Представления о земельных границах каждого прихода в отсутствие точных карт местности надлежало сохранять и передавать от одного поколения к другому, дабы в связи с ними не возникало спорных вопросов (кто имеет или не имеет права быть погребенным на конкретном приходском кладбище, кому вносить деньги на ремонт церковной ограды и т.д.). Приходский священник, вместе с представителями официальных властей, возглавлял группу мальчиков, вооруженных палками (wands) или прутьями, обычно ивовыми, вязовыми или березовыми, которыми они били по условным вешкам, обозначавшим границу прихода (обычно это были камни или столбы). Иногда мальчиков самих стегали прутьями рядом с этими вешками или, перевернув вверх ногами, легонько стукали о них головой, чтобы местоположение пограничных камней запечатлелось в их памяти. Участие детей в этой церемонии было вполне логично – надлежало передать память о границах участка младшим прихожанам, которые, теоретически, могли прожить еще долго.
Священники молились о ниспослании защиты землям на следующий год; зачастую они произносили фразы типа «Будь проклят тот, кто нарушит границу и зайдет на землю своего соседа». Земельный вопрос в средневековой Англии всегда стоял остро, поэтому неудивительно, что утверждение и защита границ прихода представлялась насущной необходимостью. Ежегодная проверка пограничных камней служила гарантией того, что на приходские земли не посягнут соседи, что никто не передвинет и не уничтожит межи; поэтому необходимо было поддерживать память об их местоположении в живой памяти прихожан, регулярно запечатлевая это знание на практике. Вот как выглядела эта церемония в деревне Танворт, в Дорсете, в 1747 году: «В день Вознесения после утренней службы в церкви был совершен публичный обход границ прихода, в присутствии викария Ричарда Кобба, церковного старосты Уильяма Нортовера, Генри Силлерса и Ричарда Маллена в качестве свидетелей, а также четырех мальчиков. Их высекли, а затем утешили, дав по полпенса, после чего мы вновь вернулись в церковь».
Этот обычай упоминается в законах саксонских королей Альфреда Великого и Ательстана. Не исключено, что он косвенным образом происходит от римских «терминалий», праздновавшихся 22 февраля в честь Терминуса, бога границ, которого чествовали плясками и пением у пограничных камней. Сходные традиции, языческого происхождения, принесли с собой и викинги. Использование ивовых прутьев или wands также можно счесть символическим, если вспомнить, что ива считалась священным деревом у друидов. Принесение в жертву ребенка (например, при закладке нового здания) тоже, некоторым образом, входило во многие языческие практики. По словам Джеффри Монмутского, британскому королю Вортиргерну посоветовали это сделать, когда он вознамерился возвести новую крепость; так при дворе появился младенец Мерлин. Что характерно, английские священнослужители если и осуждали обычай отбивания границ, то не за его языческие корни, а за привычку устраивать после обхода пиршество с неумеренными возлияниями. В 1559 году, в царствование Елизаветы I, отбивание межей подверглось запрету наряду с другими религиозными церемониями, но затем было дозволено проводить его в рамках светских обычаев, дабы не была утрачена память о приходских границах. Оно по-прежнему оставалось хронологической точкой, к которой привязывались те или иные события. Так, согласно завещанию некоего Эдварда Уилкса, лондонского купца, умершего в 1646 году, в день отбивания границ (в понедельник перед Вознесением) участвовавших в церемонии мальчиков угостили пивом и сливовыми пирогами. Что характерно, одним из условий завещания было то, что во время его оглашения один из мальчиков должен был стоять на голове!
Вот как, по воспоминаниям одного из зрителей, выглядело отбивание границ в деревне графства Дорсет в 1836 г.:
«Это был распространенный обычай в старые времена… при свидетелях совершался обход границ поместья или прихода, чтобы подтвердить их существование и запомнить местоположение, а также убедиться, что не было никаких посягательств и что пограничные камни никуда не делись. Процессию обычно возглавлял управляющий поместьем, который брал с собой нескольких взрослых и нескольких мальчишек, которым велели внимательно замечать все, на что им указывали – таким образом, в будущем они могли выступить свидетелями в любом споре касательно границ поместья. Чтобы все приметы надежно запечатлелись в памяти мальчиков, почти на каждом шагу их вынуждали проходить нелегкие испытания. Если вехой служил ручей, одного из мальчиков сталкивали туда; если широкая канава – мальчишкам предлагали деньги, чтобы они перепрыгнули через нее, и они, разумеется, падали в грязь и вязли так крепко, словно их вкопали по пояс в землю; если изгородь, с нее срезали ветку и настегивали им ту часть тела, которая служит для промежуточной позиции между стоянием и лежанием; если стена – им приходилось карабкаться на нее вперегонки, и, пытаясь опередить друг друга, они нередко валились кучей на другой стороне или обжигались о крапиву. Если вехой служил уютный берег реки, мальчиков усаживали и предлагали угощение – пиво, хлеб, сыр, иногда и стакан чего-нибудь покрепче. В дальнейшем, если бы случилось, что одного из этих мальчиков попросили рассказать, каковы границы манора, он, разумеется, ответил бы на манер Санчо Пансы: «Да, сэр, тот самый ручей, в который меня столкнули и откуда я вылез полуживым, а потом еще бережок, на котором мы так славно сидели, ели и пили, и т.д.».
Beating the Bounds. 1946.
Интересно, каким образом выбирали мальчиков для участия в этой церемонии? Было ли это назначение почетным - или совсем наоборот? )
Что характерно, сходная традиция существовала и в России.