Однажды на
реке Халкин-Гол с
японскими самураями случилась такая история (обожаю эту двойную тавтологию - река Халкин-река, да и вряд ли бывают НЕ японские самураи!). Отдельно замечу, история совершенно реальная, зафиксированная в мемуарах:
------------------------------------------
Однажды полковник Ямада принял революционное решение – атаковать противника глубокой ночью, когда никто ничего не видит. Ночь была безлунная, а если еще фонари не включать – так вообще красота!
И японские танки пошли в атаку и после долгих блужданий наткнулись на кого-то. Кто-то открыл огонь, пустыня озарилась пламенем, и стало видно, что японцы все-таки нашли русских! Но за время блужданий в полной темноте японцы рассыпались там и сям и плохо понимали, где они вообще находятся. Русские тоже плохо понимали, но стреляли от души и попали в танк лейтенанта Ито.
Танк лейтенанта Ито загорелся. И тут экипаж дал маху – вытащил лейтенанта из горящего танка. От этого произошли многочисленные конфузы.
читать дальше
...Потому что, согласно устава, если танк находится под обстрелом, экипаж не имеет права его покидать, а обязан разделить судьбу своего танка! Лейтенант Ито сначала отбивался от своих солдат и пытался нырнуть обратно в горящий танк, но ребята его не пускали и кричали: «Нет, signor tenente, о нет, господин лейтенант, куда же вы!..» Ито был сильно обожжен и скоро потерял сознание.
В темноте, бросив танк, экипаж тащил своего подбитого лейтенанта куда глаза не глядят.
- Там люди, - прошептал один.
- Наши? – спросил другой.
Впереди точно были какие-то люди.
Японские танкисты прислушались. Люди пели «Полюшко-поле», и по этой примете экипаж танка Ито понял, что там русские. Русские были увлечены песней, и японцев не слышали. И те ушли в темноту.
- Там люди, - спустя какое-то время сказали они снова.
На сей раз они встретили своих.
Это были японские танкисты и тоже без танка: их машина завязла и не смогла никуда больше ехать. Чинить гусеницу в темноте никто не решился. Поэтому танкисты поступили согласно устава. А согласно устава, если танк завяз, но не под огнем, а просто так, с него надо снять все вооружение и идти куда глаза глядят.
Поэтому ребята сняли все пулеметы, отвинтили башенное орудие (вместе с башней) и все это потащили на себе в ночь неведомо куда.
И вот встречаются танкисты, которые вопреки уставу, несут лейтенанта, и танкисты, которые согласно уставу, несут пулеметы. Решили они идти вместе.
А тем временем рассвело, и полковник Ямада увидел, что он остался один-одинешенек с адъютантом.
Ни противника, ни японских танков, никого вообще!
«Я потерял все танки! – понял Ямада. – Я опозорен. Я не знаю, где мои люди, я не знаю, где противник, я вообще ничего не знаю!!!»
Тут он обернулся к своему адъютанту и произнес:
- Что ты думаешь обо всем этом, друг мой?
Адъютант похолодел.
Это была не просто какая-то там обычная фраза, а это была цитата из классики японской литературы.
Согласно классике, эту фразу произнес один древний супергерой, когда все стало очень плохо, и сто тысяч воинов полегли на поле, и честь опозорена, мундир запятнан, меч сломан, в общем, пора делать харакири.
«Что ты думаешь обо всем этом, друг мой?» - спросил тот древний герой своего друга и вонзил меч себе в живот. Друг тут же обезглавил его, и так достославно закончилась та история.
И вот теперь Ямада цитирует произведение классика.
И адъютант понимает, что сейчас полковник вонзит меч себе в живот. (Меч он возил в танке). И ему, адъютанту, придется лезть в танк, брать второй меч (свой меч адъютант тоже возил в танке) и отрубать полковнику голову.
Вообще-то это было бы весьма по-самурайски. Но, с другой стороны, вдруг его спросят в штабе армии: «А зачем вы, собственно, отрубили голову командиру полка?» И что он ответит? «Что ты думаешь обо всем этом, друг мой?»
Адъютант осторожно сказал, несколько отступая от классического оригинала:
- Я думаю, надо бы чуток подождать.
И тут они видят танк, потом еще один, и еще!.. Уцелевшие после ночной атаки японские танки собрались возле полковника. А тут появился и экипаж лейтенанта Ито с лейтенантом Ито.
Ито уже очнулся и говорит:
- Ах, дайте мне скорее меч! Я должен сделать себе харакири! Мой меч сгорел в танке!
Экипаж попадал на землю и стал просить прощения за то, что потерял танк.
Но полковник Ямада испытывал такое облегчение, что ему не надо втыкать себе никаких острых предметов в живот, что сказал лейтенанту Ито:
- Я запрещаю тебе делать харакири, храбрец!
- Я должен был сгореть в танке! – рыдал Ито.
- Ты должен отправляться в госпиталь! – сказал Ямада. – Это приказ!
Но спустя несколько дней советские газеты напечатали фотографию со своими солдатами верхом на японском танке. Отчетливо был виден номер танка. И это был танк лейтенанта Ито!
Ито страдал на больничной койке. Теперь он точно должен сделать себе харакири. Но он не мог. Во-первых, ему запретил полковник, во-вторых, если Ито все-таки покончит с собой, это будет как бы упрек полковнику, а подставить начальство таким образом лейтенант не мог.
Вот он лечился и страдал.
Страдал и полковник Ямада. С одной стороны, он должен был сделать себе харакири из-за такого позора, а с другой – это означало бы, что он принимал неправильные решения, а ведь высшее начальство его одобряло.
Он еще раз перечитал классическое произведение, но так и не пришел ни к какому решению.
...И до конца жизни лейтенант Ито и полковник Ямада так и не поняли, кто из них должен был покончить с собой и на каком этапе это должно было произойти! Так и отошли в мир иной в недоумении.-------------------------------------
Присутствовавшие при этом вассалы не могли скрыть свои чувства и омочили рукава в слезах. Когда эта история дошла до сёгуна, он похвалил даймё и сказал, что не худо бы завести такие порядки и в Эдо. (c)