Как в кино или в книге передать достоверность происходящего или, по крайней мере, создать иллюзию достоверности? Интересный вопрос. Наверное, нужно вызвать какие-то ассоциации с нашим собственным опытом, показать нечто такое, что для нас будет связано с чем-то ранее слышаным или увиденным.
Вернемся-ка мы ненадолго, в качестве лирического отступления, к нашей вечной классике, к фильму о Шерлоке Холмсе и к тем самым опытам с гемоглобином. Точней к небольшому эпизоду в конце второй серии, в котором Джефферсона Хоупа подвергают процедуре регистрации в полицейском участке.
Всё выглядит старомодно, основательно и весьма наукообразно. Инспектор что-то измеряет (очевидно – лицевой угол и надбровные дуги), его помощники старательно заносят всё в журнал, а продвинутые зрители вспоминают диковинное словечко – бертильонаж, систему регистрации и идентификации преступников, предложенную тем самым Альфонсом Бертильоном, которого доктор Мортимер, ничтоже сумняшеся, числил номером первым среди европейских криминалистов.
По фильму это дело идет не первым, а вторым, но разрыв между ними все равно минимален, именно здесь Ватсон, а через него и мы, впервые знакомимся с инспектором Лестрейдом (кто, кстати, знает имя Лестрейда?) и инспектором Тобиасом Грегсоном.
читать дальшеДатировать «первое дело Ватсона» можно очень точно. Согласно
первоисточнику, он был ранен в сражении при Майванде (которое состоялось 27 июля 1880 года), затем «несколько месяцев» провел в госпитале Пешавара и еще месяц добирался до Плимута, потом неуказанное, но вряд ли слишком долгое время, в Лондоне восстанавливал здоровье (подрывая, однако, свои финансы), после чего вынужден был съехать на Бейкер-Стрит. Таким образом, получаем раннюю весну 1881 года:
«
Четырнадцатого марта - мне хорошо запомнилась эта дата - я встал раньше обычного и застал Шерлока Холмса за завтраком...». Но из этого всего однозначно вытекает, что инспектор Грегсон не мог применять к задержанному методы бертильонажа, их еще просто не существовало. В то время сам Бертильон безуспешно обивал пороги руководства парижской полиции, упрашивая разрешить ему производить измерения задержанных, а первая идентификация личности по разработанной им системе случится только через два года, и не при расследовании таинственного убийства, а при
заурядной краже пивных бутылок, причем еще и пустых.
«…По своей длине голова арестованного Дюпона подходила к разделу картотеки с пометкой «средняя». Тут имелась отсылка в соответствующий подраздел. А данные измерения ширины головы, тоже разбитые на подразделы, позволили уменьшить количество искомых картотечных ящиков до девяти; данные о длине среднего пальца сократили это количество до трех, а данные о длине мизинца умещались в одном ящике, и в нем было всего пятьдесят карточек. Одну из них минуту спустя Бертильон держал в похолодевшей от волнения руке. В ней значились те же цифры, которые он только что получил, измеряя арестованного Дюпона. Но в карточке стояла другая фамилия: Мартэн, арестованный 15 декабря 1882 г. за кражу пустых бутылок.»
Образец регистрационной карточки по системе Бертильона, заполненный им самим.21 февраля 1883 г. парижские газеты опубликовали первые сообщения о случае Дюпон-Мартэна и о новой системе идентификации Бертильона. А уж Скотланд-Ярд после долгих прений, согласований и высоких комиссий примет ее к использованию только в июле 1894 года. Для сравнения скажем, что
в практику петербургской полиции бертильонаж был внедрен четырьмя годами ранее.
«Бертильонаж в России был введен в 1890 году приказом С-Петербургского градоначальника от 31 мая. Было устроено антропометрическое бюро, соединенное с фотографическим павильоном. Бюро имело две комнаты: в первой из них были устроены места для раздевания арестантов, во второй производились измерения и хранились антропометрические листки.»
Очевидно, инспектор Грегсон разработал какую-то собственную систему, которую на свой страх и риск, подобно Бертильону, начал использовать в Скотланд-Ярде и то, что мы наслышаны именно о французской системе, это всего лишь ирония судьбы, все могло бы повернуться и по-другому. Но британцам недолго оставалось плестись в кильватере полицейских наук, их ответ Чемберлена проявился в разработке принципиально иной системы идентификации и регистрации преступников, в основе которой лежала дактилоскопия, всего через несколько лет полностью вытеснившая громоздкий беритильонаж.
Кстати, обратим внимание, что на месте происшествия Грегсон применяет фотографирование. Это нам тоже кажется само собой разумеющимся, ну разве что камера применяется такая винтажная, как теперь модно выражаться. Но на самом деле, Грегсон и здесь проявляет себя как первопроходец и подвижник. В 1881 году фотографирование на месте происшествия если и применялось, то крайне нерегулярно, от случая к случаю. Правда, уже фотографировались в обязательном порядке арестованные преступники, но единого стандарта съемки (фас, профиль, полуоборот) еще не существовало, и от этого уголовные дела немного
напоминали милые домашние альбомы.
Систематическую фотосъемку места происшествия в практику полиции
ввел в конце 80х годов опять-таки Бертильон, к тому времени – директор первой в Европе полицейской службы идентификации, и он же разработал для этого громоздкую фотокамеру «с лесенкой», ставшей визитной карточкой детектива в стиле «ретро».
«Бертильон демонстрировал англичанам вещи, о которых те сроду не слыхивали; среди прочего, например, был фотоаппарат на высоком штативе, вращая который можно было с доскональной точностью снять место преступления. Аппарат имел насадку с метрической шкалой, которая отпечатывалась на фотографии, что позволяло представить точные размеры места преступления: расстояние от трупа до двери, до стены и т. п. Он показал и другие интересные и необходимые в работе приспособления, позволяющие не делать трудоемких карандашных зарисовок места происшествия.»
Обратим внимание на то, что в гораздо более позднем деле о сокровищах Агры (осмотром здесь руководит Лестрейд) никакого фотографирования нет и в помине. И даже вполне реальные места убийств, совершенных, например, Джеком Потрошителем в 1888 году, еще фотографически не фиксировались.
Таким образом, совершенно по-новому для нас предстает фигура Тобиаса Грегсона – одного из первых официальных лиц, пытающегося внедрять в практику научные методы расследования преступлений и достойного стоять в одном ряду с Альфонсом Бертильоном, Гансом Гроссом и, возможно, самим Шерлоком Холмсом.