[shano]

В романе Доктор Маклауд и мистер Холмс новая глава.

Поскольку авторы совершенно не разбираются в медицине, да и в прочем тоже, хотелось бы помощи специалистов на предмет - нет ли ошибок.

The courtyard of St Bartholomew’s Hospital in London by Thomas Hosmer Shepherd

Я заметил инспектора Джонса, когда наш кэб притормозил перед аркой, ведущей во двор Бартса. Инспектор предусмотрительно остановился, чтобы брызги грязи из-под колес кэба не замарали его штаны, и я потерял его из виду, потому что экипаж проехал во двор.

— Вон к тем дверям, — указал я кэбмену.

— Ну так и сказали бы, что вам к мертвецкой, сэр, — проворчал тот, останавливая кэб у больничного морга.

Мы с мистером Холмсом покинули экипаж, я расплатился и оглянулся. Инспектор, похоже, направлялся сюда же, но мы не стали его ждать, а вошли в помещение. В коридоре нам встретился доктор Лютер Холден с несколькими студентами Медицинской школы, которым собирался дать урок анатомии.







Luther Holden. Lithograph by T. H. Maguire, 1858.



— У нас сегодня есть криминальный труп, — сказал мне доктор Холден после того, как мы обменялись приветствиями. — Убийство, как вы любите. Себе я возьму банальный сердечный приступ, а вон на том столе, — мы уже вошли в покойницкую, и доктор Холден указал на лежащее в дальнем конце помещения женское тело, — любопытный случай остеита, доктор Пэджет просил оставить для него.



Я сходил вместе с ним полюбоваться остеитом. Молодежь подтянулась за нами.



— Из цирка уродов, что ли? — поинтересовался я, разглядывая изувеченное болезнью тело.



— Швея из Уайтчепеля, — объяснил доктор Холден. — Умерла от горлового кровотечения, вызванного туберкулезом. Хотите поприсутствовать при вскрытии?



Я покачал головой:



— Нет, мне бы чего попроще. Уникумы мне не интересны. Вот убийство — самое то. Добрый день, инспектор, — обратился я к Джонсу, появившемуся в дверях. — Вы насчет этого красавца? — я показал на предназначенное мне для вскрытия тело.



— Добрый день, господа, — проговорил инспектор, и подошел посмотреть на лицо трупа. — Да нет, в общем-то. Неизвестный, свидетелей убийства нет, где убийцу искать — непонятно... Типичный висяк. Был бы покойник не нищим забулдыгой — постарались бы опознать, а оттуда уже ниточку раскручивать, а так... — он меланхолично пожал плечами. — Я больше из-за этого, — он показал на «сердечный приступ». — Вот что-то мне не верится, что у Хоба Джонса сердечко было больное.



— Родственник? — осведомился я.



— Благодарение богу, нет! — отрекся от родства инспектор Джонс.



Доктор Холден поднял со стола стопку бумаг, перелистнул и прочитал вслух:



— Уильям Джонс, слесарь, найден мертвым на улице.



— Ага, — подтвердил инспектор. — В нескольких шагах от этого, — он ткнул пальцем в «мой» труп.



— Их нашли вместе? — заинтересовался я. — Ну-ка, инспектор, расскажите подробнее.



— Сначала нашли этого, — инспектор показал на убитого. — Он лежал перед входом в проулочек. А когда заглянули в проулочек, тогда Хоба и увидели. Вроде как он шел себе из любимого паба домой, увидал новопреставленного в луже крови да так испугался, что от испуга богу душу и отдал.



— А вы в это не верите?



— Не тот человек. Вот если его по голове чем тяжелым приложили — это больше на истину похоже. Но я посмотрел — вроде нету ни шишки, ни ссадины. Может, вы что-нибудь углядите.



— Тогда вам, Маклауд, и карты в руки, — решил Холден. — Раз есть такие сомнения, урок анатомии подождет.



Он тут же дал задание ученикам делать зарисовки фрагментов остеитной швеи, чуть было не припряг туда же и мистера Холмса, но тот отбился, заявив что пришел со мной, а последнему из студентов Холден приказал:



— А вы, Тилсон, записывайте ход исследования.



Тем временем инспектор сообщил мне краткие сведения об однофамильце. Уильям Джонс и впрямь был слесарем, но основные доходы получал от редкой специализации: умел вскрывать любые дверные замки и чуть ли не любые сейфы, причем просочиться к заветному сейфу ухитрялся настолько ловко, что прозвище Хоб получил недаром. Понятное дело, при такой профессии иметь слабое пугливое сердце — непозволительная роскошь, так что сомнения инспектора были обоснованы.



Я надел плотный фартук и нарукавники, чтобы ненароком не испачкать одежду и приступил.



— Исследование производится с целью установить причину смерти Уильяма Джонса, найденного на улице... это вы потом у инспектора уточните, где и когда он был найден, — сказал я Тилсону. — Тело лежит на спине и принадлежит мужчине в возрасте... от сорока до пятидесяти, — прикинул я на глазок. — Видимых уродств и повреждений не наблюдается. Есть несколько старых, давно заживших шрамов на руках... скорее от инструментов, как вы думаете, коллега?.. связанных с профессией покойного. Следов драки или избиения — нет. На бедре — гематома размером с куриное яйцо, не свежая, уже с заметной желтизной... скорее всего об угол стола приложился... опасности для здоровья и жизни не представляет.



Я прошелся взглядом до ступней с застарелыми мозолями и ничего настораживающего не заметил. Если Джонса и убили, то ниже пояса причину смерти искать было, пожалуй, бесполезно. Значит, ищем выше пояса.



— Шея... Следов от веревки, провода и тому подобных удавок — не наблюдается. Следов от захвата шеи руками — не наблюдается. Шейные позвонки, скорее, не сломаны, подробнее проверим, когда тело перевернем. Челюсти... последние дни по нижней части лица покойного не били. Свежих сколов зубов — не наблюдается.



— Отравление... — как бы про себя поразмыслил Холден.



— Разве что джином, — пробормотал я. — Кроме запаха джина, никаких химических или подозрительных запахов изо рта не наблюдается.



После того, как я внимательно рассмотрел заметно поредевшую шевелюру покойника, тело перевернули. Здесь тоже не было никаких видимых повреждений кожи и ранений. Шейные, да и прочие позвонки были в полном порядке.



— Значит, все-таки от сердца помер? — уточнил инспектор.



— Мы еще не приступили к вскрытию, — ободряюще молвил Холден. — Ну что, переворачиваем и начинаем? — спросил он меня.



— Погодите, — попросил я, присматриваясь к одной родинке на шедро усыпанной родимыми пятнами разных цветов спине покойника. Взял более-менее чистый кусок ветоши, плюнул на него и с нажимом провел по "родинке". — Вот оно! — на ветоши остались буроватые пятна. — Шило... Стилет, может быть. А может, и вязальная спица. В общем, тонкое орудие, уколовшее прямо в сердце. Настолько тонкое, что когда спицу выдернули, края раны плотно сомкнулись и кровотечение остановилось... Так что поищите вокруг места происшествия шило или спицу, инспектор. Вряд ли найдете, конечно — нормальные люди хороший инструмент не выбрасывают.



— Спица, говорите, — пробормотал инспектор и выложил из кармана на стол металлическую вещицу — четыре кольца для пальцев и к ним что-то вроде рукояти. Рукоять была снабжена шипом длиной в два дюйма.



— Шип коротковат, — оценил я. — Но по толщине — самое то.



— А так? — инспектор нажал кнопку, и из рукояти кастета клинок с щелчком выскочил на всю длину — теперь это был не шип, а стилет.



— А вот так — оно и есть, — сказал я и поднес стилет к глазам, внимательнее рассматривая клинок. — И что-то мне говорит, что вот это бурое — не краска, а кровь нашего мистера Джонса. Что ж вы молчали, инспектор?



— Крови на Джонсе не нашел, — буркнул тот. — Думал, хоть немного, да натечь должно.



— И где кастет обнаружили? — поинтересовался я.



— А в кармане вот у него, — инспектор показал на второй труп.



— Вот как! — удивился я. — Это что же получается: убийца заколол мистера Джонса, сделал несколько шагов — и тут кто-то третий перерезал ему горло.



— Так и получается, — подтвердил инспектор. — И ограблен Джонс не был, а на той улице, сэр, два шиллинга пять пенсов считаются за неплохую сумму. Вот у этого, — инспектор махнул в сторону незадачливого убийцы, — один карман был вывернут, но тоже не ради денег — денежки по земле раскатились. Шесть щиллингов тринадцать пенсов...



— Вот как... — повторил я, глядя на труп убийцы. — Интересные дела получаются, инспектор. Тут вам не просто убийство в драке, сгоряча. Тут вам хладнокровное злодейство. Думаю, с мистером Джонсом мы разобрались, и вскрытие подтвердит мое предположение. Хотя я, знаете ли, имея такой инструмент, — я надел кастет на пальцы, как полагается, — в сердце бы не колол.



Я пододвинул себе мистера Холмса, развернул его к себе спиной и сделал вроде замаха, целясь стилетом в сердце.



— Мое мнение, это ему повезло так удачно попасть, — проговорил я. — Вот задел бы он ребро — и что? Разве что второй убийца рядом с ножом был наготове, добил бы, если что. А я бы, доведись мне кого-то убивать стилетом, колол бы спереди, под ребра и вверх, — я повернул мистера Холмса ко мне лицом и показал замах, — либо сзади в мозжечок. — снова повернул юношу и продемонстрировал направление удара. — Так что я сделал бы вывод, что наш убитый убийца — не профессионал.



— Нам еще только профессиональных убийц не хватало, — проворчал инспектор. — А что еще вы можете о нем сказать, кроме того очевидного факта, что ему перерезали глотку?



— Ну... — я остановился у стола и посмотрел свысока на тело убийцы, — тут кое-что можно сказать, но мне сначала бы хотелось выслушать мнение моего стажера. — Я оглянулся на мистера Холмса. — Давайте, высказывайтесь. Младшие по званию всегда говорят первыми.



Мистер Холмс глубоко вздохнул.



— Производится осмотр тела неизвестного, найденного на улице в нескольких шагах от покойного Уильяма Хоба Джонса, — начал он намеренно рассудительным голосом, явно подражая мне.



— Вы записывайте, Тилсон, записывайте, — вполголоса подсказал своему студенту доктор Холден.



— Тело принадлежит мужчине, предположительный возраст — до тридцати лет, — проговорил Холмс.



— Я бы предположил 25 плюс минус два года, — подсказал я. — Продолжайте.



— Волосы черные, кожа смуглая... черты лица скорее типичны не для Британских островов, а для Средиземноморья.



— Хорошее наблюдение, — одобрил я. — В сочетании со стилетом наводит на мысль об Италии, хотя пока этого со стопроцентной уверенностью утверждать нельзя. Что вы скажете о загаре?



Холмс позволил себе слегка улыбнуться.



— Пожалуйста, сэр, не надо наводящих вопросов. Мне самому интересно, сколько важных деталей я не увижу.



— Прошу прощения, продолжайте.



— Судя по загару и его распределению — перед нами человек, который в Лондоне недавно. Пожалуй, не горожанин. Вот заметный мыс более темной кожи на груди — значит, часто ходил с наполовину расстегнутой рубашкой. По шее тоже проходит линия, разграничивающая кожу с разным загаром, но там не так четко выражена разница, значит, он чаще предпочитал ходить в небрежной одежде, без сюртука и воротничка. Заметна разница в оттенках между кожей выше и ниже пояса — похоже, что иногда ходил и без рубашки. Возможно, моряк? — Мистер Холмс взял руку покойника и рассмотрел ладонь, посмотрел вторую руку. — Определенно нет. Можно было бы сказать, что это рука джентльмена, но в сочетании с любовью к незастегнутым рубашкам... скорее, не джентльмен, а просто бездельник. Хотя, возможно, в Италии таковы джентльмены, — Холмс посмотрел на ноги мертвеца, — что могут себе позволить изредка ходить босиком — как видите, верхняя часть ступней загорела и щиколотки тоже посмуглей, чем кожа ближе к колену.



— Хорошее наблюдение, — качнул я головой.



— И, судя по состоянию ступней, я думаю, постоянно босиком он у себя в Италии — или откуда он приехал — все же не ходил. Чаще в обуви.



— Согласен, — кивнул я.



— Покойный явно не голодал, — заметил Холмс. — Истощенным он не выглядит. Хотя, конечно, и упитанным его не назовешь. Сложение скорее атлетическое, чем астеническое или жирное. Выглядит здоровым...



— Тут не соглашусь, — сказал я. — Обратите внимание, какие у этого субъекта глаза.



— Определенно, белки глаз вовсе не белые и напоминают о желтухе, — согласился доктор Холден. — Можно предположить проблемы с печенью.



— Старых заметных шрамов я не вижу, — продолжил мистер Холмс. — Причина смерти — разрез на горле... Описывать подробно, сэр?



— Не стоит, это я сам. Только поправлю, что надо бы сказать не «причина смерти», а «предположительная причина смерти», а то вдруг и у этого господина не все так однозначно, как и у мистера Хоба Джонса.



Я склонился над рано и внимательно рассмотрел, как прошел разрез.



— Мистер Холмс, подойдите. Вот вы, предположим, этот итальянец, а я хочу полоснуть вас по горлу ножом, — в роли ножа выступил кастетостилет. Я примерился «лезвием» с одной стороны, с другой стороны, перекинул «нож» в другую руку и с удовлетворением заключил: — Вот так!



— То есть второй убийца — левша, — понял меня инспектор.



— И непременно кровь должна была попасть на одежду убийцы, — сказал я. — На рукав — точно.



— Не примета, — с сожалением ответил инспектор. — На той улице человек с пятнами крови никого не удивит. Там бойни рядом.



— А интересно, — спросил задумчиво мистер Холмс. — Что это за сейф вскрыл Хоб Джонс, что из-за него двух человек убили?