[shano]

понедельник, 25 сентября 2023 в 18:25

Пишет natali70:

Кристофер Морли. Клинические заметки постоянного пациента Baker Street Journal 2 выпуск. Хочу сказать, что Кристофер Морли по своим взглядам и тому, на что он обращал внимание, оказался очень мне близок. Он также подмечал разные подозрительные совпадения с Каноном в разных местах и обращал на это внимание. Возможно, раньше я бы сказала, что это полная фигня. Сейчас так не скажу. Не знаю, как все это можно связать, и бывают разные , конечно, случаи, но все же это очень интересно. *** У него там - во втором выпуске BSJ - самые разные записи, и смешные, и пустяковые, и более серьезные. И был стишок, который я даже частично перевела с рифмой, но конец оставила как есть, решив, что "истина дороже" рифмы) БУТЫЛКА КОКАИНА Когда по воле рока Все катится к чертям Ты на книжных полках роешься, Ища спасенье там И все еще находишь«Шерлока Холмса» Идеальной книгой для чтения в ванной. *** Влияние Шерлока Холмса на других писателей (другие писатели это вообще-то, Дойль) Глава 17 "Сэра Найджела", опубликованного в 1906 году А. Конан Дойлом; описание морского сражения между англичанами и испанцами в Ла-Манше датируется 1350 годом или около того: "Король вскочил с радостным лицом. "Игра началась, друзья мои", - сказал он. ‘ Одевайся, Джон! Одевайся, Уолтер! Оруженосцы, несите доспехи”. Добавьте там же влияние Джона Х. Уотсона :- "Белый отряд", глава XI, описание леди Мод Лоринг, 1366 год от Рождества Христова: «...она была одета в длинное, ниспадающее платье из черного бархата с легкой белой кружевной оторочкой у ворота и у кистей рук.” *** Насчет этой самой игры... Может, я, конечно, не открою Америки, что это Шекспир, но все же. И я просто для общего развития приведу тут один фрагмент: "Вчера, когда в телевизоре Шерлок-Камбербетч начал декламировать «Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом», я принялась мешать соседке, с которой мы вместе смотрим сериал, словами: «Ух, тут такая шутка, я тебе расскажу, когда кончится». И да, разумеется, он дочитал до слов «Поднят зверь». Шутка, собственно, в том, что самая-самая знаменитая фраза Холмса (после «Элементарно, Ватсон», которая вообще не из Конан Дойла): “The game is afoot” – в русском переводе «Генриха V» это самое «поднят зверь». Монолог абсолютно хрестоматийный, как у нас «Полтава» или «Бородино», англоязычным зрителям понятно с первых слов. А русскоязычным вообще не понятно, потому что в наших переводах рассказов о Шерлоке Холмса это «Игра началась» (game по-английски и игра, и дичь). Я это рассказываю вовсе не для того, чтобы лишний раз пнуть старых переводчиков (на это и без меня желающих много). На самом деле они переводили рассказ, а не самую крылатую фразу всех времен и народов. И на своем месте в рассказе «Игра началась» стоит отлично. Не факт, что будь там «Поднят зверь» со сноской, было бы лучше. Небольшой опрос в фейсбуке показал, что примерно половина моих знакомых не помнит из детского чтения ШХ ни семипроцентного раствора морфия, ни ампулы с кокаином, и наркомания Шерлока для них – не такой же изначальный факт, как скрипка и трубка, а гнусная клевета на великого сыщика. Какова вероятность, что они запомнили бы сноску на шекспировскую цитату и опознали бы монолог в сериале? Это собственно к тому, что можно замечательно получать радость от перевода, даже если там цитата потеряна и слово game неправильно переведено. И то и другое – мелочи. Читайте книжки на том языке, на каком вам приятнее, и не портите цветы своей селезенки сравнением перевода с оригиналом." Вот отсюда fantlab.ru/blogarticle47145 Собственно вот этот момент у Шекспира Это монолог Генриха V перед осадой Харфлера.: Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом, Иль трупами своих всю брешь завалим! В дни мира украшают человека Смирение и тихий, скромный нрав; Когда ж нагрянет ураган войны, Должны вы подражать повадке тигра. Кровь разожгите, напрягите мышцы, Свой нрав прикройте бешенства личиной! Глазам придайте разъяренный блеск - Пускай, как пушки, смотрят из глазниц; Пускай над ними нависают брови, Как выщербленный бурями утес Над основанием своим, что гложет Свирепый и нещадный океан. Сцепите зубы и раздуйте ноздри; Дыханье придержите; словно лук. Дух напрягите. - Рыцари, вперед! В вас кровь отцов, испытанных в бою, Отцов, которые, как Александр, С утра до ночи здесь упорно бились И прятали мечи в ножны тогда лишь, Когда уж нечего рубить им было. Не опозорьте матерей своих, Но докажите, что и впрямь родили Вас те, кого зовете вы отцами. Пример подайте вы простолюдинам; Учите их сражаться. Поселяне! Вас Англия взрастила, - так теперь Явите мощь свою, нам показав, Что вы ее сыны. Я в том уверен; Ведь нет средь вас столь низких, в чьих бы взорах Теперь огонь не вспыхнул благородный. Стоите, вижу, вы, как своры гончих, На травлю рвущиеся. Поднят зверь. Кстати, там переводчики еще намекнули, что конец "Последнего дела" списан с "Федона " Платона. Я так не думаю, но это, наверное, традиционный панегирик: "...из всех тогдашних людей, каких мы знали по опыту, самого лучшего, самого рассудительного и самого справедливого." *** Теперь, значит, такая книга Дойля, как "Сообщение Хебекука Джефсона". Скажем так, это любопытно) То, что будет написано ниже, наверное , похоже на адскую смесь из-за странных совпадений и подозрительных фактов. Можно только принять все это к сведению. Но я немножко понимаю теперь, откуда растут ноги у теорий об американском происхождении Уотсона. " ЗАМЕТКА О ПРОБЛЕМЕ УОТСОНА-ДЖЕФСОНА Мне нет нужды напоминать вам об этом любопытном инциденте с раной доктора Джефсона. Рассказ, «Сообщение Хебекука Джефсона», впервые напечатанный в "Корнхиз" в конце 80-х годов рассматривался автором как его первый настоящий литературный успех. (V. Воспоминания и приключения, глава VIII.) В своем сообщении Дж. Хебекук Джефсон говорит :- «Когда началась гражданская война, я покинул Бруклин и провел всю кампанию в рядах 113-го нью-йоркского полка. Я участвовал во второй битве при Бул Ране и в сражении при Геттисберге. Затем в бою под Антиетамом я был тяжело ранен и, вероятно, умер бы на поле сражения, если бы не великодушие джентльмена по фамилии Мюррей, по распоряжению которого меня перенесли в его дом и окружили вниманием и заботой. ”. Конечно, заманчиво поверить, что это пишет не только Дж. Х.Джефсон, но и Дж. Х. Уотсон. Свойственная ему неопределенность дат, вмешательство некоего Мюррея, даже знакомый и спокойный темп повествования заставляют интуицию насторожиться. Давайте изучим историю этого доктора Джефсона. Он был сыном проповедника церкви «Плимутские братья» в Лоуэлле, штат Массачусетс, США. От своего родителя-евангелиста молодой Дж. Хебекук унаследовал его сильное рвение к отмене рабства. “Когда я изучал медицину в Гарвардском университете, - рассказывает он нам, - я уже успел зарекомендовать себя как продвинутый аболиционист”. Получив ученую степень, возможно, около 1850 года, молодой доктор Джефсон купил долю в медицинской практике в Бруклине. Вероятно, его привлекла в этот город слава другого великого аболициониста, преподобного Генри Уорда Бичера, который был призван на кафедру Плимутской церкви в 1847 году. Мы знаем, что к 1859 году доктор Джефсон прочно обосновался в Бруклине, занимаясь интенсивной практикой, но кроме того он также нашел время опубликовать свою либеральную брошюру «Где твой брат?», которая произвела такой переполох. Мне хотелось бы думать, что это было сделано в той же типографии, где впервые выросли «Листья травы», но запись недвусмысленна. На ней был оттиск «Свербург, Листер и Ко», так что, вероятно, доктор Джефсон издал ее в своем родном городе Лоуэлле. Свербург, очевидно, является вариантом другой уважаемой фамилии в Лоуэлле - Суонборо. Гарольду Суонборо из Лоуэлла, как вы помните, Дж. Старк Манро писал (несколько лет спустя) эти живые письма. Его рана зажила, и доктор Хебекук Джефсон вернулся в Бруклин. Он женился на дочери Джозайи Ванбургера, “известного гравера по дереву”. Из магазина Ванбургера пришел пробный экземпляр гравюры доктора Бичера, которую он намеревался вставить в рамку. Именно в эти послевоенные годы он изменил написаниесвоего второго имени с библейской формы Хэбеккук; он предпочитал, чтобы в нем не было трех "К". Он был занятым человеком; иногда некий доктор Джексон должен был помогать ему в практике.(Уверен, что Джексон не откажется заменить меня. – Горбун)Но переохлаждение и напряжение в военные годы вызвали закупорку в легких;рекомендовались морские путешествия, и он, вероятно, прихватил с собой туда некоторые из самых ранних рассказов Кларка Рассела. Подводя итог, мы можем видеть, что сын доктора Джефсона явно должен был унаследовать определенные привычки и обыкновения: (1) неопределенность в отношении даты или места сражений и ранений; (2) быть спасенным кем-то по имени Мюррей; (3) он делил медицинскую практику с кем-то по имени Джексон; (4) склонность к написанию памфлетов или брошюр; (5) восхищение Уордом Бичером и Кларком Расселом; (6)отношение к Гражданской войне с блеском в глазах, сжатыми губами и кулаками и болезненными воспоминаниями. Конечно, кое-что еще, что мог бы унаследовать менее удачливый сын, - это неприятное крестильное имя Хэбэкук; само по себе этого достаточно, чтобы привести к беспорядочности и отчаянию. В поисках здоровья доктор Джефсон (призвав на помощь Джексона) отправился в 1873 году в свое странное путешествие на борту "Марии Селесты". Только несколько лет спустя, когда его болезнь легких обострилась, он изложил эти факты. Можно предположить, что ужасный скандал, связанный с процессом Бичера-Тилтона в 1875 году, во многом подорвал слабеющую сопротивляемость его организма. Огласка, даже преследование, вызванные его случайной связью с расовыми проблемами омрачили его последние годы. Примерно во время процесса над Бичером он посоветовал двум своим молодым сыновьям поехать учиться в Англию и взять другое имя. Старший мальчик, также окрещенный Хэбекуком, спросил: “Если не Джефсон,то кто?” Его младший брат, Джон, с озорством повторил: “Ктосон!”(то есть What son) Да, и тогда у него был своеобразный юмор. Полное имя этого младшего сына, уже планировавшего пойти по стопам своего отца в медицину, было Джон Генри Джефсон, Генри, конечно, в честь Генри Уорда Бичера. Старший брат, после периодов благоденствия, начал пить, как это было выявлено много лет спустя на его фамильных часах. Живя в Англии, он обнаружил, что фамилия Хебекук вызывает столько споров, что онвсегда сокращал ее до инициала. Если вы думаете, что это только предположение, давайте проверим его надлежащим образом, обратившись к Книге Хебеккука, которую вы найдете ближе к концу Ветхого Завета. В ней всего три главы; естественным местом для поиска была бы глава 2,21-й стих. Но во 2-й главе всего 20 стихов, поэтому, естественно, возвращаешься к 1-му стиху и читаешь его снова. Тогда вы поймете, откуда эти шрамы и вмятины на часах Х. Уотсона. Вот как начинается 2-я глава, 1-й стих : - - Я буду стоять на часах. Остальное - домыслы. Не был ли Уотсон американцем?" *** "Возможно, мистер Дж. Ф.Крист в первом выпуске BSJ был слишком поспешен, предположив, что Холмс был назван в честь известного епископа Томаса Шерлока («буревестника английского религиозного мира». Однако, сам я думаю, что скорее это был Уильям Шерлок, отец Томаса, в честь которого окрестили Холмса.Томас Шерлок был убежденным защитником чудес, что могло бы сильно понравиться матери Холмса; но Уильям Шерлок, ставший деканом колледжа Святого Павла, был автором «Практического рассуждения о смерти», название которого весьма в духе Бейкер-стрит. Голова короля Карла все еще крепко держалась на плечах, когда родился Уильям Шерлок: годы его жизни 1641-1707. Оба священника были великими составителями брошюр, и оба, кстати, были выпускниками Кембриджа. Не может быть никаких сомнений в том, что полное имя сыщика было либо Томас Шерлок Холмс, либо Уильям Шерлок Холмс. Процитирую самого Томаса Шерлока из его предисловия к книге "Использование и цель пророчества" в "Шести лекциях" (3-е издание, Лондон, 1732 г): “Если идея не одобряется, то она, по крайней мере, невинна;и мне она не настолько нравится, чтобы продолжать выступать в ее защиту”. И конечно, доктор Джонсон восхищался проповедями именно Томаса Шерлока. В этом замечательном хрестоматийном Джонсонианском сборнике Дж. Б. Хилла, II, 429, я нахожу то, что вполне могло бы стать подходящим эпиграфом для этого ЖУРНАЛА. Это один из анекдотов, рассказанных мистером Уикинсом, “респектабельным торговцем тканями в Личфилде”.: “- Сэр, - сказал он, - читали ли вы когда-нибудь что-нибудь еще? - Да, доктор, я читал ”Шерлока". - Ну, сэр, вот вы и испили чашу спасения до дна”."