Вот тут в предисловии "Славянского именослова" Морошкина (стр 10-11, если кому-то интересно) обнаружил любопытную цитату:
"отпадшая же, рекша бесовская имена на обличение волхвом и чародеем зде написахом толковании; повеже чародеи и волхвы, написующе бесовская имена, дают их простым людям, повелевающе им тая имена носити; иногда же и на ядь какову написующе или над питием именующе — дают та снедати простой чади. Сего ради зде объявихом имена сатанинская, да никто же от простой чади волчье имя приимет, и вместо света тму удержав, неразумия ради душу свою погубит"
Вообще я сперва просто изумился. Дело в том, что это единственная инвектива православных авторов против "бесовских имен". Вообще же по части именослова церковь скорее насаждала свое, чем пыталась искоренить чужое. Некоторые персонажи даже в святцы угодили со русскими именами - Кукша тот же. Русские имена (Богша, Братила и пр.) присуствуют на посвятительных надписях на церковной утвари. Известны священники (!!!) Шумило, Щербак, Угрим, Докука, Истома, Молчан и пр (про батюшку с колоритнейшим именем Упырь Лихой и так все, думаю, в курсе). Наконец, даже в синодиках-помянниках в конце XVI века значатся "рабы божии" Смирной, Брех, Ждан, Кожара, Бык, Сарыч и тд, и тп.
С чего бы вдруг такая агрессия на "волчьи" и "бесовские" имена?
Потом я изумился еще сильнее, потому как в этом произведении, датированном вроде бы XVI веком, как что-то устаревшее, поминаются имена Бажен, Богдан и Третьяк. Открываю любимый мой словарь Тупикова. Две страницы с небольшим - перечисление Баженов, засветившихся в документах XVI-XVII веков.Шесть страниц Богданов, в основном та же эпоха. Четыре страницы Третьяков.
Ко всему прочему, документ вроде бы происходит из собрания И.П. Сахарова, чтоб ему на том свете икалось. А Илья Петрович мог и, мягко говоря, присочинить. Водилось за ним это дело (практически все приводимые им "заговоры" сочинены им же).
Может ли кто разъяснить мучительное мое недоумение?
Заранее благодарен.