Есть особый тип прозы, которую я про себя называю «догорает музей Пришвина». Все, наверное, помнят этот текст: «Алло, здравствуйте! Тут неподалёку, вперемешку с птичьим клёкотом и ненавязчивым шёпотом ветра, будто озаряя багрянцем зеленеющие волны берёзовой рощи, обдавая жаром словно летнее солнце в разгар знойного душного июльского лета, испуская лёгкую дымку подобно поднимающемуся туману от раскинувшейся глади озера на рассвете, распугивая лесных обитателей — работящих бобров, мудрых ежей и беззаботных свиристелей, догорает дом-музей Пришвина. Нет, высылать машину теперь уже не нужно».
https://berezin.livejournal.com/2119887.html
Одним из текстов, которые раскрывают этот метод, стал анекдот про обычное утро в семье Евгения Гришковца:
«— Пап, передай соль.
— Вот, возьми соль... а что такое соль? Это ведь просто белые крупицы, которые когда на язык сыплешь — во рту становится солёно. А «солёно» — это вообще как? Как это объяснить-то? Просто «солёно» — и все. Нормальными словами это не опишешь. Вот в детстве, когда мама... Мама — ну просто мама. Женщина, которая проводит с тобой большую часть времени и которая любит тебя до беспамятства...
— Да ну тебя, я лучше в школе поем».
Идеальный задник для фенологической прозы — дачный кооператив или садовое товарищество. Рассказчик выходит на крыльцо и медленно описывает всё, что попадается ему по пути — старый сарай, ржавое ведро у стены, пробежавшая коша, куча палой листвы, забытая игрушка, обрывок шланга, поленница, колодец, забытая кружка у колодца, лейка.
http://vladimirberezin.binoniq.net/fenolog