"Остров сокровищ"

[Шано]

Оригинал взят у в Остров сокровищ (1)

Предуведомление: у меня есть некоторые разрозненные выписки на тему «Острова сокровищ» Р. Л. Стивенсона — о переводе, прототипах, первом и других изданиях, о карте, самом острове и пр. Так что тема-то одна, а сюжетов несколько, поэтому представить их сразу все — будет громоздко. Лучше кусочками с подзаголовками. Ну, например:

Формидабль

Предпоследний абзац книги в оригинале и переводе Чуковского выглядит так:

Of Silver we have heard no more. That formidable seafaring man with one leg has at last gone clean out of my life; but I dare say he met his old Negress, and perhaps still lives in comfort with her and Captain Flint. It is to be hoped so, I suppose, for his chances of comfort in another world are very small.

О Сильвере мы больше ничего не слыхали. Отвратительный одноногий моряк навсегда ушел из моей жизни. Вероятно, он отыскал свою  чернокожую женщину и живет где-нибудь в свое удовольствие с нею и с Капитаном Флинтом. Будем надеяться на это, ибо его шансы на лучшую жизнь на том свете совсем невелики.

(Напомню, кто забыл, Капитан Флинт здесь — это попугай одноногого Сильвера).

Ну,  понаслышке из французского, «формидабль» обычно звучит как: первокласный, шикарный, грандиозный и пр.
Но в английском варианте у него значения с другим оттенком: страшный, грозный, внушительный.
В английском  это слово появляется около 1500 г, из среднефранцузского formidable, куда оно пришло из латинского formidabilis, где formidare «бояться», от formido «ужас, страх».

Сильвер — устрашающий, потрясающий.  Но, никак, не отвратительный.

Он — главный герой книги, которую Стивенсон назвал «Морской кок» (Сильвер же был поваром на судне), а только потом редактор переделал её название в «Остров сокровищ».

Сильвер: и страшен — и замечателен, и разбойник — и по-своему джентельмен, умен, хитёр, весел и многообразен. Его индивидуальности страшился сам капитан Флинт.

Помните, ещё один роман, где в одном лице: Роберт Льюис Стивенсон. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда ?

А Сильвер ведь спас Джима. И Джим, хоть и рад, что тот исчез наконец из его жизни, но надеется, что Сильвер нашёл себе негритянку и живет-поживает со своим попугаем, и еще не отправился в адское пекло.

Итак, formidable, это, например:

                     Из шатра,
Толпой любимцев окруженный,
Выходит Петр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь, как божия гроза.

А о прототипе Сильвера,  как относился к нему и своему герою сам Р. Стивенсон — это в следующий раз.

Оригинал взят у в Остров сокровищ (2)

Одноногий Сильвер и Венди Дарлинг

У Роберта Л. Стивенсона был близкий друг — Вильям Эрнст Хенли (23 августа 1849 – 11 июля 1903). Он и стал прототипом одноногого Сильвера.
Вот он:


Работа 1886 года Огюста Родена — тоже близкого друга Хенли.


А дело было так…

Билл Хенли в 12 лет заболел костным туберкулезом и где-то через шесть лет ему по колено оттяпали левую ногу.
В 24 года ему хотели ампутировать и правую, но её с трудом удалось спасти — 20 месяцев он пролежал в больнице, где и познакомился в феврале 1875 г. со Стивенсоном. Тот зашел в больницу вместе с редактором, готовившим сборник стихов Хенли.
Стивенсон написал тогда: «{Хенли] сидит в свой кровати, все волосы всклокочены, и говорит, так жизнерадостно, как будто он в королевском дворце».

Они стали большими друзьями. И вместе потом написали 4 пьесы. Далее, правда, была и размолвка, но не будем об этом.

Ллойд Осборн, пасынок Стивенсона, описал Хенли так «…большой, пылающий, широкоплечый, с большой рыжей бородой и костылём; веселый, удивительно умный, смех его катился как музыка; он обладал невообразимой огненностью и живостью; он так и носился на своей одной ноге».

Кстати, во все первых изданиях книги стоит шутливое посвящение Ллойду Осборну:

To
Lloyd Osbourne,
An American Gentleman,
In Accordance With Whose Classic Taste
The Following Narrative Has Been Designed,
It Is Now, In Return For Numerous Delightful Hours
And With The Kindest Wishes,
By His Affectionate Friend,
The Author
 

Ведь Ллойду было 12 лет, когда именно для него Роберт Л. Стивенсон начал сочинять «Остров сокровищ», сначала просто как вечерние истории. Толчком послужила карта острова, которую они как-то нарисовали в дождливый августовский день 1880 г. Каждый вечер — по главе. Слушатели — жена, дети, соседи и родители.

Ллойд тогда ему сказал – никаких женщин в этой истории, а отец Стивенсона составил список вещей в сундуке Билли Бонса и придумал название «Морж» для судна, на котором ходил капитан Флинт.

Сам Стивенсон об этом подробно написал в предисловии к своей книге. В том числе:

«А потом мне пришла идея о Джоне Сильвере <…> это взять моего восхитительного друга (читатель, скорее всего, тоже его знает и, так же как и я, восхищается им), но лишить его всех тонких прекрасных качеств и высокого изящного характера, но оставить только его силу, его храбрость, его проворство и его великолепное радушие, и попытаться выразить всё это на языке грубой матросни».

В оригинале: «…to try to express these in terms of the culture of a raw tarpaulin». Кстати tarpaulin — на английском это означает не только брезент, брезентовый плащ или шляпу, но так иногда на флотском жаргоне там кличут моряков (эй ты, брезентуха!).

Терпеливый читатель, добравшись досюда, справедливо спросит, а где же обещанная в заголовке Венди Дарлинг, героиня другого произведения и другого автора: Джеймса Барри «Питер Пэн»?

Вот она: Маргарет Хенли «Венди Дарлинг» — она же дочь Вильяма Хенли «Джона Сильвера»
.


Дело в том, что автор «Питера Пэна», Джеймс Барри, был хорошо знаком с Вильямом Хенли и его маленькой дочкой. Она его обожала и звала мой дружок «my friendy», но выговаривала ещё не все звуки, и это звучало как «my fwiendy» или как «fwiendy-wiendy», отсюда и появилась: Венди.

Маграрет не читала «Питера Пэна». Она родилась 4 сентября 1888 г., а умерла 11 февраля 1894 г., не дожив и до 6 лет. Она была единственным ребенком в семье Вильяма.

P. S.
Джеймс Барри в 1889 г. знакомится  с семейством Ллуэлин, где рождаются 5 мальчишек: Джордж (1893), Джон  (1894), Майкл (1897), Питер (1900), и Николас (1903). И они тоже стали главными героями «Питера Пэна». А в 1907 г. от саркомы умерла их мать 44 лет, а в 1910 г.в том же возрасте умирает от рака отец. Их опекуном становится Дж. Барри. Дальше — сложные судьбы. Джордж погибает на войне в 1915 г., Майкл утонул в 1921 г., Питер, всю жизнь носивший это тягостное ему клеймо Питера Пэна, в 1960 г. бросился под поезд.

P.S.S.
Дж. Барри был хорошо знаком с Робертом Скоттом и был крестным его единственного сына Питера. В последнем письме к жене Р. Скотт написал: «…заинтересуй мальчика естественной историей, если сможешь; это лучше, чем игры…».

Жена Скотта, Кэтлин, была ученицей Огюста Родена (вот наконец, мы вернулись к самому началу всей этой истории) и после гибели мужа сделала две его скульптуры – одна стоит в Лондоне, другая в Крайстчёрче.

P.S.S.S.
А капитана Крюка боялся даже одноногий Сильвер.
.

Оригинал взят у в Остров сокровищ (3)

Пиастры! Пиастры! или Разлив жёлчи

Начав уже строчить пост о многочисленных ошибках в переводе «Острова сокровищ» Н. Чуковского, вот, напоролся на публикацию, где, собственно, почти всё и сказано.
Эх, так  замахнулся, а теперь писать уж и нечего. Ладно, найду ещё пару камушков.

Билли Бонс и мистер Эрроу, конечно, никакие не штурманы, а первые помощники .

Это — большая разница:

Mate —первый помощник капитана, а вовсе и не штурман.

Это слово, mate, как уверяют, происходит от среднегерманского слова (14 века) gemate «тот, кто ест за одним столом; сотрапезник» от пра-германского *ga-maton  «есть (*matiz) вместе (*ga-)».

Тут, конечно, всплывает слово-аналог: компаньон,
которое пришло  где-то в 1300 г. из старофранцузского compaignon «парень, приятель», из поздней латыни companionem (nom. companio),  «сохлебник, состольник» из латинского com- «вместе» + panis «хлеб».
И что впервые обнаруживается в 6 веке в  Frankish Lex Salica, и, возможно, это был перевод германского слова  (ср. готское: gahlaiba «одностольник» из hlaib »каравай хлеба».

Вот такой вот хлаиб...

Эх, ладно.

А теперь  о знаменитом попугайском:

«Пиастры! Пиастры!»

В оригинале:

«Pieces of eight! Pieces of eight!»

Я не нумизмат, но увидел, что это были испанские серебряные талеры, а никакие не пиастры.
(Кстати, эти талеры тогда стали первой мировой валютой, и долго были в чести в Америке, откуда пошли доллары и так далее.
А всё дело началось в долине  г. Яхимов в Чехии, где стали шлепать йохимсталеры, и, лингвистически расщепившись, талеры в своей второй лингвистической половине пошли на запад, а к нам, на восток, в том же свойстве и в первой части своего звучания,  пошагали ефимки).

Нет, это не всё, дальше будет, как соберусь: о буканирах, барбекю, Робинзоне, окороках и пьяной бухте.

Ведь:

«Первое время я думал, что „сундук мертвеца“ — это тот самый сундук, который стоит наверху, в комнате капитана».

.

Оригинал взят у в Остров сокровищ (4)

Но, перед тем, как написать о Пьяной бухте и прочих приятных вещах, сначала такой официальный постик.

А где, собственно ?

Fifteen men on a dead man's chest
Yo ho ho and a bottle of rum
Drink and the devil had done for the rest
Yo ho ho and a bottle of rum.

Ну, вы конечно знаете, что в романе Стивенсона есть только эти четыре строки этой славной песни, а все остальное написал Я. Аллисон в 1891 г.

Стивенсон в письме Сиднею Колвину (Sidney Colvin) в июле 1894 г. [а не в конце мая, как сказано в вики] пишет:

«T. I. [Treasure Island] came out of Kingsley's At Last where I got the Dead Man's Chest — and that was the seed — and out of the great Captain Johnson's History of Notorious Pirates».

Итак, вот откуда Dead Man's Chest, что, кстати, означает не только «сундук мертвеца», но и «грудная клетка мертвеца», то есть, попросту — скелет.

Тут же вспомним остров Скелета и стрелку-скелет в романе, и тут же становится куда интереснее загадка и игра слов песни Билли Бонса,  и всякие размышления  Джима: «Первое время я думал, что «сундук мертвеца» — это тот самый сундук, который стоит наверху, в комнате капитана».

 Теперь о самой книге Чарльза Кинглси [«Наконец,  рождество в Вест-Индии»]. Вот её текст.

Остров Dead Man's Chest встречается там только один раз, в описании Виргинских островов:

«The Dutchman’s Cap, Broken Jerusalem, The Dead Man’s Chest, Rum Island, and so forth, mark a time and a race more prosaic, but still more terrible, though not one whit more wicked and brutal, than the Spanish Conquistadores, whose descendants, in the seventeenth century, they smote hip and thigh with great destruction».

Интересно, что с ним соседствует остров Рома, как и в словах песни!

Вторая упоминаемая книга — капитана Чарльза Джонсона (на самом деле, это псевдоним Даниеля Дэфо).

Её полное название:

«Johnson, Capt. Charles. A General History of the Robberies and Murders of the Most Notorious Pyrates and also Their Policies, Discipline and Government, From their first Rise and Settlement in the Island of Providence, in 1717, to the present Year 1724. With the remarkable Actions and Adventures of the two Female Pyrates, Mary Read and Anne Bonny; To which is prefix'd An Account of the famous Captain Avery and his Companions; with the Manner of his Death in England. The Whole digested into the following Chapters,…To which is added a short ABSTRACT of the Statute and Civil Law, in Relation to Pyracy.. London, printed for Ch. Rivngton, 1724».

Вот она — можно почитать и скачать.

Это нечто — основополагающая пиратская книга.

В ней, кстати, написано, что:

Капитан Тич –Черная Борода, чтобы больше досталось ему, один раз в 1718 г. бросил обманом 17 человек на пустынном островке, а сам с 40 другими смотался, и  это было на пути из Чарлстона, Южная Каролина, в Северную Каролину.

Брошеных потом спас его бывший дружок, майор Стид Бонне, послав за ними баркас:

«From the Bar of Charlestown they sailed to North Carolina. Teach now began to reflect how he could best secure the spoil, along with some of the crew who were his favoufites. Accordingly, under pretence of cleaning, he run his vessel on shore, and grounded ; then ordered the men in Hands' sloop to come to his assistance, which they endeavouring to do, also run a–ground, and so they were both lost. Then Teach went into the tender with forty hands, and, upon a sandy island, about a league from shore, wbere there was neither bird nor beast, nor herb for their subsistence, he left seventeen of his crew, who mast have inevitably perished, had not Major Bonnet received intelllgence of their miserable situation, and sent a long boat for them».

Уже как 15 лет ведутся подводные работы на затопленном судне "Месть королевы Анны" Тича (но это отдельная увлекательная история).

Для разгадки тайны острова я даже нашел и заказал одну книгу, которую написал Квентин ван Марле.
У него 30 января 1969 г. заглох мотор и его выкинуло на Dead's Man Chest Island, тот самый, в группе Британских Вирджинских о–вов.
Через 25 лет в ноябре–декабре 1994 г. он провёл месяц на этом же островке в память столетия со дня смерти Стивенсона, о чём, собственно, и написал эту соврешенно никчёмную книжонку "Marooned: One Man's Ordeal on Dead Man's Chest: Thirty One Days on Blackbeard's Island», London, 1995. Не рекомендую.

Ладно. Пока хватит
.

Оригинал взят у в Остров сокровищ (5)

Окорок или Барбекю?

У одноногого Джона Сильвера было две клички: Долговязый Джон и Окорок.
В оригинале это звучит как: Long John (тут всё в порядке)  и  Barbecue (?!).

Да, конечно: «He was very tall and strong, with a face as big as a ham — plain and pale, but intelligent and smiling» [Это был очень высокий и сильный мужчина, с широким, как окорок, плоским и бледным, но умным и веселым лицом].

Но дело совсем не в лице.
За кличкой Барбекю таится много чего…

Для начала, откуда взялось это слово.

Впервые его можно найти в книге  Педро Сьеса де Леоне. Хроника Перу. Часть первая. 1553 года издания (см. стр. 27).
Вот как выглядел её титул, и вот та страница (правая колонка) 15 и 14 строки снизу, где написано:
…᷇q tienen las casas armadas en gr᷉ades horcones a manera de baruacoas o tablados,…
(Кликбл)

В современном издании вся эта фраза выглядит так:

 Salen a la costa muchos ríos grandes, y entre ellos el mayor y más poderoso es el río de SanJuan, el cual es poblado de gentes bárbaras, que tienen las casas armadas en grandes horcones a manera de barbacoas o tablados, y allí viven muchosmoradores, por ser los caneyes o casas largas y muy anchas son muy riquisímos estos indios de oro, y la tierra que tienen muy fértil y los ríos llevan abundancia y llena de paludes o lagunas, que por ninguna manera sepuede conquistar, sino es a costa de mucha gente, y con gran trabajo.

А в переводе:

К этому берегу выходит много крупных рек, и среди них наибольшая и самая могучая река Святого Хуана, на которой живут варварские народы, имеющие дома на больших подпорках, на подобие свай или помостов, и там [в них] проживает много обитателей, поскольку [эти дома] являются канейями или длинными и очень широкими домами; эти индейцы очень богаты на золото, и земля их очень плодородна, а реки несут изобилие; но она настолько непроходима, полна болот или озер, что никоим образом не может быть завоевана, кроме как за счет многих людей и с большим трудом.

Чуть позже, 27 июля 1590 г.,  в памятке об открытии, сделанном в Новом Мехико, которое Гаспар Костанья де Соса послал лейтенанту губернатора и генерал-капитану Нуэво Реино де Леон, написано:

En 16 del dicho salimos deste paraje, y fuimos a dormir a las Lajas, a donde nos llovió un aguacero que fue de mucho efecto respecto de no poderse tomar el río, y se hicieron aquí muchas barbacoas de maseal.

В смысле, что: 16-го вышли отсюда на ночевку в Лахас, но из-за сильного ливня не смогли перейти реку, и поставили здесь много вот этих самых, которые в примечании объяснены как: место для жилья в виде настила с соломенными матами, поднятого на кольях.
.
Но это всё на испанском. А в английском языке это слово появилось на век позже —  в книге:

William Dampier. А new voyage round the world describing particularly the isthmus of America, several coasts and islands in the West Indies, the Isles of Cape Verd, the passage by Terra del Fuego, the south sea coasts of Chili, Peru, and Mexico; the Isle of Guam, one of the Ladrones, Mindanao, and other Philippine and East India islands near Cambodia, China, Formosa, Luconia, Celebes, &c., New Holland, Sumatra, Nicobar Isles ; the Cape of Good Hopeand Santa Hellena : their soil, rivers, harbours, plants, fruits, animals, and inhabitants : their customs, religion, government, trade, &c. London, Printed for James Knapton, 1697.

Где он пишет (см. стр.20) о походе 1681 г. по Панамскому перешейку:

The twelfth in the morning we crossed a deep River, passing over it on a Tree, and marched 7 mile in a low swampy ground, and came to the side of a great deep River, but could not get over. We built Huts upon its Banks and lay there all night, upon our Barbecu's, or frames of Sticks raised about 3 foot from the ground.

То есть:

Двенадцатого утром мы пересекли глубокую реку, перейдя её по бревну, и прошагали 7 миль по низкой болотистой местности, и пришли на берег большой глубокой реки, но не смогли ей преодолеть. Мы построили хижины на её берегах и пролежали там всю ночь, на наших барбекю, то есть, рамах из жердей, поднятых на 3 фута над землей.

Кстати, об авторе: Уильям Дампир (Вильям Дэмпир) (1651 — март 1715) был одним из самых известных пиратов в истории. Ну, и конечно, как английский мореплаватель и член Британского Королевского Общества, выпустил несколько книг.

Так, видите? Уже потихоньку начинают вылезать и пираты.

И тут стоит заметить, что именно этот Вильям Дампир в 1704 г. высадил Александра Селькрика на необитаемый остров, и только в 1709 г. забрал его оттуда. Того самого Селькрика, который стал прообразом Робинзона Крузо для Даниеля Дэфо, написавшего замечательную книгу о пиратах.
И кстати, на том острове почти через 300 лет (в 2008 г.) нашли следы его (Селькрика) пребывания.

Итак, барбекю ведет свое происхождение от барбакоа, которое, в свою очередь, происходит из языков жителей Центральной Америки и Карибского бассейна, и обозначает деревянную решётку, поднятую над землей, на которой спали. Этим же словом на Гаити обозначали решетки, на которых вялили или коптили мясо.

На одном их местных тупийских языков такие решётки называли не «барбакоа», а «мукем» или (при частой замене м на б) «букем» или «букан».

Дальнейшая история такова.
Французы, которые в начале 17 века на Гаити занимались заготовкой мяса, получили название «буканьеры» (boucanier).
В английском варианте (buccaneer) слово «буканир» стало обозначать пирата Карибского бассейна (вики, wiki).

Поэтому, кличка «Барбекю» намекала вовсе  не на ширину физиономии или остутствие ноги у Джона Сильвера, а, думаю, была у матросов просто иносказанием: Джон Сильвер  — Буканир.

Кстати, первая часть книги называется в оригинале: The Old Buccaneer,
а в переводе и это было потеряно: Старый пират.
.

Оригинал взят у в Остров сокровищ (6)

Карта — загадочные детали

На карте, подготовленной Стивенсоном для первого издания книги 1883 г., встречаются разные загадочные детали и надписи, часть из которых я понял, а часть — нет.

(Кстати, в дальнейших переизданиях и переводах книги многие детали на карте были искажены или просто исчезли).

Итак, вот эти фрагменты оригинальной карты:

(все картинки можно увеличить щелчком)



(1) А что это там плавает прямо посредине?





(2) А что это тут такое понаписано?



(3) А какое тут название бухты, а на берегу что за надпись и ближе к бухте вот вроде ещё?



(4) Так, ну с надписями всё ясно, а вот что это за пара существ возле болота бегает?



(5) Вот подпись внизу на карте:  что тут собственно написано?

.

(от Шано: лучше перейти на ЖЖ-пост, там в комментах кое-что еще)

Оригинал взят у в Остров сокровищ (7)

Карта — вот основа

Стивенсон написал подробно-подробно, как всё появилось.
Дело было в Castleton of Braemar  в Шотландии в августе 1880 г.

И в моём переложении это выглядит так:

<…> Там вовсю задувал ветер и, в той же мере, поливал дождь; воздух отчизны был злее человеческой неблагодарности, и я был вынужден много времени просиживать в четырёх стенах дома, печально известного как дом покойной мисс Макгрегор.

А теперь изумляйтесь, о чудо, перст судьбы.

В доме покойной мисс Макгрегор был на каникулах школьник, которому очень хотелось «что-нибудь заковыристое, чтобы занять свою голову». Он не думал о литературе; искусство Рафаэля, вот на чём остановился его мимолётный выбор; и с помощью  ручки, чернил и коробки дешёвой акварели он вскоре превратил все комнаты в картинную галерею.
Моей самой непосредственной обязанностью в этой галерее было зазывать туда публику; но иногда я хотел от этого немного отдохнуть, присоединялся к художнику (так сказать) у мольберта, и проводил время после полудня в честном состязании с ним, делая раскрашенные рисунки.

И в один из таких дней я сделал карту острова; она была тщательно и (как я думаю) красиво раскрашена; его очертания невыразимым образом захватили моё воображение; там были укромные заливы, которые радовали меня прямо как сонеты;  и я, с бессознательным ощущением предопределенного, снабдил мою работу этикеткой «Остров Сокровищ».

Говорят, что есть люди, которым карты безразличны, но мне трудно в это поверить. Названия, очертания лесов, направления  дорог и рек, следы прошлой жизни людей, все ещё отчетливо прослеживаемые на холмах и вниз по долине, мельницы и руины, водоёмы и паромы, какой-то мегалит или каменное кольцо друидов на вересковой пустоши; вот неистощимый источник интереса для любого наблюдательного человека хоть с каким-нибудь воображением!
Любой ребенок может вспомнить, как вот он лежит головой в траве, смотрит в этот бесконечно малый лес и видит, как он всё гуще населяется волшебными армиями.

И вот точно также, пока я разглядывал свою карту «Острова Сокровищ», среди воображаемых лесов начал проявляться будущий образ книги; загорелые лица и блестящее оружие неожиданно выглядывали на меня из разных сторон, они двигались туда и сюда, сражаясь и охотясь за сокровищем на этих немногих квадратных дюймах плоской карты. <…>

Не правда ли, очень напоминает:

Тут мне начало казаться по вечерам, что из белой страницы выступает что-то цветное. Присматриваясь, щурясь, я убедился в том, что это картинка. И более того, что картинка эта не плоская, а трехмерная. Как бы коробочка, и в ней сквозь строчки видно: горит свет и движутся в ней те  самые фигурки, что описаны в романе. Ах, какая это была увлекательная игра, и не раз я жалел, что кошки уже нет на свете и некому показать, как на странице в маленькой комнатке шевелятся люди.

(Булгаков. Театральный роман).




А далее: мне надоело всё пересказывать.

Ну вкратце, сама карта заставила двигаться сюжет книги, а по существу, и служит её сюжетом. Она — основа книги, там  все её корни. Оригинал акварельной карты потом затеряли в редакции, и Стивенсон со своим отцом потом снова её вычертил. Она и была опубликована в 1883 г.
Знание местности романа —важное условие для любого писателя, отмечает Стивенсон.
Думаю, именно поэтому о нём одобрительно отзывался В. Набоков.

Пожалуйста, вот, он уже закончил весь текст книги и:

<…>  But the adventures of Treasure Island are not yet quite at an end. I had written it up to the map. The map was the chief part of my plot. For instance, I had called an islet ‘Skeleton Island,’ not knowing what I meant, seeking only for the immediate picturesque, and it was to justify this name that I broke into the gallery of Mr. Poe and stole Flint’s pointer. And in the same way, it was because I had made two harbours that the Hispaniola was sent on her wanderings with Israel Hands. The time came when it was decided to republish, and I sent in my manuscript, and the map along with it, to Messrs. Cassell. The proofs came, they were corrected, but I heard nothing of the map. I wrote and asked; was told it had never been received, and sat aghast. It is one thing to draw a map at random, set a scale in one corner of it at a venture, and write up a story to the measurements. It is quite another to have to examine a whole book, make an inventory of all the allusions contained in it, and with a pair of compasses, painfully design a map to suit the data. I did it; and the map was drawn again in my father’s office, with embellishments of blowing whales and sailing ships, and my father himself brought into service a knack he had of various writing, and elaborately FORGED the signature of Captain Flint, and the sailing directions of Billy Bones. But somehow it was never Treasure Island to me.

I have said the map was the most of the plot. I might almost say it was the whole. A few reminiscences of Poe, Defoe, and Washington Irving, a copy of Johnson’s Buccaneers, the name of the Dead Man’s Chest from Kingsley’s. At Last, some recollections of canoeing on the high seas, and the map itself, with its infinite, eloquent suggestion, made up the whole of my materials. It is, perhaps, not often that a map figures so largely in a tale, yet it is always important. The author must know his countryside, whether real or imaginary, like his hand; the distances, the points of the compass, the place of the sun’s rising, the behaviour of the moon, should all be beyond cavil. And how troublesome the moon is! I have come to grief over the moon in Prince Otto, and so soon as that was pointed out to me, adopted a precaution which I recommend to other men—I never write now without an almanack. With an almanack, and the map of the country, and the plan of every house, either actually plotted on paper or already and immediately apprehended in the mind, a man may hope to avoid some of the grossest possible blunders. With the map before him, he will scarce allow the sun to set in the east, as it does in The Antiquary. With the almanack at hand, he will scarce allow two horsemen, journeying on the most urgent affair, to employ six days, from three of the Monday morning till late in the Saturday night, upon a journey of, say, ninety or a hundred miles, and before the week is out, and still on the same nags, to cover fifty in one day, as may be read at length in the inimitable novel of Rob Roy. And it is certainly well, though far from necessary, to avoid such ‘croppers.’ But it is my contention — my superstition, if you like — hat who is faithful to his map, and consults it, and draws from it his inspiration, daily and hourly, gains positive support, and not mere negative immunity from accident. The tale has a root there; it grows in that soil; it has a spine of its own behind the words. Better if the country be real, and he has walked every foot of it and knows every milestone. But even with imaginary places, he will do well in the beginning to provide a map; as he studies it, relations will appear that he had not thought upon; he will discover obvious, though unsuspected, short–cuts and footprints for his messengers; and even when a map is not all the plot, as it was in Treasure Island, it will be found to be a mine of suggestion.

Оригинал взят у в Остров сокровищ (8)

Карта

Старый осел, я ведь забыл к прошлому посту сделать ссылку на оригинальную стивенсонскую  карту 2271px × 3569px,
вот она: img683.imageshack.us/img683/4042/map1883.jpg

И вот я начал было писать о том, совпадают или не совпадают те курсы, по которым шёл Сильвестр, но, вдруг бросил.

Пусть тот, кому вдруг это тоже станет интересно, сам пройдёт теми же тропами.
Подробная карта теперь у вас есть — вот он этот остров, похожий на дракона, ну а книгу — её найти легко.

И на будущее.
Знаете, я почти уверен, что Стивенсон думал о том, что на острове ведь ещё оставались три пирата.

А ведь  на самом северо-западном окончании острова всё ещё оставались зарыты серебро и оружие:



Кто знает…

Да, не могу не вспомнить карту другого славного острова:

запись создана: 24.02.2012 в 20:50

@темы: книги, карты, Вавилон-18