Нет, речь пойдёт не о мате, так что белгородский облисполком, славный своей борьбой против русского нецензурного, может спать спокойно. А о словах, которые позаимствованы из французского языка. Если штангенциркуль, рейсфедер, гауптвахта, альпеншток и фельдмаршал родом из ГДР, клининг-менеджер и брокер — из США, ресконтро и спагетти — из Италии, сарай, сундук и х*й — из Золотой Орды, то есть и слова, которые без перевода поймут в Марселе, Брюсселе, Женеве и Квебеке...
читать дальше
В русском языке более 2000 французских слов, которыми мы пользуемся практически каждый день, даже не подозревая об их идеологически неправильных корнях. И, если Пятой Республике мы дали по крайней мере одно слово — «Бистро» (спасибо казакам, дошедшим до Монмартра в 1814-м и выпившим там все запасы шампанского: «Тащи быстро! Кому я сказал? Быстро, мать твою!»), то взяли у них намного больше. Причиной тому, скорее всего, невероятная популярность французского в XVIII-XIX веках. Не спас даже радетель за чистоту русского языка, датчанин Владимир Даль. С атташе, абажурами и кашне (cache-nez, кстати — прятать нос) — все понятно, но знали ли вы, например, что слова «вираж» и «фея» — тоже французские?
Дежурный — от de jour: назначенный какому-то дню. Например, классическое французское, виденное туристами во множестве кафешек и бистро plat de jour — «блюдо дня», у нас превратилось в «дежурное блюдо»
Руль, рулить — от rouler: ездить, вращать. Тут и пояснять нечего. Рулет, да, отсюда же.
Кошмар — cauchemar: происходит от двух слов — старофранцузского chaucher — «давить» и фламандского mare — «призрак». Вот такое «приходящее по ночам привидение, которое любит нежно прислоняться к спящим».
Жалюзи — от jalouse (jalousie): зависть, ревность. С этим словом у русских никогда не складывалось. Большинство упорно делает ударение на «а» вместо «и». Этимология слова довольно проста: чтобы соседи не завидовали, французы просто опускали жалюзи. Широкому русскому характеру такие тонкости душевной организации не были свойственны, поэтому у нас просто строили забор повыше, да покрепче.
Минет — minette: кошечка. Ну, как же без него! У французов есть устойчивое выражение «сделать кошечку», но означает она ровно противоположное, чем в русском — буквально «сделать куннилингус». Можно было бы предположить, что слово произошло от minet — котенок м.р., вот только звучало бы это «минэ», хотя кто его знает, как это прочитали наши предки.
Пальто — paletot: почти уже не употребляемое во Франции определение верхней мужской одежды: теплой, широкой, с воротником или капюшоном. Анахронизм, так сказать.
Тужурка — от toujour: всегда. Просто ежедневная, «всегдашняя» одежда.
Картуз — от cartouche: буквально «патрон». Собственно, в значении «мешочек с порохом», это слово появилось в России в 1696 году, а вот «превратилось» в головной убор лишь в 19 веке совершенно неизвестным науке способом.
Калоши — galoche: башмаки на деревянной подошве. Самое нелюбимое слово В. Даля. Он предлагал называть их «мокроступами», но не прижилось, не прижилось. Хотя, вот, в Питере, наверное, не без усилий того же Даля, французское слово бордюр упорно называют «поребриком» — хотя даже у этого слова имеются голландские корни. Но мы сейчас не об этом. Кстати, у galoche — есть еще одно значение во французском: поцелуй взасос. Думайте, что хотите.
Сюртук — от surtout: поверх всего. Ох, не спрашивайте, мы не знаем и не носим. Но да, когда-то сюртук был действительно верхней одеждой.
Шапка — от chapeau: произошло от старофранцузского chape — крышка.
Панама — panama: объяснять не надо. Но вот, что удивительно, Париж часто называют Paname, хотя местных жителей в подобных головных уборах замечено на улицах не было.
Шедевр — от chef d’œuvre: наилучшее из изделий.
Шофер — chauffeur: первоначально кочегар, истопник. Тот, кто дрова подбрасывает. Но это было давно, еще до появления двигателей внутреннего сгорания. И, кстати…
Подшофе — от того же слова chauffer: греть, подогревать. Прижилось в России, благодаря французам-гувернерам, которые не прочь были хлопнуть рюмашку-другую. Предлог «под» — чисто русское, часто употребляющееся при обозначении состояния: под градусом, под хмельком. Или... «подогретый», если хотите. И, продолжая тему алкоголя...
Кирять, накиряться — от kir: аперитив из белого вина и сладкого ягодного сиропа, чаще всего смородинного, ежевичного или персикового. Им, с непривычки, действительно можно быстро «накиряться», особенно, если не ограничится одним-двумя стаканчиками, а по старой русской традиции, начать злоупотреблять как положено.
Авантюра — aventure: приключение. Во французском не носит того негативного оттенка, какого слово приобрело в русском, как, собственно, и...
Афера — от à faire: (чтобы) делать, поделать. В общем, просто заняться чем-то полезным. А не то, что вы подумали.
Замуровать — от mur: стена. То есть, в буквальном смысле «заделать в стену». Крылатая фраза «Замуровали, демоны!» вряд ли могла существовать во времена Иоанна Грозного, а вот появиться в XVII веке, благодаря Петру Первому — вполне, как и слово…
Работа — от raboter: отделывать, шлифовать, строгать, заниматься, короче, ручным трудом. Что странно, до 17 века такого слова в русских текстах действительно не употреблялось. Не забывайте, именно во времена Петра Первого в Россию действительно приехало множество архитекторов, инженеров и ремесленников из стран Западной Европы. Да что там говорить, именно по парижскому образцу задуман был Санкт-Петербург. Они проектировали, русские «работали». Нельзя так же забывать и о том, что многие талантливые и рукастые парни, по приказу того же Петра, отправились изучать ремесло в другие страны и вполне могли «захватить» словечко с собой на родину.
Дюжина — douzaine: ну, двенадцать, как оно есть.
Экивоки — от equivoque: двусмысленный. Нет, ну правда, не могли же вы всерьез подумать, что такое странное слово появилось в русском просто так, от нечего делать?
Барак — baraque: лачуга. От общероманского слова barrio — глина. И вовсе это не изобретение времен НЭПа или времён Обамы.
Выкидывать антраша — от entrechat: заимствовано из латыни, и означает — плести, заплетать, сплетать, скрещивать. Согласно серьезному академическому словарю, антраша — в классическом балетном танце род скачкообразного прыжка, когда ноги танцора быстро скрещиваются в воздухе.
Ретивый — от retif: норовистый. Кажется, одно из самых старых заимствованных из французского языка слов. Наверное, еще во времена Ярославны.
Винегрет — vinaigrette: соус из уксуса, традиционная заправка для салатов. К нашему традиционному блюду из свеклы, кислой капусты и вареной картошки не имеющий никакого отношения. Для французов вообще подобное сочетание продуктов кажется чуть ли не смертельным, как не в восторге они и от традиционного русского borsche или, скажем кваса (как вы можете пить эту гадость?).
Кастрюля — от casserole. И далее о кулинарии...
Сосиска — от saucisse, как, собственно, и креветка — от crevette. Ну, уж про бульон-то, вообще, кажется, говорить нет смысла. Между тем bouillon — «отвар», происходит от слова bolir — «кипятить». Ага.
Суп — soupe: заимствование из французского языка в XVIII веке, произошедшее от латинского suppa — «кусок хлеба, обмакнутый в подливку». Про консервы надо? — от concerver — «сохранять». Про слово «соус» говорить вообще бессмысленно.
Котлета — côtelette, которое в свою очередь образовано от côte — ребро. Дело в том, что в России привыкли обозначать словом котлета блюдо из рубленого мяса, а французы им обозначают кусок мяса на косточке, точнее свинину (или баранину) на ребрышке.
Помидор — от pomme d’or: золотое яблоко. Почему в России прижилось это словосочетание, история умалчивает. В самой Франции помидоры называют банально — томатами.
Компот — от componer: складывать, составлять, компонировать, если хотите. То есть собрать вместе кучу всяких фруктов.
Кстати, фразеологизм «не в своей тарелке», дословный, но не слишком верный перевод фразы ne pas etre dans son assiette. Дело в том, что assiette — это не только тарелка, из которой едят, но основа, расположение духа. Так что, в оригинале эта фраза означала «быть не в духе, не в настроении».
Ресторан — restaurant: буквально «восстанавливающий». Существует легенда, что в в 1765 г. некий Буланже, хозяин парижского трактира, вывесил на дверях своего только что открытого заведения призывную надпись: «Приходите ко мне, и я восстановлю ваши силы». Трактир Буланже, где кормили вкусно и относительно дешево, скоро стал модным местом. Как часто бывает с модными местами, заведение получило у завсегдатаев особое название, понятное лишь посвященным: «Завтра снова встретимся в Восстанавливающем!». Кстати, первый ресторан в России «Славянский базар», был открыт в 1872 году и, в отличие от трактиров, там больше ели, чем банально бухали.
Обескуражить — от courage: храбрость, мужество. Кураж в русском языке тоже приобрел не совсем очевидное значение. Между тем, обретя приставку, суффикс и окончание, слово стало значить, собственно, что и подразумевалось: лишить кого-то уверенности, мужества, привести в состояние растерянности.
Стушеваться — от toucher: прикасаться, трогать. Ммм... думается, когда-то давно, приличные девушки краснели и смущались, тушевались, так сказать, когда особо наглые молодые люди хватали их за коленки и другие части тела.
Трюк — truc: вещь, штуковина, название которой не могут вспомнить. Ну... это... как его...
Рутина — от route, routine: дорога, путь, и образованного от него routine: навык, привычность. А вы, часто ходя по одному и тому же пути, с работы до дома и наоборот, не набили себе оскомину? Может, все бросить, и заняться дауншифтингом (английское слово — сейчас не о нем)?
Брелок — breloque: подвеска на цепочке для часов.
Мебель — meuble: буквально то, что двигается, можно сдвинуть, перенести на другое место, в противовес immeuble — недвижимости. Еще раз спасибо Петру Первому за возможность не указывать, что именно из предметов обихода имеется в вашей недвижимости, например те же французские: бюро, шифоньер, трюмо, гардероб или табурет.
Ва-банк — от va banque: буквально «банк идет». Выражение, употреблявшееся игроками в карты, когда им вдруг резко начинало «переть». Поэтому, «пойти ва-банк» и значит, рискнуть, надеясь, что можно получить очень много.
Кляуза — от clause: условие договора, статья соглашения. Как кляуза приобрело такое негативное значение — трудно сказать, как и то, почему…
Район — rayon: луч. Стал местом на карте, а не источником света.
Марля — от marly: тонкая ткань, по названию селения Марли, сейчас — Марли-ле-Руа (Marly-le-Roi), где ее впервые произвели.
Дебош — débauche: разврат, распутство, разгул.
Галиматья — от galimatias: путаница, вздор. Существует прекрасная история о том, что жил-был некий адвокат, которому нужно было защищать в суде клиента по имени Матье, у которого украли петуха. В то время заседания велись исключительно на латыни, адвокат, как и любой француз, говорящий на другом языке, произносил речь невнятно, сбивчиво, и умудрился перепутать слова местами. Вместо gallus Matias — петух Матье, сказал galli Matias — то есть — Матье петуха (Матье, принадлежащий петуху).
И несколько историй, которые вы наверняка знаете:
Шантрапа — от chantera pas: дословно — петь не будет. Говорят, дело было веке в XVIII в усадьбе графа Шереметьева, известного созданием первого в России крепостного театра. Само собой, будущих оперных див и «дивов» набирали из местных Матрен да Гришек. Процедура сотворения будущих Прасковий Жемчуговых происходила следующим образом: французский (реже итальянский) преподаватель собирал крестьян на прослушивание, и если тем по уху прошелся большой бурый медведь, уверенно заявлял — Chantera pas!
Шваль — от cheval: лошадь. Тоже по легенде, отступавшие французские войска, сильно подмороженные суровой русской зимой и замученные партизанами (тоже, кстати, французское слово), сильно голодали. Лошадиное мясо, которое и сейчас во Франции считается деликатесом, стало чуть ли не единственным источником пищи. Для русских у которых жива еще была память о татаро-монголах, есть конину было совершенно неприемлемо, поэтому, услышав французское слово cheval — лошадь, они не нашли ничего умнее, чем присвоить это название в уничижительном смысле и его потребителям.
Шаромыжник — от cher ami: дорогой друг. И снова байка о войне 1812 года. Французы-дезертиры бродили по деревням и весям, выпрашивая хоть кусочек пищи. Само собой, прогибались они по-полной, обращаясь к русским аборигенам не иначе, как «дорогой друг». Ну как еще могли крестьяне окрестить несчастное полузамерзшее существо, одетое черт знает во что? Правильно — шаромыжник. Кстати, устойчивая идиома «шерочка с машерочкой» тоже появилось от cher et ma cher.
А вот слово «головоломка» появилось от обратного перевода слова кастет (cassetête) — от casse — ломать и tête — голова. То есть в буквальном смысле.
Это всего лишь полсотни знакомых нам с детства слов. А сколько их всего — вы даже не представляете! Только — тссс! — не говорите сатирику-историку Задорнову, а то, мало ли что он придумает.
Дежурный — от de jour: назначенный какому-то дню. Например, классическое французское, виденное туристами во множестве кафешек и бистро plat de jour — «блюдо дня», у нас превратилось в «дежурное блюдо»
Руль, рулить — от rouler: ездить, вращать. Тут и пояснять нечего. Рулет, да, отсюда же.
Кошмар — cauchemar: происходит от двух слов — старофранцузского chaucher — «давить» и фламандского mare — «призрак». Вот такое «приходящее по ночам привидение, которое любит нежно прислоняться к спящим».
Жалюзи — от jalouse (jalousie): зависть, ревность. С этим словом у русских никогда не складывалось. Большинство упорно делает ударение на «а» вместо «и». Этимология слова довольно проста: чтобы соседи не завидовали, французы просто опускали жалюзи. Широкому русскому характеру такие тонкости душевной организации не были свойственны, поэтому у нас просто строили забор повыше, да покрепче.
Минет — minette: кошечка. Ну, как же без него! У французов есть устойчивое выражение «сделать кошечку», но означает она ровно противоположное, чем в русском — буквально «сделать куннилингус». Можно было бы предположить, что слово произошло от minet — котенок м.р., вот только звучало бы это «минэ», хотя кто его знает, как это прочитали наши предки.
Пальто — paletot: почти уже не употребляемое во Франции определение верхней мужской одежды: теплой, широкой, с воротником или капюшоном. Анахронизм, так сказать.
Тужурка — от toujour: всегда. Просто ежедневная, «всегдашняя» одежда.
Картуз — от cartouche: буквально «патрон». Собственно, в значении «мешочек с порохом», это слово появилось в России в 1696 году, а вот «превратилось» в головной убор лишь в 19 веке совершенно неизвестным науке способом.
Калоши — galoche: башмаки на деревянной подошве. Самое нелюбимое слово В. Даля. Он предлагал называть их «мокроступами», но не прижилось, не прижилось. Хотя, вот, в Питере, наверное, не без усилий того же Даля, французское слово бордюр упорно называют «поребриком» — хотя даже у этого слова имеются голландские корни. Но мы сейчас не об этом. Кстати, у galoche — есть еще одно значение во французском: поцелуй взасос. Думайте, что хотите.
Сюртук — от surtout: поверх всего. Ох, не спрашивайте, мы не знаем и не носим. Но да, когда-то сюртук был действительно верхней одеждой.
Шапка — от chapeau: произошло от старофранцузского chape — крышка.
Панама — panama: объяснять не надо. Но вот, что удивительно, Париж часто называют Paname, хотя местных жителей в подобных головных уборах замечено на улицах не было.
Шедевр — от chef d’œuvre: наилучшее из изделий.
Шофер — chauffeur: первоначально кочегар, истопник. Тот, кто дрова подбрасывает. Но это было давно, еще до появления двигателей внутреннего сгорания. И, кстати…
Подшофе — от того же слова chauffer: греть, подогревать. Прижилось в России, благодаря французам-гувернерам, которые не прочь были хлопнуть рюмашку-другую. Предлог «под» — чисто русское, часто употребляющееся при обозначении состояния: под градусом, под хмельком. Или... «подогретый», если хотите. И, продолжая тему алкоголя...
Кирять, накиряться — от kir: аперитив из белого вина и сладкого ягодного сиропа, чаще всего смородинного, ежевичного или персикового. Им, с непривычки, действительно можно быстро «накиряться», особенно, если не ограничится одним-двумя стаканчиками, а по старой русской традиции, начать злоупотреблять как положено.
Авантюра — aventure: приключение. Во французском не носит того негативного оттенка, какого слово приобрело в русском, как, собственно, и...
Афера — от à faire: (чтобы) делать, поделать. В общем, просто заняться чем-то полезным. А не то, что вы подумали.
Замуровать — от mur: стена. То есть, в буквальном смысле «заделать в стену». Крылатая фраза «Замуровали, демоны!» вряд ли могла существовать во времена Иоанна Грозного, а вот появиться в XVII веке, благодаря Петру Первому — вполне, как и слово…
Работа — от raboter: отделывать, шлифовать, строгать, заниматься, короче, ручным трудом. Что странно, до 17 века такого слова в русских текстах действительно не употреблялось. Не забывайте, именно во времена Петра Первого в Россию действительно приехало множество архитекторов, инженеров и ремесленников из стран Западной Европы. Да что там говорить, именно по парижскому образцу задуман был Санкт-Петербург. Они проектировали, русские «работали». Нельзя так же забывать и о том, что многие талантливые и рукастые парни, по приказу того же Петра, отправились изучать ремесло в другие страны и вполне могли «захватить» словечко с собой на родину.
Дюжина — douzaine: ну, двенадцать, как оно есть.
Экивоки — от equivoque: двусмысленный. Нет, ну правда, не могли же вы всерьез подумать, что такое странное слово появилось в русском просто так, от нечего делать?
Барак — baraque: лачуга. От общероманского слова barrio — глина. И вовсе это не изобретение времен НЭПа или времён Обамы.
Выкидывать антраша — от entrechat: заимствовано из латыни, и означает — плести, заплетать, сплетать, скрещивать. Согласно серьезному академическому словарю, антраша — в классическом балетном танце род скачкообразного прыжка, когда ноги танцора быстро скрещиваются в воздухе.
Ретивый — от retif: норовистый. Кажется, одно из самых старых заимствованных из французского языка слов. Наверное, еще во времена Ярославны.
Винегрет — vinaigrette: соус из уксуса, традиционная заправка для салатов. К нашему традиционному блюду из свеклы, кислой капусты и вареной картошки не имеющий никакого отношения. Для французов вообще подобное сочетание продуктов кажется чуть ли не смертельным, как не в восторге они и от традиционного русского borsche или, скажем кваса (как вы можете пить эту гадость?).
Кастрюля — от casserole. И далее о кулинарии...
Сосиска — от saucisse, как, собственно, и креветка — от crevette. Ну, уж про бульон-то, вообще, кажется, говорить нет смысла. Между тем bouillon — «отвар», происходит от слова bolir — «кипятить». Ага.
Суп — soupe: заимствование из французского языка в XVIII веке, произошедшее от латинского suppa — «кусок хлеба, обмакнутый в подливку». Про консервы надо? — от concerver — «сохранять». Про слово «соус» говорить вообще бессмысленно.
Котлета — côtelette, которое в свою очередь образовано от côte — ребро. Дело в том, что в России привыкли обозначать словом котлета блюдо из рубленого мяса, а французы им обозначают кусок мяса на косточке, точнее свинину (или баранину) на ребрышке.
Помидор — от pomme d’or: золотое яблоко. Почему в России прижилось это словосочетание, история умалчивает. В самой Франции помидоры называют банально — томатами.
Компот — от componer: складывать, составлять, компонировать, если хотите. То есть собрать вместе кучу всяких фруктов.
Кстати, фразеологизм «не в своей тарелке», дословный, но не слишком верный перевод фразы ne pas etre dans son assiette. Дело в том, что assiette — это не только тарелка, из которой едят, но основа, расположение духа. Так что, в оригинале эта фраза означала «быть не в духе, не в настроении».
Ресторан — restaurant: буквально «восстанавливающий». Существует легенда, что в в 1765 г. некий Буланже, хозяин парижского трактира, вывесил на дверях своего только что открытого заведения призывную надпись: «Приходите ко мне, и я восстановлю ваши силы». Трактир Буланже, где кормили вкусно и относительно дешево, скоро стал модным местом. Как часто бывает с модными местами, заведение получило у завсегдатаев особое название, понятное лишь посвященным: «Завтра снова встретимся в Восстанавливающем!». Кстати, первый ресторан в России «Славянский базар», был открыт в 1872 году и, в отличие от трактиров, там больше ели, чем банально бухали.
Обескуражить — от courage: храбрость, мужество. Кураж в русском языке тоже приобрел не совсем очевидное значение. Между тем, обретя приставку, суффикс и окончание, слово стало значить, собственно, что и подразумевалось: лишить кого-то уверенности, мужества, привести в состояние растерянности.
Стушеваться — от toucher: прикасаться, трогать. Ммм... думается, когда-то давно, приличные девушки краснели и смущались, тушевались, так сказать, когда особо наглые молодые люди хватали их за коленки и другие части тела.
Трюк — truc: вещь, штуковина, название которой не могут вспомнить. Ну... это... как его...
Рутина — от route, routine: дорога, путь, и образованного от него routine: навык, привычность. А вы, часто ходя по одному и тому же пути, с работы до дома и наоборот, не набили себе оскомину? Может, все бросить, и заняться дауншифтингом (английское слово — сейчас не о нем)?
Брелок — breloque: подвеска на цепочке для часов.
Мебель — meuble: буквально то, что двигается, можно сдвинуть, перенести на другое место, в противовес immeuble — недвижимости. Еще раз спасибо Петру Первому за возможность не указывать, что именно из предметов обихода имеется в вашей недвижимости, например те же французские: бюро, шифоньер, трюмо, гардероб или табурет.
Ва-банк — от va banque: буквально «банк идет». Выражение, употреблявшееся игроками в карты, когда им вдруг резко начинало «переть». Поэтому, «пойти ва-банк» и значит, рискнуть, надеясь, что можно получить очень много.
Кляуза — от clause: условие договора, статья соглашения. Как кляуза приобрело такое негативное значение — трудно сказать, как и то, почему…
Район — rayon: луч. Стал местом на карте, а не источником света.
Марля — от marly: тонкая ткань, по названию селения Марли, сейчас — Марли-ле-Руа (Marly-le-Roi), где ее впервые произвели.
Дебош — débauche: разврат, распутство, разгул.
Галиматья — от galimatias: путаница, вздор. Существует прекрасная история о том, что жил-был некий адвокат, которому нужно было защищать в суде клиента по имени Матье, у которого украли петуха. В то время заседания велись исключительно на латыни, адвокат, как и любой француз, говорящий на другом языке, произносил речь невнятно, сбивчиво, и умудрился перепутать слова местами. Вместо gallus Matias — петух Матье, сказал galli Matias — то есть — Матье петуха (Матье, принадлежащий петуху).
И несколько историй, которые вы наверняка знаете:
Шантрапа — от chantera pas: дословно — петь не будет. Говорят, дело было веке в XVIII в усадьбе графа Шереметьева, известного созданием первого в России крепостного театра. Само собой, будущих оперных див и «дивов» набирали из местных Матрен да Гришек. Процедура сотворения будущих Прасковий Жемчуговых происходила следующим образом: французский (реже итальянский) преподаватель собирал крестьян на прослушивание, и если тем по уху прошелся большой бурый медведь, уверенно заявлял — Chantera pas!
Шваль — от cheval: лошадь. Тоже по легенде, отступавшие французские войска, сильно подмороженные суровой русской зимой и замученные партизанами (тоже, кстати, французское слово), сильно голодали. Лошадиное мясо, которое и сейчас во Франции считается деликатесом, стало чуть ли не единственным источником пищи. Для русских у которых жива еще была память о татаро-монголах, есть конину было совершенно неприемлемо, поэтому, услышав французское слово cheval — лошадь, они не нашли ничего умнее, чем присвоить это название в уничижительном смысле и его потребителям.
Шаромыжник — от cher ami: дорогой друг. И снова байка о войне 1812 года. Французы-дезертиры бродили по деревням и весям, выпрашивая хоть кусочек пищи. Само собой, прогибались они по-полной, обращаясь к русским аборигенам не иначе, как «дорогой друг». Ну как еще могли крестьяне окрестить несчастное полузамерзшее существо, одетое черт знает во что? Правильно — шаромыжник. Кстати, устойчивая идиома «шерочка с машерочкой» тоже появилось от cher et ma cher.
А вот слово «головоломка» появилось от обратного перевода слова кастет (cassetête) — от casse — ломать и tête — голова. То есть в буквальном смысле.
Это всего лишь полсотни знакомых нам с детства слов. А сколько их всего — вы даже не представляете! Только — тссс! — не говорите сатирику-историку Задорнову, а то, мало ли что он придумает.