Оригинал взят у в Железнодорожные аналогии
Давно собирался оформить статью про попытку первого терракта на железных дорогах в Великобритании (по крайней мере таковой ее считает сайт Британской транспортной полиции) Довести до ума эту статью я, видимо, так и не соберусь, поэтому представляю ее в том виде, в котором она есть, тем более что и "информационный повод" имеется.
В понедельник 13 сентября (н. ст.) 1880 года, ровно за полгода до рокового взрыва на набережной Екатерининского канала, прекратившего жизнь русского императора Александра II, путевой рабочий Лондонской и северо-западной железной дороги сделал открытие, вызвавшее большой переполох в английском обществе. Дело было на станции Баши, которая находится севернее Лондона примерно в 16 милях от Юстонского вокзала близ старинного городка Уотфорд. В 7:10 утра путеец Джон Хит из 20-й бригады, отправленный за контрольным сигнальным фонарем, обозначавшим конец дистанции, шествовал от станции в сторону Уотфорда вдоль пути, предназначенного для прохождения скорых поездов из Лондона. Было довольно холодно и сыро — лишь недавно прекратил поливать продолжавшийся всю ночь дождь. Примерно в 200 ярдах от станции Хит обнаружил, что на стыке одного из рельсов с обеих сторон были сняты накладки. С наружной стороны у шпалы рядом со стыком было вырыто отверстие, в котором Хит нашел завернутый в размокшую коричневую бумагу пакет 14 дюймов длиной и 8 шириной. К пакету шла каучуковая трубка более ярда длиной. Обе накладки со вставленными болтами, которыми они обычно крепились к рельсам, лежали на пакете, сам пакет был частично открыт, но крепко перевязан одним концом прочного шнура, моток которого лежал рядом. Тут же у рельса валялась обычная воровская «фомка» длиной 18 дюймов. Хит оторвал кусок раскисшей бумаги и увидел внутри розоватое вещество, которое посчитал свинцовым суриком. Сперва он подумал, что пакет мог принадлежать телеграфистам, ремонтировавшим телеграфную линию, и что они оставили его здесь, пока ходят в Уотфорд сообщить об обнаруженных снятых накладках. Поэтому Хит вернул накладки на место, привинтил их, насколько мог, одними пальцами и понес обратно на станцию Баши сигнальный фонарь, за которым был послан. По пути он встретил своего десятника Джозефа Холвуда и рассказал о том, что видел. Холвуд тотчас поспешил на место, завинтил накладки болтами при помощи гаечного ключа и унес пакет с резиновой трубкой и фомкой, чтобы показать начальникам станций в Баши и Уотфорде, где передал инспектору Кейсу, отвечавшему за эту часть линии Лондонской и северо-западной компании.
читать дальше
Начальник станции, как назло, был в отпуске, и его замещал помощник. Начался интенсивный обмен телеграфными сообщениями между Баши и офисом железнодорожной компании в Лондоном. В конце концов было решено, что мистер Элайджа Коппинг, суперинтендант Лондонской и Северо-западной железнодорожной полиции, должен выехать в Баши с одним из наиболее способных своих детективов и осмотреть все на месте. Вперед были отправлены два детектива. Около трех часов дня Коппинг получил рапорт от помощника начальника станции в Баши на имя окружного суперинтенданта Эдди на вокзале Юстон, и поездом в 4:15 пополудни сам отправился к месту происшествия. По прибытии суперинтенданта в Уотфорд пакет был осмотрен в присутствии инспектора Кейса, инспектора Исгейта из полиции Хартфордшира и детектива Уорна из S-дивизиона Столичной полиции, который полагал, что находка имела место в пределах границ Столичного полицейского округа.
Поверхностное исследование содержимого пакета, который предусмотрительно заперли в сарае на значительном расстоянии от станции, привело полицейских к заключению, что вещество внутри было, скорее всего, динамитом или каким-нибудь схожим взрывчатым веществом. Оно было упаковано в 27 шашек, завернутых во множество кусков старой газеты. Все это было завернуто в другую газету, и все в один кусок промасленной бумаги, и затем все вместе обвязаны шнуром: каждая шашка была колбасой около 4 дюймов длиной и дюйм толщиной. Один из детективов, исследовавший взрывчатое вещество, сообщил журналистам, что если бы ему не сказали обратное, то он поверил бы в невинный характер этого вещества. Почти все шашки были сломаны на две или более частей, что сперва породило даже предположение о том, что пакет, возможно, был выброшен из окна проходящего поезда, однако находка там же накладок говорило о том, что он был положен там преднамеренно.
Резиновая трубка при осмотре оказалась состоящей из четырех частей, каждая 12 дюймов длиной и четверть дюйма в диаметре, заполнена черным порохом, и в конец каждого отрезка трубы был вставлен длинный (ок. дюйма) ударно-капсюльный взрыватель. Подозревали, что трубка была положена так, чтобы все четыре взрывателя лежали на рельсе, а накладки приставлены к рельсам вертикально, чтобы не дать трубке соскользнуть, пока поезд не проедет по ней колесами. Взрыватели должны были воспламенить порох в трубке, а тот, в свою очередь, взорвать динамит в пакете. Однако трубка была цела и лежала довольно далеко от рельсов.
Чтобы рассеять сомнения во взрывчатой природе найденного вещества, на платформе в Баши были проведен эксперимент: небольшое количество вещества было скатано в шарики не больше гороха и подожжено. По грубым оценкам полицейских, найденного количества было достаточно, чтобы пустить поезд под откос.
Видимо, примерно в это время возникло предположение, что целью неизвестных террористов был скорый поезд с Юстонского вокзала, проходивший через Баши в 5:15 утра. И уже тогда возникли сравнения предполагаемого намерения пустить поезд под откос с попыткой русских народовольцев взорвать царский поезд на Московско-Казанской железной дороге. По утверждению «Таймс», в самой Англии тоже были прецеденты: приблизительно в 1877 году была произведена попытка пустить под откос поезд Лондонской и Северо-западной железнодорожной компании в Южном Уорикшире, и, после тщательного дознания, продлившегося свыше шести недель, правосудие восторжествовало. Однако я пока не нашел никаких сведений об этом случае.
Быстро распространились слухи, что только чудо помешало успеху злодеяния — гибкая труба была фактически разрезана колесами проходящего поезда, который был бы поднят на воздух, если бы в том месте, где прошлись колеса, не отсутствовали взрыватели.
Детективы бегло осмотрели рельсы и накладки и пришли к выводу, что одному человеку справиться было невозможно: для того чтобы вырыть яму и положить взрывчатку, требовалось несколько часов, и в промежутке между прохождением последнего поезда ночью и первого утром злоумышленник или его работа были бы обнаружены сторожами компании. До самого вечера полиция производила повальные допросы не только служащих компании, который тем или иным способом были связаны с обеспечением деятельности участка между Баши и Уотфордом, но и местных жителей в надежде получить какую-нибудь информацию о людях, которые могли быть видены по соседству ночью или утром до того, как путейцы наткнулись на пакет. Наконец, в 10:15 вечера полицейские во главе с суперинтендантом Коппингом вернулись местным поездом на Юстонский вокзал, доставив в Лондон фомку и значительное количество вещества для химического анализа.
14 сентября следствие продолжило свою работу в Баши, где суперинтендант Коппинг и инспектор Пирсон (из компанейского детективного отдела) провели почти весь день. В 16:30 они отбыли на Юстонский вокзал и возвратились 6-часовым поездом в сопровождении нового отряда детективов, собранного в Лондоне.
Полиция еще раз тщательнейшим образом осмотрела место находки. В действительности оно было гораздо ближе к Уотфордскому железнодорожному узлу, чем к станции Баши, находясь примерно в четверти мили от последней и прямо напротив пивоваренного завода господ Седжуик в Уотфорде. Пути в этом месте проходили по довольно высокой (ок. 18 м) насыпи, к которой подходила река Колн с находившейся на берегу водопроводной станцией железнодорожной компании. Здесь насыпь делала небольшой изгиб, и путь для скорых поездов, идущих из Лондона на север, как раз шел вдоль края насыпи над рекой, так что в случае крушения поезда результат был бы ужасен.
От чужих взоров место находки скрывала большая группа деревьев, так что даже днем стоявший на путях человек был не виден от Баши или Уотфорда. От этой купы деревьев почти до самой насыпи шел густой подлесок, также способствовавший скрытному подходу к месту. Полиция проследила следы, начинавшиеся в нескольких ярдах от рельсов и шедших по подлеску до деревьев. Эти следы принадлежали двум, а то и большему числу мужчин (позднее утверждалось, что их было не менее шести). Было понятно, что для откручивания массивных болтов, крепивших накладки к рельсам, злоумышленникам требовался мощный гаечный ключ, и что фомка в данном случае не могла служить подспорьем. Больше всего удивляло, что предполагаемая взрывчатка была положена снаружи внешней рельсы, а не под шпалу — по мнению полиции, вся схема была очень искусно задумана, но очень топорно и неуклюже выполнена.
Были найдены три важных свидетеля, которые сильно поколебали первоначальную теорию о том, что целью злоумышленников был утренний поезд в 5:15. Ламповщик Альфред Бодди, обслуживавший сигнальные лампы в районе места обнаружения взрывчатки, показал, что когда в воскресенье вечером в половине седьмого он шел по путям для скорых поездов, идущих из Лондона, никаких пакетов там не было. Скорый ирландский почтовый проходил через Баши в воскресенье вечером в 21:15, и с этого времени до «газетного» поезда, который проходит следующим утром, никакие другие поезда по этим путям не проходили. Товарные составы компании и обычные местные поезда ходили по другой паре путей. Было уже совсем светло, когда шел газетный поезд, а во время прохода скорого ирландского почтового было темно, что должно было быть более благоприятным временем для злоумышленников, готовивших крушение поезда. Тот же Бодди сообщил, что когда в понедельник поздно вечером он опять был близ места находки, он обнаружил часть фонаря, применявшегося машинистами на паровозах. Однако полиция затруднилась интерпретировать этот факт.
Другие два свидетеля дали еще более важную информацию. Они заявили, что на месте находки пакета произошел взрыв, но не в понедельник рано утром, а в воскресение между 9 и 10 вечера, примерно в то время, когда там проходят один за другим ирландский почтовый, скорый почтовый и курьерский поезд. Один из свидетелей был сторожем на Уотфордском пивоваренном заводе Седжуика, который находится совсем рядом, а второй свидетель, некто Джеймс Харт, служил на угольном дворе на железнодорожной станции Баши на расстоянии примерно 400 ярдов от злополучного места. Оба они утверждали, что слышали примерно в половине десятого очень громкий взрыв, совершенно не похожий на хлопок обычной туманной петарды, который они прекрасно знали, и видели яркую вспышку света. Хотя собирался дождь, видимость была хорошей, и необходимости в туманных сигналах никакой не было. Ирландский почтовый, который вышел с Юстонского вокзала в 20:25 в воскресенье вечером, должен был появиться в Уотфорде в 20:52, и полиция предположила, что взрыв, который услышал Харт, был вызван тем, что один из сегментов трубы, присоединенной к динамиту, взорвался.
Первоначальная версия об утреннем экспрессе в 5:15 как цели покушения постепенно отошла на второй план. Ее место заняло предположение о заговоре нескольких служащих на станции Баши, которые были в обиде на железнодорожную компанию за увольнение и решились в отместку взорвать и ограбить ирландский скорый почтовый. Среди пассажиров ирландского почтового всегда имелись достаточно богатые люди, а вот в «газетном поезде» на север обычно ездили только те, чей бизнес был связан с распространением газет.
Трое подозреваемых были уволены из компании за мошеннические действия, в которых были соучастниками, за несколько месяцев до происшествия. Все они были сравнительно молодыми людьми, и детективы сомневались, чтобы им было так просто получить доступ к материалам, которые могли вызвать сильные разрушения; но под подозрение также попал другой уволенный служащий, который занимал в компании более ответственный пост. Полиция объявила журналистам, что только один из подозреваемых мог с легкостью добывать динамит практически в любых количествах в ходе исполнения своих повседневных служебных обязанностей. Его появление было замечено в окрестностях, хотя он больше не связан с ними. Имя его так и не было раскрыто прессе.
Новости о находке, распространившиеся по окрестным местам, породили массу слухов и панических сообщений. «Таймс» сообщала о большом переполохе, вызванном появлением вспомогательного локомотива на боковой железнодорожной ветке. О причинах такого испуга не сообщалось — может быть жители Баши решили, что это ирландские террористы или уволенные служащие приехали на начиненном динамитом маневровом паровозе. В любом случае, реальное объяснение было самое незамысловатое: какой-то локомотив сошел с рельсов и из Лондона прибыла бригада, чтобы поднять его и вернуть в рабочее состояние.
Полиции пришлось проверять заявления, что по соседству с Баши и Уотфордом три недели назад в двух различных случаях было найдено некоторое количество динамита, положенного вдоль железнодорожной ветки, идущей от Уотфорда до Рикмансуорта. По проверке оказалось, что эти утверждения имели весьма слабые основания. Некий молодой человек в воскресенье за две недели до обнаружения динамита сообщил инспектору Кейсу, что нашел две шпалы, положенные поперек рельсов. Они явились на место и шпал не обнаружили, но юноша тщательно все осмотрел и сказал, что полагает, что шпалы убраны совсем недавно, а до этого лежали в течении многих месяцев недалеко от путей.
В самом Лондоне заметки утренних газет об обнаружении взрывчатки в Баши также вызвали значительное волнение и даже испуг, поэтому в течении всего дня железнодорожных служащих на Юстонском вокзале буквально осаждали пассажиры, желавшие получить точные сведения о находке. Однако железнодорожники, не связанные с детективами или с полицейским расследованием, не могли сообщить перепуганным людям какие-либо подробности. Глава Детективного отдела железной дороги возвратился из Баши только вечером незадолго до 10 часов, но не мог сообщить никаких новостей.
Он оставил на месте детективных офицеров, которые были размещены в различных пунктах железнодорожной линии и должны были следить за местностью в продолжении ночи. Машинистам и кондукторам проходящих поездов как в Лондон, так и в обратную сторону, было наказано внимательно наблюдать за путями. Произошли также изменения в руководящем составе следственной бригады. Джон Миддлетон, помощник попечителя округа Башби, сопровождавший детективов на место находки взрывчатки, объявил, что оно находилось в границах округа Уотфорд, а не в пределах Столичного полицейского округа. В связи с чем детектив Уорн из хемпстедского дивизионного отдела Столичной полиции вышел из дальнейшего расследования, и его обязанности были переданы инспектору Исгейту.
Во второй половине дня химик-аналитик Ричард Баннистер подверг химическому анализу образцы взрывчатого вещества, привезенные в Лондон, и сделал следующее заключение:
«Предполагаемое взрывчатое вещество, доставленное сюда (то есть в Лабораторный отдел Сомерсет-Хауза) инспектором Парсоном, было заключено в две бумажные обертки, внешняя — часть «Эхо», датируемой прошлым понедельником, а внутренняя — очевидно часть «Телеграфа». Первая была частично, а последняя полностью пропитаны глицериновой субстанцией, которая, оказалось, была нитроглицерином. Вещество, завернутое в бумагу, имело цилиндрическую форму приблизительно четыре дюйма длиной и один дюйм в диаметре. Оно состоит из нитроглицерина, воды, и инфузорной земли в следующих пропорциях:— Нитроглицерин, 18,4 процента; инфузорная земля, 34,4 процента, вода, 47,2 процента — общее количество, 100,0. В сыром состоянии оно не могло быть взорвано, но когда было высушено, то было взорвано без труда. Очевидно, что субстанция подверглась воздействию воды, которая заместила большое количество нитроглицерина, бывшее первоначально, без сомнения, обычным динамитом.»
Большое количество воды, о котором говорил Баннистер и которое обычно не превышает 1-2%, было вызвано сильным ливнем. Чтобы убедиться в правильности своих выводов, Баннистер снабдил доктора Эвелинга из Королевского политехнического института и майора Дункана из Королевской артиллерии образцами найденного вещества, и те также пришли к выводу, что это динамит. Сообщение Баннистера в тот же вечер было передано суперинтенданту Коппингу и сдано по принадлежности в контору мистера Финдли, генерального директора Лондонской и Северо-западной железной дороги.
В этот день оформились еще две теории: теория фенианского заговора и происки русских «нигилистов» против великого князя Константина Николаевича. С первой все было более-менее понятно: 1879 год был богат на события, связанные с ирландскими террористами. В течении нескольких дней полиция проверила все регистрационные книги в конторах Лондонской и северо-западной железнодорожной компании, чтобы выяснить: не путешествовали ли с субботы по понедельник каким-либо поездом известные персонажи, которое могли бы стать целью ирландского террора. Было найдено, что лорд Нортбрук и доктор Куэйн путешествовали скорым почтовым на север в воскресенье ночью, отбыв с Юстонского вокзала в 20:50, спустя 25 минут после ирландского почтового, за десять минут до шотландского экспресса и за 25 минут до ливерпульского и манчестерского экспресса. Однако усилия детективов не обнаружили существования какой-либо собой опасности «лицам, особенно неприятным фениям».
Вторая теория требует пояснения. Генерал-адмирал вел. кн. Константин Николаевич прибыл в Англию 4 сентября и пробыл в Лондоне меньше недели. Согласно сообщению «Таймс» от 9 сентября, в этот день великий князь намеревался оставить Лондон и отправиться в Глазго, где готовилась к спуску строившаяся там царская яхта «Ливадия». Спуск намечался через две недели, и генерал-адмирал намеревался только осмотреть ее, а на борт подняться уже в Плимуте и сопровождать затем до самого Крыма. «Пенни Иллюстрейтед Ньюс» от 25 сентября утверждала, что когда великий князь собрался ехать, полиция произвела проверку среди некоторых иностранцев и были предприняты все необходимые предосторожности против «нигилистов», проживавших в Англии, Сперва предполагалось, что он поедет со свитой по линии Лондонской и Северо-западной железнодорожной компании с Юстонского вокзала, и три специальных пульмановских вагона были приготовлены для Его Высочества и свиты. Все было готово к его прибытию, но буквально в последний момент, из-за полученной полицией информации (суть которой не была раскрыта публике), было сочтено разумным изменить маршрут, и хотя в действительности вагоны ждали на Юстоне, поехали по Большой Западной линии. 11 сентября великий князь вновь был уже в Лондоне, а утром 13 сентября, как раз когда в Баши был обнаружен динамит, находился на вокзале Виктория и поездом в 7:45 отбыл в Дувр и далее паромом во Францию.
Весь день 15 сентября (кроме одного-двух часов на Юстонском вокзале) суперинтендант Коппинг опять провел со своими детективами в Баши, где к ним присоединились хартфордширские полицейские под командой суперинтенданта Исгейта. Ночь выдалась ненастная, дождь поливал почти беспрерывно, и к утру луг близ газового завода и пивоварни Седжуика был затоплен на глубину 2 или 3 фута. Прибывшие из Лондона детективы сменили офицеров, которые в течении ночи надзирали за специальной железнодорожной стражей, охранявшей пути, и принялись за работу.
Неожиданно вновь получила некоторый вес теория о том, что целью был «газетный» поезд, проходивший Баши в 5:15 утра в понедельник. Кондуктор этого поезда по фамилии Ламберт, один из самых старых кондукторов на этой линии, заявил, что видел близ путей недалеко от Баши со стороны Лондона мужчину. Вечером Ламберт был допрошен и показал, что, проезжая в обычное время пресловутую кипу деревьев, он увидел стоявшего на насыпи странно выглядевшего мужчину. Место это было самым последним, где можно было ожидать увидеть незнакомца в этот час. Вид у мужчины был испуганный, если не дикий, пальто перекинуто через локоть. Когда состав проходил мимо, поднятый ветер сорвал с мужчины шляпу, и кондуктор заметил, что тот был лысым. Если этот таинственный незнакомец был истинным преступником, то казалось вероятным, что экспресс появился раньше, чем тот ожидал, и что не вечерний воскресный поезд, а один из утренних экспрессов в понедельник быль целью злоумышленников. Это могло также объяснить тт неэффективный способ, которым была заложена взрывчатка. Еще один человек был замечен спустя полчаса после прохода того же поезда идущим по направлению от места, где позднее был найден динамит.
Зато версия о том, что замышлявшееся злодеяние было местью уволенных служащих Лондонской и северо-западной железнодорожной компании, после тщательного расследования и проведенных детективами допросов относительно передвижений всех без разбора уволенных людей и их местонахождения в течение некоторого времени как до, так и в саму субботу, воскресенье и понедельник, была окончательно похоронена.
Продолжились также попытки установить любую возможную цель подрыва ирландского скорого почтового, который продолжали считать наиболее вероятным объектом планировавшегося взрыва. Чиновники Лондонского и северо-западного детективного отдела установили имена всех пассажиров первого и второго класса, которые путешествовали с Юстонского вокзала до Кингстауна, но никто из них не тянул на то, чтобы стать целью неизвестных террористов — по крайней мере, по политическим причинам. Никто из видных политических деятелей в тот день в Ирландию не отправлялся. Да и газетным экспрессом в понедельник утром путешествовало меньше пассажиров, чем обычно. Тем не менее газеты объявили, что собрано достаточно информации, чтобы передать дело Департаменту уголовных расследований Скотланд-Ярда.
Проведенная независимо друг от друга тремя исследователями экспертиза и мнения, высказанные сведущими в изготовлении динамита людьми, убедили железнодорожные детективные власти, что динамитные шашки не были получены ни через один из обычных каналов, а изготовлены, вероятнее всего, любителями. По мнению консультантов, если бы люди, готовившие взрыв, обладали техническими знаниями о наиболее эффективных методах закладывания взрывчатки, они поместили бы пакет между двумя рельсами, по которым прошел из Лондона курьерский поезд, а не сбоку от наружной рельсы со стороны откоса насыпи. Начиненная порохом каучуковая труба с ударно-капсюльными взрывателями не была никак прикреплена к пакету с динамитом, один конец ее был свободно положен сверху и прижат накладками, а другой уложен на рельс — тщательный осмотр трубы показал, что поезд все-таки проехал по этому концу каучукового шланга и раздавил взрыватель. В трубке со взрывателями, согласно тем же консультантам, вообще не было надобности, поскольку того же результата можно было добиться, просто положив на рельс одну или две шашки, которые неизбежно взорвались бы при проходе поезда. С другой стороны, несмотря на дилетантский подход к закладке взрывчатки само место было выбрано очень точно, и снятые с рельс соединительные пластины несомненно указывали, что оно было выбрано не наспех, что злоумышленники заранее предполагали не только взорвать локомотив, но и пустить под откос с насыпи весь состав. Само по себе снятие накладок казалось не имеющим смысл при использовании динамита, и детективы выдвинули версию, согласно которой накладки были лишь частью отвлекающего маневра с целью сбить власти со следа, создав впечатление, что спроектированная катастрофа произошла не от взрыва, в котором исчезнет весь взрывчатый материал, но явилась результатом дефекта самих путей.
Поскольку правительственный химик-аналитик Баннистер настаивал на том, что во влажном состоянии динамит не станет сам взрываться, а потому капсюли-воспламенители пороха в каучуковой трубе были необходимы и сработали бы, не свались они с рельсов из-за вибрации, вызванной приближающимся поездом, полиция решила экспериментальным путем проверить мнение экспертов. Не мудрствуя лукаво, детективы положили на рельс перед скорым поездом (а в Баши курьерские поезда должны достигать скорости 50 миль в час) небольшой кусок динамитной шашки, и тот взорвался с большой силой и грохотом, заставив ничего не подозревавшего об эксперименте машиниста экстренно остановить состав. [Я всегда чувствовал, что есть что-то глубинно-родственное между нами и англчанами — С.Ч.]
Оставалось неясным время, когда была заложена взрывчатка. Полиции не удалось найти никаких свидетельств, что это было сделано ранее воскресного вечера. Были допрошены путевые рабочие, в обязанности которых входил обход железнодорожных путей, но никто из них не мог сообщить ничего подозрительного до времени прохождения в воскресенье вечером ирландского скорого почтового. Однако ряд детективов придерживался мнения, что вдоль путей можно было пройти и не обнаружив пакета. Воскресный вечер был темным и дождливым, а мрак от близстоящих деревьев мог надежно укрывать от взоров любые необычные предметы в этом месте, если у проходивших не было причин для более тщательного осмотра. Сторонники версии покушения русских «нигилистов» на жизнь великого князя Константина Николаевича указывали, что, согласно первоначальным планам, великий князь должен был возвратиться из Глазго в Лондон по Лондонской и Северо-западной линии, и что в этом случае взрывчатку должны были установить ранее воскресного вечера. «По мнению наиболее практичных офицеров, — писала «Пенни Иллюстретед Пепер» 25 сентября, — взрывчатое вещество лежало там в течении нескольких дней, но было так заботливо укрыто и присыпано землей рядом с рельсами, что пролежало незамеченным вплоть до момента, когда ливень в субботу вечером и в воскресенье утром [т.е. 11-12 сентября] смыл землю и сделал его видимым. Полагают, что к нему был прикреплена проволока, чтобы перетащить на рельсы, когда поедет планируемый поезд.»
В версии «русского следа» было одно уязвимое место: динамит был положен на путях, шедших от Лондона, тогда как великий князь должен был возвращаться в Лондон, но и тут может быть найдено рациональное объяснение: в Англии к этому времени везде было левопутное движение в противоположность правостороннему в России. К 1880 только две русских линии, построенные французами, имели левостороннее движение: участок между Петербургом и Псковом и участок между Москвой и Рязанью. Если покушение готовилось на генерал-адмирала и исполнителями его должны были стать лица, проживавшие в России, они могли оказаться в плену неправильных представлений о сторонности движения.
Около 9 часов вечера главы полиции, включая суперинтенданта Исгейта из Хартфордширской полиции и суперинтенданта Коппинга, провели в Уотфорде совещание в отношении некоторых дополнительных обстоятельств, которые стали известны в течении дня. Каждый член местной полиции получил инструкции находиться начеку, разыскивая и устанавливая наблюдение за всеми малознакомыми людьми, чтобы выяснить, если возможно, место, откуда был получен динамит. Также был принят план расширенных следственных действий, простиравшийся как на Лондон в кварталы, служившие прибежищем многим русским «нигилистам», так и на определенные части графства Хартфордшир.
На следующий день, как и в прежние дни, суперинтендант Коппинг и инспектор Парсон с детективами компании был занят утром и днем в Баши, а в Лондоне на Юстонском вокзале дежурил инспектор Пирсон. Пути Лондонской и Северо-западной железной дороги между Баши и Уотфордом, идущие от Лондона, продолжали находиться под наблюдением большого числа железнодорожных и хартфордширских полицейских. Поскольку в распоряжении суперинтенданта Коппинга оказалось достаточно много людей, он смог распределить следственные действия на более широкую область. Согласно газетным сообщениям, несколько офицеров нанесли визиты в подозрительные места в Лондоне, где, как предполагалось, мог быть получен динамит. Результатом этих визитов стало получение информации, заставившей отправить одного из детективов на север от Уотфорда в поисках подтверждения заявлений, которые были ему сделаны.
То место, где Ламберт видел лысого человека, оказалось в миле и трех четвертях южнее места, где спустя полчаса был обнаружен динамит, и из-за значительного расстояния полицейские не стали придавать этому большой важности. Гораздо более интересовало детективов сообщение о человеке, которого видели между часом и двумя ночи быстро идущим по лестнице под мостом виадука на станции Баши в сторону Пиннера и Лондона.
Днем начальники как железнодорожной, так и Хартфордширской полиции собрались в Уотфорде в управлении полиции графства на совещание, чтобы обсудить все сведения, собранные к этому времени офицерами обеих полицейских сил. Были выяснены имена, занятия и адреса ряда людей, чьи действия в последнее время породили подозрение, однако ничего, что уверенно указывало бы на кого-то из них и могло послужить основанием для ареста, у полиции не было. По окончании совещания полиция направилась в Харроу и продолжила там расследовать детали, ставшие им известными. Также было сочтено нужным послать детективного офицера с богатым опытом в Регби с целью произвести повсюду полное расследование.
Ближе к вечеру в результате допросов удалось подтвердить историю кондуктора Ламберта, видевшего в понедельник утром человека около путей. Также были получены приметы двух мужчин, которых видели в окрестности. В 17:15 полицейские вернулись из Баши. Если верить газетам, к этому времени детективы пришли к стойкому убеждению, что попытка взрыва не могла носить местный характер, и из произведенных к этому времени допросов были почти уверены, что центр заговора находился в Лондоне.
17 сентября Лондонская и Северо-западная железнодорожная компания выпустила уведомление:
«100 фунтов ст. вознаграждения. Лондонская и северо-западная железнодорожная компания настоящим предлагает награду в 100 фунтов любому человеку, который сообщит такую информацию, что приведет к осуждению человека или людей, которые поместили некоторые взрывчатые пакеты на железную дорогу близ Баши ночью 12-го или утром 13-го с.м. Информацию передавать м-ру Коппингу, суперинтенданту полиции, вокзал Юстон, Лондон, 17 сентября 1880. — М-р Пиндли, генеральный директор.»
В этот день детективы Северо-западной железнодорожной компании, которой помогала хартфордширская полиция, вновь осматривали окрестности места, где был найден динамит. После ряда консультаций двоим или троим было поручено навести справки касательно вчерашнего утверждения, что в понедельник утром видели двух мужчин, пересекавших поле поблизости. Детективам удалось выяснить, что оба эти мужчины не были связаны с попыткой взрыва, что они были известны в этих местах и что их появление в полях в интересующее полицию время носило законный характер. Днем, сделав необходимые распоряжения по следственным действиям в Лондоне, суперинтендант Коппинг прибыл в Баши, где имел совещание с мистером У. Э. Райдером, представителем главного констебля полиции Хартфордшира, с инспектором Исгейтом и другими, но ничего нового к расследованию добавить не удалось. Ближе к вечеру суперинтендант Коппинг и инспектор Парсон посчитали нужным во второй раз посетить окрестности Уотфорда, и отбыли с Юстонского вокзала поездом в 17:40. Было заявлено, что из осмотра следов, обнаруженных между железнодорожными путями и кипой деревьев, сделано заключение, что в попытке взрыва было задействовано большое количество людей, по крайней мере полдюжины.
Следующие три дня деятельность детективов не утихала, продолжались те же постоянные перемещения детективов железнодорожной компании между Юстоном и Баши или Уотфордом. На месте им по прежнему помогала хартфордширская полиция, а в Лондоне подключился к расследованию Департамент уголовных расследований Скотланд-Ярда под управлением его директора Говарда Винсента. Удалось с достаточно большой степенью уверенности установить происхождение динамита и взрывателей. Компания взрывчатых вещество Нобеля, контора которой находилась в Глазго на Уэст-Джордж-стрит, 149, а сама фабрика в Ардире, графство Эршир, признала в динамитных шашках свою продукцию несмотря даже на то, что оригинальная упаковка, отмеченая ее торговым знаком, по понятным причинам была сорвана и заменена на газетную обертку. Длинные ударно-капсюльные взрыватели были изготовлены одной из двух фирм — либо господ Дайера и Робсона, либо братьев Эли.
20 сентября руководители Департамента уголовных расследований рассмотрели рапорты о следственных действиях, предпринимавшихся как полицией железнодорожной компании, так и Скотланд-Ярдом, в результате чего в газетах появилось утверждение, что МВД объявит дополнительное вознаграждение за обнаружение всех или любого из связанных с попыткой взрыва сообщников. Однако информации о том, что такое вознаграждение было объявлено, мне найти не удалось. 21 сентября «Таймс» сообщила, что расследование попытки взрыва на Лондонской и Северо-западной железной дороге отныне полностью перешло в руки Департамента уголовных расследований Скотланд-Ярда, и что расследование было распространено на другие места вдоль линии кроме окрестностей Уотфорда и Баши. Говард Винсент был стойким сторонником запрета на предоставление своими сотрудниками какой-либо инофрмации прессе, поэтому с этого момента газеты вообще замолчали о ходе расследования. Можно лишь предполагать, что расследование так и не дало результатов.
Вопрос, кому могло понадобиться покушаться в Англии на генерал-адмирала - сложный, и я не берусь на него ответить. Такое покушение было бы смерти подобно для народовольцев и примкнувших к ним, укрывавшихся в Лондоне, поэтому "нигилисты" кажутся маловероятными. По неуклюжести, использованию фабричного динамита и взрывателей дело выглядит скорее как провокация. Но кто мог осуществить это? Меньше месяца назад было распущено Третье отделение и заменено на департамент государственной полиции. Тут, конечно, раздолье для конспирологов, особенно для сторонников дворянского заговора против Александра II и либералов. Однако я к ним не принадлежу, поэтому предпочитаю оставить вопрос открытым.
В понедельник 13 сентября (н. ст.) 1880 года, ровно за полгода до рокового взрыва на набережной Екатерининского канала, прекратившего жизнь русского императора Александра II, путевой рабочий Лондонской и северо-западной железной дороги сделал открытие, вызвавшее большой переполох в английском обществе. Дело было на станции Баши, которая находится севернее Лондона примерно в 16 милях от Юстонского вокзала близ старинного городка Уотфорд. В 7:10 утра путеец Джон Хит из 20-й бригады, отправленный за контрольным сигнальным фонарем, обозначавшим конец дистанции, шествовал от станции в сторону Уотфорда вдоль пути, предназначенного для прохождения скорых поездов из Лондона. Было довольно холодно и сыро — лишь недавно прекратил поливать продолжавшийся всю ночь дождь. Примерно в 200 ярдах от станции Хит обнаружил, что на стыке одного из рельсов с обеих сторон были сняты накладки. С наружной стороны у шпалы рядом со стыком было вырыто отверстие, в котором Хит нашел завернутый в размокшую коричневую бумагу пакет 14 дюймов длиной и 8 шириной. К пакету шла каучуковая трубка более ярда длиной. Обе накладки со вставленными болтами, которыми они обычно крепились к рельсам, лежали на пакете, сам пакет был частично открыт, но крепко перевязан одним концом прочного шнура, моток которого лежал рядом. Тут же у рельса валялась обычная воровская «фомка» длиной 18 дюймов. Хит оторвал кусок раскисшей бумаги и увидел внутри розоватое вещество, которое посчитал свинцовым суриком. Сперва он подумал, что пакет мог принадлежать телеграфистам, ремонтировавшим телеграфную линию, и что они оставили его здесь, пока ходят в Уотфорд сообщить об обнаруженных снятых накладках. Поэтому Хит вернул накладки на место, привинтил их, насколько мог, одними пальцами и понес обратно на станцию Баши сигнальный фонарь, за которым был послан. По пути он встретил своего десятника Джозефа Холвуда и рассказал о том, что видел. Холвуд тотчас поспешил на место, завинтил накладки болтами при помощи гаечного ключа и унес пакет с резиновой трубкой и фомкой, чтобы показать начальникам станций в Баши и Уотфорде, где передал инспектору Кейсу, отвечавшему за эту часть линии Лондонской и северо-западной компании.
читать дальше
Начальник станции, как назло, был в отпуске, и его замещал помощник. Начался интенсивный обмен телеграфными сообщениями между Баши и офисом железнодорожной компании в Лондоном. В конце концов было решено, что мистер Элайджа Коппинг, суперинтендант Лондонской и Северо-западной железнодорожной полиции, должен выехать в Баши с одним из наиболее способных своих детективов и осмотреть все на месте. Вперед были отправлены два детектива. Около трех часов дня Коппинг получил рапорт от помощника начальника станции в Баши на имя окружного суперинтенданта Эдди на вокзале Юстон, и поездом в 4:15 пополудни сам отправился к месту происшествия. По прибытии суперинтенданта в Уотфорд пакет был осмотрен в присутствии инспектора Кейса, инспектора Исгейта из полиции Хартфордшира и детектива Уорна из S-дивизиона Столичной полиции, который полагал, что находка имела место в пределах границ Столичного полицейского округа.
Поверхностное исследование содержимого пакета, который предусмотрительно заперли в сарае на значительном расстоянии от станции, привело полицейских к заключению, что вещество внутри было, скорее всего, динамитом или каким-нибудь схожим взрывчатым веществом. Оно было упаковано в 27 шашек, завернутых во множество кусков старой газеты. Все это было завернуто в другую газету, и все в один кусок промасленной бумаги, и затем все вместе обвязаны шнуром: каждая шашка была колбасой около 4 дюймов длиной и дюйм толщиной. Один из детективов, исследовавший взрывчатое вещество, сообщил журналистам, что если бы ему не сказали обратное, то он поверил бы в невинный характер этого вещества. Почти все шашки были сломаны на две или более частей, что сперва породило даже предположение о том, что пакет, возможно, был выброшен из окна проходящего поезда, однако находка там же накладок говорило о том, что он был положен там преднамеренно.
Резиновая трубка при осмотре оказалась состоящей из четырех частей, каждая 12 дюймов длиной и четверть дюйма в диаметре, заполнена черным порохом, и в конец каждого отрезка трубы был вставлен длинный (ок. дюйма) ударно-капсюльный взрыватель. Подозревали, что трубка была положена так, чтобы все четыре взрывателя лежали на рельсе, а накладки приставлены к рельсам вертикально, чтобы не дать трубке соскользнуть, пока поезд не проедет по ней колесами. Взрыватели должны были воспламенить порох в трубке, а тот, в свою очередь, взорвать динамит в пакете. Однако трубка была цела и лежала довольно далеко от рельсов.
Чтобы рассеять сомнения во взрывчатой природе найденного вещества, на платформе в Баши были проведен эксперимент: небольшое количество вещества было скатано в шарики не больше гороха и подожжено. По грубым оценкам полицейских, найденного количества было достаточно, чтобы пустить поезд под откос.
Видимо, примерно в это время возникло предположение, что целью неизвестных террористов был скорый поезд с Юстонского вокзала, проходивший через Баши в 5:15 утра. И уже тогда возникли сравнения предполагаемого намерения пустить поезд под откос с попыткой русских народовольцев взорвать царский поезд на Московско-Казанской железной дороге. По утверждению «Таймс», в самой Англии тоже были прецеденты: приблизительно в 1877 году была произведена попытка пустить под откос поезд Лондонской и Северо-западной железнодорожной компании в Южном Уорикшире, и, после тщательного дознания, продлившегося свыше шести недель, правосудие восторжествовало. Однако я пока не нашел никаких сведений об этом случае.
Быстро распространились слухи, что только чудо помешало успеху злодеяния — гибкая труба была фактически разрезана колесами проходящего поезда, который был бы поднят на воздух, если бы в том месте, где прошлись колеса, не отсутствовали взрыватели.
Детективы бегло осмотрели рельсы и накладки и пришли к выводу, что одному человеку справиться было невозможно: для того чтобы вырыть яму и положить взрывчатку, требовалось несколько часов, и в промежутке между прохождением последнего поезда ночью и первого утром злоумышленник или его работа были бы обнаружены сторожами компании. До самого вечера полиция производила повальные допросы не только служащих компании, который тем или иным способом были связаны с обеспечением деятельности участка между Баши и Уотфордом, но и местных жителей в надежде получить какую-нибудь информацию о людях, которые могли быть видены по соседству ночью или утром до того, как путейцы наткнулись на пакет. Наконец, в 10:15 вечера полицейские во главе с суперинтендантом Коппингом вернулись местным поездом на Юстонский вокзал, доставив в Лондон фомку и значительное количество вещества для химического анализа.
14 сентября следствие продолжило свою работу в Баши, где суперинтендант Коппинг и инспектор Пирсон (из компанейского детективного отдела) провели почти весь день. В 16:30 они отбыли на Юстонский вокзал и возвратились 6-часовым поездом в сопровождении нового отряда детективов, собранного в Лондоне.
Полиция еще раз тщательнейшим образом осмотрела место находки. В действительности оно было гораздо ближе к Уотфордскому железнодорожному узлу, чем к станции Баши, находясь примерно в четверти мили от последней и прямо напротив пивоваренного завода господ Седжуик в Уотфорде. Пути в этом месте проходили по довольно высокой (ок. 18 м) насыпи, к которой подходила река Колн с находившейся на берегу водопроводной станцией железнодорожной компании. Здесь насыпь делала небольшой изгиб, и путь для скорых поездов, идущих из Лондона на север, как раз шел вдоль края насыпи над рекой, так что в случае крушения поезда результат был бы ужасен.
От чужих взоров место находки скрывала большая группа деревьев, так что даже днем стоявший на путях человек был не виден от Баши или Уотфорда. От этой купы деревьев почти до самой насыпи шел густой подлесок, также способствовавший скрытному подходу к месту. Полиция проследила следы, начинавшиеся в нескольких ярдах от рельсов и шедших по подлеску до деревьев. Эти следы принадлежали двум, а то и большему числу мужчин (позднее утверждалось, что их было не менее шести). Было понятно, что для откручивания массивных болтов, крепивших накладки к рельсам, злоумышленникам требовался мощный гаечный ключ, и что фомка в данном случае не могла служить подспорьем. Больше всего удивляло, что предполагаемая взрывчатка была положена снаружи внешней рельсы, а не под шпалу — по мнению полиции, вся схема была очень искусно задумана, но очень топорно и неуклюже выполнена.
Были найдены три важных свидетеля, которые сильно поколебали первоначальную теорию о том, что целью злоумышленников был утренний поезд в 5:15. Ламповщик Альфред Бодди, обслуживавший сигнальные лампы в районе места обнаружения взрывчатки, показал, что когда в воскресенье вечером в половине седьмого он шел по путям для скорых поездов, идущих из Лондона, никаких пакетов там не было. Скорый ирландский почтовый проходил через Баши в воскресенье вечером в 21:15, и с этого времени до «газетного» поезда, который проходит следующим утром, никакие другие поезда по этим путям не проходили. Товарные составы компании и обычные местные поезда ходили по другой паре путей. Было уже совсем светло, когда шел газетный поезд, а во время прохода скорого ирландского почтового было темно, что должно было быть более благоприятным временем для злоумышленников, готовивших крушение поезда. Тот же Бодди сообщил, что когда в понедельник поздно вечером он опять был близ места находки, он обнаружил часть фонаря, применявшегося машинистами на паровозах. Однако полиция затруднилась интерпретировать этот факт.
Другие два свидетеля дали еще более важную информацию. Они заявили, что на месте находки пакета произошел взрыв, но не в понедельник рано утром, а в воскресение между 9 и 10 вечера, примерно в то время, когда там проходят один за другим ирландский почтовый, скорый почтовый и курьерский поезд. Один из свидетелей был сторожем на Уотфордском пивоваренном заводе Седжуика, который находится совсем рядом, а второй свидетель, некто Джеймс Харт, служил на угольном дворе на железнодорожной станции Баши на расстоянии примерно 400 ярдов от злополучного места. Оба они утверждали, что слышали примерно в половине десятого очень громкий взрыв, совершенно не похожий на хлопок обычной туманной петарды, который они прекрасно знали, и видели яркую вспышку света. Хотя собирался дождь, видимость была хорошей, и необходимости в туманных сигналах никакой не было. Ирландский почтовый, который вышел с Юстонского вокзала в 20:25 в воскресенье вечером, должен был появиться в Уотфорде в 20:52, и полиция предположила, что взрыв, который услышал Харт, был вызван тем, что один из сегментов трубы, присоединенной к динамиту, взорвался.
Первоначальная версия об утреннем экспрессе в 5:15 как цели покушения постепенно отошла на второй план. Ее место заняло предположение о заговоре нескольких служащих на станции Баши, которые были в обиде на железнодорожную компанию за увольнение и решились в отместку взорвать и ограбить ирландский скорый почтовый. Среди пассажиров ирландского почтового всегда имелись достаточно богатые люди, а вот в «газетном поезде» на север обычно ездили только те, чей бизнес был связан с распространением газет.
Трое подозреваемых были уволены из компании за мошеннические действия, в которых были соучастниками, за несколько месяцев до происшествия. Все они были сравнительно молодыми людьми, и детективы сомневались, чтобы им было так просто получить доступ к материалам, которые могли вызвать сильные разрушения; но под подозрение также попал другой уволенный служащий, который занимал в компании более ответственный пост. Полиция объявила журналистам, что только один из подозреваемых мог с легкостью добывать динамит практически в любых количествах в ходе исполнения своих повседневных служебных обязанностей. Его появление было замечено в окрестностях, хотя он больше не связан с ними. Имя его так и не было раскрыто прессе.
Новости о находке, распространившиеся по окрестным местам, породили массу слухов и панических сообщений. «Таймс» сообщала о большом переполохе, вызванном появлением вспомогательного локомотива на боковой железнодорожной ветке. О причинах такого испуга не сообщалось — может быть жители Баши решили, что это ирландские террористы или уволенные служащие приехали на начиненном динамитом маневровом паровозе. В любом случае, реальное объяснение было самое незамысловатое: какой-то локомотив сошел с рельсов и из Лондона прибыла бригада, чтобы поднять его и вернуть в рабочее состояние.
Полиции пришлось проверять заявления, что по соседству с Баши и Уотфордом три недели назад в двух различных случаях было найдено некоторое количество динамита, положенного вдоль железнодорожной ветки, идущей от Уотфорда до Рикмансуорта. По проверке оказалось, что эти утверждения имели весьма слабые основания. Некий молодой человек в воскресенье за две недели до обнаружения динамита сообщил инспектору Кейсу, что нашел две шпалы, положенные поперек рельсов. Они явились на место и шпал не обнаружили, но юноша тщательно все осмотрел и сказал, что полагает, что шпалы убраны совсем недавно, а до этого лежали в течении многих месяцев недалеко от путей.
В самом Лондоне заметки утренних газет об обнаружении взрывчатки в Баши также вызвали значительное волнение и даже испуг, поэтому в течении всего дня железнодорожных служащих на Юстонском вокзале буквально осаждали пассажиры, желавшие получить точные сведения о находке. Однако железнодорожники, не связанные с детективами или с полицейским расследованием, не могли сообщить перепуганным людям какие-либо подробности. Глава Детективного отдела железной дороги возвратился из Баши только вечером незадолго до 10 часов, но не мог сообщить никаких новостей.
Он оставил на месте детективных офицеров, которые были размещены в различных пунктах железнодорожной линии и должны были следить за местностью в продолжении ночи. Машинистам и кондукторам проходящих поездов как в Лондон, так и в обратную сторону, было наказано внимательно наблюдать за путями. Произошли также изменения в руководящем составе следственной бригады. Джон Миддлетон, помощник попечителя округа Башби, сопровождавший детективов на место находки взрывчатки, объявил, что оно находилось в границах округа Уотфорд, а не в пределах Столичного полицейского округа. В связи с чем детектив Уорн из хемпстедского дивизионного отдела Столичной полиции вышел из дальнейшего расследования, и его обязанности были переданы инспектору Исгейту.
Во второй половине дня химик-аналитик Ричард Баннистер подверг химическому анализу образцы взрывчатого вещества, привезенные в Лондон, и сделал следующее заключение:
«Предполагаемое взрывчатое вещество, доставленное сюда (то есть в Лабораторный отдел Сомерсет-Хауза) инспектором Парсоном, было заключено в две бумажные обертки, внешняя — часть «Эхо», датируемой прошлым понедельником, а внутренняя — очевидно часть «Телеграфа». Первая была частично, а последняя полностью пропитаны глицериновой субстанцией, которая, оказалось, была нитроглицерином. Вещество, завернутое в бумагу, имело цилиндрическую форму приблизительно четыре дюйма длиной и один дюйм в диаметре. Оно состоит из нитроглицерина, воды, и инфузорной земли в следующих пропорциях:— Нитроглицерин, 18,4 процента; инфузорная земля, 34,4 процента, вода, 47,2 процента — общее количество, 100,0. В сыром состоянии оно не могло быть взорвано, но когда было высушено, то было взорвано без труда. Очевидно, что субстанция подверглась воздействию воды, которая заместила большое количество нитроглицерина, бывшее первоначально, без сомнения, обычным динамитом.»
Большое количество воды, о котором говорил Баннистер и которое обычно не превышает 1-2%, было вызвано сильным ливнем. Чтобы убедиться в правильности своих выводов, Баннистер снабдил доктора Эвелинга из Королевского политехнического института и майора Дункана из Королевской артиллерии образцами найденного вещества, и те также пришли к выводу, что это динамит. Сообщение Баннистера в тот же вечер было передано суперинтенданту Коппингу и сдано по принадлежности в контору мистера Финдли, генерального директора Лондонской и Северо-западной железной дороги.
В этот день оформились еще две теории: теория фенианского заговора и происки русских «нигилистов» против великого князя Константина Николаевича. С первой все было более-менее понятно: 1879 год был богат на события, связанные с ирландскими террористами. В течении нескольких дней полиция проверила все регистрационные книги в конторах Лондонской и северо-западной железнодорожной компании, чтобы выяснить: не путешествовали ли с субботы по понедельник каким-либо поездом известные персонажи, которое могли бы стать целью ирландского террора. Было найдено, что лорд Нортбрук и доктор Куэйн путешествовали скорым почтовым на север в воскресенье ночью, отбыв с Юстонского вокзала в 20:50, спустя 25 минут после ирландского почтового, за десять минут до шотландского экспресса и за 25 минут до ливерпульского и манчестерского экспресса. Однако усилия детективов не обнаружили существования какой-либо собой опасности «лицам, особенно неприятным фениям».
Вторая теория требует пояснения. Генерал-адмирал вел. кн. Константин Николаевич прибыл в Англию 4 сентября и пробыл в Лондоне меньше недели. Согласно сообщению «Таймс» от 9 сентября, в этот день великий князь намеревался оставить Лондон и отправиться в Глазго, где готовилась к спуску строившаяся там царская яхта «Ливадия». Спуск намечался через две недели, и генерал-адмирал намеревался только осмотреть ее, а на борт подняться уже в Плимуте и сопровождать затем до самого Крыма. «Пенни Иллюстрейтед Ньюс» от 25 сентября утверждала, что когда великий князь собрался ехать, полиция произвела проверку среди некоторых иностранцев и были предприняты все необходимые предосторожности против «нигилистов», проживавших в Англии, Сперва предполагалось, что он поедет со свитой по линии Лондонской и Северо-западной железнодорожной компании с Юстонского вокзала, и три специальных пульмановских вагона были приготовлены для Его Высочества и свиты. Все было готово к его прибытию, но буквально в последний момент, из-за полученной полицией информации (суть которой не была раскрыта публике), было сочтено разумным изменить маршрут, и хотя в действительности вагоны ждали на Юстоне, поехали по Большой Западной линии. 11 сентября великий князь вновь был уже в Лондоне, а утром 13 сентября, как раз когда в Баши был обнаружен динамит, находился на вокзале Виктория и поездом в 7:45 отбыл в Дувр и далее паромом во Францию.
Весь день 15 сентября (кроме одного-двух часов на Юстонском вокзале) суперинтендант Коппинг опять провел со своими детективами в Баши, где к ним присоединились хартфордширские полицейские под командой суперинтенданта Исгейта. Ночь выдалась ненастная, дождь поливал почти беспрерывно, и к утру луг близ газового завода и пивоварни Седжуика был затоплен на глубину 2 или 3 фута. Прибывшие из Лондона детективы сменили офицеров, которые в течении ночи надзирали за специальной железнодорожной стражей, охранявшей пути, и принялись за работу.
Неожиданно вновь получила некоторый вес теория о том, что целью был «газетный» поезд, проходивший Баши в 5:15 утра в понедельник. Кондуктор этого поезда по фамилии Ламберт, один из самых старых кондукторов на этой линии, заявил, что видел близ путей недалеко от Баши со стороны Лондона мужчину. Вечером Ламберт был допрошен и показал, что, проезжая в обычное время пресловутую кипу деревьев, он увидел стоявшего на насыпи странно выглядевшего мужчину. Место это было самым последним, где можно было ожидать увидеть незнакомца в этот час. Вид у мужчины был испуганный, если не дикий, пальто перекинуто через локоть. Когда состав проходил мимо, поднятый ветер сорвал с мужчины шляпу, и кондуктор заметил, что тот был лысым. Если этот таинственный незнакомец был истинным преступником, то казалось вероятным, что экспресс появился раньше, чем тот ожидал, и что не вечерний воскресный поезд, а один из утренних экспрессов в понедельник быль целью злоумышленников. Это могло также объяснить тт неэффективный способ, которым была заложена взрывчатка. Еще один человек был замечен спустя полчаса после прохода того же поезда идущим по направлению от места, где позднее был найден динамит.
Зато версия о том, что замышлявшееся злодеяние было местью уволенных служащих Лондонской и северо-западной железнодорожной компании, после тщательного расследования и проведенных детективами допросов относительно передвижений всех без разбора уволенных людей и их местонахождения в течение некоторого времени как до, так и в саму субботу, воскресенье и понедельник, была окончательно похоронена.
Продолжились также попытки установить любую возможную цель подрыва ирландского скорого почтового, который продолжали считать наиболее вероятным объектом планировавшегося взрыва. Чиновники Лондонского и северо-западного детективного отдела установили имена всех пассажиров первого и второго класса, которые путешествовали с Юстонского вокзала до Кингстауна, но никто из них не тянул на то, чтобы стать целью неизвестных террористов — по крайней мере, по политическим причинам. Никто из видных политических деятелей в тот день в Ирландию не отправлялся. Да и газетным экспрессом в понедельник утром путешествовало меньше пассажиров, чем обычно. Тем не менее газеты объявили, что собрано достаточно информации, чтобы передать дело Департаменту уголовных расследований Скотланд-Ярда.
Проведенная независимо друг от друга тремя исследователями экспертиза и мнения, высказанные сведущими в изготовлении динамита людьми, убедили железнодорожные детективные власти, что динамитные шашки не были получены ни через один из обычных каналов, а изготовлены, вероятнее всего, любителями. По мнению консультантов, если бы люди, готовившие взрыв, обладали техническими знаниями о наиболее эффективных методах закладывания взрывчатки, они поместили бы пакет между двумя рельсами, по которым прошел из Лондона курьерский поезд, а не сбоку от наружной рельсы со стороны откоса насыпи. Начиненная порохом каучуковая труба с ударно-капсюльными взрывателями не была никак прикреплена к пакету с динамитом, один конец ее был свободно положен сверху и прижат накладками, а другой уложен на рельс — тщательный осмотр трубы показал, что поезд все-таки проехал по этому концу каучукового шланга и раздавил взрыватель. В трубке со взрывателями, согласно тем же консультантам, вообще не было надобности, поскольку того же результата можно было добиться, просто положив на рельс одну или две шашки, которые неизбежно взорвались бы при проходе поезда. С другой стороны, несмотря на дилетантский подход к закладке взрывчатки само место было выбрано очень точно, и снятые с рельс соединительные пластины несомненно указывали, что оно было выбрано не наспех, что злоумышленники заранее предполагали не только взорвать локомотив, но и пустить под откос с насыпи весь состав. Само по себе снятие накладок казалось не имеющим смысл при использовании динамита, и детективы выдвинули версию, согласно которой накладки были лишь частью отвлекающего маневра с целью сбить власти со следа, создав впечатление, что спроектированная катастрофа произошла не от взрыва, в котором исчезнет весь взрывчатый материал, но явилась результатом дефекта самих путей.
Поскольку правительственный химик-аналитик Баннистер настаивал на том, что во влажном состоянии динамит не станет сам взрываться, а потому капсюли-воспламенители пороха в каучуковой трубе были необходимы и сработали бы, не свались они с рельсов из-за вибрации, вызванной приближающимся поездом, полиция решила экспериментальным путем проверить мнение экспертов. Не мудрствуя лукаво, детективы положили на рельс перед скорым поездом (а в Баши курьерские поезда должны достигать скорости 50 миль в час) небольшой кусок динамитной шашки, и тот взорвался с большой силой и грохотом, заставив ничего не подозревавшего об эксперименте машиниста экстренно остановить состав. [Я всегда чувствовал, что есть что-то глубинно-родственное между нами и англчанами — С.Ч.]
Оставалось неясным время, когда была заложена взрывчатка. Полиции не удалось найти никаких свидетельств, что это было сделано ранее воскресного вечера. Были допрошены путевые рабочие, в обязанности которых входил обход железнодорожных путей, но никто из них не мог сообщить ничего подозрительного до времени прохождения в воскресенье вечером ирландского скорого почтового. Однако ряд детективов придерживался мнения, что вдоль путей можно было пройти и не обнаружив пакета. Воскресный вечер был темным и дождливым, а мрак от близстоящих деревьев мог надежно укрывать от взоров любые необычные предметы в этом месте, если у проходивших не было причин для более тщательного осмотра. Сторонники версии покушения русских «нигилистов» на жизнь великого князя Константина Николаевича указывали, что, согласно первоначальным планам, великий князь должен был возвратиться из Глазго в Лондон по Лондонской и Северо-западной линии, и что в этом случае взрывчатку должны были установить ранее воскресного вечера. «По мнению наиболее практичных офицеров, — писала «Пенни Иллюстретед Пепер» 25 сентября, — взрывчатое вещество лежало там в течении нескольких дней, но было так заботливо укрыто и присыпано землей рядом с рельсами, что пролежало незамеченным вплоть до момента, когда ливень в субботу вечером и в воскресенье утром [т.е. 11-12 сентября] смыл землю и сделал его видимым. Полагают, что к нему был прикреплена проволока, чтобы перетащить на рельсы, когда поедет планируемый поезд.»
В версии «русского следа» было одно уязвимое место: динамит был положен на путях, шедших от Лондона, тогда как великий князь должен был возвращаться в Лондон, но и тут может быть найдено рациональное объяснение: в Англии к этому времени везде было левопутное движение в противоположность правостороннему в России. К 1880 только две русских линии, построенные французами, имели левостороннее движение: участок между Петербургом и Псковом и участок между Москвой и Рязанью. Если покушение готовилось на генерал-адмирала и исполнителями его должны были стать лица, проживавшие в России, они могли оказаться в плену неправильных представлений о сторонности движения.
Около 9 часов вечера главы полиции, включая суперинтенданта Исгейта из Хартфордширской полиции и суперинтенданта Коппинга, провели в Уотфорде совещание в отношении некоторых дополнительных обстоятельств, которые стали известны в течении дня. Каждый член местной полиции получил инструкции находиться начеку, разыскивая и устанавливая наблюдение за всеми малознакомыми людьми, чтобы выяснить, если возможно, место, откуда был получен динамит. Также был принят план расширенных следственных действий, простиравшийся как на Лондон в кварталы, служившие прибежищем многим русским «нигилистам», так и на определенные части графства Хартфордшир.
На следующий день, как и в прежние дни, суперинтендант Коппинг и инспектор Парсон с детективами компании был занят утром и днем в Баши, а в Лондоне на Юстонском вокзале дежурил инспектор Пирсон. Пути Лондонской и Северо-западной железной дороги между Баши и Уотфордом, идущие от Лондона, продолжали находиться под наблюдением большого числа железнодорожных и хартфордширских полицейских. Поскольку в распоряжении суперинтенданта Коппинга оказалось достаточно много людей, он смог распределить следственные действия на более широкую область. Согласно газетным сообщениям, несколько офицеров нанесли визиты в подозрительные места в Лондоне, где, как предполагалось, мог быть получен динамит. Результатом этих визитов стало получение информации, заставившей отправить одного из детективов на север от Уотфорда в поисках подтверждения заявлений, которые были ему сделаны.
То место, где Ламберт видел лысого человека, оказалось в миле и трех четвертях южнее места, где спустя полчаса был обнаружен динамит, и из-за значительного расстояния полицейские не стали придавать этому большой важности. Гораздо более интересовало детективов сообщение о человеке, которого видели между часом и двумя ночи быстро идущим по лестнице под мостом виадука на станции Баши в сторону Пиннера и Лондона.
Днем начальники как железнодорожной, так и Хартфордширской полиции собрались в Уотфорде в управлении полиции графства на совещание, чтобы обсудить все сведения, собранные к этому времени офицерами обеих полицейских сил. Были выяснены имена, занятия и адреса ряда людей, чьи действия в последнее время породили подозрение, однако ничего, что уверенно указывало бы на кого-то из них и могло послужить основанием для ареста, у полиции не было. По окончании совещания полиция направилась в Харроу и продолжила там расследовать детали, ставшие им известными. Также было сочтено нужным послать детективного офицера с богатым опытом в Регби с целью произвести повсюду полное расследование.
Ближе к вечеру в результате допросов удалось подтвердить историю кондуктора Ламберта, видевшего в понедельник утром человека около путей. Также были получены приметы двух мужчин, которых видели в окрестности. В 17:15 полицейские вернулись из Баши. Если верить газетам, к этому времени детективы пришли к стойкому убеждению, что попытка взрыва не могла носить местный характер, и из произведенных к этому времени допросов были почти уверены, что центр заговора находился в Лондоне.
17 сентября Лондонская и Северо-западная железнодорожная компания выпустила уведомление:
«100 фунтов ст. вознаграждения. Лондонская и северо-западная железнодорожная компания настоящим предлагает награду в 100 фунтов любому человеку, который сообщит такую информацию, что приведет к осуждению человека или людей, которые поместили некоторые взрывчатые пакеты на железную дорогу близ Баши ночью 12-го или утром 13-го с.м. Информацию передавать м-ру Коппингу, суперинтенданту полиции, вокзал Юстон, Лондон, 17 сентября 1880. — М-р Пиндли, генеральный директор.»
В этот день детективы Северо-западной железнодорожной компании, которой помогала хартфордширская полиция, вновь осматривали окрестности места, где был найден динамит. После ряда консультаций двоим или троим было поручено навести справки касательно вчерашнего утверждения, что в понедельник утром видели двух мужчин, пересекавших поле поблизости. Детективам удалось выяснить, что оба эти мужчины не были связаны с попыткой взрыва, что они были известны в этих местах и что их появление в полях в интересующее полицию время носило законный характер. Днем, сделав необходимые распоряжения по следственным действиям в Лондоне, суперинтендант Коппинг прибыл в Баши, где имел совещание с мистером У. Э. Райдером, представителем главного констебля полиции Хартфордшира, с инспектором Исгейтом и другими, но ничего нового к расследованию добавить не удалось. Ближе к вечеру суперинтендант Коппинг и инспектор Парсон посчитали нужным во второй раз посетить окрестности Уотфорда, и отбыли с Юстонского вокзала поездом в 17:40. Было заявлено, что из осмотра следов, обнаруженных между железнодорожными путями и кипой деревьев, сделано заключение, что в попытке взрыва было задействовано большое количество людей, по крайней мере полдюжины.
Следующие три дня деятельность детективов не утихала, продолжались те же постоянные перемещения детективов железнодорожной компании между Юстоном и Баши или Уотфордом. На месте им по прежнему помогала хартфордширская полиция, а в Лондоне подключился к расследованию Департамент уголовных расследований Скотланд-Ярда под управлением его директора Говарда Винсента. Удалось с достаточно большой степенью уверенности установить происхождение динамита и взрывателей. Компания взрывчатых вещество Нобеля, контора которой находилась в Глазго на Уэст-Джордж-стрит, 149, а сама фабрика в Ардире, графство Эршир, признала в динамитных шашках свою продукцию несмотря даже на то, что оригинальная упаковка, отмеченая ее торговым знаком, по понятным причинам была сорвана и заменена на газетную обертку. Длинные ударно-капсюльные взрыватели были изготовлены одной из двух фирм — либо господ Дайера и Робсона, либо братьев Эли.
20 сентября руководители Департамента уголовных расследований рассмотрели рапорты о следственных действиях, предпринимавшихся как полицией железнодорожной компании, так и Скотланд-Ярдом, в результате чего в газетах появилось утверждение, что МВД объявит дополнительное вознаграждение за обнаружение всех или любого из связанных с попыткой взрыва сообщников. Однако информации о том, что такое вознаграждение было объявлено, мне найти не удалось. 21 сентября «Таймс» сообщила, что расследование попытки взрыва на Лондонской и Северо-западной железной дороге отныне полностью перешло в руки Департамента уголовных расследований Скотланд-Ярда, и что расследование было распространено на другие места вдоль линии кроме окрестностей Уотфорда и Баши. Говард Винсент был стойким сторонником запрета на предоставление своими сотрудниками какой-либо инофрмации прессе, поэтому с этого момента газеты вообще замолчали о ходе расследования. Можно лишь предполагать, что расследование так и не дало результатов.
Вопрос, кому могло понадобиться покушаться в Англии на генерал-адмирала - сложный, и я не берусь на него ответить. Такое покушение было бы смерти подобно для народовольцев и примкнувших к ним, укрывавшихся в Лондоне, поэтому "нигилисты" кажутся маловероятными. По неуклюжести, использованию фабричного динамита и взрывателей дело выглядит скорее как провокация. Но кто мог осуществить это? Меньше месяца назад было распущено Третье отделение и заменено на департамент государственной полиции. Тут, конечно, раздолье для конспирологов, особенно для сторонников дворянского заговора против Александра II и либералов. Однако я к ним не принадлежу, поэтому предпочитаю оставить вопрос открытым.