Кролики стали опустошать пастбища, лишая пищи домашний скот фермеров – коров и овец. В лесах они выедали все молодые побеги, и когда старые деревья гибли, на месте леса оставалась пустошь. Уничтожение растительности кроликами делало верхний слой почвы беззащитным, он выветривался, образовывались овраги. Это опустошало земли, и на их восстановление требовались многие сотни лет. По вине кроликов Австралия лишилась многих видов местной уникальной фауны, до 1900 года погибли несколько видов кенгуру (им не хватало пищи) и других аборигенных животных.
Марк Твен: «Один местный житель сказал мне, что это вовсе не горы, а груды кроликов. И пояснил, что кролики кажутся такими синими, потому что перезрели и слишком долго пробыли на воздухе… Нашествие кроликов действительно приняло в Австралазии ужасающие размеры, и на одну гору их бы в самом деле хватило, но целая цепь гор — это уже слишком».
Вскоре фермеры оценили всю масштабность своих потерь и убытков от нашествия кроликов и объявили им войну. Традиционные методы борьбы – отстрел и ловушки – успеха не принесли. Уже в XX веке против кроликов применили методы биологической войны – на континент завезли кроличьих блох и комаров, заражённых вирусом миксомы. По некоторым оценкам, в 1950-е годы это привело к сокращению кроличьей популяции в шесть раз: с 600 до 100 млн. Однако у выживших кроликов выработалась генетическая устойчивость к вирусу, они стали реже заболевать и реже умирать от болезни, и к 1991 году их поголовье вновь выросло до 200-300 млн. В 1990-е годы против кроликов был использован кальцивирус.
Чтобы сдержать наступление зверьков, в штате Западная Австралия году был построен знаменитый австралийский забор из проволоки, непроницаемый для кроликов, сохранившийся в основном и до нашего времени. (Официально он называется «Забор № 1 для защиты от кроликов»). Его строили 400 человек с 1901 по 1907 год. Забор состоит из трёх уровней, и его общая протяжённость составляет 3256 километров. Забор уходит на 15 см под землю, так как кролики умеют подкапываться под него, прорывая норы, а также совершают довольно высокие прыжки через забор.
Смотрители верхом на верблюдах, завезённых из Индии и Афганистана, патрулировали забор, отстреливая встреченных кроликов, срубая кустарники и деревья по обе его стороны и засыпая подкопы. По мере развития техники патрульные пересели на автомобили-внедорожники, а ставших ненужными верблюдов выпустили на свободу. Вскоре одичавшие верблюды расплодились и стали уничтожать пастбища, поедая и вытаптывая их, а также сносить заграждения, вырывая их из земли вместе со столбами. В настоящее время в Австралии уже более миллиона верблюдов. Каждое десятилетие их количество на континенте увеличивается почти в два раза…
Также в целях борьбы с кроликами в Австралию завезли их естественных врагов – лисиц, хорьков, кошек, горностаев, куниц, ласок. Но эти хищники вскоре переключились на более лёгкую добычу – местные виды сумчатых, которые не столь проворны, как кролики, и принялись их активно истреблять. В заключение, однако, можно заметить, что за полтора столетия у кроликов появились свои естественные враги в Австралии – к ним относятся, в частности, австралийская собака динго и одна из местных хищных птиц.
Разумеется, та же история повторилась и в Новой Зеландии. Марк Твен в книге «По экватору» в своём неподражаемом стиле описывал её так:
«Кроличья напасть, постигшая Новую Зеландию, началась с Блаффа. Человек, который привез первого кролика, прославился, в его честь устраивали банкеты; теперь бы его повесили, если бы до него добрались. В Англии исконных врагов кролика ненавидят и преследуют; в районе Блаффа их почитают, и личность их неприкосновенна. В Англии исконный враг кролика — браконьер; его исконные враги в Блаффе — горностай, ласка, хорек, кошка и мангуста. В Англии любой человек, за исключением наследника престола, пойманный с кроликом, обязан дать убедительное объяснение, каким образом тот к нему попал, или же он платит штраф, садится в тюрьму и заодно лишается звания пэра; в Блаффе кошка, идущая с кроликом в зубах, никому не обязана давать объяснений — никто на нее не смотрит; человек же, увидевший кошку с кроликом, платит штраф, садится в тюрьму и лишается звания пэра. Вот где подрывают кошачьи моральные устои. Через тридцать лет в Новой Зеландии не останется ни одной нравственной кошки. Впрочем, иные полагают, что их там нет уже сейчас. В Англии браконьера выслеживают, преследуют, травят — он не осмеливается и на глаза показаться; в Блаффе — кошка, горностай, ласка, хорек и мангуста разгуливают где им только вздумается, и никто их не трогает. Власти вывесили на видном месте закон, гласящий, что любой человек, у которого найдут хотя бы одного из этих зверьков (мертвого), обязан дать убедительное объяснение причины его смерти или же уплатить штраф — не менее пяти и не более двадцати фунтов. Но этот источник государственного дохода не очень-то велик. Все реже и реже встречаются люди, которые пожелали бы уплатить сто долларов за дохлую кошку. А жаль, ведь эта статья дохода предназначалась в фонд университета.»
[/MORE]
@темы: звери