[shano]

четверг, 20 февраля 2025 в 19:34

Пишет MirrinMinttu:

В армии они были, можно сказать, всегда, и отнюдь не только на ролях прачек и работниц сектора плотских увеселений, как это обычно представляют в романах и фильмах. А со времен Войны Трёх Королевств (гражданской войны 1640-х) стали явлением настолько массовым, что это привело даже к некоторым изменениям в законодательстве. Речь не идет о тех храбрых дамах типа Джейн Ингелби, она же "кавалерист Джейн", которые были хорошо известным и задокументированным фактом, а о многочисленных джейн и мэри, которые шли за своими мужчинами в армию потому, что им зачастую не было другого места жить, питаться и как-то растить детей, и которые надевали солдатское снаряжение и брали в руки оружие, потеряв своих мужчин. Не потому, что этого хотели, а просто потому, что солдатам платили жалование, и, продолжая служить под именем погибшего мужа, любовника или брата, они его получали. Они гибли, как и любые солдаты, и если их пол был замечен после этого высоким начальством, объезжающим поле боя после битвы, командиры обычно просто пожимали плечами: "она была хорошим солдатом". Командиры вообще были в армии нового типа, созданной Кромвелем, наделены властью над своим контингентом практически неограниченной. И без разрешения командира ни один солдат или даже офицер где-то с 1685 года и на следующие лет 200 не посмел бы жениться. То есть командиры действительно были в курсе практически всего, происходившего во вверенной им воинской части, и по мере возможности вовлекали неизбежно появляющихся солдатских жен в повседневную армейскую жизнь, особо это не афишируя. Высокое же начальство, тоже признававшее необходимость женского вклада в армейскую жизнь, выделило квоту на то, сколько женщин могло следовать за своими мужчинами: 6 жен на каждую сотню женатых солдат. Кто отправится на марш, а кто останется, решала лотерея. Все честно тащили билетики и результат "идет" или "идет" тут же оглашался. Тем не менее, как правило несчастные, вытянувшие невыигрышный билет, оставались дома только в случаях, когда армия отправлялась воевать на континент, да и то были нюансы. А во времена Гражданской войны, и пока англичане не начали строить из своего королевства империю, кроме легально следующих за полком жен была некоторая часть нелегальных. Не говоря о том, что в кавалерии "кавалеров" служило немалое количество дам, получивших то же воспитание, что и их мужья и братья, так же уютно чувствовавших себя в седле, и так же умеющих убивать всеми доступными способами. Собственно, королю Чарльзу пришлось выпустить приказ, эту практику запрещающий, но, сами понимаете, в кавалерии последнее слово было не за ним. Знало ли начальство начальства о том, что в армии практически служат семьи солдат? Да, потому что некоторые командиры включали их работу в платежные ведомости с 1640-х, но это было, все-таки, редкостью. Обычно женщины работали, как работали бы дома - за кров и стол. Они ухаживали за лошадьми, были на всех нужных подсобных работах, стригли и брили, готовили и штопали, выхаживали больных и раненных, что было вообще неоценимо, потому что армейские врачи были по большей части хирургами, и не имели ни времени, ни умения выхаживать больных. Такую историю рассказывает, например, баллада Sweet Polly Oliver - девушка, не видевшая в жизни особо привлекательных перспектив на будущее, оделась в мужскую одежду, оставшуюся после смерти брата, обрезала волосы, и завербовалась в армию. Там у новобранцев сразу спросили, кто умеет обращаться с больными, и она вызвалась работать в госпитале. Там оказался смертельно больной капитан, которого она выходила вопреки прогнозам, и влюбилась в него, так что когда он поправился и узнал секрет своего спасителя-спасительницы, то тоже в нее влюбился, и они вскоре сыграли веселую свадьбу. Но вообще-то женщины в армии практически всегда носили мужскую одежду - и чтобы армия не была похожа на бесконечный обоз, и потому, что мужская форма была практичнее, и, как понимаю, ничего им не стоила. До тех пор, как ганноверская династия обрядила армию в мундиры, и надела на солдат и офицеров парики. Подобные изменения, отнявшие у женщин права и доход, привели к настоящим волнениям в армии, но немецкий подход к порядку все равно победил. Вообще, начальство было более склонно закрывать глаза на присутствие жен и подруг, если с ними не было детей. И дело было не в жестокости, когда, например, врач Джон Прингл (1707-1782), баронет, носивший титул "отца военной медицины" своего времени, назвал солдатские семьи "помехой". Поскольку большинство командиров не могло поставить столько ртов на армейское довольствие или просто увеличить солдатам жалование, вся семья жила на жалование кормильца. А поскольку это жалование не поражало щедростью, то солдаты практически недоедали, чтобы их семьи не голодали. Проблему пытались решить с плохим успехом, выделяя семье определенную сумму, чтобы та где-то устроилась, запрещая после этого появляться в расположении полка. Но ведь был ещё и фактор чувств... В общем, в 1800 году был издан акт, позволяющий солдатским семьям жить в армейских бараках. Но и там в одной большой палатке, например, могла быть помещена с солдатами только семья, а в бараках семейных от холостых отделяла только занавеска. Улучшение наступило только после 1850 года, когда для семейных солдат стали строить отдельные блоки бараков, и они обрели, таким образом, достойное называться домом жилье. Чем более профессиональной становилась армия, тем больше порядка требовалось и "в обозе". Особенно ганноверская армия совершенно не была толерантна к вольностям, так что гласно или нет, но всех сопровождающих женщин разделили на ранги, так сказать. Офицерские жены были сопровождавшими первого ранга, едущими за армией в своих или наемных каретах. Они были вольны перемещаться беспрепятственно и безнадзорно. Второй ранг состоял из женщин, сопровождающих армию верхом, вместе с багажными повозками "своего" полка. По какой-то причине приличными женщинами они не считались, и начальники над ними носили насмешливое "звание" Hureweible - "охранник бл**ей", хотя они ни в коем случае не были публичными женщинами. Видимо, эти женщины не были законными супругами. Третий ранг составляла женская пехота, так сказать - те, кто шел, по причине бедности, пешком за повозками, то есть солдатские жены и жены низших офицерских чинов. Над ними тоже был наблюдатель. Никакая фривольность нравов в армии совершенно не допускалась. За очень серьезные преступления (бунт, дезертирство, измена) полагалась смертная казнь, и это касалось всех. За остальное наказывали и физически, и публичным стыдом. Было типично наказание "юлой" - клетку с заключенным ставили на крутящуюся платформу и вертели до тех пор, пока у того не начинались рвота, энурез и дефекация. Публично, естественно, и симпатии никогда не были на стороне пострадавшего. Секли тоже беспощадно. Впрочем... Была одна такая Фиби Гессель (1713-1821), которая была крещена как Фиби Смит. Отец ее был солдатом и, видимо, вдовцом, потому что девочка росла с ним в армии как мальчик. Соответственно, быть солдатом было для нее единственной возможностью в этой жизни, и она осталась в армии, записавшись в Пятый пехотный полк, где, как водится, в какой-то момент влюбилась в некоего Голдинга. Впрочем, неизвестно, в какой период, потому что о своем положении она рассказала жене полковника только около 1745 года, когда и она, и ее возлюбленный были оба ранены в битве при при Фонтенуа. Так вот, в полку знали о том, что она женщина. Неизвестно, за что Фиби решили однажды высечь, но когда дошло до дела, она сорвала со спины рубашку и крикнула: "Давай, бей и будь проклят!" Последовал всеобщий шок. Ее не высекли, информация на сторону не просочилась, и Фиби продолжала служить, пока не настало время осесть и завести семью. Судьба ее особо не баловала - с Голдингом у них было 9 детей, из который один утонул, и 8 умерли в детстве от разных поветрий. Потом Голдинг умер, и Фиби переехала из Плимута в Брайтон, где вышла за рыбака Гесселя. Фиби овдовела вторично в 80 лет. Она тогда была преуспевающей рыбной торговкой (а это не кот чихнул, рыбные торговки того периода были особой кастой, пугающей окружающих боевитостью, и препоганейшей на язык). Когда она почувствовала себя старой, то стала торговать мелочью - апельсинами и печеньем. Власти города решили почему-то прибрать старушку в работный дом в 1808 году, но кто-то рассказал о ней принцу-регенту, и тот назначил Фиби щедрое пособие, так что жила она и не тужила, и даже участвовала в коронационном параде своего благодетеля в 1820 году. Такая вот жизнь ей выпала, длиной в 108 насыщенных лет. Впрочем, вернемся к наказаниям. За интрижку замужней женщины и солдата наказывали по-разному, в зависимости от того, к чему она приводила, а приводила она иногда и к убийству, за которым следовала смертная казнь виновного. Но чаще обоих просто вовремя выкидывали из армии без выходного пособия, что неизбежно приводило к тому, что оба опускались на самое дно. Жестоко наказывали солдат и за скверное отношение к жене и детям. Незатейливая солдатская мысль создала ритуал наказания, в котором виновному абьюзеру надевали юбку, садили его на деревянную лошадь, и заставляли "скакать" на ней со всей дури - и больно, и обидно, и стыдно. В общем-то, незавидна была участь солдатских жен. Это не было секретом, потому что армейских часто размещали на постой в городах и поселках, так что желающий да увидит, но... Стоило какому-нибудь полку войти в своих нарядных мундирах под барабанный бой в город, да устроить серию балов, которые начальство поощряло за их цивилизующее воздействие на загрубевшие солдатские сердца, как число молоденьких женщин, следующих за объектами вспыхнувшей любви, резко увеличивалось. Впрочем, если участь солдатских жен была тяжела, то для женщин, не имеющих статуса, она была ужасна. Проститутки не замечались военным начальством в принципе. Когда этот контингент, вечно страдающий от болезней, алкоголизма, драк и воровства переходил определенные границы, их грубо, с применением физической силы, изгоняли, но вскоре они снова тащились за повозками, потому что идти им было некуда, и от этой тоскливой круговерти могла освободить только смерть. Детская смертность в этой среде была, разумеется, чудовищной, но, похоже, никому, включая вовлеченных в процесс рождения очередного ненужного ребенка, не было до этого никакого дела. Этими женщинами брезговали все, вплоть до самого высшего начальства. Например, герцог Камберленд, человек не без чудинки, но, в принципе, не злой к своим, после переправы армии через очередную ледяную реку велел поставить палатки для солдатских жен, самим солдатам разместиться в деревне, а не имеющих замужнего статуса женщин просто прогнал прочь, велев убираться и позаботиться о своих нуждах самостоятельно. Гуманность? Нет, не для всех.