Прирожденные убийцы
История, о которой пойдет речь, наделала много шума в свое время. И неудивительно, ведь криминальный сюжет, который заканчивается одновременной казнью супружеской пары, редкость и в наше время.
События 1849 года удостоил вниманием Чарльз Диккенс, присутствовавший на казни преступников. Он был раздосадован "легкомыслием толпы", собравшейся, чтобы наблюдать исполнение приговора. Уилки Коллинз в своем романе "Женщина в белом" (1860) вложил в уста одной из героинь упоминание об этом преступлении. В прессе убийство и суд над преступниками получило название "Ужас Бермондси".
читать дальшеВ Британии в середине позапрошлого века должность горничной была престижной и желаемой среди дам низшего сословия. Многим женщинам, которые не могли похвастаться дворянским происхождением, и которым не удалось выскочить замуж за знатного господина или богатого нувориша, приходилось гораздо тяжелее. В женском персонале многочисленных работных домов, где приходилось выполнять тяжелую, грязную и низкооплачиваемую работу, недостатка никогда не наблюдалось. А об огромном количестве посудомоек, уличных торговок, воровок и проституток, заполнивших улицы лондонского Ист-Энда и вовсе говорить не приходится.
Поэтому для Марии Ру, иммигрировавшей из Швейцарии в Британию в 1821 году, работа горничной в богатом доме леди Блантайре, дочери герцогини Сазерленд, была большим успехом и пределом мечтаний для большинства женщин незнатного происхождения. Здесь она познала вкус к богатой жизни и приобрела привычки совершенно недоступные для лондонских посудомоек. Горничные в богатых домах - высшая каста среди низшего сословия. Ру любила деньги, чистую опрятную одежду и достойное жилье. И она знала, что уже не сможет жить в нищете.
В 1846 году Мария познакомилась с 50-летним ирландцем Патриком О’Коннором, чиновником таможенной службы лондонских доков. Человеком он был независимым и обеспеченным, что не ускользнуло от внимания женщины. Но ни о каком романе речи не шло, Мария пребывала в отношениях с Фредериком Джорджем Мэннингом, хотя и не была довольна его финансовым положением. Фредерик работал охранником на железной дороге Great Western Railway и эта работа оплачивалась не настолько хорошо, как хотелось его возлюбленной.
Они были одногодками, однако тон в отношениях задавала Мария. Фредерик кормил ее "завтраками" о грядущем наследстве, но она понимала, что это перспектива отдаленная, а служака О’Коннор богат уже сегодня. Тем не менее, избранником Марии стал Мэннинг. Сейчас трудно сказать, что руководило Марией - молодость избранника, покладистый характер или у нее все же были чувства к нему - во всяком случае, Мэннинг "выиграл день", и в мае 1847 года они поженились в Церкви Сент-Джеймс на Пикадилли.
Хотя пара смогла позволить себе стильный домик в Минивер-Сити, в лондонском районе Бермондси, Мария вскоре поняла, что обещанное наследство предстоит ждать очень долго. И дело не столько в крепком здоровье дядюшки, сколько в инфантильности ее мужа. К тому же, сам он получил все, что хотел - ее саму. Мария считала, что будущее зависит только от нее, и пора взять ситуацию в свои руки.
Она по-прежнему оставалась в дружеских отношениях с Патриком О’Коннером, только теперь Мэннинг взглянула на них иначе.
Преступление
Сейчас уже вряд ли можно достоверно утверждать, когда и при каких обстоятельствах возник план убийства, но Мария Мэннинг решила разжиться деньгами Патрика О’Коннора. Еще до того как она сообщила о своем намерении мужу, Мария раздобыла пистолет и приобрела изрядное количество негашеной извести. К моменту, когда она пригласила О’Коннора на ужин 8 августа 1849 года, Фредерик Мэннинг уже был в курсе того, что собиралась сделать его жена.
В назначенный день О’Коннор прибыл в дом Мэннингов, но к удивлению хозяев не один. Он захватил с собой друга, и это отсрочило, вынесенный ему приговор. Марии пришлось импровизировать. Улучив момент, во время ужина она пригласила Патрика в гости завтрашним вечером, но попросила прийти его одного. Она сказала, что мужа не будет дома, и проявила максимум обаяния, чтобы дать понять - эта встреча может оказаться для О’Коннора весьма приятной.
После того как Патрик О’Коннор прибыл к Мэннинг, Мария, как радушная хозяйка, предложила гостю вымыть руки, и когда тот склонился над раковиной, выстрелила из пистолета ему в голову. Пуля прошла по касательной и О’Коннор остался жив. Он всего лишь потерял сознание. Дело пришлось довершить Фредерику. Он обрушил на, лежащую на полу жертву, несколько мощных ударов. Затем супруги захоронили тело под полом кухни в предварительно выкопанной могиле. Труп О’Коннора они покрыли большим количеством извести, надеясь, что это избавит от запаха гниения и ускорит процесс разложения.
Уже на следующий день Мария отправилась на квартиру убитого и вынесла из нее все, что могло представлять ценность. А еще через день она вернулась, чтобы убедиться, не пропустила ли еще что-нибудь.
Разоблачение
Через два дня Мэннингов ждал неприятный сюрприз. В дом заявился один из друзей О’Коннора и напрямик спросил, где находится его приятель. Дескать, ему известно, что тот отправился в дом Мэннингов и домой не вернулся. Супруги легко объяснились с визитером, рассказав, что после ужина Патрик отправился восвояси, и больше они его не видели. Однако гость напугал их. Было понятно, что О’Коннора будут искать и Мэннинги станут людьми, которые видели его последними. Они даже решили, что их посетил не приятель Патрика, а детектив, расследующий дело о его исчезновении.
Мария и Фредерик начали готовиться к отъезду из Лондона. Мария поручила мужу продать все ценное, что нельзя забрать с собой. Когда все было готово, они решили разделиться. Мария отправилась на вокзал Кингс-Кросс, где села на поезд, следующий до Эдинбурга, а Фредерик решил бежать в Джерси морем.
Тем временем, случилось то, чего опасались убийцы. Друзья и коллеги пропавшего Патрика О’Коннора обратились в полицию и начались настоящие полицейские поиски. Конечно же, они посетили место его последнего пребывания - дом Мэннингов, и обратили внимание не только на то, что его хозяева исчезли, но и на потревоженные полы на кухне. Полицейские отодрали доски и увидели рыхлую влажную землю. Вскоре они извлекли и полуразложившийся труп Патрика О’Коннора.
Как сказали бы сейчас, в результате оперативно-розыскных мероприятий детективы вышли на извозчика, который отвозил Марию Мэннинг на станцию Кингс-Кросс. Там было установлено, что она взяла билет до Эдинбурга. Глава Скотланд-Ярда Хейнс связался с шотландскими коллегами, и с удивлением узнал, что Мария уже арестована. Оказывается, бдительные шотландцы с подозрением отнеслись к женщине, разговаривавшей с заметным французским акцентом, пытавшейся продать ценные бумаги явно ей не принадлежавшие. Полагая, что они имеют дело с мошенницей, Марию арестовали. После как формальности были улажены, Мэннинг отправили обратно в Лондон. Там ей предъявили обвинение в убийстве и заключили в тюрьму "Horsemonger Lane Gaol" в графстве Суррей.
Фредерика арестовали через две недели в Джерси, где он был опознан человеком, знавшим его в Лондоне, и знакомым с обстоятельствами убийства по публикациям в прессе. Фредерик сознался в преступлении и рассказал, что вначале Мария стреляла в жертву, а он уже потом добивал зубилом. Его доставили в Лондон и заточили в ту же тюрьму, что и Марию.
Суд и приговор
С мотивом, кажется, все ясно - элементарная жадность, стремление к "быстрым деньгам". Однако во время судебного процесса возникла и другая. Мария была не против получить деньги от О’Коннора другим способом - вступить с ним в интимные отношения. Муж, который узнал об этом, пошел на убийство. Вероятно, такое предположение могло стать спасением для Марии. Тюремного заключения избежать не удалось бы, но смерти - не исключено. Уверенности в этом все же не было. В то время за попытку убийства можно было распрощаться с жизнью с такой же легкостью, как за само убийство. Исход дела был предрешен.
На время судебного процесса Мэннингов перевели в Ньюгейтскую тюрьму, расположенную по соседству с Олд-Бейли, где 25 октября под председательством судьи Верховного суда, мистера Крессуэлла, начался судебный процесс, длившийся два дня. Стратегия защиты, с одобрения каждого из супругов, заключалась в том, чтобы переложить ответственность за убийство с одного на другого. Это был серьезный просчет. Супруги, стремившиеся, во что бы то ни стало, потопить друг друга произвели не самое лучшее впечатление на присяжных. Недаром им понадобилось лишь 45 минут, чтобы вынести приговор. А когда он был оглашен, Мария и вовсе потеряла самообладание, принявшись кричать на судью, говоря, что он отнесся к ней, "как к дикому зверю в лесу".
Крессуэлл под крики обвиняемой огласил смертный приговор и семейную пару убийц вернули в Ньюгейт, а потом отправили в камеру смертников в Хорсмонгер Лейн дожидаться казни. Там они проведут чуть более двух недель под усиленной охраной. После того, как двумя годами ранее приговоренная к смерти Мэри Энн Милнер повесилась в замке Линкольн, камеры смертников находились под постоянным наблюдением. Причем, наблюдали за приговоренными не только снаружи, но и изнутри. Охранники - в случае с Марией, это были женщины-надзирательницы - находились вместе с заключенной в камере и днем и ночью. Однако, несмотря на это, Мария все же предприняла попытку покончить с собой. И весьма неожиданным способом. Усыпив бдительность надзирательниц, ей удалось отрастить достаточно длинные ногти для того, чтобы одной из ночей собственными руками попытаться проткнуть себе трахею. Проснувшимся от шума трем охранницам стоило немало усилий, чтобы остановить ее и предотвратить преждевременную смерть.
После этого Мария написала письмо королеве Виктории с просьбой о помиловании, но монарх осталась непреклонна. К тому же, ей стало известно о попытке самоубийства, что было расценено, как признание вины.
Мэннинг продолжала бороться за свою жизнь. Пользуясь "тюремным телеграфом", она увещевала мужа принять на себя всю ответственность за убийство. Фредерик отказался, но воспринял это предложение, как подсказку, сделав заявление, что О’Коннора убила его жена выстрелом из пистолета, а он сам, по приказу Марии, лишь ударил несколько раз Патрика по голове, который был уже мертв.
Исполнение
Время казни было назначено на утро вторника 13 ноября 1849 года. Место исполнения казни - тюремный двор Хорсмонгер Лейн. В связи с тем, что дело получило большую огласку, ожидалось значительное скопление народа. И ожидания властей не были обмануты. По разным оценкам в тот день собралось от 30 до 50 тысяч человек. За порядком следили около 1000 полицейских. Как отмечали современники, публичная казнь была в то время одним из немногих мероприятий, где могли собраться представители самых разных классов и социальных слоев. Смерть привлекала внимание всех, и низшее сословие, и богачей. Присутствовал на казни и Чарльз Диккенс, который сразу после ее завершения написал обличительную заметку в "Морнинг кроникл", в которой заявил, что видел в толпе, собравшейся перед тюрьмой, "образ самого дьявола". "Я уверен, что столь немыслимо жуткого зрелища, как злобная веселость гигантской толпы… не увидишь ни в одной другой, даже самой дикой стране мира".
Виселица была возведена на плоской крыше тюремного корпуса, возвышавшегося над воротами. Для палача Уильяма Колкрафта, о котором я уже упоминал ранее, Мария стала двадцатой по счету женщиной, над которой он свершил правосудие. Всего на протяжении карьеры палача Колкрафт лишил жизни около 450 человек.
Уильям Колкрафт в преклонном возрасте
В четверть девятого, после посещения тюремной часовни, Марию и Фредерика привели к месту казни. Разведя приговоренных по разные стороны от виселицы, им связали руки за спиной. При этом Мария Мэннинг находилась на грани обморока, но потом нашла силы обратиться с просьбой, повязать на голову черную кружевную повязку таким образом, чтобы полностью скрыть лицо от взоров толпы.
"Таймс", подробно освещавшая события того дня, описывала как процессия прошла мимо виселицы, как Мария Мэннинг, справившаяся с волнением, медленно прошествовала мимо палача Колкрафта, миновала священника и врача, который должен будет удостовериться в ее смерти. Репортер особо отмечал, что на Марии было черное атласное платье, которое удивительно шло ей и гармонировало с черной кружевной повязкой, закрывающей лицо. Нужно заметить, что многие присутствовавшие на казни дамы, впоследствии выражали неудовольствие отнюдь не жестоким зрелищем, а тем, что Мария Мэннинг была весьма эффектна в этом платье и повязке, которую они восприняли, как украшение, наподобие вуали.
Первым Колкрафт повесил Фредерика. Он умер мгновенно, без борьбы. Затем по лестнице на эшафот поднялась Мария. Прежде чем палач набросил на ее шею петлю, он крепко обвязал ее ноги поверх длинного платья, чтобы оно не задралось во время падения. Казнь казнью, а приличия в викторианскую эпоху соблюдали строго. Когда Колкрафт нажал на рычаг, и Мария провалилась в люк виселицы, в отличие от мужа, она билась в конвульсиях несколько секунд, прежде чем умерла. По традиции тела около часа провисели на веревках, после чего были преданы земле на территории тюрьмы.
Дело супружеской пары Мэннингов всколыхнуло британское общество и породило дискуссию о проведении публичных казней. И хотя мы знаем, что понадобилось еще очень много времени, прежде чем они были отменены в 1868 году, первый шаг на этом пути был сделан. Упоминавшийся Чарльз Диккенс не только написал гневное обличительное письмо, сравнив британцев с язычниками, но и был последовательным противником публичных казней. Но даже он не "перешел на следующий уровень". Диккенса не возмущали страдания приговоренных, и смертная казнь, как таковая. Гораздо больше его возмущала реакция толпы от ее созерцания. В соответствии со временем, в котором жил, он не смог освободиться от пуритански-лицемерного взгляда на это явление.
Привлекли публику и необычные для викторианской эпохи обстоятельства дела, и "сексуальный" подтекст. Образ Марии Мэннинг, лидера в браке и организатора убийства, будоражил воображение пуритан. В то же время, как заметил один из репортеров, она была родом из Швейцарии, а это значит, что репутация английских женщин осталась незапятнанной. И люди, действительно, в то время верили в это.
Примечательный фактом является и то, что "шоу", начавшееся еще при жизни Мэннингов, продолжилось и после их смерти. Известно, что знаменитая мадам Тюссо, когда Мария Мэннинг была еще жива, направила в зал судебных заседаний группу художников, запечатлеть образ Марии, чтобы после ее смерти восковая фигура, для которой Тюссо уже определила место в своем музее, как можно точнее соответствовала оригиналу. А когда приговор привели в исполнение, Тюссо выкупила платье, в которое была одета Мария во время казни, и нарядила в него ее восковую копию. Говорят, что продал его палач Коллкрафт.
Автограф Марии Мэннинг
История, о которой пойдет речь, наделала много шума в свое время. И неудивительно, ведь криминальный сюжет, который заканчивается одновременной казнью супружеской пары, редкость и в наше время.
События 1849 года удостоил вниманием Чарльз Диккенс, присутствовавший на казни преступников. Он был раздосадован "легкомыслием толпы", собравшейся, чтобы наблюдать исполнение приговора. Уилки Коллинз в своем романе "Женщина в белом" (1860) вложил в уста одной из героинь упоминание об этом преступлении. В прессе убийство и суд над преступниками получило название "Ужас Бермондси".
читать дальшеВ Британии в середине позапрошлого века должность горничной была престижной и желаемой среди дам низшего сословия. Многим женщинам, которые не могли похвастаться дворянским происхождением, и которым не удалось выскочить замуж за знатного господина или богатого нувориша, приходилось гораздо тяжелее. В женском персонале многочисленных работных домов, где приходилось выполнять тяжелую, грязную и низкооплачиваемую работу, недостатка никогда не наблюдалось. А об огромном количестве посудомоек, уличных торговок, воровок и проституток, заполнивших улицы лондонского Ист-Энда и вовсе говорить не приходится.
Поэтому для Марии Ру, иммигрировавшей из Швейцарии в Британию в 1821 году, работа горничной в богатом доме леди Блантайре, дочери герцогини Сазерленд, была большим успехом и пределом мечтаний для большинства женщин незнатного происхождения. Здесь она познала вкус к богатой жизни и приобрела привычки совершенно недоступные для лондонских посудомоек. Горничные в богатых домах - высшая каста среди низшего сословия. Ру любила деньги, чистую опрятную одежду и достойное жилье. И она знала, что уже не сможет жить в нищете.
В 1846 году Мария познакомилась с 50-летним ирландцем Патриком О’Коннором, чиновником таможенной службы лондонских доков. Человеком он был независимым и обеспеченным, что не ускользнуло от внимания женщины. Но ни о каком романе речи не шло, Мария пребывала в отношениях с Фредериком Джорджем Мэннингом, хотя и не была довольна его финансовым положением. Фредерик работал охранником на железной дороге Great Western Railway и эта работа оплачивалась не настолько хорошо, как хотелось его возлюбленной.
Они были одногодками, однако тон в отношениях задавала Мария. Фредерик кормил ее "завтраками" о грядущем наследстве, но она понимала, что это перспектива отдаленная, а служака О’Коннор богат уже сегодня. Тем не менее, избранником Марии стал Мэннинг. Сейчас трудно сказать, что руководило Марией - молодость избранника, покладистый характер или у нее все же были чувства к нему - во всяком случае, Мэннинг "выиграл день", и в мае 1847 года они поженились в Церкви Сент-Джеймс на Пикадилли.
Хотя пара смогла позволить себе стильный домик в Минивер-Сити, в лондонском районе Бермондси, Мария вскоре поняла, что обещанное наследство предстоит ждать очень долго. И дело не столько в крепком здоровье дядюшки, сколько в инфантильности ее мужа. К тому же, сам он получил все, что хотел - ее саму. Мария считала, что будущее зависит только от нее, и пора взять ситуацию в свои руки.
Она по-прежнему оставалась в дружеских отношениях с Патриком О’Коннером, только теперь Мэннинг взглянула на них иначе.
Преступление
Сейчас уже вряд ли можно достоверно утверждать, когда и при каких обстоятельствах возник план убийства, но Мария Мэннинг решила разжиться деньгами Патрика О’Коннора. Еще до того как она сообщила о своем намерении мужу, Мария раздобыла пистолет и приобрела изрядное количество негашеной извести. К моменту, когда она пригласила О’Коннора на ужин 8 августа 1849 года, Фредерик Мэннинг уже был в курсе того, что собиралась сделать его жена.
В назначенный день О’Коннор прибыл в дом Мэннингов, но к удивлению хозяев не один. Он захватил с собой друга, и это отсрочило, вынесенный ему приговор. Марии пришлось импровизировать. Улучив момент, во время ужина она пригласила Патрика в гости завтрашним вечером, но попросила прийти его одного. Она сказала, что мужа не будет дома, и проявила максимум обаяния, чтобы дать понять - эта встреча может оказаться для О’Коннора весьма приятной.
После того как Патрик О’Коннор прибыл к Мэннинг, Мария, как радушная хозяйка, предложила гостю вымыть руки, и когда тот склонился над раковиной, выстрелила из пистолета ему в голову. Пуля прошла по касательной и О’Коннор остался жив. Он всего лишь потерял сознание. Дело пришлось довершить Фредерику. Он обрушил на, лежащую на полу жертву, несколько мощных ударов. Затем супруги захоронили тело под полом кухни в предварительно выкопанной могиле. Труп О’Коннора они покрыли большим количеством извести, надеясь, что это избавит от запаха гниения и ускорит процесс разложения.
Уже на следующий день Мария отправилась на квартиру убитого и вынесла из нее все, что могло представлять ценность. А еще через день она вернулась, чтобы убедиться, не пропустила ли еще что-нибудь.
Разоблачение
Через два дня Мэннингов ждал неприятный сюрприз. В дом заявился один из друзей О’Коннора и напрямик спросил, где находится его приятель. Дескать, ему известно, что тот отправился в дом Мэннингов и домой не вернулся. Супруги легко объяснились с визитером, рассказав, что после ужина Патрик отправился восвояси, и больше они его не видели. Однако гость напугал их. Было понятно, что О’Коннора будут искать и Мэннинги станут людьми, которые видели его последними. Они даже решили, что их посетил не приятель Патрика, а детектив, расследующий дело о его исчезновении.
Мария и Фредерик начали готовиться к отъезду из Лондона. Мария поручила мужу продать все ценное, что нельзя забрать с собой. Когда все было готово, они решили разделиться. Мария отправилась на вокзал Кингс-Кросс, где села на поезд, следующий до Эдинбурга, а Фредерик решил бежать в Джерси морем.
Тем временем, случилось то, чего опасались убийцы. Друзья и коллеги пропавшего Патрика О’Коннора обратились в полицию и начались настоящие полицейские поиски. Конечно же, они посетили место его последнего пребывания - дом Мэннингов, и обратили внимание не только на то, что его хозяева исчезли, но и на потревоженные полы на кухне. Полицейские отодрали доски и увидели рыхлую влажную землю. Вскоре они извлекли и полуразложившийся труп Патрика О’Коннора.
Как сказали бы сейчас, в результате оперативно-розыскных мероприятий детективы вышли на извозчика, который отвозил Марию Мэннинг на станцию Кингс-Кросс. Там было установлено, что она взяла билет до Эдинбурга. Глава Скотланд-Ярда Хейнс связался с шотландскими коллегами, и с удивлением узнал, что Мария уже арестована. Оказывается, бдительные шотландцы с подозрением отнеслись к женщине, разговаривавшей с заметным французским акцентом, пытавшейся продать ценные бумаги явно ей не принадлежавшие. Полагая, что они имеют дело с мошенницей, Марию арестовали. После как формальности были улажены, Мэннинг отправили обратно в Лондон. Там ей предъявили обвинение в убийстве и заключили в тюрьму "Horsemonger Lane Gaol" в графстве Суррей.
Фредерика арестовали через две недели в Джерси, где он был опознан человеком, знавшим его в Лондоне, и знакомым с обстоятельствами убийства по публикациям в прессе. Фредерик сознался в преступлении и рассказал, что вначале Мария стреляла в жертву, а он уже потом добивал зубилом. Его доставили в Лондон и заточили в ту же тюрьму, что и Марию.
Суд и приговор
С мотивом, кажется, все ясно - элементарная жадность, стремление к "быстрым деньгам". Однако во время судебного процесса возникла и другая. Мария была не против получить деньги от О’Коннора другим способом - вступить с ним в интимные отношения. Муж, который узнал об этом, пошел на убийство. Вероятно, такое предположение могло стать спасением для Марии. Тюремного заключения избежать не удалось бы, но смерти - не исключено. Уверенности в этом все же не было. В то время за попытку убийства можно было распрощаться с жизнью с такой же легкостью, как за само убийство. Исход дела был предрешен.
На время судебного процесса Мэннингов перевели в Ньюгейтскую тюрьму, расположенную по соседству с Олд-Бейли, где 25 октября под председательством судьи Верховного суда, мистера Крессуэлла, начался судебный процесс, длившийся два дня. Стратегия защиты, с одобрения каждого из супругов, заключалась в том, чтобы переложить ответственность за убийство с одного на другого. Это был серьезный просчет. Супруги, стремившиеся, во что бы то ни стало, потопить друг друга произвели не самое лучшее впечатление на присяжных. Недаром им понадобилось лишь 45 минут, чтобы вынести приговор. А когда он был оглашен, Мария и вовсе потеряла самообладание, принявшись кричать на судью, говоря, что он отнесся к ней, "как к дикому зверю в лесу".
Крессуэлл под крики обвиняемой огласил смертный приговор и семейную пару убийц вернули в Ньюгейт, а потом отправили в камеру смертников в Хорсмонгер Лейн дожидаться казни. Там они проведут чуть более двух недель под усиленной охраной. После того, как двумя годами ранее приговоренная к смерти Мэри Энн Милнер повесилась в замке Линкольн, камеры смертников находились под постоянным наблюдением. Причем, наблюдали за приговоренными не только снаружи, но и изнутри. Охранники - в случае с Марией, это были женщины-надзирательницы - находились вместе с заключенной в камере и днем и ночью. Однако, несмотря на это, Мария все же предприняла попытку покончить с собой. И весьма неожиданным способом. Усыпив бдительность надзирательниц, ей удалось отрастить достаточно длинные ногти для того, чтобы одной из ночей собственными руками попытаться проткнуть себе трахею. Проснувшимся от шума трем охранницам стоило немало усилий, чтобы остановить ее и предотвратить преждевременную смерть.
После этого Мария написала письмо королеве Виктории с просьбой о помиловании, но монарх осталась непреклонна. К тому же, ей стало известно о попытке самоубийства, что было расценено, как признание вины.
Мэннинг продолжала бороться за свою жизнь. Пользуясь "тюремным телеграфом", она увещевала мужа принять на себя всю ответственность за убийство. Фредерик отказался, но воспринял это предложение, как подсказку, сделав заявление, что О’Коннора убила его жена выстрелом из пистолета, а он сам, по приказу Марии, лишь ударил несколько раз Патрика по голове, который был уже мертв.
Исполнение
Время казни было назначено на утро вторника 13 ноября 1849 года. Место исполнения казни - тюремный двор Хорсмонгер Лейн. В связи с тем, что дело получило большую огласку, ожидалось значительное скопление народа. И ожидания властей не были обмануты. По разным оценкам в тот день собралось от 30 до 50 тысяч человек. За порядком следили около 1000 полицейских. Как отмечали современники, публичная казнь была в то время одним из немногих мероприятий, где могли собраться представители самых разных классов и социальных слоев. Смерть привлекала внимание всех, и низшее сословие, и богачей. Присутствовал на казни и Чарльз Диккенс, который сразу после ее завершения написал обличительную заметку в "Морнинг кроникл", в которой заявил, что видел в толпе, собравшейся перед тюрьмой, "образ самого дьявола". "Я уверен, что столь немыслимо жуткого зрелища, как злобная веселость гигантской толпы… не увидишь ни в одной другой, даже самой дикой стране мира".
Виселица была возведена на плоской крыше тюремного корпуса, возвышавшегося над воротами. Для палача Уильяма Колкрафта, о котором я уже упоминал ранее, Мария стала двадцатой по счету женщиной, над которой он свершил правосудие. Всего на протяжении карьеры палача Колкрафт лишил жизни около 450 человек.
Уильям Колкрафт в преклонном возрасте
В четверть девятого, после посещения тюремной часовни, Марию и Фредерика привели к месту казни. Разведя приговоренных по разные стороны от виселицы, им связали руки за спиной. При этом Мария Мэннинг находилась на грани обморока, но потом нашла силы обратиться с просьбой, повязать на голову черную кружевную повязку таким образом, чтобы полностью скрыть лицо от взоров толпы.
"Таймс", подробно освещавшая события того дня, описывала как процессия прошла мимо виселицы, как Мария Мэннинг, справившаяся с волнением, медленно прошествовала мимо палача Колкрафта, миновала священника и врача, который должен будет удостовериться в ее смерти. Репортер особо отмечал, что на Марии было черное атласное платье, которое удивительно шло ей и гармонировало с черной кружевной повязкой, закрывающей лицо. Нужно заметить, что многие присутствовавшие на казни дамы, впоследствии выражали неудовольствие отнюдь не жестоким зрелищем, а тем, что Мария Мэннинг была весьма эффектна в этом платье и повязке, которую они восприняли, как украшение, наподобие вуали.
Первым Колкрафт повесил Фредерика. Он умер мгновенно, без борьбы. Затем по лестнице на эшафот поднялась Мария. Прежде чем палач набросил на ее шею петлю, он крепко обвязал ее ноги поверх длинного платья, чтобы оно не задралось во время падения. Казнь казнью, а приличия в викторианскую эпоху соблюдали строго. Когда Колкрафт нажал на рычаг, и Мария провалилась в люк виселицы, в отличие от мужа, она билась в конвульсиях несколько секунд, прежде чем умерла. По традиции тела около часа провисели на веревках, после чего были преданы земле на территории тюрьмы.
Дело супружеской пары Мэннингов всколыхнуло британское общество и породило дискуссию о проведении публичных казней. И хотя мы знаем, что понадобилось еще очень много времени, прежде чем они были отменены в 1868 году, первый шаг на этом пути был сделан. Упоминавшийся Чарльз Диккенс не только написал гневное обличительное письмо, сравнив британцев с язычниками, но и был последовательным противником публичных казней. Но даже он не "перешел на следующий уровень". Диккенса не возмущали страдания приговоренных, и смертная казнь, как таковая. Гораздо больше его возмущала реакция толпы от ее созерцания. В соответствии со временем, в котором жил, он не смог освободиться от пуритански-лицемерного взгляда на это явление.
Привлекли публику и необычные для викторианской эпохи обстоятельства дела, и "сексуальный" подтекст. Образ Марии Мэннинг, лидера в браке и организатора убийства, будоражил воображение пуритан. В то же время, как заметил один из репортеров, она была родом из Швейцарии, а это значит, что репутация английских женщин осталась незапятнанной. И люди, действительно, в то время верили в это.
Примечательный фактом является и то, что "шоу", начавшееся еще при жизни Мэннингов, продолжилось и после их смерти. Известно, что знаменитая мадам Тюссо, когда Мария Мэннинг была еще жива, направила в зал судебных заседаний группу художников, запечатлеть образ Марии, чтобы после ее смерти восковая фигура, для которой Тюссо уже определила место в своем музее, как можно точнее соответствовала оригиналу. А когда приговор привели в исполнение, Тюссо выкупила платье, в которое была одета Мария во время казни, и нарядила в него ее восковую копию. Говорят, что продал его палач Коллкрафт.
Автограф Марии Мэннинг