09.07.2019 в 09:09
Пишет Эрл Грей:Из интервью с лингвистом, филологом, научным руководителем Института лингвистических исследований РАН Николаем Николаевичем Казанским об эволюции языков, об экспериментах в лингвистике и важности языковой политики.URL записи
...- Наука, в целом, основана на теориях и экспериментах. В лингвистике или филологии есть место для экспериментов?
- Да, конечно. В отечественной лингвистике эксперименты начались с трудов Льва Владимировича Щербы, у которого есть специальная работа об эксперименте в языкознании. Естественно речь идет об эксперименте с живыми носителями языка. Вы можете задать вопрос – так можно сказать или нельзя. И выяснить, например, есть ли случаи, когда два интересующих исследователя слова встречаются в одном контексте. Подобные эксперименты регулярно проводятся при исследовании современных языков.
читать дальше
Для древних языков поставить эксперимент исключительно трудно. Но иногда появляется возможность провести своего рода «квазиэксперимент». У меня есть статья, в которой я пытался доказать, что в текстах Гомера сохранились следы пермиссива.
«Сама идея пермиссивности – это идея косвенного участия, участия невмешательством в подконтрольную ситуацию, участие безучастностью с намеком на то, что в момент совершения действия говорящий мог предвидеть последствия и результат действия; само участие связано по большому счету с верной или неверной, но оценкой предвидения событий. Пермиссив – это взгляд в настоящее из будущего». (Из статьи Н.Н.Казанского «Пермиссив в древнегреческом языке»)
Пермиссив присутствует и в русском языке, и, кстати, судя по всему, в древнегреческом языке до Гомера выражался примерно также как в русском. У Пастернака: «Я дал разъехаться домашним» − я позволил им разъехаться, я не препятствовал им разъехаться. Вот это «дал сделать что-то» проявляется по-разному. Например, я дал ему это отнести – я побудил его это сделать, и я дал ему это отнести – я позволил ему это отнести. Это более менее очевидно для русского языка и для нас как для носителей.
У Гомера встречается подобное: «дал отнести на корабль» какие-то вещи – явный каузатив, каузативное действие. «Дал поносить доспех» − явно в значении «позволил». Значения каузатива и пермиссива соседствуют во многих языках.
...Хорошо, что в последнее время распространяется билингвизм. В смешанных браках дети знают два, а иногда и три языка. И это замечательно! Виктор Максимович Жирмунский говорил, что после 18 языка, любой следующий выучивается очень легко.
- Хотелось с Вами поговорить о родном языке. Некоторые люди обеспокоены заимствованием иностранных слов. Хотелось бы узнать Ваше мнение как лингвиста, ученого – это всё-таки часть эволюции языка, или это негативно на него влияет?
- Мы не можем знать, как это повлияет на язык. Но мы знаем, как повлияло, например, господство французского языка в XIX веке. Повлияло вполне хорошо.
Что будет с бесконечным количеством английских заимствований – не знаю. У нас в Институте издается словарь русского языка XVIII века. В нем можно обнаружить невероятное количество незнакомых слов. Например, у слова «куранты» первое значение в словаре «валюта» - английское «currency». Соответственно, было и такое значение, однако осталось лишь одно – кремлевские куранты. Язык отберет ненужное.
Но к любому языку необходимо относиться с вниманием и почтением. Должна быть филологическая акрибия – аналог математической точности, который обозначает филологическую тщательность. Эта тщательность подразумевает, в том числе, и выработанный языковой вкус. Без него филологическая культура общества невозможна. На чем его вырабатывать? На хороших литературных текстах.
С этим, отчасти, справляется школа, побуждая читать тексты, одобренные многими поколениями как образцовые. Необходимо читать и современные тексты, одобренные учителем, который, в идеале, должен быть человеком с литературным вкусом.
Ни о какой акрибии речи не идет, если человек в течение нескольких лет читает только переписку в интернете. В этом случае важно лишь, чтобы собеседники поняли определенную информацию. Поэтому можно писать что угодно и как угодно. И это не продуманный «олбанский» йезыг или йАзЫг пАдОнКаФф, который был создан лингвистами. (Распространившийся в Рунете в начале 2000-х годов стиль употребления русского языка с фонетически почти верным, но орфографически нарочно неправильным написанием слов т. н. эрративом, с частым употреблением определённых штампов, характерных для сленгов. Чаще всего используется при написании комментариев к текстам в блогах, чатах и веб-форумах – прим. НР).
Это был некий эксперимент, который ушел в прошлое лет 10 тому назад. Никто сейчас подобным образом не шалит. Но это был осмысленный эксперимент, была определенная тщательность.
Плохо, когда к своему языку относятся бездумно. Так как я преподаю, давайте я произнесу что-нибудь пропедевтическое – язык нам дан просто так. Мы за него не платим, мы получаем его бесплатно, по наследству. И иногда мы забываем о том, что это дар – фантастический дар. И, соответственно, этот дар нужно беречь и стараться передать его будущим поколениям во всей его прелести, без значимых потерь, но современным и действенным.
- А как Вы относитесь к тому, что мы словно возвращаемся назад в ту эпоху, когда слова были частью изображений – используя смайлики и эмоджи в соцсетях. Получается это какой-то виток?
- На самом деле этот феномен намного-намного сложнее. До XVIII века существовал такой способ создания картин с помощью рукописного текста, расположенного так, что одной части получалась, например, прическа, из другого брови, а в целом появлялось портретное изображение.
Естественно, какие-то знаки в большей или меньшей степени употреблялись издревле, например, зарубки на деревьях.
В 70-е годы среди археологов было модным изучать так называемый «музейный мусор» – мелкие вещи, найденные при раскопках могил неолитического времени. Как правило, они располагались в районе груди скелета. Медвежий клык, клык кабана, бусинка – всё это археологи тщательно собирали. В период расцвета семиотики делались попытки прочитать последовательность этих символов как текст. В основе лежала примерно та же идея, что носитель традиционной культуры читал эти символы, извлекая из них информацию так же, как шотландец был способен узнать по клеткам на юбке другого шотландца – килте, с кем этот человек в родстве, откуда он родом и так далее.
Попытки передать подобную информацию существовали всегда, и я бы не стал утверждать, что смайлики и картинки в социальных сетях это нечто новое. Мне вспомнился перевод Владимира Эммануиловича Орла «Алисы в стране чудес». Написанное им предисловие заканчивалось такими словами: «А вам хотелось бы получить такое ?» и дальше был изображен конвертик – письмо.
На самом деле, мы с легкостью можем менять словесный знак на изображение идеограммы. И связано это, в том числе, с синестезией (особым способом восприятия, при котором некоторые явления, понятия и символы непроизвольно наделяются дополнительными качествами: цветом, запахом, текстурой, вкусом, геометрической формой, звуковой тональностью или положением в пространстве – прим. НР). Иногда мы можем сказать о каких-то темных оттенках в музыке или в отдельных звуках. Эти особенности находятся в определенной взаимосвязи на том уровне, который ни лингвист, ни исследователь истории искусств не затрагивает. Это, в большей степени, связано с психологией и закономерностями устройства и деятельности мозга.
- Множество языков уже кануло в лету вместе с их носителями. Даже сегодня наблюдается некая проблема вымирания языков вместе с малыми народами. Что с этим делать? Признать это как факт, или как-то попытаться спасти языки и наследие?
- Что касается наследия, то документирование языков ведется. Другое дело, что человека не оживишь и у мертвого не спросишь. Чтение книг – это замечательно, но в книгах есть один очевидный изъян. Они не отвечают на тот вопрос, который вы хотите для себя выяснить. Они говорят о чем-то соседнем, но не могут прямо ответить на вопрос, как это сделал бы собеседник. Обычная ситуация: вас интересует какая-то конкретная деталь, текстов вам предлагают много, но прямого ответа на свой вопрос вы не находите.
Источнег знаний
В тексте есть еще прекрасное:
"Виктор Максимович Жирмунский говорил, что после 18 языка, любой следующий выучивается очень легко".
Охотно верю.