[shano]

Мушинский Олег
Краткая эволюция образа эльфа в литературе lib.rus.ec/b/582822/read

Вступление
Кто такие эльфы? "Мифологический словарь" определяет их как низших духов германской мифологии. Согласно "Большой советской энциклопедии", эльфы — духи природы, населяющие воздух, землю, горы, леса. Любители сказок припомнят миниатюрных человечков с крылышками за спиной. Для поклонников Толкиена, напротив, эльф — высокий и прекрасный остроухий обитатель лесов…
Многовековой образ эльфа настолько многогранен, что каждый может найти в нем что-нибудь свое: от грациозного легкомысленного духа до сурового, подчас жестокого, воина.
Тем большее удивление вызывает то обстоятельство, что именно эльфы стали чуть ли не синонимом "однообразия жанра фэнтези".
В рамках данной работы я предполагаю кратко (подробно выйдет многотомный труд) осветить эволюцию образа эльфа в литературе. Разделы, на которые разбита работа, это не столько хронологические периоды существования того или иного устоявшегося облика эльфа, сколько значимые, на мой взгляд, этапы развития образа.

Истоки эльфийского народа
Согласно "Мифологическому словарю", эльфы — низшие духи германской мифологии.
Это древняя и хорошо известная раса. Тем не менее, в литературных произведениях вопрос происхождения эльфов поднимается очень редко. Как правило, авторы предпочитают обратиться к одному из следующих стандартных приемов:

1. Эльфы существовали издавна, потому их происхождение теряется во мраке времен.
2. Эльфы пришли издалека. Такой же беспросветный мрак в пространстве.
3. Объединение первых двух вариантов. Вообще никаких концов не найти.

Еще чаще авторы просто считают существование эльфов чем-то самим собой разумеющимся. Мы же непременно рассмотрим этот вопрос. Во-первых, он занимателен сам по себе. Во-вторых, многогранность образа во многом зависит именно от первоосновы. Это тот фундамент, на котором настраивается и перестраивается последующий облик.

Прежде, чем мы начнем, я бы хотел заострить ваше внимание на одном значимом аспекте. Эльфы — младшие (а подчас и не очень) духи природы, и, как таковые, они в первую очередь становились персонажами не легенд, повествующих о богах и приравненных к ним героях, а самых обыкновенных сказок. Как писал Якоб Гримм в "Немецкой мифологии": "Более свободная и менее скованная, чем легенда, сказка не нуждается в привязке к определенной местности… Сказка летает, легенда путешествует пешком…"
На чем же основываются летучие свойства народной сказки? Считается, что в систему литературных жанров сказку ввел Шарль Перро. В устной народной традиции сказка существовала, скорее, как базовый сюжет, на который, как мясо на шампур, нанизывались персонажи и детали повествования. В новой местности рассказчик заменял заморских монстров на отечественных чудищ, расцвечивал свое повествование местным колоритом и сказка сразу становилась близкой и родной.
Легко, как старый знакомый, входила она в каждый дом, перерождалась с каждым новым пересказом и мчалась дальше на своих волшебных крыльях. Добавим к вышесказанному великое переселение народов, ассимиляцию побежденных победителями (и наоборот), отсутствие авторского права, и не останется возражений против утверждения Гримма: "миф есть общее достояние многих народов".
Мы еще вернемся к сказкам в разделе Собиратели сказок, а сейчас рассмотрим историю становления трех древних эльфийских народов: скандинавских, германских и южнославянских.

Рассказ о скандинавских альвах обычно начинается издалека. Из Ирландии.
В 1222–1225 гг. в селении Рейтхольт Снорри Стурлусон написал "Младшую Эдду" (также иногда именуется "Снорриева Эдда"), в которой дал довольно полный обзор скандинавских мифов. В XIII веке неизвестным автором был составлен сборник мифологических песен, получивший впоследствии название "Старшей Эдды". До того песни долгое время существовали в устной традиции, и время их составления остается спорным.
Вписавшись в божественную мифологию скандинавов, альвы уже не были вольны в вариациях облика, но зато разделились на два народа и тотчас отмежевались друг от друга. Согласно " Младшей Эдде", местом обитания альвов является земля Альвхейм — "земля альвов". Светлые живут на небесах в Льесальвхейме, темные — под землей в Свартальвхейме. Светлые альвы светловолосые и светлокожие, по внешнему облику соответствуя прекрасным людям. Темные предстают в виде карликов и не сильно отличаются от ныне традиционных гномов, за исключением отрицательного отношения к солнечному свету — он превращает темных альвов в камень. Последняя особенность, была, видимо, заимствована у цвергов, с образом которых постепенно слился образ темного альва.
Первым предводителем альвов был бог плодородия Фрейр. Фрейр относился к богам-ванам.
Местом обитания ванов по одной версии является Ванахейм, по другой — Альвхейм.
Некоторые исследователи на этом основании ведут речь о смешении ванов с альвами, хотя, на мой взгляд, речь скорее, идет о подчинении. Альвы выступают на стороне ванов в их войне с богами-асами. Конфликт заканчивается вничью, но позднее асы ассимилируют ванов и те вливаются в их ряды. Альвы же сохраняют определенную независимость и, согласно более поздним европейским источникам, обзаводятся правителем из числа своих. Им становится король Альберих.
Так выглядит история альвов издалека, но давайте взглянем поближе. Как альвы попали в Ирландию? Очевидно, вместе со скандинавами, перебравшимися на острова подальше от беспокойных северных фиордов. Так, примерно в 874 году группа норвежских переселенцев достигла берегов Исландии. С собой скандинавы везли взятые из дому дверные косяки, на которых были изображены альвы. Переселенцы выбросили косяки за борт, и основали свое поселение там, куда волны прибили дерево.
До того, как их вместе с косяками оторвали от родных очагов, альвы были домашними божествами со своим особым культом. Смешение альвов с божествами плодородия ванами, вероятно, базировалось на осознании того, что благополучие дома во многом зависело от расположения этих самых ванов. Размещение символичных изображений альвов на дверных косяках может быть связано и с культом почитания умерших, указывая на альвов как на духов предков. Особого противоречия, если разобраться, в этом нет. Смерть для скандинава того периода была всего лишь переходом в другой мир (конкретный мир определялся заслугами покойного в нашем мире), домашние божества тоже могли быть в прошлой жизни особо заслуженными домочадцами.
Итак, на родной земле альвы были обмельчавшими — лучше сказать, севшими на мель
— божествами. Ситуация, как мы увидим далее, для эльфийского народа довольно распространенная. Но откуда они плыли, прежде чем сели на мель? Чтобы разобраться, разберем само название — альвы. В большинстве источников указывается, что название альвы происходит от латинского слова "albus" — "белый".
Не оспаривая авторитет вышеуказанных источников, все же позволю себе усомниться в тяге скандинавов образца начала нашей эры поминать своих божеств латынью.
Лучше все-таки на родном языке. А в родном языке есть слово "alv" — "река".
Вся жизнь на Земле вышла из воды, и эльфийский народ не оказался исключением.
Для более детального знакомства с этим процессом переместимся южнее, и познакомимся с германскими эльфами.

Различные мифологические словари классифицируют эльфов как младших духов германской мифологии.
Согласно ряду авторитетных источников — "Этимологический словарь русского языка" Макса Фасмера, "О волшебной сказке" Дж. Р.Р.Толкиена и др. — немецкое слово Elfe произошло от английского слова Elf, и случилось это, скорее всего, в районе 1764 года, когда Кристоф Мартин Виланд перевел на немецкий язык комедию Шекспира "Сон в летнюю ночь". Возникает закономерный вопрос: как же германская мифология решала вопрос терминологии до 1764 года? Чтобы ответить на него, обратимся к работе Якоба Гримма "Немецкая мифология": "эльбы — духи, согласно народным поверьям живущие в глухих лесах".
Английское написание "эльфы" было введено Виландом при переводе Шекспира. Со временем оно прижилось и стало общеупотребительным. Сам Якоб Гримм отзывается об этом, мягко говоря, без особого восторга: "Написать вместо "эльбы" "эльфы" — значит произвести насилие над языком; еще более неудачны и безжалостны попытки добавить что-либо к краскам и содержанию самих мифов". Причины, побудившие Виланда к использованию англицизма, не ясны. То ли он стремился переводить максимально близко к оригиналу, то ли не соотносил напрямую английских эльфов и немецких эльбов. Как бы то ни было, введенные Виландом в оборот "эльфы" стали общепринятым обозначением, особенно закрепившись после успеха его фантастической поэмы "Оберон". В русский язык "эльфы" попали в 1787 году, вместе с первым прозаическим переводом того же "Оберона". Мы еще обратимся к Оберону, а пока вернемся к эльбам.
Начнем сразу от истоков. Эльба — одна из крупнейших рек в Европе, длиной 1165 км.
Название Elbe означает "река". Эльба берет начало в системе Судет на юго-западных склонах гор Крконоше, протекает по территории северной Чехии (где именуется Лаба), далее течет по Среднеевропейской равнине, образуя широкую долину с заболоченными участками и озёрами, и впадает в Северное море. Покровительствовало реке в пределах означенной долины водное божество Эльб, по вполне понятным причинам почитаемое живущими по берегам Эльбы людьми. Поскольку германские племена жили довольно разрозненно, Эльб у каждого был свой, что позднее позволило вести речь уже о целой расе водных эльфов — эльбов.
Некоторое время люди и эльбы жили в добром дружеском соседстве. Люди даже приносили жертвы своим невидимым друзьям, так называемые "эльф-блоты". Обычно это были маленькие животные, горшочки молока или меда. Это показывает что с эльбами, в отличие от никс — речных русалок, у людей были довольно насыщенные, долгосрочные отношения. Потом идиллия кончилась, и эльбы сменили берега Эльбы на глухие леса. К людям лесные эльбы не были дружественны, что указывает на имевший место конфликт. Тем не менее, эльбы не растворились в мифологии, и даже не смешались с оставшимися от кельтов лесными жителями: девами мха, деревьев и прочими, хотя девы деревьев и эльбы со временем обрели некоторых сходные внешние черты. Такая стойкость показывает, что эльбы продолжали занимать значимое место в германской мифологии вплоть до той поры, когда сказочники призвали их обратно.

В своей "Немецкой мифологии" Якоб Гримм упоминает саги об альбах у славян. Речь, скорее всего, идет о южнославянских самодивах и родственных им самовилах.
Вариаций названия довольно много: вилия (белорус.), вила (болг.), вила (серб.), Wila (польск.), и т. п. В средневековых церковных "поучениях против язычества" их именовали просто "дивами". Все они, очевидно, ведут происхождение от кельтской Vilia, раздробившись на отдельные образы с учетом местных нюансов. Первые упоминания о самовилах относятся к XIII веку, но в устной традиции они появились, конечно, раньше. Позднее самовилы проникли даже в немецкий фольклор в образе Wilis. Это, с учетом структуры народной сказки, о которой написано выше, указывает на то, что самовилы на тот момент уже не были тождественны речным русалкам и потому не были заменены никсами.
Мифы описывают самовил как очаровательных девушек с распущенными волосами. Также упоминаются крылья за спиной, но в сказках самовилы довольно часто их снимают, что позволяет отнести крылья не к части тела, а к волшебным атрибутам. Все самовилы никогда не старятся, но при этом не бессмертны.
Изначально самовилы упоминаются как русалки, и они постоянно сохраняют связь с водой и свою власть над ней. Тем не менее, продвижение на сушу не проходит незаметно, и самовилы также становятся покровительницами растений, приобретая чисто эльфийские черты. Самодивы забираются еще выше, и становятся русалками горными. Последнее, вероятно, уже под влиянием греческой мифологии, где также присутствуют горные нимфы — ореады.
Первоначально отношения с людьми складываются вполне мирно. Самовилы искусны во врачевании, и их помощь с благодарностью принимается. В отличие от трезвомыслящих германцев, славяне подносили в дар самовилам чашу вина. Обычно ее оставляли около "вилиного дерева" (боярышника), сопровождая подношение просьбой исцелить больного. Старинные лечебные заговоры на Украине, в Белоруссии и в ряде южнорусских областей несут на себе отпечаток тех верований. Так, в заговоре на остановку крови говорится о трех реках. Как они будут остановлены волшебной силой, так и кровотечение уймется, а кровь запечется.
Чисто деловыми отношениями контакты не ограничивались. Согласно мифологии, добрые самовилы любили не только музыку и танцы. Красавицы-дивы соблазняли людей и рожали от них красивых и одаренных детей.
Помимо "добрых" самовил существовали и их "злые" сородичи, отличавшиеся от первых внешним видом. Например, юды — зловредная ипостась вил — имели ноги с копытами (козьими, лошадиными или ослиными), чудовищные груди, такие длинные, что юды перебрасывали их за спину и т. п. Юды портили скот, вытаптывали посевы, осушали колодцы, могли даже убить человека своим взглядом. Впрочем, как правило, оговаривалось, что даже "злые" вилы вредят только в отместку за грехи, выполняя тем самым функции стражей порядка. Главной сложностью в отношениях с ними было то, что карали юды исходя их эльфийского понятия правосудия и неискушенным в нем людям разумнее было просто на них не нарываться. Список грехов, за которые эльфы преследовали людей, был сформулирован в Англии значительно позднее. Как правило, в него входят: неуместное любопытство, ложь, разглашение доверенной эльфами тайны или нарушение наложенного ими запрета, плохие характер и манеры.
В более позднее время образ див (как их начали именовать вслед за церковью) постепенно менялся, трансформируясь в демона. Дополнительный вклад внесло и влияние иранской мифологии, где Дэв к тому времени стал отрицательным сказочным персонажем. Поздние дивы — это дикие, злобные существа, которые выковывали себе подобных из железа. Дым, выходящий из их кузниц, разносил по свету разные болезни с летальным исходом: мор, лихорадку и т. п. Подобную трансформацию образа народная традиция объясняла легендой, согласно которой добрые и злые дивы покинули славянскую землю с распространением огнестрельного оружия — его грохот их сильно раздражал. Освободившееся место заняла, разумеется, нечистая сила.

Познакомившись с историей скандинавских альвов, германских эльбов и южно-славянских самовил, можно задаться любопытным вопросом: не являются ли эльфы потомками вышедших на сушу русалок? На первый взгляд напрашивается утвердительный ответ.
На второй — возникают сомнения.
Образ русалки — морской или речной девы — широко распространен в Европе, причем не только в ареале, так сказать, исконного обитания эльфов. При этом традиционные русалки воплощались как персонификация сил стихии — буйных и своенравных, живущих исключительно в "сейчас". Вот, например, русалки у северных славян. Они также могли представать в образе прекрасных девушек, но выходили на сушу исключительно в русальную неделю, когда бегали по лесам и качались на ветвях деревьев. Люди оставляли русалкам дары: пряжу для одежды, ленты, девушки сплетали для русалок венки, но в целом у русалок была своя жизнь, а у людей своя.
Личные контакты, как правило, ограничивались традиционным для русалок соблазнением/утоплением. Популяция русалок прирастала не любовью, а гибелью людей — новыми русалками становились утопленники. Аналогично дела обстояли с европейскими никсами и ундинами, существовавшими, надо отметить, параллельно с эльфийским народом.
Определенная общность черт позволяет с уверенность говорить о близком родстве русалок и эльфов, но было ли это родство предков и потомков? Полагаю, что нет.
Русалки и континентальные эльфы относятся к одному виду, как, к примеру, шимпанзе и homo sapience, но не русалки были предками эльфов. Тогда кто?

Сложно дать точный ответ, но определить направление можно. Перенесемся мысленно на Британские острова. В сказках графств Чешира и Шропшира рассказывается о водных эльфах — асри. Текст сказок почти идентичен, и сводится к тому, что рыбак случайно ловит сетью асри. Рыбак пытается доставить асри на берег, но воздействие солнца растапливает пленника и от того остается только лужица воды.
Так же, как и для темных альвов, солнечный свет здесь выступает губителем. Асри не беззащитен: в одной сказке он прикасается к рыбаку мокрыми лапами, и прикосновение вызывает ожог, остающийся на всю жизнь; однако активных враждебных действий не предпринимает. Учитывая местонахождение графств, можно считать ареалом обитания асри Ирландское море.
Другие обитательницы водной стихии — чудесные морские девы морганы.
Первоначально морганы обитали на побережье Бретани, то есть их морскими владениями были пролив Ла-Манш и Бискайский залив. За полуостровом Корнуолл уже начинались водные владения асри. Образ морган несомненно принадлежит кельтской мифологии, окуда он позднее перекочевал в цикл легенд о короле Артуре. Самая известная представительница этого рода, конечно, фея Моргана, активная участница артуровского цикла и мать одного из известнейших эльфов — короля Оберона. Вот уж предок так предок — не поспоришь.
Полагаю, эльфийский народ в этом плане соответствовал своему королю. Холодные воды Северного и Балтийского морей загнали водных эльфов в более теплые речные воды, откуда и началось их постепенное движение на сушу. У асри и морган не было такой необходимости, что и позволило им сохранить первоначальный облик.
Развивая означенную теорию, и считая эльфов единым народом, я позволю себе сделать следующие выводы:

Эльфийский народ зародился на берегах полуострова Корнуолл. Водные эльфы постепенно расширяли свои владения, продвигаясь на север: в Ирландское море и через пролив Ла-Манш в Северное. Продвижение на юг ограничилось Бискайским заливом. Из Северного моря водные эльфы проплыли в Балтийское, но воды последних двух морей не показались им достаточно гостеприимными, и эльфы начали осваивать впадающие в них реки. Если взглянуть на физическую карту Европы, то можно заметить, что вся морская экспансия водных эльфов протекала по морям и проливам с небольшой глубиной.
Эльфы, освоившие реки Европы, начали постепенно выбираться на сушу. Согласно мифам, асри и морганы также посещали побережье, но их родной стихией всегда оставалась вода. Континентальные эльфы начали осваивать землю, выбрав для этого не самый подходящий период. Великое переселение народов погнало оторвавшихся от родных волн эльфов обратно, на берега туманного Альбиона.

Туманный Альбион
На западе Европы лежит туманный Альбион, таинственный и манящий. Кто его только не завоевывал. Кельты, римляне, англо-саксы, датчане, норманны… В отличие от современных демократизаторов, у которых "кроме мордобития, никаких чудес", завоеватели рассматриваемого периода несли завоеванным народам и свою культуру.
В те времена культура была исключительно народная, и народ же комплектовал силы вторжения. Поселившись на завоеванной территории, победители распространяли свою культуру, которая, опираясь на летучие свойства сказки, легко вписывалась в местные реалии, и не вызывая отторжения своей чужеродностью у бывших владельцев этой земли. Такое единство культуры очень облегчало процесс ассимиляции аборигенов в народ-завоеватель (и/или наоборот). К примеру, важную роль в объединении саксов, бриттов и норманнов в единую нацию сыграла "Жизнь Мерлина" Гальфрида Монмутского, ставшая первоосновой для Артуровского цикла.
Каждый последующий пласт мифологии накладывался на предыдущий, перемешивался с ним в единое целое и сам, в свою очередь, становился "предыдущим" для культуры новой волны завоевателей. Вот в таком "котле" и переплавлялись континентальные сказки и мифы с местным народным творчеством. Одушевление сил природы — явление обычное в любой мифологии. Кельтская же мифология была буквально пронизана этой идеей. Добавим к этому, что первые эльфы были духами, каковые, в силу своей структуры, не имеют четкого облика. Конечно, за ними был закреплен определенный образ, в котором эльфы являлись людям, но для каждого народа образ был свой да и он, как правило, сводился к общему описанию, без конкретики. Например: "прекрасная дева с крыльями за спиной". Понятие "прекрасная" — штука очень относительная, да и видов крыльев можно насчитать великое множество: стрекозиные, птичьи, от орлиных до ласточкиных, кожистые на манер летучих мышей, и т. д.
Таким образом, нечеткость облика духа вкупе с наличием местных аналогов позволяла эльфам без труда вписываться в новые условия, что они и сделали, заселив практически все острова. Немалую лепту внесло и местное народное творчество.
В юго-восточной Англии, согласно преданиям, в ряды эльфов попали местные друиды и их потомки, предпочетшие уход в леса христианизации. Став героями сказок, где эльфы-друиды получили название "пикси", они обрели черты духов и могли являться людям в различных обличиях: "красивыми или уродливыми, обнаженными или в зеленом платье". К людям пикси не были дружественны, но чего можно ожидать от изгнанников.
В 1831 году число эльфов пополнили даже шахматы. Рыбак, исследуя пещеру на острове Льюис, нашел набор шахмат. Вырезанные из моржовой кости фигурки были расставлены на доске и выглядели столь жизнеподобно, что бедный рыболов поначалу принял их за спящих эльфов и поспешно ретировался. Потом, впрочем, вернулся и сейчас эти шахматы можно увидеть в 42-м зале Британского музея. Разумеется, где эльфы, там и тайны; о Британском музее ходит такая сказка: "сторожа, обходящие музей с собаками, никак не могут заставить своих собак пройти мимо Кельтских Шахмат — собаки дыбят шерсть и роют лапами".

Итак, посмотрим, что же из всего этого выросло. Первое, что бросается в глаза: практически все эльфы оказались низкорослыми. Даже пикси, бывшие изначально людьми, быстро потеряли в росте. Вероятно, это связано с самой природой островов, где, по сравнению с континентом, все кажется маленьким, а расстояния — близкими.
Позднее за эльфами закрепился термин Малый народец, что окончательно определило позиции мифотворчества в этом вопросе.

Сам процесс смешения и первоначальной миниатюризации можно проследить на примере сидов/ши. Оба названия указывают на один народ, и в данном случае я воспользуюсь разночтением, чтобы показать этапы метаморфозы.
Первой волной были племена богини Дану — могущественные кельтские божества, ведомые самой прародительницей кельтских богов. Они пришли в Ирландию с Запада, одолели в войне местных чудовищ-великанов филбогров и демонов фоморов, и поселились в огромных холмах-сидах.
Следующими удачливыми завоевателями оказались "сыновья Миля". Их дядя Ит якобы увидел Ирландию с вершины расположенной в Испании высокой башни и загорелся идеей посетить чудесную страну. Учитывая расстояние, башня просто обязана была быть магической. Согласно мифу, Ит посетил Ирландию и ему так понравилась эта страна, что трое предводителей племен богини Дану объединились и убили путешественника. Миль с сыновьями на тридцати кораблях прибыл в Ирландию и, после ряда волшебных приключений, разбил племена богини Дану в битвах при Слиаб Мис и Тальтиу. Обе стороны понесли большие потери, погиб и сам Миль. Уцелевшие в битвах сыновья Миля Эбер и Эремон поделили Ирландию между собой. Остатки разбитых племен отступили обратно в свои холмы, где и пребывали настолько безвылазно, что название холмов постепенно слилось с названием обитателей.
Не смотря на поражение, божества-сиды еще долго сохраняли свой мистический статус. С приходом христианства их значение в местной мифологии стало стремительно падать. В число сидов включали героев, сверхъестественных существ более низшего порядка и тому подобных персонажей. Так постепенно первоначальные сиды были полностью вытеснены или растворены в этом новом мифологическом народе, получившем название Дане Ши (Daoine Sidhe) или просто Ши. Лишившись хранившей их персонификации, Ши со временем пополнили число эльфов. Описание их довольно традиционное для того времени. Йейтс описывает их как обычных героических эльфов, образ жизни которых схож с образом жизни средневекового рыцарства.
Сиды-холмы также переместились во владения эльфов. Переработанные сказочной традицией и объединенные со схожими преданиями из других мест, они трансформировались в холмы фей. Внутри таких холмов эльфы предавались безудержному веселью и время текло незаметно. Так, нередко в сказках упоминаются люди, попавшие внутрь холма и вышедшие назад через сотню лет, хотя сами они считали, что гулянка продолжалась всего один день. К их большому сожалению, время проходило незаметно только для разума, но не для неподготовленного к таким экзерсисам человеческого организма. Покинувшие холм фей люди оказывались слабыми и обессиленными, а то и вовсе распадались в прах, заслышав звон церковного колокола.
В отличие от божеств-сидов, постепенно вытесненных из современной сказочной традиции в область преданий, холмы-сиды успешно вписались в новую реальность и фигурировали в сказках на всем протяжении мифотворчества.

Окончательным итогом ирландского эльфийского мифа стали лепреконы, или, как их иногда называют — лепрехуны (от ирл. luchorpan — "маленькое тело"). Второе название, скорее всего, иносказательное, и его наличие определяется мифологическим запретом на произнесение реальных имен и названий потусторонних сил.
Лепреконы — маленькие человечки, одетые во все зеленое, и наделенные волшебной силой. Еще одна версия слова "лепрехун" — "полботинка". Оно одновременно указывает и на рост этих существ, и на их занятие сапожным ремеслом. Как отголосок могущества первых сидов, в сказках идет молва, что лепрекон стережет зарытые сокровища, которые выдаст тому, кто сумеет его поймать. Последнее, кстати, весьма непросто — среднестатистический лепрекон очень ловок и хитер, да и поймавшему не стоит радоваться раньше времени. Так, в одной сказке крестьянин поймал лепрекона и заставил того поделиться золотыми монетами. Вернулся крестьянин домой, вывернул карманы, а оттуда только глиняные черепки посыпались.

В развитие темы совершим небольшой экскурс по островным эльфам: Спригганы. Эльфы, облюбовавшие уже упомянутый выше полуостров Корнуолл. Народная молва называет их создателями и хранителями мегалитических сооружений (менгиров и дольменов), в которых якобы спрятаны несметные сокровища. Спригганы, как водится, были небольшого роста, но при необходимости могли вырастать до гигантских размеров, наводя ужас на людей. Тех, кто не испугался, ждали куда более серьезные неприятности, так как спригганы были наделены способностью повелевать ветрами.

Эллиллоны. Валлийские эльфы. Они малы ростом и полупрозрачны. Название, очевидно, происходит от старинной английской меры длины ell, примерно равной 113 см.
Питаются они грибами и так называемым "эльфийским маслом" — грибковидным веществом, встречающимся на корнях старых деревьях или в расщелинах известняковых скал. Известны, в основном, благодаря своей королеве Маб. К XV веку королева Маб предстает в народных сказаниях как могущественная фея, "владычица грез и сна". Ее образ Дрейтон увековечил в своей "Нимфидии".
Помимо добрых эллиллонов, существовали их злые собратья гвиллионы. Эти имели облик безобразных тварей женского пола и развлекались тем, что по ночам сбивали путников с пути. Аналогичным забавам предавались деррики — эльфы Девона и Гемпшира, хотя для последних это была скорее игра, чем реальная попытка погубить человека. Известны сказки, когда деррики напротив, выводили заблудившегося человека.

Даны. Эльфы, обитавшие в кельтской части Англии. Считалось, что они также были потомками богини Дану. Данов представляли невысокими человечками, одетыми в красные одежды, но не обутые. Опознать дана можно было по красному цвету кожи на пятках, за что этих эльфов прозвали Красноножками. Считалось, что даны спрятали до поры в Долбери-Кэмп большие сокровища и защитили их особым заклятием, преодолеть которое людям не под силу. Подобные попытки молва сохранила, но ни один из кладоискателей не преуспел.

Дунтеры, или поури. Мрачные эльфы земли пиктов. Их происхождение также связано с культом умерших, но не так, как в случае со скандинавскими альвами. Считалось, что пикты, возводя сторожевые башни, обагряли их фундамент кровью жертв — людей или животных. Духи жертв постепенно превратились в дунтеров, которые обитали в башнях и производимым шумом предвещали смерть и несчастье.

Портуны — миниатюрные эльфы, описанные Геврасием Тилберийским. Очень любопытный вид эльфиков. Портуны являются странствующей душой спящего человека (и, соответственно, сны — это реальные странствия портунов). Они наделены слабой магией, которая позволяет им усыплять людей и животных.

Троу. Шетландские и оркадские эльфы. Ростом с подростка, одеваются во все серое.
Люди их почитают и одновременно боятся — согласно описанию, эльфы троу — отнюдь не подарок. Вот, к примеру, из "Шетландской традиции" Джесси Сэксби: "Честность у троу не в чести". По крайней мере, по отношению к другим расам. К своим отношение особое. Так, в той же "Шетландской традиции" рассказывается о мальчике-троу, который стянул серебряную ложку у сородича, но попался. Его тотчас изгнали прочь в дикую местность, где он и осужден бродить вечно. Только раз в год ему разрешают посетить родину и перекусить остатками праздничного пира, после чего сразу выставляют восвояси, награждая пинками и затрещинами. За вредность характера некоторые исследователи записали было троу в гоблинов — маленьких зловредных духов, но деградация образа гоблина не позволила смешать с ними могущественных троу.

Вышеперечисленным народное творчество, разумеется, не ограничивается, и более того, на этом не останавливается. В начале XVI века впервые упоминаются брауни.
Это уже домовые эльфы. Это не домашние божества, а потусторонние помощники. В отличие от своих собратьев, помогавших человеку от случая к случаю, домовые эльфы всерьез взяли на себя волшебную сторону домашнего хозяйства. Сохранились предания о приверженности брауни некоторым семьям на протяжении поколений.
Брауни — духи, для визуализации использующие образ маленьких существ со сморщенными личиками в коричневом (отсюда и название) одеянии или покрытые коричневой шерстью. Особое распространение брауни получили в Шотландии, где помимо традиционной для них помощи по дому обеспечивали хорошее качество пива — ну как их можно не любить? Интересно, что при всех заботах по хозяйству, любое предложение награды за службу прогоняло брауни. Особенно этот запрет касался одежды. Чтобы обойти запрет и все же отблагодарить трудолюбивого брауни, люди оставляли подарки в виде угощения или льняной одежды в тех местах, где брауни мог их найти. Если же брауни обидеть, он мог уйти или превратиться в боггарта — полтергейста по сути и замашкам.

Не осталась в стороне и христианская мифология. Так, одна из сказок объясняет невидимость эльфов уже в новом ключе: Ева купала в ручье своих детей, когда неожиданно появился бог. Ева спрятала тех детей, что еще не были вымыты, а с чистыми вышла приветствовать Всевышнего. Бог спросил, все ли ее дети перед ним?
Ева ответила, что все. Бог, естественно, узрел неправду и сказал: "что от меня сокрыто, то и от людей будет скрыто". Во время Потопа "скрытые" дети укрылись в большой пещере, вход в которую был завален огромным камнем. Когда вода схлынула, камень отвалился и на свет вышли эльфы. Они невидимы для простых смертных, если только сами того не пожелают.
К сожалению, не смотря на отдельные положительные моменты, в целом позиция христианства по отношению к мифологическим эльфам была отрицательной. Церковь, как и любой завоеватель того периода, уничтожала или ассимилировала своих предшественников. Очевидно, что ни одна из предложенных альтернатив не приглянулась мифологическим эльфам, и они ушли.

Уход эльфов
Во второй половине IV века н. э. завершился канонизацией священных текстов базовый процесс мифотворчества христианства. Само христианство "из гонимой религии превратилось в государственную" и начало экспансию на территорию Европы.
В IV веке христианство распространяется у вестготов, в V — у бургундов и франков, в VI — осваивает Британские острова. Боги, полубоги, герои и духи ассимилировались в новую культуру, получая статус святых или демонов. Не персонифицированные духи, к каковым относились эльфы, были оптом записаны в бесов.
К XIII веку христианизация Европы полностью завершилась. Старый миф потерпел полное поражение. Эльфы не сумели, или не захотели, вписаться в новую реальность, и ушли. Со времен Чосера в народных сказках проглядывали отблески этой всенародной эвакуации. Вот, к примеру, как описывает уходящих эльфов Хью Миллер в "Старом красном песчанике" (начало XIX века): "Лошадки были маленькие, лохматые, мышастой масти; наездники же — низкорослые уродцы, облаченные в камзолы и пледы, длинные серые плащи и маленькие красные шапочки, из-под которых выбивались на лоб и хлестали по щекам нечесаные космы". В "Паке с волшебных холмов" Р. Киплинга эльфы покинули Англию на одной большой лодке, куда волшебным образом уместился весь их народ.

В XV веке миф окончательно уступил место сказке. Куда ушли легендарные эльфы, вопрос спорный. По одной версии: в волшебную страну, местонахождение которой окутано тайной. У Эдмонда Спенсера в "Королеве фей" эта волшебная страна граничит с Артуровской Британией.
Согласно другой: эльфы покинули этот мир, волшебным путем перейдя в другой. В средневековых хрониках встречаются иногда истории об эльфах, вернувшихся обратно.
Например, история о Зеленых детях у хронистов Ральфа Коггсхолльского и Вильяма Ньюбриджского. В Саффлоке, в период правления короля Стефана Блуасского (правил в 1135–1154 годы), крестьяне нашли двух детей — мальчика и девочку, кожа которых была зеленого цвета. Языка, на котором говорили дети, никто не понимал, и найденышей доставили в дом некоего рыцаря Ричарда де Кальна. Дети отказывались от любой пищи, и умерли бы с голоду, если бы кто-то случайно не внес в комнату свежесрезанные бобы. Эта пища была найденышам знакома, и они с радостью набросились на нее. Долгое время дети только бобами и питались. Мальчик постепенно захирел и умер, а девочка, вдохновленная его примером, рискнула перейти на человеческую пищу. Она выжила, но цвет ее кожи начал бледнеть и со временем уже ничем не отличался от человеческого. На расспросы о своей родине девочка отвечала, что в ее стране абсолютно все зеленого цвета и там никогда не восходит солнце. Однажды, присматривая с мальчиком за овцами, они обнаружили занятную пещеру. Войдя внутрь — они услышали колокольный звон. Пойдя на звук, они вышли из пещеры с другой стороны, но внезапно обрушившийся на них солнечный свет и резко изменившаяся температура лишили детей чувств. Очнувшись, они услышали голоса людей, и хотели бежать, но не смогли найти вход в пещеру. Вильям из Ньюбриджа (монастырь в Йоркшире) не поленился проверить эту историю, и счел ее истинной.
К рассказанному следует добавить, что колокольный звон сильно раздражал мифологических эльфов. В некоторых сказках именно он являлся причиной ухода эльфов. Возможно, в пещере, связывающей два мира, он выступал в роли предупреждения. И еще один интересный момент: зеленый цвет в кельтской мифологии
— цвет смерти, а бобы — традиционная пища мертвых.
Также есть предположение, что эльфы на самом деле никуда не ушли. Они перебрались в самые укромные уголки нашего мира и спокойно живут там. Вполне вероятно. К примеру, в Новой Зеландии мифы маори называют в качестве первопоселенцев народ туреху — духов деревьев и трав, предстающих в виде светловолосых и светлокожих людей. В рассказе Рея Бредбери "Холодный ветер, теплый ветер" эльфы загорают на сицилийских пляжах, а в Ирландию приезжают разве что в гости, немного пошалить.

В 1978 году в США начинает выходить рисованный роман "ElfQuest" Венди и Ричарда Пини, который рассказывает о судьбе одной из таких групп эльфов-иммигрантов, перенесшихся на волшебном замке в другой мир. На месте выяснилось, что эфир этого мира практически непроницаем для магических волн, а дикие аборигены совсем не рады пришельцам. Те эльфы, что пережили первый контакт, бежали в леса и за десять поколений деградировали, подрастеряв былое могущество. Когда прошло первое потрясение, эльфы постепенно начали осваиваться на новом месте: научились использовать магию нового мира, приручили волков и жизнь наладилась.

В XIV–XV веках алхимики и демонологи записали в эльфов всех духов стихий: гномов, ундин, сильфов и саламандр. Аналогичный процесс произошел в литературе, где эльфами стали именовать Малый народец, т. е. всех сказочных существ, не отличающихся большим ростом. Этому способствовала и позиция церкви, записавшей весь Малый народец в число бесов, куда ранее уже были занесены эльфы, эльбы, альвы и иже с ними.
Место ушедших легендарных эльфов заняли эльфы сказочные, и уступив свои позиции в мифологии, эльфийский народ начал незамедлительно отвоевывать их в литературе.

Фэйри
Миниатюризация сказочных эльфов, начатая приобщением их к Малому народу, активно продолжалась в литературных произведениях.

Первым здесь следует упомянуть английского драматурга Джона Лили. Личность для литературы довольно значимая: предшественник Шекспира, он первый ввёл в драму прозаический диалог взамен стихотворного и рифмованного. Джон Лили в основном прославился своим романом "Эвфуэс", пользовавшимся в свое время большой популярностью, но для нашего рассказа более значимо другое его произведение: роман "Эндимион", написанный в 1591 году. Своим "Эндимионом" Джон Лили впервые открыл перед миниатюрными эльфами дверь в авторскую литературу. Согласно "Эльфийскому словарю" К.Бриггс это были портуны.
В "Эндимионе" эльфы — второстепенные персонажи. В комедии Шекспира "Сон в летнюю ночь" (1596 год), они уже выходят на главные роли. Персонажи Шекспира — маленькие грациозные духи, похожие на прекрасных детей с острыми ушками. Они, также как портуны, обладают волшебством и могут навевать сны. Возглавляет эльфов король Оберон, которому я посвящу отдельный раздел несколько дальше, а пока продолжим знакомство с "эльфами-крошками".

Наметившая в XVI веке миниатюризация продолжилась в XVII–XVIII веках. Наиболее значимая здесь веха: "Нимфидия" Майкла Дрейтона, законченная в 1627 году. Именно фантазия Дрейтона породила современных нам фэйри, поэтому остановимся ненадолго на этом произведении. Эльфы в "Нимфидии" едва ли не самые маленькие в литературе (о самом маленьком эльфе смотри в разделе "Собиратели сказок"). Вот как описывается подготовка героя произведения Пигвиггина к поединку:
"Раковинка улитки — его щит,
…
Копье наперевес, твердое и крепкое,
Почти что два дюйма в длину;
Древко копья — жало слепня"
Минимизацией своих героев Дрейтон не ограничился. Он подарил эльфам крылышки за спиной и растущие изо лба усики наподобие тех, что есть у бабочек.
Дрейтоновскими эльфами правит королева Маб, о которой упоминалось ранее, и которая также подверглась минимизации.
Слово "фэйри" ("Faerie") было, по-видимому, заимствовано из французского языка и поначалу служило обозначением волшебной страны, а затем перешло на ее обитателей, и обозначало поначалу любых волшебниц из волшебной страны. Толкиен в своей статье "О волшебной сказке" относит его первое упоминание к 1450 г. Более старым, архаичным наименованием было слово фея ("fay"). Нововведение быстро прижилось и распространилось в народном творчестве, о чем свидетельствуют его искаженные варианты в народных сказках: фейн в Шотландии, фрейри в Норфолке, фейрисы в Саффолке, фэри в Нортумберленде и т. п. Слово "фея", хоть и обрело статус устаревшего, также продолжало существовать, особенно, когда следовало подчеркнуть древность повествования.
Со временем эльфы и феи стали практически синонимами. Феи и эльфы были "взаимозаменяемы" в сказках, выступали вместе в литературных произведениях:

"На отмелях, одетых мглой, резвится фей и эльфов рой"
(Джон Мильтон "Комос")

Но эта грань быстро стиралась. Известно, что полные синонимы долго не живут вместе — одно вытесняет другое. "Еще французские энциклопедисты указывали, что наличие таких дублетов было бы для языка балластом, от которого он стремился бы избавиться" (Розенталь "Практическая стилистика"). Дрейтон, можно сказать, спас фей, дав им новый облик и заложив основу для будущего разделения. Хотя герои Дрейтона именуются эльфами, в последующих сказках подобные персонажи уже часто отождествляются с феями.

Начало разделению эльфов и фей было положено Эдмундом Спенсером, автором поэмы "Королевы фей" (1590–1596 гг.). Изначально планировалось двенадцать частей поэмы, каждая из которых символизировала одну из добродетелей, но Спенсер успел написать только шесть. Тем не менее, даже написанные части оказались столь монументальным произведением, что стали значимой вехой не только в истории эльфов, но и в литературе.
Спенсеровские эльфы не сильно отличались от рыцарей короля Артура, да и граничила его волшебная страна с артуровской Британией. Любопытно, что сам Спенсер не любил наименование "эльфы", предпочитая им "фейри", но будущее рассудило иначе.
Кстати, сами литературные эльфы не сильно любят это прозвище. Так, киплинговский Пак искренне возмущается: "А как бы вам понравилось, если вас все время называть "смертными", или "человеческим отродьем", или "сыновьями Адама", или "дочерьми Евы"?" Не демонстрирует особой любви к этому термину и Малый народец в "Прикладной мифологии" Най. Но при выборе наименования для эльфийского народа мнение самих эльфов никого не заинтересовало.

Еще порядка трех веков эльфы и феи шли бок о бок, примеряясь к новым образам, и, пожалуй, только жесткая позиция Толкиена позволила разделить этот грозящий затянуться на века процесс. В своей статье "О волшебной сказке" Дж. Р.Р.Толкиен четко указал малышне ее место, а заодно и Дрейтону досталось: " "Нимфидия" Дрейтона — одно из произведений, давшее начало бесконечному ряду цветочных фей и порхающих эльфов с усиками, тех, которых я так не любил в детстве, и к которым в свою очередь мои дети питают отвращение… Если рассматривать "Нимфидию" как волшебную сказку или сказку о феях и фэйри, то это наихудшая из всех возможных сказок".
Авторитет Толкиена, разумеется, непререкаем, но раздавить юрких фэйри даже ему не удалось. Все, что смог сделать Толкиен, это провести четкую грань между высокими и маленькими эльфами. Высокие получили право именоваться эльфами, а маленьким досталось то, что осталось — титул фей, или фейри.
Не смотря на то, что для эльфов слова "фея" и "фейри" стали практически синонимами, сами слова не превратились в дублеты. Благодарить за это следует сказочников XIX века, сохранивших не только сами сказки, но и первоначальное значение слово фея.

Собиратели сказок
XIX век ознаменовался бурным всплеском интереса к народному творчеству. Попытки сбора, изучения и систематизации народных сказаний проводились и ранее; к примеру, антикваром Джоном Обри или французским поэтом и критиком Шарлем Перро.
Обри занимался сбором информации, записывая предания. Перро ввел сказку в систему литературных жанров.
О летучих свойствах народной сказки уже говорилось выше. В устной народной традиции сказка существовала, скорее, как базовый сюжет. Р.М.Волков(1924 г.) насчитывал 15 базовых сюжетов волшебной сказки. Полемизирующий с ним Пропп в своей работе "Морфология волшебной сказки" возражает: "Сюжеты (в особенности сюжеты волшебных сказок) состоят в теснейшем родстве между собой… Сюжет не единица, а комплекс; он не постоянен, а изменчив". Не вдаваясь глубоко в конфликт ученых мужей, отметим главное — народная сказка в основе своей была неким конструктором, из которого умелый рассказчик собирал свое произведение и раскрашивал результат по своему вкусу. К примеру, в основе сказке о "Золушке" лежит невероятно старый сюжет, который насчитывает до 1500 версий-реализаций.
Самая старая версия — китайская, о девушке Е-Чен, которой помогает волшебная рыба. В версии сказки, записанной братьями Гримм, ее функцию выполняет белая голубка.

Мы остановимся на версии Шарля Перро. Помимо его заслуг непосредственно перед сказкой, Перро внес свой вклад и в развитие образа эльфа. Именно он подарил Золушке крестную-фею.
Фея-крестная — это новый шаг в развитии образа эльфа и одновременно продолжение раскола между эльфами и феями. Традиционные эльфы относились к христианской церкви, мягко говоря, без особой любви, да и церковь, как теперь принято говорить, точек сближения не искала. Тем не менее, сказочным героям просто неприлично было не иметь какого-нибудь сверхъестественного покровителя. Фея, уже более сказочное, чем мифологическое существо, вполне подошла на эту роль.
Как можно увидеть в "Спящей красавице", феи не выступают в качестве крестной матери в чисто христианской традиции. Они прибывают в качестве почетных гостей на крестины, одаряют ребенка подарками и принимают его под свое покровительство.
Примирив таким образом фантазию и традицию, Перро создал довольно жизнеспособный образ, прочно завоевавший место в сказочной литературе.
Строго говоря, фея-крестная Перро еще относилась к классическому, не объединенному с эльфами, понятию феи как волшебницы, но первый шаг был сделан.
Дальнейшее слияние образа феи с миниатюрными летающими эльфами и смещение фей от формального статуса крестной к более реальному статусу магического помощника позволили эльфам занять эту нишу. Самой известной из них можно считать фею Динь (или Тинк) из сказки Джеймса М. Барри "Питер Пен".

В XIX веке интерес к народному творчеству "расширился и углубился". Вероятно, наступление цивилизации приняло такие масштабы, что возник реальный риск утраты устного сказочного наследия. Об этом хорошо сказал Кейт в "Прикладной мифологии":
"Я подозреваю, что веру в добрых духов убивает техника. Ведь именно она делает возможным то, что казалось немыслимым без помощи потусторонних сил".
Наиболее значимую лепту в сохранение европейских сказок внесли, полагаю, братья Гримм. "Братья Г. настаивали на точной записи текстов сказок, стремясь сохранить своеобразие народной фантазии и языка устного повествования. В примечаниях к сказкам исследователи приводили многочисленные параллели из фольклора европейских народов" (БСЭ; статья Гримм). Из примечаний, кстати, следует выделить труд И.Больте и Г.Поливки "Примечания к сказкам братьев Гримм" — поистине фундаментальный труд. Первый сборник сказок, собранных братьями Гримм, вышел в 1812 году и содержал 86 сказок. К шестому переизданию их было уже две сотни.
В 1835–1837 гг. в Дании выходят целых три сборника сказок Ханса Кристиана Андерсена, под общим названием "Сказки, рассказанные детям". Это действительно сказки для детей. Резни, изнасилований и прочего беспредела, которыми подчас отличались народные сказки, в них нет. Когда речь идет об Андерсене и эльфах, первой в голову приходит "Дюймовочка". Эльфы Андерсена того же роста, что и Дюймовочка, т. е. один дюйм в высоту. Они прозрачны, словно сделаны из хрусталя, и имеют за спиной блестящие крылышки. Другая интереснейшая работа Андерсена будет рассмотрена чуть позже.
Спустя десять лет начинает публиковать свои сказки Сакариас Топелиус — финский писатель, писавший на шведском языке. В сказке "Кнут-музыкант" эльфы столь малы, что Кнут поначалу принимает их за ягоды земляники — все эльфы в сказке одеты в красное. Чтобы накормить такого эльфа досыта, достаточно маковой росинки и комариной ножки. Волшебства при встрече с Кнутом-музыкантом эльфы не продемонстрировали, а вот сами оказались подвержены чарам волшебной дудочки.
Здесь интересен момент пленения героя сказки. Разгневанная королева эльфов насылает на него тысячи пауков, которые опутывают Кнута своей паутиной. Традиция единения эльфов и лесных обитателей не забыта.
Не обойдены вниманием сказки и на Британских островах. Наибольший вклад в сбор и изучение шотландских сказок внес Джон Френсис Кемпбелл. Результат его трудов был частично опубликован в четырехтомнике "Популярные сказки Западной Шотландии, записанные изустно". Также осталось большое количество рукописей, которые были переведены и опубликованы уже после его смерти. Бок о бок с ним трудился Джон
Грегорсон Кемпбелл. Собранного им материала хватило на двухтомник "Затерявшиеся кельтские традиции".
В XX веке финский фольклорист Антти Аматус Аарне разработал и обосновал технические приёмы сравнительного метода, а также дал образцы его применения к сказкам. Главными его работами БСЭ называет: "Указатель сказочных типов" (1910 г.), "Основы сравнительного изучения сказок" (1913 г.), "Обзор литературы о сказках"
(1914 г.), "Сравнительное изучение загадок" (т. 1–3, 1918 г.).

Прежде, чем перейти к следующему разделу, позвольте представить вам самого маленького эльфа.
Самый маленький эльф упомянут в сказке Ханса Кристиана Андерсена "Эльф розового куста". Был он столь мал, что человеческим глазом его и не разглядеть было.
Целый день мог посвятить эльф вопросу: "сколько шагов ему надо сделать, чтобы обежать все дорожки и тропинки на одном липовом листе? За дорожки и тропинки он принимал жилки листа, которые были для него бесконечными дорогами". К вечеру он не успевал обойти и половины, хотя тут же автор оговаривается, что вставал эльф не слишком рано. Внешне самый маленький эльф выглядел как нежный и милый человеческий ребенок с большими крыльями за плечами.
Сказка "Эльф розового куста" интересна и другим аспектом. В ней автор проводит четкую грань между эльфом и духами цветов. Эльф хотя и живет в розе, но ее духом не является. При необходимости он готов переночевать и в цветке каприфолии, а когда его роза отцвела, без колебаний переехал в другой розовый куст. По размерам духи цветов, видимо, превосходят эльфа, но обладают способностью быть невидимыми. В тексте нет на это прямого указания, но, с другой стороны, будь духи цветов аналогичного с эльфом размера, им бы не понадобилось становиться невидимками в финальной сцене рассказа. Как и эльф, духи цветов могут нашептывать людям сны. В их противопоставлении можно усмотреть определенную аналогию с греческой мифологией, где дух леса дриада может свободно перемещаться по всему лесу, а гамадриада живет в своем родном дереве и умирает вместе с ним.