читать дальше
Интересная статья в «Ъ-Власть» — о 1913-м, с которым у нас было принято все сравнивать. Почитайте.
И заинтересовал меня там один абзац.
В газете «Биржевые новости» один из авторов жаловался: «торговцы кокаином делают слишком большую наценку:
«Вначале я брал кокаин в аптеке и платил за крошечный флакон в грамм 1 р. 10 к. Выходит же его у меня 2 грамма в день, т. е. на 2 р. 2 к. Целый месяц я платил эти деньги, после чего аптекарь надо мною сжалился и сказал: «Мы вам, как постоянному клиенту, делаем скидку и будем брать по 90 к. за флакон в один грамм»». Каково же было возмущение несчастного кокаиниста, когда выяснилось, что на складе можно брать кокаин значительно дешевле: «С меня взяли 20 коп. за грамм! За тот же флакон — 20 копеек! Сочтите, сколько я переплатил лишнего!»
Действительно, переплатил за дурь. Вполне своей бы хватило.
Не так давно задалась я вопросом: откуда в стране до и после 1917-го было такое невероятное количество кокаина, что его нюхали даже «огольцы» с Хитровки? Оказалось, волновало это не только меня. Далия Трускиновская (_runcis) провела целое исследование — и прислала мне кое-что из документов.
Вот выдержки. Теперь понятно, откуда что взялось…
Главный нарколог Москвы, директор НИИ профилактики наркомании Евгений Брюн: «У нас первая нарковолна пошла только в 1913 году после объявления царского «сухого» закона. Дров в огонь добавила Первая мировая война, потом Гражданская. Всплеск наркомании в стране возник как раз на этих переломах. В моду вошли кокаин и морфин, а особенно кокаин со спиртом. Раньше даже фраза была крылатая: «Революцию выиграли вобла и кокаин».
Для обеспечения революции из США доставили на барже 300 тонн кокаина в Питер. Есть сведения.
В октябре 1917-го большевики реквизировали немецкую баржу с кокаином и раздали наркотики революционным матросам, осуществлявшим штурм Зимнего. По непроверенной информации, накануне мобильными агитбригадами оппозиции были организованы пункты раздачи кокаина, фенамина и оксибутирата революционно настроенному населению(очевидно для поднятия боевого духа).
Аксенов: Да, Лева Задов, пьяные матросы, «Анархия — мать порядка». Всегда думал, что это в фильмах за такие неуправляемые матросы. А это, с одной стороны, анархизм. А с другой стороны, наркотики, оказавшие колоссальное влияние на военный флот. В мемуарах академика Лихачева я как-то наткнулся на его утверждение, что это была операция германского военного командования по внедрению наркотиков в Балтийский флот, осуществленная с помощью большевиков. Немцы не могли взять Петроград, потому что вход в него закрывали четыре непробиваемых линкора Балтийского флота. Без военной авиации взять их было невозможно. Для того чтобы вывести их из строя, пошел в ход морфий, кокаин, героин и так далее.
Сколько раз пытались русскому человеку запретить пить! Многим памятны антиалкогольные кампании советских чиновников, а одной из причин Октябрьской революции устроители музея считают «сухой закон», введенный в 1914 году и поддержанный большевиками. Тогда рабочие стали употреблять кокаин: на улицах Петрограда средь бела дня ходили «марафетчики» (разносчики кокаина), которые отсыпали порошок чуть ли не столовыми ложками. А те, кто не стал употреблять наркотики, вынуждены были пить суррогаты.
————————————————
И наконец, огромная и интереснейшая статья:
Панин С.Е. Потребление наркотиков в Советской России (1917-1920-е годы) // Вопросы истории. 2003. № 8. С. 129-134.
Тут она не вся, конечно.
В обыденном сознании всплеск употребления наркотиков в России устойчиво связывается с постсоветским периодом отечественной истории. Мы же попытаемся показать, что российское общество и ранее переживало «наркотический бум», а именно в первые годы после событий 1917 года. Конечно, не следует думать, что после прихода большевиков к власти население России впервые познакомилось с наркотиками. В состав России входили регионы, где потребление наркотических веществ было традиционным (Средняя Азия, Дольний Восток, Кавказ, Сибирь). Кроме того, культурные и экономические центры, такие, как Москва и Петербург, всегда находились во главе научного и духовного прогресса: философских течений, модных веяний, внедрения новых лекарств. Немаловажно и то, что в Россию, обладавшую обширной сырьевой базой для производства наркотиков, они ввозились из сопредельных государств. Из Китая, Персии и Европы до революции ввозились контрабандные товары, в том числе и наркотические средства. Так, в 1895 г. в Приморскую область было завезено из Маньчжурии 4 тыс. пудов опиума, а П. Веденский свидетельствовал, что в 1904 г. из Персии контрабандным путем ввезли 26 881 пуд опиума. В годы первой русской революции ввоз наркотиков увеличился в 20 раз ‘. Ввезенные наркотики легко находили своих потребителей, в первую очередь среди населения приграничных областей. В XIX в. в России появились морфинисты, эфироманы, курильщики гашиша. В начале XX в. наркотики стали сопутствующим элементом культуры модерна в России 2. Так, например, Георгий Иванов, поэт «серебряного века», вспоминал, как ему из вежливости пришлось выкурить с известным в предреволюционные годы питерским журналистом В.А. Бонди толстую папиросу, набитую гашишем 3.В это же время в Российскую Империю проник кокаин, уже очень модный в Европе наркотик. Он имел хождение главным образом в столичных ночных увеселительных заведениях. Его называли «наркотиком для богатых»
Октябрь 1917г., помимо политического строя, коренным образом изменил и тип российского наркомана, явно его демократизировав… Даже на одном из кораблей Балтийского флота в разгар революционных событий был раскрыт «клуб морфинистов». Его членами были вполне «революционные» матросы, не только организованно проводившие «заседания» и приобретавшие наркотики, но даже вербовавшие новых членов для своего клуба. Не был забыт в новых условиях и кокаин. В мае 1917 г. была раскрыта крупная шайка, промышлявшая торговлей кокаином. Ее главарь А. Вольман имел связь с аптечным депо в Германии, откуда получал товар через Швецию и продавал его в Петрограде и Москве. Люди Вольмана в Петрограде торговали кокаином в лавке, помещавшейся в доме № 10 по Щербакову переулку, имели по городу ряд конспиративных квартир, где устраивали так называемые вечеринки секты Сатаны.
Подобная же шайка торговцев кокаином была раскрыта в мае 1918 г.: восемь человек, во главе с неким Смирновым, снимали несколько меблированных комнат на углу Невского проспекта и Пушкинской улицы. При обыске у них был обнаружен кокаин в таблетках, а также драгоценности и меха. Задержанные признались, что сбывали кокаин в обмен на краденые вещи, которые потом продавали на рынке…
В новой России наркомания перестала быть «столичной болезнью». Она развивалась в губернских, уездных городах и даже в сельской местности. За ряд лет наркомания превратилась в своего рода бытовое явление…
Эпоха нэпа стала временем расцвета кокаинизма. О его популярности говорит тот факт, что в «Словаре жаргона преступников» этот наркотик имел восемь синонимов, больше, чем все остальные вместе взятые: антрацит, кикер, кокс, марафет, мел, мура, нюхара, нюхта. Сюда также необходимо добавить «белую фею» и «бешеный порошок»…
Достать наркотики в 1920-е гг. не составляло особого труда. Их можно было купить на рынках городов. Чаще всего такую торговлю вели мальчишки-беспризорники. Однако и взрослые занимались доходным промыслом. Так, например, в 1921 г. в Городище на рынке был задержан житель Симбирской губернии Ф.И. Лупанов, торговавший кодеином, кофеином, морфием и др. Проститутки также участвовали в «наркотическом бизнесе».
В первую очередь наркотики принимали представители маргинальных групп: беспризорники, проститутки и т. д. Одно из первых исследований наркотизма, проведенное в 1924 г. М.Н. Гернетом показало, что «дети улицы» очень хорошо были знакомы с кокаином, который употребляло 82% опрошенных. Подобную же ситуацию выявил в ходе исследования и P.M. Зиман. В результате опроса 150 беспризорных подростков ему удалось установить, что 106 из них (70,7%) употребляли кокаин более или менее продолжительное время.
Влияние, оказывавшееся кокаином на малолетних потребителей, было еще более губительным, чем на взрослых. Опросы беспризорных детей об их состоянии во время «занюханности», проведенные в 1920-е гг. выявили следующую картину. Дети были нечувствительны к холоду, голоду и иным житейским невзгодам. Имея достаточно кокаина, они могли по несколько дней не есть и не спать и были мало чувствительны к побоям. «Тепло», «есть совсем не хочется», «тебя бьют, а не больно совсем, только потом, как пройдет понюшка, тело от побоев болит». Выход из кокаинового опьянения, как правило, был связан с резкими головными болями, чувствами усталости, сонливости, разбитости и резкой тягой к новой «понюшке». А при отсутствии последней, у ребят очень часто наблюдался психоз, сопровождавшийся галлюцинациями. В конечном итоге употребление кокаина детьми приводило к целому букету душевных недугов, физическому, психическому и моральному вырождению личности.
В 1920-е гг. проявилась тенденция, ранее не характерная для России. Наркотики стали проникать в «чистые» социальные слои, а именно, в среду молодых рабочих. Причины распространения наркотиков следует искать в тесной связи рабочих с проститутками. Не в последнюю очередь этому способствовал запрет в первой половине 1920-х гг. на производство водки, традиционного элемента рабочего досуга. В поисках замены рабочие нередко уходили в мир «белой феи». Так, по данным М.Т. Белоусовой рабочие составляли 10,7% среди российских наркоманов. Употребление наркотических веществ в 1920-е гг. получило распространение и в среде творческой интеллигенции и даже среди работников правоохранительных органов…
Анализ законодательства периода 1917-1921 гг. показывает, что в то время был предусмотрен такой состав преступления, как изготовление наркотических веществ и торговля ими. С 1919 г. за распространение наркотиков стали арестовывать и приговаривать к лишению свободы на 10 лет и более. Суровые меры, однако, не давали должного эффекта. В УК 1922 г. упомянутый состав преступления отсутствовал.
———————————————-
И еще о кокаине.
Кокаинизм процветал в лондонских трущобах и в богемном районе Цирк-Пиккадилли, среди клерков Адмиралтейства и рабочих-докеров. «Лучший шпион кайзера» Иоганн Зильбер, действовавший в Англии в годы первой мировой войны, вспоминал, что нередко оплату услуг своих осведомителей (а среди них были и титулованные британские аристократы) он производил не деньгами, а кокаином.
В России же с усилением политической нестабильности разворачивалась громкая но плохо организованная антинаркотическая кампания. Притчей во языцех стали балтийские матросы-морфинисты, рабочие, готовые за полосу «кошки» (одно из жаргонных прозваний кокаина) совершить любое преступление, проститутки-марафетчицы, мальчишки, приторговывавшие порошком в районе Николаевского вокзала. Правда, пресса обходила вниманием распространение кокаина в гвардии, на фронте, в высшем свете
Осенью 1917 года временное правительство Керенского не имело уже никакой возможности бороться с кокаинизмом. В Кронштадте офицеры даже создали некий «Коке-Клуб». Они организованно скупали марафет у медсестер и врачей, выменивали его на водку, а затем распространяли порошок среди сослуживцев. Нередко между офицерами и матросами вспыхивали свары из-за дележки марафета, в Кронштадте и в Петрограде часты были случаи вооруженных налетов военных на аптеки. Уже после октября 17-го часть офицеров русской службы предложила свои услуги германскому рейхсверу в борьбе против большевиков на Украине. Несколько месяцев спустя тревогу били уже в Берлине. Немецкие наркологи утверждали, что именно эти господа заразили кокаинизмом части германской армии на Украине и в Прибалтике. После того как люди эти оказались в европейских городах, некоторые из них занялись планомерной торговлей кокаином. Прежде неизвестное слово «кокс» нашептывалось на перекрестках улиц, в кафе, в притонах и на вокзалах.
На первых порах большевики не придавали борьбе с кокаинизмом большого значения. Порошок изымался, но нередко находил употребление в кабинетах Смольного и на фронтах гражданской войны. Красные командиры, утомленные постоянными боями и бессонницей, искали забвения в растворе кокаина, а наиболее беспринципные представители советской бюрократии (например брат Урицкого — Б.Г.Каплун) даже создавали салоны, куда приглашали художников и поэтов «понюхать конфискованного кокса».
Белое офицерство тоже не думало отказываться от столь привычного наркотика. Когда осенью 1920 года красные отряды форсировали Сиваш и прорывались в белый Крым, по улицам Ялты и в Севастопольском порту (где торговля кокаином и морфием была в руках матросов с военных кораблей Антанты)слонялись группы оборванных офицеров, заинтересованных скорее в получении пары граммов заветного порошка, нежели в защите последнего форпоста империи. Один из организаторов обороны Крыма генерал Слащов сам был многолетним кокаинистом, и слава о этом его пороке обошла всю Добровольческую армию. Спустя годы Михаил Булгаков (врач по образованию) сделал Слащова прототипом героя своей повести «Бег» — генерала Хлудова, в образе которого любой современный психиатр угадает законченного кокаинового наркомана. Зрительные и слуховые галлюцинации, нервозность и глубочайшая депрессия, кипучая, но безрезультатная деятельность и припадки ярости, все то, что читатель приписывает лишь неким «душевным метаниям» белого генерала, на самом деле есть типичные признаки тяжелого кокаинового психоза.
Большое внимание изучению кокаина уделил и отец психоанализа Зигмунд Фрейд… Из его работ явствует, что венский доктор считал кокаин антидепрессантом. Подобно тому как позже он исследовал бессознательное с помощью самоанализа, Фрейд активно испытывал на себе воздействие кокаина. Привычка нюхать порошок — утверждал Фрейд — в сущности психологическая проблема. Ученый отрицал собственную зависимость от кокаина, но в то же время своими работами о кокаине ярко демонстрировал, какой властный отпечаток наложил кокаин на его собственные научные выводы. Фрейд предлагал порошок своим коллегам, друзьям, наконец невесте. В автобиографическом исследовании он пишет, что мог бы стать знаменитым еще в молодости, если бы не прекратил свои исследования кокаина. Однако благоразумие и почтительное отношение к фактам оказали на Фрейда отрезвляющее действие. В конце «кокаинового» периода жизни доктор Фрейд признал — прием привычной дозы порошка способен вылечить кокаиниста всего лишь от негативных последствий употребления кокаина, возникает замкнутый круг, «спасением» от посткокаиновой депрессии становятся все новые и новые дозы…
Источник