05.01.2019 в 12:24
Пишет Йомин:Менталитет фэнтезийного героя: часть 2URL записи
- Взрослели дети рано. Девочек выдавали замуж в 13-14 лет, где они сразу же брали на себя обязанности жены и матери. Мальчики женились примерно в этом же возрасте или на 1-2 года позже, и они также в полном объёме выполняли мужскую работу. Союз двух 13-летних детей считался самостоятельной, взрослой семьёй. Поскольку ресурсы были ограничены, родители старались сбросить со своих плеч старших детей как можно быстрее.
- Работать дети начинали очень рано. Уже 5-летний ребёнок имел набор обязанностей по хозяйству, в основном лёгкая работа вроде кормления кур. На 7-8-летних девочек, кроме домашней работы, возлагалась обязанность ухаживать за малышами. Это были полноценные няни. Мальчики того же возраста помогали отцу или отдавались на обучение ремеслу. читать дальшеВ 11-12 лет обязанности детей практически не отличались от обязанностей взрослых. Они выполняли работу той же сложности и тяжести, что и их 26-летние родители. Исключение – ремёсла. Там процесс обучения был более долгим. Дети знати также почти не знали беззаботного детства. С 5-6 лет их начинали обучать ратному делу, и в 12 лет они уже умели сражаться, а в 16 лет были полноценными воинами, уже побывавшими не в одном бою.
- Частые пожары, при которых выгорали целиком посёлки и даже города, неурожаи, стихийные бедствия, набеги врагов, войны, эпидемии делали человека древности устойчивым к невзгодам. Война была почти постоянным состоянием общества Тёмных веков. За время жизни (это около 30 лет) обычный европеец Раннего Средневековья мог трижды пережить пожар, дважды – войну на его земле и четырежды – на земле противников, три раза по году-два испытывать на себе тяжесть неурожая в результате засухи или холодного лета, побывать в плену и рабстве (где потерять глаз), захватить рабов себе, убить нескольких человек в бою, стать отцом десяти детей, пятеро из которых не доживут до совершеннолетия, похоронить одну жену после родовых осложнений, следующую – после эпидемии оспы, дважды в лесу встретиться один на один с медведем, успешно отбившись, и трижды быть ограбленным разбойниками. Жизнь, столь насыщенная опасностями, даже не снилась современному человеку, который, кстати, живёт в 2-3 раза дольше, чем средний человек Тёмных веков. Это очерствляло людей, делало их суровыми, стойкими к невзгодам и нечувствительными к чужим страданиям.
- В период, когда феодальные отношения полностью не сложились и не произошло закрепощение крестьян, существовала особая связь человека и его земельного надела. В некоторых языках набор прав свободного человека называется тем же словом, что и земельный надел. Это же слово обозначает благородное, т.е. свободное происхождение человека, а также принадлежность его к коллективу. Наследственный земельный надел свободного члена общины был единственной собственностью, которая полностью не отчуждалась от хозяина. Даже если он продавал её, то имел право выкупить в любой момент, и новый хозяин не мог отказать. Земля для свободного человека имела такое же – почти мистическое – значение, как меч для воина.
- Измерение расстояний с привязкой к частям человеческого тела: фут, палец, сажень и т.д., а очень больших расстояний – днями пути (пешего, конного, на корабле). Можно понять, что меры длины различались даже у разных людей, причём унификация хотя бы в пределах одной страны произошла только при развитом феодализме. Площадь измерялась косвенно: количеством дней, которое требуется для вспашки участка или доходом, получаемым с надела земли, либо количеством семян, необходимым для засева поля. Иногда площадь вообще не определялась, а для идентификации и закрепления его границ надел подробно описывался с указанием пограничных рек, деревьев, канав, больших камней и прочих ориентиров. Возводить в квадрат меры длины (даже те самые, очень неточные) для измерения площади догадались гораздо позже. При получении новых земель размер надела соответствовал территории, которую человек может обойти за светлое время суток, или ширина участка определялась дальностью броска ножа, копья. Как видно, величина поля сильно зависела от физических качеств его будущего хозяина.
Единицы измерения других величин – массы, объёма – тоже не были едиными в разных странах.
Измерение времени в пределах суток в Раннем Средневековье описывалось положением солнца относительно какого-либо ориентира: скалы, дерева, горизонта. День и ночь делились на «часы дня» и «часы ночи», которых было строго поровну весь год, поэтому летом час дня был дольше, чем час ночи или час зимнего дня. В конце Тёмных веков в обиходе появляются песочные, водяные и солнечные часы, но они являются такой редкостью, что далеко не каждый вельможа имеет возможность купить их. Монахи измеряли время количеством прочитанных молитв (для чего применяли чётки). Короли даже в XIII веке определяли в пути время по количеству сгоревших свечей определённой длины и толщины. Простой народ в христианский период ориентировался во времени суток как по положению солнца, так и по звону церковных колоколов, которые, надо сказать, отмеряли время достаточно приблизительно. Более точного определения времени не требовалось на практике, поэтому на механических часах вплоть до XVIII в не было минутной стрелки.
- На правовом поле превалировали традиции. Соблюдение заветов предков, обрядов, формул, церемоний было гораздо важнее выяснения реальных обстоятельств дела. Любое отклонение от традиций делало весь акт недействительным. Также строгое соблюдение ритуалов было обязательным при совершении других действий: вступлении в брак, вступлении в наследство, продаже и покупке имущества, пострижении в монахи, коронации и т.д. Основными «гарантами» справедливости были свидетели – они играли очень важную роль при проведении ритуалов. К ним обращались потом в случае тяжб. Письменные же формы подтверждения прав (например, на землю) среди неграмотного населения (которого было в те времена 95%) не находили признания и воспринимались с недоверием. Ими почти не пользовались, а если и пользовались, то не по прямому назначению, а тоже в ритуале. Иногда куски пергамента, участвовавшие в сделке, вообще не содержали текста – человеку Раннего Средневековья он был не нужен, если обряд проведён по всем правилам. Грамоты были приняты только в среде духовенства, высшей знати, грамотных наций (евреи, арабы) и, позже, горожан. Личных документов также не существовало. При переселении из одной местности в другую человек мог назваться кем угодно, и его воспринимали так, если его внешность и поведение соответствовали заявленной им социальной и сословной принадлежности, поскольку статус считался внутренним, наследственным качеством.
Право тесно переплеталось с моралью, философией и религией. Суд, во время которого были соблюдены все формулы, считался судом самих богов. Наказание могло последовать не только за поступки, которые входят в нынешние представления о юриспруденции (римское право), но и за нарушения моральных устоев, традиций. Например, обман, невыполнение обещания или работа в ночное время сейчас не влекут за собой наказания в рамках права, но в Средневековье эти действия считались преступлением. Можно сказать без преувеличения, что право обозначало и регулировало все аспекты взаимодействия людей между собой, а также поведение каждого отдельного человека (система запретов и поощрений).
Человек обязан был следовать раз и навсегда установленным канонам, не отступать от них. Традиции фактически и были законом в широком понимании этого слова. Человек появлялся на свет уже с определённым набором прав и обязанностей. Новорождённый принадлежал либо к знати, либо к свободным простолюдинам, либо к несвободным – рабам, тралам. Происхождение определяло правовую нишу человека и регламентировало многие аспекты его жизни. Свободная воля человека весьма ограничена традициями. Круг родственников, друзей, супруг(а), род занятий – всё это не зависело от желания индивида. Следование морали – не личное качество человека, а его обязанность, предписанная традициями. Представитель знати обязан быть храбрым, щедрым и являть собой образец для подражания (в том числе и внешней красотой!). От менее знатных таких качеств не ожидали, зато им предписывалось быть покорными и трудолюбивыми. Отсутствие доблести у представителя знати так же осуждалось, как и лень у крестьян. Более высокое происхождение предполагало не только расширенный набор прав, но и повышенные требования со стороны общества и более строгое наказание за проступки. То, что прощалось неразумной черни, не прощалось знати, чьё поведение определялось как образцовое. В случае ущерба, знатные люди получали больше компенсации, но и сами несли большую ответственность по сравнению с рядовыми людьми.
Лишение права означало не только отсутствие защиты закона. Оно фактически исключало человека из числа живущих людей. Считалось, что лишённый права не существует более в физическом плане. Любая помощь ему, всякий преднамеренный контакт с ним был абсурден с точки зрения древнего человека.
Интересы коллектива важнее интересов отдельного человека. В эпоху военной демократии даже правитель был обязан подчинять свои желания коллективу.
В суде главными доказательствами чаще всего становились свидетельские показания, клятвы, присяги. Обычным делом было применение пыток для получения «правды». Иногда виновность или невиновность человека определяли, например, бросая его связанного в воду, – если выплывал, значит, вина не утащила его на дно. Нередко применялись судебные поединки: боги (Бог) дадут победу правому.
Кровная месть была обычным явлением в обществе, и, несмотря на попытки правителей объявить её вне закона и заменить штрафами, она в той или иной мере сохранялась.
Право также часто регламентировало и цены на товары в Раннее Средневековье, устанавливая максимальное значение, которое мог запросить продавец.
Христианизация разделила мораль (внутренняя сила, управляющая человеком) и закон (внешняя сила). Право стало подчиняться как христианским канонам, так и древним обычаям, которые не противоречили новой религии. Теперь не только рождение, но и крещение человека, обращение его в христианство давало ему как новые права, так и обязывало следовать определённым правилам, канонам. Духовенство стояло выше мирян.
Вплоть до конца Тёмных веков народ имел право бороться с властью, которая творит зло, не следует закону. Присяга не считалась нарушенной, если воин уходил от предводителя, который попирал закон. Подданным даже вменялось в обязанность защищать право от короля, который его нарушает.
Однако когда сформировался феодальный строй и окончательно установилась теократическая форма права, король из народного избранника становится божьим помазанником, власть которого может оспариваться только церковью, но не подданными. Монарх воплощает в себе божественную силу, и преступление против короля одновременно означает преступление и против Бога. Остальным (кроме духовенства) вменяется безусловное подчинение правителю. Хотя, эти устои нарушались, когда король переставал следовать закону, традициям, идя против общества (например, восстание баронов против Иоанна Безземельного, закончившееся подписанием Великой хартии вольностей). По мнению крупных феодалов, король, хотя и оставался божьим помазанником, был «первым среди равных». Любой представитель дворянства, даже самый мелкий, пытался сосредоточить в своих руках максимум экономической и военной мощи.
Поскольку право было дано людям богами, Богом, у человека Средневековья не могло возникнуть и мысли о несправедливости какого-то положения, традиции, а если она и возникала, то списывалась на неразумность человека или козни дьявола – гордыню.
Древность закона – обязательная его характеристика, гарантирующая справедливость. Законотворчество предполагалось не как введение новых законов, а как выбор наиболее справедливых положений из старых, хранимых в «народном сознании». Новые же порядки выводились из древних легенд, Писания путём интерпретации какого-нибудь отрывка, цитаты. Это служило надёжным «фундаментом» для признания нового закона старым. Иногда «случайно» обнаруживались «древние» манускрипты, авторство которых тут же устанавливалось в пользу какого-нибудь славного монарха или исповедника. Часто же свод законов просто называли именем короля из прошлого.
- Чтобы стать королём после смерти правителя, одного королевского происхождения было недостаточно. Претендент нуждался в обязательной поддержке со стороны народа (если конкретнее – знати, которая выражала интересы всего народа).
- Неразрывная ассоциация между телесной и духовной красотой, а также силой и героизмом просуществовала в сознании людей вплоть до Нового времени. Это было закреплено даже на уровне языка: внешняя и внутренняя красота обозначалась одним словом, которое характеризовало общую красоту и не могло быть употреблено отдельно по отношению к духовному либо телесному. Каждый герой за редким исключением описан как человек с идеальной внешностью и набором лучших (по понятиям тех времён) моральных качеств. То же самое касалось и авторов великих произведений. Витязи не только сражали чудовищ, но ещё и отличались ораторским искусством, разговаривая исключительно утончённо, благородно и мудро. Отрицательные же лица или представители «черни» представлялись в сознании людей и в литературных произведениях как некрасивые или даже уродливые существа с грубой речью, плохими манерами и отрицательными моральными качествами. Интеллектуальные качества также не могли быть отделены от моральных. Такими были архетипы Средневековья, а я упоминал выше, что мышление и литература древних была архетипичны, без склонности к индивидуализации.
- Неприятие всего нового, будь то порядки, поведение, одежда или техническое изобретение. Вопреки распространённому мнению, это являлось не только следствием церковного «мракобесия», поскольку существовало и в дохристианский период. Как я уже писал, главную роль в жизни общества играла приверженность всему старому, проверенному, освящённому стариной. Жить нужно было так, как жили отцы и деды. Даже если изобретения приносили пользу, новаторы не находили поддержки в народе, а нередко и навлекали на себя беды.
Древние предметы особенно почитались и считались лучше новых. Фамильные мечи, названные собственным именем, старинные кубки, перстни наделялись особой силой, иногда даже волшебной.
- Отношение к деньгам, богатству и сокровищам заметно отличалось от нашего. В дохристианскую эпоху и на заре христианизации Европы бережливость не только не была в чести, но даже осуждалась. Драгоценности рассматривались не столько как средство платежа или накопления (поскольку было время натурального хозяйства и товарообмена), сколько как предмет сплочения людей вокруг военного предводителя. Денежная стоимость сокровищ значила для человека Тёмных веков гораздо меньше, чем перспектива быть воспетым в песнях в качестве храброго и верного долгу героя или отважного, справедливого и щедрого правителя. Слава значила гораздо больше, чем деньги. Военному предводителю предписывалось быть щедрым. С дарами он передавал подданным частичку своего величия, ума, военной удачи. Количество золотых украшений, дороговизна оружия говорило о храбрости, героизме человека. В золоте и серебре, захваченном на войне или подаренном предводителем, как бы заключались и концентрировались храбрость, доблесть, честь воина и его успех, счастье. Драгоценности были неотчуждаемы от хозяина. Часто люди перед смертью или отправляясь в поход, из которого могли уже не вернуться, прятали свои трофеи (которые не надевали на себя) в землю, воду или даже в болото, где они и оставались навсегда.
С этим тесно связано и то мистическое значение, которое придавали сокровищам люди древности. Сюда относятся проклятые клады, любая вещь которого навлекает беду на того, кто нарушил покой сокровища, драконы, стерегущие золото, гномы, добывающие и хранящие в своих пещерах драгоценности. «Песнь о Нибелунгах» и «Беовульф» как раз повествуют о проклятых кладах.
Сокровища использовались и в ритуалах. Драгоценности, богато украшенное оружие клали в могилы умершим воинам и королям. Кроме того, важным элементом жизни людей был обмен дарами, на которые не скупились: богатство даров свидетельствовало о доблести и славе дарителей. Односторонние подарки от равных по социальному уровню не предполагались, поскольку получатель оказывался в моральной зависимости от дарителя, что могло навлечь беду. Во многих древнеевропейских (германских) языках понятия «давать» и «брать» обозначались одним словом.
Христианизация привносит в отношение к золоту и серебру экономическую составляющую, однако и в феодальном обществе отношение к драгоценностям как к предмету социального общения сохраняется вплоть до эпохи ренессанса.
Когда сложились феодальные отношения, бережливость и накопление (добродетели капиталистов) также не признавались. Феодал был обязан тратить гигантские суммы на пиры, пышные церемонии, дары подданным и церкви, даже если расходы становились больше, чем доходы. Цель та же самая, что и у конунга Тёмных веков – показать свою щедрость, с которой ассоциируется слава, знатность. Это даёт возможность также расширить круг знакомств, найти союзников, вассалов. Иногда феодалы, желая показать своё богатство и поразить соседей, публично портили дорогое имущество или употребляли его безо всякой практической цели (кроме, опять же, порчи). Все свидетели этих странных, на наш взгляд, действий, должны были узреть величие дворянина. Иногда это даже доходило до своеобразного состязания, когда феодал, узнав о том, что сосед покрыл поле шёлковыми тканями и вспахал его, приказывал засеять своё поле золотыми монетами. Разумеется, тоже устроив из этого целое представление с массой зрителей.
Люди, накапливающие богатства (купцы, ростовщики) воспринимались с презрением и насмешками. Коммерческие качества не были присущи феодалам. Всеми делами по реализации произведённой крестьянами продукцией занимались специальные люди, задачей которых было обратить товар в деньги, которые потом потратит феодал. Благородство и расточительность были неотделимы друг от друга.
- Огромную роль в дохристианский период играли пиры. Во время них заключались союзы, обменивались новостями, происходил королевский суд, награждения, принимались самые важные решения, заключались сделки (кстати, от слова «пир», «попойка» произошли слова «гильдия» и «цех»). На пирах поэты пели свои новые песни. Пир имел также символическое значение – он сближал людей, делал их друзьями.
- Поэзия ценилась очень высоко (особенно до появления трубадуров). Поэты не исполняли в трактирах, как иногда преподносится в книгах. Это считалось ниже их достоинства. Они исполняли свои произведения только на пирах у королей и высшей знати и получали за своё творчество землю, скот, оружие и драгоценности.
Однако на заре Высокого Средневековья отношение к поэтам стало меняться. Их стало больше, реального продукта они не производили и могли жить только подачками от богатых господ (хотя, зачастую эти «подачки» были весомыми). Некоторые трубадуры и миннезингеры в конце концов получали свои лены. Правда, часто поэты с успехом в качестве воинов участвовали в походах, в том числе и крестовых, что, надо полагать, приносило им доход.
Поющие и играющие в трактирах жонглёры и ваганты появились гораздо позже.
- Понятие о ремесленнике как о человеке, не вкладывающем в свою работу творческой инициативы, штампующем в кустарных условиях некондиционный товар, сложилось только после промышленной революции. В Средние века же ремесленники были подлинными мастерами своего дела. Творчество, мастерство, эстетичность были обычными понятиями, которыми руководствовались ремесленники. Все те величественные дворцы, храмы, прекрасные ювелирные изделия, картины и статуи, доспехи и оружие были сделаны ремесленниками. В отличие от фабриканта, который появится значительно позже, ремесленник не штампует продукцию, производство у него не поставлено на поток, поэтому его цель – не количество, а качество, не одинаковость, а творчество. Мастер ощущал частичку себя в каждом своём изделии и старался постоянно самосовершенствоваться. Качество и красота результатов труда были делом чести ремесленника, они создавали ему имя и уважение как среди окружения, так и среди коллег. После возникновения цехов в интересах уже всего сообщества мастеров был контроль качества. Халтурщики быстро изгонялись, поскольку дискредитировали всю «отрасль», а заниматься ремеслом вне цеха строго запрещалось.
- В дохристианскую эпоху владеть рабами было не только принято, но и мало кто из зажиточных земледельцев или ремесленников обходился без рабского труда. Однако рабов в каждом хозяйстве было не так много, как, скажем, в Древнем Риме, где они выполняли почти всю работу, включая интеллектуальную. В Раннее Средневековье рабам поручали самую грязную работу, но основную деятельность, включая вспашку земли, очистку её от камней и т.п. вели свободные люди-общинники.
- От верований – а именно от представления о загробном мире – зависит отношение людей к жизни и смерти. Древний германец не боялся умереть в бою – он «знал», что после кончины непременно попадёт в Вальгаллу, где будет пировать. С другой стороны, смерть от старости была гораздо менее предпочтительна, поскольку в этом случае душа в Вальгаллу не попадала. Сравним с греками, которые боялись смерти, поскольку она означала вечное заточение души в мрачном царстве Аида.
- Простые люди сторонились грамоты и грамотных людей. Она считалась уделом избранных, не чуждых колдовству. Неспроста слово «гламур» означало одновременно «грамота», «мудрость», «таинственность» и «волшебство» («колдовство») и родственно слову «грамматика». Мудрецы всегда считались контактёрами с миром духов, волшебниками.
Очень важно, как жители мира объясняют происходящие вокруг них явления. Либо они знают законы природы (то есть все законы физики, химии, биологии, математики) и тогда это научное и высокоразвитое общество с высокими технологиями, которое по определению не может жить в грубых домах, лачугах, средневековых замках и сражаться мечами. А это уже не похоже на фэнтези. Либо они не знают законов природы, но имеют веру в сверхъестественное – бога, творцов и т.п. (отнесём создание мира с помощью магии сюда же), с помощью которой и объясняют и земное притяжение, и происхождение человека, и многие другие явления. Третьего не дано. Люди в любом случае будут задумываться о том, что их окружает, и объяснение примет одну из вышеуказанных форм.
Материальная и моральная сторона жизни взаимосвязаны. Как только общество делает шаг в материальной жизни (например, появление мануфактур или открытие Америки), то сразу же начинают меняться и порядки в социуме. Медленно, постепенно, но меняются. И наоборот: изменение моральной стороны (например, христианизация) влияет на материальную сторону жизни. Поскольку менталитет связан с обоими составляющими культуры, то и он начнёт изменяться. Но не ранее. Если образ жизни и повседневные реалии человека соответствует VII веку, то закономерно будет предположить, что и менталитет у него будет, как у человека VII века. Когда человек обитает в условиях жизни середины I тысячелетия после Рождества Христова и имеет менталитет представителя постиндустриального общества начала XXI века, то это выглядит крайне странно и неправдоподобно. Нет никаких убедительных предпосылок для формирования у человека менталитета другой эпохи.
Когда человек описывает (придумывает) фэнтезийный мир, он преднамеренно или непроизвольно берёт одежду, утварь, постройки, нравы, устои, титулы, государственное устройство из какой-либо реальной исторической эпохи. То есть описывает антураж. Он может вносить какие-то элементы из других эпох (если органично впишутся), которые в некоторой степени изменят психологию персонажей. Однако в любом случае менталитет героев, живущих в мире, должен соответствовать описанному антуражу – то есть персонаж обязан быть сыном своего времени, а не выглядеть странным «пришельцем», «попаданцем», непонятно как оказавшимся здесь.
Соответствие материальных элементов общества своему времени и друг другу кратко описано в статье «Двенадцать ошибок современного фэнтези».
Разумеется, используя стандартный менталитет, мы получим стандартного (архетипичного) персонажа. Однако чаще всего у какого-либо героя (протагониста или антагониста) психология частично отличается от обывательской. Этого требует необходимость конфликта в произведении. Но мы помним, что другой менталитет не возникает сам по себе, ниоткуда. Он формируется окружающей средой. Значит, герой должен испытать на себе влияние другой среды.
Что поможет автору «подкорректировать» менталитет:
1. Религия. Если автор напишет, что вера в некоего бога запрещает воину прикасаться к драгоценностям, то это объяснит, почему человек не принимает подарков от предводителя. Хотя взамен возникает вопрос о доверии вождя к такому странному дружиннику, и правдоподобно ответить на этот вопрос придётся автору. К тому же что мешает предводителю подарить своему подданному коня или меч?
2. Воспитание в другой стране или долгие путешествия в чужие края, где герой познакомился с другими культурами и в какой-то мере изменил менталитет. Однако другой конец палки – если он вернулся в родные края, как теперь к нему относятся его земляки? Полагаю, с подозрением и неприятием его новых привычек. «Своим в доску» он уже точно не станет, если только снова не начнёт себя вести, как все.
3. Уникальные умственные способности героя. Он гений и, научившись читать, стал задумываться о том и об этом, в результате чего перерос своё время. Если не перегнуть палку и не уйти в мэрисьюшность, то достаточно убедительно при соблюдении некоторых условий:
а) человек должен получить отличное (по тем временам) образование;
б) он должен иметь доступ к накопленным человечеством знаниям;
в) он должен иметь возможность проводить время в размышлениях, а это предполагает хотя бы относительную свободу от труда. И в любом случае, такой человек будет выглядеть экстравагантным чудаком, которого станут избегать.
4. Божественное или иное мистическое откровение. Однажды персонаж спал, и вдруг во сне явилось божество, которое нашептало ему некоторые мысли. Как Орлеанской девственнице. К сожалению, очень сложно органично вписать это в текст, чтобы не выглядело богом из машины, по воле автора (и только по ней!) помогающим герою. Я не помню ни одного произведения, где это смотрелось бы убедительно.
5. Магия. Здесь сложнее. В рамках одного абзаца объяснить влияние магии на менталитет человека будет невозможно. Это тема для отдельной статьи.
Таким образом, любая «корректировка» менталитета, выводящая его за пределы, которые обусловливает уровень культуры, предполагает обязательную работу автора над убедительным объяснением подобного сдвига. Оправдание «потому что я так придумал» приведёт лишь к тому, что герой будет выглядеть искусственно, нелепо, как седло на корове.
Автор: Александр Николаевич Бирюков
Источник: peroman.blogspot.com/