В начале 1893 года Ленин поставил перед самарскими марксистами вопрос о необходимости установления связи с писателями и журналистами, находившимися в эмиграции, а также с "Фондом вольной русской прессы", который печатал нелегальную литературу. Заодно нужно было познакомится с иностранными марксистами для обмена опытом. Без связи провинциальные кружки обречены были заглохнуть, путей развития не предвиделось. Сели думать что делать.
Основные проблемы:
1. Загранпаспорт. Его оформляли губернаторы по личному заявлению. Для его получения нужен был благовидный предлог и относительная благонадежность просителя, чтоб не отказали.
2. Деньги.
3. Конспирация и продуманный маршрут, чтоб не повязали на границе при возвращении.
4. Кого послать?
читать дальше
Денег не было, "благонадежность" хромала у всех. Правда в кружке еще был Вадим Ионов, сотрудник губернского статистического бюро. Ионов был всего лишь "подозрительным", не арестовывался, нелегальщину дома не хранил. А еще Ионов говорил по-английски.
Английский - это хорошо. Еще лучше было то, что в бюро он один на нем говорил. Придумали шикарный предлог: всемирная промышленная выставка в Чикаго. В Самаре промышленность развивается? То-то!
Загвоздка была в том, что у Ионова зарплата 160 рублей в год и командировку бюро ему фиг оплатит, даже при жгучем интересе.
Тем не менее, он пошел к начальству и попросил делегировать его на выставку за свой счет. За свой счет можно - Ионову подписали бумажки, но честно сказали, что самарский губер не пропустит. А Ионову и не надо было - он саратовский. Поехал в Саратов и оформил загран на полгода.
Теперь нужны были деньги, максимально легально и правдоподобно. Если вдруг у бедного самарского статистика появится крупная сумма, то это будет палево. И тут вспомнили про Ермасова.
Алексей Ермасов был купеческим сынком из Сызрани и учился в Москве в Петровской академии. Оттуда его регулярно выгоняли за участие в демонстрациях и волнениях, но его мамаша-купчиха платила взятки и московский обер-полицмейстер выдавал ему разрешение на приезд в Москву для сдачи окончательных экзаменов экстерном. Ермасов стал профессиональным нелегальным курьером - доставлял вести и нелегальную литературу в провинциальные революционные центры. Самарское губернское жандармское управление его спалило, поставило под негласный надзор и отстучало телеграмму в Москву. Из Москвы Ермасова окончательно выдворили и запретили приезжать. Вот он и сидел дома у мамы без дела.
К нему пришли и он преобразился: стал помогать маме в семейном бизнесе и сказал, что исправился. Бизнес заключался в аферах с железнодорожными подрядами и, естественно, торговле зерном - "Мама! Мне надо на выставку в Чикаго - там такие связи, такие подвязки!". Мама дала ему три тысячи рублей. Мамы они такие, да.
Сызрань тогда относилась к Симбирской губернии, а там Ермасов на учете не состоял. Пошел к симбирскому губеру с письмом от мамы и получил загран сроком на год.
После чего приехал в Самару, стал везде отсвечивать с Ионовым и ходить на "корпоративы" статбюро. Подружился с начальством Ионова, рассказал, что маман его тоже на Чикагскую выставку гонит и он может одолжить Ионову денег.
15 августа Ермасов приехал в Самару, где сел на пароход до Нижнего. Оттуда поехал в Спб и сел на морской пароход в Кронштадте. На всем маршруте за ним следили.
18 августа, специально перед православными праздниками, Ионов подписал у начальства командировочный лист и сел на поезд - жандармы ткнулись в его бумаги только после 20-го. 500 рублей от поднадзорного Ермасова им сильно подорвали и Ионова бросились искать, с большим опозданием.
Нашли Ионова только в Париже, где он встретился с приехавшим Ермасовом. Вместе они они навестили женщину-врача, бывшую российскую поданную, уроженку Саратова, фамилию которой охранка не установила. Агенты стали перетряхивать парижскую агентуру и выяснили, что Ионов приехал из Цюриха, где жил тогда Плеханов и действовала группа "Освобождение труда". Встречался ли Ионов с ними, охранка не выяснила (встречался-встречался: рассказал об Ильиче, обменялся письмами и явками), но сильно заподозрила.
Прожив в Париже два дня, Ермасов и Ионов выехали в Лондон. В Лондоне они встретились с Степняком-Кравчинским - издателем "Фонда вольной русской прессы", личным другом Фридриха Энгельса. О чем говорили на встрече, агенты не выяснили, но сделали выводы, что обоих путешественников надо брать на границе при возвращении, а пока ни в коем случае не упускать из виду. И сразу облажались.
Ермасов запросил у мамы еще денег и мама выслала ему еще восемь тысяч. Ермасов пошел и купил два билета первым классом на пароход из Ливерпуля. Вместе с Ионовым выехали из Лондона. Охранка отстучала телеграмму в Нью-Йорк, чтоб парочку встретили и устроили слежку. А в Нью-Йорке Ермасов сошел с парохода с какой-то бабой - Ионова не было. Баба оказалась танцовщицей кабаре и один агент, которых там было наперечет, совершенно бесполезно (с профессиональной точки зрения) съездил в Сан-Франсиско, чтоб в этом убедиться.
Поставили на уши сеть в Англии, но Ионов уже уплыл третьим классом из Бристоля в Ирландию, где и потерялся. (Сел на пароход с эмигрантами и незамеченным прибыл в Нью-Йорк, где встретился с известным революционером Н.В. Чайковским. Чайковский дал ему явку в Чикаго к американскому издателю "Фонда вольной русской прессы" Е.Е. Лазареву (будущему управляющему Самарского университета) и марксистам Шишко и Волховскому).
Нашелся Ионов в Чикаго, где они с Ермасовым пробыли 12 дней: толкались по выставке и пивным.
В Чикаго их снабдили рекомендациями к американским социалистам и профсоюзным деятелям. На обратном пути Ермасов и Ионов задержались на неделю в Нью-Йорке: присутствовали на выборах в профсоюзных собраниях, встречались с организованными группами рабочих.
Из Нью-Йорка, через Брест, вернулись в Париж. 14 дней бродили по музеям и галереям, а потом поехали в Цюрих, где Ермасов стал держать экзамены в Технологический институт. Охранку сие озадачило и агенты стали выяснять причины. Пока выясняли - опять
Бросились искать Ионова - Ермасов снялся из Цюриха.
Быстро выяснили, что он получил телеграмму от мамы с требованием немедленно возвращаться и отчитаться. Узнали, что выехал он в Австрию.
Ермасов прекрасно понимал, что на границе его могут того. Поэтому датой для пересечения границы выбрал Рождество. 26 декабря приехал в Краков, где его осмотрели дежурно и поверхностно. А 27-го начальник Границкого отделения Варшавского жандармского управления железной дороги раскрыл грозное предписание о задержании и досмотре Ермасова и Ионова, которое пришло днем раньше, но "было отложено за неимением занятий в канцелярии по случаю праздника".
Ионов же всплыл в Москве 4 января, зарегистрировавшись в гостинице "Лувр" на Тверской, как прибывший из Варшавы.
11 января Ионов прибыл в Саратов, а Ермасов к маме на порку в Сызрань.
Охранке стало понятно, что в России появилась разветвленная, крепкая революционная организация. Догадку подтвердил агент департамента полиции А.М. Эваленко, он же сотрудник "Фонда вольной русской прессы" Сергеев. Впереди охранное отделение ждало много работы...