11.01.2018 в 16:34
Пишет Сумасшедший Арлекин:Журнал, с которого началось феминистское движение в ЯпонииURL записи
Подготовила Александра Шерстнева
Одним весенним вечером 1912 года Кадзуко Модзумэ услышала лай собаки за домом. Лай никак не прекращался, и она решила выйти проверить, из-за чего же так надрывается собака. В воротах она увидела двух мужчин в сопровождении полицейского. Они ждали ее. Все, чего они хотели знать, это была ли она редактором журнала Seitō. Она и еще несколько молодых девушек занимались редакцией этого феминистского журнала.
Она пригласила мужчин в глубь дома, где в конце длинного коридора пряталась комнатка, в которой шла работа над журналом. Мужчины бегло осмотрели комнату и нашли лишь одну копию публикации, подготовленную для очередного выпуска журнала. Они изъяли эту статью, а перед уходом все-таки рассказали о причинах своего визита. Журнал Seitō признали запрещенным на основании того, что он «подрывает устои и мир в обществе».
Создавая этот журнал, девушка предполагала, что его воспримут неоднозначно. В нем публиковались статьи, написанные женщинами для женщин. В Японии 1911 года женщины редко писали свои имена под чем-либо кроме сентиментальных стишков. Журнал Seitō перевели на английский как Bluestocking (Синий чулок) – этим словом в Англии XVIII века называли женщин, проявляющих интерес к науке и литературе и пренебрегающих домом и семьей. Таким образом японские женщины выразили свое уважение и солидарность женщинам Англии, состоявшим в кружке с аналогичным названием.
читать дальше
Журнал не должен был быть политическим или радикальным изданием. «Мы не собирались взывать к общественному сознанию женщин или содействовать феминистическому движению, – писала одна из основательниц, Харуко Хироцука, работающая под псевдонимом "Буревестник". – Единственной нашей целью было создание литературного журнала исключительно для женщин».
Харуко больше интересовал процесс самопознания – изучение глубин собственного сознания и осознание своего настоящего «я». Ее публикации в журнале носили личный и исповедальный характер.
Однако женские чувства и мысли вызвали нешуточный переполох в консервативном обществе, которое считало, что главная задача женщины – быть хорошей женой и матерью. Основательницы журнала хотели себе не таких жизней: они мечтали жить свободно, не ограничивая себя привычными рамками, выражать эмоции и заниматься не только домашними делами. Они влюблялись, пили и писали, не скрываясь с глаз общественности. Их истории были настолько откровенны, что государство начало редактировать их перед выпуском. Та публикация, которую изъяли из дома Кадзуко, была частью художественного произведения. В этом отрывке замужняя женщина писала письмо своему любовнику, в котором предлагала встретиться, пока ее муж в отъезде.
Журнал привлек к себе слишком много неодобрения и еще больше внимания. Однако вместо того, чтобы уступить общественности и стыдливо спрятаться, редакторы журнала начали отвечать на критику. Это спровоцировало еще более провокационные и политические вопросы: женское равноправие, целомудрие и аборты. За этим последовал запрет журнала. Seitō стал первым феминистским журналом Японии, пусть это и не было его целью.
Идея создания журнала не принадлежала Харуко. Она не собиралась становиться ни писателем, ни редактором. Придумал все ее наставник, Чоко Икута, японский литературный критик, переводчик и писатель. Харуко тогда было 26 лет, она изучала английский язык, практиковала медитацию и занималась самообразованием, проводя много времени в библиотеке. Вопрос денег ее не беспокоил, так как она жила с родителями. Возможно даже, что она занялась журналом с неохотой. Незадолго до этого она состояла в другом литературном кружке, и опыт этот был крайне неудачный. Харуко сбежала вместе с женатым мужчиной в горы и провела с ним долгую холодную ночь.
За этим случаем последовал скандал, так как это поведение не соответствовало устоям жизни среднего класса, к которому принадлежала ее семья. Несмотря на то, что и мать, и отец поддерживали ее, ожидалось, что Харуко найдет себе достойного супруга и начнет спокойную размеренную жизнь.
У Харуко была возможность получить высшее образование: оно стало доступным для девушек среднего класса Японии в конце XIX века. Харуко и многие другие девушки изучали литературу направления натурализм, где немаловажную роль играло самосознание. Несмотря на то, что женское образование улучшилось, в остальных сферах жизни изменений не было: женщина по-прежнему должна была соответствовать консервативным стандартам, то есть быть послушной, кроткой и непорочной. Главным элементом всех правил было целомудрие. В среднем классе распространенной практикой стали браки по договоренности, ранее же они практиковались только в высшем обществе.
«Молодые девушки хотели большего, чем просто быть женой и матерью. Они стали амбициозными и жаждущими знаний», – пишет Ян Бардсли, профессор университета Южной Каролины и автор книги «Синие чулки Японии».
В одной комнате с Харуко жила подруга ее старшей сестры, Ешико Ясумочи. Когда Харуко поделилась с ней идеей о создании журнала, она сразу же ухватилась за нее. «Она недавно закончила колледж и не хотела возвращаться домой в Сикоку, – писала Харуко в автобиографии. – Это было именно то, чего она хотела и что она искала».
Девушки начали обдумывать детали журнала и создание литературного общества вокруг него. Они нашли еще трех девушек, которые разделили их идеи и стали основательницами журнала. Одной из них была Мозуме, которая предложила свой дом в качестве места для работы над журналом. Харуко побоялась использовать свой дом, так как это могло довести отношения с отцом до высшей точки, и он мог перестать обеспечивать дочь. Однако ее мать втайне спонсировала выпуск первого номера журнала. По настоянию Икуты девушки наладили связи с теми немногими писательницами Японии и обратились за поддержкой к женам писателей. В первом номере они опубликовали стихотворение известной японской поэтессы Акико Есано.
Харуко сама написала манифест журнала, в котором призывала женщин Японии к действию. Этот манифест стал первой публикацией в Японии на тему прав женщин. «Даже в своих самых безумных мечтах я и представить не могла, как сильно повлияет мой манифест на девушек моего поколения, как много шума он наделает», – писала она позже.
Целую ночь напролет она трудилась над текстом. Он вышел откровенным, пылким и сбивчивым. Он начинался со слов: «Сначала, женщины были солнцем…», а заканчивался страстным призывом: «Даже если я сломаюсь в пути, даже если пойду ко дну, я, солдат, потерпевший крушение, я воздену искалеченные руки к небу, и вскричу из последних сил: 'Женщины! Вперед! Вперед!’».
Редакторы Seitō подали небольшое объявление в газету, в котором говорилось о выходе нового журнала. Стоимость его составляла 25 сен, что было немного дороже других журналов подобного рода. Однако на успех предприятия никто даже и не надеялся.
Весь тираж первого номера разошелся всего за месяц. Seitō бил рекорды.
Первый номер журнала состоял из эссе, стихов, художественных рассказов, отображающих внутренний мир каждой из девушек. «В то время было в моде повествование от первого лица, словно ты делишься самыми своими сокровенными мыслями», – пишет Бардсли.
В журнальных произведениях не было ничего политического и провокационного, однако они нашли свою пылкую аудиторию, в основном среди молодых девушек. Письма летели со всей страны, самые ярые фанаты журнала приходили в редакцию в поисках совета или просто чтобы взглянуть на писателей, которыми они так восхищались.
Встретив такой горячий интерес, девушки-основательницы решили расширить группу редакторов. В первый год, среди того множества писем, которые они получали, Харуко выделила несколько особенных, отличавшихся абсолютной самобытностью. Их автором была Кочико Отаке, дочь выдающегося японского художника.
Отаке была высокой и громкоголосой девушкой, одевающейся в мужскую одежду. Однако ее письма были по-детски прямыми. В своем первом письме к Seitō она писала: «Я сказала очень много глупых вещей, однако это – моя натура, я не могу врать. Поэтому я в конце концов отправила вам это письмо. Когда я буду в Токио, я зайду в ваш офис и извинюсь, неуклюже и по-детски».
Харуко описывала Отаке как абсолютно раскованного и непринужденного человека.
Однако эти черты Отаке в итоге стали проблемой для Seitō. СМИ заинтересовались личными жизнями необычных девушек, издающих журнал. Многие феминистки еще тогда поняли, что общественность больше интересует их личная жизнь, а не их идеи и работы. Отаке стала постоянным членом группы авторов, а ее тяга к приключениям, любовь всем делиться и детская непосредственность стали причинами многочисленных слухов, появившихся вокруг группы редакторов.
Вот пример одного из поводов для сплетен. Отаке посетила ресторан, популярный среди художников, в котором хозяин заведения научил ее делать несколько видов модных коктейлей из разноцветных ликеров. Однако для того времени женщина и алкоголь были несовместимыми вещами, а Отаке больше интересовало употребление алкоголя, а не его смешение. Отаке, естественно, немедленно поделилась своим опытом за барной стойкой в журнале, и теперь все считали, что каждая из редакторов постоянно напивается затейливыми коктейлями.
Еще больше скандалов и сплетен вызвал визит Отаке в район Есивара – «район красных фонарей». Доступ женщинам туда был запрещен. Визит спланировал дядя Отаке, компанию ей составила Харуко. Они провели ночь в элитном борделе с куртизанкой по имени Эйзан. Цель визита была следующая: разузнать побольше о жизнях женщин низших классов в различных жизненных ситуациях и рассказать обществу о проблемах, с которыми они сталкиваются. Но когда Отаке рассказала репортерам об этом, они все перевернули с ног на голову и представили в абсолютно ином свете.
Вот отрывок из одной газеты: «Редакторы Seitō осмелились на безумный поступок: они посетили район Есивара. Они разошлись там настолько, что даже мужчина бы постыдился!.. В своем журнале они пропагандируют инакомыслие и пишут о таких вещах, о которых не принято говорить вслух».
Не только репортеры считали, что Отаке и Харуко зашли слишком далеко. Их посещение района Есикава вызвало разлад даже внутри команды. До этого инцидента количество читателей росло, однако после него многие отменили подписку, так как не хотели, чтобы их связывали с этой группой беспутных и своенравных девушек.
Отец Кадзуко Мозумэ, например, заставил ее отречься от журнала (она продолжила писать, но уже под псевдонимом). Есико Ясумочи, одна из основательниц журнала, в письме Харуко сказала: «Когда журнал только появился, он был по-настоящему душевным, заслуживающим доверия и уникальным, но теперь он потерял эти черты. Все из-за твоих необдуманных поступков. Теперь вокруг всех девушек ходят сплетни и скандалы, они потеряли свое доброе имя, а их прошлые заслуги были забыты».
В 1913 году журнал круто изменился. Откровенные пути самопознания привели девушек к проблемам. Однако вместо того, чтобы отступить, они начали поднимать более серьезные вопросы: о правах женщин и об их жизнях в целом.
В первый год жизни журнала такие вопросы поднимались лишь изредка, например, в специальном выпуске, посвященном пьесе Генрика Ибсена «Кукольный дом». Это произведение, в котором поднималась тема положения женщины в обществе, вызвало в Токио множество дискуссий. В 1912 году государство впервые обратило внимание на журнал, в связи с рассказом «Письмо» (тот самый рассказ, часть которого была изъята из редакции). Вот отрывок из него: «Я постоянно думаю о вас, о вашей шее, о ваших алых губах, о той ночи, когда я впервые поцеловал их… Я желаю оказаться в объятиях вашей подлинной человеческой любови».
Теперь такие темы, как права женщин и их право на собственное тело стали постоянными в журнале. В специальном номере 1913 года, посвященном женским правам, было опубликовано эссе активной радикальной феминистки Хидеко Фукуды под названием «Решение женского вопроса». В нем обсуждалось не только уравнивание женских и мужских прав, но и устранение различий между классами для создания равенства в обществе в целом.
«Только при таких условиях женщина по-настоящему обретет свои права. Даже если женщинам дадут право голоса, предоставят возможность получать образование, допустят до работы в правительстве и судопроизводстве, этими правами смогут воспользоваться только женщины высшего класса. Обычные женщины низших классов по-прежнему не будут допускаться ни к одному из этих благ. Поэтому только устранив неравенство во всем обществе, мы сможем добиться настоящего освобождения женщин».
Государство запретило выпуск этого номера, по причине того, что он «подрывает устои и мир в обществе». Через несколько месяцев цензуру не прошла другая статья, выступающая против браков по договоренности. В следующем году одна из авторов разожгла острую дискуссию вокруг концепции целомудрия. Она рассказала о том, что ей пришлось потерять девственность со своим начальником, так как он пригрозил уволить ее, если она не согласится. Обсуждение этого вопроса привело автора статьи к рассуждениям на тему браков по договоренности, в итоге и без того рискованная статья оказалась на грани цензуры. Однако все-таки она была опубликована без редактирования.
И снова внимание цензоров привлек номер от 1914 года, а конкретно – художественный рассказ о женщине, ушедшей от своего мужа. В 1915 году цензоры заинтересовались рассказом о девушке, сделавшей аборт, и ни капли не пожалевшей об этом. Рассказ назывался «Моему любимому от женщины в заключении» и был основан на реальных событиях. Главная героиня рассказа говорила о том, что женщины должны иметь право на выбор. Для того времени такое заявление было абсурдным: «Пока зародыш не развился, он просто часть материнского тела. Так что я считаю, что мать в праве решать, как поступить с ним». Этот рассказ был обвинен в «причинении вреда общественной нравственности».
Авторы журнала старались соответствовать своим произведениям. Они уходили от мужей, заводили романы, делали аборты. Харуко вступила в отношения с мужчиной младше нее, ушла из родительского дома и отказалась от их финансовой поддержки. Однако такой образ жизни и провокационные произведения требовали силы духа и душевной стойкости. В 1915 году Харуко не выдержала и передала редакторские полномочия Ито Ноэ, которая рьяно продолжила дело Харуко. К сожалению, журнал испытывал финансовые трудности, а когда Япония вступила в Первую мировую войну, внимание к изданию сошло на нет. В 1916 году Seitō закрылся без всякого предупреждения.
На многие годы редакторы журнала пропали из поля зрения широкой читающей публики. «В 1910-х годах о них знали, о них говорили на каждом углу, но потом это прекратилось», – говорит Брадсли. Лишь после Второй мировой войны, когда антифашистские силы заняли Японию, они подняли вопрос о правах женщин, возможности на образование и праве голоса в выборах. О Seitō снова заговорили, слава вернулась к ним: их признали первой феминистской организацией Японии. Сегодня любой, кто изучает историю прав женщин, сталкивается с их работами.
«У многих складывается впечатление, что феминистические движения в Японию проникали извне. Однако история Seitō показывает нам, что японский феминизм существует и имеет собственную историю развития. Да, в нем присутствуют идеи других стран, но и собственный вклад и взгляд тоже имеется. В те времена, даже то, что авторы Seitō осмеливались такое публиковать, это уже показатель смелости. На высказывание своих мыслей и желаний женщинам требовалась недюжинная храбрость».
Источник: Апрель
@темы: женский вопрос, 20 век