[Шано]

Оригинал взят у в Дополнение к перманентной сексуальной революции: это случилось здесь, часть первая

Джаз-з-з

Век джаза оказался до обидного коротким, всего-то шесть-семь лет, но за это время случилось так много всего, что мы до сих пор пользуемся мифологией, зародившейся в те истерически весёлые дни.



В Североамериканских Соединённых Штатах бутлегеры щедро поливали друг друга свинцовыми ливнями из пулемётов «томпсон», обкурившиеся в хлам Бонни и Клайд на пути в славу забрасывали провинициальных рейнджеров динамитными шашками, пьяный и гениальный Скотт Фицжеральд со своей полусумашедшей Джильдой катался на крыше автомобиля, и толстый комик Фатти Арбейкл стоял перед судом по обвинению в изнасиловании старлетки бутылкой шотландского виски, изнасиловании, повлёкшем смерть вышеупомянутой стервочки.

В то же время, по другую сторону Атлантики, в Париже, омытом нежными импрессионистическими красками, некто Пикассо рисовал голых баб в грубых позах и продавал свою мазню за астрономическую суммы, накокаиненный Андре Бретон выкрикивал коммунистические лозунги на сходках сюрреалистической революционной группы и гонял кроткого и нежного Дали за билетами на фильм «Броненосец «Потёмкин», и Жозефин Бейкер в юбочке из бананов прыгала по сценам крупнейших мюзикхоллов. На мокрых берлинских мостовых толстомордые храбрецы со свастикой на нарукавных повязках дрались со злыми и голодными ротфронтовцами под отличные фокстроты Эжена Петербуржского, публика ломилась на новую фильму Пабста «Ящик Пандоры» с восхитительной Луизой Брукс, коминтерновец Карл Радек блистал в великосветских салонах, а чуть севернее, в Гамбурге, каннибал Курт Хартманн доедал своего очередного любовника. Да, это был джаз!



Но комсомольская богиня... ах, это, братцы, о другом...

«Я, знаете ли, на Лахту ездил, - сказал Аменхотеп из пьесы «Лапа», сочинённой Даниилом Хармсом в конце двадцатых годов, - так там дачники сидят в лесу и прямо стыдно сказать, что там делается...» Жалко, конечно, что стыдливость помешала Аменхотепу подробно рассказать, что делалось в лесу под Лахтой. Но всё-таки кое-какие слухи о тогдашних безобразиях докатились и до нас.

Голые в городе и у себя дома

Что больше всего удивило Виталия Нилыча Полухлебова, героя рассказа Михаила Кузмина «Шесть разговоров и один случай», когда он вернулся из Германии (из эмиграции) в Ленинград конца НЭПа? Обилие голых людей на улице, вот что. Ну, и кроме того – реакция окружающих. Окружающие не обращали на голых ровно никакого внимания. На самом деле в этом не было ничего странного. Народ уже привык к подобному зрелищу, ведь эти чудаки бегали нагишом по летним улицам с 1919 года. «Мы в раю, - кротко заметила Марина Цветаева, которой новая мода очень нравилась, - Едим яблоки и ходим голые.»



В конце концов, нудизм был в традициях российской культуры. Не только Николай Второй со всем семейством обожал купаться нагишом, но Ленин Владимир Ильич, и многие, слишком многие видные большевики и большевички не считали чем-то предосудительным полежать на пляжике, подставив попку ласковому солнышку. Да что я вам рассказываю, вы и сами читали об этом в «Сестрах» Алексея Николаевича графа Толстого. Однако в сравнении с пляжными нравами члены общества «долой Стыд!» были радикалами. Искупаться – да, но выйти на улицу в чём мама родила – для этого надо быть твёрдым в своих намерениях. Сначала всё это вызывало ажиотаж и за немногочисленными предельно оголёнными членами общества «Долой стыд!» следовали хохочущие толпы. Однако мода на нудизм распространялась стремительно и нудистов стало так много, что они привлекать к себе вообще какое-либо внимание. Даже антинудистские фельетоны, многочисленные в начале 20-х годов, изчезли из газет и журналов. Журнал «Огонёк» без каких-либо комментариев публиковал серии фотографий из цикла «На пляжах столицы», как нечто совершенно обыденное. Общество «Долой стыд!» выполнило свою задачу и тихо угасало в бюрократических разборках, а голые граждане уже совсем по-простому ходили на работу и на стадионы.



Зимой нудисты, конечно, на свежий воздух без шуб не выскакивали, но дома, протопив хорошенько печь, нудировали себе на здоровье за чаем. Уже упоминавшийся Хармс, убеждённый сторонник голого отдыха, оставил нам на удивление много рассказов о «домашнем» нудизме. Например, в трёхчастной комедии «Фома Бобров и его супруга» некая бабушка ругается, что, мол, супруга Фомы Боброва дома совершенно голая ходит и её, старухи, не стесняется. «Думает, - жалуется бабушка, - что если она молодая да красивая, так ей всё можно... такая бесстыдница! Ходит голая без малейшего стеснения. А когда сидит, то даже ноги, как следует, не сожмёт вместе, так что всё напоказ... Вот уж жену себе Фома нашёл! Чем она его окрутила, не понимаю...» Но это всё дела семейные, а вот что самое интересное в раннем советском нудизме, так это его отличтие от очень, очень асексуального европейского нудизма.



В Германии и Швейцарии Культура Свободного Тела оставалсь спортивным, гигиеническим движением, не более того. Даже вообразить невозможно целующуюся парочку на территории пляжа общества FKK. Даже те, кто негативно относился к германским нудистам, не приписывал им упоение развратом». Если не верите мне - перечитайте соответствующие главы «Маленький человек, что же дальше» Ханса Фаллады и спорьте со свидетелем тех лет, а меня оставьте в покое.



Но советские долойстыдовцы и дикие нудисты были не так строги, как из забугорные коллеги. Лёгкие перепихалочки после занятий гимнастикой и греблей возражений не вызывали - хоть и не при свидетелях, а за кустами, так что, если верить мемуаристам, заросли вокруг диких пляжей были плотно набиты вуайерами, следившими за каждым движением свободных и голых спортсменов. Любителей подглядывать гоняли, даже с милицией, но на место каждого изгнанного вуайера приползал десяток новых. Вся эта идиллия продолжалась до середины тридцатых годов, когда деятелей организованного нудизма пересажали за связи с заграницей, а спорт стал быстро становиться государственным делом. На пляжах всё ещё лежали голые мужчины, но женщин среди нудистов становилось меньше, меньше, а потом они и совсем перестали раздеваться догола. Собственно, никто нудизм не запрещал. Он угас сам собой. Впрочем, в пионерских лагерях традиции сохранялись до конца пятидесятых годов, и пионеры с пионерками - под строгим присмотром вожатых – в обязательном порядке купались нагишом, а затем исполняли ритуал, именовавшийся «приём солнечных ванн».

(продолжение следует)

@темы: 20 век: Россия и вокруг нее, история одежды