читать дальше
Поль Лакруа пригласил ознакомиться с тетрадкой аббата Эммануэля-Анри-Дьедонне Домене — миссионера, проведшего много лет в Техасе и Мексике, автора известных трудов по географии, слывшего также большим знатоком индейской письменности. Изучив рукопись, Домене пришёл к выводу, что перед ним бесценный документ — письмо алгонкинов или ирокезов, уже обращённых в христианство и использующих, наряду с оригинальным индейским письмом, латинский алфавит. Последнее следовало из того, что в рукописи встречались ясно читаемые надписи: Maria, Anna, Joannes и др.
Аббат разбил рукопись на главы и предложил свой вариант дешифровки пиктограмм и знаков. Например, эта страница из "первой главы",
по мнению Домене, изображает духа, благословляющего сидящих на корточках индейцев. Знак "х" символизирует скальп, а фаллос — плодородие.
Этот рисунок из "третьей главы"
изображает мага или духа, две головы которого символизируют его магическую мощь как в реальном, так и в потустороннем мире. Лежащая фигура — либо мертвец, либо знахарь, при помощью колдовства лишённый магических способностей.
Эта страница из "седьмой главы" якобы запечатлела ребёнка в могиле, как символ Рождества, или Св. Гроба. И т.д.
Домене обнаружил в "Книге дикарей" также известия о переселении отдельных племен, описание мистерий их древней религии, бесспорные доказательства существования у индейцев фаллического культа и т.д.
Труд почтенного исследователя заслужил высокую оценку французских ученых. Зашла речь о его участии в конкурсе на премию Академии наук. Но тут Поль Лакруа сообщил, что в Библиотеке Арсенала побывал один американский миссионер, который снял копию с "Книги дикарей". У французской научной общественности возникло опасение, что американцы могут захватить приоритет в факсимильной публикации бесценной находки. Вопрос, затрагивающий национальную гордость, был решён на правительственном уровне: государственному министру, являющемуся также министром императорского двора, было поручено издать труд аббата Домене, сопроводив его соответствующим иллюстративным материалом.
Книга была выпущена в 1860 году под названием "Manuscrit pictographique Americain precede d'une Notice sur I'Ideographie des Peaux-Rouges par I'Abbe Em. Domenech, Membre de la Societe Geographique de Paris etc. Ouvrage puble sous les auspices de M. le Ministre d'Etat et de la Maison I'Empereur" ("Иллюстрированное описание Америки, впервые сопровождаемое заметками, относящимися к пиктографии краснокожих, написано аббатом Эм. Домене, членом Парижского Географического общества и т. д. Произведение издано и согласовано с министром Государства и Императорского двора".
Находясь под впечатлением торжества французской научной мысли, министр иностранных дел и потомок Наполеона граф Валевски выступил с традиционной торжественной речью по случаю вручения премий Парижской художественной выставки. В пылу ораторского пафоса он назвал Францию учителем других народов и матерью всей западной цивилизации.
На беду слова графа Валевски очень хорошо расслышали в Германии, где под здание европейской цивилизации уже вовсю подводили прочный немецкий (германо-арийский) фундамент. Среди особенно возмущенных представителей немецкой науки был известный дрезденский библиограф Й. Петцольдт, которому как раз в то время попался в руки последний предмет научной гордости французов — труд аббата Домене. Ему не потребовалось много времени, чтобы подвести небольшую, но разрушительную мину под французскую науку. В 1861 году вышла в свет его 16-страничная брошюрка "Das Buch der Wilden" im Lichte franzosischer Civilisation" ("Книга дикарей" в свете французской цивилизации".
Яд, которым индейцы смазывали свои стрелы, был не так смертелен, как язвительные аргументы Петцольда, пишет один исследователь этого научного инцидента. Немец не оставил камня на камне ни от учености аббата Домене, ни от французской цивилизации, порождающей таких ученых. Согласно Петцольдту, "Книга дикарей" представляет собой не что иное, как черновую тетрадь обучающегося в американской школе немецкого ребенка. Мальчик жил на каком-нибудь отдаленном хуторе и от скуки исчеркал всю тетрадь детскими рисунками и каракулями".
Расшифровка пиктограмм, проделанная Домене, подверглась уничтожающей критике: "Размахивающая плетью фигура — не индейский шаман, а учитель, наказывающий ученика (см. картинку слева. — С.Ц.). Странной формы фигура — не символ молнии и наказания господнего, а самая обыкновенная колбаса. Шестиглазый человек — не мудрый и отважный вождь племени, а плод богатой детской фантазии. Не три главных шамана подносят ко рту ритуальные предметы, а три ребёнка едят бублики. Бог облаков, дух огня и другие загробные личности обязаны своим существованием известному трюку, применяемому детьми при рисовании: точка, точка, два кружочка… А что касается фаллического культа, подобное примитивное бесстыдство аббат в большом количестве может увидеть и у себя в Париже, была бы только охота; баловники-мальчишки пачкают подобными рисунками стены определённых ассенизационных объектов".Конфуз был полный, — ведь Домене и в самом деле не знал немецкого языка, хотя готический шрифт некоторых надписей буквально бросался в глаза. Так, группу рисунков аббат расшифровал как "огненную воду", то есть водку. Хотя там ясно читалось: "Honig" — по-немецки, "мёд", а рисунки изображали, скорее всего, улей (или соты) и бочку с мёдом.
Под знаком, который Домене принял за молнию, стояло немецкое слово Wurszd , то есть «колбаса», написанное, впрочем, с грамматической ошибкой (правильно — Wurst). Едва ли не на каждой странице тетради попадались немецкие слова: ich will — «я хочу», Grund — «долина», Hass — «ненависть», nicht wohl — «нехорошо», unschuldig — «невинно», schaedlich — «вредно», bei Gott — «по-божески» и т. д.
Подлинная индейская пиктограмма. Прошение на имя президента США (1849 год): «Племена журавля, трёх куниц, медведя, морского человека и морского кота поручили в едином порыве сердец главе племени журавля обратиться с просьбой к президенту о разрешении им переселиться в область озёр». Озёра обозначены в левом нижнем углу.
Брошюру Петцольдта срочно перевели на французский язык, после чего сами французы подняли на смех как бедного аббата Домене, так и графа Валевски. С тех пор высказывания официальных французских лиц о культурном вкладе Франции в европейскую цивилизацию стали значительно скромнее.