Оригинал взят у в Про то, как два "якобита" довели английского палача до нервного срыва
Известно, что в Англии простой люд вешали, а господ посолиднее казнили на плахе при помощи топора. Если прикинуть, какая из этих двух категорий чаще влипает в неприятности, то станет понятно, что среднестатистический английский палач 18-го века знает виселицу как свои пять пальцев, зато вид топора приведет его в замешательство. Именно это и произошло с палачом Джоном Трифтом, который 18-го августа 1746 года казнил двух якобитских заговорщиков, лорда Килмарнока и лорда Балмерино.
читать дальшеМестом казни был выбран холм на северо-западной стороне Тауэра, куда загодя собралась толпа, чтобы поглазеть на расправу над государственными преступниками. Развлечений в Лондоне 18-го века было хоть отбавляй – травля медведей, женские кулачные бои, прочие милые забавы – но казни привлекали наибольшее число зрителей. Горожане взобрались на крыши и балконы, а иные даже повисли на мачтах подплывших поближе кораблей и ожидали захватывающее зрелище.
Помост был подготовлен по всем правилам. Для каждой новой казни обычно приносили новую плаху, т.е. деревянную колоду, на которую приговоренные клали голову. Иногда плаху делали такой низкой, что осужденный фактически лежал ничком на погосте, так что к и без того неприятной процедуре примешивалась еще и порция унижения. Но обычно плаха достигала 60 см в высоту, и осужденный просто вставал рядом с ней на колени. По просьбе лордов, такой ее сделали и на этот раз.
Топор тоже внушал трепет – почти метр в длину, с 25 сантиметровым лезвием. Неудивительно, что после удара такого топора приходилось менять колоду! Причем удар мог быть и не один. Не всякий палач отличался точностью – например, Джеку Кетчу однажды потребовалось 5 ударов, чтобы наконец отделить голову от тела. Поэтому с палачом приговоренные к казни разговаривали спокойным, приветливым тоном, а то, не приведи Господь, разнервничается. Нет ничего хуже, чем когда твою голову пытается оттяпать палач с трясущимися руками.
Увы, якобитам не повезло, потому что нервишки у мистера Трифта пошаливали. Итак, преступники покинули Тауэр в сопровождении офицеров, взошли на эшафот и подошли к плахе, поверхность перед которой застелили красной тканью, чтобы их отрубленных головы не катались по грязи и опилкам. Лорд Килмарнок, чья очередь наступила первой, попросил одного из тюремщиков придержать его тело, на случай если у него начнутся конвульсии из-за неловкого удара палача. Сам же Джон Трифт, который уже лет 10 не рубил голов, еще до появления осужденных хлопнулся в обморок. Сглотнув, официальные лица привели его в чувство и взбодрили бокалом вина.
(Вильям Бойд, 4-й граф Килмарнок) Когда блистательный лорд Килмарнок взошел на эшафот, бедняга Трифт окончательно смутился столь важной персоны и разрыдался. Его опять угостили вином, а сам Килмарнок ласково заговорил с ним и одарил несколькими гинеями.
Палач, рыдающий в жилетку своей жертве – то еще зрелище, надо заметить. Тем не менее, Трифт приободрился и, когда лорд преклонил колени, попросил его убрать руки с плахи, чтобы топор их ненароком не повредил. Голову Килмарноку он отсек одним ударом.
Наступила очередь лорда Балмерино, который даже на казнь явился одетым в униформу мятежников. Возможно, это было уточненным издевательством, ведь вещи осужденного по закону становились собственностью палача, а, согласитесь, в якобитской униформе по Лондону не прогуляешься. Под мундиром была шерстяная сорочка, которую Балмерино надел, чтобы она послужила ему саваном.
Со своеволием лорда Балмерино власти уже более-менее смирились. Ранее, когда он должен был явится на суд в Вестминстер, Балмерино отказался шагать туда по улицам, как и положено государственному преступнику, и поехал в карете. Другое дело, что за преступником всегда должен был следовать мистер Фаулер, главный тюремщик Тауэра. И не просто следовать, а нести Церемониальный Топор. Когда преступник покидал здания суда, именно с помощью Топора тюремщик сообщал собравшейся толпе о приговоре. Если лезвие было направлено на преступника, он был осужден, если в противоположную сторону – оправдан.
И когда мистер Фаулер попытался залезть в карету вместе с этой громоздкой штуковиной, то запнулся о ноги лорда и потерял равновесие. “Нельзя ли поосторожнее?” возмутился мятежник. “Этак вы мне ноги поцарапаете своим треклятым топором!” Уже после суда, офицер явился к якобиту, чтобы огласить время и место казни. Как раз в это время сам лорд и его жена, которой было позволено встречаться с ним за обедом, вкушали пищу. Услышав эти вести, женщина пришла в ужас и расплакалась, а ее супруг прикрикнул на офицера “Вот, сэр, полюбуйтесь, как своей чертовой повесткой вы испортили моей леди весь аппетит!”
(Артур Эльфинстон. 6-й лорд Балмерино)
На эшафоте внушительный вид мятежника вновь привел Трифта в трепет, и он начал просить у лорда прощение. Тот не только простил палача, но и сунул ему три гинеи, извинившись за столько скудное подношение. Сказав напоследок, что будь у него тысяча жизней, он отдал бы их за правое дело, лорд Балмерино подошел к плахе. Заколебался, потому что не сразу понял, с какой стороны нужно преклонить колени. Наконец он занял правильное положение. Согласно этикету, приговоренный взмахом руки подавал палачу знак опустить топор. Так произошло и на этот раз. То ли лорд Балмерино чересчур резко взмахнул рукой и дернулся, то ли у Трифта совсем расшатались нервы, но первый удар лишь ранил лорда. Потребовалось еще два удара, чтобы отсечь ему голову, и все это время тело приговоренного придерживали тюремщики.
После казни, тела мятежных лордов сложили в гробы, загодя привезенные к погосту. Головы преступников обычно выставляли на пиках на Лондонском мосту.
(Головы на пиках на лондонском мосту) Предварительно их пропаривали в большом котле с солью и тмином, чтобы запах специй отогнал чаек и горожане могли любоваться сим поучительным зрелищем подольше. Что именно произошло с отрубленными головами этих лордов, мне неизвестно, но есть сведения что они тоже были насажены на пики.
Последним, кого казнили в Англии путем отсечения головы, был якобит Саймон Фрейзер, лорд Ловат. Его казнили на северо-западной стороне Тауэра 9го апреля 1747 года.
(Саймон Фрейзер, 11 лорд Ловат)
Судьба палача Джона Трифта тоже не сложилась. После казни якобитов, которым сочувствовали многие лондонцы, вслед ему неслись насмешки и крики “Джек Кетч!” В 1750 году на Трифта напали на улице и в завязавшей драке погиб один из нападавших. Толпа обвинила в нападении самого Трифта, и палача приговорили к казни.
Подумав, судьи заменили смертный приговор на высылку в колонии. Подумав еще, они отпустили Трифта на свободу в обмен на обещание продолжать службу. Все таки палач – человек незаменимый. Когда он наконец скончался в 1752 году, на его похоронах начались волнения. Хулиганы швыряли камнями в гробовщиков, вырывали у них гроб, чтобы вытащить тело палача и что-нибудь с ним сделать. Но властям удалось установить порядок, и мистера Трифта похоронили на кладбище в Ковент Гардене.
Источник записи
Известно, что в Англии простой люд вешали, а господ посолиднее казнили на плахе при помощи топора. Если прикинуть, какая из этих двух категорий чаще влипает в неприятности, то станет понятно, что среднестатистический английский палач 18-го века знает виселицу как свои пять пальцев, зато вид топора приведет его в замешательство. Именно это и произошло с палачом Джоном Трифтом, который 18-го августа 1746 года казнил двух якобитских заговорщиков, лорда Килмарнока и лорда Балмерино.
читать дальшеМестом казни был выбран холм на северо-западной стороне Тауэра, куда загодя собралась толпа, чтобы поглазеть на расправу над государственными преступниками. Развлечений в Лондоне 18-го века было хоть отбавляй – травля медведей, женские кулачные бои, прочие милые забавы – но казни привлекали наибольшее число зрителей. Горожане взобрались на крыши и балконы, а иные даже повисли на мачтах подплывших поближе кораблей и ожидали захватывающее зрелище.
Помост был подготовлен по всем правилам. Для каждой новой казни обычно приносили новую плаху, т.е. деревянную колоду, на которую приговоренные клали голову. Иногда плаху делали такой низкой, что осужденный фактически лежал ничком на погосте, так что к и без того неприятной процедуре примешивалась еще и порция унижения. Но обычно плаха достигала 60 см в высоту, и осужденный просто вставал рядом с ней на колени. По просьбе лордов, такой ее сделали и на этот раз.
Топор тоже внушал трепет – почти метр в длину, с 25 сантиметровым лезвием. Неудивительно, что после удара такого топора приходилось менять колоду! Причем удар мог быть и не один. Не всякий палач отличался точностью – например, Джеку Кетчу однажды потребовалось 5 ударов, чтобы наконец отделить голову от тела. Поэтому с палачом приговоренные к казни разговаривали спокойным, приветливым тоном, а то, не приведи Господь, разнервничается. Нет ничего хуже, чем когда твою голову пытается оттяпать палач с трясущимися руками.
Увы, якобитам не повезло, потому что нервишки у мистера Трифта пошаливали. Итак, преступники покинули Тауэр в сопровождении офицеров, взошли на эшафот и подошли к плахе, поверхность перед которой застелили красной тканью, чтобы их отрубленных головы не катались по грязи и опилкам. Лорд Килмарнок, чья очередь наступила первой, попросил одного из тюремщиков придержать его тело, на случай если у него начнутся конвульсии из-за неловкого удара палача. Сам же Джон Трифт, который уже лет 10 не рубил голов, еще до появления осужденных хлопнулся в обморок. Сглотнув, официальные лица привели его в чувство и взбодрили бокалом вина.
(Вильям Бойд, 4-й граф Килмарнок)
Палач, рыдающий в жилетку своей жертве – то еще зрелище, надо заметить. Тем не менее, Трифт приободрился и, когда лорд преклонил колени, попросил его убрать руки с плахи, чтобы топор их ненароком не повредил. Голову Килмарноку он отсек одним ударом.
Наступила очередь лорда Балмерино, который даже на казнь явился одетым в униформу мятежников. Возможно, это было уточненным издевательством, ведь вещи осужденного по закону становились собственностью палача, а, согласитесь, в якобитской униформе по Лондону не прогуляешься. Под мундиром была шерстяная сорочка, которую Балмерино надел, чтобы она послужила ему саваном.
Со своеволием лорда Балмерино власти уже более-менее смирились. Ранее, когда он должен был явится на суд в Вестминстер, Балмерино отказался шагать туда по улицам, как и положено государственному преступнику, и поехал в карете. Другое дело, что за преступником всегда должен был следовать мистер Фаулер, главный тюремщик Тауэра. И не просто следовать, а нести Церемониальный Топор. Когда преступник покидал здания суда, именно с помощью Топора тюремщик сообщал собравшейся толпе о приговоре. Если лезвие было направлено на преступника, он был осужден, если в противоположную сторону – оправдан.
И когда мистер Фаулер попытался залезть в карету вместе с этой громоздкой штуковиной, то запнулся о ноги лорда и потерял равновесие. “Нельзя ли поосторожнее?” возмутился мятежник. “Этак вы мне ноги поцарапаете своим треклятым топором!” Уже после суда, офицер явился к якобиту, чтобы огласить время и место казни. Как раз в это время сам лорд и его жена, которой было позволено встречаться с ним за обедом, вкушали пищу. Услышав эти вести, женщина пришла в ужас и расплакалась, а ее супруг прикрикнул на офицера “Вот, сэр, полюбуйтесь, как своей чертовой повесткой вы испортили моей леди весь аппетит!”
(Артур Эльфинстон. 6-й лорд Балмерино)
На эшафоте внушительный вид мятежника вновь привел Трифта в трепет, и он начал просить у лорда прощение. Тот не только простил палача, но и сунул ему три гинеи, извинившись за столько скудное подношение. Сказав напоследок, что будь у него тысяча жизней, он отдал бы их за правое дело, лорд Балмерино подошел к плахе. Заколебался, потому что не сразу понял, с какой стороны нужно преклонить колени. Наконец он занял правильное положение. Согласно этикету, приговоренный взмахом руки подавал палачу знак опустить топор. Так произошло и на этот раз. То ли лорд Балмерино чересчур резко взмахнул рукой и дернулся, то ли у Трифта совсем расшатались нервы, но первый удар лишь ранил лорда. Потребовалось еще два удара, чтобы отсечь ему голову, и все это время тело приговоренного придерживали тюремщики.
После казни, тела мятежных лордов сложили в гробы, загодя привезенные к погосту. Головы преступников обычно выставляли на пиках на Лондонском мосту.
(Головы на пиках на лондонском мосту)
Последним, кого казнили в Англии путем отсечения головы, был якобит Саймон Фрейзер, лорд Ловат. Его казнили на северо-западной стороне Тауэра 9го апреля 1747 года.
(Саймон Фрейзер, 11 лорд Ловат)
Судьба палача Джона Трифта тоже не сложилась. После казни якобитов, которым сочувствовали многие лондонцы, вслед ему неслись насмешки и крики “Джек Кетч!” В 1750 году на Трифта напали на улице и в завязавшей драке погиб один из нападавших. Толпа обвинила в нападении самого Трифта, и палача приговорили к казни.
Подумав, судьи заменили смертный приговор на высылку в колонии. Подумав еще, они отпустили Трифта на свободу в обмен на обещание продолжать службу. Все таки палач – человек незаменимый. Когда он наконец скончался в 1752 году, на его похоронах начались волнения. Хулиганы швыряли камнями в гробовщиков, вырывали у них гроб, чтобы вытащить тело палача и что-нибудь с ним сделать. Но властям удалось установить порядок, и мистера Трифта похоронили на кладбище в Ковент Гардене.
Geoffrey Abbot, Execution
Источник записи
@темы: исторические россказни, англомания
-
-
08.06.2017 в 20:46