Кое-что о средневековом женском образовании в Англии
Культ св. Анны, обучающей деву Марию чтению, пришёл во Францию из Англии. Культ, изображающий моменты обучения в иллюстрациях, в скульптурных группах, на витражах. Откуда и почему?
читать дальше
читать дальше
Идея явно не была взята из библейских источников, потому что по ним Анна и Иоахим отвели Марию в храм, когда той было всего три года. Тем не менее, алтарная картина в доминиканском приорате в Тетфорде, включающая сценки из жизни девы Марии, показывает св. Анну обучающей дочь читать – причём, на латыни. Скорее всего, заказчиком и патроном работ был Генри Ланкастерский, и дело было в 1335 году. 
Текст, который изучает св. Мария, представлен на картине и отдельно. Это очень интересный текст из псалма 45:10, текст обращения к дочери и наставления в том, что дочь должна быть посредником между своей семьёй и мужем: «Hearken, dauther, and see and inclin thine ear, for the king has desired thy beauty”.
Интересным его делает то, что в нем отсутствует призыв забыть своих людей и дом своего отца, который есть в оригинальном текстве псалма: «Hearken, O daughter, and see, incline thine ear, And forget thy people, and thy father's house, And the king doth desire thy beauty, Because he [is] thy lord -- bow thyself to him». То есть, в «Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твоё, и забудь народ твой и дом отца твоего, И возжелает Царь красоты твоей; ибо Он Господь твой, и ты поклонись Ему» отсутствует фраза «и забудь народ твой и дом отца твоего». В варианте Тетфордского приората, св. Анна наставляет св. Марию, таким образом, выступать посредником между человечеством и небесным супругом, энергично указывая на слово «царь» в тексте.
На миниатюрах того периода действительно книги находятся именно в руках женских персонажей, не мужских. Дева Мария часто держит в руках книгу, и на миниатюре 1220 года одна из женских фигур, изображающая Истину, тоже изображена с книгой в руке. 
В церкви Всех Святых в Йорке сохранился витраж, подаренный сэром Николасом Блэкбурном, мэром города, в 1420 году, где тоже изображается св. Анна, обучающая деву Марию, причём, моделью для образа св. Анны послужила леди Маргарет Блэкбурн, а моделью для девы Марии – одна из дочерей сэра Николаса, Изабель или Алис. Эта семья интересна тем, что Маргарет Блэкбурн не была по рождению ни леди, ни, тем более, принцессой. Маргарет Ормшед, как и ее муж, была из семьи богатых землевладельцев в графстве Ричмонд – и, тем не менее, была основательно образованной женщиной. 
Тем не менее, мы не можем знать, являются ли изображения, о которых шла речь выше, отражением широко распространённой в жизни практики, или они были задуманы в качестве образца для подражания матерям, наставляя их на путь образованности, которую они должны были передавать своим детям. Возможно, они были и тем, и другим, представляя собой моральный идеал общества того времени. 
Во всяком случае, можно с уверенностью сказать, что ничто не появляется из пустоты. Если в истории сохранилось огромное количество документов, свидетельствующих о чрезвычайной образованности представительниц английской аристократии и джентри в эпоху уже ранних Тюдоров, то эта образованность просто не может не быть результатом ранее существующей, работающей, и хорошо развитой системы образования.
Можем ли мы сделать из всего этого вывод, что люди Средневековья вполне отдавали себе отчёт в том, что знание – это добродетель, и что невежественный человек не может соответствовать требованиям времени? Разумеется. И, хотя здесь идёт речь о представительницах «привилегированных классов», как говорится, для полноты картины нельзя не упомянуть о том, что работа по распространению грамотности среди населения велась на всех уровнях.
При всей неоднородности городского социума, и дети буржуа, и дети ремесленников в двенадцатом – четырнадцатом веках начинали своё образование одинаково, в элементарных школах, куда ходили и бедные, и богатые, и мальчики, и девочки. Некоторые получали это образование дома, у профессиональных учителей, но чаще всего, все-таки, в обычной школе, хотя бы и сопровождении наставника. Известно, что все программы элементарных школ были практически идентичными, обучение проводилось без разделения школьников, и женщины преподавали в этих школах наравне с мужчинами, что уже говорит о наличии хорошо образованной прослойке среди женского населения средневековой Англии.
Практика частных школ была введена во Фландрии и Италии только во второй четверти четырнадцатого века. Оттуда она распространилась по другим странам. Школы, таким образом, разделились на муниципальные и частные, и именно тогда начали раздаваться голоса о необходимости разделения детей.
О том, получали ли хоть какое-то формальное образование крестьянские девочки, не осталось никаких записей. Но здесь вопрос был не только и не столько в том, кого и чему учить, сколько в государственной политике. Потому что тенденция оттока образованного населения из села на работы в замки, в города и в бюрократический аппарат существовала уже в Средние века, а необходимость обеспечить сельское хозяйство достаточной рабочей силой была очевидной для всех.
В принципе, за образование на селе в первую очередь отвечали местные священники, но есть предположение, что крестьянам знания передавали нарративно, устно, как это было принято ещё в одиннадцатом веке во всех слоях населения. Во всяком случае, в крестьянских хозяйствах вообще не существовало никаких разделений обязанностей для детей на женские и мужские, и трудно предположить, чтобы девочки были исключены из существующей системы образования, в каком бы виде она ни существовала. 
Но академическая грамотность – это всего лишь часть того, что мы называем образованностью. Для того, чтобы успешно занять место хозяйки замка или поместья, девушка должна была, как минимум, иметь практические навыки ведения обширного хозяйства, управления штатом, умения развлекать гостей и свою семью, а также уметь «поставить себя», что называется. Однобокость образования и тогда не считалась хорошим делом. Достаточно заглянуть в роман Хельдриса Корнуэльского «Тишина», чтобы понять, какие требования общество и обстоятельства уже того времени предъявляли к женщине, и насколько сложно было совместить одно с другим, чтобы получить удовлетворительный результат.
Роман был написан в тринадцатом столетии, и определить его по жанру можно как средневековое фэнтези. Это роман о девушке, которую родители вырастили, как юношу. Дело было в том, что в романе король запретил девушкам наследовать за родителями, поэтому история и закрутилась. Тишина, Сайленс - такое имя было дано девушке, которая, подрастая, думала отнюдь не о любви и замужестве, а о том, сможет ли она стать добрым рыцарем. И, если закон о наследовании будет изменён, и ей больше не придётся скрывать свой пол, сможет ли она быть хорошей женщиной, не умея ни шить, ни вышивать?
По литературным обычаям того времени, Обучение, в паре с Рассудком, и Природа ведут длительные дебаты, показывающие полный хаос в душе Сайленс. Она знает, что умение махать мечом – это, конечно, дело славное и нужное, но от того, что её воспитали мальчиком, её женская составляющая никуда не делась. Девушка подспудно понимает, что не сможет всю жизнь прожить в образе мужчины, что никакое состояние не стоит потери своего «я». И чётко осознаёт, что составляющие воспитания для её истинного «я» ей преподаны не были. Её научили стремиться к совершенству как рыцаря, и ей больно от того, что как женщина она от совершенства далека.
Чтобы разорвать порочный круг, Сайленс принимает радикальное решение. Она убегает с менестрелями, потому что менестрелем может быть и женщина, и мужчина. И потом одерживает всяческие победы, и как менестрель, и как рыцарь, и попадает, в конце концов, ко двору того самого короля, глупое распоряжение которого превратило её жизнь в постоянное сражение самой с собой. Под личиной славного рыцаря и искусного менестреля, Сайленс становится настолько популярной, что этого рыцаря (вернее, образа рыцаря) начинает добиваться королева Юфимия, которая, в конце концов, лживо обвиняет всеобщего любимца в изнасиловании.
Поскольку Сайленс не может рассказать, что она никак не могла изнасиловать даму, ей приходится принять наказание: отправиться на поиски Мерлина, которого, как известно, могла поймать и пленить только женщина. И, разумеется, Сайленс Мерлина поймала, но он всем открыл, что храбрый рыцарь – это, на самом деле, храбрая девица, а вот королева Юфимия водит шашни с мужчиной, который притворяется монахиней. Так что король, в конце концов, не просто отменил свой несправедливый закон, но и женился на Сайленс.
Это, возможно, и есть то самое, для чего написан весь роман: король, имея в жёнах склочную, лживую и порочную женщину, потерял уважение к женщинам вообще, и поэтому запретил наследницам наследовать за родителями (хотя в романе явной причиной выводится смертельный поединок между двумя рыцарями за руку наследницы). Встретив создание талантливое, чистое и благородное, он отменил несправедливый закон. Заметьте посыл: поведение твоего мужа отражает твоё совершенство или отсутствие такового.
Так что да, для того, чтобы с достоинством зваться дамой, средневековая девочка из аристократической семьи должна была пройти такую школу, перед которой трудности современных бизнес-вумен как-то меркнут. А может быть, и не меркнут. И в наше время социально успешные женщины являются объектом наветов и сплетен. Женщин, преуспевших в карьере, небрежно обвиняют в том, что они не умеют шить и вышивать. Женщин, отличившихся на войне, с гнусной ухмылкой обвиняют в распущенности. И в наше время женщина разрывается между семейными, профессиональными и социальными требованиями, и ни на минуту не может достичь того идеала, который устанавливает масс-медия, всё время поднимающая планку. Нельзя даже сказать, что в наше время над женщиной хотя бы не висит опасность в любой момент оказаться вовлечённой в локальную войну. Висит, к сожалению. Разве что наше образование меньше подготавливает нас к сюрпризам реальной жизни, а Мерлин, который мог бы всё расставить на свои места, похоже, наглухо забаррикадировался в своей пещере.
URL записи
@темы: женский вопрос