Группа "Людены" дома у Аркадия Стругацкого, 1990 год: Юрий Флейшман (Ленинград), Вадим Казаков (Саратов), Аркадий Натанович Стругацкий, Михаил Шавшин (Ленинград), Сергей Лифанов (Нижний Новгород), Светлана Бондаренко (Донецк)
Часть литературного архива Аркадия и Бориса Стругацких, больше двадцати лет находившаяся в Донецке, перевезена в Петербург.Часть литературного архива знаменитых писателей-фантастов на протяжении двух десятилетий находилась на востоке Украины. Объясняется это так: в начале 90-х годов в Свердловске поклонники творчества Стругацких образовали неформальную "группу "Людены", назвавшую себя так, как называются персонажи повести "Волны гасят ветер". В эту группу, существующую до сих пор, входят Юрий Флейшман из Петербурга, Виктор Курильский из Одессы, Вадим Казаков из Саратова, Владимир Борисов из Абакана, Леонид Рудман из Нью-Йорка и другие благодарные читатели и страстные исследователи творчества братьев Стругацких. Входит в эту группу и текстолог Светлана Бондаренко из Донецка – именно она вызвалась разобрать и упорядочить черновики, письма, заметки писателей.
Много лет подряд Борис Стругацкий (Аркадий скончался в 1991 году) передавал ей для работы архив, по несколько папок в год. Пока в Донецке не начались боевые действия, никто не задумывался о том, чтобы вернуть папки в Петербург, – они находились в надежных руках исследователя. Бондаренко готовит к печати полное собрание сочинений писателей, уникальное собрание, в каждом томе которого будет не только литературное произведение, но и все, что ему сопутствовало: переписка братьев, черновики, варианты, редакторская правка, история отношений с советской цензурой. В последние месяцы обстоятельства резко изменились. Говорит один из членов группы по изучению творчества братьев Стругацких Юрий Флейшман:
– Рукописи находились в Донецке, но теперь, в связи с проведением военных действий, было принято решение вернуть их наследнику, а уж он будет решать, что с ними делать дальше. Занимались этим журналисты "Российской газеты", Союз писателей "Донецкой народной республики" и ростовские писатели. Я знаю, что российско-украинскую границу архив уже пересек, но из Ростова сюда путь не близкий, сопровождающие обещали позвонить, когда они будут подъезжать к Петербургу.
читать дальшеСреди сопровождающих архив нет Светланы Бондаренко, столько лет остававшейся его держательницей, – по ее словам, она не может уехать из Донецка в трудное время:
Мы договорились, что я буду хранителем этих рукописей – именно хранителем, а не владельцем, Стругацкий их мне не дарил
– Я живу в Донецке в более или менее спокойном месте. В основном, бои идут на окраине севера, северо-запада, а я живу на востоке, но с моего 10-го этажа все видно. И если где-то в доме, не дай Бог, пожар – в общем, нереально все это здесь хранить... Я договорилась с друзьями, и мы перевезли архив к их родственникам в подвал частного дома. Естественно, упаковали все от сырости. Дом этот около центра, но к зиме и туда стали долетать снаряды. Поэтому недавно на встрече с журналистами я к ним обратилась за помощью, чтобы вернуть архив тому, у кого он и должен находиться, сыну Бориса Стругацкого Андрею Стругацкому.
– Как вообще получилось, что вы занялись этим архивом?
– Я прежде каждый год приезжала в Петербург на Интерпресскон, конвент писателей и любителей фантастики, там мы общались с Борисом Натановичем. Однажды я у него спросила, какие тексты братьев Стругацких он считает наиболее верными – учитывая советскую редактуру и советскую цензуру. Выяснилось, что таких текстов, которыми он был бы доволен, просто нет. Кое-какую редакторскую правку братья Стругацкие принимали, считали правильной, а кое-что, наоборот, коверкало, видоизменяло замысел. Кроме того, видно, как иногда в черновиках они что-то писали, а потом отказывались от этого – не пройдет, не пропустят. По черновикам можно было все это сверить, устранить разночтения, выбрать варианты. Стругацкий сказал, что работы там море и что ему ее никогда не сделать. Ну, и я предложила этим заняться. И где-то с 1993 года я каждый год забирала и увозила с собой в Донецк по несколько папок, а на следующий год их возвращала. Но однажды он мне сказал, что в квартире ждут ремонта и чтобы я пока ничего ему не привозила. А когда ремонт закончился, я хотела привезти папки, но Борис Натанович сказал, что теперь все так хорошо разложено по полочкам и шкафчикам, а для архива места уже нет. И мы договорились, что я буду хранителем этих рукописей – именно хранителем, а не владельцем, он их мне не дарил.
– Не жалко было расставаться с архивом?
– Но я уже закончила с ним работу. Вышел 12-томник, вышли 4 тома по черновикам, а потом, у меня все документы отсканированы. Когда Борис Натанович был жив, и я была помоложе, я даже подумывала, не перебраться ли мне в Петербург. Но теперь, когда плохо моей малой родине, покидать ее как-то стыдно.
– За время работы с рукописями у вас наверняка случались находки и открытия...
Для любителей мира Стругацких все это очень ценно, дает возможность узнать что-то еще о своих любимых персонажах или о возможных вариантах сюжетных линий
– Ну вот, например, первое крупное произведение Стругацких "Страна багровых туч". Меня поразило, что из рукописи были вычищены, во-первых, всякий юмор, а, во-вторых, все сомнения и переживания героев. Это группа космонавтов, которая летит на другую планету открывать залежи радиоактивных элементов. Считалось, что это передовой отряд советской родины, у них не должно быть ни юмора, ни сомнений – только подвиг, и все. Я что-то находила в черновиках, что-то добавляла, а потом Борис Натанович все это сам проверял и утверждал. В одном месте внести изменения было очень сложно – в черновике герой погибал, а в опубликованном варианте оставался жить, более того, продолжал действовать и в последующих книгах. То есть надо было работать маленькими ножницами, все это перекраивать очень осторожно. Таким образом, мы добавили в "Страну багровых туч" около 40 страниц. Просмотрев все это, Стругацкий сказал: "Мы, конечно, "Страну багровых туч" не любили, но в таком виде она стала получше".
Или, допустим, "За миллион лет до конца света", там есть подзаголовок "Рукопись, обнаруженная при странных обстоятельствах", и у глав отсутствуют начала и окончания. А в черновике я обнаружила все эти начала и окончания, то есть идея поврежденной рукописи возникла на позднем этапе. И во многих произведениях есть отрывки, которые Стругацкие, может быть, считали не обязательными, а иногда они начинали работать, а потом решали изменить сюжет – и часть страниц откладывали: для любителей мира Стругацких все это очень ценно, дает возможность узнать что-то еще о своих любимых персонажах или о возможных вариантах сюжетных линий.
– Находки, наверное, есть не только в черновиках, но и в других материалах?
– Нам, исследователям Стругацких, очень повезло: во-первых, они писали вместе, но жили в разных городах, и они все обговаривали исключительно в письмах. Когда они встречались, у них уже многое было проговорено. То есть технология творчества, процесс, который у одного писателя обычно остается в голове, у них остался в письмах, потому что их было двое. А, во-вторых, поражает мощь их архива, где они сохранили все, вплоть до переписки с издательствами. Для исследователя это просто подарок. Уже 5 лет наша группа готовит к изданию полное собрание сочинений братьев Стругацких в 30 томах, там будет все – и основные тексты, и варианты, и тексты, не дошедшие до печати, и публицистика, и интервью, и письма, и черновики, и записные книжки – все.www.svoboda.org/content/article/27022863.html