложил хлороформ, как обезболивающее средство. Одной из первых его «благородных» пациенток была сама английская королева Виктория, которая дала согласие на применение этого средства во время тяжелых восьмых родов. Ее Величество осталась весьма удовлетворена и отныне всегда советовала своим подданым-женщинам использовать это «чудо-средство» при тяжелых родах. Из Британии это новшество быстро распространилось по всей Европе, и было взято на вооружение медиками других стран. Как и ко всем последующим новым достижениям медицины, самыми первыми доступ к нему получили представители высших кругов населения.
1907 год - барон Максимилиан фон Альмайер-Бек с женой Хеленой и сыном Максимилианом Владимиром. (это фото из бульварного венского еженедельника, где охотно печатали новости о помолвках и прибавлениях в "благородных" семействах)
Особенно были опасны многоплодные беременности – и для матери, и для детей. Дети в таких случаях часто рождались с низким весом, и первые недели их жизнь висела на волоске. В случае, если оба близнеца были мальчиками, то у аристократов возникала также проблема очередности наследования. Кого из сыновей считать старшим? Чисто логически правильным было бы считать старшим того, кто первый появился на свет. Но курьезным является то, что старшим принято было считать того младенца мужского пола, кто появился ВСЛЕД за своим братом. (Я не нашла точного объяснения этому, нашла только предположение, что считалось, что тот, кто родился вторым, тот первым был зачат).
Таким образом роды в 19 веке представляли серьезную угрозу для жизни - даже для женщин из семей, которые могли себе позволить самых лучших по тем временам медиков.
Молодая мать.
Даже когда младенец выживал в результате родов, ему предстоял самый опасный (первый) год его жизни. Смертность детей до года в «высших» кругах Вены во второй половине 19 века составляла 10% (а в рабочих кварталах 25%!). И даже когда ребенку исполнялся год, тоже не было никакой гарантии, что он достигнет взрослого возраста.
1870 - графиня Хотек с дочерью:
Наибольшую опасность для детей представляли инфекционные заболевания. Большой ужас наводила на матерей дифтерия – одна из главных причин смерти маленьких детей. Дифтерия начиналась с температуры, вела к опуханию горла, затруднению дыхания и в большинстве случаев заканчивалась мучительной смертью ребенка. И только с изобретением сыворотки против дифтерии (Нобелевская премия по медицине 1901), матери вздохнули с облегчением.
Как прослеживается из корреспонденции аристократок 19 века, немало детей умирало от «детской холеры» (кишечной инфекции). Даже старшая дочь императорской четы Софи умерла в 2-летнем возрасте от этого.
Печальная реальность - смерть детей в 19 веке была частым явлением, независимо от положения семьи в обществе и толщины ее кошелька.
Принято считать, что во времена, когда смерть детей была постоянным спутником, и горе могло случиться в любой момент, родители воспринимали эти удары судьбы более невозмутимо и стойко. Но источники (письма и дневники) говорят несколько другое...Смерть ребенка часто повергала мать в глубокую депрессию. Этикет строго запрещал аристократке демонстрировать свои чувства на людях, а что творилось в ее сердце – об этом остается только догадываться...Записи в дневниках и переписка с родными дают нам сейчас ценную информацию и явно говорят о том, что у многих матерей душевные раны были очень глубокими. Иные матери долго не могли оправиться от тяжелой утраты, это накладывало отпечаток на ее отношения с остальными детьми, а также могло привести к отчуждению в отношениях с мужем.
Эрцгерцогиня Изабелла Крой с дочерьми. У которой Софи Хотек фрейлиной служила.
И хотя жизнь шла дальше своим чередом, боль утраты у многих не затихала всю жизнь. Княгиня Мари Гогенлоге на девятом десятке лет писала о смерти двоих детей, умерших более полувека назад: «С тех пор, как дети выросли и разлетелись, я избегаю дома всякого напоминания о Рождестве. Праздничная суета и ёлка всегда напоминают мне о том, что на этот любимый всеми детьми праздник смерть два раза входила в мой дом и забирала моих дорогих мальчиков. А тут еще после Нового года умер маленький внук..»
Записи в дневниках и письмах показывают, как мало возможностей имели женщины «высшего» общества, чтобы выразить свою боль, чувства и страхи. Как туго они были «затянуты» в корсет приличий и этикета! Дневник в те времена был единственной психологической "отдушиной".
Опасности в 19 веке угрожали не только здоровью детей, но и здоровью взрослых. Также и аристократы не были застрахованы от многих болезней. В век отсутствия антибиотиков самая наибольшая опасность исходила от инфекционных заболеваний, большинство из которых в 21 веке не представляют больше серьезной угрозы.
Каждое хирургическое вмешательство, каждая инфекция могли стать смертельными. Даже если человек выживал, перенесенная болезнь могла впоследствии «аукнуться» осложнениями – например, на сердце. «Сердечные» недуги были частым явлением у взрослых.
1910 год - баронесса Карла Похе-Леттмайер с дочерью:
Особенно широко распространены были болезни легких. Туберкулез (чахотка) вообще назывался «венской болезнью» и был главной причиной смерти бедняков Вены. И хотя частота туберкулеза в «высших» кругах была в 3 раза ниже, чем у бедняков, но даже большие деньги и проживание во дворцах не могли полностью защитить от этой напасти. Это объясняет, почему «первое» и «второе» общества (аристократия и финансовая верхушка) в конце 19-го/начале 20-го века жертвовали большие средства на благотворительность - постройку больниц, «противотуберкулезных» санаториев, финансировали медицинские исследования, открывали «супные кухни». Состоятельная верхушка прекрасно понимала - если они не создадут условий для улучшения жизни малоимущих, то риск инфекционных болезней будет распространяться на все слои общества.
Противотуберкулезный санаторий (первый своего рода санаторий для рабочих) в Алланде, построенный в 1895 года на пожертования «высшего» общества. Очень живописное место под Баденом. Кстати именно в Алланде завещал себя похоронить вместе с Марией Вечера кронпринц Рудольф.
«Чемпионом» по сбору пожертвований была светская львица княгиня Паулина Меттерних, внучка знаменитого канцлера. Она «приняла эстафету» от умершей Элеоноры Шварценберг и в конце 19 века являлась «аристократкой номер 1» в Вене. Ее благосклонностью дорожили, и никто не смел отказать в ее просьбе о пожертвовании. Потому что отношение княгини Меттерних к человеку было своеобразным барометром его положения в венском обществе. Но о ней в другой раз.
Лечиться от чахотки аристократы и богатые бюргеры ездили «на воды» в Карлсбад, Баден-Баден или в страны с морским климатом. Помните часто встречающуюся в классике 19 века фразу: «Доктор посоветовал ехать на воды»? А роман Томаса Манна «Волшебная гора», где главные герои – больные туберкулезом представители «высшего» общества из разных стран, находящиеся на «оздоровлении» в санатории? Первые "противотуберкулезные" санатории были предначазначены только для состоятельных пациентов. Лечение там могло длиться месяцами и даже годами, поэтому пребывание там стоило немалых денег. Иногда свежий воздух, покой, питательная белковая пища и витамины действительно помогали, но действенные медикаменты против туберкулеза появились лишь в 20 веке.
Фото (1864 год) – эрцгерцогиня Мария Аннунциата, мать Франца Фердинанда, будущего кронпринца. С детства страдала туберкулезом, эпилепсией и имела хрупкое телосложение. За семь лет родила четверых детей, последние двое родов ее очень ослабили. С детьми старалась видеться пореже, чтобы их не заразить. Она умерла от туберкулеза в 28-летнем возрасте.
У Франца Фердинанда, ее старшего сына, тоже был туберкулез. Считается, что он победил болезнь во время путешествия в Египет в 1895 году.
Также были нередки случаи воспаления легких. «У Ирмы Эстерхази затяжное воспаление легких, вся ее семья в отчаянии.» В случае выздоровления аристократы отправлялись на отдых в модное курортное местечко Земмеринг, 90 км от Вены.
Несмотря на опасность инфекции довольно часто проводились операции. Например, удаление аппендицита – ведь другого выхода не было, без операции пациента ожидал летальный исход. Но даже простые операции в 19 веке вовсе не были рутиной. Вероятность не очнуться после наркоза была куда выше, чем в наше время. В качестве наркоза со второй половины 19 века применялся хлороформ или (местный наркоз) кокаин.
1888 год – графиня Мария Андраши в вечернем туалете. С ней случилась такая история...Дочку отправила с родственниками на бал, мужу сказала, что тоже на бал едет. А сама поехала в клинику удалять аппендицит. Не хотела, чтобы семья раньше времени волновалась.
Кстати за вот такие, как на этом фото, подолы со шлейфами врачи врачи обвиняли женскую моду в распространении инфекций. Женщина "подметала" юбками улицу и "несла" в дом частицы мокроты туберкулезных и дифтеритных больных. А также корсеты, уменьшающие на треть объем легких, врачи считали вредными для здоровья.
Операции на глазах проводились венскими окулистами не только в больших количествах, но и вполне успешно. Оперировали катаракту, возвращали зрение - причем без анестезии по уникальному методу за 2-3 минуты (еще в до-хлороформовые и до-кокаиновые времена) – и другие глазные недуги. Судя по переписке, глазных операций не так страшились, как полостных операций.
Для женщин, начиная со среднего возраста, представляли опасность два вида рака – рак груди и рак матки. Эти болезни были уже известны, но эффективной терапии еще не было. Рак груди уже начинали оперировать в 19 веке, но смертность после операций была довольно высокая. А вот операции по удалению матки были более успешны и проводились довольно часто. Статистика по долгосрочной выживаемости при раке в те времена отсутствует.
1882 год - эрцгерцогиня Мария Тереза (мачеха Франца Фердинанда) с дочерью Аннуциатой. Дочь замуж не выходила и умерла в 84-летнем возрасте. Она расторгла помолвку, когда столкнулась с "психическими отклонениями" жениха, виттельсбахского принца.
Описание и перечисление болезней, методов терапии и выражение опасений за здоровье близких были предметом частых обсуждений и занимали много места в корреспонденции и дневниках аристократок. Как и сетования на то, что даже самые дорогие врачи не могут помочь. Постоянно присутствовал страх, что тебя или твоих близких может настичь тяжелый недуг.
Если кому-то в 19 веке посчастливилось дожить до преклонного возраста, то большинства его ровесников давно уже не было в живых. В старости опасность для жизни представляла даже простая простуда или небольшая травма. Особенно опасались переломов ног – от длительного лежания в постели у стариков могли возникнуть легочная эмболия или воспаление легких, которые почти всегда приводили к летальному исходу.
Но время шло вперед, также шла вперед медицинская наука....В конце 19 века даже аристократы начали ездить на операции в клиники. И впервые в истории смертность рожениц при родах в больницах стала ниже смертности при домашних родах! С середины 19 века в быт «высшего» класса прочно вошла гигиена тела. Самые первые ванны, конечно, появились тоже у них. В 80-х годах 19 века была построен 95-километровый акведук, который до сих пор снабжает Вену чистой горной водой. В 1888 году 90% венских домов были подключены к центральному водоснабжению (до этого воду брали в городских колодцах, куда часто попадали грязные сточные воды). Все вместе эти меры привели к тому, что смертность во всех слоях общества в началу 20 века стала значительно снижаться.
Купание. Камеристка помогает своей госпоже.
В отличие от туберкулеза, вокруг которого даже создался некий романтический ореол, венерические болезни замалчивались и считались чем-то постыдным. Поэтому в корреспонденции аристократов трудно найти какие-то «зацепки» на эту тему. Эти болезни считались настолько «постыдными», что о них даже в письмах писать было не принято. Но если учитывать тот факт, что венерические заболевания на рубеже 19/20 веков были настоящим бичом всех без исключения слоев общества в Европе, то можно предположить, что эта проблема не обошла и аристократов. Самые известные случаи «постыдных» болезней в высшей среде – эрцгерцог Отто, страдавший сифилисом, и кронпринц Рудольф, у которого была гонорея. Рудольф заразил свою жену кронпринцессу Стефани, у которой эта болезнь вызвала бесплодие.
Врачи прописывали ртутную мазь, что у пациентов иногда вызывало временное исчезновение симптомов, а также морфий и опиум против болезненных ощущений, но до открытия пенициллина в 1929 году сифилис и гонорея оставались неизлечимыми.
Княгиня Кристина Бельджойозо.
Правда, эта княгиня из Ломбардии, а не из Австро-Венгрии, и жила несколько раньше описываемой мной эпохи (в начале 19 века), но ведь Ломбардия была некоторое время частью габсбургской монархии. Поэтому, думаю, будет уместно упомянуть эту удивительную женщину... Это был редчайший случай, когда аристократка вскоре после свадьбы добилась развода (аннулирования брака?) из-за того, что муж заразил ее сифилисом.
А вот письменных свидетельств того, как большинство аристократок относились к таким "подаркам" со стороны мужей, нет. А такое наверняка случалось, ведь неверность мужей-аристократов была делом обычным.
Еще об одном моменте стоит упомянуть...Недуги, обусловленные "родственными" браками, что среди аристократов было явлением нередким - хотя уже было известно, каким риском для здоровья потомства чреваты такие браки.
Сохранилось письмо эрцгерцога Франца Фердинанда, которое он написал, когда с первого "захода" получил отказ на брак с графиней Софи Хотек: "У нас всегда так....Если тебе кто-то нравится, то обязательно отыщут в семейном древе какую-то мелочь, из-за которой нельзя жениться. И поэтому в наших кругах жена с мужем связаны друг с другом двадцатью узами родства. И в результате половина детей эпилептики или идиоты."
Францу Фердинанду, как и другим наследникам европейских престолов, по возрасту, статусу и вере подходило полторы-две дюжины кандидаток во всей Европе, которые, если чуть копнуть в архивах, были родственниками друг другу в том или ином колене. Встречала информацию, что в правящих европейских домах недуги у детей от "родственных" браков встречались в 60 раз чаще, чем среди "рядового" населения. Но у князей-графов-баронов выбор был не такой узкий, как у кронпринцев...
1895 год - няня с детьми. Если не ошибаюсь, девочка на переднем плане сидит в инвалидной коляске.
Психические недуги фигурируют в корреспонденции того времени под общим названием «неврозы», что проливает мало света на реальное положение вещей. Если какую-то женщину на протяжении долгого периода времени в письмах описывают как «меланхоличная», «в глубой печали», «ужасно подавлена», то (с осторожностью) можно предположить, что депрессии у аристократок в 19 веке были явлением нередким.
Нетрудно себе представить причины такого душевного состояния многих женщин-аристократок.... Невозможность распоряжаться собственной жизнью... Постоянный стресс и страх не оправдать возложенные на нее надежды и ожидания - сначала выйти замуж в угоду родителям за достойного, затем в угоду мужу и его семье быть примерной женой и хозяйкой, потом в угоду аристократическому обществу соответствовать своему высокому положению, стойко и с достоинством переносить все удары судьбы...Требования к женщинам-аристократкам были очень высоки. Какие бы бури ни бушевали внутри, на людях требовалось сохранять маску внешнего спокойствия.
Большой проблемой в личной жизни было и то, что если женщина была несчастлива с мужем, она не имела возможности освободиться от оков брака (не у всех была возможность раздельного проживания). Женщина также не могла изменить круг знакомых, родных. Хочешь не хочешь, а приходилось всю жизнь терпеть общество одних и тех же - золовок, тетушек, кузин и одних и тех же знакомых....Общение и поддерживание контактов с родственниками и себе равными друзьями было одной из главных заповедей аристократов (об этом речь еще будет). Кто не «играл по правилам», на того все смотрели с осуждением.
А также при слове «мигрень» благодаря классической литературе сразу представляется заламывающая руки аристократка, сидящая в старинном инкрустированном кресле, втирающая в вискИ уксус и закатывающая истерику мужу. Даже есть выражение «Мигрень – это болезнь аристократок».
Иногда психические расстройства достигали такого уровня, что необходимо было лечение в клинике. Тут тоже трудно установить степень болезни. Долгое время диагноз был чаще всего один – «сумашествие». О точном диагнозе остается только гадать, что это было - психоз, депрессия, шизофрения, нервное истощение или что-то другое?
И еще интересно...В конце 19 века препараты, которые мы сейчас причисляем к наркотическим, были в домашней аптечке каждой семьи среднего и высокого достатка. Против зубной боли и болей при ангине, менструации прописывали мази, пастилки и свечи из морфия, кокаина. Мигрень лечили с помощью каннабис. Для лечения "неврозов" и "меланхолии" часто прописывали кокаин. Кокаин был также часто используемым обезоливающим средством при операциях.
Особенно морфий был модным стимулирующим и успокаивающим средством.
И только в начале 20 века официальная медицина признала пагубность пристрастия к этим препаратам и объявила злоупотребление ими опасной болезнью, требующей лечения.
Граф Штольберг с семьей:
.............................................................................................................................................
В следующей части речь пойдет о старости и вдовстве аристократок.
В этой части речь пойдет о беременности, родах, болезнях и утратах в жизни аристократок.
С медицинской точки зрения жизнь женщины в 19 веке была полна опасностей. И даже представительницы высших кругов не были застрахованы от болезней, летальных исходов и тяжелых утрат.
1874 год - графиня Вильгельмина Хотек с сыном и пятью дочками. Узнаете на первом плане (с корзинкой) маленькую Софи - будущую супругу наследника короны Франца Фердинанда?
(Мать выглядит то ли недовольной, то ли больной, то ли изможденной - или мне кажется? Взгляд какой-то безысходно-печальный...)
читать дальше
В самом начале главы про медицину хочу обратить ваше внимание, что описываемый период времени – это примерно между 1850 и 1918 (падением монархии и закатом аристократии в Австро-Венгрии). С хронологической точки зрения это всего несколько десятилетий, одна человеческая жизнь. С медицинской же точки зрения между этими годами ЛЕЖАТ МИРЫ. В этот промежуток времени произошли важные открытия в медицине. Если в 1850 году в венских госпиталях инструменты мыли после(!), а не до операции, то к началу 20-го века венская школа медицины (особенно педиатрия и гинекология) считалась одной из самых провинутых в Европе.
..........................................................................................................................................................................
Способность производить детей на свет означала главный смысл в жизни женщины. Брак без детей не мог считаться полноценным. Продолжая род своего мужа, женщина-аристократка одновременно укрепляла и свое собственное положение внутри семьи, а также приобретала вес в обществе.
Здоровью женщины немалую опасность представляли прежде всего многочисленные беременности. Предохранение почти не практиковалось из религиозных соображений, поэтому аристократки часто беременели и рожали в среднем по 5 детей каждая (и это не считая выкидышей).
1903 год - графиня Трауттмансдорфф и графиня Вестфален, каждая со своими 5 детьми.
Проблемы могли начаться еще во время беременности, до родов. Пренатальная (дородовая) диагностика в 19 веке была на очень низком уровне, врачи знали мало о развитии плода и профилактических мерах по предотвращению возможных проблем. В середине 19-го века из Франции в габсбургскую империю пришел новый метод – метод выслушивания стетоскопом сердцебиения плода в утробе матери. Это позволило точно диагностировать замершую беременность и своевременно извлекать плод, не дожидаясь опасных для жизни матери осложнений. Как и ко всем последующим новым достижениям медицины, самыми первыми доступ к этому методу получали представители „высших“ кругов.
1890 год - графиня Кински с новорожденным:
Часто беременность заканчивалась преждевременно выкидышем. В корреспонденции женщин-аристократок тех времен это весьма часто упоминаемый факт. Многие беременные женщины зашнуровывали талию и носили корсеты. И хотя это очень осуждалось в обществе, и в случае выкидыша носившую корсет женщину семья осыпала упреками за безответственность, но, видимо, для многих беременных тщеславие и желание выглядеть стройной были превыше всякого благоразумия.
Роды аристократок происходили дома под присмотром повитухи. Врача вызывали только в серьезных случаях. Пока роды протекали нормально, не было повода для тревоги и надобности во вспомогательных средствах и враче. Но как только появлялись какие-то осложнения, жизнь роженицы 19 века часто висела на волоске.... Потому что на случай тяжелых родов тогдашняя медицина располагала очень малым арсеналом средств и далеко не всегда могла помочь. А осложнений могло быть много - «неправильное» положение плода, многоплодная беременность, асфиксия, крупный плод, преждевременное отслоение плаценты, инфекции, диспропорции тела плода....
1900 год - аристократка с новорожденным:
Если плод лежал «неправильно», искусная повитуха могла попытаться рукой повернуть плод в утробе матери. Но тут появлялась опасность отслоения плаценты (кровотечение!) или придавление пуповины (перекрывается кислород плоду!).
Накладывать шипцы при родах разрешалось только врачам. Несмотря на то, что к услугам аристократических семей были лучшие врачи того времени, смерть от осложнений при родах была увы явлением нередким даже у них....
Кесарево сечение почти не практиковалось. Конечно, медикам уже были известны случаи проведения таких операций еще с античных времен. Но почти все они заканчивались смертью роженицы. Например, смертность матерей после проведения кесарева в 1840 году составляла более 90%! Женщина почти всегда умирала - от инфекций или кровотечения. В Вене только в 1860 году был документально зарегистрирован первый случай, когда женщина выжила после операции кесарева. И только когда в медицину в 80-х годах ХIX века прочно вошло учение о септике и антисептике, и были сделаны открытия в области наркоза, эта операция стала намного безопаснее, и смертность при кесареве снизилась до 3- 5%.
Эрцгерцогиня Мария Кристина с ребенком
В случае замершей беременности делали «паровые» ванны и пили отвары, вызывающие отторжение погибшего плода. Если отторжения не происходило, плод извлекали с помощью зеркал, крючков. Это была довольно «кровавая» процедура. Неудивительно, что все женщины испытывали панический страх перед сложными родами. При родах все были равны перед богом – и прачка, и княгиня.
1896 - графиня Олимпия Ревертера-Саландра с сыновьями:
Но вот в чем женщинам высших кругов однозначно повезло в сравнении с женами бедняков – у них был низкий процент смертности от родильной горячки (послеродового сепсиса).
Небольшое (но важное) отступление на тему «родильной горячки», связанное с Веной..
В конце 18 веке в Вене стали появляться общественные больницы. Польза была двойная – бедные там могли лечиться за казенный счет, а врачи и студенты изучали медицину на живых (и мертвых) людях. Это считалось очень прогрессивным вкладом в развитие медицинской науки, а также в сфере социальных реформ. Пребывание в больнице было бесплатным, и многие неимущие беременные шли туда рожать (ведь за вызов повитухи на дом надо было платить). К середине 19 века ситцация в родильных отделениях венских госпиталей была просто ужасающей! (это было до открытия понятия «антисептика». Смертность от послеродового сепсиса в отделениях для рожениц, у которых роды принимали врачи, была огромной - 30-40%!!!! И долго никто не мог объяснить, почему же смертность рожениц от того же сепсиса в отделении, где роды принимают повитухи, составляет всего считанные проценты??? Врачи ломали головы и не находили ответа...А в больницах разыгрывались душераздирающие сцены...Поденщицы и нищенки на сносях на коленях рыдали и умоляли перевести их в отделение повитух, потому что наслышаны, что врачи «убивают» женщин.
А происходило вот что...Врачи вскрывали трупы в анатомическом театре и, наспех вымыв руки (а то и просто вытерев их носовым платком), тут же шли принимать роды или осматривать рожениц. И заносили инфекцию...А повитухи ведь не работали с трупами и просто мыли руки с мылом.
1903 год - графиня Клам-Мартиниц с детьми
Венский доктор Игнац Земмельвайс в 1847 году первым высказал мнение, что перед манипуляциями с роженицами необходимо обеззараживать руки окунанием их в раствор хлорной извести (и предоставил данные о значительном снижении смертности рожениц после обеззараживания рук персонала и инструментов). Он называл врачей, не следующих его советам, «убийцами». Однако коллеги Земмельвейса не поддержали и подняли его на смех. Земмельвейс писал письма ведущим врачам, выступал на врачебных конференциях, однако при жизни его метод так и не заслужил широкого признания. Травля и унижение, которые он испытал, привели к тому, что он был помещён в психиатрическую лечебницу и там скончался.
Заслуги Земмельвейса были оценены лишь через 20 лет, уже после открытий Пастера и Листера, и на пожертвования врачей всего мира ему посмертно поставили памятник на родине с надписью «Спасителю матерей».
Смертность от родовой горячки пошла в госпиталях на убыль лишь в 70-80е годы 19 века, когда официальная медицина признала значение антисептиков. Нда... Скольким женщинам пришлось заплатить за это своими жизнями....
Но это было отступление. Эта проблема мало касалась аристократок, так как они никогда не рожали в общественных госпиталях и от родовой горячки умирали реже других. Рожать в больнице вплоть до начала 20 века считалось признаком бедности и безысходности.
1907 год - графиня Федриготти с ребенком:
Примерно в сердине 19 века медицинская наука сделала шаг вперед на пути облегчения тяжелых родов – английский врач Симпсон предложил хлороформ, как обезболивающее средство. Одной из первых его «благородных» пациенток была сама английская королева Виктория, которая дала согласие на применение этого средства во время тяжелых восьмых родов. Ее Величество осталась весьма удовлетворена и отныне всегда советовала своим подданым-женщинам использовать это «чудо-средство» при тяжелых родах. Из Британии это новшество быстро распространилось по всей Европе, и было взято на вооружение медиками других стран. Как и ко всем последующим новым достижениям медицины, самыми первыми доступ к нему получили представители высших кругов населения.
1907 год - барон Максимилиан фон Альмайер-Бек с женой Хеленой и сыном Максимилианом Владимиром. (это фото из бульварного венского еженедельника, где охотно печатали новости о помолвках и прибавлениях в "благородных" семействах)
Особенно были опасны многоплодные беременности – и для матери, и для детей. Дети в таких случаях часто рождались с низким весом, и первые недели их жизнь висела на волоске. В случае, если оба близнеца были мальчиками, то у аристократов возникала также проблема очередности наследования. Кого из сыновей считать старшим? Чисто логически правильным было бы считать старшим того, кто первый появился на свет. Но курьезным является то, что старшим принято было считать того младенца мужского пола, кто появился ВСЛЕД за своим братом. (Я не нашла точного объяснения этому, нашла только предположение, что считалось, что тот, кто родился вторым, тот первым был зачат).
Таким образом роды в 19 веке представляли серьезную угрозу для жизни - даже для женщин из семей, которые могли себе позволить самых лучших по тем временам медиков.
Молодая мать.
Даже когда младенец выживал в результате родов, ему предстоял самый опасный (первый) год его жизни. Смертность детей до года в «высших» кругах Вены во второй половине 19 века составляла 10% (а в рабочих кварталах 25%!). И даже когда ребенку исполнялся год, тоже не было никакой гарантии, что он достигнет взрослого возраста.
1870 - графиня Хотек с дочерью:
Наибольшую опасность для детей представляли инфекционные заболевания. Большой ужас наводила на матерей дифтерия – одна из главных причин смерти маленьких детей. Дифтерия начиналась с температуры, вела к опуханию горла, затруднению дыхания и в большинстве случаев заканчивалась мучительной смертью ребенка. И только с изобретением сыворотки против дифтерии (Нобелевская премия по медицине 1901), матери вздохнули с облегчением.
Как прослеживается из корреспонденции аристократок 19 века, немало детей умирало от «детской холеры» (кишечной инфекции). Даже старшая дочь императорской четы Софи умерла в 2-летнем возрасте от этого.
Печальная реальность - смерть детей в 19 веке была частым явлением, независимо от положения семьи в обществе и толщины ее кошелька.
Принято считать, что во времена, когда смерть детей была постоянным спутником, и горе могло случиться в любой момент, родители воспринимали эти удары судьбы более невозмутимо и стойко. Но источники (письма и дневники) говорят несколько другое...Смерть ребенка часто повергала мать в глубокую депрессию. Этикет строго запрещал аристократке демонстрировать свои чувства на людях, а что творилось в ее сердце – об этом остается только догадываться...Записи в дневниках и переписка с родными дают нам сейчас ценную информацию и явно говорят о том, что у многих матерей душевные раны были очень глубокими. Иные матери долго не могли оправиться от тяжелой утраты, это накладывало отпечаток на ее отношения с остальными детьми, а также могло привести к отчуждению в отношениях с мужем.
Эрцгерцогиня Изабелла Крой с дочерьми. У которой Софи Хотек фрейлиной служила.
И хотя жизнь шла дальше своим чередом, боль утраты у многих не затихала всю жизнь. Княгиня Мари Гогенлоге на девятом десятке лет писала о смерти двоих детей, умерших более полувека назад: «С тех пор, как дети выросли и разлетелись, я избегаю дома всякого напоминания о Рождестве. Праздничная суета и ёлка всегда напоминают мне о том, что на этот любимый всеми детьми праздник смерть два раза входила в мой дом и забирала моих дорогих мальчиков. А тут еще после Нового года умер маленький внук..»
Записи в дневниках и письмах показывают, как мало возможностей имели женщины «высшего» общества, чтобы выразить свою боль, чувства и страхи. Как туго они были «затянуты» в корсет приличий и этикета! Дневник в те времена был единственной психологической "отдушиной".
Опасности в 19 веке угрожали не только здоровью детей, но и здоровью взрослых. Также и аристократы не были застрахованы от многих болезней. В век отсутствия антибиотиков самая наибольшая опасность исходила от инфекционных заболеваний, большинство из которых в 21 веке не представляют больше серьезной угрозы.
Каждое хирургическое вмешательство, каждая инфекция могли стать смертельными. Даже если человек выживал, перенесенная болезнь могла впоследствии «аукнуться» осложнениями – например, на сердце. «Сердечные» недуги были частым явлением у взрослых.
1910 год - баронесса Карла Похе-Леттмайер с дочерью:
Особенно широко распространены были болезни легких. Туберкулез (чахотка) вообще назывался «венской болезнью» и был главной причиной смерти бедняков Вены. И хотя частота туберкулеза в «высших» кругах была в 3 раза ниже, чем у бедняков, но даже большие деньги и проживание во дворцах не могли полностью защитить от этой напасти. Это объясняет, почему «первое» и «второе» общества (аристократия и финансовая верхушка) в конце 19-го/начале 20-го века жертвовали большие средства на благотворительность - постройку больниц, «противотуберкулезных» санаториев, финансировали медицинские исследования, открывали «супные кухни». Состоятельная верхушка прекрасно понимала - если они не создадут условий для улучшения жизни малоимущих, то риск инфекционных болезней будет распространяться на все слои общества.
Противотуберкулезный санаторий (первый своего рода санаторий для рабочих) в Алланде, построенный в 1895 года на пожертования «высшего» общества. Очень живописное место под Баденом. Кстати именно в Алланде завещал себя похоронить вместе с Марией Вечера кронпринц Рудольф.
«Чемпионом» по сбору пожертвований была светская львица княгиня Паулина Меттерних, внучка знаменитого канцлера. Она «приняла эстафету» от умершей Элеоноры Шварценберг и в конце 19 века являлась «аристократкой номер 1» в Вене. Ее благосклонностью дорожили, и никто не смел отказать в ее просьбе о пожертвовании. Потому что отношение княгини Меттерних к человеку было своеобразным барометром его положения в венском обществе. Но о ней в другой раз.
Лечиться от чахотки аристократы и богатые бюргеры ездили «на воды» в Карлсбад, Баден-Баден или в страны с морским климатом. Помните часто встречающуюся в классике 19 века фразу: «Доктор посоветовал ехать на воды»? А роман Томаса Манна «Волшебная гора», где главные герои – больные туберкулезом представители «высшего» общества из разных стран, находящиеся на «оздоровлении» в санатории? Первые "противотуберкулезные" санатории были предначазначены только для состоятельных пациентов. Лечение там могло длиться месяцами и даже годами, поэтому пребывание там стоило немалых денег. Иногда свежий воздух, покой, питательная белковая пища и витамины действительно помогали, но действенные медикаменты против туберкулеза появились лишь в 20 веке.
Фото (1864 год) – эрцгерцогиня Мария Аннунциата, мать Франца Фердинанда, будущего кронпринца. С детства страдала туберкулезом, эпилепсией и имела хрупкое телосложение. За семь лет родила четверых детей, последние двое родов ее очень ослабили. С детьми старалась видеться пореже, чтобы их не заразить. Она умерла от туберкулеза в 28-летнем возрасте.
У Франца Фердинанда, ее старшего сына, тоже был туберкулез. Считается, что он победил болезнь во время путешествия в Египет в 1895 году.
Также были нередки случаи воспаления легких. «У Ирмы Эстерхази затяжное воспаление легких, вся ее семья в отчаянии.» В случае выздоровления аристократы отправлялись на отдых в модное курортное местечко Земмеринг, 90 км от Вены.
Несмотря на опасность инфекции довольно часто проводились операции. Например, удаление аппендицита – ведь другого выхода не было, без операции пациента ожидал летальный исход. Но даже простые операции в 19 веке вовсе не были рутиной. Вероятность не очнуться после наркоза была куда выше, чем в наше время. В качестве наркоза со второй половины 19 века применялся хлороформ или (местный наркоз) кокаин.
1888 год – графиня Мария Андраши в вечернем туалете. С ней случилась такая история...Дочку отправила с родственниками на бал, мужу сказала, что тоже на бал едет. А сама поехала в клинику удалять аппендицит. Не хотела, чтобы семья раньше времени волновалась.
Кстати за вот такие, как на этом фото, подолы со шлейфами врачи врачи обвиняли женскую моду в распространении инфекций. Женщина "подметала" юбками улицу и "несла" в дом частицы мокроты туберкулезных и дифтеритных больных. А также корсеты, уменьшающие на треть объем легких, врачи считали вредными для здоровья.
Операции на глазах проводились венскими окулистами не только в больших количествах, но и вполне успешно. Оперировали катаракту, возвращали зрение - причем без анестезии по уникальному методу за 2-3 минуты (еще в до-хлороформовые и до-кокаиновые времена) – и другие глазные недуги. Судя по переписке, глазных операций не так страшились, как полостных операций.
Для женщин, начиная со среднего возраста, представляли опасность два вида рака – рак груди и рак матки. Эти болезни были уже известны, но эффективной терапии еще не было. Рак груди уже начинали оперировать в 19 веке, но смертность после операций была довольно высокая. А вот операции по удалению матки были более успешны и проводились довольно часто. Статистика по долгосрочной выживаемости при раке в те времена отсутствует.
1882 год - эрцгерцогиня Мария Тереза (мачеха Франца Фердинанда) с дочерью Аннуциатой. Дочь замуж не выходила и умерла в 84-летнем возрасте. Она расторгла помолвку, когда столкнулась с "психическими отклонениями" жениха, виттельсбахского принца.
Описание и перечисление болезней, методов терапии и выражение опасений за здоровье близких были предметом частых обсуждений и занимали много места в корреспонденции и дневниках аристократок. Как и сетования на то, что даже самые дорогие врачи не могут помочь. Постоянно присутствовал страх, что тебя или твоих близких может настичь тяжелый недуг.
Если кому-то в 19 веке посчастливилось дожить до преклонного возраста, то большинства его ровесников давно уже не было в живых. В старости опасность для жизни представляла даже простая простуда или небольшая травма. Особенно опасались переломов ног – от длительного лежания в постели у стариков могли возникнуть легочная эмболия или воспаление легких, которые почти всегда приводили к летальному исходу.
Но время шло вперед, также шла вперед медицинская наука....В конце 19 века даже аристократы начали ездить на операции в клиники. И впервые в истории смертность рожениц при родах в больницах стала ниже смертности при домашних родах! С середины 19 века в быт «высшего» класса прочно вошла гигиена тела. Самые первые ванны, конечно, появились тоже у них. В 80-х годах 19 века была построен 95-километровый акведук, который до сих пор снабжает Вену чистой горной водой. В 1888 году 90% венских домов были подключены к центральному водоснабжению (до этого воду брали в городских колодцах, куда часто попадали грязные сточные воды). Все вместе эти меры привели к тому, что смертность во всех слоях общества в началу 20 века стала значительно снижаться.
Купание. Камеристка помогает своей госпоже.
В отличие от туберкулеза, вокруг которого даже создался некий романтический ореол, венерические болезни замалчивались и считались чем-то постыдным. Поэтому в корреспонденции аристократов трудно найти какие-то «зацепки» на эту тему. Эти болезни считались настолько «постыдными», что о них даже в письмах писать было не принято. Но если учитывать тот факт, что венерические заболевания на рубеже 19/20 веков были настоящим бичом всех без исключения слоев общества в Европе, то можно предположить, что эта проблема не обошла и аристократов. Самые известные случаи «постыдных» болезней в высшей среде – эрцгерцог Отто, страдавший сифилисом, и кронпринц Рудольф, у которого была гонорея. Рудольф заразил свою жену кронпринцессу Стефани, у которой эта болезнь вызвала бесплодие.
Врачи прописывали ртутную мазь, что у пациентов иногда вызывало временное исчезновение симптомов, а также морфий и опиум против болезненных ощущений, но до открытия пенициллина в 1929 году сифилис и гонорея оставались неизлечимыми.
Княгиня Кристина Бельджойозо.
Правда, эта княгиня из Ломбардии, а не из Австро-Венгрии, и жила несколько раньше описываемой мной эпохи (в начале 19 века), но ведь Ломбардия была некоторое время частью габсбургской монархии. Поэтому, думаю, будет уместно упомянуть эту удивительную женщину... Это был редчайший случай, когда аристократка вскоре после свадьбы добилась развода (аннулирования брака?) из-за того, что муж заразил ее сифилисом.
А вот письменных свидетельств того, как большинство аристократок относились к таким "подаркам" со стороны мужей, нет. А такое наверняка случалось, ведь неверность мужей-аристократов была делом обычным.
Еще об одном моменте стоит упомянуть...Недуги, обусловленные "родственными" браками, что среди аристократов было явлением нередким - хотя уже было известно, каким риском для здоровья потомства чреваты такие браки.
Сохранилось письмо эрцгерцога Франца Фердинанда, которое он написал, когда с первого "захода" получил отказ на брак с графиней Софи Хотек: "У нас всегда так....Если тебе кто-то нравится, то обязательно отыщут в семейном древе какую-то мелочь, из-за которой нельзя жениться. И поэтому в наших кругах жена с мужем связаны друг с другом двадцатью узами родства. И в результате половина детей эпилептики или идиоты."
Францу Фердинанду, как и другим наследникам европейских престолов, по возрасту, статусу и вере подходило полторы-две дюжины кандидаток во всей Европе, которые, если чуть копнуть в архивах, были родственниками друг другу в том или ином колене. Встречала информацию, что в правящих европейских домах недуги у детей от "родственных" браков встречались в 60 раз чаще, чем среди "рядового" населения. Но у князей-графов-баронов выбор был не такой узкий, как у кронпринцев...
1895 год - няня с детьми. Если не ошибаюсь, девочка на переднем плане сидит в инвалидной коляске.
Психические недуги фигурируют в корреспонденции того времени под общим названием «неврозы», что проливает мало света на реальное положение вещей. Если какую-то женщину на протяжении долгого периода времени в письмах описывают как «меланхоличная», «в глубой печали», «ужасно подавлена», то (с осторожностью) можно предположить, что депрессии у аристократок в 19 веке были явлением нередким.
Нетрудно себе представить причины такого душевного состояния многих женщин-аристократок.... Невозможность распоряжаться собственной жизнью... Постоянный стресс и страх не оправдать возложенные на нее надежды и ожидания - сначала выйти замуж в угоду родителям за достойного, затем в угоду мужу и его семье быть примерной женой и хозяйкой, потом в угоду аристократическому обществу соответствовать своему высокому положению, стойко и с достоинством переносить все удары судьбы...Требования к женщинам-аристократкам были очень высоки. Какие бы бури ни бушевали внутри, на людях требовалось сохранять маску внешнего спокойствия.
Большой проблемой в личной жизни было и то, что если женщина была несчастлива с мужем, она не имела возможности освободиться от оков брака (не у всех была возможность раздельного проживания). Женщина также не могла изменить круг знакомых, родных. Хочешь не хочешь, а приходилось всю жизнь терпеть общество одних и тех же - золовок, тетушек, кузин и одних и тех же знакомых....Общение и поддерживание контактов с родственниками и себе равными друзьями было одной из главных заповедей аристократов (об этом речь еще будет). Кто не «играл по правилам», на того все смотрели с осуждением.
А также при слове «мигрень» благодаря классической литературе сразу представляется заламывающая руки аристократка, сидящая в старинном инкрустированном кресле, втирающая в вискИ уксус и закатывающая истерику мужу. Даже есть выражение «Мигрень – это болезнь аристократок».
Иногда психические расстройства достигали такого уровня, что необходимо было лечение в клинике. Тут тоже трудно установить степень болезни. Долгое время диагноз был чаще всего один – «сумашествие». О точном диагнозе остается только гадать, что это было - психоз, депрессия, шизофрения, нервное истощение или что-то другое?
И еще интересно...В конце 19 века препараты, которые мы сейчас причисляем к наркотическим, были в домашней аптечке каждой семьи среднего и высокого достатка. Против зубной боли и болей при ангине, менструации прописывали мази, пастилки и свечи из морфия, кокаина. Мигрень лечили с помощью каннабис. Для лечения "неврозов" и "меланхолии" часто прописывали кокаин. Кокаин был также часто используемым обезоливающим средством при операциях.
Особенно морфий был модным стимулирующим и успокаивающим средством.
И только в начале 20 века официальная медицина признала пагубность пристрастия к этим препаратам и объявила злоупотребление ими опасной болезнью, требующей лечения.
Граф Штольберг с семьей:
.............................................................................................................................................
В следующей части речь пойдет о старости и вдовстве аристократок.