[shano]

Джон Ватсон был очень хорошим человеком, поэтому он совсем не годился в сыщики. Чистое сердце не может проследить изощренного коварства преступника, а освященный добродетельной доверчивостью взгляд на жизнь порой не замечает фактов, которые нам, грешным, увы, представляются очевидными.

Странно, например, само орудие убийства. Собака, пусть даже большая и свирепая, в бою, как правило, проигрывает человеку. А если это не старик сэр Чарльз с больным сердцем, а молодой и здоровый сэр Генри, никто не поставит на эту собаку и ломаного гроша. Чем же руководствовался такой хитрый человек как Стэплтон, когда выбирал такое ненадёжное средство в качестве орудия убийства?

Непонятна последовательность убийств. Ежели Стэплтон мог претендовать на наследство сэра Чарлза, знал о существовании другого наследника, то не логичнее ли было убить сначала сэра Генри, тихо, в Америке, а старик-то глядишь и сам скоро преставился бы?

И, в конце концов, непонятен сам мотив убийства. Если Стэплтон имел права на наследство, он мог законно отсудить часть капитала в свою пользу, как это практикуется по сей день. После смерти богача появляется седьмая вода на киселе и начинает судилище с прямым наследником за долю наследства. И затягивает дело, и подает апелляции, ну мы все знаем, как можно годами вести тяжбы. Тем более, что в Гримпене живет большой специалист по подобным делишкам - Френкленд. А наследник не может вступить в право собственности, пока не завершены все судебные формальности. Всё задумано для того, чтобы наследнику надоело ждать, и чтобы он сам предложил претенденту откуп.

С юридической и моральной точки зрения действия героев не выдерживают никакой критики. Во-первых, Холмс нанимается предотвратить преступление против сэра Генри. То есть никакого преступления еще не совершено, ничего кроме нехороших намерений он вменить Стэплтону не может. Да и по поводу гибели сэра Чарлза Холмс не имеет ни малейших улик на Стэплтона. «Мы даже сейчас не можем предъявить прямые улики этому коварному хитрецу» - говорит сам Холмс. Притом разворачивается целая кампания, по сути, фабрикования улик на Стэплтона. Если это и законно, то, как минимум, непорядочно. И карьеру Холмса никак не украшает.

Все эти нестыковки и алогичности можно было бы приписать слабости таланта Конан Дойля, однако, при внимательном прочтении повести, обнаруживаются факты, которые могут пролить свет на историю в Баскервиль-Холле с иной стороны. И, кто знает, может, эти, во многом необязательные факты, внедрены в повествование намеренно? Может быть, Дойлю надоело устами Холмса описывать в конце каждого рассказа нить расследования, как бы для Ватсона, а на самом деле для тупых читателей? Может быть, Конан Дойль создал повесть как бы с двойным дном, с версией Ватсона для массового читателя и со скрытым сюжетом – для вдумчивого? Давайте же вдумчиво, дедуктивно проанализируем все факты и попробуем иначе сложить головоломку под названием «Собака Баскервилей».

1. Мотив убийства. Предыстория.

Стэплтон – сын покойного Роджера Баскервиля, младшего брата сэра Чарльза. Роджер был аморальным типом и «считался в семье паршивой овцой». Ему «пришлось бежать в Южную Америку». Честным людям, как правило, не надо никуда бежать. Рискну предположить, что Роджер был жуликом, а сын пошел по стопам отца и впоследствии попался на растрате казны в Коста-Рике. Наведенные Холмсом справки подтверждают, что Роджер был женат. Но имел ли Стэплтон право на наследство, как законный (подчеркиваю) сын сэра Роджера, или же его не обремененный принципами папа настрогал кучу бастардов, один из которых оказался очень на него похожим и поэтому присвоил фамилию предков? Надо думать, что не имел, ибо в противном случае мог бы законно завести судебную тяжбу с Генри за часть наследства, а если уж он решился бы убивать, то первыми делом - законного наследника, как уже описано выше.

Сэр Генри до 12 лет жил с отцом, средним братом семьи Баскервилей «в маленьком коттедже на южном побережье» Англии. После гибели отца он переехал жить «к друзьям» в Америку. Спрашивается, почему не к родственникам, в Баскервиль-Холл, а в какое-то американское захолустье «к друзьям»? Не пробежала ли кошка между средним и старшим братьями, отцом Генри и сэром Чарльзом, причем настолько большая саблезубая кошка, что даже племянник стал заложником этой ссоры?

А теперь давайте представим себе жизнь молодого Генри. Он малолетним сиротой приезжает жить в чужую семью. Да еще в семью американских фермеров, настоящих «рэднеков». Да еще из нелюбимых в Америке англичан. И в довершение он является аристократишкой, голубой кровью, предметом зависти и ненависти всего мирового пролетариата? Трудно представить, какая травля, какие издевательства и унижения выпали на долю бедняги. И в течение всех долгих лет этого американского ада родной дядя-миллионер пальцем не пошевелил, чтобы как-нибудь помочь несчастному племяннику.

Если кто и ненавидел «добрейшего» сэра Чарльза настолько, что готов был его убить, то это был куда скорей обозленный и нищий сэр Генри, чем Стэплтон, весело проживающий с красавицей-женой украденные казенные деньги, и не имеющий никаких прав на имение Баскервилей.

Но в повествовании есть еще один подозрительный герой. Мортимер. Который работал в Черингкросской лечебнице в Лондоне, а потом женился. И понимая, что надо «обзаводиться собственным домом», распрощался с должностью консультанта лечебницы и устроился работать к черту на рога, в какую-то болотную деревню Гримпен. Ему-то более-менее интересно жить, у него есть работа и хобби по раскапыванию курганов. Но давайте представим себе, что чувствует его жена. Из привычной родной столицы она попала в деревню! В болота! Какая, должно быть, скука, тоска и мрак царят в её душе! Что ей остаётся? Кто по её мнению виноват в её погубленной жизни? Конечно, муж. И конечно, он выслушивает её упреки ежедневно. Мортимер никогда не появляется в обществе жены. Даже на званом обеде у самого барина, у сэра Генри! Либо его жена в положении, либо они в ссоре, либо она пьёт (а то и закидывается чем похуже, учитывая мужа-врача, ведь женская наркомания тогда была очень распространена). Притом Мортимер любит свою жену очень сильно, раз согласился оставить ради неё лечебницу. Нет сомнений в его рефлексии по поводу будущего своей семьи. Жизнь загнала этого рассеянного мечтателя-интеллигента в угол, а в таком положении очкарик порой становится опаснее уголовника.

Но самое подозрительное в предыстории убийства сэра Чарльза – то, что вполне себе зрячий старик, не в маразме, не узнал в Стэплтоне человека, как две капли воды похожего на его родного брата! И на Хьюго Баскервиля, заодно. Это возможно? Нет, друзья мои. Это абсолютно невозможно. Следовательно, по методу дедукции мы эту версию отбрасываем. И принимаем версию, что Чарльз признал-таки в Стэплтоне родственника. К чему тот наверняка и стремился, приехав в Мэррипит-Хаус вскоре после приезда сэра Чарлза из Южной Африки в Баскервиль-Холл. И мало того, что признал, а даже завязал с ним дружбу.

Что это значило для сэра Генри, объяснять не надо. Он, нелюбимый племянник, пролетал мимо наследства как фанера над Парижем. Поэтому медлить он уже не мог. 4 июня сэр Чарльз собирался в Лондон. Мортимер говорит, что для поправки здоровья. Хотя для поправки здоровья обычно наоборот уезжают из города в деревню. А что, если сэр Чарльз собирался в Лондон к нотариусу, менять завещание в пользу Стэплтона? Если так, то убийце надо было действовать немедленно. Это объяснение куда убедительнее Холмсовского: «нельзя было терять ни минуты, иначе жертва могла ускользнуть», куда она вообще могла ускользнуть в Лондоне? Убить можно и в Лондоне, да рано или поздно сэр Чарльз вернулся бы назад в Баскервиль-Холл.

2. Убийство сэра Чарльза

Лучшего наемного убийцу, чем домашний доктор жертвы, трудно найти. Тем более, если доктор сильно нуждается в улучшении своего статуса. Во время врачебного визита, конечно, убить нельзя. Есть свидетели, Бэрримор и его жена. Но если встретиться с жертвой вечером в аллее, то для остановки сердца достаточно одной инъекции яда. Жертва далеко не убежит, а при вскрытии тела домашний доктор всегда может выдать след от смертельного укола за след от сделанной днём, во время последнего визита, инъекции лекарства.

Это версия. А факты говорят нам следующее. В аллее не обнаружено других следов, кроме следов сэра Чарлза, Бэрримора, и Мортимера. Ах, да. По словам Мортимера, были еще следы собаки. До собаки мы дойдём позже, но главное ясно даже противотанковому ежу – убийца либо Бэрримор либо Мортимер.

Алиби у Мортимера нет. Тело обнаружили только в полночь. И даже если бы обнаружили сразу, то за ним самое быстрое послали бы конюха верхом, и у него была бы солидная фора. Потому что оседлать лошадь – дело долгое, а у Мортимера был свой шарабан, и он мог уехать домой сразу после убийства. В ночь убийства Мортимер по его словам «засиделся за работой». Он не стал притворяться спящим, так как ему надо было как можно скорей, до появления полиции вернуться на место преступления. Зачем? Затем, что в аллее оставались его следы, и надо было под благовидным предлогом появиться там, чтобы не попасть под подозрение.

Вколоть яд, конечно, мог и Бэрримор. Но в этом случае любой врач сразу бы обратил внимание на след от чужой инъекции во время осмотра тела.

3. Стэплтон и его жена

Казалось бы, для преступников наступило затишье. Смерть старика объяснена естественными причинами. Сэр Генри получил желанное наследство. Мортимер ждет своего гонорара. Зачем тогда нанимать Холмса, и вообще начинать всю эту историю? Вероятно, возникла помеха. И, судя по тому, на кого в результате покатились бочки, эта помеха возникла в лице Стэплтона.

Вряд ли такой прощелыга, как Джек Стэплтон, рассчитывал, что ему так запросто позволят получить 740 тысяч фунтов. Он наверняка догадывался, что над стариком сгущаются тучи, и был настороже. Дорога из Баскервиль-Холла в Гримпен проходит мимо его дома, поэтому засечь шаробан Мортимера в ночь убийства для него не составляло особого труда. И, как всякий правильный жулик, он не донес эти сведения в полицию, а пошёл шантажировать убийцу. Некоторое время шел торг, а потом… Потом Стэплтона решили убрать законным путем, руками Холмса. Как еще уберешь человека, который стреляный воробей, который знает угрозу своей жизни и готов к ней? Но если сам шантажист оказался бы на скамье подсудимых, то любые его показания стали бы ничтожны. И для этого понадобилась собака.

4. Собака

Да-да, собака появилась именно в этот момент. Почему Мортимер ничего не сказал полиции про найденные им в аллее собачьи следы? А потом вдруг в гостях у Холмса вспомнил. Да потому что не было там никаких собачьих следов! Но их надо было придумать, чтобы «естественную» смерть сэра Чарльза перевести в насильственную и подвести под подозрение владельца загадочной собаки. Далее, надо подстроить покушение на сэра Генри с той самой собакой и пришить к этому делу Стэплтона.

И, самое главное, надо найти независимого от полиции сыщика, который бы провел расследование в нужном русле и не задавал лишних вопросов. Например, вопроса: «А почему Бэрримор не рассказал полиции о письме Лоры Лайонс»?

5. Бэрриморы и письмо Лоры

Бэрримор «вспоминает» про письмо Лоры на следующий день после его разоблачения сэром Генри и Ватсоном в башне со свечкой. Объясняется такая откровенность просто. Сэр Генри наутро после погони за каторжником раскинул мозгами и решил использовать Бэрриморов в своей игре. Пригрозив, что выдаст укрывателей беглого каторжника, он заставил Бэрримора «вспомнить» про письмо. Самого письма, в котором можно было прочесть слова, но которое чудесным образом «рассыпалось в руках», конечно же, не было. Сэр Генри, думаю, требовал от Бэрримора и прямых показаний против Стэплтона. Но, во-первых, лжесвидетельство тяжкое преступление, а во-вторых Бэрримор всё-таки добропорядочный человек и не стал бы лжесвитетельствовать против знакомого джентльмена. Видимо, был торг, и сошлись на «рассыпавшемся письме» с подписью инициалами, которое ни к чему не обязывает ни Бэрримора, ни его супругу.

К тому же, после разоблачения, Бэрримор необъяснимо стал сторонником «собачьей» теории, и начал грузить Ватсона по поводу мнимой опасности, грозящей его хозяину. В то время как до разоблачения он придерживался скептического взгляда на семейную легенду.

А Лора Лайонс была куртизанкой. Об этом книга намекает весьма прозрачно. Показания продажной женщины купить было наверняка проще, чем уговорить твердолобого Бэрримора. Поэтому сэр Генри вовлек Лору в фабрикование улик против Стэплтона. Лора, в свою очередь, надула сэра Генри, не раскрыв Ватсону всей подоплеки в первый визит, и вынудила сэра Генри заплатить дважды. Надо сказать, Лора ничем не рисковала – поскольку в суде она всегда могла отказаться от своих слов, а подтверждающего эти слова письма, по понятным причинам, не существовало.

6. Развязка

Холмс, конечно же, обо всём догадался. Наверняка сэр Генри очень хорошо заплатил Холмсу чтобы комедия была доиграна до конца. Но Холмс повел действие по своему сценарию. Он дал Стэплтону удрать. Стэплтон не утонул в болоте. Он туда вообще не ходил. Надо быть идиотом, чтобы туда лезть, когда можно удрать. Ведь помимо тропинки из Мэррипит-хауса, где Холмс, Ватсон и Лестрейд устроили засаду, была и другая дорога, вот Ватсон пишет:«…кроме этой тропинки, здесь был, очевидно, и другой, более короткий путь, ибо не успел я выйти на дорогу, как увидел перед собой мисс Стэплтон.» . По этой-то второй тропе Стэплтон и сбежал. Потом Холмс оставляет в Мэррипит-Хаусе Лестрейда (чтобы тот сидел на месте не вздумал искать Стэплтона), не сообщает о пропаже подозреваемого в полицию, чтобы его не поймали на железнодорожной станции, ничего вообще не делает всю ночь. А утром отправляется на болота, чтобы найти логово собаки. У Стэплтона была целая ночь, чтобы добраться до железной дороги, и целый день, чтобы скрыться.

Зачем Холмс отпустил Стэплтона? Полагаю, у него оставались казенные деньги, украденные в Коста-Рике. Ведь казну обворовывают не на сто фунтов, и не на тысячу. Вот Холмс и взял деньги с обоих, и с сэра Генри, и со Стэплтона.

7. Бэрил Гарсиа/Ванделер/Стэплтон

Бэрил, «одна из красавиц Коста-Рики» была, конечно, подельницей своего муженька-афериста. Иначе, с чего бы она стала играть роль его сестры? Кстати, идея выдать себя за сестру Стэплтона принадлежит наверняка самой Бэрил, поскольку так она тоже могла рассчитывать на долю наследства сэра Чарльза.
В повести Бэрил поступила именно так, как на ее месте поступила бы любая красивая авантюристка. Она решила кинуть неудачника-мужа и задурила голову его сопернику, сэру Генри. Что сказать, женщины выбирают победителей.

8. Письмо в отель, загадочный бородач в кэбе и прочие тайны.

Письмо из газетных вырезок содержит совершенно бессмысленное предупреждение сэру Генри. В чем цель этого письма - напугать адресат? Нет. Цель этого письма, которое пришло сразу после заселения в гостиницу – показать Холмсу, что за сэром Генри следят. Холмс, естественно, решил поймать хвоста. И вот он этот хвост, как по заказу. Как будто ждёт, что его поймают. С окладистой бородой. Если бы Холмс не сделал тогда глупость, то, возможно, он и поймал бы какого-нибудь забулдыгу с клееной бородой, который за пол-гинеи согласился проследить «за джентльменами». Как мы видим, поначалу злоумышленникам удавалось водить Холмса за нос.

9. Гибель Сэлдена

Сэлдена убил Стэплтон. Шантажист чувствовал угрозу и постоянно мониторил происходящее на болотах. Поэтому он знал, что Сэлдена кормят Бэрриморы. Когда Ватсон и сэр Генри погнались за каторжником, Стэплтон понял, что Бэрриморы разоблачены и попали в лапы сэра Генри. И еще он очень хорошо понял, что Бэрриморы в руках сэра Генри – опасное оружие. Убив Сэлдена, Стэплтон освободил Бэрриморов от необходимости укрывать каторжника, и тем самым уничтожил важную улику против себя. Ведь в этом случае Бэрриморов ничто не заставляло признавать в суде (если бы он состоялся) факт существования письма Лоры.

10. Воссоздание событий

Итак, за 2 года до смерти сэр Чарльз возвращается в Баскервиль-Холл из южной Африки с капиталом в 740 тысяч фунтов. Вскоре в Мэррипит-Хаус заселяются Джек и Бэрил Стэплтоны. При знакомстве со Стэплтоном сэр Чарльз признает в нем племянника, тут никакие документы не надобны, поскольку Стэплтон вылитая копия его родного брата. Стэплтон втерся в доверие баронета и навел его на мысль изменить завещание в свою пользу. Мортимер, душеприказчик сэра Чарльза, увидел свой шанс, и начал действовать. Он связался с сэром Генри и предложил укокошить дядю за долю в наследстве. В результате состоялся сговор двух этих лиц, прямо заинтересованных в смерти сэра Чарльза.

4 июня сэр Чарльз собрался в Лондон к нотариусу, чтобы изменить завещание. Мортимер, узнав об этом, попросил его о тайной встрече вечером в тисовой аллее. Баронет, конечно, доверял своему доктору, поэтому ничего не заподозрил. Что ему наплел Мортимер – неизвестно, но баронет действительно дожидался его в тот вечер у калитки. Мортимер подошел к жертве, естественно, со стороны дома. Пользуясь доверием сэра Чарльза, он приблизился вплотную, и, улучив момент, сделал старику укол яда. Почувствовав боль, сэр Чарльз испугался и бросился бежать от убийцы, то есть в сторону от дома (а не потому что, как считает Холмс, у него от страха поехала крыша). Пробежав несколько шагов, он упал замертво.

Мортимер быстро вернулся домой на своем шаробане (эту его поездку и засек Стэплтон), дождался гонца из Баскервиль-Холла и оперативно приехал «осматривать тело», чтобы полиция не нашла его следов в его отсутствие. На следственной экспертизе он, естественно, был, и убедил комиссию в естественной смерти сэра Чарльза.

После этого Стэплтон начал свой шантаж. Долгая торговля с ним закончилась ничем, поэтому сэр Генри и Мортимер решают повесить убийство сэра Чарльза на Стэплтона, а заодно и покушение на сэра Генри. Они обратились к Холмсу, и поначалу им удавалось даже водить сыщика за нос, фабрикуя «подтверждения» опасности, будто бы угрожающей сэру Генри, а также причастность Стэплтона к гибели сэра Чарльза. Так были выдуманы следы собаки, склеено письмо в отель, организована «слежка». Параллельно была найдена собака и устроено её логово на болоте. После разоблачения Бэрриморов сэру Генри удалось сфабриковать главную улику против Стэплтона – письмо Лоры и её показания. Но Холмс, который жил в Кумб-Трейси, уже стал потихоньку во всем разбираться и начал свою игру.

На болотах он встретился со Стэплтоном и убедил его, что улики против него сфабрикованы, и что рыпаться поздно. Что, учитывая финансовые возможности сэра Генри, Стэплтону грозит суровый приговор. Они договорились, что Холмс даст ему удрать и инсценирует его гибель на болотах, и Холмс получил за это деньги. Потом, после встречи с Ватсоном, он приехал к сэру Генри и утвердил сценарий предстоящего «покушения». При этом, конечно, дал понять, что ему всё известно, и получил гарантии на определенную сумму оплаты услуг.

В вечер «покушения» сэр Генри по сценарию Холмса пришел в гости к Стэплтонам, отпустил экипаж, и в сумерках отправился домой по тропинке. Там на него «напала» его собственная собака, которая была застрелена Лестрейдом. В это время Стэплтон со слугой со всех ног удирали по другой тропе, а его жена приматывала себя простынями к столбу. Меня всегда смущали эти простыни. Веревкой самого себя связать сложно, выйдет неубедительно. А вот замотаться в простыню, так что будешь выглядеть спеленутым по рукам и ногам – нетрудно. Да и простыни были сорваны «в мгновение ока», что подтверждает мою догадку. В этот момент Бэрил уже полностью втянулась в спектакль по очернению Стэплтона и наверняка заранее договорилась об этом с сэром Генри.

После этого Холмс оставляет Лестрейда караулить никому не нужный Мэррипит-Хаус, а сам спокойно едет спать в Баскервиль-Холл, давая Стэплтону фору до утра. Утром Бэрил проводила Лестрейда, Холмса и Ватсона к логову собаки, и в конце этой истории была поставлена точка. В результате:

Сэр Генри получил наследство
Мортимер получил гонорар за убийство сэра Чарльза
Бэрил получила в мужья богатенького буратину (кто-нибудь в этом сомневается?)
Холмс получил от сэра Генри за компромат на Стэплтона и от Стэплтона за свободу
Стэплтон получил свободу и инсценировку своей гибели
Ватсон получил материал для книги
ru-sherlockiana.livejournal.com/231828.html