[shano]

06.08.2020 в 10:58

Пишет  Эрл Грей:

Как минимум колледжи должны быть нацелены на то, чтобы выпускать людей
с достаточной подготовкой в определенной дисциплине, с желанием
продолжать учиться всю оставшуюся жизнь и способностью быть активным
гражданином. Вместо этого для большинства людей колледж стал, говоря
словами выпускника известной школы в Калифорнии, «семью волшебными
годами между университетом и первой неквалифицированной работой».
Колледж перестал быть переходом к образованной зрелости, он теперь всего
лишь тактика отсрочки наступающей взрослости.
...В возникновении этих фальшивых университетов частично виновата
ненасытная потребность в дипломах, живущая в той культуре, где каждый
считает, что он должен поступить в колледж. А это, в свою очередь,
породило деструктивную ниспадающую кривую доверия к дипломам и ученым
степеням. Школы и колледжи порождают эту «инфляцию дипломов» так же, как
правительства разных стран порождают инфляцию денег: печатая больше
бумаги. Когда-то аттестат о среднем образовании был необходимым условием
для того, чтобы заняться каким-то ремеслом или войти в определенную
профессию. Но сейчас его имеет любой человек, даже тот, кто не умеет
читать. Как следствие, колледжи теперь служат для того, чтобы
подтвердить факт окончания школы, а степень магистра отвечает тем
требованиям, что когда-то предъявлялись кандидату на степень бакалавра.
Студенты же, как белки, крутят этот учебный барабан, не получая никаких
серьезных знаний.

Поиск решения данной проблемы является ключевым вопросом для будущего
американского образования. В 2016 году кандидат в президенты от
демократической партии, сенатор Берни Сандерс, сказал, что сегодня
диплом колледжа – эквивалент аттестата о среднем образовании
пятидесятилетней давности. И что поэтому каждый человек должен учиться
в колледже, точно так же как каждый человек сейчас посещает среднюю
школу. В действительности, тот факт, что мы относимся к колледжам, как
к обновленным средним школам, во многом объясняет причину того, почему
мы оказались в таком кризисе. А если смотреть шире, то результат слишком
большого количества «студентов», «профессоров», «университетов» и ученых
степеней заключается в том, что посещение колледжа в настоящее время не
является гарантией того, что люди знают, о чем они говорят.
...Учеба в колледже, по определению, не может быть легким опытом. Именно
здесь человек расстается со своими привычными детскими представлениями
и сталкивается с тревогами, дискомфортом и трудностями процесса
познания, который ведет к приобретению более глубоких знаний – будем
надеяться, на всю жизнь. Ученые степени колледжа – в области физики или
философии – по идее, должны быть показателем истинно «образованного»
человека, который не только владеет конкретным предметом, но также
обладает более широким пониманием культуры и истории своей страны. А это
никогда не бывает просто.

Однако в современной Америке колледж уже не воспринимается подобным
образом ни поставщиками, ни потребителями высшего образования. Колледж,
будучи ориентированным на клиента, обслуживает потребности подростков,
вместо того чтобы помогать им выйти из подросткового возраста. Не
заботясь о том, чтобы освободить студентов от иллюзий, заблуждений
и интеллектуального идеализма, современный университет лишь укрепляет
их. Студенты покидают кампус, иногда до конца не осознавая то, что они
встретили кого-то более умного, чем они сами, как среди своих
сокурсников, так и среди преподавателей. (Это говорит о том, что они
вообще не пытаются делать каких-то различий между своими сверстниками
и учителями.) Они получают свои дипломы, как расписку в том, что провели
несколько лет в окружении множества интересных людей, за услуги которых
они и их родственники заплатили определенную сумму.

...Помимо финансового прессинга, массовое нашествие неподготовленных
студентов в колледжи происходит благодаря культуре позитивного настроя
и самореализации, которая не позволяет говорить детям об их возможной
неудаче. Как писал Роберт Хьюз в 1995 году, Америка – та культура,
в которой «детей всячески лелеют, чтобы они не подумали, что они
тупы». Два десятилетия спустя преподаватель младших
классов средней школы из Мэриленда ухватила суть данной проблемы,
опубликовав в 2014 году статью в газете Washington Post, после того, как
решила оставить профессию. Она рассказала, что администрация школы дала
ей два главных указания, которые, по ее мнению, были «определяющими
лозунгами системы государственного образования». Один заключался в том,
чтобы не допускать того, чтобы у учеников что-то не получалось. Другой
же был предвестником ориентированного на клиента подхода, применяемого
в колледжах: «Если у них оценки /D/ и /F/, значит, вы чего-то не додаете им».

Я сам множество раз сталкивался с подобным отношением, и не только среди
детей или юных абитуриентов. У меня были студенты, которые говорили мне,
что если они не получат оценку /А/ по моему предмету, то
поставленная им более низкая оценка будет свидетельством моей плохой
работы. А еще у меня были студенты с низкой успеваемостью по моему
предмету, которые просили меня дать им рекомендацию для поступления
в аспирантуру или в институт. Может быть, нынешние студенты колледжей
и не глупее тех студентов, что были тридцать лет назад, но их
уверенность в том, что им все должны, и необоснованная самонадеянность
выросли значительно.

Важнейшую роль здесь, безусловно, играет воспитание. Чрезмерно
заботливые родители стали столь назойливы, что бывший преподаватель
первого курса в Стэнфорде посвятила этой проблеме целую книгу, отметив
в частности, что «чрезмерная родительская опека» губит целое поколение
детей. Это те родители, которые продолжают сдувать пылинки со своих чад
и в старших классах школы и даже в колледже, делая за них домашнюю
работу – преподаватель из Стэнфорда деликатно называет это «излишней
помощью» – и в целом участвуя во всех аспектах жизни своего ребенка. Кто-то идет еще дальше: бывает, что родители переезжают в тот
город, где находится колледж их отпрыска, чтобы быть рядом с ним, пока
он учится. Это уже не чрезмерная опека, а какая-то «поддержка с воздуха».

...В наши дни большинству родителей и их детям чужда идея о том, что
подростки должны сперва подумать, почему они хотят поступать в колледж,
найти школы, которые максимально отвечают их способностям, подать
заявление только в эти школы, а затем посетить те школы, которые их
приняли. Спросите у родителей, зачем они возили свою дочь по всем
возможным местам, чтобы посетить те школы, в которых она, вероятно, не
хочет учиться, или в которых у нее нет шанса поступить, и вы, скорее
всего, услышите: «Ну, она хотела посмотреть на них». И редко когда
добавляют: «Мы решили потратить на это деньги». Подать одно заявление –
пятьдесят долларов и больше – недешевое удовольствие, но гораздо дороже
путешествовать из Амхерста в Атланту.

...Сегодня профессора не наставляют своих
студентов: наоборот, студенты наставляют своих профессоров, словно
компетентные лица. Так, в 2016 году группа студентов из Йеля
потребовала, чтобы на английском отделении отменили курс, посвященный
главным английским поэтам, потому что в нем был перебор с белыми
европейскими мужчинами: «Мы высказали свое мнение, – говорилось в их
петиции. – И мы не будем молчать. Запомните». Как сказал
мне однажды профессор одной элитной школы: «Иногда я чувствую себя не
преподавателем, а каким-то продавцом в дорогом бутике».

Так оно и есть. Этих детей чуть ли не с грудничкового возраста приучили
обращаться к взрослым людям по имени. Им ставили «оценки», скорее, чтобы
воспитать чувство собственного достоинства, а не стимулировать их
к достижениям. И их приняли в высшее учебное заведение, после того как
разрешили внимательно изучить колледжи, словно они выбирали себе дом
рядом с полем для игры в гольф. Этот поток маленьких, но значимых
уступок взрослых своим детям и их самооценке уничтожает их способность
учиться и внушает ложное чувство успеха и чрезмерной уверенности
в собственных знаниях, которое они возьмут с собой во взрослую жизнь.

...Но возьмем более жизненную ситуацию,
когда в 2013 году молодая девушка обратилась за помощью в социальные
сети при выполнении домашнего задания. (Мы не знаем, где она живет и где
она училась, но она описывала себя, как будущего доктора.) Очевидно, ей
было дано задание изучить отравляющее вещество зарин, и, как она
объяснила тысячам подписчиков Twitter, ей требовалась помощь, так как
девушке еще нужно было присматривать за ребенком. Спустя несколько минут
на ее просьбу откликнулся Дэн Казета, директор консультационной фирмы по
вопросам безопасности в Лондоне и ведущий эксперт в области химического
оружия, вызвавшийся помочь ей.

То, что произошло дальше, ошеломило многих читателей. Джеффри Льюис,
военный эксперт из Калифорнии, увидел и опубликовал их разговор онлайн.
«Я не могу найти химические и физические свойства газа Зарин [так
в исходном тексте], пожалуйста, кто-нибудь помогите мне», – написала
студентка в Twitter. Казета предложил ей свою помощь. Он исправил ее,
отметив, что зарин не является газом, и что это слово следует писать
с маленькой буквы. Как впоследствии иронично заметил Льюис, «помощь Дэна
вызвала вздох облегчения у нашей растерянной студентки».

На самом деле вызвала она целый поток бранных слов. Студентка обрушилась
на эксперта со всей силой своего оскорбленного самолюбия: «да [бранное
слово], это газ, ты, невежественный [бранное слово]. Зарин – это
жидкость, способная испаряться… заткнись [бранное слово]». Казета, явно
в шоке, сделал еще одну попытку: «Набери мое имя в Google. Я – эксперт
по зарину. Извини, что предложил свою помощь». Но и это не спасло ситуацию.

Из книги Тома Николса "Смерть экспертизы"

У нас вроде бы пока не дошло до такого, но идет к тому семимильными шагами. Или я не прав?